Текст книги "Право на поражение"

Автор книги: Эдуард Катлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да, – подтвердил идущий впереди Фантом, – пока еще спускаемся. Я надеюсь, что мы достигнем нижней точки сегодня к вечеру.

Кто-то, вроде как Ким, хмыкнул. Все тут же поняли эту непроизнесенную усмешку. Понятия «день», «ночь», «вечер» сейчас оказались для них чистыми условностями, некими символами, не подтвержденными никакими внешними признаками. Но развивать эту тему не стали.

– Мне не хотелось бы устраивать ночлег на самом дне мира. – Вик как раз нашел очень интересную жилу, вроде даже золотую, но все-таки отвлекся на разговор.

С каждым шагом он чувствовал усиление давления древнего подземного ужаса. И что-то ему подсказывало, что хуже всего им, или уж точно ему, будет на самой глубине.

Фантом остановился на очередной развилке. Наиболее широкий тоннель уходил влево, еще один шел вперед и резко вверх, хотя, судя по всему, затем снова спускался. Третий путь шел вправо и вниз, но это был уже не тоннель, не полноценная пещера, а скорее щель в скале.

Фантом наклонился, чтобы рассмотреть, что дальше в этой щели, и Виктор сразу усилил сияние шарика на своем посохе, помогая ему заглянуть подальше.

Проблема, похоже, заключалась в том, что следы крестьян были во всех трех направлениях. Здесь они в очередной раз начали плутать, и понять, не исследовав все проходы, где настоящий путь, а где ложный, становилось непросто.

Вик словно наклонился вперед вслед за рейнджером. Только его движение было невидимым – магические щупы сзади него сжались, уменьшились, чтобы не отвлекать внимание мага, зато дополнительные, удлиненные нити-разведчики, поползли вперед, во все три прохода. Хотя в первый момент ему показалось, что это не поможет.

Виктору хотелось бы сделать ставку на средний проход. Он был и шире, и вел вроде как в том же направлении, в каком они двигались раньше. Судя по тому, что он смог определить с помощью своего нового навыка, через короткое расстояние этот проход раздваивался, потом сходился обратно и дальше горизонтально уходил на север. По крайней мере, он не заканчивался тупиком на том расстоянии, на которое дотягивались щупальца магии Виктора.

Похоже, к среднему тоннелю склонялся и рейнджер.

Но тут, чуть ли не впервые за весь их поход под землей, высказался Грег. Легонько ударив молотом по стене, послушав отзвук этого удара в камне и удовлетворенно хмыкнув, он произнес простую мысль:

– К сожалению, нам в щель. Если бы они пришли не из нее, то это было бы последнее место, куда бы они полезли. Следы есть везде – значит, они сначала вылезли из щели, а потом блуждали здесь, пытаясь найти дорогу дальше.

Даниэль обернулся и задумчиво посмотрел на мага. Вик в ответ лишь пожал плечами:

– Логика в этом есть.

– Тогда я сначала спущусь, проверю.

– Нет, – коротко бросил маг в тот момент, когда Фантом почти скрылся в щели.

Вик застыл, шевелились только его губы, но слова все равно звучали отчетливо:

– Вылезай. Все в левый проход. Быстро.

Чего-чего, а слаженности их команде хватало, так же как и умения не задавать вопросы в момент, когда они были нежелательны.

Ким и Брентон буквально выдернули Фантома из трещины, а Лашан в этот момент уже уходил влево, выставив вперед кинжал. Никто не понимал, что подвигло мага к действию, поэтому каждый пока ожидал чего угодно и с какой угодно стороны.

Но Виктор все равно не выдержал и добавил значительно громче:

– Быстрее! – И сам начал отступать вслед за Лашаном, держась, как всегда, где-то в середине отряда.

Теперь заспешили все. Виктор мог ничего и не говорить, потому что вибрацию пола и стен трудно было не ощутить.

Они очутились в центре землетрясения, глубоко под землей, рискуя быть заваленными толщей породы.

Отряду помог новый навык Виктора, хотя и удивительным образом. Он старался не пропустить приближение врага, расставляя сеть из своих нитей. Вместо этого маг вовремя ощутил приближающееся землетрясение. Что более важно, он мог с высокой долей успеха предугадать, что именно левый тоннель наиболее безопасный – по характеру породы вокруг, по пустотам и даже по количеству трещин и щелей в каждом проходе.

Последним отступал Грег. Потолок уже начал трескаться, и из него сыпались сначала мелкие камешки, затем начали падать камни покрупнее. Едва Грег шагнул глубже в тоннель, огромный валун свалился прямо за ним, полностью завалив проход. Грег слегка толкнул идущего перед ним Гедона, стараясь успеть выскочить из-под завала.

Но тряска прекратилась. Трясло вообще недолго – считаные мгновения, и все закончилось.

А они остались в глухом проходе, скорее всего, в тупике.

Все молчали. Огонек мага слегка подрагивал, выдавая его состояние. И дрожащего света хватало, чтобы увидеть, что проход закупорен наглухо и вернуться к основному маршруту нет никакой возможности. В магическом свете медленно кружились и оседали пылинки, моментально заполнившие весь коридор. Грег чихнул.

Фантом отодвинул в сторону Лашана и Кима – единственных, кто оказался в коридоре еще дальше него:

– Вы пока передохните, отдышитесь. Я посмотрю, как там дальше.

– Один не ходи, – нейтрально заметил Вик.

– Я с ним, – тут же отозвался Ким.

– Следов много, – прокомментировал Фантом ситуацию. – Досюда дошли многие, может, почти половина. Только толку-то…

Рейнджер и вор стояли на еще одной развилке. Вновь в разные стороны уходили три тоннеля, и, судя по всему, следы были в каждом.

– Надо возвращаться, – вздохнул Фантом. – Приведем наших сюда, потом, может, пойду разведаю чуть глубже. Хорошо, что пещеры здесь сильно разветвляются. Значит, есть хороший шанс найти пути обхода.

Ким сглотнул и вытянул факел вперед. Фантом, повинуясь его движению, посмотрел туда же, куда уставился вор, – в средний проход.

Оттуда надвигалось что-то черное, неосязаемое и оттого еще более ужасное. Рейнджер начал отступать назад, пока не уткнулся в Кима.

– Беги, – шепнул он через плечо. Ким отрицательно помотал головой, но тоже начал отступать.

Медленно, шаг за шагом. Оба боялись повернуться к неизвестному, невидимому зверю спиной, поэтому лишь пятились.

Киму стало дурно. Тошнота подступала наплывами, он чувствовал, что еще немного – и его начнет рвать от ужаса. Начали дрожать колени, и каждый следующий шаг отступления давался все с большим трудом. Но он все же шел на быстро слабеющих ногах. Лишь когда стало совсем плохо, вор не выдержал и схватился за спину Фантома.

Так они и отступали назад – медленно, шаг за шагом, не оборачиваясь, чтобы разглядеть дорогу, потому что боялись, что именно в тот момент, когда они обернутся, нечто ужасное вырвется из подземных коридоров и нападет. Нападет немедленно, раздавит, задушит, заставит пожалеть, что они вторглись в подземные владения, что оказались слишком близко от последней реки, что обратили на себя внимание Лодочника.

На Кима накатило в очередной раз, и он едва удержал содержимое желудка. Фантома вырвало. Вырвало коротко. Фантом, как только его начало рвать, перестал сопротивляться и выплеснул все небогатое содержимое желудка прямо на стену.

Как ни странно, это помогло. Помогло прежде всего Киму. Он наконец-то решился отвернуться, показать опасности спину. Бежать ему по-прежнему не хотелось, почему-то он чувствовал, что, начав убегать, он не сможет остановиться. Но он развернулся, прижался спиной к спине рейнджера и буквально потащил его за собой вперед – или назад – к остальной группе.

Привести хищника к остальному отряду – вариант был не из самых веселых, но альтернатив просто не было. Ким не хотел умирать вдали от своих, не успев помочь, не предупредив, не дав им возможности подготовиться, пока чудовище пожирает их двоих.

Поэтому он шагал по коридору, отступая все глубже и глубже. Фантом не сопротивлялся, только дрожал всем телом, но шел, практически не запинаясь и подстраивая свои шаги под шаги ведущего.

В момент очередного наплыва рука Кима дрогнула, и факел выпал. После этого свет шел только из-за спины и медленно удалялся. На краю сознания билось желание спросить рейнджера, что он видит, не приближается ли чудовище, не пора ли обнажить оружие, чтобы хотя бы выставить его, ощетиниться сталью – не для того, чтобы победить, но хотя бы для того, чтобы заставить хищника поперхнуться, захлебнуться черной кровью, застрять у него в глотке, не дать ему расправиться с товарищами так же, как и с ними.

Но Ким не мог. Рот не слушался, слова оказывались неспособны быть произнесенными. Слова тоже боялись находиться здесь, в этой пещере, в такой близости от чудовища.

Друзьям казалось, что они бредут бесконечно долго. Но одновременно Ким понимал, что это не так, что они не прошли и десятой части до завала, где по-прежнему, ничего не подозревая, ждет отряд. Ким понимал, что им не дойти, что вот-вот придется развернуться и дать бой. Даже не вступить в схватку, тут же напоминал он себе, а просто постараться застрять в глотке чудовища, чтобы заставить его забыть о продолжении трапезы, хотя бы на какое-то время.

Им не дойти, потому что темнело. Ким не понимал, или это чудовище навалилось на факел где-то за его спиной, закрыло его своей тушей, или же это они отошли уже достаточно, чтобы свет начал тускнеть. Ему хотелось верить во второе, но ужас заставлял его верить в худшее.

Коридор изогнулся, и свет позади перестал давать даже тот минимум, который позволял видеть дорогу. Ким замедлил шаг. Фантом, несмотря на свое состояние, тут же среагировал и тоже приостановился. Теперь Киму приходилось шагать на ощупь, он ставил ступню, немного двигал пяткой, чтобы убедиться в прочности поверхности, на которую встал, и только после этого переносил вес тела вперед.

Все казалось ему безнадежным. Та скорость, с которой он шел, не давала ни малейшего шанса убежать от чудовища. Ким сгорбился, каждое мгновение ожидая, что огромная, размером во всю пещеру пасть поглотит сразу и самого Кима, и его друга. Но все же вор делал еще один шаг вперед, а потом еще один, и еще, и еще.

Впереди забрезжил слабый свет. Ким попытался сосредоточиться, но, по его подсчетам, никак не выходило, чтобы они прошли так медленно и такое большое расстояние. Никак. Может быть, они прошли треть всего пути, в это он еще мог поверить. Ну, может быть, с большой натяжкой – половину. Но они еще никак не могли видеть свет магического огня, горящего на посохе Вика.

Сначала Ким испугался еще больше. Так как это не мог быть свет мага, то, значит, впереди была какая-то ловушка, которую устроило чудовище. Ким даже остановился, подумав, не повернуть ли обратно и не принять бой, пока еще не поздно. Но Фантом упорно отступал, толкая Молнию в спину, и вор делал шаг за шагом навстречу свету.

Хотя свет приближался быстрее, чем двигался Ким. Значительно быстрее. Свет бежал им навстречу, или бежал тот, кто держал источник этого света в руках.

Тот, кто держал в руках посох, с магическим огоньком на его навершии.

– Закройте глаза! – еще издали крикнул Вик. – Все закройте глаза. Закройте глаза и ложитесь на пол.

Даже тот уровень доверия, который существовал внутри отряда, не помог Киму сразу подчиниться подобному приказу. В подземелье, когда сзади тебя нагоняет чудовище, приказать воину закрыть глаза и лечь было сродни безумию. Вся его тренировка, весь опыт бойца сопротивлялись этому. Наоборот – надо развернуться, вытащить ножи, принять неравный бой.

Но Вик был умнее, самый умный в их команде. И Ким знал Вика не первый год. И они выживали вместе в разных местах. Делили тепло очага зимними ночами и черствый хлеб в глухом лесу, в окружении орков. Если Ким кому и мог поверить, то только своему магу.

Вор лег на дно пещеры, потянув за собой ничего не соображающего Фантома, и закрыл глаза.

Вик сразу почувствовал, что подземное зло, присутствие которого давило на его сознание последние сутки, вырвалось на волю. Это было знание, которое невозможно доказать, но в реальности которого он не сомневался. Больше всего это было похоже на то, как будто за глухой ширмой в комнате затушили свечку. Нельзя увидеть, что свечку действительно затушили, но результат очевиден – комната погружается во тьму, и нет никаких шансов на то, что свет вернется в помещение сам по себе.

Поэтому Вик двинул отряд вперед. Жестами и короткими репликами:

– За мной! Держитесь на расстоянии. Парни в беде. Но мечи тут не помогут. Поэтому держитесь за мной, держитесь подальше.

Он повторил это еще несколько раз, пока они бежали по пещере в поисках Фантома и Молнии, потому что это было единственное, что его товарищи могли не осознать. То, что этот бой – не их.

– Не приближаться. Просто держите меня в поле зрения, и чтобы я вас тоже видел. Ни в коем случае не пытайтесь меня защитить.

Он повторял эти фразы, как молитву. Еще не было боя, в котором маг команды выступал бы без прикрытия мечей. Ему вообще раньше не приходилось идти первым, он всегда шел за спинами товарищей. А тут он стал единственно возможным щитом для всего отряда.

Когда он увидел впереди свет от факела и две медленно бредущие им навстречу фигуры, он обернулся, чтобы посмотреть, как чувствуют себя остальные. Лашана била судорога, мечник валялся на полу, и, казалось, судороги вот-вот перейдут в конвульсии. Гедона непрерывно рвало, хотя он так и не выпустил свой разобранный шест мечника из рук. Опираясь обоими мечами о землю, Гедон просто повис на их рукоятках, наклонился вперед и выворачивал наружу содержимое желудка.

Единственный, кто достаточно сносно переносил влияние зла, разлившегося вокруг, был Рем. Мечник даже подобрался поближе к Вику, несмотря на все предостережения, чтобы прикрыть его от врага. Только от того врага, с которым они столкнулись, невозможно было прикрыть сталью или щитом.

Судя по Рему, происходящее влияло слабее на тех, кто обладал какой-либо магической силой. Вик вообще не ощущал физического дискомфорта от присутствия чуждой силы, хотя почти что кожей чувствовал само зло.

Маг осторожно переступил через Кима. Фантом так же, как и Лашан, начал судорожно биться на земле, но Виктор переступил и через него. Теперь между ним и злом не оставалось никого из отряда. Теперь он становился щитом всех бойцов.

Поэтому он сразу создал впереди себя нечто неосязаемое, плотное, что-то вроде пробки из воздуха и магии, закупорившей проход. Закупорившей для стихийной магии, но не для движения. Да и некого было останавливать.

Не было никаких чудовищ и подземных змей, что стремились бы поглотить заблудившихся под землей людей. По крайней мере, сейчас еще не было. Против мага выступало стихийное зло в чистом виде. Настолько стихийное и настолько рафинированное, что его даже сложно было назвать злом.

У этой сущности не было целей по порабощению мира, не было желания убивать. Но само ее присутствие губило. Люди вторглись во владения древнего духа и привлекли его внимание. Случайно привлекли, потому что он не находился в этой реальности – только частично.

Вик чувствовал, что этот дух даже не совсем живой. Кто-то когда-то давно уже убил чудовище. Очень давно, когда людей еще не существовало нигде на этой земле. Но первичную стихийную сущность нельзя убить, нельзя просто уничтожить. Она – он – оно просто медленно начало выветриваться из этой реальности, уходить куда-то на другие уровни сознания. Десятки тысячелетий диффузии из одного мира в другой.

Только здесь, на глубине, где под тяжестью камня и скал законы мироздания слегка искажались и приобретали новые очертания, сущность еще могла хоть как-то проявлять себя на этом уровне реальности. Что она и делала. Без злобы, без цели, просто повинуясь древнему инстинкту, заложенному в нее еще при зарождении.

– Встаем, идем за мной. – Вик не оборачивался, но надеялся, что все будут повиноваться беспрекословно.

У него не было возможности объяснять свои ощущения. И времени на это тоже не было. Это зло нельзя было убить, поэтому оставалось только разойтись с ним, постараться сделать так, чтобы все остались в живых.

Пробка, которую он создал перед собой и теперь начал двигать вперед, не была идеальной. Совсем даже не была. Эманации зла проникали и сквозь нее. Они проникали сквозь скалы вокруг, хотя далеко не так ощутимо, как в коридорах.

Хуже всего для Вика было то, что центр этой сущности не был статичен. Может, просто отряду не повезло, но маг был склонен предполагать, что зло само ищет пищу для своих развлечений, повинуясь все тем же древним инстинктам. Центр, ядро этого древнего демона, все еще находился где-то впереди, и Вик ощущал, что этот центр медленно дрейфует в их сторону.

Виктору не оставалось сейчас ничего другого, кроме как двигаться навстречу умозрительному центру. Тому нашлось множество причин. Не на последнем месте стояла жажда – даже в условиях, когда само по себе действие мало что решало. Кроме этого, маг вообще не был уверен, что его друзья сумеют долго выдерживать давление. И что он сможет долго заглушать те наплывы, которые шли от ядра все сильнее и сильнее. Конечно, теперь им придется встретиться с ядром еще раньше, чем многим из них хотелось бы, но и время пребывания в этом кошмаре должно было бы уменьшиться. В теории. Вик точно знал одно – если они остановятся, то каждый из отряда попадет в непривычную для них обстановку пассивной защиты, и их шансы уменьшатся.

Действие, даже такое простое, как медленные шаги вперед по коридору, отвлекало. Давало некую точку, вокруг которой можно было заново собрать свое собственное тело. Свои мысли. Свой дух, который нещадно терзал демон.

Вик делал вперед шаг за шагом. Ощущал, как отряд переставляет ноги, держась за ним. Напряжение сгустилось настолько, что магический огонь на его посохе начал мигать в такт его шагам, в такт его дыханию.

Древнее зло бездумно начало подстраиваться под своего неожиданно сильного противника. Простое физическое давление не помогло? Тактика изменилась.

Теперь на Виктора вместо простой волны ужаса одна за другой хлынули зрительные галлюцинации. Он шел уже не по подземной пещере, а по огромным королевским палатам, зарастающим ядовито-зелеными лианами. Зарастающим прямо у него на глазах, с такой огромной скоростью, что в палатах начинало темнеть – потому что окна быстро скрывались за зарослями. Бессознательно маг усилил яркость огня на посохе и тут же понял, что в этой галлюцинации у него нет посоха. Это и позволило ему чуть-чуть, хоть немного вернуть контроль, если не над своими глазами, то хотя бы над оценкой действительности. Где-то там, в пещере, свет стал бить в окружающие камни сильнее – это он ощущал. Но впереди перед ним была не поверхность скального основания, а лежали мраморные плиты залов, тоже на глазах прячущиеся под лианами.

Сознание Вика раздвоилось. Его магия последовала за сознанием. Теперь существовало два мага. Один медленно делал шаг за шагом вперед по коридору пещеры, второй, смешно задирая повыше колени, осторожно опуская ступню на абсолютно ровный пол фантомного королевского дворца, шел вперед к выходу из залы. И так каждый шаг – его шаг существовал одновременно в двух реальностях, и ни в одной он не мог позволить себе оступиться.

Магия Виктора освещала пещеру ярким светом шара, держащегося над его посохом, и почти наглухо обороняла бойцов отряда от давления на их головы. Вторая, отделившаяся часть магии, начала свое существование в королевском дворце с того, что подожгла лианы. Даже не подожгла – высушила их силой молнии. Разряд небесного огня пронзил всю зелень впереди него, до самого выхода из зала, и даже эта фантомная растительность не смогла сопротивляться силе удара. Лианы засыхали, рассыпались в пепел и труху. Проход на какое-то время оказался открыт.

В реальности подземелья маг не видел ничего. Его зрение было полностью под контролем демона и существовало только в королевском замке. Он вслепую переставлял ноги, смутно помня, что до ближайшего поворота еще далеко и пока ему всего лишь надо вести отряд прямо.

В реальности заброшенного дворца Виктор обернулся и убедился, что здесь, в этой фантазии, он находится один. Нет ни его друзей, ни видимых, пусть и фантомных, врагов. Он дошел до выхода из залы под шорох своих шагов в первой реальности и треск рассыпающихся в труху лиан во второй.

На огромном гобелене, свисающем в следующей зале прямо с потолка, была изображена битва демонов. Настоящих демонов во плоти, не знающих ограничений собственной свободы и понятия не имеющих о том, что на свете существуют какие-то букашки вроде людей. В настоящей реальности все это невозможно было передать на гобелене. Но в реальности, созданной подземным умирающим чудищем, возможно было многое. В той реальности гобелен мог передавать запахи, ощущения, мысли и звуки.

Да и не было уже королевских залов. Было огромное поле, готовое к уборке урожая. Тяжелая рожь колыхалась на ветру – от горизонта до горизонта. Никого, кроме двух древних, и непонятно было, кто и когда засеял этого поле и у кого хватило сил, чтобы взрастить урожай на таком огромном пространстве.

Эта рожь нещадно выжигалась огненной плетью одного из демонов. И не менее жестоко уничтожалась ледяным дыханием второго. Там, где проходила битва, от ржи моментально не оставалось и следа – только черные выгоревшие проплешины. Но места было достаточно, пространство было огромно и не ограничено никакими барьерами. Демоны постоянно находились в движении, как будто их эстетические требования не позволяли им сражаться на выжженной земле – только среди созревших, клонящихся к земле под тяжестью зерен колосьев.

В настоящей реальности кто-то вскрикнул от ужаса – волна галлюцинаций пробилась сквозь волнорез, тщательно поддерживаемый Виком.

Маг понял, что бороться с грубой мощью демона в лобовой схватке бессмысленно, и ударил оружием самого демона. На те галлюцинации, которые создал демон, он накинул свои – поверх. Просто коридор подземной пещеры. Такой, каким он его помнил. Он затер своим воспоминанием настоящей реальности ту фантазию, в которую увлек его демон.

Еще вчера Виктор вообще не владел магией иллюзии. Да и сейчас он не смог бы объяснить даже самому себе, как он творит заклинания школы, о которой знал только понаслышке. Самое близкое, что он мог наблюдать воочию, это была магия детей леса – но она по самой сути своей не поддавалась повторению людьми.

В базовой реальности он сделал ход, но отстал на шаг в той фантазии, в которой жили его глаза. Маг попал на поле, прямо рядом с демонами, ведущими свою битву, возможно, уже не первое столетие. Возможно, эта битва была не фантазией, а лишь воспоминанием подземного фантома о чем-то далеком, произошедшем тысячелетия назад. Это было не так и важно. Разница между воспоминанием, пробившим такую толщу времени, и обычной, только что возникшей выдумкой становится практически незаметна.

Возможно, он, этот умирающий демон, был когда-то одним из бьющихся в поле демонов или выдумал себя таким. Возможно, его враг на этом поле был его братом, или единственной любовью, или вообще это были последние два демона в той реальности бесконечного поля, в которую попал маг. Но теперь оба демона обратили взор на него. Их мысли, настолько сильные, обладающие властью над окружающим и громкостью, что были слышны даже магу, показали, что теперь он тоже участник этой битвы.

Демоны не считали нужным скрывать свое сознание от внешнего мира. От своих друзей, врагов, спарринг-партнеров. Только это и помогло Вику выдержать первые удары. Сначала шла мысль – предупреждение, и лишь потом – сам удар.

Ленивый бой, размеренный. Где на каждый выпад можно заранее выставить щит. Уклониться (чего демоны не делали, но Виктор этим не гнушался). Понятно было, почему демоны с таким энтузиазмом приняли нового игрока в свое состязание. Скука. И теперь у них появилось хоть что-то, что было способно эту скуку развеять.

Но маг не собирался оставаться в этой реальности навечно. Не хотел погибнуть в ней, постепенно слабея под ударами древних. И тем более не хотел навсегда стать третьим в этой игре, достигнув силы и мощи своих соперников, как услужливо рисовала ему несуществующая фантазия.

Белый столб чистого света опустился прямо с небес, настолько яркий, завораживающий и чуждый миру однообразия, что его появление отвлекло одного из демонов. Только для того, чтобы дать возможность Вику заглянуть в глаза второго. Глубоко-глубоко. В ту глубину, в которую боялся заглядывать даже сам демон и в которую никогда не решились бы опуститься его враги.

Там пряталось безумие, но этого можно было ожидать. Там были тысячелетия бездумной жизни – еще до зарождения ясного сознания людей, но все же немногим позже бессмысленности одинокого существования стихий. Там бились уничтоженные миры, съеденные враги, покоренные знания. И еще там была пещера, глубоко под землей, по которой шел маг со светящимся шаром на посохе и за которым, запинаясь, шли его друзья.

Виктор обернулся. Его отряд шел, держась друг за друга и почти вплотную приблизившись к нему, несмотря на его требования держаться поодаль.

Галлюцинация отступила, хотя ее осколки еще бились в глазах его спутников, отражались на камнях, пытались выползти из темноты коридора вдали.

Ее осколок навсегда засел в сознании Виктора, осколок демона, медленно гибнущего в течение тысячелетий на дне мира. Все было не просто так. Демон не просто так продолжал поиски существ, способных к осмыслению окружающего мира. Пусть не таких сильных, как он, для древнего сила давно перестала быть определяющим фактором. Демон, даже умирая, хотел что-то оставить в этом мире. Частичку знаний, осколки истории.

Пусть хоть одно легкое чувство, его эмоции, которые были тогда, на этом бесконечном поле, в этой битве двух друзей-врагов-любовников-братьев. За тысячелетия демон наверняка погубил множество существ, возможно даже – людей, испытывая их, заставляя поглотить хотя бы частичку его самого, его мыслей эпохи хаоса, которые сами были похожи на бред. Но, наверное, впервые он сумел найти сосуд, который оказался способен принять.

Виктора стошнило. Древнее зло отступало, пряталось где-то, уходило в другую реальность, в реальность смерти созданий хаоса. Уходило вслед за остальными, уходило, пожалуй, последним, заваливая проход между мирами после себя. Демон окончательно покидал мир Виктора.

Хаос оставался, прятался глубоко в сознании мага, прятался в виде чувства восторга, прятался в виде бесконечного пшеничного поля, бесконечного синего неба, бесконечно далекого горизонта. Чувства полной власти над окружающим миром, чувства того, что окружающий мир – это всего лишь декорация для забав мыслящих, и не более.

Вместе с этим чувством, под его прикрытием, пришли какие-то осколки знаний, несвязные, отрывочные, но это были обрывки таких фундаментальных знаний об окружающем мире, что даже они несли в себе великие открытия для мага.

Все это переполняло Вика, и его желудок пытался избавиться от лишнего, хотя маг осознавал, что так просто ему не отделаться. Сила чистых, незамутненных и простых эмоций демона была настолько велика, что человеческой оболочке оказывалось физически невозможно удерживать их в себе.

Виктора тошнило до тех пор, пока он не свалился на землю прямо рядом со своей рвотой и не свернулся в позе эмбриона. Друзья оттащили его в сторону, положили на все мягкие вещи, которые сумели найти, и накрыли своими плащами, чтобы хоть как-то согреть.

Виктор не спал. Его глаза были открыты. Он лежал, укрытый грудой одежды, свернувшись калачиком, и непрерывно дрожал.

Они выставили усиленный дозор и спали по очереди. Кто-то нашел рядом ручей, и несколько раз его поили. Вечность проходила за вечностью, а маг все лежал, смотрел на стену, почти не моргая, и дрожал.

Фантом вернулся. Пятый маршрут, и все с тем же успехом. Тупики, завалы, коридоры, уводящие в сторону, противоположную от нужной. Факелов было немного, никто не думал, что им понадобятся факелы. Пока Даниэль исследовал пещеры, они жгли лучины, щепку за щепкой. Сидели бы вообще в темноте, но все боялись упустить хотя бы малейшее изменение в состоянии мага, поэтому кто-то постоянно сидел с лучиной и смотрел за Виктором.

Но Виктор не приходил в себя. Дрожь постепенно прошла, и одно это было хорошо, потому что в какой-то момент эта дрожь стала переходить в конвульсии. Теперь хотя бы по одному поводу можно было не беспокоиться.

Но Виктор не заснул. Он все еще находился под действием чар подземного чудовища. Само чудовище исчезло, но ущерб, нанесенный им магу, нет.

Вик даже не моргал, и в какой-то момент его глаза перестали блестеть – настолько они пересохли. Тогда Рему пришлось насильно закрыть ему веки. А потом открыть и снова закрыть, чтобы хоть как-то смочить их слезой. Рем, который сидел рядом с Виктором дольше всех остальных, уже начал думать, не придется ли поливать глаза мага водой, чтобы они не высохли окончательно. Он уже вливал несколько раз воду в горло друга – благо глотательные движения Виктор все-таки совершал. Но не моргал. Казалось, маг увидел где-то там, в своих кошмарах, что-то настолько удивительное и ужасное, что просто не мог больше моргнуть ни разу.

– Есть три завала, которые можно попробовать разобрать. – Фантом потушил факел, с которым ходил исследовать окрестности, и весь отряд вновь освещала только одна лучина. – Камни выглядят так, что разобрать их можно. Но непонятно, то ли это небольшой завал, то ли впереди все обрушилось на сотни шагов. То ли там вообще тупик, и, растащив булыжники, мы всего лишь упремся в скалу.

– Без Вика нам это не проверить. – Гному явно наскучило сидение на месте, и он был склонен действовать прямо сейчас – Давайте разбирать каждый, пока не выясним.

– А пути в обход? – Лашан положил руку на плечо Брентона, пытаясь его успокоить.

– Не знаю, – ответил рейнджер. – Есть еще несколько пещер, уходящих совсем не в ту сторону, мы можем бродить тут вечно, слишком много вариантов. Я их проверил немного, углубился и сразу пошел обратно. Ни одна из них не разворачивается быстро.

– Покажи мне те завалы, которые выглядят самыми обнадеживающими. – Ким привстал, и от неожиданного резкого движения вора огонек на лучине затрепетал и почти погас.

– У тебя есть мысли? – встал вслед за ним Фантом.

Это был второй завал. Ким знал, что третий ему не потянуть. Он слишком много сил потратил на первый, увлекся и не совсем вовремя отозвал тотем. Можно было развеять своего фамильяра намного раньше, сразу, как только стало понятно, что такой завал им никогда не разобрать, но вор чересчур сосредоточился на поиске лазеек между камней.

Сейчас он хотя бы знал, что сумеет вызвать мышь, но не думал, что надолго. И понимал, что в третий раз ему не удастся ее даже вызвать. Слишком много усилий, его тотем был слаб, чтобы вызывать его так часто и давать такие сложные задания, пусть даже и для мыши, которая по природе своей должна была справиться с ними лучше всех.