Текст книги "Лекции профессора Чайникова"

Автор книги: Эдуард Успенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

ЗАВТРАШНЯЯ ЛЕКЦИЯ
Катушки, конденсаторы
и, если успеем, диоды

Вот уже несколько дней вся научная страна с интересом смотрела по телевизору, как профессор Чайников сражается с электричеством. Смотрели академики, профессора, кандидаты наук, инженеры-практики. И у многих кое-что прояснялось. И не просто прояснялось, а явно сдвигалось с места. Такова была сила его ученого напора.

В этот раз профессор пришел в лыжных ботинках. Он очень стеснялся, прятал ногу за ногу. А зря, потому что ботинки редко показывают по телевизору. Только тогда, когда их усиленно прячут. Но скоро он успокоился и начал:

– Дорогие ребята, будущие ясные умы! В прошлый раз мы остановились на катушке с проводами и на конденсаторе. Безобразие! Я просил маленькую катушку. Я просил маленькую батарейку! Где все это?

Работники телестудии растерялись, потом сказали:

– Наверное, у Марины Рубиновой.

– А где Марина Рубинова?

Работники телестудии снова растерялись, потом снова сказали:

– Не знаем.

Тут в студии зазвонил телефон. Это была Марина.

– Профессор, вы меня ищете?

– Вас… и батарейку с катушкой.

– Я тоже ищу батарейку. Я вам звоню из радиомагазина. Нигде батареек нет. Все батарейки раскупили школьники. Вы же сказали им к следующему разу приготовить батарейку и катушку. Вот они все и приготовили так, что нам с вами ничего не досталось.

– Ладно, – сказал профессор, – возвращайтесь в студию. Мы проведем теоретическое занятие.

Он положил телефонную трубку и принялся за теорию:

– Если взять батарейку и подсоединить ее к концам провода, намотанного, допустим, на карандаш вот так…

…то по катушке побежит ток. Отрицательные электроны помчатся от минуса к плюсу. Они побегут приблизительно так, как вода по трубам. Ясно вам? – Он пронзил строгим взглядом своих слушателей. Этот взгляд многих заставлял буквально впитывать знания. Специалисты называли его чайниковым.

– Самое интересное это то, что ток, бегущий по катушке, создает вокруг катушки особую атмосферу – магнитное поле. Если мы сейчас на катушку с током положим листок бумаги и посыпем этот листок железными опилками, примерно как посыпают поросенка солью, то опилки на бумаге лягут в определенном порядке, такими расходящимися вытянутыми кругами.

К этому времени в студии уже появилась Марина Рубинова.

– Профессор, – громким шепотом сказала она на всю страну, – вы про опилки ничего не говорили.

– Да, не говорил. Ну и что?

– У наших домашних студентов их нет.

– Так пусть поскорее напилят. Возьмут напильник, гвозди и быстро создадут полкило опилок.

– А если у них нет полкило гвоздей?

– Тогда пусть приготовят компас с магнитной стрелкой. Он тоже может показывать, есть магнитное поле или нет.

– А мы что будем делать?

– Мы пока подождем.

Но подождать не удалось. Раздался длинный телефонный звонок из проходной Центрального телевидения:

– Товарищ профессор, тут к вам два человека рвутся с пальмой. Пропустить?

– Конечно. Это, наверное, слушатели-энтузиасты. У них возникли вопросы. – Но тут же он притормозил. – А зачем у них пальма? Может быть, они ошиблись? Может быть, им надо на передачу «Клуб служебного садоводства»?

– Пальма – это собака! – объяснили из проходной.

– Тогда это к нам, – сказала Марина. – Батарейки у нас нет, вот они и привели нам собаковое электричество.

– Нет, – сказали из проходной, – эта собака ученая. Ее катушка волнует. Она так к катушке и рвется.

– Ладно, – согласился профессор, – пусть они идут. А мы пока продолжим цикл лекций о радиоволнах и радиоприемных устройствах.

Но продолжить цикл столь нужных лекций ему не удалось. Дверь в студию выстрелила и внутрь влетела громадная длинношерстная собака. За ней на поводке ехал милиционер, тот самый, который в свое время отказался стрелять на берегу Останкинского пруда. Следом бежал маленький противненький человечек в телогрейке и шапке-ушанке на босу голову. Хотя на дворе, впрочем, как и в студии, было лето. Собака, ни секунды не раздумывая, ухватила профессора Чайникова за конец ботинка и стала тянуть. Профессор забрыкался, схватился за какой-то кабель, поехал по полу и выключил в студии свет. Посыпался дождь сверкающих капель.

– Товарищи зрители, – не растерялась Марина Рубинова. – В прошлый раз вы узнали про кошковое электричество. Сейчас вы видите собаковое.

– Да ничего подобного! – кричал профессор Чайников. – Собакового электричества не бывает! Это бред! Сейчас вы видите нападение бешеной собаки на представителей широкой научной мысли.

– И не бешеной собаки! – кричал маленький противненький человечек маленьким противным голосом. – А служебной! И не на представителей науки, а на расхитителей государственного ымущества.

– Какого ы-мущества?! – возмущался профессор. – Это у меня ботинок расхитили!!

Наконец-то зажегся свет, и все объяснилось. Дело в том, что катушка со свинцовым кабелем была ценным государственным имуществом с военным уклоном. Этим кабелем собирались соединить Генеральный Штаб с Комитетом Защиты Мира. И вдруг катушка пропала.

Прораб Самсонов в ушанке, как только увидел, что катушки нет, сразу позвонил в Генеральный Штаб. Из Генерального Штаба позвонили в милицию. Милиция прислала милиционера с собакой. Собака сразу напала на след катушки с кабелем, прибежала к профессору Чайникову и ухватила его за ногу. Сейчас она держала в зубах лыжный ботинок профессора и не собиралась его отдавать. А наоборот, со страшной силой его грызла.

– Жулики! – бегал вокруг них прораб Самсонов.

– Мы не жулики, – поправила его Марина Рубинова. – Мы – Центральное телевидение.

– Вот-вот. На Центральном телевидении самые центральные жулики сидят.

– Товарищ милиционер, – попросила Марина, – арестуйте этого, который Центральное телевидение оскорбляет.

Милиционер даже растерялся – кого тут арестовывать: то ли Центральное телевидение за кражу катушки, то ли ушаночного прораба Самсонова за оскорбление Центрального телевидения.

А вот служебная собака Пальма не рассуждала. Она жевала ботинок профессора со страшной силой и не собиралась его отдавать. И неизвестно, что ее к этому подхлестывало: то ли служебное рвение, то ли то, что ботинок был хорошо смазан гусиным салом, как положено всем лыжным ботинкам. Она уже стала доставать пальцы профессора Чайникова.

Профессор расстегнул ботинок и уступил настырной собаке.

Тогда все успокоились и все объяснилось. Марина Рубинова позвонила на проходную:

– Товарищи дежурные, выпустите поскорее с телецентра милиционера с собакой Пальмой и прораба с катушкой.

В это время на пост заступил новый дежурный. Прораба с катушкой он выпустил быстро, а милиционера никак не хотел выпускать:

– Мне сказали, что милиционер будет с собакой и с пальмой. А вы без пальмы. Не пущу вас.

Милиционер был находчивый. Он поднялся на второй этаж, взял бочку с пальмой и снова пришел:

– Теперь я с пальмой?

– Теперь вы с пальмой, проходите.

Милиционер вышел, а пальму передал дежурному:

– Теперь вы тоже с пальмой. Так и стойте с ней.

И дежурный очень гордо стоял с пальмой на посту. Как старинный часовой со старинной винтовкой в старинное время.

Профессор Чайников сказал:

– Продолжаем лекцию. Если у вас есть опилки, посыпьте ими катушку с током, лежащую на бумаге. Если опилок нет, поднесите к катушке компас. Стрелка будет отклоняться в зависимости от того, есть ток в катушке или нет.

Профессор был очень озабочен электрическим током, магнитным полем, наличием опилок у заочных студентов, откусанным ботинком, и поэтому он имел очень сердитый вид. Он напоминал сурового надсмотрщика над русалками из русской народной сказки.

Он понял это и резко заулыбался, чтобы не пугать телезрителей. И от этого стал еще больше напоминать сурового надсмотрщика над русалками, который делает вид, что чему-то радуется.

Пока телекамера показывала рисунок кривоватой батарейки с кривоватой катушкой и с опилками, Марина Рубинова причесала профессора и поправила на нем галстук.

Вот он, этот кривоватый рисунок:

– Итак, вы сделали главный вывод, – сказал профессор, – вокруг катушки, по которой идет ток, образуется магнитное поле. Точно такое, какое бывает вокруг магнита.

Вдруг зазвонил телефон. Это звонил Фома.

– А я не сделал этот главный вывод. Я сделал другой.

– Какой? – спросил Чайников.

– Магнитное поле не образуется. Оно есть всегда. Просто оно собирается вокруг катушки с током, как грозовые облака вокруг Казбека. Оно притягивается к катушке.

– Интересная мысль! – сказал профессор. – Надо ее обдумать.

Он сморщил лоб, как грецкий орех, и ушел в себя. Но Марина живо вытащила его из этого состояния:

– Товарищ профессор, у нас еще конденсаторы. И, если успеем, диоды.

– Ах, да! – согласился профессор. – У нас еще конденсаторы. Немедленно переходим к ним. Товарищи операторы, вы готовы?

Товарищи операторы немедленно подхватили свои камеры, звукооператоры подхватили микрофоны, все собрались куда-то бежать. Но Чайников никуда переходить не стал, он стал рисовать.

– Если на пути у электрического тока поставить две большие плоскости, очень близко друг от друга стоящие, ток затормозит и никуда больше не побежит.

Он сделал такой рисунок:

– Понятно?

– Совсем непонятно, – сказала Марина Рубинова. – Что это за червячки и крестики?

Профессор скривился. Он сделал лицо похожим на куриную попку:

– Ой, не смешите меня. Червячки и крестики!!! Это же ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ ЗАРЯДЫ!!!

– А что это такое?

– Вы даже этого не знаете?

– Не знаю.

– Может, вы и науку не любите, и технику?

– Терпеть не могу! – честно призналась Марина Рубинова.

Профессор Чайников схватился за сердце:

– Валидол, пожалуйста! – потребовал он. – И заявление об увольнении по собственному желанию.

– Валидол, пожалуйста, – сказала Марина. – А увольнения не будет.

– Почему?

– Собственного желания нет. Я люблю телевидение.

– Вы работаете в научной редакции. Можно сказать в самой научной на ЦТ и не любите науку. Позор! Просто можно утопиться в Останкинском пруду.

– А почему это я должна топиться в Останкинском пруду? – спросила Марина. – А может быть, это вам надо топиться в Останкинском пруду? Ведь это вы не приучили меня к науке. Вы – старшее поколение. И не только меня. Может, я не одна такая. Может быть, полстраны еще. Что же вы всех будете топить в Останкинском пруду? Тогда вам Останкинского пруда не хватит.

Профессор Чайников опешил и оторопел. Он никак не ожидал такого поворота. Он погрузился в себя на целую минуту. Потом выгрузился и примирительно сказал:

– А сказки вы любите?

– Люблю. Очень люблю.

– А те полстраны, которые мы вместе с вами чуть не утопили, они тоже любят?

– Они тоже любят. Сказки все любят.

– Тогда я расскажу вам об электрических зарядах и электрическом токе лекцию в виде сказки. Хорошо?

– Очень хорошо! – обрадовалась Марина.

– Ладно, – начал профессор Чайников. – В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее в некоторой электрической батарейке жили-были очень шустрые детишки-электрончики.

– А почему жили-были? – спросила Марина. – Они что померли, что ли?

– Ничего они не помирали, – возразил профессор Чайников. – Они и сейчас живут.

– Так и рассказывайте.

– Ладно, – согласился профессор. – В каждой батарейке, в каждом аккумуляторе бегает большое количество шустрых ребятишек-электрончиков. Они такие худенькие, тощие, на коротеньких ножках и с сосками. Интересно?

– Очень, – сказала Марина Рубинова.

– Еще там есть другие существа – иончики, ионы. Они, наоборот, ленивые, круглопузые, добродушные, никуда не бегут, стоят на месте, разговаривают, прянички жуют. А электрончики вокруг них носятся, как дети вокруг своих нянь. Интересно?

– Захватывающе! – сказала Марина.

– А еще там живет один страшный и злой тип – волшебник по имени балбес Э. Дээс. Он такой зубастый, валенкообразный и с дубинкой.

– Почему он валенкообразный и с дубинкой? – спросила Марина.

– Потому что он похож на валенок в тапочках. Дубинкой он пугает электрончиков и собирает их в одно место. Они хотят к иончикам, а он их сгоняет в один угол батарейки и там держит. Смотрите.

Он нарисовал такой рисунок. Жутковатый с большими зубами балбес Э. Дээс толстой палкой сгонял в угол батарейки маленьких тощеватых электрончиков.

Тонкопузые электрончики, похожие на палочки на ножках, сбились кучей возле большого графитового столба внутри батарейки и со страшной силой дрожали там.

– Видите, – сказал Чайников. – Они стоят здесь, а очень хотят попасть к своим няням, иончикам.

– Мне так их жалко.

– И мне, – согласился Чайников. – Все это напоминает детскую игру: «Гуси, гуси!» – «Га-га-га!» – «Есть хотите?» – «Да, да, да!» – «Так летите!» – «Нет… Серый волк под горой не пускает нас домой!»

– Я все поняла, – сказала Марина Рубинова, которая делала грандиозные успехи в физике. – «Электрончики, электрончики!» – «Га-га-га!» – «К иончикам хотите?» – «Да, да, да!» – «Так бегите!» – «Нет… Под горой Э. Дээс, не пускает нас балбес!» Как же им помочь, бедным электрончикам?

– Надо проложить им дорожку, – объяснил Чайников. – Дорожкой для них служит любой металлический проводник – металлическая лента, проволока и даже спица. Эх, были бы у нас батарейка и лампочка, мы бы все ребятам показали.

И тут в студию вошел Миша Кувалдин – такой помощник… режиссе… нет звукоопе… неизвестно чей помощник. Он был неизвестно чей помощник вот уже двадцать лет. Он был совсем взрослый и важный и все время слушал музыку через наушники, как хиппи.

Его папа и мама были большими начальниками. Они очень баловали Мишу, покупали ему игрушки, делали за него уроки, все ему доставали. Когда еще у нас в стране не было битлзов и неизвестно еще были ли эти певцы в Англии, у Миши уже были их пластинки, и Миша слушал их с утра до вечера.

Родители устроили Мишу на Центральное телевидение, и он работал здесь уже двадцать лет. Ходил из студии в студию, из буфета в буфет и слушал свою музыку через наушники. Он носил длинные волосы и бороду. И про него можно было бы сказать: «Что, хиппуешь, клюшка?», если бы он был похож на клюшку, а он больше был похож на пень или бревно.

Профессор Чайников увидел Мишу и позвал к себе:

– Иди сюда, золотце. Это у тебя магнитофон?

– Да, – сказал Миша.

– Так. Давай вытащим из него батарейку.

– Зачем?

– Так нам нужно для передачи! – сказал Чайников.

– А там есть батарейка? – поразился Миша, глядя на свой прибор.

– Есть, – ответил Чайников.

– А мы сумеем вставить обратно?

– Конечно.

– Мы только покажем ребятам, как бегают электрончики, – успокоила Мишу Марина Рубинова.

– Они тоже там есть? – в ужасе спросил Миша, глядя на свой плейер. Он, очевидно, подумал, что электрончики это как тараканчики.

– Есть.

– А мы сумеем запихнуть их обратно? Они не убегут?

– Не убегут, – успокоил его профессор Чайников. Он вытряхнул батарейку из Мишиного магнитофона и показал телезрителям.

– У вас магнитофон с подсветкой?

– С подсветкой, – сказал Миша.

– Очень хорошо. Мы еще лампочку возьмем.

– Там еще лампочка есть? – поразился Миша. – Я думал только одна подсветка.

Профессор вытащил лампочку и обратился к зрителям:

– Ребята, здесь, у клеммы со знаком минус, собрались наши электрончики. Их сюда согнал балбес Э. Дээс. Они ходят с плакатами: «Хотим свободы!», «Да здравствует Ельцин!», «Пустите нас за кордон к иончикам!». У них есть одна возможность перебежать к иончикам – воспользоваться металлической дорожкой. Длинная клемма есть дорожка, короткая клемма тоже есть дорожка. В лампочке волосок – это тоже дорожка для электрончиков. Только она очень тонкая. Когда они по ней побегут большой толпой, они устроят такую толчею, такую толкотню, что волосок раскалится и будет светить. Смотрите.

Он подсоединил клеммы батарейки к лампочке, и она засверкала.

Больше всех был потрясен Миша Кувалдин:

– Я обязательно покажу это маме. Она будет этому так рада! – сказал он.

– А если вместо лампочки поставить маленький электромоторчик, – сказал Чайников, – то электрончики начнут его крутить.

Вдруг в студии что-то случилось. К профессору Чайникову подбежала Марина Рубинова и тихонько сказала на ухо на всю страну:

– Космонавты приехали.

– Молодцы, – похвалил их Чайников. – Тянутся к знаниям. У них что – вопросы есть по электричеству?

– Нет. У них встреча с молодежью Западного Берлина.

– И молодежь Западного Берлина здесь? Как быстро растет круг наших слушателей.

– Нет, – возразила Марина. – Они не наши слушатели. Они сами по себе. У них сейчас начинается своя передача: «Шире круг мира вокруг мира». И нам пора закругляться.

– Намек понял, – сказал Чайников. – Дорогие юные телезрители, в связи с тем, что наше время в эфире захватила молодежь Западного Берлина, мы заканчиваем лекцию. Я не скажу вам, что надо приготовить к следующему разу, а то вы раскупите в магазинах все диоды и конденсаторы, и мне нечего будет вам показывать с экрана. Потому что мне ничего не достанется.

ЛЕКЦИЯ ПЯТАЯ
Опять катушки
и конденсаторы
и, если успеем, диоды

На другой день профессор Чайников пришел в студию в тапочках. А чтобы это не так бросалось в глаза, он надел свой самый лучший зеленый выходной костюм с синим галстуком.

Он сразу перешел к делу:

– Что такое конденсатор? Это две большие металлические поверхности, близко стоящие друг от друга. Даже самые темные жители острова Сикоку прекрасно знают это.

– А почему даже самые темные жители острова Сикоку прекрасно знают это? – спросила Марина Рубинова.

– Потому что остров Сикоку – это японский остров. А все японцы прекрасно разбираются в радиотехнических устройствах.

Тут же раздался телефонный звонок. Это звонил Фома Неверующий:

– Не верю! – кричал он своим неверующим голосом.

– Почему? – спросил в трубку профессор Чайников.

– Потому что жители острова Сикоку не темные, а желтые.

– Принимается поправка, – сказал профессор Чайников и продолжил: – Даже самые желтые жители японского острова Сикоку прекрасно знают, что такое конденсатор. Я вам сейчас его нарисую.

Он стал рисовать и рассказывать:

– Когда малыши электрончики бегут по проводам, подгоняемые балбесом Э. Дээсом, на их пути встречаются разные препятствия. В том числе конденсаторы. Все электрончики собрались на одном берегу, на одной металлической простыне, а иончики – на противоположной стороне. Они друг к другу тянут ручонки… лапчонки… щупальчонки… что там у них есть, а встретиться не могут.

Вот такая картинка получилась у профессора Чайникова.

– А сейчас я покажу вам конденсатор в настоящем виде.

Профессор порылся в нагрудном кармане и вынул маленькую квадратную штучку.

– Вот он. Конденсатор у меня в руках.

– Профессор, – сказала потрясенная Марина. – Вы сказали, что конденсатор это две металлические простыни, которые находятся друг против друга. Как же они помещаются в этом маленьком ящичке?

– Эх, молодежь! – с кривой улыбкой сказал профессор. – А если эти простыни сделаны из очень, очень тонкой фольги. А если между ними тоненькая пленка? Разве нельзя скатать такие простыни в рулончик и запихнуть их в этот, как вы сказали, ящичек?

– Наверное, можно.

– Вот тот-то!

– Слушайте дальше. Электрончики бегут, бегут по металлической дорожке, и вдруг на их пути плоскость, а дальше нет металлической дорожки. Они накапливаются на этой простыне, накапливаются, тянут к иончикам ручонки-щупальчонки, переговариваются, а перепрыгнуть по воздуху к иончикам не могут. И все безумно страдают.

– Кошмар! – сказала Марина Рубинова. – Это как наши, которые в Америку уехали!

– Меньше политики, а больше смысла! – одернул ее лектор. – Не забывайте, у нас прямой эфир, а не вчерашний. Даже Миша Кувалдин вам объяснит, что с эфиром шутки плохи.

– Верно, – согласился Миша. – С кефиром шутки плохи. Я однажды купил три бутылки вчерашнего кефира, и они у меня взорвались.

Чайников поудивлялся на кефирные шутки Миши и продолжил рассказ:

– Если сейчас мы к концам конденсатора подсоединим провода, создадим новую металлическую дорожку, наши электрончики со всех сил по ней побегут. Верно?

– Верно, – согласились Марина и Миша.

– А если мы поставим на их пути катушку, что произойдет?

– Они в ней запутаются бедные.

– Почти правильно, – согласился профессор и нарисовал такую картину.

– Это катушка из проволочной дорожки. Электрончики бегут, бегут по катушке, бегут, бегут к иончикам… Сначала большой кучей, потом их поток ослабевает. И тут… А вы не забыли, что, когда по катушке идет поток электронов, вокруг нее образуется магнитное поле?

– Не забыли. Когда идет ток, все опилки встают кругами по стойке «смирно» из-за магнитного поля, – сказала Марина Рубинова.

– Так вот, когда поток электронов ослабевает, то это магнитное поле тоже ослабевает и исчезает. И что происходит?

– Я знаю! – сказал Миша Кувалдин. – Опилки встают по команде «вольно».

– Нет. Возникает такое интересное явление – самоиндукция. Оно заключается в том, что исчезновение магнитного поля усиливает затухающий поток электронов. Понятно?

– Абсолютно непонятно, – сказала Марина. – Если магнитное поле исчезает, значит, оно полудохлое. И как это полудохлое поле может усилить поток полудохлых электронов. Не понимаю.

– Вы тоже не понимаете? – спросил Чайников Мишу Кувалдина.

– Понимаю! – ответил тот.

– Что вы понимаете?

– А то, – многозначительно сказал Миша. – Судороги!

– Какие еще судороги? – закричал профессор Чайников. – Чьи судороги?

– Как чьи? – ответил Миша. – Судороги поля. Поле дергается, и электрончики с него стряхиваются.

Профессор Чайников схватился за голову и заплакал. Из его глаз выкатывались большие глицериновые слезы и падали на пол. На такой скользкой лужице немедленно поскользнулся телеоператор с камерой и грохнулся на пол. Из его аппаратуры посыпались искры. Это было уже не кошковое, не собаковое, а человековое электричество.

Тут зазвонил телефон. Звонил Фома Неверующий. Он стал утешать профессора:

– А вы, товарищ профессор, не плачьте, вы все опять через сказку расскажите: «В некотором царстве, в некотором государстве, в одном густом дремучем лесу…»

– Ладно, – согласился Чайников. – В некотором царстве, в некотором государстве, в одной густой дремучей катушке жила-была бабушка Самоиндукция. Она все делала наоборот. Когда электрончики большой компанией бежали по виткам катушки к иончикам на другой берег конденсатора, она их слегка задерживала. Бросала им конфеты, и они запутывались. А потом, когда их поток уменьшался, она, наоборот, всех их сурово подгоняла вперед.

– Чем подгоняла? – спросила Марина Рубинова.

– Большой метлой! – отрезал профессор Чайников. – Она бегала за ними и каждого под попку метелкой! Под попку метелкой! Ну теперь вам понятно? – спросил Чайников у Миши и у Марины.

– Теперь нет, – ответил Миша.

– Что же вам непонятно?

– Почему на эту бабку управы нет?

– Ой, – вдруг закричал профессор Чайников. – Я знаю, как это объяснить. Через воду. Представьте себе, что в земле находятся два круглых озера размером с трехэтажный чайник. Одно озеро полное воды, а другое сухое. Если мы прокопаем между ними канаву, что получится?

– Вода из одного озера будет переходить в другое, пока они оба не наполнятся наполовину, – сказала Марина. – Пока они не уравняются.

– Правильно! – в восторге закричал профессор. – А если мы на их пути поставим мельничное колесо, что будет?

– Мука! – сказал Миша Кувалдин.

– Не мука, а вот что. Сначала колесо будет задерживать воду в канаве, совсем как та старушка в катушке. А потом будет раскручиваться все больше и больше. И наконец так сильно раскрутится, что всю воду перегонит из бассейна в другой бассейн. И вся вода будет в том озере, которое перед этим было сухим. Проясняется? – спросил он у Марины.

– Чуть-чуть.

– Потом вода снова пойдет в первое озеро… Точно так же и электрончики бегают с одной обкладки конденсатора на другую через катушку. Такая конструкция называется колебательный контур. Побежали!

– Куда? – спросила потрясенная Марина.

– К Останкинскому пруду, бассейны копать.

– Чем копать? – спросила Марина.

– Я не знаю чем. Пусть товарищи телезрители, которые живут около Останкинского пруда, срочно принесут нам лопату.

– А где мы возьмем мельничное колесо?

Чайников снова притормозил.

– А пусть телезрители, которые живут недалеко от Останкинского пруда, принесут нам клетку из-под белки.

– Зачем нам клетка из-под белки? – удивилась Марина.

– А затем, – объяснил профессор, – что в клетке из-под белки всегда есть колесо. Оно и будет у нас мельничным. Бежим! А по дороге я объясню вам, что такое диод.

По этой команде все как по команде побежали на выход с Центрального телевидения в сторону Останкинского пруда.

Там внизу стояла такая специальная дверь выпускательная. Она пропускала людей только в одну сторону, когда они выходили. А когда они пытались войти через эту дверь, она в обратную сторону не открывалась и никого на ЦТ не пускала.

– Видите, – на секунду притормозил профессор Чайников, – эта дверь пропускает человека только в одну сторону. Она работает, как диод. Примерно так же ведет себя диод с электрончиками. Он пропускает их только туда. А обратно ни за что.

– Понятно, – сказал Миша Кувалдин. – Я таких диодов много в метро видел. А один диод так мне дал по ногам, что у меня из глаз даже электрончики посыпались. Это потому что я тогда радиотехники не знал.

– А теперь? – спросил профессор Чайников.

– Теперь я на троллейбусе езжу. В троллейбусе двери не дерутся.

Прибежали к Останкинскому пруду. Только никого там с лопатами не было. Профессор Чайников снял с ноги тапочек и немедленно выкопал бассейн. Он сразу же наполнился водой.

– Хорошо, – сказал профессор. – Теперь копаем второй.

Выкопали второй. Он тоже сразу наполнился водой.

– Караул! – сказал профессор. – Научный опыт срывается!

– Профессор, – успокоил его Миша Кувалдин. – Я вас выручу. У моего папы на даче сторож есть. А у сторожа такой аппарат в сарае имеется, как раз для вас. Два сосуда стеклянных больших, а между ними катушка из трубок. Я вам его принесу.

– Спасибо! – поблагодарил его расстроганный профессор Чайников. – Я буду вам чрезвычайно благодарен.

– А где ваш тапочек? – спросила Марина.

Искали всем телевидением – не нашли. Очевидно, тапочек погиб на дне одного из затопленных бассейнов.

– Профессор, – спросила Марина, – а как же вы пойдете домой?

– Очень просто. В ботинках Миши Кувалдина до такси. А он пока героически постоит в одном моем тапочке около научных бассейнов.

Миша стал героически стоять, как большая бестолковая героическая цапля. А профессор и Марина пошли по песку к стоянке автомашин.

– Профессор, а что надо приготовить к завтрашнему занятию?

– Ах да. Приготовьте такую специальную прыгательную сетку – батут, электронную радиолампу – триод и научный прибор Миши Кувалдина с двумя сосудами и трубкой.

– Батут – это как в цирке? А кто будет на нем прыгать?

– Научная общественность. И широкие круги желающих.

Марина про себя решила, что она тоже – широкие круги желающих. И Миша Кувалдин так решил. Он сказал:

– Если бы я знал, что физика такая интересная, я бы давно три института бы закончил и академиком стал.

Но сколько они и все другие участники передачи ни ломали голову, они так и не могли понять – зачем профессору Чайникову понадобилась прыгательная сетка – батут. Тем более в лекциях о радиотехнике.