Текст книги "Карлотта Кортес"

Автор книги: Эдвард Сидни Айронс (Эронс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

12

Когда Дарелл спускался по лестнице, ему встретились Йенсен и Фрич. С кухни доносился спокойный голос Келза, говорившего с одним из своих людей.

– Они потеряли профессора, – клокотал от ярости Фрич. – Он вошел в испанский кинотеатр в Гарлеме и утек через боковую дверь, наши умники умудрились этого не заметить. И мы не имеем ни малейшего представления, где сейчас Перес.

Дарелл с досады махнул рукой.

– А Генерал?

– Все еще на коктейле с Карлоттой и Хустино.

– Вы уверены?

Фрич и Йенсен переглянулись.

– Полностью будем уверены, – сказал Йенсен, – когда взломаем ворота пригородного особняка и пересчитаем всех по головам, выстроив в линеечку. Дункан исчез. Кабальеро О'Брайн тоже. Все разваливается…

– Я опять повторяю: нужно всех арестовать, – талдычил свое Фрич. Иначе дело не пойдет. У нас ведь есть кое-что на Хустино, да еще показания девчонки. Этого хватит, чтобы задать ему перцу.

– А кроме этого у нас что-нибудь есть? – бесстрастно спросил Дарелл.

– Известие с Пайни Ноб. Сегодня в три часа дня отца девчонки убили ножом в спину.

Как обухом по голове…

– Папашу Кендала?

– Его нашла жена на опушке леса за сараем. Помнишь, где это? Там сейчас находятся двое моих людей. Наверное, Хустино заподозрил, что девушка и старик могут узнать его. Значит, ты был прав, когда увез ее оттуда, – подытожил Фрич.

Они вошли в кухню, и Йенсен сказал:

– Убийца у нас в руках, Сэм, хотя толку мало. Это один из охраны Кортеса, по крайней мере так официально зарегистрирован в документах. К сожалению, никогда больше не заговорит. Застрелился, когда его окружили десантники на Нэшвильской автостраде. Они шли за ним по следам в снегу, он отстреливался, но ни в кого не попал. Последнюю пулю пустил в себя. Без промаха – все мозги в дребезги.

– Итак, мы продолжаем блуждать в потемках, – медленно произнес Дарелл.

– Скажешь девушке об отце?

Дарелл подумал.

– Нет, не сейчас. Достаточно с нее горя. Нужно ее чем-нибудь занять. Если в доме есть продукты, пусть готовит ужин на всех.

– Правильно, – согласился Йенсен.

Фрич не унимался:

– Мы могли бы взять Хустино за задницу, Сэм.

– Это не решит главного вопроса.

– Нужно же что-то делать. Газетчики принюхиваются. Да и Виттингтон запаниковал.

Тогда Дарелл объявил Фричу, что собирается отправиться в дом Кортесов. Основываясь на данных наблюдения, Йенсен подтвердил, что пока там лишь двое слуг. Не исключена возможность, что в генеральских апартаментах попадется что-нибудь ценное, какой-нибудь намек на местонахождение яичек или маршрута перевозки. Если «экскурсия» ничего не даст, то он решит, как поступать дальше. А если наружка сообщит о возвращении Кортесов, предупредить его следует так: Барни Келз наберет номер их телефона и после первого гудка положит трубку.

Через пять минут вниз спустилась Плежер с зареванной физиономией, а Дарелл через черный ход вышел из дома.

Он передвигался в темноте быстро, но осторожно, стараясь не попадать на глаза случайным прохожим. Зайдя за дом Кортесов с тыла, поднял взгляд на окно снятой для наблюдения комнаты напротив – оно, конечно, не светилось.

Крутой цементный спуск вел к подземному гаражу. С обеих сторон спуска – узкого, тютелька в тютельку для проезда машины – возвышался забор. Дарелл осторожно потрогал дверь гаража. Не поддается. Заглянул в щелочку внутри тускло поблескивала машина. Большой дорогостоящий лимузин – как раз под стать Кортесам. С гаражной дверью возиться не стоит.

Все окна на задней стороне дома были черны. Калитка в крошечный садик заперта изнутри. Высота забора – семь футов. Дарелл бесшумно и пружинисто подтянулся на верхней планке и мягко, по-кошачьи, спрыгнул на маленькую лужайку, покрытую травой и кустарником. Как и положено при приземлении, хрустнула поломанная ветка. Он замер, присев на корточки, и какое-то время прислушивался, нет ли сигналов опасности, потом двинулся вперед.

Прямо из садика проник на небольшую террасу с цементным полом и двустворчатой застекленной дверью, ведущей в дом. Вынул отмычку хромированной стали и поковырял в замке. Через секунду приоткрыл одну половинку, постоял и, проскользнув внутрь, тихонечко прикрыл ее за собой. Опять постоял, прислушиваясь.

Все тихо.

Когда уверился, что никто не заметил проникновения, прошел через комнату, открыл другую дверь и оказался в заднем холле. Потом быстро, как тень, поднялся наверх по черному ходу. Перемещаться из комнаты в комнату помогал свет фонарика в карандаше.

Более часа длился осмотр.

Сначала спальня Генерала с огромной кроватью красного дерева, высокими шкафами, с ярким гербом, нарисованным на стенной панели. Напротив геральдической эмблемы над скрещенными церемониальными мечами висела фотография Генерала – мясистое лицо, жестко очерченные губы, далеко не волевой подбородок. На тумбочке возле кровати лежал альбом в кожаном переплете и с застежкой. Дарелл открыл замочек отмычкой и торопливо просмотрел фотографии.

Он читал о наклонностях стареющего диктатора к несовершеннолетним девочкам. По-видимому, Кортесу ничего не оставалось, как тешить свою мужскую гордость постельными победами. Все фотографии запечатлели сексуальные подвиги в обществе пленниц неофициального гарема. Похоже, когда дело доходило до подобного рода изобретательности, Генерал ни перед чем не останавливался.

С отвращением на лице Дарелл закрыл альбом и положил на место в прежнем положении.

На туалетном столике стояли фотографии Карлотты, Хустино и самого Генерала, окруженного группой офицеров. Так… празднование победы хунты, которая под его предводительством впервые пришла к власти пятнадцать лет назад. Насколько известно, многих офицеров из ближнего окружения впоследствии пристрелили. А вот фотографии зятя, Джона Дункана, почему-то не оказалось…

На комоде под стеклянным колпаком стояла великолепной работы модель паровой яхты Кортеса, выполненная в мельчайших подробностях, – океанское судно водоизмещением в двести тонн под названием "Эль Триунфо". Дарелл порылся в памяти в вспомнил, что Кортес после победы демократов-революционеров сбежал из страны на этой самой яхте и отправился сначала в Доминиканскую республику, а потом в Майами, штат Флорида.

Интересно, где же сейчас бросила якорь "Фль Триунфо"?

Следующая комната Карлотты. Опять церемониальные портреты Генерала и его помощников, но ни одного – Джонни Дункана. Ну совсем никаких признаков того, что эта комната хотя бы отчасти принадлежит Дунку, за исключением двух костюмов, сиротливо приютившихся в одном из массивных шкафов, битком набитых парижскими туалетами законной жены.

Две минуты ушли на убогие чердачные покои профессора Переса. Ничего стоящего. Бумаги в большом письменном столе исписаны непонятными математическими экзерсисами. О характере хозяина разве что свидетельствовали беспорядок, запущенность, полное безразличие к роскоши.

Войдя в комнату с длинным столом и множеством карт, Дарелл оказался как бы на заседаниии военного совета. Карты ценности не представляли. А вот когда выдвинул незапертый ящик большого столя, наконец-то улыбнулась удача. В аккуратно перевязанном красной шелковой лентой бюваре хранились официальные документы. Среди них – договор об аренде этого самого дома. И еще один договор об аренде причала под номером двадцать два на Уотер-стрит, то есть на противоположном берегу реки выше узкой части пролива в Джерси-Сити.

Ну все, больше здесь делать нечего, пора уходить.

Снизу, вероятно, со второго этажа, послышался одинокий, тревожный звонок телефона.

И в ту же минуту, несмотря на толстые, гасящие звуки стены, донесся хлопок пистолетного выстрела с улицы.

На мгновение все собравшиеся в кухне застыли, как в живой картине. Барни Келз медленно положил трубку. Фрич, покачнувшись, вскочил на ноги.

– Господи, это еще что?

– Пошли! – произнес Йенсен.

Прозвучал еще один выстрел, а за ним сдавленный женский крик, наверное, в соседнем доме. Фрич бросился к черному ходу, следом, не отставая, Келз и Йенсен. У каждого в руке, как по волшебству, появился револьвер.

Плежер, жарившая на кухонной плите отбивные, принесенные к ужину Йенсеном, не сразу сообразила, что произошло. Она только почувствовала, как вдруг очень сильно и больно сдавило сердце.

Джонни?

Он пришел, как и обещал Дарелл, а они поймали и убили его.

И она помогла им в этом.

Как-то сразу она засуетилась, резким движением выдернула пальто из шкафа в передней и побежала к входной двери. Потом остановилась. Вспомнила строгий приказ Дарелла: ни при каких обстоятельствах не пользоваться парадной дверью. Дом должны считать пустым, так как хозяева уехали. И более того, говорил Дарелл, что бы ни случилось, она должна оставаться здесь, ждать его и носа не казать на улицу.

Но сейчас ей все равно. Там Джонни! Лишь бы не убит, а только ранен. Совсем один, истекая кровью, пытается куда-нибудь уползти. Она ведь нужна ему!..

Плежер рванула на себя парадную дверь и выбежала на улицу.

Напротив дома, за которым наблюдал мистер Сэм, перегораживая дорогу, стояла машина. Большой темный бьюик. Из него выходили люди, которых она видела днем отъезжающими от дома Кортесов. Правда, мужчины с Пайни Ноб, здесь называли его Хустино, среди них не было. А все равно ей стало страшно. Рыжеволосая женщина в норковом манто заметила выскочившую на тротуар Плежер и принялась ее рассматривать. Плежер резко повернулась и побежала к углу.

Нужно только найти Джонни. Когда она достигла перекрестка, послышался еще один выстрел. По отдаленности и приглушенности звука она поняла, что побежала не в том направлении. Стреляли за домом Кортесов.

Что же делать? Она обернулась и увидела, что Карлотта поднимается по ступенькам к темно-красной двери. За ней – крупный мужчина, которого называли Генералом.

Справа на улице, ведущей к площади, не было ни души. Она стояла в нерешительности, как вдруг услышала неритмичный топот бегущего человека.

Посмотрела в ту сторону и узнала Джонни Дункана. Он бежал очень странно, широко раскинув руки, как бы удерживая равновесие. Светлые волосы развевались на холодном ветру. Плежер увидела перекошенное от страха и боли лицо.

– Джонни!

Услышав знакомый голос, он остановился и начал озираться, ища ее глазами, а заметив, пустился к ней, неуклюже переступая длинными ногами. Плежер окинула взглядом уличное пространство за его спиной – погони не видно.

Дункан схватил ее за руку, и они понеслись к площади. Он не задавал никаких вопросов. Только несколько раз оборачивался и смотрел назад. Когда в очередной раз повернул голову, одна нога зацепилась за другую и он, вырвав свою руку из ее, плюхнулся на тротуар. Плежер опустилась около него на колени.

– Джонни, ты цел?

– Господи, откуда ты взялась? – выдохнул он.

– Мистер Сэм привез меня сюда. То есть мистер Дарелл.

Дункан вытаращил на нее глаза:

– Дарелл здесь?

– Мы наблюдаем за домом.

– Проклятие! – произнес он в растерянности. – Проклятие, проклятие!

– Ты ранен, Джонни, – проговорила она.

– Нет, просто перепугался, наверное.

– Ты не рад меня видеть, Джонни?

– Очень удивлен, вот и все. Голова идет кругом.

– Из-за жены? – спросила она.

Дункан внимательно посмотрел на нее. Губы тронула ухмылка, но он согнал ее и тяжко вздохнул.

– Мне очень жаль, Плежер.

– Мне бы следовало вот сейчас закричать и позвать мистера Сэма, рассуждала она. – Как я была на тебя зла, убить тебя хотела. Знаешь, мой долг позвать их, чтобы тебя схватили.

– Что ты, что ты, не делай этого! – скороговоркой выпалил он. – Я ведь убегаю не от Дарелла.

– От тех, других?

– Да. Они хотят меня прикончить.

– Так почему тебе не сдаться?

– Я об этом давно думаю.

– Тогда поднимайся, – сказала она. – Пойдем к мистеру Сэму. Он обещал, что не сделает тебе ничего полохого. – И потянула за рукав, как бы понукая. Какое-то мгновение Дункан пребывал в нерешительности, наконец встал. – Пошли, – повторила она. – Скорее!

Он повел отсутствующим взглядом.

– Не понимаю, что происходит. Теперь мне кажется, стреляли не в меня. Я пытался войти в дом с черного хода и был очень осторожен. Хотел поговорить с Карлоттой. Хотел уговорить ее отказаться от безумной затеи это опасно и безнравственно.

– Ну, пошли же! – нетерпеливо дернула Плежер.

Дункан стоял, как будто ноги приросли к тротуару, и в еще большей растерянности качал головой.

– Там был кто-то еще. Я никогда раньше не видел этого человека. Он тоже пытался проникнуть в дом. Стреляли в него. Из окна. Точно, стреляли в него, а не в меня…

– Джонни, находиться здесь опасно! – не уступала Плежер. – Что с тобой?

Но было поздно. Она заметила взгляд Дункана, направленный куда-то за нее, а потом услышала шорох шин по асфальту. Около них остановилась машина. Не большой, великолепный бьюик, что застыл перед домом Кортесов, а машина поменьше, не такая бросающаяся в глаза.

Из нее вышел улыбающийся Хустино.

– Ну и задал ты нам хлопот, Джонни. Садись в машину и, пожалуйста, поторопись.

Джонни заговорил странным, высоким голосом:

– Послушай, я делал все, чтобы вернуться. Я требую объяснений. Я должен знать, что произошло там, на Пайни Ноб – почему ты стрелял в меня и в отца этой девушки…

– В машину! – приказал Хустино и повернул дуло револьвера в сторону Плежер. – Вы тоже, мисс Кендал. Вас мы тоже давно разыскиваем. Если не поторопитесь, вынудите меня пристрелить вас прямо здесь. Через минуту те ребятки снова появятся.

– В кого… в кого они стреляли?

– В Пабло О'Брайна, – ответил Хустино и ухмыльнулся. – Ну так как? Хотите получить пулю прямо здесь? Не сходя с места?

Плежер почувствовала, как многозначительно Джонни сжал ее руку. Она двинулась к машине и опустилась на переднее сиденье.

– Садись за руль, Джонни, – повелел Хустино.

13

Дарелл выбрался на заднюю террасу, когда Карлотта открывала входную дверь. Второй выстрел прозвучал, когда он, вскарабкавшись на забор, спрыгнул на подъездную аллею. А вскоре грохнул третий. На улице кто-то закричал, а кто – не видно. В руке крепко зажат револьвер наизготове. Немного постоял, чтобы сориентироваться, и тут же услышал звук бегущих шагов. Мимо пронесся Барни Келз, и он устремился за ним.

Поодаль, в нижнем этаже дома, располагалась небольшая, тускло освещенная итальянская бакалейная лавка, к входной двери которой вели две-три ступеньки. Рядом стояли ребята Барни, а на ступеньках, спиной к витрине, прижалась скрюченная фигура. Дарелл пригнул к земле револьвер Келза.

– Хватит стрелять!

– Да я, как и вы, понятия не имею, что тут случилось. – Судя по голосу, Барни был расстроен и разгневан. – Кажется, у одного из моих парней нервишки сдали…

– Черт бы побрал этого кретина! – не стерпел Дарелл. И рявкнул на припечатавшегося к витринному стеклу человека: – А ну выходи оттуда!

– Да, сеньор. Только не стреляйте! – Речь была с ярковыраженным испанским акцентом.

– Иди сюда. И подними руки.

– Да, сеньор.

Человек выбрался на тротуар, задрав руки над головой. Несмотря на вымученную улыбку, лицо показалось знакомым. В памяти Дарелла всплыла фотография на паспорте, найденном прошлой ночью. Ну конечно, все сходится – Пабло О'Брайн собственной персоной.

Темная улица оживилась светом и людьми. Двое местных полицейских с патрульной машины пытались оттеснить любопытных, что удавалось с трудом. Барни Келз что-то тихонечко объяснял стражам порядка. Потом подозвал весьма сконфуженного стрелка и отослал к Дареллу. Парня звали Гренадайн.

– Я был на посту в снятой комнате, – быстро, испуганно и взволнованно заговорил тот. – Мы видели, как вы вошли в дом – объект наблюдения. Барни предупредил нас, чтобы не вздумали мешать и обеспечили охрану с тыла. А потом крадучись в переулке появился этот тип, и я в биноколь ночного видения разглядел в его руке револьвер. Уж очень подозрительный был у него вид. Я бросился к телефону, хотел доложить, а Барни сказал в ответ, что машина Кортесов уже стоит у подъезда. Казалось, все враз свалилось на голову.

– Вот ты ее и потерял, – сухо заметил Дарелл.

Гренадайн покраснел и закусил губу.

– Не мог же я допустить, чтобы тип с револьвером напал на вас человека, который ведет это дело.

Дарелл вдруг пожалел, что говорил с парнем так язвительно.

И перешел на более спокойный тон:

– Ну ладно. Кто стрелял первым?

– Он.

Дарелл взглянул на Пабло.

– Это так?

– А он мне не представился, – с улыбкой молвил тот. – А по уху съездил. Привет, амиго.

– Пошли отсюда, – сказал Дарелл.

Они покинули место происшествия, где копы и патрульные успокаивали итальянца-бакалейщика и толпившихся любопытных. Дарелл и Барни Келз, а между ними О'Брайн, быстро, но не настолько, чтобы привлекать к себе внимание, опустились задворками вниз к боковой улице и черному ходу особняка Моррисонов. На углу к ним подошел Йенсен.

– Сэм, у нас неприятности.

– Знаю.

– Вдобавок к тому, о чем уже знаешь. – Йенсен посмотрел на О'Брайна, однако, не посчитав его помехой, продолжал: – Пташка все карты спутала. Тебе известно, что Джонни Дункан наконец-то объявился?

Дарелл чуть не разразился целой тирадой, но выговорил только:

– Где он?

– Смылся. С девчонкой.

– Плежер…

– Она выбежала через парадное. Мы совсем упустили ее из виду, когда услышали выстрелы. И, мне кажется, Хустино поймал их.

– Тебе кажется?

Неожиданно подал голос Пабло:

– Так оно и есть, амиго.

– Вам-то что об этом известно? – взорвался Дарелл.

О'Брайн пожал плечами.

– Давайте зайдем в дом и все обсудим.

В кухне Дарелл как следует рассмотрел старого соперника. Рыжеволосый ирладнский латиноамериканец был высокого роста, поджарый, с мягкими, грациозными движениями кошки. Латинские предки наградили его изящным телосложением, тонкими чертами лица – короче: достаточной привлекательностью. От ирландцев помимо фамилии он унаследовал мощную мускулатуру, рыжые волосы и голубые глаза. Без головного убора, в темном пальто, темно-синем костюме и темной рубашке, то есть в подобранной с умыслом одежде для ночных вылазок.

По требованию Дарелла О'Брайн представил кое-какие документы за исключением паспорта. Прежде чем просмотреть их, Дарелл обратился к Йенсену:

– Что предпринято насчет девушки и Дункана?

– Нам не хватает людей, Сэм. Послал две машины прочесать окрестности, а шестеро людей отправились пешком. Женщина, хиромантка, видела из окна своей гостиной, как это случилось. Говорит, что мужчина и девчонка прятались у стены возле ее подъезда. Потом подъехала небольшая темная машина – шевроле или форд, но не бьюик Кортесов, – из нее вышел высокий смуглый человек с револьвером и заставил их сесть в свою машину.

– Без номера?

– Мадам Френатти не заметила. Сейчас она испрашивает ответ собственным магическим способом.

Дарелл постарался не давать воли все возрастающему беспокойству и взглянул на документы.

Иммиграционные службы зарегистрировали О'Брайна как официального представителя латиноамериканской республики, покончившей с диктатурой Кортеса. А сам он сказал, тчо занимает высокий пост в национальной полиции.

Да, парень молодой, жесткий и не профан, как на собственном опыте убедился Дарелл.

– Теперь мы послушаем вас, – предложил он.

– Как уже подметил ваш человек, – спокойно заговорил О'Брайн, – мое задание – не упускать из виду Кортесов. Достоверно известно, что они не только мечтают и надеются, но все делают для того, чтобы вернуться в мою страну, дабы восстановить диктатуру. – О'Брайн криво усмехнулся. – Мои родственники как по отцовской, так и по материнской линии испокон веков борются за свободу, сеньор. И пусть вас не смущает мое имя. Я – патриот, душой и сердцем принадлежу моей стране. Я сделаю все, чтобы сохранить добытую на поле брани и обильно политую кровью демократию.

– Да, у вас исконно ирландское красноречие, – отметил Дарелл.

– И испанское сердце. Пожалуйста, помните об этом.

– Что вам известно о планах Кортесов?

– Я уверен, мы можем объединить усилия, – продложил О'Брайн. – В клике Генерала наблюдается оживление. По нашим сведениям, в их распоряжении имеются воинские формирования, расквартированные в сочувствующей им стране Карибского бассейна. Есть также несколько эскадрилий – из списанных американских самолетов. Нас это не очень беспокоило, так как мы готовы к подобной неожиданности. Но то, что здесь происходит сейчас, не поддается анализу. Кортесы не посмели бы осуществить попытку возвращения, опираясь на ничтожные воинские силы, какие им удалось собрать. Здесь что-то другое, но что именно, мне пока неведомо. – О'Брайн посмотрел на Дарелла мягким взглядом, в котором сквозил вопрос. Возможно, вы просветите меня, если мы будем сотрудничать.

– Вряд ли.

– Но ведь я серьезно. Вас это испугало?

– Точнее обеспокоило, – сказал Дарелл.

Взгляд О'Брайна стал холодным и колючим.

– А Дункан кое-что знает, да? И он вам нужен, чтобы уточнить детали.

– Очень нужен.

– Хустино убьет его, можете не сомневаться.

– Нет, если мы успеем найти его.

– Понятно. А я бы помог вам.

– За определенную мзду?

– За сотрудничество. За разрешение работать с вами. – Он мягко рассмеялся. – В одиночестве я как бы мечусь между двух огней. Получить пулю от ваших парней не большее удовольствие, чем от Хустино. – И сопроводил слова типично латиноамериканским жестом.

– Откуда мне было знать, что вы проникли в дом Кортесов и занимаетесь тем, что полагалось бы сделать мне? Виной тому злосчастное совпадение времени и обстоятелсьтв.

– Зависит от того, как на это посмотреть, – уточнил Дарелл. – Всю ли правду вы рассказали…

– Неужели вы считаете мои действия преднамеренными? Клянусь, я не хотел…

– Достоверно нам ничего не известно. Если вы профессионал, то должны понимать: нельзя основываться на поверхностных впечателниях.

– Вы правы, – согласился О'Брайн и вздохнул. – Я под арестом?

– Ну, скажем, под моим личным присмотром.

О'Брайн склонил красивую голову:

– Лучшего и желать нельзя.

Вернулся Фрич после тщетных поисков Дункана и девушки. Когда ему коротко рассказали об О'Брайне, он взглянул на него так, как будто винил во всех несчастьях и готов был убить на месте. Йенсен поманил Дарелла, и они вместе с Фричем пошли в гостиную, чтобы поговорить. Свет не включали. Дарелл выглянул на улицу. Бьюик все еще стоял перед домом Кортесов.

Фрич, приглаживая седые волосы, рокотал:

– Дальше ехать некуда! Мы сдали все позиции! Необходимо всю эту кодлу сейчас же арестовать! – Потом обратился к Йенсену: – Что нам делать? Ты ведь представляешь закон, не так ли? Работаешь в министерстве юстиции, если не ошибаюсь?

– Да, – подтвердил Йенсен. Он в который раз поправил очки и выглядел весьма смущенным. – Но в данной ситуации применение закона вряд ли приведет к желанному результату, нас тут же заставят пойти на попятный при помощи тех самых пропавших бомб. На наш жесткий выпад Кортесы ответят единственно вероятным способом – крайней мерой – и сотрут нас в мелкий порошок.

– Вот дьявол! – буркнул Фрич. – Ведь если понадобится, мы за двадцать минут получим обвинительный акт Большого Жюри.

Дарелл кивнул, посмотрел на Гарри Фрича.

– Ты звонил Виттингтону по этому поводу?

– Да.

– Ну и что он сказал?

Фрич заерзал на стуле.

– Все оставил на наше усмотрение. – Он решительно встал. – Повторяю: мы должны захватить эту банду. Если будем рассиживаться и греть зады, до яичек никогда не доберемся.

– Наличие обвинительного акта и распоряжение суда ничего нам не дадут. В доме нет ни Хустино, ни профессора Переса, – не повышая голоса сказал Дарелл.

– Так те, кто есть, кровью будут харкать, но языки развяжут.

– Ты имеешь дело не с мелкой сошкой, – продолжал Дарелл. – Не забывай: у Кортесов в Вашингтоне влиятельная поддержка в определенных финансовых кругах, которые не останутся в накладе, если Генерал благополучно вернется домой. Очень неприятно, но это факт. И что же тогда мы противопоставим блестящим адвокатам, купленным за огромные деньги, и быстроте их реакции?

– Не хочу сидеть, положа ручки на штучки, и ждать, пока вывезут яички и сбросят их на головы соплеменников О'Брайна!

В разговор вступил Йенсен.

– Хотя бы какая-нибудь зацепка появилась, где планируют спрятать их или как собираются вывезти из страны…

– У меня есть идея, – сказал Дарелл.

Все взгляды устремились на него.

Он вынул из кармана сложенную бумагу.

– Полчаса назад я взял это со стола Кортеса. В комнате было еще кое-что. Например, макет личной яхты Генерала "Эль Триунфо". Кто-нибудь знает, где она пришвартована?

Йенсен хлопнул себя по лбу.

– В Майами!

– И сейчас еще там?

– Попробую выяснить.

– Давай! Голову даю на отсечение – она уже плюхает на север. Выясни у портовиков. Не забудь береговую охрану.

Фрич еще пребывал в сомнении.

– Значит, они собираются использовать яхту. А где будут загружать ее?

– В порту Джерси-Сити. Кортес взял там в аренду помещения. Вот документ, но кое-какие детали требуют уточнения. Может быть, О'Брайн в курсе.

Йенсен спустился на кухню, чтобы позвонить в Майами, и послал наверх О'Брайна.

Тот с безучастным видом послушал Дарелла, который, ни словом не обмолвившись о грузе с самолета Дункана, поведал, как они упустили Переса и Хустино, мужа Карлотты и девушку. Глаза О'Брайна напоминали голубой фарфор – ни о чем не говорили и в то же самое время, кажется, все понимали. Интересно, подумал Дарелл, когда закончил, какие выводы сделал О'Брайн после услышанного. Неожиданно тот задал вопрос:

– Исчезновение профессора Переса грозит серьезными последствиями, не так ли?

– Да, – признался Дарелл. – Лучше бы этого не случилось.

– Насколько я уловил, девушка нужна вам как свидетель для опознания нашего костолома Хустино, который и здесь совершил преступление.

– А у тебя ушки на макушке, Пабло.

– Выходит, я прав?

– Да.

– То, что натворил Хустино, серьезно?

– Весьма и весьма.

– И ко всему этому имеет отношение Перес?

– А вот это пока не ясно.

Пабло усмехнулся.

– Не буду больше сыпать соль на рану. Если мои догадки верны, всем нам грозят серьезнейшие неприятности. Нужно что-то делать и поскорее.

Фрич довольно агрессивно накинулся на него:

– Как долго ты сидишь на хвосте у Кортесов? Месяца два?

Пабло кивнул.

– А в Джерси они когда-нибудь ездили? – спросил Дарелл.

– А-а. Вы имеете в виду пакгауз?

– Да. Ты знаешь, где он?

– Конечно. Но в нем ничего нет.

– Сколько раз Хустино ездил туда?

– Дважды, – не задумываясь, ответил Пабло. – Один раз с Генералом двадцать пятого октября, когда оформляли аренду и осматривали помещение. Второй – четыре дня назад.

– Ты был внутри?

– Три дня назад. Там пусто.

– Я уверен, что уже не пусто. Наверняка, там следует искать Дункана и девушку. И груз для яхты. С ним, должно быть, возится Перес. – Дарелл повернулся к Пабло: – Сможешь отвезти нас туда?

– Конечно.

– Тогда поехали! – выпалил Фрич.

О'Брайн не шевельнулся.

– Мы все? – мягко спросил он.

– Столько людей, сколько наскребем, – рявкнул Фрич. – Включая тебя, приятель.

– В таком массированном рейде нет смысла.

Фрич открыл рот, чтобы высказаться соответствующим образом, но Дарелл движением руки остановил его.

– Почему?

– Место, о котором вы говорите, охраняется бандитами из шайки Хустино. Вы слышали о его тайной полиции? Толпа расправилась с некоторыми из них, когда началось восстание против Кортеса. Но кое-кого из тех, у кого руки по локоть в крови, Хустино спас. И сейчас они с ним – получают деньги из вывезенных Кортесом сундуков. Любой непродуманный шаг с вашей стороны только насторожит и мобилизует их.

Дарелл стоял перед лениво развалившимся О'Брайном.

– Кажется, ты хорошо знаешь этот пакгауз, О'Брайн.

– Знаю, – вежливо произнес тот.

– Можешь незаметно провести меня туда?

– Конечно.

– Это очень рискованно, – зашептал Йенсен, присоединившийся к ним. Там, вероятно, находится Перес. Вы понимаете, к чему это может привести.

– Однако там же, по-видимому, Джонни Дункан и Плежер, – отчеканил Дарелл. – Необходимо вытащить их оттуда, прежде чем предпринимать какие-либо другие шаги, законные или не очень.

– Я помогу, – сказал О'Брайн и наклонил голову в сторону Дарелла. Могу проникнуть туда с вами, сеньор.

– Только вы двое? – запротестовал Фрич. – Это же самоубийство!

– Задействуем всех имеющихся у нас людей, – сказал Дарелл. – Но никто не подойдет к пакгаузу ближе, чем на четверть мили, если не изменятся обстоятельства. Дальше пойдем мы с Пабло.

– А как узнать, что обстоятельства изменились, – заартачился Фрич.

– Давайте обозначим лимит времени. Скажем, один час.

– Очень долго.

– Как раз столько нам и понадоится, сеньор, – сказал Пабло. Правильный расчет.

– А если вы не вернетесь? – не унимался Фрич.

– Тогда звоните Виттингтону в Вашингтон, – спокойно посоветовал Дарелл. – Он решит, что делать.