Текст книги "Список угроз (СИ)"

Автор книги: Эдуард Катлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Эдуард Катлас
Список угроз

– Настоящей проблемой является то, что, в отличие от Ваубана, у нас только одно место, которое стоит защищать – Земля. И враг не ограничен первоначальным направлением атаки. Он может прийти с любой стороны. Со всех сторон одновременно. Так что мы сталкиваемся с классической проблемой обороны, только в кубе. Чем дальше мы отодвигаем наши оборонительные узлы, тем больше их нам необходимо иметь…

Орсон Скотт Кард «Тень Эндера»

Мне двадцать пять, и моя жизнь закончена.

Я запаян в этом стальном гробу с гордым названием «станция раннего обнаружения». Я один. Так что моя жизнь закончена и я покойник. Попробуйте опровергнуть это чисто логическое построение. Мне не с кем поговорить, мне некого любить, у меня почти не осталось желаний. Кроме одного. Хочу вернуться.

Казалось бы, заурядный астероид, булыжник в сотню метров диаметром. Какая же ассоциативная цепочка довела от него до параллелей с кладбищем.

Наверное, навеяно тишиной, напоминающей кладбищенскую. Протокол предполагает, что после первичного оповещения на станции должна соблюдаться тишина, чтобы не мешать мне думать. И я начинаю думать, очень сильно и не всегда по делу. Музыка заставляла меня отвлечься, выключить ненужные мозги и не доводить себя до харакири тупым закругленным ножом из камбуза. Но музыку вырубило сразу после сигнала тревоги. Протокол.

Итак, мы имеем еще одного представителя космического сброда. Было бы, о чем беспокоиться.

Компьютер лениво перелопачивает список, не торопясь с результатами. Даже я быстрее него, но Билл у нас неторопливый. В открытом пространстве, когда расстояния измеряются днями полета, лишние минуты погоды не делают.

Я начал говорить вслух, предвосхищая апокалипсические предсказания Билла:

– Физический удар, точное попадание в планету вызовет глобальный катаклизм и смерть всего живого. – Это я так, для затравки.

– Не подтверждено, траектория объекта уходит в сторону от солнечной системы. – Возразил Билл.

– Объект имеет замаскированные двигатели, и, после прохождения внешней сферы наблюдения, сменит маршрут.

– Включено в список. – Подтвердил Билл. – Плюс один балл.

Это у нас с ним такая игра. Если в прикладном варианте списка уже есть угаданная мной угроза, то он мне начисляет один балл. Если я угадаю угрозу раньше, чем ее просчитает и выберет компьютер, то он мне выдает сразу десять. Ну всякую ерунду он отбрасывает, еще и насмехается, цифровик железный, но, таким образом, счет всегда положительный, если только я не сплю.

Мой текущий рекорд 173 балла, но играем мы только три года, и я надеюсь еще не раз поднять планку повыше за оставшиеся семь.

Меня и станцию послали сюда в двадцать два. Я был добровольцем, чего не могу сказать о станции. Она все же поумнее меня, даже если взять только Билла.

Теперь-то я понимаю, что надо быть полоумным, таким, каким был я в свои двадцать два на Земле, чтобы на такое подписаться. Мне пары месяцев здесь хватило, чтобы это понять. Остальные годы я только проверял это предположение.

Так что станцию, скорее всего, отправили силой. Билл плохо понимает юмор, а так бы я его спросил, чтобы в этом убедиться.

Земля перенаселена и скучена, ага. Ну что же, здесь этих проблем мне точно не светит. Еще семь лет, один месяц и три дня.

– Астероид – лишь камуфляж для корабля врагов. – Пока что я шел по базовому сценарию, и не мечтая о джек-поте. – Вооруженный корабль скрывается внутри, и атакует наши планетарные флотилии при приближении к системе.

– Банально, – скучным голосом произнес Билл, – но плюс один. И это не астероид, по моему мнению.

Чтобы вы понимали, у нас любой пришелец – враг. Так сразу стало после того, как нас накрыло волной контактов. После чего на Земле изменили определение разумной жизни. Теперь к разумным у нас относят только миролюбивых. А всех остальных – к псевдо-разумным. Спросить меня, так себя мы тоже к разумным ну никак не причислим, разве что после того, как нам отпустят грехи последней пары тысячелетий.

– Булыжник набит капсулами со спорами чужой жизни. – Билл не любил, когда я называл эти камни астероидами. Он у меня консервативного воспитания, и для него булыжник имеет право называться астероидом, если только принадлежит Солнечной системе. А я не люблю, когда он говорит «небесное светило» (где вы тут видите небо?!). Так что мы стараемся называть их как-то еще, когда не забываем. – Достигнув Земли, они поглотят туземную жизнь и подготовят планету для прибытия чужой расы. Или споры и есть чужая раса, что не меняет процесса.

– Плюс один. – Биллу было скучно. Но я еще только разогревался.

– Астероид является отвлекающим маневром, призванным загрузить ресурсы станции, а невидимые пришельцы тем временем крадутся мимо нас. – Может и не пройти, я бы не дал за такое ни балла.

– Плюс один. Базовый класс «отвлекающие маневры» общего списка. Больше за этот класс баллов не будет.

Все пришельцы, что добирались до Земли, старались нас уничтожить. Некоторые даже не умели говорить, не умели думать, не были даже «псевдо»-разумными, хотя имели средства перемещения между звездами. Солнечную систему накрыло сотню лет назад. То ли мы попали в какой-то список спамеров, то ли время пришло, но за десяток лет нас поглотила волна уничтожителей. Три раза человечество оказывалось на грани гибели.

Потом – появилась программа сферы наружного наблюдения. Сначала сто станций, потом тысяча – прямо на окраинах солнечной системы. И вот теперь я болтаюсь здесь, занимаясь собачьей работой, недалеко от собачьей звезды, чуть ли не в десятке парсеков от солнца. Собачья жизнь, в общем.

И при этом собаку мне с собой взять не дали. Таких как я, сказали они, еще почти миллион. Чтобы забросить меня сюда, мои шестьдесят с лишним кило, да пару десятков тонн всего того, что позволит мне здесь продержаться десять лет, человечество отказывает себе в последних крошках.

Человечество не захотело отдать еще пару крох, чтобы я полетел со щенком.

Но Билл оказался не хуже. И ему не надо центнеров кормежки и беговую дорожку.

– Булыжник взорвется у Сферы, ослепив ближайшие станции и не позволив им передать раннее предупреждение.

– О чем? – рассеянно уточнил Билл.

– Ну как же. О флоте возмездия, что идет за ним следом. Ты же не думаешь, что послыжичи простили нам все?

– А-аа, ЭТО предупреждение. – Спокойно так протянул Билл. Чувствовалось, что он не понимает серьезности угрозы. – Плюс один.

Послыжичи были четвертым нашествием. Уже после сферы, но еще до того, как Земля в открытую объявила, что будет уничтожать каждого, кто проникнет внутрь «Сферы влияния людей» и оставляет за собой право на контратаки. А послыжичи прорвались через допотопные станции наблюдения (возможно, просто их не заметив) и попытались захватить власть на Земле и взять население под контроль. Единственные, кстати, чей сценарий не предполагал тотального геноцида, так, небольшую зачистку. Ну, им и прилетело в ответ.

Из косвенных источников известно, что их больше не существует. Я не верю, конечно. Возможно, тут трудности перевода – перехваты чужих сообщений никогда невозможно точно расшифровать, а сами мы давно уже не вылетаем за пределы сферы. С разведывательными миссиями разве что, или с парой бомб, как в случае планет послыжичей.

Одно правда – после того случая как обрезало. Наглые и вульгарные атаки прекратились. Может, там, за сферой, и мало истинно разумных, но они понимают язык угроз. Не все, но многие.

– Булыжник является приманкой. При попытке его уничтожить он распадется на мелкие части, которые будут угрозой либо местной сети, либо Земле через определенное время.

– Через семьдесят пять лет, если скорость частей останется той же, что и материнского объекта. – Уточнил Билл. – Плюс один балл.

Мы, старожилы, называем сферу, вернее, станции наблюдения сферы, сетью. Нам разрешено общаться (тоже угроза, поэтому только письма и фотографии, никакого видео). Сетью, потому что можем напрямик общаться только с соседними станциями. Я слукавил в той игре в покойника, хоть и ненамного – до ближайшей станции больше месяца света, так что общение у нас весьма специфичное. И тут надо вспомнить, что людей на ближайшей станции нет. Парень сломался на седьмом году. Хорошо хоть, что кинул весточку, и я не беспокоился об определении угрозы. Сказал, что ничему больше не верит и вскрыл внешний люк. Как обманул своего Билла (его правда Боб зовут), не знаю – он по этому поводу молчит. Я с ним тоже общаюсь, потому что, во-первых, и компьютерам бывает скучно, а во-вторых, в моем положении лишний собеседник не помешает. Любой. Ну и плюс ко всему, это предусмотрено протоколом. Правда, Бобу об этом не говорю, чтобы его не расстраивать. Он и сам, конечно, знает, но вслух мы с ним считаем, что просто друзья. Встретились, так сказать, два одиночества.

Я общаюсь, много. Стараюсь, так сказать поддерживать тонус. Но только не шибко хорошо выходит, конечно. Мой лучший друг по переписке – Сергей, как-то мы с ним много общего нашли. Но от него письма приходят через две пересылки – а это по шесть, иногда и по семь месяцев в одну сторону. Поэтому я пишу ему почти каждый день. И ответы в последнее время получаю часто по паре в неделю. Но только странное это общение – двухсторонний монолог.

Из пяти ближайших станций – около одной плавает труп, и еще одна собирается в обратный путь. Там старик, поэтому он, наверное, более эмоционально устойчив. Десять лет отбарабанил. Полный срок. Теперь в холодильник и лет пятнадцать до дому. Интересно там теперь, наверное. Многое изменилось.

– Сдаешься?

Билл выбил меня из неспешных воспоминаний. Действительно, чего-то я сегодня не в ударе.

– Лень, – сказал я. – Сколько получилось?

– Пятьдесят баллов. Рекорд не побит. – Пятьдесят, это потому, что у нас с Биллом договоренность не повторять базовые комбинации по каждому характерному субъекту угрозы. В данном случае, по астероиду. Я его один раз наговорил, и теперь только добавляю. А так бы и пятидесяти не вышло. – Твой список составил менее двух процентов от общего прикладного списка, выбранного программой для данного небесного объекта.

Все-таки не забыл. Я один раз про свой астероид, он – про свои несуществующие небеса. И не поспоришь. Но что за дурацкая манера – отделять себя от программ-обработчиков? Еще немного, и я начну подозревать его в шизофрении.

Прикладной список попал на экраны. Да, много компромата он накопал на этот камешек.

– Прошу ознакомиться и утвердить. – А вот эта формулировка уже официальная. – Предлагаемые меры: высылка разведбота, контактный и визуальный анализ, изменение траектории объекта в целях недопущения его в сферу влияния Земли.

– Утверждаю, – тут же сказал я. Еще не хватало, вчитываться. Таких астероидов я за три года накрошил уже с десяток, так что, если контактный анализ, что появится только через несколько месяцев, не даст ничего нового, то выводы банальны и предусмотрены инструкцией.

Все это Билл мог сделать и сам. Но в списке угроз есть и «заражение ПО чужеродным кодом в целях получения контроля над сферой…». Так что окончательное решение на станции всегда принимает человек. Компьютеру позволено отрабатывать стандартные ситуации только в случае отсутствия живых на борту. Надо будет спросить у Боба, может быть, он сам грохнул своего хозяина, чтобы единолично похозяйничать в рамках сферы в световой месяц?

Но Боб хороший парень, и как-то неудобно задавать ему подобные вопросы. Тем более, что он сейчас как калека, пусть и полностью самостоятельный. Пассивная защита ему разрешена, а вот, допустим, запустить пару по-настоящему боевых игрушек в сторону потенциального противника – он уже не может. Впрочем, и я не могу. Для использования хоть одной из шестнадцати ракет мне нужна полная любовь с Биллом. Так что я должен скоро начать сильно беспокоиться по поводу его шизофрении. А то вдруг придет время – а он окажется каким-нибудь адептом мирного разрешения конфликтов. Они, современные компьютеры, такие – не уследишь.

Одна у меня радость за последнее время – Вера. Полгода как прибыла, но мы стали как родные. Ей я пишу – каждый день. Иногда и по два раза. И внешне ведь очень даже ничего. Пару фотографий прислала, так хоть стой, хоть присядь. Ей то что – видать настроение такое было, а мне тут что делать?

И поговорить есть о чем. В нашем положении это, к сожалению, даже важнее. Как-то находим мы с ней общий язык. Вроде и говорим все о пустяках, а хорошо мне становиться, радостно. Ей, надеюсь, тоже?

Она вернется всего-то на пару с лишним лет позже меня. Но я даже сейчас знаю, что ее дождусь. Конечно, повезло, что мы встретились, хотя бы здесь, на углу треугольника зимы, я знаю. Но считаю ее единственной. Ее еще не спрашивал, правда. Вроде как время есть. Входящее, кстати, от нее пришло. Как раз перед звонком.

Что у нас? Пугает меня ее сближение со своим компьютером. Почему вдруг Лисой его назвала, все же знают, что у них мышление скорее мужское. Хотя, с другой стороны, если бы назвала мужским именем, то был бы у меня другой повод для беспокойств. Болеет Лиса? Это как? А, говорит слишком неторопливо? Так это, ласточка, ты мой не слышала, из него порой слова по одному в час выскакивают.

Новоселье скоро? К ней первое сообщение от новенького пришло? И кто? Сигнал сбит оказался и не расшифрован? Ну ничего, это бывает, когда они слишком далеко. Вообще-то, рановато замену для Старика присылать, обычно еще разрыв в пару месяцев идет, и приходится пустой участок мониторить. С другой стороны, может, парень решил совсем издалека контакт наладить? Пока он еще прилетит…

Ну и куча прочей приятной чепухи. Люба с Мишей решили пожениться. Это что, намек, что я слишком медлителен и не один такой? Мишу я знаю, ему еще пара лет осталась. Люба от меня далековато, и с ней мы только пару раз обменивались письмами. Надо будет посмотреть, какой у нее срок.

Ладно, сегодня я Вере уже написал, так что ответ до завтра отложу. Да и спать пора, вон, Билл уже лампу над кроватью зажег. Намекает неназойливо, отвлекать не хочет. Достанет он меня когда-нибудь со своими намеками.

Кстати, угрозу придумал – Веры не существует, ее выдумал Билл для того, чтобы у меня тут крыша не поехала. Подумать страшно, но у нас у всех мозги такие здесь становятся – на одно направлены. Специфика службы. Вот допустим, кто сказал, что мы вообще возвращаемся? Я бы эту угрозу первой исключил. Мало ли кто вернется. Одна надежда – мы же себя вроде разумными считаем. А это значит (по последнему пересмотру определения), гуманными. Может, просто в отстойник загонят для начала?

День был бурный – целый астероид как-никак остановили, защитили землю-матушку, поэтому мне снились сны. Много снов, хотя они редкость в последнее время. Сплю я плохо, конечно, но без сновидений.

Мне снились разумные чужие. Полностью разумные, по любому определению – любящие, добрые и благородные. Спустившиеся к нам с небес, говоря, что сфера нам больше не нужна, что они о нас позаботятся. И в параллели мой мозг, не способный полностью отключиться, мне все угрозы перечислял. Попытка подорвать оборонную мощь землян, чтобы нас потом взять голыми ручками. Хотя нет, во сне у этих чужих ручек не было. Крылья у них были, это да.

Вера мне снилась. Несколько раз. Подробности опущу, но в одном из снов я делал ей предложение. Она была вся в белом, и мои розы были белыми, и все вокруг такое белое-белое. Это мы в раю наверное были, не припомню я таких красивых мест на земле, где народу больше десятка ярдов и никто не собирается останавливаться.

Проснулся я резко, от нового сигнала. А так как сигнал подозрительно походил на вчерашний, это означало, что мы имеем новый инцидент. Рекорд. Два инцидента подряд – таким при мне никто даже не хвастался.

Мой, разгоряченный ночным футуризмом мозг, сразу предположил худшее. Как там было? Астероид в качестве отвлекающего маневра? Мигала входящая почта. Я ее пока трогать не стал, – служба.

Определение объекта. Бил суховато, словно его тоже только разбудили, выплюнул:

– Новый инцидент на экране. Мне пришлось настоять:

– Голосовой анализ, пожалуйста. – Билл иногда лениться, так что нельзя давать ему расслабляться. Не подумайте, я его не гоняю, но это в его же интересах. Он отомстил мне формальным вариантом.

– Предварительный анализ показывает, что на границе сферы влияния Земли появился крейсер Рекритов. Идет вдоль границы сферы. Находится на стыке нашего участка и участка станции Про-Х-147, ввиду этого действия необходимо координировать. Отчет о событии превентивно отравлен соседям. Отчет о событии превентивно отправлен на Землю. Билл сделал паузу, словно вдохнул свежего воздуха, и продолжил:

– Раса Рекритов: Негуманоиды, псевдо-разумны. Внешний вид неизвестен, текущее предложение на основании косвенных данных – Руконогие пауки с маточной иерархией. Зона интересов ареала обитания – планеты с преобладанием метана. Зона экономических интересов – не установлена. Относительный индекс развития – один точка восемь десятых. Отношение к людям – условно нейтральное. Готов к анализу угроз.

Тут было, где развернуться, поэтому я начал перечисление, не ожидая начисления баллов. Явно сделаю рекорд:

– Разведка перед нападением, распыление капсул со спорами для проникновения на станции, распространения сигнала с целью глушения станций, распространение сигнала несущего вирусное ПО, выбор точки наибольшей уязвимости для немедленного нападения. Прошу немедленно отослать дополнительное предупреждение на сто сорок седьмую, чтобы он там поактивней был.

Сто сорок седьмая, это как раз Боб. Можно сказать – точка наибольшей уязвимости, если только не знать, что таких станций с трупами на борту или неподалеку – каждая двадцатая. Это мы ракеты научились делать, а не себя контролировать.

Да и потом – я сектор Боба полностью перекрываю, если что. На пару со Стариком. Другой вопрос, что это крейсер, а у них, у псевдо-разумных, каждый крейсер – битком оружием набит. Так что им наши ракетки – как мошки, с их то индексом.

– Попытка выбора станции для захвата и воровства наших технологий. Привести станцию в состояние два.

– Подтверждаю. – Тут Билл должен был подтвердить. А то вдруг я сумасшедший, или под контролем чужих хочу станцию к самоуничтожению подготовить. У нас это в обе стороны работает. Не дай бог (если его тут можно упоминать вообще, в десяти парсеках от Вифлеема), я один не то, что ракету, я даже станцию уничтожить не могу без подтверждения Билла. Потому я за него и беспокоюсь всегда. Каждая пятидесятая станция, по нашей, неофициальной сетевой статистике, с погибшим компьютером. Ну, как правило, и люди в них тоже выживают нечасто.

– Попытка перехвата прямых сигналов между станциями, перейти на восьмой уровень шифрования.

Восьмой – это плохо. Плохо, потому что мы все мыслим достаточно похоже. А значит, и Вера на восьмой перейдет. А это значит, что письма, что я получу через пару месяцев, еще сутки будут дешифровываться. А не как сейчас – за минуты.

– … Повышения вероятности всех угроз из сегодняшнего списка ввиду возможной корреляции со вчерашним астероидом… Мне лень было разжевывать, но Билл понял, и встрял, перебив меня:

– Десять баллов по последнему пункту. – Ему бы все поиграться. Это меня, конечно, вдохновило:

– Подготовка массированной атаки на сферу Земли. Послать запросы на дальние станции о появлении других крейсеров. Попытка захвата живого биоматериала, заблокировать все входы на станцию до дальнейшей команды… Выдохся я где-то через час, на триста седьмом балле.

Как ни странно, предложенные Биллом меры были подозрительно похожи на вчерашние – разве что на контактный анализ крейсера и попытку его развернуть он не пошел. Наверное, понимал, что на это меня не подбить. Плюс, приведение станции в состояние, максимально близкое к самоубийству. Тоже угроза, кстати, – скоро им достаточно будет вдоль границ пару крейсеров пустить, с индексом чуть за двойку, да отношением условно-негативным, так мы сами себя и повзрываем.

Плюс – кучу спама на соседние станции. Опять же, подгони крейсер к нам поближе – и собирай цифру с каналов. Я же раз в десять сообщений больше послал, чем обычно. Тем более, с учетом изменения параметров внешней среды, содержимое этих сообщений становится предсказуемым, а значит, поддающимся расшифровке. Идеала нет. Избегая одной угрозы, тут же получаешь другую.

Наверное, это одна из причин, почему я все мои попытки перечитать полный список угроз всегда терпели фиаско. Он слишком сложный, слишком большой, и слишком динамичный, меняющийся и расширяющийся в зависимости от ситуации. Есть общие угрозы, понятные. Но есть и такие, которые могут возникать только в очень конкретных случаях. Когда не то что угрозу, а даже самое событие, ее породившее, сложно предсказать.

Ну да ладно. Сообщения разосланы, бот отправлен, можно и передохнуть. В принципе, сейчас было время для бега, но в тайне я надеялся, что письмо пришло от Веры, поэтому решил отложить спорт и открыл почту.

Письмо оказалось не от Веры. Более того, идентификатор мне вообще был неизвестен. Варианта наклевывало два – либо это писал общительный новичок (99 и 9 в периоде процентов вероятности), либо это сообщение от псевдо-разумных с крейсера (неуловимые доли процента).

Либо, кстати, Рекриты подделали и прислали письмо от новичка, это уже три. Или новичка и не было никакого, а это все изначально подготовка к нападению. Астероид, новичок, крейсер. В ту же кучу и самоубийцу, оставившего бедняг Боба в одиночестве. Паранойя.

– Билл, оценка безопасности письма есть? – В паранойе главное быть последовательным.

– Письмо безопасно для программного обеспечения. Не содержит известных и прогнозируемых биологических угроз, включая попытки перестроения биоматериала. Не содержит известных угроз психике, однако содержимое может поставить под угрозу психическое здоровье.

– Что за содержимое?

– Передача содержимого письма равнозначна его прочтению, ввиду этого прошу принять решение о прочтении письма самостоятельно. Содержимое выходит за рамки угроз, оценки которых я могу проводить.

– От кого письмо?

– Письмо пришло от новой модели станции слежения. Однако предположение, что она идет на замену станции Про-Х94, неверны, плановая замена должна произойти значительно позже. Эта станция идет на границу сферы вне плана.

– Так читать, или нет? – Билл еще никогда не был столь косноязычен. Хотя я слегка успокоился, – плохие новости шли не от Веры, а это главное.

– Прошу принять решение о прочтении письма самостоятельно. – Повторил компьютер. – Это решение выходит за рамки моего протокола.

Как-то я отвык принимать самостоятельные решения. Угроза. Пришлось решиться и открыть письмо, ведь было понятно, что других вариантов у меня нет. Текст был расшифрован не полностью, станция по-прежнему летела слишком далеко. Но, в отличие от полученного Верой, все же поддавалось расшифровке, хотя компьютеру пришлось что-то домыслить:

«… Мы высылаем это сообщение всем, кто нас слышит. Это повтор сто пятьдесят семь. Я единственный, кто сейчас не в анабиозе…»

– Единственный? – вслух удивился я. – Они что, поменяли правила? Но Билл упорно молчал, и мне пришлось продолжить чтение.

«… Мы посылаем это сообщение заранее, чтобы вы все узнали. Поддержка сферы настолько истощила ресурсы Земли, что начались бунты. И ничего же не происходило последние полсотни лет, ни одного нападения. Начались протесты, потом бунты, потом восстания. Конфликт за конфликтом, войны, пока не накрыло окончательно. Потом кто-то не удержал палец над кнопкой. По нашей информации, человечество уничтожено полностью (?). Если кто и остался, то им придется выживать в радиоактивной пустыне. Мы работали на сферу, на орбите, поэтому успели сбежать. Набились в станции и…»

Я молчал. Понятно теперь была косноязычность Билла. Он конечно, не человек, но и не идиот. Дальше сообщение почти полностью состояло из обрывков:

«Мы не знаем, что нам делать, но лучше мы будем делать это рядом с последними живыми, чем у мертвой планеты… Простите нас, мы… Мы прибудем к сфере… те, что остались на орбите, поддерживают связь, но последние сообщения пришли несколько лет назад»

Вот так вот. Цивилизация уже лет пятнадцать, как погибла, а ты об этом только узнаешь. Становится понятно, что здесь делает крейсер соседей. Станции, конечно, разгоняли неплохо, но свет все равно быстрее. Они давно уже все знали. Летают, смотрят за тем, что будет дальше. Может, готовятся условно-нейтрально нас добить.

А с учетом индекса 1.8 вполне возможно, они и предполагали подобное развитие. Все таки поумнее нас будут. А значит, несложно было поставить на первое место угрозу того, что мы сами себя обнулим. Основная угроза в списке.

И ведь даже не вернуться, чтобы проверить, правда ли. Вернуться можно только по окончании срока. Без вариантов. Иначе половина сферы до времени бы в обратный путь срывалась. И тут висеть – совсем уж глупо, только разве что метановых пауков смешить. Есть правда аварийный вариант.

– Билл, так что ты там говорил о слабо-кислородной планетке в нашем секторе?

– Если стартуем завтра, то приземлимся через полгода.

– Вероятность какая? Что я из тебя сегодня все вытягиваю? Вроде как не у тебя расу угробили?

Билл не отреагировал на обвинение. Видимо, не вовремя решил вспомнить, что он всего-лишь компьютер:

– Вероятность успешного приземления – 97%, вероятность выживания – 34% с доступными ресурсами станции, вероятность выживания в группе – 78%, вероятность выживания второго поколения – 73%.

– Где я тебе второе поколение нарисую? – Хотя, понятно, где. – Письмо на станцию Вере, срочно отправить сразу с голоса без дополнительных проверок.

Я очень боялся, что не решусь. В конце концов, это первое предложение, которое я сделаю за всю жизнь. И, судя по всему, последнее.

Может на это, там, на Земле, и надеялись? Когда рассылали станции сотнями тысяч во все стороны? Что, в случае чего, хоть где-то ростки да проклюнутся?

Мне главное, чтобы Вера согласилась. Остальных подтянем. Вера – вот самое главное.