355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эдуард Успенский » Самые новые истории о Простоквашино » Текст книги (страница 3)
Самые новые истории о Простоквашино
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 04:32

Текст книги "Самые новые истории о Простоквашино"


Автор книги: Эдуард Успенский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 12
Мама и папа читают письмо

Наконец письмо дяди Фёдора в город приехало. В городе уже другой почтальон его в сумку положил и папе с мамой домой понёс. А на улице дождик был сильный-пресильный. Почтальон весь промок до ниточки. Папа даже его пожалел:

– Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите? Вы бы их лучше по почте отправили.

Почтальон согласился:

– Верно, верно. Чего это я ношу их в сырость? Это вы хорошо придумали. Я сегодня же доложу начальнику.

И папа с мамой стали письмо читать. Сначала им всё нравилось. И то, что у дяди Фёдора дом есть и корова. И что дом у него тёплый, и что он трактор купил. А потом они пугаться начали.

Папа читает:

«А ещё у нас печка есть тёплая. Я так люблю на ней отдыхать! Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас всё по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу… Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения… на удочку… или пылесосом… А днём я люблю на крышу вскарабкаться… глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь…»

Мама слушала, слушала – и раз, в обморок упала! Папа воды принёс и маму в чувство привёл. Дальше мама сама читать стала:

«А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется – хоть в дом не заходи. Зато новая растёт – чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да ещё охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье…»

Тут грохот в комнате раздался. Это папа в обморок упал. Теперь мама за водой побежала папу в чувство приводить.

Папа в себя пришёл и говорит:

– Что это с нашим ребёнком сделалось? И лапы у него ломит, и хвост отваливается, и на прохожих он лаять начал.

– И мышей он ловит на удочку, – говорит мама. – И шерсть у него – чистый каракуль. Может, он там на природе в ягнёночка превратился? От свежего воздуха?

– Да? – говорит папа. – А я и не слышал, чтобы ягнята на прохожих булькали. Может, он просто с ума сошёл от свежего воздуха?

Решили они письмо до конца дочитать. Читают и глазам своим не верят:

«Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась…»

– Что у него повысилось? – спрашивает мама.

– Лохматость у него повысилась. Он теперь может зимой на снегу спать.

Мама просит:

– Ладно, читай до конца. Я хочу всю правду знать, что там с моим сыном сделалось.

И папа до конца дочитал:

«Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо – ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность. До свиданья. Ваш сын – дядя Фарик».

После этого письма мама с папой полчаса в себя приходили, все лекарства в доме выпили.

Потом мама говорит:

– А может, это не он? Может, это мы с ума сошли? Может, это у нас лохматость повысилась? И мы можем зимой на снегу спать?

Папа стал её успокаивать, а мама всё равно кричит:

– Это меня все продавцы давно знают и кости мне бесплатно дают! Это мне мышей видеть не хочется! Вот сейчас у меня тоже лапы ломит и хвост отваливается! Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний! Где моя мисочка на полу?!

Еле-еле её папа в себя привёл.

– Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу. С ума по отдельности сходят. Это только гриппом все вместе болеют. И никакая лохматость у нас не повышалась, а наоборот. Потому что мы вчера в парикмахерской были.

Но на всякий случай они себе температуру смерили. И температура была нормальной – тридцать шесть и шесть десятых градуса. Тогда папа взял конверт и внимательно осмотрел. На конверте стоял штамп, и на нём было название деревни, откуда это письмо отправлено. Там было написано – деревня Простоквашино.

Мама с папой достали карту и стали смотреть, где такая деревня находится. Насчитали таких деревень двадцать две. Они взяли и написали в каждую деревню письмо. Каждому деревенскому почтальону.

«Уважаемый почтальон!

Нет ли в вашей деревне городского мальчика, которого зовут дядя Фёдор? Он ушёл из дома, и мы очень за него беспокоимся.

Если он живёт у вас, напишите, и мы за ним приедем. А вам привезём подарки. Только мальчику ничего не говорите, чтобы он ничего не знал. А то он может переехать в другую деревню, и мы его уже не найдём. А нам без него плохо.

С большим уважением – мама Римма и папа Дима».

Они написали двадцать два таких письма и разослали их во все деревни с названием Простоквашино.

Глава 13
Шарик меняет профессию

Фёдор говорит коту:

– Надо что-то с Шариком делать. Пропадёт он у нас. Совсем от тоски высох.

Кот предлагает:

– Может, нам из него ездовую собаку сделать? Необязательно ему охотничьей быть. Купим тележку, будем на нём всякие вещи возить. Например, молоко на базар.

– Нет, – возражает дядя Фёдор. – Ездовые собаки только на Севере бывают. И потом, у нас тр-тр Митя есть. Надо что-то другое выдумать.

А потом говорит:

– Придумал! Мы из него цирковую собаку сделаем – пуделя. Научим его танцевать, через кольцо прыгать, воздушным шариком жонглировать. Пусть детишек веселит маленьких.

Кот согласился с дядей Фёдором:


– Ну что же. Пусть будет пуделем. Комнатные собаки тоже нужны, хоть они и бесполезные. Будет он в доме жить, на диване лежать и тапочки подавать хозяину.

Позвали они Шарика и спрашивают:

– Ну что, хочешь, чтобы из тебя пуделя сделали?

– Делайте хоть чучело! – говорит Шарик. – Всё равно мне жизнь не мила. Нет мне счастья на этой земле. Похороню я своё призвание.

И стали они за реку собираться: в новый дом пятиэтажный, в парикмахерскую. Дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить, а Матроскин Мурке сена подбрасывать. Он ей открыл дверь из коровника и сказал:

– Мы дом на тебя оставляем. Если какой жулик появится, ты с ним не чикайся. Рогами его. А вечером я тебя чем-нибудь угощу.

Дядя Фёдор тр-тр Митю выкатил, супа в него налил и сел на шофёрское кресло. Шарик рядом устроился, а Матроскин – наверху. И поехали они стричься.

Митя тарахтел радостно и вовсю работал колёсами. Увидит лужу – и по ней! Так что вода во все стороны веером. Молодой ещё трактор! Новенький. А если он кур встречал на пути, он тихонечко подкрадывался и гудел во всё горло: «Уу-уу-уу!» Бедные куры по всей дороге разлетались.

Замечательная была поездка. Дядя Фёдор песню запел, а трактор ему подпевал. Очень хорошо у них выходило:

– Во поле берёзонька…

– Тыр-тыр-тыр.

– Во поле кудрявая…

– Тыр-тыр-тыр.

– Люли-люли…

– Тыр-тыр-тыр.

– Люли-люли…

– Тыр-тыр-тыр…

Наконец они к парикмахерской подъехали.

Кот в тракторе остался – сторожить, а дядя Фёдор с Шариком стричься пошли. В парикмахерской чисто, уютно и светло, и женщины сидят под колпаками, сохнут. Парикмахер спрашивает у дяди Фёдора:

– Что вам угодно, молодой человек?

– Мне надо Шарика подстричь.

Парикмахер говорит:

– Дожили! Шарики, кубики! И как же его постричь? Под польку или под полубокс? Или, может быть, под мальчика? А может, его и побрить заодно?

Дядя Фёдор отвечает:

– Не надо его брить. И под мальчика не надо. Его надо под пуделя подстричь.

– Это как – под пуделя?

– Очень просто. Его надо сверху завить. Внизу всё наголо. И на хвосте кисточка.

– Понятно, – говорит парикмахер. – На хвосте кисточка, в руках тросточка, в зубах косточка. Это уже не Шарик, это жених получается!

И все женщины под колпаками засмеялись.

– Ничего не выйдет, молодой человек. У нас есть женский зал и мужской зал, а собачьего пока что нет.

Так ни с чем они к Матроскину пришли. Кот говорит:

– Эх вы! Вы бы сказали, что это не просто собака, а какого-нибудь артиста или директора стадиона. Вас бы вмиг и постригли, и завили, и одеколоном побрызгали. Ну-ка, идите назад!

Когда они снова пришли, парикмахер очень удивился:

– Вы что-то забыли, молодой человек? Что именно?

Дядя Фёдор говорит:

– Мы забыли вам сказать, что это собака не просто собака, а учёная. Мы её к выступлению готовим.

Парикмахер как засмеётся:

– Ой, учёная-кипячёная! А что же она у вас умеет делать? Может, она у вас писать-сочинять умеет? Может, она у вас на дудочке дудит?

Дядя Фёдор говорит:

– Про дудочку я не знаю, а считает она запросто.

– Да? Ну, а сколько будет пятью пять?

– Пятью пять будет двадцать пять, – говорит Шарик. – А шестью шесть – тридцать шесть.

Парикмахер как услышал, так и в кресло сел парикмахерское! И вправду собака учёная: не только считать, но и говорить умеет. Достал он салфетку чистую и говорит:

– Если клиенты не возражают, я – пожалуйста. И подстригу, и завью вашего Шарика. И ещё детям расскажу, чтобы учились. Уж если собаки грамотными стали, то детям спешить надо. Иначе все места в школе звери займут.

Женщины, которые под колпаками сохли, не стали возражать:

– Что вы! Что вы! Такую собаку надо обязательно в порядок привести. У такой собаки всё должно быть прекрасно: и душа, и причёска, и кисточка!

И парикмахер за работу принялся. А пока он Шарика стриг, он с ним разговаривал. Он ему вопросы задавал из разных областей науки. А Шарик ему отвечал.

Парикмахер просто поражён был. Он такой учёности никогда в жизни не видел. Он подстриг Шарика, и завил, и голову ему помыл, и денег за работу не взял от удивления. И так его проодеколонил, что от Шарика «Полётом» за километр пахло. Пудель из Шарика получился – хоть сейчас на выставку! Он даже сам себя в зеркале не узнал.


– Что это за штучка такая кудрявенькая? Не собака, а барышня. Так бы и укусил! – говорит Шарик.

Сверху-то он пуделем стал, а внутри так Шариком и остался.

А дядя Фёдор отвечает:

– Это ты сам. Комнатная собака – пудель. Привыкай теперь.

Только Шарик что-то не очень повеселел после парикмахерской. А ещё больше загрустил. Его грусть дяде Фёдору передалась, от него Матроскину. И даже Митя помалкивал – кур не пугал.

Одно их только под конец развеселило. Подъехали они к своему домику, смотрят, а у них почтальон Печкин на яблоне сидит. Дядя Фёдор говорит:

– Смотрите, какой фрукт у нас на яблоне созрел в конце августа месяца! Чего вы там делаете?

– Ничего не делаю, – отвечает Печкин. – От вашей коровы спасаюсь. Я пришёл к вам в окошко посмотреть, все ли у вас электроплитки выключены. А она на меня как набросится! Вон у меня сколько дырок на штанах.

И верно, дырок у него на штанах с десяток. А внизу под деревом Мурка лежит, жвачку пережёвывает.

Пришлось им Печкина снова чаем отпаивать. А пока они чай готовили, он тихонечко в коридор вышел и незаметно от курточки дяди Фёдора пуговичку отрезал. Зачем он это сделал, мы с вами потом узнаем. Только пуговичка эта очень нужна была Печкину.

Глава 14
Приезд профессора Сёмина

Жить бы и жить дяде Фёдору счастливо, да что-то никак не получается. Только с Шариком кое-как разобрались, тут новая беда. Приходит дядя Фёдор однажды в дом и видит: стоит Матроскин перед зеркалом и усы красит. Дядя Фёдор спрашивает:

– Что это с тобой, кот? Влюбился ты, что ли?

Кот как засмеётся:

– Вот ещё! Стану я глупостями заниматься! Просто мой хозяин приехал – профессор Сёмин.

– А усы тут при чём?

– А при том, – говорит кот, – что я теперь внешность меняю. На нелегальное положение перехожу. Буду в подполе жить.


– Зачем? – спрашивает дядя Фёдор.

– А затем, чтобы меня хозяева не забрали.

– Да кто же тебя заберёт? Какие хозяева?

– Профессор заберёт. Ведь я же его кот. И Шарика могут забрать. Шарик ведь тоже его.

Дядя Фёдор даже пригорюнился: а ведь верно, могут забрать.

– Послушай, Матроскин, – говорит он, – но как же они тебя заберут, если они тебя из дома выставили?

– В том-то и дело, что не выставили, – говорит кот. – Они, когда уезжали, меня знакомым оставили. А те – другим знакомым. А от других знакомых я сам убежал. Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам. И Шарик, наверно, так же бездомным стал.

Дядя Фёдор задумался, а Матроскин продолжал:

– Нет, он профессор хороший. Ничего профессор. Только я сейчас и к самому замечательному не пойду. Я хочу, дядя Фёдор, только с тобой жить и корову иметь.

Дядя Фёдор говорит:

– Я уж и не знаю, что делать. Может, нам в другую деревню перебраться?

– Больно хлопотно, – возражает кот. – И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли. Ничего, дядя Фёдор, не отчаивайся. Я и в подполе поживу. Ты лучше делом займись.

– Каким ещё делом?

– А таким. Дрова надо заготавливать – зима на носу. Бери-ка ты верёвку и в лес поезжай. И Шарика с собой возьми.

Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел.

– Поезжай, поезжай, – говорит кот. – Тебе бояться нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь. Ты же у нас пуделем стал.

И они стали в лес собираться. Шарик верёвку взял для дров, пилу и топор, а дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить.

Кот им говорит:

– Запомните: надо только берёзы пилить. Берёзовые дрова – самые лучшие.

Дядя Фёдор не согласен:

– А мне берёзы жалко. Вон они какие красивые.

Кот говорит:

– Ты, дядя Фёдор, не о красоте думай, а о морозах. Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать?

– Не знаю, – отвечает дядя Фёдор. – Только если все берёзы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся.

– Верно, – говорит Шарик. – Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки. На них сидеть можно. А что будут птицы делать и зайцы? Ты о них подумал?

– Буду я ещё о зайцах думать! – кричит кот. – А обо мне кто подумает? Валентин Берестов?

– А кто такой Валентин Берестов?

– Не знаю кто. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.

– Наверное, он был хороший человек, если на нём твой дедушка плавал, – говорит мальчик. – И он не стал бы берёзы пилить.

– А что бы он стал делать? – спрашивает кот.

– Наверное, он бы стал хворост заготовлять, – предположил Шарик.

– Вот мы так и сделаем! – сказал дядя Фёдор.

И поехали они с Шариком хворост заготовлять. Весь трактор загрузили хворостом и сзади ещё целую кучу верёвками привязали. Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть.

А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них да как загудит! Дядя Фёдор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил.

– Совсем я про эту тарахтелку забыл, – говорит. – Я думал, на меня самосвал едет.

– А я думал, что бомба взорвалась, – говорит дядя Фёдор. – Надо дать ему что-нибудь поесть. А то он нас на тот свет отправит. Гудит, как пароход.

Покормили они трактор и решили домой ехать. А тут заяц мимо бежит. Шарик как закричит:

– Смотрите – добыча!

Дядя Фёдор его успокаивает:

– Ты что, забыл? Ты же теперь пудель. Ты скажи: «Тьфу ты! Какой-то заяц. Зайцы меня сейчас не интересуют. Меня интересует тапочки хозяину приносить».

Но Шарик своё говорит:

– Тьфу ты! Какие-то тапочки! Тапочки меня не интересуют! Меня интересует зайцев хозяину приносить! Вот я ему задам!

И как дунет за зайцем – только деревья в обратную сторону побежали. А дядя Фёдор домой поехал. Он очень много хвороста привёз. Но Матроскин всё равно недоволен:

– От этого хвороста не тепло будет, а треск один. Это не дрова, а мусор. Я по-другому сделаю.

Глава 15
Письмо в институт Солнца

Кот попросил у дяди Фёдора карандаш и стал что-то писать.

Дядя Фёдор спрашивает:

– Ты что придумал?

Кот отвечает:

– Я письмо пишу в один институт, где солнце изучают. У меня там связи имеются.

– А что такое «связи»? – спрашивает дядя Фёдор.

– Это знакомства деловые, – объясняет кот. – Это когда люди друг другу хорошее делают ни с того ни с сего. Просто по старой памяти.

– Понятно, – говорит дядя Фёдор. – Если, например, мальчик в автобусе ни с того ни с сего старушке место уступил, значит, он это по знакомству сделал. По старой памяти.

– Нет, это не то, – толкует кот. – Это просто вежливый мальчик был. Или учительница в том же автобусе ехала. А вот если мальчик когда-то старушке картошку чистил, а она за него в это время задачки решала, значит, у них было деловое знакомство. И они будут друг другу помогать.

– А тебе какая помощь нужна?

– Я хочу, чтобы мне солнце маленькое прислали. Домашнее.

– Бывают такие солнца? – удивился мальчик.

– Вот увидишь, – говорит кот и вдруг как закричит:

– Это кто мой карандаш утащил?!

Галчонок Хватайка отвечает со шкафа:

– Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

– Давай сюда! – велит Матроскин.

Только отнять у Хватайки что-нибудь не так-то просто было. Полчаса за ним кот по дому гонялся. Наконец отнял карандаш. Хватайка на это обиделся. И только Матроскин отвернётся, он подскочит сзади – и хвать его за хвост! Кот от неожиданности каждый раз до потолка подпрыгивал. А дядя Фёдор смеялся до слёз.

Наконец кот письмо дописал. Оно было такое:

«Дорогие учёные!

У вас, наверное, тепло. А у нас скоро зима. А мой хозяин дядя Фёдор не велит природу на дрова пилить. Не понимает он, что замёрзнем мы с этим хворостом! Пришлите нам, пожалуйста, солнце домашнее. А то скоро будет поздно.

Уважающий вас кот Матроскин».

Потом он адрес написал:

«Москва, Институт физики Солнца, Отдел восходов и заходов, учёному у окна, в халате без пуговиц. У которого разные носки».

А тут Шарик является и зайца в зубах приносит. И у зайца язык свешивается, и у Шарика. Устали оба. Но зато Шарик счастлив, а заяц не очень рад.


– Вот, – говорит радостный Шарик, – добыл.

– А зачем? – спрашивает кот.

– Как – зачем?

– А так. Что ты с ним делать собираешься?

– Не знаю, – отвечает пёс. – Мое дело охотничье – добыть. А что делать, это уже хозяин решает. Может, он его в детский сад отдаст. А может, пуха надёргает и варежки свяжет.

– Хозяин решает, что его отпустить надо, – говорит дядя Фёдор. – Звери в лесу должны жить. Нечего у нас зоопарк устраивать!

Шарик погрустнел, будто в нём лампочка погасла, но спорить не стал.

Дядя Фёдор дал зайцу морковку и на крыльцо вынес.

– Ну, – говорит, – беги!

А заяц не бежит никуда. Сидит тихонечко и всё рассматривает.

Тут Матроскин забеспокоился: ничего себе – ещё один жилец у них намечается! Своих девать некуда!

Вынес он потихоньку Шарикино ружьё, подкрался к зайцу – и как над ухом у него пальнёт!

Заяц аж подпрыгнул! Лапками он в воздухе заработал и с места пулей – раз! Сам Матроскин не меньше перепугался – и пулей в другую сторону. Только ружьё в серединке лежит, и дым кверху пошёл синенький.

А Шарик на крыльце стоит, и слёзы у него из глаз катятся.

Дядя Фёдор говорит:

– Ладно, не плачь. Я придумал, что с тобой делать. Мы тебе фотоаппарат купим. Будешь ты фотоохотой заниматься. Будешь зверей фотографировать и фотографии в разные журналы посылать.

Наверное, это и в самом деле лучший выход был. С одной стороны, это всё-таки охота. А с другой – никаких зверей стрелять не приходится.

И стал Шарик фотоаппарата ждать, как дети ждут праздника Первого мая.

Глава 16
Телёнок

С тех пор как Матроскин в подполе стал жить, жизнь дяди Фёдора усложнилась. Мурку в поле выгонять – дяде Фёдору. В магазин идти – дяде Фёдору. К колодцу за водой тоже дядя Фёдор идёт. А раньше всё это кот делал. От Шарика тоже толку мало было. Потому что ему фоторужьё купили. Он с утра в лес и полдня за зайцем носится, чтобы сфотографировать. А потом снова полдня за ним гоняется, чтобы фотографию отдать.

А тут опять событие. Утром, когда они ещё спали, кто-то в дверь постучал. Матроскин перепугался страшно – не профессор ли это пришёл его забирать. И прямо с печки в подпол – прыг! (Он теперь подпол всегда открытым держал. А там окошко было маленькое, чтобы огородами, огородами и прямо в лес.) Дядя Фёдор с кровати спрашивает:

– Кто там?

А это Шарик:

– Здрасте пожалуйста! У нашей коровы телёнок родился!

Дядя Фёдор с котом в сарай побежали. И верно: около коровы телёночек стоит. А вчера не было.

Матроскин сразу заважничал: вот, мол, и от его коровы польза есть! Не только скатерти она жевать умеет. А телёнок смотрит на них и губами шлёпает.

– Надо его в дом забрать, – говорит кот. – Здесь ему холодно.


– И маму в дом? – спрашивает Шарик.

– Нам только мамы не хватало, – говорит дядя Фёдор. – Да она у нас все скатерти поест и пододеяльники. Пусть здесь сидит.

Они повели телёнка в дом. Дома они его рассмотрели. Он был шерстяной и мокренький. И вообще он был бычок. Стали думать, как его назвать. Шарик говорит:

– А чего думать? Пусть будет Бобиком.

Кот как захохочет:

– Ты его ещё Рексом назови. Или Тузиком. Тузик, Тузик, съешь арбузик! Это же бык, а не спаниель какой-нибудь. Ему нужно серьёзное название. Например, Аристофан. И красивое имя, и обязывает.

– А кто такой Аристофан? – спрашивает Шарик.

– Не знаю кто, – говорит кот. – Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала.

– Одно дело пароход, а другое – телёнок! – говорит дядя Фёдор. – Не каждому понравится, когда в честь тебя телят называют. Давайте мы вот как сделаем. Пусть каждый имя придумает и на бумажке напишет. Какую бумажку мы из шапки вытащим, так телёнка и назовём.

Это всем понравилось. И все стали думать. Кот придумал имя Стремительный. Морское и красивое. Дядя Фёдор придумал имя Гаврюша. Оно очень подходило к телёнку. А если большой бык вырастет, его никто бояться не будет. Потому что бык Гаврюша не может быть злым, а только добрым.

А Шарик думал, думал и ничего придумать не мог. И он решил:

– Напишу-ка я первое слово, которое в голову придёт.

И ему в голову пришло слово «чайник». Он так и написал и был очень доволен. Ему нравилось такое имя – Чайник. Что-то в нём было благородное, испанское. И когда стали имена из шапки тащить, этого Чайника и вытащили. Кот даже ахнул:

– Ничего себе имечко! Всё равно что бык Сковородка или Котелок. Ты бы его ещё Половником назвал.

– А ты что придумал, дядя Фёдор? – спрашивает Шарик.


– Я Гаврюшу придумал.

– А я – Стремительного, – сказал кот.

– А мне Гаврюша нравится! – вдруг говорит Шарик. – Пусть он будет Гаврюшей. Это я сгоряча его Чайником назвал.

Кот согласился:

– Пусть Гаврюшей будет. Очень хорошее имя. Редкое.

Так и стал телёнок Гаврюшей. И тут у них разговор интересный получился. Про то, чей телёнок. Ведь корову-то они напрокат взяли. Дядя Фёдор говорит:

– Корова государственная. Значит, и телёнок государственный.

А кот не согласен:

– Корова действительно государственная. Но всё, что она даёт – молоко там или телят, – это наше. Ты, дядя Фёдор, сам посуди. Вот если мы холодильник напрокат берём, он чей?

– Государственный.

– Правильно. А мороз, который он вырабатывает, чей?

– Мороз наш. Мы его для мороза и берём.

– Вот и здесь так же. Всё, что корова даёт, нам принадлежит. Для этого мы и брали её.

– Но брали-то мы одну корову. А теперь у нас две получилось! Раз корова не наша, значит, и телёнок не наш.

Матроскин рассердился даже:

– Брали. Но брали-то мы её по квитанции! – И квитанцию принёс: – Вот смотрите, что здесь написано: «Корова. Рыжая. Одна». Про телёнка ничего не написано. А раз мы корову взяли по квитанции, по квитанции и сдавать будем – одну.


И тут Шарик вмешался:

– Я не пойму, чего вы спорите. Ты же, Матроскин, собирался корову насовсем купить. Если она тебе понравится. Вот и покупай насовсем. И телёнок у нас останется.

– Я с моей Муркой ни за что не расстанусь, – говорит кот. – Я её обязательно насовсем куплю. Это я просто так спорил. Потому что дядя Фёдор не прав.

А пока у них весь этот спор шёл, телёнок времени не терял. Он два носовых платка съел у дяди Фёдора. Он был чёрненький, а мама – рыжая. Но по характеру он в маму пошёл: ел что ни попадя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю