Текст книги "На краю стою"

Автор книги: Эдуард Тополь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Вены вздувались на шее, мускулы – на плечах…

Гимнастерка взмокла от пота…

Наконец он на всех парах подкатил к парадному входу казино «Памир».

– Куда? Стой! – сказал охранник Билл.

– К жене!

– Ее тут нет.

– Как нет?

– А мы ее уволили. Еще вчера, – усмехнулся Билл. – Пришла с фонарем под глазом – кто ж ее будет держать?! Так что вали отсюда, Чинарик!

– Козел… – отъезжая, бросил ему в сердцах Андрей.

– Что?! – возмутился вспыльчивый Билл. – Я те счас рыло намылю!

Андрей резко повернул к нему кресло, по-боксерски поднял кулаки:

– Ну давай! Давай! Иди сюда!

Но Билл отмахнулся:

– Да пошел ты!..

Через час Андрей устало катил по кривым и пыльным окраинным улицам.

Навстречу ему плелись ишаки, груженные тяжелыми мешками, ехали раздолбанные «Нивы», армейские вездеходы, инкассаторский броневичок…

Потом асфальтовая мостовая закончилась, а по пыльной грунтовой дороге колеса его инвалидного кресла проходили с трудом, и он уже начал выбиваться из сил. Но никто не обращал на него внимания, и он продолжал устало толкать колеса своего кресла руками, на которые, в спешке покидая квартиру, он позабыл надеть перчатки. Теперь руки были уже оцарапаны, кровоточили. Но он все катил – вдоль какого-то грязного арыка, глухих глиняных заборов, над которыми торчали ветки алычи, тутовника и карагачей, и – наконец! – все ближе к небольшому восточному рынку. Тут, перед воротами рынка, стало куда многолюднее и ярче: с бесчисленных повозок, лотков и прилавков торговали пестрой восточной мелочью, фруктами, арбузами, кумысом, солнцезащитными очками, носками, хамсой, пестрыми халатами и еще бог знает чем. Среди этого многолюдья шныряли парни в джинсах и пестрых тюбетейках. Почти не таясь, они громким шепотом предлагали встречным мужчинам и женщинам: «Анаша, гашиш, героин. Двинуться хочешь?.. Анаша, гашиш, героин. Всё есть, двинуться хочешь?..»

При входе на рынок, у ворот, еще не старая таджичка сидела подле тандыра, отбивала тесто и забрасывала его в тандыр, на раскаленную внутреннюю стенку.

– Лепешки! Лепешки! Горячий лепешки!

Андрей миновал рынок и соседнюю с ним чайхану над арыком. И насторожился – в чайхане, в глубине, под тенью миндального дерева сидели Лысый и чабан Файзи, пили чай. Увидев проезжавшего по улице Андрея, Лысый, прервав разговор, обменялся коротким взглядом с чабаном и жестом подозвал двух парней, стоявших у него за спиной, отдал им короткое приказание.

Андрей, конечно, заметил это, но деваться ему было некуда, и он, не подавая виду, прокатил дальше.

Два парня, сунув руки в карманы, вышли из чайханы и не спеша пошли следом за Андреем, выжидая, когда он отъедет подальше от рынка. Затем, когда он свернул за угол и выкатил на безлюдную окраину, побежали за ним, на ходу выдергивая из карманов обнаженные «финки».

Казалось, сейчас они на бегу всадят ему ножи в спину.

Тут Андрей резко развернул свое кресло им навстречу и не то зарычал, не то взревел, как безоружный дикарь при нападении тигров.

От неожиданности парни отскочили, но тут же, ухмыляясь и забавляясь, стали дразнить его своими ножами, подходя все ближе. Как загнанного зверя. А он, как затравленный зверь, крутил свое кресло то навстречу одному, то навстречу другому. И ревел обреченно.

Неожиданно послышался рев мощного мотора, из-за угла выскочил армейский БТР, на полной скорости он летел по улице, и казалось, сейчас он просто раздавит и Андрея, и его палачей.

Парни с ножами бросились наутек.

БТР, гася скорость, свернул в двух шагах от Андрея и врезался в глиняный забор. Из вездехода выскочили двое дюжих погранцов, одного из них Андрей тут же узнал – это был рыжий увалень, с которым он лежал в госпитале. Оба стали орать на Андрея:

– Какого хрена ты один тут ездишь, мудак?! Мы еле успели! Они б тут тебя зарезали на хрен!

Андрей чуть не прослезился.

– Спасибо, ребята. А как вы тут?..

– Нас вчера с границы дернули, в Россию отводят, – сказал Рыжий и показал на вышку, торчавшую поодаль: – Вон наша база! Мы тебя еще когда засекли! Думаем, куда он едет, блин?! Ты куда едешь?

Андрей кивнул на дом за глинобитным забором, в который врезался БТР:

– Сюда. Жену ищу. – И крикнул через забор: – Анжела! Анжела! – И объяснил десантникам: – Тут у жены подруга живет. – И снова закричал: – Алеся! Анжела!

Но его не слышали – на заднем, за низеньким домом, дворе гремела телепередача «Жизнь прекрасна». Маленький телевизор, по которому шла передача, стоял на открытом окне, а под окном Анжела и Алеся чистили от косточек вишню и кизил и в медных тазиках варили на керогазах варенье.

– Ты на себя посмотри, ты себя в зеркале видела? – говорила при этом Анжела. – В гроб и то лучше кладут.

– Отстань… – отмахнулась Алеся.

– Да не отстану я! Сколько ты будешь мучиться? И зачем? У меня же средство есть. – Из кармана своего сарафана Алеся достала пакетик, ложку и шприц. – Один укольчик – и всё, и жизнь прекрасна! Будешь?

Алеся вздохнула:

– Давай.

– Умница!

Анжела поцеловала Алесю в голову, высыпала в ложку белый порошок и стала греть ложку на огне своей зажигалки.

Тут, в паузе между песнями передачи «Жизнь прекрасна», вдруг прорвался крик Андрея.

Алеся шепотом попросила Анжелу:

– Меня нет. Иди скажи, что меня нет.

Анжела бережно отложила ложку, обошла дом по выложенной камнями дорожке и вышла из калитки на улицу, сказала елейно:

– Ой, Андрюша! А ее нет. С чего ты?.. – Но, увидев свой забор, в который врезался БТР, закричала десантникам: – Вы что, охренели?! Вы забор сломали! Я вас судить…

– Да ладно, золото! – приобнял ее Рыжий. – Ты ж такая красавица…

– Убери руки, хмырь! – вырвалась Анжела и закричала во двор: – Аля! Алеся! Звони в милицию!

– Ну зачем милицию? – сказал Рыжий. – Ну слегка наехали. Глиной замажешь. Хошь, мы тебе поможем? Всем взводом поможем. – И включил рацию, сказал в микрофон: – База! База! Я седьмой! Прием!

– Я первый, прием, – хриплым басом ответила рация.

– Тут одной красавице нужно взводом помочь, – сказал Рыжий. – Прием.

– Да вижу я ее, – ответила рация. – Счас роту пришлю. Прием!

Рыжий снова приобнял Анжелу:

– Ну? Видишь? Счас всё решим…

Анжела оттолкнула его:

– Руки!

Тут из калитки вышла Алеся и увидела Андрея – совершенно измочаленного. Их взгляды встретились. Андрей, из последних сил толкнув колеса своего кресла, покатил к Алесе. Казалось, он сейчас грохнется о камни колесами кресла и выпадет из него. Алеся бросилась ему навстречу, поймала его в распахнутые руки.

– Подожди. – Он достал из кармана гимнастерки несколько газетных вырезок. – Читай!

– Ты хоть представляешь, сколько это может стоить? – спросила Алеся.

В крохотной ванной, совмещенной с туалетом, Андрей, блаженно закрыв глаза, расслабленно лежал в ванне по плечи в воде. Алеся мыла ему голову, потом – мочалкой – плечи и спину.

– Нет, – сказал он. – Но не дороже жизни. Подстриги меня.

В центре города в интернет-кафе Фируза и Алеся сидели у компьютера, искали сайты и телефоны китайской и индийской больниц, где были сделаны сенсационные операции.

Андрей сидел позади них в инвалидном кресле, напряженно ждал.

– Есть! – сказала наконец Фируза, списала с экрана телефон индийской больницы и тут же набрала этот номер на своем мобильном телефоне. – Good morning! My name is Feiruza, I’m calling you from abroad. May I talk to general manager of your clinic?.. Well, I would like to know, how much may it cost. The same surgery you performed recently on the seven-month boy… Yes, that is right… Yes, transplantation… No, to adult person, wounded… How much?![1]1
  Доброе утро! Меня зовут Фируза, я звоню из-за границы. Могу я поговорить с главным менеджером вашей больницы? Я хотела бы знать, сколько может стоить такая операция, какую вы недавно сделали семимесячному мальчику… Да, правильно… Да, пересадка… Нет, это взрослый… Сколько?! (англ.)


[Закрыть]

Огорченно дав отбой, она опустила глаза.

– Сколько? – хрипло выдохнул Андрей.

– Сволочи… – сказала Фируза.

– Сколько?!

Фируза подняла глаза.

– Двести тысяч.

– Долларов? – изумилась Алеся.

Фируза молчала.

– А в Китае? – спросила Алеся.

Но Андрей уже развернул кресло и выкатил из кафе на многолюдную улицу с ювелирными магазинами, бутиками и восточными коврами у входов в дорогие рестораны. Стоял по-летнему светлый вечер, но жара уже спала, в воздухе плыл запах цветущего жасмина, спелого тутовника и по-южному огромных роз. По мостовой катили дорогие иномарки, а по тротуару фланировала модно одетая публика.

Навстречу этой публике катил Андрей с окаменевшим лицом и застывшими от безнадеги глазами. Фируза и Алеся медленно шли сзади.

Инкассаторский броневичок стоял у казино «Мираж», охранники в камуфляже и с автоматами преграждали дорогу пешеходам, инкассатор с тяжелым брезентовым мешком быстро прошел в казино…

– Ну, я думала, пять тысяч, ну десять. Я бы в школе пошла по родителям, – говорила на ходу Фируза и вдруг остановилась от новой идеи. – А может, через газету? Объявить сбор денег…

Алеся усмехнулась с сарказмом:

– Сбор денег на ЧТО?

Фируза, обескураженно выдохнув, двинулась дальше.

Алеся замедлила шаг у витрины магазина «Одежда для малышей». Тут ей навстречу вышла из магазина молодая мать с легкой детской коляской-строллером, в которой сидел полуторагодовалый малыш. Весело болтая ногами, он сосал палец и с интересом разглядывал Андрея в его инвалидном кресле. Андрей невольно посмотрел на болтающиеся ноги малыша.

Две молодые женщины – Алеся и мать ребенка – как-то разом углядели эту сцену, посмотрели друг другу в глаза и… Алеся, опустив взор, медленно прошла мимо. Но не удержалась и через несколько шагов оглянулась на эту счастливую мать с ребенком.

* * *

На рассвете, когда над городом летел протяжный крик муэдзина и Алеся еще спала, Андрей выехал в инвалидном кресле из дома – как и прежде, в гимнастерке и при медалях. Прокатив привычным путем к центру города, он только на минуту задержался у ворот мясокомбината, поговорил с пожилым вахтером в стоптанных валенках. Тот поначалу отрицательно качал головой, потом пожал плечами. Но Андрея, как видно, устроил и такой ответ, он воодушевленно отъехал и в этот день с еще большим рвением попрошайничал в потоках машин на своем перекрестке.

А к вечеру, устало отъехав в какую-то подворотню, пересчитал выручку. Она была рекордной, но по дороге домой он вновь остановился у ворот мясокомбината и всю эту выручку отдал вахтеру. Тот снова пожал плечами и впустил Андрея на территорию мясокомбината, через двор и мимо разделочной пилы провел в цех забоя и разделки скота.

Здесь было темно и пусто.

Вахтер показал Андрею какой-то закуток, где Андрей мог спрятаться. Они закурили.

– И будешь тут всю ночь сидеть? – спросил вахтер. – На хрена тебе это надо?

– А ты, когда с бабой, кайф ловишь? – ответил Андрей.

– Спрашиваешь!

– А я уже нет. У меня другой кайф – смотреть, как овец режут, кур, коров. У меня от этого крыша плывет.

– Да? – удивился вахтер. – Ну-ну… Каждому свое… Ладно, бывай. Утром будут эти каракульские овцы. Но если что – я тебя не видел.

– Само собой. Неужели таких овец на мясо пускают?

– И на мясо, и на шерсть. Ну, я пошел.

Ночью в каморке пустого цеха ему снился родной Повольск и городской фонтан, сквозь струи которого он когда-то нес на руках свою невесту – Алесю…

На рассвете блеяние отары овец и скрип железных ворот прервали этот сон. Он открыл глаза и сквозь щели в стене своей каморки увидел, как работники мясокомбината и чабан Файзи загоняют в цех отару каракульских овец.

Как ни странно, едва переступив порог цеха, овцы смолкли, перестали блеять и обреченной гурьбой сгрудились в дальнем углу. «Молчание ягнят», вспомнил Андрей знаменитый фильм. И теперь увидел это воочию: обреченные на смерть овцы не сопротивлялись, не упирались, не блеяли, а словно в оцепенении или в молчаливой молитве сгрудились в углу голова к голове. Казалось, они уже знали или почувствовали свою участь и обреченно ждали той последней минуты, когда забойщики поднимут очередную жертву на конвейер, забьют электрошоком, спустят кровь и освежуют, снимая драгоценную шкуру каракуля…

В одном из этих забойщиков Андрей узнал своего палача – того самого широколицего, который пырнул его ножом и с хохотом сбросил со скалы в горное озеро.

Теперь этот широколицый сноровисто извлекал из разделанных туш длинные, как сардельки, белые контейнеры – или, попросту говоря, презервативы с белым порошком – героином, обмывал их под струей воды и передавал чабану Файзи. При этом какой-то особый тошнотворный запах смерти и нечистот заполнял цех, но никто – ни забойщики, ни бандиты, ни даже Андрей в своем закутке – не обращал на это внимания. Чабан не спеша мял пальцами каждый контейнер, проверяя их по негромкому шороху героина внутри, затем складывал эти контейнеры в брезентовые инкассаторские мешки, откатывал металлическую дверь цеха и выносил во двор, где стоял инкассаторский броневик с хорошо различимой надписью «INKASATSIA». Там, у открытой дверцы броневичка, Лысый принимал мешки и бросал их в броневик двум «шкафам» в камуфляже, а те аккуратно укладывали их рядами на пол.

Видя из своего закутка всю эту банду – Лысого, чабана и особенно широколицего, – Андрей в бессильном бешенстве сжимал поручни своего инвалидного кресла.

Черт возьми, где его пистолет?!

Через час, когда была забита последняя овца и извлечен последний контейнер с героином, инкассаторский броневик вместе с Лысым и чабаном Файзи покинул мясокомбинат, туши забитых овец уплыли на крюках конвейера в заводской холодильник, и забойщики мощной струей воды замыли окровавленный цементный пол…

С треском раскалывался под ножом огромный арбуз. В большом тазу не убывала гора салата из густо-красных помидоров, зеленых огурцов, перца и зелени. На углях сразу двух десятков мангалов жарились шашлыки из баранины, свинины и овощей. В тандыре запекались лепешки. На плите булькал в кастрюлях лагман.

Прямо с огня, с пылу с жару, официантки в пестрых восточных халатах и тюбетейках выносили посетителям чайханы подносы с чаем и едой. Посетители – а в утренние часы это были в основном женщины с грудными детьми – сидели в тенистых беседках на широких топчанах вокруг низких столов. Рядом с беседками по искусно выложенным камням струились искусственные арыки, украшенные кустами цветущих роз и карликовых вишен.

В одной из самых популярных в городе шашлычных Алеся теперь работала официанткой.

Андрей заехал с улицы в чайхану, по коврам прокатил меж столиков в сторону кухни.

Увидев его лицо, Алеся застыла с подносом в руках.

– Где мой ствол? – сказал он с ходу.

– Что случилось? – испугалась она.

Но он лишь повысил голос:

– Где пистолет?!

– Я же сказала: я его выбросила. А что случилось?

– Ты врешь!

– Клянусь! Пожалуйста, что случилось?

– Он был в банке, а теперь его нет. Куда ты его?..

Посетители перестали есть и смотрели на них со всех сторон, хозяин шашлычной поспешно направился в их сторону.

Алеся испуганно зашептала:

– Прошу тебя – уйди. Если меня и отсюда уволят…

– Хорошо. Я уйду. Но ты мне поможешь.

– Все, что хочешь. Только уйди! – Алеся повернулась к хозяину шашлычной: – Все в порядке, в порядке…

Собственно, помочь ему могла не столько Алеся, сколько Фируза с ее «фордом». Припарковав этот «форд» в ста метрах от ворот мясокомбината, Фируза и Алеся из машины вели наблюдение, совсем как киношные следователи из телесериалов. Вот из-за угла появляется отара, которую гонит чабан… Вот отара проходит в ворота мясокомбината… Вот к мясокомбинату подъезжает инкассаторский броневичок и заезжает в ворота… Вот броневичок выезжает…

Фируза заводит свой «форд» и следует за броневичком…

Инкассаторский броневик (а за ним «форд» с Фирузой и Алесей) колесит по городу, останавливаясь поочередно у молодежной дискотеки, казино «Памир», чайханы у рынка, ресторанов «Огни Гюльфары» и «Али-Баба»…

И каждый раз Фируза и Алеся, сидя поодаль в «форде», видят, как из броневика выносят брезентовые мешки и в сопровождении вооруженной охраны заносят в эти заведения…

Алеся отмечала эти «точки» на карте города, а Фируза меж тем рассказывала ей о себе:

– Он был эстонец. Матти Суукэн. Блондин, глаза синие. Но у нас в Средней Азии не бывает светлых детей. Даже если мы за альбиноса замуж выйдем, нашу кровь нельзя осветлить. А у меня Катя родилась блондинкой. И мой отец просто взбесился. Сначала на меня орал, потом на мужа, а потом… Принес мне видеозапись – мой Матти в сауне с проститутками парится. Ну и развел нас. Хотя теперь я думаю – а что, если отец это сам подстроил?

Стоя на вышке и глядя в бинокль на дорогу, ведущую от города к военгородку, постовой доложил по рации:

– Первый! Первый! Я пятый! К нам Чинарик катит. Как понял? Прием.

– Понял, – ответила рация. – Счас доложу…

Постовой перегнулся через поручень:

– Эй! Андрей! Ты чё по такой жаре?

– Волка ноги кормят, – съязвил на ходу Андрей и покатил дальше, к воротам военгородка, обнесенного высоким забором.

Неожиданно за этим забором взвыла сирена.

Андрей изумленно остановился, а там, за забором, в военгородке сирена продолжала гудеть боевую тревогу, и по этой тревоге из штаба, казарм, столовой и других помещений стремительно выскакивали пограничники с оружием, поротно строились на плацу.

Потом сирена смолкла, ворота КПП открылись, и Андрей увидел пограничный полк, построенный на плацу. А также – издали – командира полка, который вышел из штаба, скомандовав:

– По-о-олк, смирна! Равнение направо!

Вытянувшись по стойке «смирно», солдаты, сержанты и офицеры полка взяли равнение на КПП, и только теперь Андрей, сидя в своем инвалидном кресле перед воротами КПП, опознал в командире полка своего бывшего командира майора Власова. Теперь на его погонах появилась еще одна звездочка…

– Товарищи солдаты, сержанты и офицеры! – громко объявил подполковник Власов. – Гордости наших пограничных войск, героическому борцу с наркотрафиком и бандитизмом, старшему сержанту запаса Андрею Стахову наше троекратное ура! Ура-а-а!

Четыреста глоток с воодушевлением раскатили:

– Ура-а-а!.. Ура-а-а!.. Ура-а-а!..

Печатным строевым шагом Власов подошел к Андрею, остановился в нескольких шагах от него по стойке «смирно», взял под козырек и доложил с озорством в глазах:

– Товарищ старший сержант запаса! Следуя вашему героическому примеру и осуществляя помощь местным погранвойскам, третий полк нашей пограничной дивизии за время, прошедшее с вашего увольнения, задержал 311 нарушителей границы, изъял у бандитов и наркокурьеров четыреста единиц огнестрельного оружия и уничтожил две тонны наркотиков! В настоящее время, в связи с заключением межправительственного соглашения о передаче всей границы силам местных погранвойск, производит подготовку к отъезду личного состава домой, в Россию. Докладывал командир полка подполковник Власов. Разрешите дать «вольно».

Андрей, растерявшись от такого приема, негромко произнес:

– Вольно…

– Полк, вольно!!! – крикнул Власов. – Качать героя!

Солдаты – и среди них рыжий десантник – с криком «Ура-а!» бросились к Андрею, подхватили его на руки, подняли над головами и понесли в городок.

– Слушай, а ты правда по пыли тогда допер, что в машине наркотик? Или ты развел генерала?

Власов и Андрей обедали в офицерской столовой. Андрей улыбнулся:

– Конечно, развел.

– А как же ты на самом деле?..

– Интуиция.

Оба рассмеялись.

– Я жутко рад тебя видеть! – сказал Власов. – Если что нужно – мы тут еще пару недель.

– Нужно, – сказал Андрей. – Лысый уже на свободе.

– Иди ты! – изумился Власов. – Он же получил восемь лет!

– Он получил восемь лет не за меня, а за наркоту. А за меня он еще ничего не получил.

Власов сокрушенно покачал головой.

– Ты помнишь отары, которые Файзи перегоняет через границу в Китай и обратно?

– Ну…

– Это не одна отара. Это каждый раз разные.

Власов, отложив ложку, в упор посмотрел на Андрея.

– В каждой овце полтора кило героина. Ясно?

– Откуда ты знаешь? – спросил Власов.

– Я был на мясокомбинате. Файзи и Лысый – партнеры. – Андрей положил на стол карту города с красными крестиками в разных местах. – Вот карта их «точек» по городу. Ты мне поможешь?

– Но мы уже всё, – растерянно сказал Власов, – мы теперь только советники у местных…

Но Андрей перебил:

– Я спрашиваю: ты мне поможешь?

– Андрей, при чем тут?! – с мукой в голосе сказал Власов. – Мы через две недели уходим. Ну посадишь ты Лысого и чабана. Завтра на их место придут такие же. Это же Восток!

Андрей отложил ложку, оттолкнулся в кресле от стола и покатил к выходу.

– Подожди, Андрей! – крикнул Власов.

Но Андрей не остановился.

Власов сорвался с места, догнал его.

– Стой, мать твою! Ну пойми! Я только три месяца, как полк получил!

– За меня… – бросил Андрей, выезжая из столовой.

– За тебя, да! За ту операцию! Ну проси что хочешь! Но я не хочу больше лезть в это дерьмо! Я хочу живым уехать к жене и дочке!

Андрей, не отвечая, катил по военгородку к КПП – мимо плакатов «КРЕПИ ОБОРОНУ!», «ГРАНИЦА НА ЗАМКЕ!» и Доски почета с его, Андрея, портретом.

Власов, остановившись, смотрел ему вслед.

Толпа зрителей – местных жителей и российских солдат – запрудила не только площадь Свободы, но и все улицы, стекающиеся к ней. Потому что над площадью висели воздушные шары и транспаранты в честь Дня независимости Гюльфары, а посреди площади на дощатой сцене выступала модная певица со своей молодежной группой.

Проехав сквозь толпу, Андрей подкатил к особняку за площадью. Над парадным входом в особняк висел государственный флаг республики. Под ним на стене была красивая свежая вывеска:

РЕСПУБЛИКАНСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ

ПОГРАНИЧНЫХ ВОЙСК

Несмотря на праздник, у входа в управление царила деловая армейская обстановка – подъезжали и отъезжали армейские машины и цивильные «лексусы», офицеры с деловыми папками и кейсами пробегали из машин в управление и обратно. Из открытых окон были слышны телефонные звонки.

* * *

Андрей остановился перед охранником в новеньком американском камуфляже, с автоматом на груди.

– Салам алейкум!

– Ну… – ответил охранник.

– Не «ну» надо говорить, а «алейкум салам».

– Ну… – повторил охранник.

– Дуру гну! Вызови начальника.

– Какого тебе началника?

– Твоего. Начальника караула.

– Для чего?

Тут из подъезда вышел офицер, начальник караула, спросил:

– И в чем дело?

– Я Стахов.

– Ну знаю. Герой Чинарик. И что?

– Мне к генералу Таджибаеву.

– А он тебе назначал?

– Он мне нужен! По срочному делу!

– Ну, когда назначит, тагда придешь, да!

И начальник караула повернулся, чтобы уйти. Но Андрей вышел из себя и крикнул, тыча пальцами в свои медали:

– Эй! Стой! Ты это видишь, блин? Я отличник пограничной службы! Мне нужен…

Начальник караула сокрушенно покачал головой:

– Как вы нам надоели! Когда вы уже уё… уедете в свою Россию?

Услышав крик у подъезда, в открытое окно верхнего этажа выглянул генерал Таджибаев, сказал сверху:

– Ахмед! Пусти его.

Начальник караула тут же вытянулся по стойке «смирно»:

– Слушаюсь, господин генерал!

И, мгновенно изменившись, услужливо забежал Андрею за спину, схватился за спинку его инвалидного кресла и бегом покатил Андрея в вестибюль, к лифту.

А на третьем этаже генерал Таджибаев, радушно распахнув руки, уже шел по коридору навстречу Андрею.

Выкатив Андрея из кабины лифта, начальник караула снова вытянулся по стойке «смирно», взял под козырек:

– Господин генерал! По вашему приказанию…

– Свободен! – небрежно отмахнулся генерал и радушно сказал Андрею: – Здравствуй, дорогой! Как живешь? Что нужно?

– Поговорить. Я раскрыл сеть…

– Опять? – перебил генерал. – Заходи сюда.

И генерал открыл дверь в комнату рядом со своим кабинетом.

– Пожалуйста, посиди тут пять минут – у меня совещание. Сейчас тебе дадут чай, всё дадут. Я буду через пять минут.

Оставшись один, Андрей огляделся по сторонам. Это была богатая комната для переговоров – длинный красивый стол, массивные стулья, дорогая мебель, резные книжные шкафы вдоль стен, а в проемах – большие, в рамках, фотографии генерала с известными политическими деятелями России, Европы и США…

Андрей подъехал к окну. Из окна был замечательный вид, но не на площадь Свободы, а в другую сторону – на Тянь-Шань и на горные вершины в снежных шапках.

Но Андрей не успел налюбоваться пейзажем, как дверь открылась и молодая длинноногая секретарша в приталенной армейской форме, с русой косой, высокой грудью и овальными бедрами вкатила тележку с чаем и фруктами.

Андрей тронул свое кресло, чтобы подъехать к столу.

– Не надо, сидите! – сказала секретарша, подкатывая тележку к Андрею. – Я все подам.

– Спасибо, – сказал он. – Тут вид замечательный.

– Да, это лучшая точка в городе! Вам чай или кофе?

Но Андрей, глядя за окно, вдруг застыл, забыв и про чай, и про кофе.

– Извините, – повторила секретарша, – вам чай или кофе?

– А?

– Вам чай или…

Андрей по-прежнему смотрел в окно. И было на что.

Внизу, к боковому входу в управление подкатил инкассаторский броневичок, из него бодро вышел Лысый с брезентовой инкассаторской сумкой и зашел в управление мимо охранника, который отдал ему честь.

Андрей перевел взгляд на секретаршу.

– Я говорю: чай или кофе? – снова сказала она.

– Ничего. Идите, – ответил Андрей и настойчиво повторил: – Идите.

Секретарша, обиженно поведя плечиком, ушла на своих модельно-кегельных ногах, закрыла за собой дверь.

Андрей подкатил к двери, чуть-чуть, на сантиметр, открыл створку и затаился, глядя в эту щель.

Спустя минуту из лифта вышел Лысый, прошел мимо двери переговорной в кабинет генерала.

Андрей осторожно выкатил из переговорной, вызвал лифт и с напряжением ждал его, глядя в сторону кабинета генерала.

Наконец двери лифта открылись, он заехал в кабину, нажал кнопку, а затем на первом этаже прокатил через вестибюль на выход. Начальник караула отдал ему честь.

Андрей выкатил из здания на улицу и, сдерживая себя, не спеша покатил прочь, к толпе на площади.

Тем временем там, в управлении, генерал Таджибаев и Лысый открыли дверь переговорной комнаты и с изумлением остановились.

– Он был здесь только что… – сказал генерал.

Но когда они выбежали из управления на улицу, Андрей уже скрылся в толпе у сцены, на которой выступала очередная молодежная группа.

– Давно надо было его убрать! – с укором сказал Лысый генералу.

– Мы убрали его с заставы. А в городе он кому мешал? – оправдался генерал.

– Ладно, я им займусь, никуда не денется. У меня новости поважней.

Генерал посмотрел вопросительно.

– Новый заказ, – сказал Лысый. – От наших братьев-талибов. Таджикский уран…

– Ты шутишь? – испугался генерал. – Нет, на это я не пойду.

– Пойдешь, – веско сказал Лысый. – Время пришло, генерал. Никуда не денешься.

– Ты знаешь, какой у тебя позвоночник?! Я, когда первый раз делала тебе массаж спины, была просто в шоке! У тебя каждый позвонок настолько мощный, сильный!..

Андрей лежал в кровати спиной кверху, Алеся, сидя на его ягодицах, делала ему массаж спины.

– У большинства людей позвонки очень маленькие для их веса, от этого у них все проблемы со здоровьем! Это я тебе как бывшая медсестра говорю. А у тебя не позвоночник, а настоящий хребет! Его перебить невозможно! Это просто какая-то энергетическая ГЭС. Я уверена, за счет этого позвоночника ты и выжил… Что ты молчишь?

– Я думаю.

– О чем?

Андрей повернулся на спину.

– Знаешь, мне сегодня снилось, что я играю в футбол. С маленьким мальчиком, и этот мальчик – наш сын…

Алеся, поцеловав его, легла рядом.