Текст книги "Фонарщик Николай"
Автор книги: Егор Косарев
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Егор Косарев
Фонарщик Николай
Прогноз
Завтра в Ялте ожидают прозы,
Сильно разбушуются стихи.
Будьте осторожны, смех и слёзы
Могут статься с этой чепухи.
Хранитель калитки
Неволя мне под фонарём
В глухом бездонном переулке.
Бут и брусчатка, словно булки
С уже застывшим ноябрём.
Фонарь, прохожего причал,
Где путники бросали тени
Свои на сонные ступени,
Мерцаньем саму ночь качал.
Фонарь – прохожему маяк
В открытом океане ночи.
В виду косых и мокрых строчек
Надел цилиндр он и фрак.
Привратником графских ворот
Пролил он света здесь в избытке,
Теперь хранителем калитки
Служит уже который год.
Тот самый блогер
Мимо смартфонов, гаджетов и мониторов,
Гуглов и блогов, яндексов и соцсетей,
Мимо политики и средства от запоров,
Подальше от вечерних новостей.
«Время везде течёт не одинаково,
Там вечности мгновенья, тут века…»,
– Вдова Мюнхгаузена сообщит лукаво,
Пушку с бароном направляя в облака.
Подписчики лайкают, блогеры постятся,
В рунете каждый третий Цицерон.
Философам почаще улыбаться
Напомнил перед вылетом барон.
Там пол луны над крышею висело
Там пол луны над крышею висело,
Два друга у разгорающегося фонаря
В промокшей темноте осенней
Встретились на исходе окября,
Где магазин «Амбарный» пиво раздавал,
Да облетевший сырой тополь
Вдоль стены дома старого слонял:
– Кому пивко?!
Дом вглядывался в темноту окнами,
Как сквозь пенсне с пыльными стёклами,
Дружелюбно раскрывая скрипящий рот двери.
Горели в многоэтажках окна,
Светили уличные фонари.
Пивко «Приветливое» от продавщиц кокетливых,
Льётся рекой, пьётся легко,
Там, где луна уже между макушек ёлок.
Ялтинская канатка
Под проводами – неводами жэков,
Вдоль небоскрёбов понастроенных, гнетущих,
Над чьими-то балконами, дворами,
Давно привыкшими к вагончикам плывущим.
Мимо забитых всяким хламом мастерских,
Мимо часов, старинных, ялтинских,
Там, где накрыли чью-то крышу лапы ели,
Над акваториею порта полетели
Мы раз в году бесплатно девятого мая.
Над кровлею чьего-то старого сарая,
Вагончик за́ вагончиком в одном строю,
Всё приближаясь плавно к Вечному огню.
Всё это – я
Меня запомните едва ли…
И памятник не нужен мне.
Вы мало обо мне узнали,
Я пользу принесу стране!
Я воспарю над облаками,
Как самолёт, оставив след,
И будут все читать веками,
Я скромный ялтинский поэт.
Вращать планету помогаю,
И только подтянув штаны,
Памфлеты вечности слагая,
Спешу зимою ждать весны.
Со лба стерев пот, поднимаю
Я литосферную плиту.
Время сжимаю – разжимаю,
Тенью над городом расту.
Не понижая общий тонус,
Пущу, бывает, реки вспять,
И под пластинку Роллинг Стоунз
Ну, дальше дурака валять.
Под покрывалом звёздной сени,
Вселенной подтянув края,
Как Пьер Безухов, в потрясенье
Вдруг осознал: «Всё это – я!»
Кроссворд вчерашний в ноосфере,
Созерцание, не дыша.
Набросок первый на пленэре
Из под кисточки малыша.
Когда ещё в исходной точке,
Смотреть, дыханье затая.
Матрицы, пиксели и точки,
Да, прав был Пьер, всё это – я.
Старый свитер
Сослали старый свитер
В безвременную ссылку
На дачу в Перевальное
За дыры и ворсу,
Кашлатость и растянутость.
Просто из моды вышедший,
Заляпанный вином малость
В задумчивом лесу.
Бродил он звёздным вечером
В степном Крыму у озера,
На проигрыш обреченный,
Поставив на зеро,
И проиграв немедленно.
Духом костра проникшийся,
Сухой листвой увенчанный
Да бурьяном дорог.
И, преданный анафеме,
Забыв, как имя, отчество,
Фирму производителя,
Японских сёгунов,
Холодным утром встретивший
Рассвет над полем ковыля,
В кавычках одиночества
И многоточье снов.
Орехом грецким проткнутый,
Ажиной зверски выдранный,
Заляпанный побелкою
И медным купоросом,
Навылет продуваемый
Ветрами перекрёстными,
Исколотый кинжалами
Шиповника и роз.
Напишет он от имени
Провинций Симферополя,
Ссыльных на поселение,
Выбывших вон с земли,
Поэмы, где нет времени,
А только расстояния,
И всё, что мы, наверное,
Представить не могли.
Деревья-лешие
Деревья-лешие в погоню бросившись скорее,
Пугали переулками вечерними Андрея,
Что на коляске проезжал, фонариком светя.
Деревья ветки задирали, с каплями дождя,
Бросали тени в свете уличных фонарей,
Изображая троллей и сказочных зверей,
Когда в хитросплетении водосточных труб
Луну авоськой веток запутал старый дуб.
Деревья лапами мохнатыми хватали,
И на ветру осеннем скрипели, завывали,
Забрасывали листьями и шишками с вершин
Улицу, ставшую тропинкою в глуши.
Смотрели удивлённо на город поверх крыш,
И ждали терпеливо, когда заснёт малыш.
А после, приходили в сюрреалистичном сне,
Царапая костяной веткой по стене.
В тёмных прудах луж звёзды мерцали, отражаясь,
Прохожие к стенам по краям улицы прижались,
К запертым наглухо дверям, когда из под колёс
Разбрызгивались во все стороны осколки звёзд.
Вдоль сумрачных изгородей, причудливых заборов,
Собранных из всего, что было, огородов.
Мимо дремучих палисадников и гаражей,
Пристёгнутый натянутыми ремнями вожжей.
По горкам ялтинским, подпрыгивая на буграх,
Где тополя стояли молчаливо во дворах,
Заглядывая в окна освещённого жилья.
Там у экрана собралась под вечер вся семья.
И девочка читает книгу под настольной лампой,
От мира ночи отгорожена оконной рамой,
Приподнимая голову над письменным столом,
На тополь смотрит за оконным глянцевым стеклом.
На кухне ужинают и заваривают чай,
Не видя, что снаружи ветер ветки раскачал.
Не думая даже, что по ночным дорогам где-то
Несётся за семь вёрст чья-то скрипящая карета.
Деревья-лешие, будто у Андерсена в сказке,
Макушками кивали вслед Андреевой коляске.
Дуб упустил луну, отвлёкшись только на чуть-чуть,
Когда весь экипаж отправился в обратный путь.
Улицам разбитых фонарей
Когда у добропорядочных граждан
Что-то лихое случится,
Все почему-то кричат в один голос:
«Помогите, милиция!»
Никто не кричит: «Помогите, «тамбовцы»,
«Рязанцы», «казанцы», и прочие.
На улицах ра́збитых фонарей
Дни ночей даже летом короче.
Никто из горящих окон не скажет,
Кто лавку в подъезде сломал.
Зато, как всегда виноват участковый,
Мол, не доглядел, оплошал.
Один из двух кла́ссических вопросов
Русской интеллигенции,
Найти, кто виноват, чтоб ничего не делать,
Беря у себя индульгенцию.
Виновных искать, к сожалению, стало
Ещё одной русской традицией.
Удобно сидеть и валять дурака,
Во всём обвиняя милицию.
О взятках скандируют на всех углах,
Чуть ли в микрофон не вещают,
А то, что сотрудники каждый год гибнут,
Об этом народ и не знает.
Нас по одиночке режут, как свиней,
А мы только воем дружно.
По улицам разбитых фонарей
Идет патрульная служба.
Конечно не скажет в метро пассажир,
Кто у женщины сумку отнял.
Не скажет, преступнику глядя в глаза,
Хотя с нею рядом стоял.
Обидно, наверно, что время идёт,
А мы так ни чему и не учимся,
Ругая правительство и президента
Исправно по каждому случаю.
«Моя хата с краю, ничего не знаю»
– Поговорка славянофоба.
Одну хворостинку не трудно сломать,
А ты целый веник попробуй.
По мотивам братьев Стругацких Дни затмения
Окна настежь распахнули соседи,
Белый июльский зной
Небывалый за два последних столетия
Стал передо мной.
Трещала жесть и бродили марева
Над раскалёнными крышами.
Плавился асфальт в жидкой тени деревьев,
Солнцем безжалостно выжженный.
Выжжены пляжи, бульвары, сады,
Горки раскалены добела,
Словно коснулись самой звезды,
Только двенадцать пробило.
Ошалелый полдень стоит, как кол,
Замерли стрелки и тени
Частных домов и покинутых школ,
Скоро придут дни затмения.
Перевалило за меридиан
Впилось в шкафы и полки,
Ударив в стёкла оконных рам
И разбросав осколки,
В послеполуденной маяте
Над многоэтажкой застынет
Остервенелое гневное солнце,
Прошив всю квартиру навылет.
Луч света
Всё будет в порядке, пока мы в луче света.
На все ваши вопросы нет ни одного ответа:
Где эта лампочка и кто её включает?
Зачем Он нам светит и всем остальным поручает?
Зачем Он вообще в темноте зажигает свет,
Если всё – иллюзия и времени нет?
Если времени нет так, как мы его воспринимаем?
И зачем тогда спрашивать, если и сами всё знаем?
Знали, но забыли когда-то очень давно,
Это всё уже было, как старое кино.
Мы живём вечно, только забываем об этом.
И всё будет в порядке, пока мы в луче света.
Фонарщик Николай Пьеса
Действие 1
К фонарщику зашёл под вечер,
Выпить по парочке пивка.
Фонарщик Коля рад был встрече,
Выглядывая из под козырька.
Сказал, что шляпу свою надевает лишь на рабочем месте.
Он в восемь вечера как раз фонарь свой зажигал.
Я вдруг заметил, как окрест
Огонь свечи тени загадочно сдвигал.
И от него весь город, как по команде, тут же замигал.
Фонарщик Николай мне рассказал,
Что в шляпе чувствует себя более работоспособным что ли,
Скорее входит в роль проводника
Между светом и тенью.
И, часто даже не по своей воле,
Краем сознания откуда-то издалека
Ловит былого приближенье.
Когда танцуют в его свете
Мотыльки, мыши летучие,
И вот уже несёшься ты в карете:
– Заложник ночи!
Я хотел сказать, за ложь и правду,
Добро и зло, за свет и тень
Я выпью с другом с удовольствием!
– Кстати, я всё хотел спросить, зачем свеча,
Если мы в двадцать первом веке? –
Что-то мне Николай ответил, не помню,
Вроде того, что дело в человеке…
Ещё мне рассказал фонарщик,
Что недавно к часовщику, что на Садовой
Зашёл его старинный друг жестянщик
Употребляли они виски с содовой.
– В тот поздний вечер
Часы все в городе стали безбожно лгать.
Я приготовил уже свечи,
Но, видишь ли, фонарь не знал, когда мне зажигать.
Крутили они там стрелки что ли,
На маятнике раскачивались, как на качели?
Забыв и перепутав роли
Вместо минут отсчитывали дни недели?
Изображая полоумных птиц,
«Ку-ку!» орали проезжающим мимо машинам,
Валясь со смеху от недоумённых лиц,
Сверзившихся с вершин
Вагончиков, как тебе нравится, фуникулёра?
Название какой-то гадости созвучно.
Канатная дорога, так намного лучше. –
Действие 2
А трубочист курил на крыше,
Виднелся только папиросы уголёк.
Глядя, как горизонт с каждой минутою
Становится всё дальше,
И не за первым литром уже бегает фонарщик
В светящийся ночной ларёк.
Своего друга за него на фонаре
Недолго подежурить попросив,
Свою таинственную шляпу
Чёрную ему вручив,
На голову, точнее, нахлобучив.
И правда в этой шляпе старинной
Я чувствовал себя как будто на посту,
Глядя, как свет ультрамариновый
Окидывает за верстой версту.
И если б даже проверяющий зашел
Из Горсвета, я бы сказал:
– Фонарь горит с восьми, всё хорошо.
Слежу, чтоб не погас.
– А что за свечка?
– Бутафория.
– А где фонарщик Николай?
– На территории.
– Конечно, вот в прошлый раз
К нему жестянщик заходил,
Так он фонарь свой до обеда жёг,
Аж пока я его не разбудил. –
Ворчал, спускаясь, проверяющий,
По лестнице с фонарного столба.
А я всё вглядывался
Сквозь пыльные стёкла фонаря
В мерцание огней ночного города,
Как в чьём-то окне идёт весёлая гульба,
Слушал, о чём деревья говорят,
Как капает где-то в ночи вода,
Выглядывая из-за края ели и кипариса,
Буд-то бы из-за кулис.
И думая, что даже работник сцены,
Приютчик творчестей бесценных,
Что декорации выносит, стулья убирает,
Занавес тянет за тросы,
Крышку рояля открывает-закрывает,
Немного тоже в душе артист.
Если поаплодировать, он стул вам вынесет на бис.
И, поклонившись, полный достоинства, уйдёт,
Не принимая смех с галёрки на свой счёт.
Как делали спокон веков
Скромные, но претензиозные работники,
Среди которых тоже
Много весёлых чудаков.
Буэнос ночес
Буэнос ночес, хороший вечер,
Прекрасный город, ещё до встречи.
Мы едем молча под мириадой
Огней далёких звёздного сада.
И город тоже, как сад камней,
Основы сложат песчинки дней.
Рассыпят прошлое, начнут опять,
Всё так же молча мы ляжем спать.
Рассвет разрубит утро клинком,
Пройдём мы в ванные босиком.
На горизонте выступит кровь,
В дуэлях секундантом любовь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
