Текст книги "Невероятные истории про любимых питомцев (сборник)"
Автор книги: Эдуард Успенский
Жанры:
Сказки
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Эдуард Успенский
Невероятные истории про любимых питомцев (сборник)
© Успенский Э. Н., 2015
© Шендрик С. А., ил., 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
* * *
Пленник золотой клетки
Маленькой Оле давно хотелось цыплят. Но их нигде не было. Если не считать кулинарии.
Бабушка говорила:
– Может, мы тебе, Оля, купим хомячка. Это очень удобный зверёк.
Но Оля не соглашалась, всё цыплят требовала.
И вот их, наконец, купили. Живых и жёлтых, целых шесть штук, чтобы заодно можно было учиться считать.
Их поселили в коробке под табуреткой, где они очень дружно и весело пищали. Цыплят звали по порядку:
– Первый, Второй, Третий, Четвёртый, Пятый и Герой.
Чтобы их не путать, на них нанесли фломастерами чёрточки. А на Герое нарисовали красную звезду.
Цыплята росли и вскоре стали выпрыгивать из коробки. Не все, конечно, а те, которые покрепче. Особенно выпрыгивал Герой. Его всё время приходилось ловить то под ванной, то в туалете, то вытаскивать из мусорной корзины. А однажды он пропал насовсем.
– А-а-а-а-а-а-а-а! Цып! Цып! Цып! – так кричала расстроенная Оля.
Девочка она была крепкая и кричала громко. Но, в конце концов, затихла. Пропал цыплёнок и пропал, не корова ведь. Только откуда-то раздавался писк.
Искали с пристрастием. Просто профессиональный обыск провели, все ящики выдвигали, все одеяла вытряхивали. А он всё пищит. Уже который день.
– А может, он с балкона упал? – предположила бабушка. – Крылья-то у него были.
И они с Олей отправились вниз на поиски Героя.
Искали его, искали, ничего не нашли. Только он где-то пищит. Может, он пищит только в ушах у Оли? Нет, в ушах у мамы тоже пищит.
На следующий день снова вышли на поиски Героя.
– Что это вы там ищете? – спросила со скамеечки тётя Люба из поднижнего этажа.
– У нас цыплёнок пропал!
– Так он у нас неделю как живёт. Приходите, забирайте, а то он уже кукарекать стал на всю квартиру.
Вместе с тётей Любой поднялись к тёте Любе.
– И где он у вас кукарекает?
– Вон там, в клетке.
– Ой, какая клетка маленькая. Как он туда влез?
– Это мы его туда поместили, – отвечает тётя. – С большим трудом.
– Так доставайте скорей!
– Скорей не получится, – говорит тётя Люба. – Он за это время вырос.
– А что же делать?
– Берите с клеткой. Только клетку верните. Клетка старинная, ювелирная. В ней заводная канарейка жила. Она ключиком заводилась.
Посмотрели бабушка с Олей на клетку: и в самом деле клетка блестящая, золочёная. И как оттуда петуха достать?
Пошли домой думать. У входа на площадку их Арсений Леопольдович встретил – верхний сосед, очень интеллигентный человек.
– Что это у вас такая большая канарейка в клетке?
– Это не канарейка, это петух.
– А зачем вы его туда запихнули?
– Это не мы его запихнули, – отвечает бабушка. – Он сам туда запихнулся. Вот теперь думаем, как его достать.
Арсений Леопольдович подержал клетку за верхнее кольцо, осмотрел и говорит:
– А вы его не доставайте. Вы его так в клетке и сварите.
Что тут было с Олей, рассказывать не надо. Она так и сказала Арсению Леопольдовичу:
– Дядя, ты – дурак?
Арсений Леопольдович обиделся, развернулся и пошёл. Потом оглянулся и сказал маме:
– Надо детей лучше воспитывать.
Прямо из дома пошли Оля с мамой в металлоремонт. Там дядя был в возрасте, за сорок, наверное. Спокойный такой. Он клетку осмотрел и сказал:
– Вы не ко мне пришли. Вернее ко мне, только неправильно. Эта клетка антикварная, почти музейная. Я, в крайнем случае, самоварами занимаюсь. Вам надо к ювелиру идти.
А ведь петуха кормить надо. Кое-как, у того же «металлоремонта», покормили пшеном, дали воды и к ювелиру пошли.
– Нам надо клетку птичью разобрать.
– Здравствуйте!!! – говорит он. – Ко мне с клетками пришли. Скоро с самоварами пойдут и с кастрюлями. Я – ювелир, а не «металлоремонт». Идите туда.
– А мы там уже были, – говорит Оля. – Только эта клетка ювелирная. В ней раньше канарейка ненастоящая жила. Её ключиком заводили.
– Вот канарейку и приносите.
– А что с петушком делать?
Ювелирный мастер задумался, потом говорит:
– Видите, у входа дедушка дежурный сидит. Идите к нему. Это старый очень хороший мастер. Если он не поможет, никто вам помочь не сможет.
Пошли к дедушке. Старый дедушка у входа сказал:
– Жалко курицу.
– Это не курица, – ответила Оля. – Это петух.
– Всё равно жалко.
– А вы нам его достаньте, – просит Олина бабушка. – Только клетку не ломайте. В ней механическая птичка жила.
Дедушка у входа говорит:
– Видел я таких птичек. Их из Китая привозили. А этого петуха откуда привезли?
– Из инкубатора.
– Значит, детдомовский, – говорит дедушка. – Как и я. Ладно, попытаюсь его выручить. Только у меня здесь инструментов нет. Я его домой возьму. Завтра приходите.
И тогда Оля придумала:
– Дедушка ювелир, а вы где живёте?
– Совсем рядом, в соседнем доме.
– А давай, дедушка, мы с тобой сходим и петуха достанем. А бабушка здесь подежурит.
– А что? – согласился дедушка-охранник. – Вот, бабушка, держите пистолет, дубинку и свисток.
Видно было, что охрана ювелирная дежурному дедушке не очень в радость.
Бабушка отвечает:
– Нет уж. Пистолет и дубинку заберите. Мне и одного свистка хватит для охраны. Я ещё в старом времени живу.
И пошли Оля с дедушкой к дедушке. Дедушка дверь на втором этаже ключом открыл и сразу к инструментам бросился. Он проволоку в клетке в двух местах перекусил и петушка вытащил.
Потом он проволочки снова спаял оловом и золотой краской покрасил. Клетка получилась без изъяна.
Остаток золотой краски дедушка на петушка истратил. Он об него кисточку вытирал, потому что ничего чистого вокруг не было. Повсюду пыль одна.
Зато клетка была как новая – сверкающая, и петушок был как новый, тоже сверкающий.
Скоро Олины цыплята выросли, и их отвезли в деревню заниматься делом. А Петушок – Золотой гребешок долго жил у Оли на балконе. И весь дом его знал и любил. Даже сердитый Арсений Леопольдович перестал сердиться и говорил:
– Правильно, что этого петуха не сварили. Он, конечно, противный, но полезный. Из-за него я ни разу на работу не проспал.
И до сих пор на парадном подъезде дома Ольги висит табличка:
В ЭТОМ ДОМЕ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ЖИЛ И КУКАРЕКАЛ
ПЕТУХ ПО ИМЕНИ ГЕРОЙ.
ПАМЯТЬ О НЁМ ДО СИХ ПОР ЖИВЁТ В НАШИХ СЕРДЦАХ.
Летающий преступник
Я знал девочку Машу с девяти её лет. И уже с этих лет она мечтала приобрести попугая – белого какаду. Не могучего ара, не разноцветного амазона, не яркого эклектуса, а именно белого какаду.
В каком бы зоопарке она ни была, в каком бы зоосаду ни оказалась, она сразу отыскивала попугаев и долго их рассматривала.
И вот девочка Маша пошла в школу. Вот девочка Маша окончила школу. Вот девочка Маша поступила в институт. Вернее в «Одеську нацiональну музичну академiю». Вот девочка Маша окончила «Одеську нацiональну музичну академiю». Но с мыслью о какаду так и не рассталась.
У девочки (девушки) Маши (теперь Марии) была удивительная память – она помнила всю музыку наизусть. И не только музыку – любые даты и цифры, любые географические названия, любые расстояния.
Иногда друзья проверяли её: «На склад завезли металлический пруток двести штук, длиной пять метров, диаметром четыре сантиментра; чугунный швеллер длиной три метра при толщине металла тридцать миллиметров и катаный стальной миллиметровый лист четыре квадратных метра. Какой объём на складе займет вся это продукция?».
И Маша отвечала:
– В общей сложности половину кубического метра. Если металл расплавить. А если укладывать по сортам, то будет несколько отдельных объёмов.
И, как ни странно, в конце концов, Маша нашла себе работу не на концертной эстраде, не в музыкальной школе, а в специальной пароходно-доставительной конторе. Такие конторы называются экспедиторскими или фрахтовальными.
Очень долго объяснять, но попробую, хотя к рассказу это не имеет никакого отношения.
Допустим, из Малайзии в Одессу прибыл малазийский корабль с бананами. И что ему из Одессы обратно в Малайзию плыть порожняком? Это невыгодно.
А тут в Одессе в порту лежат сотни тонн метиза для Бразилии. И сотни тонн зерна для Вьетнама. И пять тысяч тракторов для Индии.
Так вот задача этой доставительной фирмы (где стала работать Маша) выбрать оптимальный маршрут и оптимальный груз для малазийского корабля. И она отправляет этот корабль с тракторами в Индию.
Но Маша знает всё не только про одесский порт и одесские корабли, она знает, какой корабль мучается в Рио-де-Жанейро без груза и какой груз туда скоро приедет. И она всё помнит. Она кричит:
– И не говорите мне про объём вашего танкера «Прекрасная Мария». Я его прекрасно помню. Если поставить переборку в вашем нефтяном танкере, то туда можно запросто всыпать тысячу тонн зерна. А во вторую часть можно погрузить уголки стальные сорок на сорок, швеллеры пятисантиметровые, металлические бочки сто штук. И ещё место останется для четырёх фур.
Я тогда очень удивился: как это – в нефтяной танкер засыпать зерно? Оно же ведь пропахнет нефтью.
Оказывается, можно засыпать. Потому что погибнет только тонкий слой зерна, который у самого металла. А с остальным зерном ничего не сделается.
И вот как она всё помнила про эти корабли, не понять. Ведь эту «Прекрасную Марию» она никогда в глаза не видела.
Короче, Маша разбогатела. Она купила в Тель-Авиве большой дом с бассейном (я там лично плавал) и приобрела, наконец, попугая какаду. Назвали его скромно, по-рабочему, – Принц.
* * *
Принц был душка. Скромно сидел на жёрдочке и шевелил хохолком. Брал из рук семечки. И очень радовался, когда к нему подходила хозяйка. Он сразу подбегал к ней по жёрдочке как можно ближе и многократно кланялся.
Скоро он научился кричать слово «Маруся» (так звали домработницу Маши), и Маруся буквально расцветала, когда слышала его слова.
Причём он звал её разными голосами. Как только Маруся слышала «Маруся», она пулей летела к клетке и угощала попугая чем-нибудь вкусным.
Маруся стала выпускать попугая из клетки и брать его на руки. Принц был птенцом и плохо летал. Но постепенно он осваивал пространство. Начал разгуливать по верху клетки, с удовольствием сидел на руках у Маруси.
Маруся его учила говорить:
– Скажи: «Маруся». Скажи: «Хороший мальчик».
И он стал говорить эти слова. А как он пел! Те, кто держал какаду у себя дома, легко могут представить себе этот жуткий набор пронзительных криков, свистов и воплей.
А кто не держал какаду, пусть представит себе скоростное торможение электрички всеми колёсами в тот момент, когда перед ней возникает грузовик с духовыми инструментами.
Но это было не сразу, сначала он мило ворковал:
– Маруся – хороши мальчик.
– Маруся хороши.
Маруся продолжала обучение:
– Скажи: ку-ку. Скажи: ку-ку.
Научились.
– Скажи: мяу. Скажи: мяу.
Прошли. Стали осваивать целые фразы:
– Говорит Москва. Говорит Москва.
– Я Принц, а ты кто. Я Принц, а ты кто?
Кое-что Принц выучил сам. Например, звонок в дверь. Он так мелодично научился его произносить, что Маруся иногда три раза подряд бегала открывать дверь.
И ещё Принц выучил фразу:
– Не трогай её. Она блохастая.
Эту фразу пять раз повторила жена одного бизнесмена, когда её сын пытался погладить Машину собаку.
А наша Маша в дело воспитания Принца не вмешивалась. Она свои корабли по всему миру передвигала и с их помощью перемещала грузы с одного края света на другой. Она так много работала, что даже дома дома не видела.
Но вот, наконец, Принц научился летать. Но радости ни Маше, ни Марусе это не принесло.
Первым делом Принц решил подстричь растения в своей комнате. А растения у Маши были одно удивительнее другого. Там были орхидеи, насекомоядные миранды, пальмы и лианы всех видов и расцветок.
В течение получаса Принц привёл их в порядок. Все раритеты аккуратненько лежали на подоконнике, а из земли торчали только короткие черенки.
Маруся долго воспитывала Принца. Она рассказывала, что если он не перестанет грызть цветы, его отдадут в плохие руки. И даже, страшно подумать, из него могут сварить лапшу.
Принц всё понял. Больше он цветов не грыз, он грыз рамы на картинах.
Картины у бывшей девочки Маши были самые удивительные. К тому же очень дорогие. Ещё бы, у неё были даже картины художника Кулакова.
Кулаков – редкостный художник. В отличие от других, он не только рисовал картину. Он её ещё описывал. Допустим, на картине была нарисована бедная подвальная мастерская московского художника. Она была очень хорошо нарисована. Видно было, что художник бедный. И штукатурка у него обвалилась, и бархатная куртка вытерлась.
И макароны на столе в кастрюле были какие-то бедные, и кастрюля была бедная.
Но всё равно художник Кулаков где-то в углу писал тонкой кисточкой: «Подвальная мастерская бедного московского художника по адресу Земляной вал, 31, подвал. 1999 г.»
Эти картины не то чтобы сильно нравились девочке Маше, важно, что они нравились её богатым клиентам.
Они приходили и восхищались:
– О, да у вас есть картины Кулакова, Чижова и Пивоварова!
И её авторитет в деле перевозки грузов резко возрастал.
Картины были застрахованы на случай пожара, затопления, похищения, но на случай кусания попугаем не страховались. А рамы тем более.
Но Принца это не смущало. Он практически на глазах Маруси отгрыз пять сантиметров у толстенной золочёной рамы.
Если бы она увидела, как он начинает погром, она бы успела спасти шедевр. Но он предварительно изобразил звонок в дверь, и Маруся побежала открывать.
Когда она вернулась и увидела два килограмма золочёного гипса на полу, она схватила щётку-подметалку и решила проучить Принца.
Ей удалось проучить штору, настенный светильник и вьющуюся лиану. А Принц быстро залетел в клетку.
Маруся схватила пульверизатор и стала поливать Принца холодной водой. Он лежал в клетке на спине и бил ногами.
Когда пришла Маша, Маруся плакала навзрыд. Маша стала её успокаивать:
– Ладно, Маруся, не плачь.
И она погладила Марусю по голове.
– Не трогай её, она блохастая, – закричал попугай.
Решено было, что с этого времени Принц арестован. Он не будет покидать клетку ни на минуту.
И тогда он начал кричать. От его криков можно было сойти с ума. Дважды приезжала полиция с воем и сверкающими мигалками:
– Зачем вы мучаете животное?
– Какое животное?
– Ну, кошку там или обезьяну.
– Мы никого не мучаем. Это он нас мучает.
– Кто, ребёнок?
– Нет, попугай.
Пришлось показать Принца.
– Вот эта птица производит такие жуткие крики? – удивилась полиция. – Вот эта курица?!
И вдруг попугай сказал:
– Сам ты курица.
– Кто это говорит? – удивился полицейский. – Кто это говорит?
– Говорит Москва! – гордо ответил ему попугай.
Полиция ушла, но предупредила, что хозяева должны умерить пыл Принца, иначе они будут постоянно приезжать и штрафовать нарушителей покоя.
* * *
Умерить пыл Принца никак не получалось. После визита полиции он научился изображать полицейскую сирену:
– Уа-уа-вау! Уа-уа-вау!
И часто приезжал «штрафовать» хозяев.
Стали выставлять клетку с Принцем на улицу, вернее, во двор, к бассейну. Раз выставили, два выставили, а на третий забыли внести обратно в дом.
Утром просыпается Маруся – нет клетки и детского велосипеда.
– Караул! Надо вызывать полицию. Караул! Надо вызывать полицию.
– Не надо, Маруся, – сказала девочка (уже тётя) Маша. – Бог с ним, с велосипедом!
Дело в том, что дела у Маши шли всё хуже и хуже. Развалилась страна, у России упал товарооборот, корабли требовались всё меньше и меньше. Да вдобавок к этому бывший партнёр Маши по бизнесу господин Гринберг стал требовать с Маши миллион долларов за обучение и партнёрство.
Предстояли долгие суды и неприятности. Поэтому приходилось переезжать в новую небольшую квартиру. А в небольшой квартире жизнь с Принцем из постоянного скандала превращалась в постоянную пытку. Поэтому Маша и сказала:
– Бог с ним, с велосипедом! Не надо вызывать полицию.
* * *
И всё-таки полицию вызвали. Её вызвал сам Принц. Ведь он отлично мог делать: уа-уа-вау! уа-уа-вау!
Жестянщик Васильков против вороньей стаи ЖЭКа номер восемь
Жестянщик Васильков давно мечтал завести воронёнка. Он только ждал, когда они созреют.
Вот в разгар лета воронята объявились. И заорали себе на весь ЖЭК.
Тогда Васильков взял у электрика Володи Матвеева кошки и полез на шестиэтажный тополь. А его собака Павлин сидела внизу и охраняла его новый, ещё не стираный ватник.
Васильков добрался до гнезда, вытащил самого громкого птенца и полез вниз. Тут у электрика Володи Матвеева что-то сработало. Он закричал:
– Я тоже воронёнка хочу! И мне полагается! Доставай!
Васильков не стал устраивать дебаты, снова вверх полез.
Но тут странности начались. Когда первого воронёнка брали, ворона-хозяйка вела себя спокойно. То ли считать не умела, то ли с выводами не торопилась. А тут как закричит:
– Караул! Наших воруют! И за пазухи засовывают!
Разбежалась по воздуху – и как треснет Василькова клювом, аж звон пошёл, будто Васильков внутри пустой был.
Другие вороны сбежались, стали её успокаивать. Хотя успокаивать-то Василькова следовало.
Пока вороны свою подругу откачивали, Васильков крабом вниз сполз и к себе в будку за проволочную сетку сбежал. Верный Павлин при телогрейке остался.
В будке Васильков и Володя Матвеев сразу к воронёнку пристали:
– Скажи «кар», скажи «кар»! Скажи: «Сидоров козёл!»
В общем, занятие у них появилось. Первые три дня вороны Василькова не трогали. То ли надеялись, что одумается, то ли ждали какого-то своего вороньего начальника.
Как только Васильков во дворе появлялся, они страшный гвалт поднимали. Но до рукоприкладства дело не доходило.
А потом поехало.
Утром выходит Васильков из мастерской, стружки с воротника отряхивает. А перед ним на дереве здоровая ворона сидит. Вернее, ворон. В общем, такой вороний детина. Сидит он, клювищем по ветке хлопает:
– Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Аж дерево трясётся. А остальные вороны в ряд выстроились.
Надо сказать, Васильков был с уклоном в лысизм. Блестящий был, как коленка.
Тут первая ворона нырнула с дерева, спикировала – и как чиркнет Василькова по голове!
Чиркнуть можно по-разному. Здесь так чиркнули, что дым из Василькова пошёл, как из спичечного коробка.
Снова «хлоп, хлоп» раздалось. Другая ворона вниз нырнула. Низом прошла и на Павлина набросилась. Как клюнет его в то самое место, где хвост кончился, а ноги ещё не начались. И опять – хлоп! хлоп! хлоп!
Васильков с Павлином дальнейшего ждать не стали и в будку к себе бросились. Стали сидеть там за решёткой, как в зоопарке. Только они высунутся, сразу и слышится: хлоп! хлоп! хлоп!
Электрик Володя Матвеев весь день им еду носил, как пленным. И что интересно: производительность труда у Василькова резко повысилась. Он там, в жестянке, две трубы водопроводные сжестянил – от первого этажа до шестого.
И весь день твердил упрямо:
– Скажи «кар»! Скажи «кар»! Скажи: «Сидоров козёл»!
На другой день Васильков решил, что вороны про него забыли. Высунулся было утром из жестянки. Но не тут-то было! Сразу послышалось: хлоп! хлоп! хлоп!
Этот вороний начальник, чувствуется, недаром здесь фигурировал. Был большой труженик.
Все вороны свои дела бросили и на Василькова пикировать начали. Рвут бедного не на шутку.
Жители эту историю заметили, стали на Василькова как на аттракцион смотреть.
Тогда Васильков гримироваться начал. Щеку шарфом замотал, кепку надел – и бежит в магазин, как Ленин.
Только театр одного актёра быстро кончился. Павлин так был устроен, что от Василькова ни на шаг. А Павлина заматывай – не заматывай, он так Павлином и останется.
Бежит загримированный жестянщик, а за ним незагримированный пёс. А вороньё над ними так и вьётся. То одна, то другая кидаются вниз и клюк человека по башке. А то как в футболе – разгонится одна, а стукнет другая. Да совсем с другой стороны. Ба-бах! Хоть волком вой!
Тогда электрик Матвеев жестянщику Василькову предложил:
– Или ты воронёнка отдай, или в Сибирь поезжай. Там нужны упрямые энтузиасты – строители коммунизма. А то ещё есть такой выход – выпей польской морилки для дерева. Она человека чёрным делает. Тебя тогда не то что вороны, мать родная не узнает. И в метро все будут как негритянскому студенту место уступать.
Не захотел Васильков быть негритянским студентом. Взял воронёнка проклятого, из-за которого вся каша заварилась, и пошёл с ним, как с белым флагом, на середину двора. За ним шёл Павлин, как адъютант, очень торжественно.
Вороны замолкли. Вообще во всем дворе как будто звук выключили.
Посадил Васильков воронёнка на дерево и торжественно пошёл в домино играть. И никто его не клевал.
С тех пор все утихомирились. А по утрам в нашем дворе, когда вороны кричать начинают, одна несколько странно кричит, не как все. Она так говорит:
– Кар! Кар! Сидоро-козо! Кар! Кар! Сидоро-козо!
