Текст книги "Великие битвы XI–XIX веков: от Гастингса до Ватерлоо"

Автор книги: Эдвард Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В это время из-за холмов показались наступающие нормандцы. Их первый отряд продолжал двигаться прямо, пересекая долину. Тотчас же появился еще один, более сильный отряд, который следовал сразу же за первым. Держась вместе, его воины заняли другой участок на поле битвы. Пока Гарольд рассматривал его и указывал на него Гирту, на виду показалась третья часть войска противника, которая заняла всю равнину перед холмом Сенлак. В центре этого отряда развевалось знамя, прибывшее из Рима. Там же находился и герцог с отборными, самыми сильными воинами. Его отряд был самым многочисленным. Под знаменем герцога собрались доблестные рыцари, верные вассалы и храбрейшие солдаты. Там находились знатные бароны, самые меткие стрелки и личные телохранители герцога, чьей задачей было стоять вокруг него в бою. Молодежь и слуги, которые не участвовали в бою, а должны были следить за оружием и охранять имущество воинов, следовали за войском вместе с монахами, которые должны были возносить молитвы Богу и следить за развитием событий.

Англичане стояли неподвижно в сомкнутом строю и готовились храбро встретить врага. Все были в кольчугах, с мечами и щитами. У многих были тяжелые боевые топоры, разящие удары которых они собирались обрушить на наступающих.

Три отряда, на которые разделилась армия нормандцев, наступали на армию англичан с трех направлений. Сначала на штурм пошли два первых отряда, а потом и третий, самый крупный. В нем находился герцог и рыцари его окружения, которые храбро шли вперед.

Когда нормандцы подошли к позициям англичан на расстояние, позволяющее соперникам отчетливо различать друг друга, шум и крики с обеих сторон усилились. Слышались звуки многочисленных труб, рожков и горнов. Воины выравнивали ряды, поднимали щиты и копья, накладывали на тетиву стрелы и натягивали луки. Одни готовились к штурму, другие к обороне.

Англичане стояли на месте, нормандцы шли вперед. Приближаясь, нападавшие видели, как в расположении англичан одни воины сменяли других. Вновь прибывшие пристраивались к линиям обороны. Уже было заметно, как одним кровь приливает к лицам, а другие, наоборот, бледнеют. Одни готовили к бою оружие, другие поднимали щиты. Храбрые воодушевляли себя перед сражением, трусы дрожали при виде приближающегося врага.

Тогда сидящий на быстроногом коне рядом с герцогом Тайллефер, который был хорошим певцом, затянул песню о Карле Великом, о Роланде, об Оливье и других благородных рыцарях, погибших в битве при Ронсевале. Когда они подошли к англичанам совсем близко, он вскричал: «Молю вас, сир! Я долго служил вам и сегодня прошу отплатить мне за всю мою службу. Именно в этот день прошу у вас награды. Заклинаю вас всей душой позволить мне первому ударить по врагу!» И герцог ответил: «Даю мое разрешение». Тайллефер пустил коня в галоп, обогнал первые ряды воинов, нанес смертельный удар копьем в грудь одному из англичан и повалил тело на землю. Потом он достал меч и нанес удар другому врагу с криком: «Вперед! Вперед! Где вы, господа! Бей!» После второго удара несколько английских воинов, выпрыгнув из строя, окружили и закололи храбреца. С обеих сторон раздались воинственные крики, противники бросились друг на друга.

Нормандцы бросились на штурм, англичане стойко оборонялись. Одни наносили удары, другие, отбросив страх, их отражали. И трудно было понять, кто заслужил больше славы.

Далеко разносились громкие звуки горнов; слышались удары копий и булав, лязганье мечей. Англичане то бросались вперед, то снова откатывались обратно. И прибывшие из-за моря воины одолевали на одних участках, но были отброшены назад на других. Нормандцы кричали: «С Богом вперед!», англичане выкрикивали: «Вон!» Английские и нормандские солдаты и командиры умело двигались, кололи друг друга копьями, наносили коварные удары мечами.

Когда падал англичанин, со стороны нормандцев раздавались торжествующие крики. Воины осыпали друг друга проклятиями и оскорблениями, но никто не знал, что хочет сказать противник. Нормандцы говорили, что речь англичан напоминала лай, потому что они не понимали ее.

Некоторые показали свою силу, другие, наоборот, демонстрировали слабость. Смелые торжествовали, трусливые дрожали, лишившись остатков мужества. Нормандцы усиливали натиск, но англичане держались стойко. Мощные удары противников пробивали кольчуги и раскалывали щиты. И снова одни пытались пробить упорную оборону других. И так было на всем поле боя. Через позиции англичан проходил ров, который нормандцам удалось поначалу преодолеть молниеносной атакой. Но англичане контратаковали и опрокинули нормандцев в ров вместе с лошадьми. Они падали лицом вниз один на другого и, оказавшись на дне, не смогли подняться. Многие англичане, которых нормандцы увлекли за собой, погибли там же. Ни на каком другом участке не погибло так много иноземных воинов, как на дне этого рва. Так говорили те, кто сам видел погибших.

Оруженосцы, которые должны были охранять имущество рыцарей, начали бросать его, как только заметили потери французов, сброшенных в ров, откуда им уже не удалось выбраться. Увидев, что нормандцам не удается восстановить положение на этом участке, они стали бросать вещи своих хозяев и озираться в поисках убежища. Тогда брат герцога Вильгельма епископ Байё Одо поскакал к ним с криком: «Остановитесь! Стойте спокойно и не двигайтесь! Во имя Бога, не бойтесь ничего, мы победим!» После этого они воспрянули духом и вернулись на место. Одо сделал в тот день много полезного. На белом коне, в белой рясе, под которой была кольчуга, с палицей в руке, он появлялся на самых опасных участках. Его видели и узнавали повсюду. Своим видом он воодушевлял рыцарей, сам восстанавливал их строй и отдавал команду снова идти на штурм.

С девяти часов утра и до трех часов пополудни битва то затихала, то снова разгоралась, и никто тогда еще не знал, кто победит и за кем останется поле сражения. Обе стороны сражались настолько упорно и умело, что было непонятно, на чьей стороне преимущество. Нормандские лучники осыпали англичан градом стрел, но те прикрывались щитами, и стрелы не достигали цели и не наносили саксам большого урона, какими бы меткими ни были стрелки. Тогда нормандцы стали стрелять по навесной траектории, чтобы стрелы падали на саксонских воинов сверху, попадая им в лицо. Многие лишились глаз. Каждый из них стал бояться смотреть из-за щита и оставлять незащищенной голову.

Град стрел усилился и стал подобен струям дождя, которые несли потоки ветра. Стрелы летели подобно бесчисленным молниям. Затем одна из тех, что были пущены навесно, ударила Гарольда в правый глаз. В приступе боли он вырвал стрелу и сломал ее. Боль была так сильна, что король склонился над своим щитом. И англичане потом говорили и до сих пор говорят французам, что та стрела, что попала в короля Гарольда, и тот лучник, что пустил ее, завоевали великую славу.

Нормандцы увидели, что англичане умело обороняются и так стойко удерживают свои позиции, что с ними ничего нельзя было сделать. Тогда их командиры провели тайный совет, на котором решили выманить противника на открытое поле ложным отступлением. Они правильно рассчитали, что во время преследования противника саксы рассеются по равнине, а нарушившего строй врага гораздо легче атаковать и разгромить. Так они и сделали. Нормандцы стали медленно отходить, а англичане бросились их преследовать. Теперь противники поменялись местами: те, кто оборонялся, превратились в преследователей. Французы отступали, а англичане выкрикивали им вслед оскорбления и думали, что они никогда больше не вернутся.

Так их удалось обмануть ложным отступлением, и это заблуждение стало для них роковым. Потому что если бы они не оставили свои позиции, то, скорее всего, они остались бы непобежденными. Но англичане, как глупцы, нарушили строй и начали преследовать врага.

Нормандцы следовали своей тактике преднамеренного отступления и медленно откатывались назад, чтобы как можно дальше выманить за собой англичан. Они бежали, а англичане бежали следом, бросая во врагов копья и потрясая топорами. Опьяненные успехом, саксы перестали следить за строем и рассыпались по равнине. Англичане торжествующе кричали, осыпая отступающих нормандцев насмешками. «Трусы, – выкрикивали они, – вы пришли сюда в недобрый час, желая получить наши земли и имущество, какие же вы глупцы, что пришли сюда. Нормандия далеко, и вам не так легко будет вернуться туда. Вам некуда бежать, разве что вы прыжком перемахнете через море или выпьете его, иначе ваши сыновья и дочери уже не увидят вас.

Нормандцы все слышали, но не понимали, что им кричат враги. Их язык казался нормандцам собачьим лаем. Наконец они снова развернулись лицом к врагу и начали вновь выравнивать строй. Бароны кричали: «С Богом, вперед!», что служило сигналом прекращения отхода. Развернувшись, нормандцы быстро восстановили прежнее положение. Теперь уже они с удвоенной яростью бросились в новую рукопашную схватку. И снова враги столкнулись друг с другом. Один наносит удар, другой уклоняется, один пытается поразить врага мечом, другой отбивает удар. Тогда нормандец снова бросается на сакса и наносит новый удар. Один пускается в бегство, другой быстро нагоняет его. Поле битвы широко, противников много, идет жестокая рукопашная схватка. Везде противники сражаются упорно и ожесточенно.

Нормандцы хорошо справились со своей ролью, выманив за собой противника. Вдруг перед ними появился английский рыцарь в сопровождении сотни пехотинцев, вооруженных самым разным оружием. Он сражался огромным боевым топором северян с длинным лезвием, был высоким, имел благородную осанку и храбро бился. В самых первых рядах, где было много нормандских рыцарей, он появлялся то тут, то там, подобно молнии. Англичанин атаковал нормандского конного рыцаря и попытался расколоть топором его шлем. Но удар пришелся мимо: лезвие топора блеснуло около седла и, пройдя сквозь шею коня, вышло наружу. Лошадь с седоком упали. Никто не видел, нанес ли англичанин следующий удар, но нормандцы, которые видели это, были обескуражены. Они уже были готовы прекратить наступление, когда к англичанину подскакал Рожер де Монгомери с копьем наперевес и, не обращая внимания на занесенный топор, нанес ему разящий удар, после которого тот повалился наземь. После этого Рожер закричал: «Бей, французы! День наш!» И снова завязалась горячая рукопашная схватка, и многие продолжали бой на копьях и мечах. Англичане продолжали обороняться, убивали лошадей и пробивали щиты врагов.

Один из французских всадников, по виду знатного происхождения, сражался очень храбро. Вскоре он очутился перед двумя англичанами, которые храбро бились рядом. Оба были достойными противниками и сражались вместе, защищая в бою друг друга. Они сражались длинными топорами с широким лезвием и успели нанести большой урон нормандцам, убивая и всадников, и лошадей. Рыцарь посмотрел на них и на их топоры и подумал, что в схватке с этими англичанами может потерять своего коня, свое главное богатство. Наверное, он с удовольствием ускакал бы на другой участок битвы, но это было бы слишком похоже на трусость. Поэтому он призвал все свое мужество и ударом шпор направил коня прямо на двух вражеских бойцов. Опасаясь удара алебарды, он поднял щит и ударил первого из них копьем. Удар был такой силы, что, попав в грудь, копье вышло из спины противника. Копье переломилось. Тогда француз выхватил булаву, которая висела у него справа, и нанес второму англичанину жесточайший удар, который полностью размозжил ему череп.

На другом участке один из англичан теснил своих французских соперников, атакуя их топором с обоюдоострым лезвием. На нем был деревянный шлем, который сакс привязал к своей одежде и закрепил вокруг шеи, поэтому удары соперника в голову были ему не страшны. Храбрый нормандский рыцарь заметил, какой урон наносит этот англичанин, и бросил навстречу ему своего коня, которого ни огонь, ни вода не могли заставить ослушаться команды своего хозяина. Конь вынес рыцаря прямо к англичанину, и рыцарь ударил противника сверху по шлему так, что тот сполз саксу на глаза. Когда он левой рукой попытался поднять шлем, чтобы снова видеть поле битвы, рыцарь отрубил англичанину правую руку, которая упала на землю вместе с топором. Другой нормандец прыгнул и быстро схватил топор обеими руками, но он владел своим трофеем недолго и дорого заплатил за него. Когда он наклонился за ним, другой англичанин нанес ему своим топором на длинной рукоятке удар в спину такой силы, что у нормандца были переломаны все кости, а внутренности вывалились наружу. Всадник же невредимым поскакал обратно. По дороге он снес и затоптал конем еще одного англичанина.

Громкие звуки битвы, лязг и крики, раздавались повсюду. Англичане упорно удерживали баррикады, вдребезги разбивая копья ударами длинных топоров и булав. Нормандцы обнажили мечи, которыми рубили баррикады. Тогда англичане в страхе стали отступать к своему штандарту, где лежали изувеченные и раненые.

Многим рыцарям, которые штурмовали лагерь англичан, приходилось участвовать в турнирах и поединках. Англичане не знали правил турниров и не умели биться в поединках на боевых конях. Они сражались в основном топорами. В бою топором воину приходилось держать оружие двумя руками. Он не мог одновременно наносить удары и защищать себя от атаки врага.

Англичане отступили к штандарту, который стоял на возвышенности. Нормандцы, конные и пешие, преследовали их по равнине. Многих настигли на своих конях рыцари Хью де Мортемер, Д’Авилер, Д’Онебак и Сен-Клер.

Роберт Фитц-Эрнеис закрепил копье, поднял щит и вынул свой острый меч. Он поскакал с мечом прямо на знамя англичан и убил сакса, охранявшего его. Затем он с мечом в руке бросился в атаку на остальных англичан, стоявших вокруг знамени, но они окружили и убили его топорами. Его так и нашли потом лежащим перед английским штандартом мертвым.

Герцог Вильгельм пробивался с копьем через английский строй к знамени. Во главе своего отряда он хотел захватить знамя и самого короля Гарольда, по вине которого началась эта война. Нормандцы следовали за своим господином, плотно обступая его. Они обрушивали удары на англичан, а те отчаянно защищались, пытаясь отвечать ударом на удар.

Один из них был могучего сложения, боец, который нанес большой урон нормандцам своим топором. Все боялись его, так как он убил уже много нормандцев. Герцог направил на него коня и нанес удар, но сакс уклонился и избежал удара. Затем, прыгнув в сторону, он поднял топор, и, когда герцог наклонился, чтобы избежать удара, англичанин храбро ударил его топором по голове, попав в шлем, но не причинив особого вреда. Герцог чуть не упал с лошади, но, упершись в стремена, быстро пришел в себя. Но когда он решил отомстить простолюдину и убить его, тот уже бежал в страхе получить удар от герцога. Он быстро убегал вместе с другими англичанами, но это не спасло его. Нормандцы искали его, преследовали, наконец поймали и, проткнув множеством ударов копий, оставили лежать мертвым.

Там, где сражение было особенно кровопролитным, стояли и храбро сражались воины Кента и Эссекса. Они снова заставили нормандцев отступить, не причинив им, впрочем, особого ущерба. И когда герцог увидел, что его люди отступают, а англичане торжествуют победу, он яростно схватил щит и копье, которое подал ему один из вассалов, и сам встал под своим знаменем.

И потом все, кто держался рядом, охраняя его, в числе около тысячи вооруженных всадников, сомкнутым строем обрушились на англичан. Натиском боевых коней и оружием рыцарей во главе с герцогом они рассеяли толпу англичан перед собой. Многие пытались спастись. Таких преследовали. Множество англичан упали и не смогли уже подняться, затоптанные копытами. В той атаке погибло много знатных воинов. Но на некоторых участках англичане продолжали держаться. Они сбивали наземь тех, до кого могли дотянуться, и продолжали сражаться изо всех сил. Они убивали лошадей и добивали всадников. Один из англичан, увидев герцога, попытался убить его. Он хотел ударить его копьем, но герцог ударил первым, и англичанин упал мертвым.

Громок был шум битвы, и великим было сражение. Души многих покинули тогда свои тела. Выжившие шагали по телам павших, обе стороны устали наносить удары. Кто еще мог, продолжал биться, а кто не мог, все равно продолжал идти вперед. Сильный сражался против сильного. Одни пали в битве, другие торжествовали победу. Трусы пытались бежать, храбрецы преследовали их. И участь того, кто упал, была печальной, потому что он уже не мог подняться снова. Многие падали и оказывались затоптанными.

Наконец наступавшие нормандцы вышли к королевскому знамени. Там стоял Гарольд, который бился до конца. Но он потерял глаз и получил серьезную рану, которая приносила ему мучительные страдания. В битве против него оказался вражеский воин, который нанес Гарольду удар в отверстие шлема. Король упал, а когда он попытался подняться, рыцарь ударил его снова, разрубив бедро до кости.

Гирт видел, как вокруг падают англичане, и понял, что спасения не было. Он видел, как уничтожают его народ, но помощи ждать было неоткуда. Он бы попытался спастись, но и на это не оставалось времени, потому что шум боя становился все ближе. Наконец к нему подскакал сам герцог и нанес удар страшной силы. Неизвестно, погиб ли Гирт от этого удара, но говорили, что, упав, он уже больше не поднялся.

Королевское знамя было сбито и захвачено врагами. Гарольд и лучшие его друзья погибли. Было слишком много желающих лично убить короля, и так много людей сражались на том месте, где он стоял, что так и осталось неизвестным, от кого же принял смерть король саксов.

Потеряв своего короля и увидев, что королевское знамя больше не развевается над лагерем, англичане потеряли веру в победу. Но они продолжали биться, защищая свою жизнь, до конца дня. И только когда всем стало точно известно, что знамя захвачено врагом, а король погиб и им не на что больше надеяться, они оставили поле боя. Те, кто смог бежать, спаслись.

Вильгельм сражался умело. Он лично возглавил несколько атак и сам участвовал в боях. Многие погибли от его руки. Под ним было убито два коня, и тогда он взял третьего. Но ни разу он не был сброшен из седла и не потерял ни капли крови. Но как бы то ни было, кто бы ни погиб и кто бы ни выжил, но герцог выиграл ту битву. Многие англичане бежали с поля боя, многие погибли. Герцог возблагодарил Господа за победу, и его гордость подсказала ему установить свое знамя на том же месте, где прежде возвышалось знамя англичан, в знак победы и разгрома врага. Он приказал поставить свою палатку среди мертвых тел и велел подать туда ужин.

Потом герцог Вильгельм снял с себя доспехи. На место, где он снял свой щит, прибыли его бароны, рыцари, пажи и оруженосцы. Они помогли герцогу снять шлем и кольчугу. На щите было множество следов от ударов, а на шлеме – вмятины. Все восхищались мужеством своего господина: «Никто еще так не сидел на коне, не владел так оружием и не наносил таких ударов. Не было на земле подобного рыцаря со времен Роланда и Оливье».

Так слуги восхваляли своего господина и радовались тому, что случилось. Но многие печалились о погибших в битве друзьях. Герцог некоторое время тоже постоял среди них, подобно памятнику скорби. Затем он снова возблагодарил того, кому был обязан своей победой. Он поблагодарил своих рыцарей и выразил скорбь по погибшим. Потом он пил и ел среди павших и лег спать на поле боя.

Наступило утро воскресенья. И те, кто спал на поле боя, и те, кто охранял их сон, все еще были очень утомлены. Но с приходом нового дня люди взбодрились и похоронили тела своих товарищей, которых удалось отыскать. С берега приехали знатные дамы. Некоторые искали своих мужей, другие – отцов, сыновей или братьев. Они отвезли тела в поселки, чтобы похоронить их в церквах. Священники и монахи по просьбе рыцарей хоронили их погибших друзей.

Короля Гарольда похоронили в Варгаме, но неизвестно, кто его туда отвез и кто его хоронил. Многие английские воины остались на поле боя. Многим удалось бежать и спастись.

Так описывают битву при Гастингсе нормандские источники. Они отдают должное отваге саксов так же, как и искусству и храбрости победителей. [6]6
  На предыдущих страницах автор собрал вместе содержание «пурпурных панно» автора старинных хроник. При этом он опирался на содержание версии Эдгара Тейлора той части «Романа де Ру», где описывается сражение. Используя фрагменты «Полотна Байё», Э. Тейлор сделал свое произведение еще более содержательным и интересным.


[Закрыть]

По-видимому, англичане проиграли сражение из-за ранения, полученного после полудня королем Гарольдом, в результате которого он был практически выведен из строя и не мог эффективно руководить действиями своих войск. Если принять во внимание, что он сам только что одержал победу над Харальдом при Стамфорд-Бридж, применив тот же тактический прием ложного отхода, то становится невозможно предположить, что нормандцам удалось бы обмануть его тем же приемом в битве при Гастингсе. Но подчиненные короля, над которыми он утратил контроль и которые конечно же были разгорячены боем, дали чувствам взять верх над разумом. Они бросились преследовать врага, что стало фатальным шагом для саксов. Все рассказы о том сражении, какими бы разноречивыми ни были описания времени и обстоятельств гибели Гарольда, говорят о его полководческом таланте и личной отваге, которую король демонстрировал вплоть до того момента, когда он был ранен стрелой. Он, без всякого сомнения, весьма умело расположил свою армию, и это было доказано теми потерями, которые нормандцы понесли, пытаясь прорвать оборону саксов, а также теми отчаянными поединками в лесу, расположенном за позицией англичан, где также погибло много нормандцев, пытавшихся преследовать бегущего противника. Об этом, в частности, упоминает личный капеллан Вильгельма Завоевателя Жильбер из Лизье. В самом деле, если бы Гарольд или хотя бы кто-то из его братьев остался в живых, они могли бы собрать в лесу разбежавшиеся после сражения остатки армии саксов, отступить и продолжить войну. Но и Гирт, и Леофвин, и все доблестные саксонские тэны полегли на холме Сенлак рядом с погибшим королем и повергнутым на землю королевским знаменем. Точное количество погибших воинов с саксонской стороны неизвестно. Но летописи говорят, что из участвовавших в битве на стороне нормандцев 60 тыс. человек (не более 12 тыс. – Ред.) полегло примерно четверть, так хорошо английские пехотинцы владели своим оружием и такими эффективными в бою показали себя боевые топоры, разрубавшие нормандские шлемы и латы. [7]7
  Капеллан армии Вильгельма называет саксонские боевые топоры «смертоносными секирами».


[Закрыть]

Историк того времени Даниэль справедливо, пусть и нехотя, признает: «Так окончилась данная Богом как испытание битва, в которой померились силами английский и нормандский народы. Эта битва больше достойна остаться в памяти людей, чем все остальные сражения. И хотя, что печально, она была проиграна, большинство из сражавшихся за Англию бились честно».

Спустя годы было сложено множество романтических легенд о том, как был найден и похоронен король саксов. Главные эпизоды всех их, несмотря на множество расхождений в деталях, всегда похожи. Два монаха из аббатства Уолтем, которое Гарольд основал незадолго до того, как стал королем, сопровождали его в битве. На следующее утро после сражения они попросили разрешения у герцога на поиски тела своего благодетеля и получили его. Нормандские воины и мародеры успели раздеть и обезобразить трупы погибших саксов, и монахи долго безуспешно пытались отыскать среди многочисленных окровавленных трупов черты своего павшего короля. Им помогала возлюбленная Гарольда Эдит по прозвищу Прекрасная и Имеющая лебединую шею. Любовь более внимательна, чем благодарность, и саксонская дама даже на этом поле Акелдама («поле крови». Деян., 1: 19) смогла отыскать возлюбленного.

После этого к победителю-нормандцу обратилась мать погибшего короля. Она просила его отдать ей тело покойного сына. Но Вильгельм, который все еще был во власти гнева, сначала заявил, что человек, который отказался от своей клятвы и переступил через религию, не достоин другой могилы, кроме как прибрежный песок. Он добавил с презрением: «Гарольд пытался стать стражем побережья, пока был жив. Он может продолжать охранять его мертвым». Насмешка невольно стала панегириком покойному. А место в графстве Суссекс, омываемое волнами моря, было бы самым лучшим склепом для человека, отдавшего жизнь за свободу саксов. Но мать Гарольда продолжала стенать и настойчиво умолять герцога. И Вильгельм смягчился. Он поступил, как когда-то Ахилл, который после долгих уговоров выдал тело убитого им Гектора, уступив стенаниям его отца. Останки короля Гарольда с королевскими почестями были похоронены в аббатстве Уолтем.

На Рождество того же года Вильгельм Завоеватель был коронован в Лондоне как король Англии.