Текст книги "Дочь Тора"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Он действительно дрожал от острого холодного воздуха из открытого окна.

Осматриваясь, он заметил меховые куртки, висящие на вешалке в углу каменной комнаты. Он надел одну из коротких, подобно безрукавке, предметов одежды. При этом Фаллон обнаружил внутри собственной униформы тяжелый пистолет, который он вырвал у Хейзинга в борьбе. Его магазин был все еще наполовину полон, и это придало ему новое чувство уверенности.

– Слушай, я хочу, чтобы ты возобладал над этим сумасшедшим понятием, что здесь Валгалла, и спустился на землю, – сказал он быстро Хелверсону. – Мы сейчас выйдем и узнаем, где находимся, как добрались сюда, и какой самый короткий маршрут к северным деревням побережья.

Норвежец покачал желтой головой.

– Мы не сможем уехать отсюда. Те, кого девы-валькирии переносят в Асгард, никогда не возвращаются к людям.

– А мы вернемся к людям, – пообещал мрачно Фаллон. – Информация, которую я имею о нацистской обороноспособности Нарвика, будет жизненно важна, если я смогу вернуться в Англию. И я собираюсь осуществить это.

Он сунул руки в меховые карманы и двинулся к тяжелой дощатой двери комнаты.

Она внезапно открылась прежде, чем он достиг ее, и двое мужчин шагнули внутрь.

Они были фигурами из исторического романа, викингами, большими мужчинами с желтыми волосами, растекающимися по их плечам, чьи бледные глаза были холодными, как северный лед. Каждый был вооружен тяжелым мечом и круглым щитом. Каждый носил рогатый шлем, меховую куртку и штаны из мягкой кожи.

Один из этих двух викингов, человек среднего возраста с твердым, обветренным лицом, заговорил коротко с Фаллоном и Хелверсоном. Он говорил на архаичной форме норвежского языка, странной, но понятной.

– Принцесса Бринхилд требует вашего присутствия, незнакомцы, – пробасил он. – Мы проведем вас.

– Бринхилд! Дочь Тора! – повторил Хелверсон. Он взволнованно повернулся к американцу. – Разве я не говорил тебе об этом?

Фаллон изумленно поглядел на двух викингов.

– Вы двое не люди из Внешнего мира!

Старший воин пожал плечами.

– Мы посещали однажды Внешний мир. Я – Тир, капитан сонма богов, а это – Хеймдалл.

Хелверсон закашлялся, его глаза расширились с внушенным страхом.

– Тир, бог войны? И Хеймдалл, наблюдатель богов?

Фаллон посмотрел недоверчиво с одного воина на другого, с твердолицего человека, который назвал себя Тиром, к тревожному мужчине средних лет, Хеймдаллу.

Молодой американец почувствовал себя пойманным в какой-то кошмар отрицания фактов. Эти мужчины были столь же реальными, как непосредственно он сам. И все же они утверждали, что относятся к сонму богов, являются древними норвежскими богами, которые были легендой тысячи лет.

Фаллон боролся против раздирающего его скептицизма.

– Тогда это Валгалла?

Тир уставился на него.

– Вы находитесь в замке Валгалла, цитадели сонма богов и цитадели Асгарда.

Он и Хеймдалл последовали впереди за дверь, а американский пилот с Хелверсоном поспешили за ними.

Они продвигались по темному каменному коридору, затем вниз по массивной лестнице.

Фаллон бросил взгляд на мужчин и женщин в комнатах и проходах замка. Все они были светловолосой расой, как и его эскорт. Воины носили броню, несли меч или топор. Некоторые из гибких молодых девушек были в блестящих туниках. Другие носили белое платье.

Его и Хелверсона провели к длинному каменному залу гигантских размеров. Его единственные обитатели были группой высоких вождей сонма богов, которые собрались около поднимающегося каменного возвышения на более далеком конце.

Когда они приблизились к той группе, то Фаллон напрягся, с повторно пробудившейся ненавистью. Там стоял Виктор Хейзинг. Красивый, белокурый молодой нацистский офицер, смотрелся странно в его черной униформе, наблюдая подход Фаллона суженными глазами.

– Какой дьявол принес его сюда, – пробормотал с ненавистью Фаллон. – Я ведь не сплю? Так или иначе, но он реален.

– Дочь Тора! – произнес Хелверсон. – Я говорил тебе, что это была она!

Фаллон нетерпеливо последовал за норвежцем, почтительно смотря глазами на девушку, которая сидела на возвышении, на черном мраморном кресле.

Он затрепетал, как от удара материальной силы. Вся мысль о его ненавистнике была отметена шумом эмоций. Его первая мысль была такой, что эта девушка, которая смотрела вниз на него, является богиней.

Теперь она не носила яркую тунику, которая на ней была как на лидере диких валькирий. Почти единственным предметом ее одежды был короткий черный киртль, украшенный драгоценными камнями пояс и высокие сандалии из мягкой кожи. Ее единственным верхним предметом одежды были длинные волосы, которые опадали как поток золотого пламени вокруг ее высокой, белой груди. Странный, сверкающий свет, казалось, исходил от ее тела.

Это была неземная, динамическая красота лица, которая уставилась на Фаллона.

Королевская красота точеных особенностей тела, сладкие красные губу противопоставлялись структуре глаз, синий пристальный взгляд которых встретил его как удар меча. Ясная лазурь в той глубине глаз, в которых постоянно вспыхивали и играли крошечные молнии, держали его загипнотизированным.

Низкий рык отвлек его от созерцания. Около мраморной плиты кресла дочери Тора сидела белая рысь. Животное было нетрадиционно огромно для его вида. И оно показывало клыки и когти, когда ее зеленый взгляд блуждал по американцу.

Голос Бринхилд отдал нетерпеливую, серебряную команду животному.

– Тихо!

Рысь покорно улеглась позади ее на живот, но продолжала впиваться взглядом в Фаллона.

Глаза Бринхилд осмотрели высокую, худощавую фигуру Фаллона, его темные волосы, остановились на нетерпеливом, массивном лице Хелверсона, и затем вновь вернулись к американцу.

– Вы темный, и не похожи на одного из нашей северной расы, – обратилась она к Фаллону с размышляющим интересом. – Как Ваше имя?

– Фаллон, – ответил он ей.

Бринхилд повторила имя, ее сладко-красная форма губ выговаривала его странно.

Внезапно она спросила:

– Почему Вы и этот другой чужеземец, боролись в ущелье?

Фаллон испепелил взглядом Хейзинга.

– Он наш враг. Наши народы находятся в состоянии войны.

Результат его утверждения поразил его. Вспышка осветила синие глаза Бринхилд.

И от высоких вождей сонма богов донесся хор нетерпеливых и взволнованных восклицаний.

– Война? – вскричал жестокоглазый Тир. – Война снова в Нортленде? Вы принесли хорошие новости, чужеземец!

Ропот ликующего согласия прибыл от других вождей сонма богов. Факт войны во Внешнем мире, казалось, порадовал их, как зов трубы.

– Очень долго внешние народы дремали в мягком, жирном мире, – объявила Бринхилд. – Расскажите мне об этом войне, незнакомец.

Фаллон обвиняюще указал на Виктора Хейзинга.

– Его люди, немцы, начали войну. Они вторглись в Нортленд и его люди подверглись нападению без причины. А мои собственные отдаленные страны стремятся помочь сопротивляющимся норвежским защитникам.

Хейзинг шагнул вперед, говоря торопливо для слушающей дочери Тора.

– Это не так, принцесса! – начал отрицать нацист. – Мои люди пришли на север, к своим кузенам по крови – норвежцам. Мы вошли в Нортленд только чтобы защитить наших норвежских друзей от выродков-чужеземцев, которые используют их как инструменты в своих собственных целях.

Хелверсон издал рев гнева.

– Немецкая ложь! Мы, норвежцы, не желали никакой их «защиты»!

Фаллон заговорил искренне с девушкой, блестящие синие глаза которой перемещались по их лицам в течение этого горячего спора.

– Действительно ли возможно оставить эту долину? – спросил Фаллон. – У меня есть информация, которая поможет моим людям вышвырнуть захватчиков из Нортленда, если я смогу передать ее им.

Он напряженно ждал ответа. И, несмотря на все, полагал, что он и Хелверсон уже действительно мертвы. Если бы они не умерли, то это усилило бы тайну этих неземных древних легенд о богах. Но это также означало, что он обязан сбежать из этого странного места, и предоставить свою информацию командованию.

Бринхилд заговорила решительно.

– Вы не можете оставить долину Асгард, чужеземец. По крайней мере, только когда мы изучим всю правду об этой войне, о которой Вы говорите.

Она размышляла, ее подбородок поглаживала белая рука.

– Мы, сонм богов, устали от мира. Теперь, когда война снова пришла в Нортленд, мы еще раз познаем радость сражения!

Электрическая вспышка снова появилась в ее глазах, мимолетная, дикая, жестокая, как неприрученный дух.

Фаллон шагнул.

– Но я должен выбраться отсюда и вернуться к моим собственным людям!

Синий пристальный взгляд Бринхилд резко потемнел. Ее серебряный голос зазвенел.

– Никто здесь в Асгарде не скажет дочери Тора «должен», чужеземец!

Хелверсон ущипнул за рукав Фаллона и прошептал отчаянно:

– Не возмущайте богиню!

Бринхилд надменно продолжила:

– Теперь я не часто езжу далеко за внешний снег с моими валькириями-слугами.

Это наша традиция, когда мы делаем так, чтобы вернуть раненных мужчин.

Случалось, находили и давали им жизнь здесь. Но ни один из них не оставлял эту долину после этого!

Виктор Хейзинг наградил Фаллона ядовитой улыбкой, когда понял, что молодой американец не сможет выбраться далеко с его информацией. Триумф этой улыбки привел Фаллона в бешенство. Он занервничал. Так или иначе, но он должен выбраться из этой таинственной долины древних богов. Судьба союзнического нападения на Нарвик зависела от этого.

Его рука скользнула в меховую куртку и схватила рукоятку пистолета. Он внезапно выхватил оружие и прицелился из него в Бринхилд. Его худое лицо стало темным и напряженным.

– Это чужеземное оружие, – сказал он ей твердо. – Оно может убить Вас немедленно. Вы позволите мне оставить это место.

Рев гнева раздался от вождей сонма богов, их мечи с лязгом выскользнули из ножен. Белая рысь присела и зарычала, готовясь к прыжку на американца.

Хелверсон, потрясенный его действием, казался ошеломленным суеверным ужасом.

– Всем стоять! – закричал Фаллон. – Ваша принцесса умрет прежде, чем вы сможете тронуть меня.

Это был отчаянно дикий блеф.

Но Бринхилд засмеялась! Явное развлечение слегка отдавалось в ее серебряном смехе, когда она смотрела вниз на Фаллона.

– Вы действительно думаете, что сможете убить дочь Тора этой игрушкой? – задала она вопрос. – А ведь Вы, незнакомец, безумны, я полагаю.

И она распрямила руку в быстром, отталкивающем жесте. То, что последовало затем, было почти вне понимания Фаллона.

Казалось, молния прыгнула из ее руки. Вспыхнувший разряд электрического пламени ударил в пистолет и отбросил его.

Фаллон закачался, его рука внезапно оцепенела от удара. Оглушенный, он очутился на полу, совершенно неспособный понимать, как девушка владеет такой силой. Он увидел внушенный страх на лице Хелверсона, изумление и внезапное облегчение у Хейзинга.

Но самые четкие в его ошеломленном видении были высокомерные синие глаза Бринхилд. Волшебная хозяйка молний смотрела с прохладным презрением, и неблагоразумный гнев и отчаяние в этот кульминационный момент охватили Фаллона.

Не учитывая последствий, он помчался вперед к девушке на возвышении.

Глава IV

Волшебная угроза

Бринхилд немедленно переместила свои белые руки быстрее, чем мог заметить глаз, в интересном текстильном жесте. Все ее тело, казалось, запылало. Танец молний сверкнул из ее рук, чтобы сформировать ужасный и одновременно великолепный занавес электрического огня перед ней. Раскаты грома встряхнули большой каменный зал. Фаллон отпрыгнул от того занавеса молнии – и он исчез.

– Мой Бог! – удивленно произнес американец, уставившись на девушку неверящими глазами.

Рев гнева донесся от капитанов сонма богов. Один из них – высокий, угрюмолицый вождь, замахнулся мечом на Фаллона.

– Подожди, Тиалфи! – отдала команду серебряным голосом Бринхилд. – Я не говорила, чтобы этот человек должен быть убит.

Капитан по имени Тиалфи остановился, но сердито произнес:

– И почему он не должен быть убит, когда он посмел угрожать одному из нас, сонма богов?

– Я управляю сонмом богов, кузен Тиалфи, – напомнила она властно. – Ты растешь таким самонадеянным, как и твой отец Локи, как я думаю.

Она мягко засмеялась, переведя взгляд на Фаллона.

– Этот чужестранец имеет храбрость, даже не смотря на то, что он не из северного народа. И все же он не должен умереть.

Фаллон стоял все еще буквально ошеломленным невероятным явлением, которое почти стоило ему жизни. Была ли эта дико красивая девушка человеком? Может ли любой человек вызвать такое пламя искр молний? Может ли любой, как богиня, выпустить такие силы? Богиня, которая может управлять самими элементами природы?

Волшебство из сверхчеловеческих усилий исходило от этой девушки как материальная и ужасная аура.

Испуганный шепот Хелверсона подтвердил кружение его мыслей.

– Она действительно дочь Тора, штормового бога молний.

Бринхилд услышала норвежца, и кивнула на его справедливые слова.

– Да, скандинав. Я – дочь Тора и внучка Одина. И хотя Тор и Один теперь ушли, я придерживаюсь их мудрости и их силы.

Виктор Хейзинг вышел вперед. Изумление на красивом лице блондина-нациста теперь изменилось на затаившееся волнение.

– Принцесса, я никогда не сомневался относительно вашей силы, – проговорил быстро немец. – И все же я изумлен всеми этими вещами. Мои собственные люди три тысячи лет почитали имя Одина, Тора и остальных из сонма богов и мы даже мечтать не могли, что кто-нибудь из вас все еще существует. Вы действительно древние боги?

Бринхилд размышляла.

– Мы боги? Вы из Внешнего мира всегда мыслили так. Я помню, как ваш мир приветствовал меня и моих слуг-валькирий как богинь, когда мы заехали далеко, тысячу ваших лет назад.

– Тысячу лет назад? – удивился Хейзинг. – Прошу прощения, принцесса, я, конечно же, даже не думаю сомневаться, что вы, сонм богов, бессмертен…

– Я не сказала, что мы бессмертны, – нетерпеливо ответила Бринхилд. – Тысяча лет из вашего Внешнего мира равняется только десяти нашим годам. Время в этой долине медленнее, в сотню раз медленнее.

Момент этого открытия пробудил сознание Фаллона к жизни. Возможно ли такое, что именно на этом зиждется вся удивительная тайна этой Долины богов?

– Вы не поняли бы, если бы я стала вам объяснять, – продолжила Бринхилд высокомерно. – Ваши познания основываются только на практической науке материи и машин. Вы ничего не знаете про более глубокую мудрость космической власти и сил, которые мы, сонм богов, изучали здесь.

Ее блестящие синие глаза размышляли.

– Я скажу, что это все – признак времени или измерения космоса. И космос, поскольку в настоящее время вы только начинаете изучать, не является статическим, а кривой, расширяющейся сферой. Напряжение из расширения вызывает ошибки или слабые пятна в тех местах сферы «пространство-время», где время видится в перспективе. Эта долина – такое пятно. Год в нашей долине равняется ста годам снаружи. Это были три тысячи ваших лет назад, когда мои люди, сонм богов, нашел эту волшебную долину. Они были всего лишь одной из норвежских рас того времени, воинственные викинги, которые следовали за их вождем Одином через северные, более дикие места в поисках нового дома. Они натолкнулись на эту долину и обосновались здесь, назвали город Асгард. Три тысячи ваших лет назад это было – и только тридцать наших лет! Здесь, под мудрым лидерством Одина, мои люди построили дома. И здесь Один и его сын Тор глубоко исследовали космические силы, которые занесло в центр этой ошибочной сферы «пространство-время», и получили для себя такие возможности, о которых ваш Внешний мир и не знает.

Лицо Бринхилд покрылось мечтательностью.

– Я родилась в этой долине, в Асгарде, двадцать лет назад по моему времени и две тысячи лет назад, по-вашему. Я была всего лишь маленьким ребенком, когда мой дедушка Один и отец Тор преподали мне первые уроки их мудрости. Мы сонм богов были тогда великими. Слух о наших возможностях и сверхчеловеческой длине жизни распространился во Внешнем мире, и Нортленд стал поклоняться нам, как богам.

Горечь появилась в ее голосе.

– Но гордыня и амбиции среди нас принесла трагедию, когда я была еще ребенком. Кузен моего собственного отца, лукавый и злой Локи, захотел стать правителем сонма богов. Произошло ужасное сражение, когда восстал Локи, в котором погиб не только он, но и встретили смерть Один и мой отец Тор.

Вождь сонма богов по имени Тиалфи сделал сердитый протест Бринхилд:

– Может, ты никогда не забудешь восстание моего отца? Все теперь давно мертво и поросло быльем.

Глаза девушки вспыхнули на мгновение, но затем она расслабилась.

– Да, все теперь – мертвое прошлое, – допустила она. – Все вы знаете, что я никогда не отождествляю злодеяния твоего отца с тобой, Тиалфи. Ты тогда был всего лишь ребенком, как и я.

Ее золотая голова гордо поднялась.

– Но как раз тогда, когда я была ребенком, я успела получить возможности сонма богов, и унаследовала способности Одина и моего отца Тора получить власть над естественными силами природы.

– И Вы управляли нами с мудростью, племянница Бринхилд, – лояльно объявил жестколицый Тир. – Это не ваша ошибка, что такая жизнь стала ручной и утомительной для нас в этой мирной долине.

– Этот простой, и невыразительный мир утомляет меня, – воскликнула почти в отчаянии Бринхилд. – Мы, сонм богов, были созданы для войны, а не для пустого проживания. Наши жизни ржавеют и гниют здесь, вдали, без радости сражения.

Она сделала презрительный жест.

– Но нам без пользы оставить нашу долину для Внешнего мира. До сих пор, ручной и позорный мир правит там, в Нортленде, сотни их лет.

Фаллон слушал в углубляющемся замешательстве и тревоге. Так это скрывалась невероятная действительность за старыми легендами о норвежских богах, их бессмертии и сверхчеловеческих полномочиях в природе?

Это было достаточно логично и его ошеломленное сознание это допускало.

Представить, что эта секретная долина в северной дикой местности была действительно ошибкой или слабым местом в пространственно-временном континууме, из чего в перспективе следовало, что время здесь могло видеться снаружи как сто дней, хотя было всего лишь одним днем здесь.

Из этого также следовало, что это место могло быть центром огромных естественных сил, чье власть была покорена правителями их сонма богов.

Но это было и тем, что встревожило Фаллона, так как если это было верно, то тогда часы, которые он уже провел в этой долине, составили недели или месяцы во Внешнем мире!

К этому времени, сражение за Нарвик уже давно состоялось. Его план предоставить жизненно-важную информацию командованию был теперь безнадежно устаревшим и бесполезным.

Фаллон услышал, как Виктор Хейзинг заговорил с принцессой сонма богов.

Молодой нацистский офицер казался охваченным волнением.

– Принцесса, не все отдаленные народы являются ручными и мягкими, – начал Хейзинг. – Мои собственные немецкие люди, которые являются вам кровными родственниками, норвежцам, отклоняют мягкие уговоры о мире в пользу строгих идеалов. – Голос нациста зазвенел с металлом фанатизма. – У нас есть лидер, самый великий во Внешнем мире. Он вернул миру войну, хотя трусливые южные и западные нации умоляли о мире. Он создал из нас расу воинов, которые шагают к завоеванию всего мира.

Хейзинг наклонился вперед, его глаза пылали.

– Вы, сонм богов, могли бы присоединиться к нам в этом могущественном сражении, принцесса. К сражению, которое завоюет весь мир, так как непосредственно вы, северная раса, такая же, как и мы. Если вы присоединитесь к нам, то ваши возможности над естественными силами природы склонят мягкие народы мира перед нами!

Фаллон был ошеломлен. Нацист, когда понял, что эта долина является центром космической естественной силы, решил, так или иначе, использовать в своих целях познания дочери Тора.

С характерным оппортунизмом, Хейзинг стремился завербовать необъяснимую власть этого оружия на сторону легионов Гитлера! Он предложил союз принцессе сонма богов, что означало, без сомнения, использование ее полномочий как инструмента для завоевания стран.

Глаза Бринхилд вспыхнули, когда она слушала.

– Приятно слышать, что один из расы Внешнего мира остался твердым и воинственным!

И вожди сонма богов стали внезапно напряженными, с жестоким волнением.

– Принцесса Бринхилд, я одобряю план этого человека! – воскликнул Тиалфи, дикий свет теперь заиграл на его угрюмом лице. – С тобой и твоими возможностями, ведущими нас и последовавшими ордами его немецкой расы, мы смогли бы захватить весь мир!

– По крайней мере, это означало бы сражение и снова действие, вместо того, чтобы гнить далеко в этой долине, – пробормотал высокий капитан сонма богов Хеймдалл.

Потрясенный Фаллон перебил их.

– Вы вообще понимаете, что этот немец предлагает вам? – закричал он, обращаясь к дочери Тора. – Он присоединит вас к лидеру, руки которого красны от крови вырезанных наций. Его раса без повода напала на безобидные народы.

Бринхилд посмотрела вниз на американца с выражением презрения.

– Я думала, что ты воин, чужеземец. Ты так говоришь, что как будто бы война ужасна.

– Она действительно ужасна, – объявил Фаллон от глубины чувств, его переполнявших. – Война должна закончиться навсегда, когда мои люди победят немецкую расу.

Дочь Тора и вожди сонма богов уставились на него с холодом и резким презрением, как если бы он сказал что-то позорное.

– Норны, немец говорил правду, когда сказал, что другие отдаленные расы выродились! – воскликнул презрительно Тиалфи. – Этот «товарищ» пригоден только быть рабом.

– Мои люди не придерживаются таких трусливых верований, – вставил Хейзинг гордо. – Мы возвеличиваем войну и воина превыше всего остального. – Он нетерпеливо переспросил у Бринхилд. – Вы присоединитесь к нам, принцесса?

Присоединитесь ли Вы с вашими возможностями к единственной истинной расе воинов Внешнего мира?

– Я скажу! Мы присоединимся к этим немцам, – объявил Тиалфи, и быстрый хор согласия донесся от многих вождей сонма богов.

– Я напоминаю тебе снова, что это я управляю сонмом богов, – попрекнула Бринхилд сына Локи.

Хелверсон, до сих пор просто стоявший возле Фаллона, изумлено слушал взволнованное обсуждение. Теперь, в первый раз, большой норвежец заговорил своим грохочущим голосом, обращаясь к девушке на мраморном кресле.

– Вы ведь не присоединитесь к немцам? – спросил он недоверчиво. – Ведь вы – сонм богов, древние герои-боги нашей норвежской расы. И немцы – наши враги.

Хейзинг торопливо вмешался:

– Мы не враги норвежским людям, – стал отрицать он. – Как я вам сказал, мы стоим только на их защите от трусливых западных наций, которые обманывают их в соответствии со своими эгоистичными целями. – Нацист быстро добавил Бринхилд, – однажды вы, сонм богов, появились бы и присоединились к нам, а все северные народы последовали бы за нами. Поскольку ваши имена имеют древнюю власть в сердцах севера.

Фаллон знал, что нацист был прав в этом своем последнем заявлении. Появление сонма богов, древней легенды, непосредственно во главе с дочерью Тора, склонил бы старые скандинавские верования на сторону немцев.

Прежде чем американец смог изобличить остальную ложь Хейзинга, Бринхилд встала на ноги. Ее синие глаза вдумчиво размышляли, когда она смотрела вниз на них.

– Боги сонма! Решение относительно этого вопроса не должно быть поспешным, – сказала она им. – Прежде, чем я решу, я соберу совещание всех вождей наших людей. Позовите их сегодня вечером сюда, на совет.

Тиалфи указал на нациста.

– С твоего разрешения, этот человек побудет сегодня со мной. Я желаю услышать больше про его план.

Бринхилд коротко кивнула.

– Но приведи его на совет в Валгаллу сегодня вечером.

В следующий момент ее глаза остановились на темном, отчаянном лице Фаллона.

– Присмотрите за этим человеком и его товарищем, чтобы они не совершили никакой попытки оставить долину, – приказала она. – Я делаю тебя ответственным за них, Тир.

Ее тонкая фигура исчезла через занавешенный дверной проем около возвышения.

Белая рысь тихо направилась в ее сторону.

Хейзинг пошел с Тиалфи, глядя назад, на американца, с тайным триумфом. Фаллон потянул за рукав Хелверсона.

– Я не могу понять, – произнес норвежец, его массивное беспокойное лицо казалось озадаченным. – Они – старые боги моего народа. Естественно, они не должны присоединиться к захватчикам, которые теперь опустошают нашу землю?

– Они не примкнут к нацистам, если я могу помешать этому, – сказал Фаллон. – Нелс, мы должны остановить это, так или иначе! Мой Бог, та девушка может управлять молнией и непосредственно силами природы! Если нацисты овладеют ее возможностями…

Ужасные варианты развивались в его сознании. И все они содержали бедствие для Союзников. Такое бедствие не придет от простого дополнения нескольких тысяч жестоких воинов нацистских легионов. И дело даже не в том, что появление легендарного сонма богов, как союзников Оси, могло бы суеверно-благотворно повлиять на северные народы, которые последовали бы за Гитлером.

Реальная угроза была в тех огромных и таинственных возможностях Бринхилд. Эта уникальная ошибка в пространственно-временном континууме была центром космических сил, неизвестных Внешнему миру. Управляя долиной сонма богов, можно узнать, как овладеть теми силами. Если Германия узнает об этом, их ученые были бы в состоянии изобрести оружие, которое уничтожило бы армии демократических государств.

– Хейзинг не должен убедить Бринхилд присоединиться к нацистам! – проговорил Фаллон лихорадочно. – Они будут использовать ее и ее воинов как инструменты. И как только узнают тайну ее возможностей, оставят ее в стороне.

Хелверсон застонал:

– Но как мы можем остановить это? Они ведь сонм богов и жаждут войны и сражений. Они соблазнятся обещаниям немца.

– Они – раса викингов со столетними воинственными традициями в прошлом, – согласился Фаллон. – Они думают, что война является мужественной и замечательной.

– Мне показалось, что дочь Тора симпатизирует тебе, Фаллон, – произнес с сомнением норвежец. – Я видел, что ты заинтересовал ее. Возможно, если она полюбила бы тебя, то ее можно направить против предложения Хейзинга?

– Не будь дураком, – парировал американец. – Она и вся остальная часть ее людей теперь думают, что я трус, поскольку я сказал, что ненавижу войну. Мы должны найти более лучший план, который обломает нациста…

Он прервался. Вождь Тир приближался к ним, когда большой зал Валгаллы почти опустел за исключением их.

Тир имел полувыражение отвращения на твердом, седом лице.

– Теперь вы в моих руках, и я буду вас охранять, – прорычал он. – Позвольте мне дать вам справедливое предупреждение – при малейшей попытке убежать, вы будете убиты.

– Это достаточно ясно, – согласился Фаллон. – Но Вы не обязаны содержать нас в той камере снова, не так ли?

Тир пожал широкими плечами.

– Я могу сопроводить вас понаблюдать за нашими воинами на их играх, если вы пожелаете. Или, возможно, даже вид дружественный борьбы вызовет отвращение у такого любителя мира как непосредственно Вы?

Фаллон усмехнулся, но ответил равномерно.

– Мы пойдем с Вами.

Когда они сопровождали закованного в броню вождя сонма богов вниз, к длинному каменному залу, американец задал вопрос ему.

– Тиалфи очень близкий товарищ принцессы Бринхилд?

Тир смотрел на него насмешливо.

– Он надеется стать ее женихом. Хотя я не знаю, почему это должно Вас интересовать, чужеземец.

Фаллон встревожился от этой информации. Он понимал, что сумрачнолицый Тиалфи благоволит предложению Хейзинга. И если человек при этом близок к дочери Тора, он, конечно, повлияет на ее планы.

Ситуация казалась все больше безнадежной, но американец отказался от капитуляции. Так или иначе, сказал он себе в отчаянии, должен найтись путь, чтобы победить злую схему нациста.

Они появились у массивных ворот замка Валгаллы в холодный день. Оглядываясь назад вверх, он был поражен, что цитадель явно сморщилась на утесе скалы, который возвышался далеко наверху.

Хелверсон посмотрел озадаченно на серое небо.

– Я не могу понять, почему есть день и ночь в этой долине, – пробормотал он.

– Если время здесь в сто раз быстрее чем снаружи, то должен быть дневной свет и ночь каждые несколько минут.

– Ты забываешь, что это полуночная солнечная страна, раскинулась далеко на севере от Северного полярного круга, – напомнил ему Фаллон. – День и ночь снаружи – тянутся долгие месяцы. Здесь же они только долгие часы.

– Тогда прошли уже месяцы с тех пор, как мы ступили сюда, – встревожился норвежец. – Что случилось с моей страной с тех пор?

Всадники скакали далеко внизу по долине к другим отдаленным замкам, раскинувшимся по узким дорогам через темный лес.

– Они едут, чтобы вызвать всех наших вождей на совет сегодня вечером, – разъяснил Тир. – Ниорд, Браги, Хермод и все остальные будут здесь.

Седой капитан последовал вперед к маленькому естественному амфитеатру возле замка Валгаллы, в котором собралась толпа. Высокие воины-викинги, гибкие девушки-валькирии в блестящих платьях, старые женщины в длинных белых льняных платьях, даже дети – все прибыли сюда, чтобы понаблюдать за играми.

Фаллон был удивлен характером соревнований. Воины сонма богов сражались с тупыми боевыми топорами, но те оставались все еще очень опасными для черепов.

Они боролись неистово, с множеством падений, бессмысленным избиением одним другого. Мечи и щиты были в крови обоих соперников от серьезных ран.

Толпа дико ликовала.

– У вашего сонма богов грубые спортивные состязания, – прокомментировал с изумлением американец. – Я думаю, вы поубиваете друг друга в этих играх.

– Время от времени человека убивают, но не часто, – ответил небрежно Тир. – Многих ранят, но волшебство Бринхилд исцеляет их.

Он добавил недовольно:

– Но мы утомлены этой ложной борьбой. Это все пустое. Иногда мы охотимся в лесах наших областей. И мы будем рады, если Бринхилд направит нас, чтобы снова испытать настоящую войну!

Соседний вождь Хеймдалл иронически пригласил Фаллона:

– Не хотите присоединиться к соревнованию на мечах, чужестранец?

Рев оскорбительного смеха раздался со всего сонма богов. Фаллон покраснел, осознавая, что теперь жесткие, воинственные мужчины думают о нем.

Он поднялся на ноги, чтобы принять шутливое приглашение и доказать то, что он никакой не трус. Он достаточно помнил фехтовальных приемов с военно-кадетских дней, чтобы сделать, по крайней мере, показательное выступление.

Но внезапное вдохновение озарило его мозг. Это была идея, которую он искал, чтобы победить планы Виктора Хейзинга. Она могла бы сработать, и если он это сделает, то это сорвало бы планы нациста.

Фаллон снова присел, медленно и неохотно. Он очень не хотел делать так, но собирался осуществить свою идею сегодня вечером.