355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эдит Несбит » Пятеро детей и оно » Текст книги (страница 7)
Пятеро детей и оно
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 00:42

Текст книги "Пятеро детей и оно"


Автор книги: Эдит Несбит



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава девятая
Совсем взрослый

Сирил как-то заметил, что в жизни очень часто случаются такие обстоятельства, когда чрезвычайно важно, чтобы кто-то выполнил твоё желание. Эта мысль не давала ему покоя, когда он проснулся рано утром ровно через день после случившегося с Робертом. Накануне весь день ушёл на то, чтобы притащить домой тележку из местечка Бенненхёрст. Сирил наскоро оделся, ванну принимать не стал, потому что дачная жестяная ванна жуть как гремит, а ему не хотелось разбудить Роберта. Он выскочил из дому один и направился прямёхонько к песчаному карьеру. Он осторожненько откопал Саммиэда и первым делом спросил, не простудился ли он оттого, что в тот день Роберт дотронулся до него мокрыми руками. Саммиэд в это утро пребывал в хорошем расположении духа.

– Ну что? – сказал он. – Ты в такую рань явился, чтобы попросить что-нибудь для себя лично? Я тебе от души советую, попроси хорошенького жирненького мегатерия. И дело с концом.

– Спасибо, но только не сегодня, – сказал Сирил. – Я вот о чём хотел попросить: нельзя ли сделать так, чтобы наши желания исполнялись, когда мы их придумаем и в том месте, где мы будем в этот момент находиться. Ну… так, чтобы нам каждый раз тебя не беспокоить?

– И всё опять кончится тем, что вы пожелаете какую-нибудь ерунду вроде твоего осаждённого замка.

Саммиэд потянулся и зевнул.

– Так уж повелось с тех пор, как люди перестали употреблять здоровую пищу. Впрочем, пусть будет по-твоему. А теперь – пока.

– До свидания, – вежливо попрощался с ним Сирил.

После завтрака все отправились в лес за орехами. Будучи в хорошем настроении, Сирил даже согласился нести Ягнёнка до самого леса. По дороге Сирилу удалось убедить остальных не высказывать никаких желаний, пока им не придёт в голову что-нибудь действительно стоящее. Придя в лес, они расположились на мягкой травке под раскидистым каштаном. Настроение у всех было умиротворённое, только Сирил время от времени мрачновато поглядывал на свои часы, которые Ягнёнок своими толстыми ручонками разломал на днях и теперь ковырял землю крышкой от часов, как совочком.

– Не сердись на него, – сказала Антея. – Он ведь растёт день ото дня. Ты ведь растёшь, солнышко? – обратилась она к Ягнёнку.

– Ласту, – весело отозвался Ягнёнок. – Выласту болсой, и будет лузьё и… и… мыски…

На этом слова у него иссякли. Но всё равно, это была самая длинная речь, какую он до сих пор произнёс.

Все пришли в полный восторг, включая и Сирила. Он опрокинул малыша на спину и стал возиться с ним под радостные повизгивания маленького братишки.

– Да, когда-нибудь он станет совсем взрослым, – мечтательно произнесла Антея, глядя на небо, которое голубело сквозь узорчатую листву каштана. И в это самое время расшалившийся Ягнёнок лягнул своей ножкой Сирила в грудь. Раздался треск разбиваемого стекла. Это разлетелось стекло старинных папиных часов, которые Сирил взял, естественно, без спросу.

– Как же, вырастет он, – сердито пробубнил Сирил. – Дожидайся! Как бы я хотел…

– Замолчи! – закричала Антея. Но было уже поздно.

– …чтобы он вырос прямо сейчас, – договорил Сирил.

Верный Саммиэд не нарушил своего обещания.

И тут же все, ужасаясь, увидели, как Ягнёнок стал расти у них на глазах. О, происходило нечто ужасное! Сначала изменилось его личико. Оно вытянулось, на лбу появилось несколько морщинок, глаза потемнели и сделались глубоко посаженными. А самое чудовищное было то, что на верхней губе появились чёрные усики. Это притом, что какое-то время тельце оставалось как у двухлетнего ребёнка.

– Пусть так не будет, не надо, не надо! – кричала Антея. – Мальчики, да желайте же и вы, чтобы так не было!

Мальчики так и сделали. Но они не были услышаны. И когда всё перестало колебаться и лес перестал кружиться у них перед глазами, они увидели перед собой вполне приличного молодого человека во фланелевом костюме и соломенной шляпе. Над губой у него чернели те же самые усики, которые было украсили верхнюю губку Ягнёнка. Молодой человек сделал несколько грациозных шагов и прислонился спиной к каштановому стволу. Он надвинул шляпу на глаза и вообще казался утомлённым. Он потихоньку опустился на траву и готов был заснуть. В точности как их маленький, сладенький, любимый Ягнёнок, он имел обыкновение внезапно засыпать в самых неожиданных местах в непредсказуемое время. И что же? Это он, их Ягнёнок? О боже мой! Поспел ли его разум вслед за ростом?

– В любом случае, всё это ужасно! – сказала Антея. – Если он и мозгами повзрослел, то он нас и слушать не станет. А если он внутри остался ребёнком, то как нам с таким верзилой управиться? Через несколько минут наступит обеденное время, надо возвращаться домой.

– И орехов мы не набрали, – огорчённо заметила Джейн.

– Да пёс с ними, с орехами! – оборвал её Роберт. – Обед – это другое дело. Может, нам привязать его к дереву и быстренько сбегать пообедать?

– Как раз! – фыркнул Сирил. – Марта нам такой обед покажет, если мы придём без Ягнёнка! Но и ничего хорошего не будет, если мы его такого приведём домой. Я, я виноват, я это знаю. Последняя я скотина. Но только вот вопрос, что же нам всё-таки с ним делать?

– Давайте разбудим его, – предложил Роберт, – и поглядим, что он станет говорить. Может, он сам отведёт нас в Мейдстоун и предложит пообедать. Вон у него как оттопыриваются карманы. Наверно, там полно денег. Пообедать-то в любом случае необходимо.

Они устроили жеребьёвку черенками росшего рядом папоротника. Будить взрослого Ягнёнка досталось Джейн. Она отломила веточку жимолости и стала легонько щекотать его по щеке.

– Ох уж эти мухи! – проговорил он спросонок и открыл глаза.

– Вы всё ещё здесь, детишки? – произнёс он лениво. – Вам, наверно, давно пора обедать. Бегите, а то прозеваете обед.

– Прозеваем, – мрачно подтвердил Роберт.

– Ну так чешите домой, – скомандовал взрослый Ягнёнок.

– А как же ты? – спросила заботливая Антея.

– Скажите-ка, до станции отсюда далеко? Я, пожалуй, смотаюсь в город и пообедаю в клубе.

Всех четверых охватил ужас. Как? Ягнёнок – один! – поедет в город и будет обедать в клубе? А может, он протянет время и до чая. И может, его в этом шикарном клубе застанет закат! И вот маленький беспомощный ребёнок окажется рядом с ничего не понимающими официантами, будет плакать и звать: «Где моя Панти?»

Чуть не плача, Антея воскликнула:

– Ягнёночек, милый, этого нельзя допустить!

Взрослый Ягнёнок нахмурился.

– Дорогая Антея, сколько раз тебе говорить, что мне при крещении были даны имена Хилэри Ричард и что любое из этих имён пригодно для употребления моим маленьким братьям и сестрам, а не дурацкий «Ягнёнок», пережиток далёкого детства.

Это было ужасно. Значит, теперь старший брат – это он!

Антея решила прибегнуть к хитрости – ведь другого выхода не было.

– Хилэри, дорогой, – начала она. – Ты ведь знаешь, папа просил тебя не уезжать в Лондон и не оставлять нас одних без присмотра.

– Послушай, – обратился к нему Роберт, не в силах произнести ни Хилэри, ни Ричард, – раз уж ты теперь старший брат, почему бы тебе о нас не позаботиться. Отвел бы ты нас в Мейдстоун, покормил бы обедом в трактире, а потом мы весело провели бы время на реке!

– Бесконечно благодарен вам за предложение, – сказал «старший» брат. – Но я предпочёл бы провести время в одиночестве. Поспешите-ка домой к обеду. Я, возможно, вернусь к чаю. А может, доберусь до дому, когда вы уже уляжетесь в постели.

Господи! Что же делать?

Антея вдруг усмотрела, что с другой стороны большого каштана стоит велосипед. Ясное дело, раз Ягнёнок стал взрослым, то у него должен быть велосипед! Она быстренько отколола булавку, которая скалывала блузку с юбкой, и незаметно протянула её Роберту. Юбка тут же начала сползать, но дело было, в конце концов, не в этом. Роберт с независимым видом подобрался к велосипеду и проткнул шины в одиннадцати местах.

– Гляди-ка, – сказал Роберт, – у тебя спустили колёса.

– И в самом деле! – присоединился к нему Сирил.

– У тебя прокололась шина, посмотри, – сказала Антея, показывая ему заранее заготовленный шип терновника.

Взрослый Ягнёнок, или, скорее, Хилэри, как его теперь следовало называть, пристроил насос к велосипедному колесу и попробовал его надуть. Вскоре то, что это был прокол, – подтвердилось.

– Где-нибудь тут есть какое-нибудь жильё, где бы можно было бы попросить ведёрко с водой? – спросил Ягнёнок, или, опять же, Хилэри.

Небольшой коттедж обнаружился совсем неподалёку. В ведёрке с водой сразу же выяснилось несметное количество проколов.

К великой своей радости ребята прочли у дверей коттеджа объявление: «Здесь подают чай для велосипедистов». Хозяин предложил им чай и бутерброды с беконом, что, конечно, к чаю не очень-то подходило. Но, так или иначе, они хотя бы были сыты. Заплатить за чай пришлось из тех пятнадцати шиллингов, которые получил Роберт, работая великаном. У господина Хилэри, к их великому разочарованию, денег не оказалось.

Ребята по очереди пытались упросить «старшего» брата провести с ними остаток дня в лесочке. Правда, и день-то уже стал клониться к вечеру, когда тот кончил заклеивать последний, восемнадцатый прокол. Он поднял голову от своей благополучно завершённой работы, вздохнул с облегчением и вдруг приосанился и поправил на шее галстук.

– К нам приближается на велосипеде юная леди. А ну-ка, брысь отсюда, я вовсе не хочу, чтобы она увидела меня в окружении целой стаи замурзанных ребятишек.

Да, теперь он называл их «замурзанными». А не хотел бы он вспомнить, как утром, ещё будучи Ягнёнком, он расшалился и швырялся в них комьями грязи!

Но голос взрослого Ягнёнка звучал так категорично, что дети быстренько отступили на задний двор. «Он командовал нами, как тиран», – говорила впоследствии Джейн.

Девушка подвела велосипед к воротам. Хилэри почтительно приподнял шляпу.

– У вас прокол? – спросил он девушку, придав своему голосу всю приятность, на какую был способен. – Не могу ли я быть вам в чём-нибудь полезен?

На заднем дворе неподалёку от свиного корыта послышался взрыв с трудом подавляемого смеха.

Взрослый Ягнёнок (он же Хилэри, он же Ричард) бросил сердитый взгляд в том направлении.

– Вы очень добры, – откликнулась девушка.

Она казалась слегка смущённой и в общем-то производила вполне приятное впечатление.

Ягнёнок (надо не забывать, что он теперь зовётся Хилэри Ричард) склонился над велосипедом девушки. Он разговаривал с ней совсем как взрослый. Никто никогда и предположить бы не смог, что только сегодня с утра он был двухлетним карапузом, который копает песочек крышкой от карманных часов!

Ягнёнок, то есть Хилэри, благополучно справился с починкой велосипеда своей новой знакомой и заговорил ласковым голосом:

– Если вы мне позволите, я провожу вас до перекрёстка, надвигается вечер, и никогда не знаешь, на какого бродягу можно напороться на дороге.

Осталось неизвестным, что бы ответила девушка на это галантное предложение, потому что Антея, едва услышав его, бросилась бегом из своего укрытия, опрокидывая свиное корыто и разливая помои, схватила «старшего» брата за руку. Остальные тут же последовали за ней, и вот перед взором удивлённой девушки предстали четверо чумазых ребятишек.

– Не соглашайтесь! – взволнованно прокричала Антея. – Ему никак нельзя ехать с вами!

– Убирайся, девчонка! – рявкнул Ягнёнок-Хилэри. – Сейчас же отправляйся домой!

– Вам лучше не иметь с ним никакого дела, – торопливо продолжала расхрабрившаяся Антея. – Он сам не знает, кто он такой. Он вовсе не тот, каким кажется.

– Что вы имеете в виду? – растерянно спрашивала девушка, в то время как Хилэри (куда денешься, приходится называть его так) безуспешно пытался оттолкнуть Антею. Но она стояла, как скала, а остальные поддерживали её изо всех сил.

– Возьмите его с собой, возьмите, вы очень скоро поймёте, что я имела в виду, когда с вами рядом окажется беспомощный малыш, который тут же и кувырнётся с велосипеда!

– Кто эти чумазые дети? – спросила девушка, заметно побледнев.

– Не знаю, – быстренько отрёкся от них Ягнёнок-Хилэри.

– Ягненочек, как не стыдно! – воскликнула Джейн. – Ты же прекрасно знаешь, что ты наш маленький братишка, которого мы все так любим!

– Понимаете, мы его старшие братья и сестры, – обратилась Джейн к девушке, которая дрожащими руками поворачивала свой велосипед к калитке, – мама велела нам за ним присматривать, и мы должны до захода солнца отвести его домой. Он сейчас вроде как бы зачарованный… ну… заколдованный, понимаете?

Ягнёнок-Хилэри пытался прервать красноречие Джейн, но Роберт и Сирил крепко держали его за ноги, так что бедняге в такой позиции трудно было что-либо девушке сказать. Она быстренько укатила на своём велосипеде, а дома с ужасом рассказывала, как она едва спаслась от целого семейства опасных психов.

Когда она на своём велосипеде скрылась из виду, Сирил с серьёзной миной произнёс:

– Хилэри, дружище, видно, тебя хватил солнечный удар. И чего только ты не наплёл этой девушке! Если мы тебе завтра напомним, ты остолбенеешь. Пошли-ка лучше домой. А если ты к завтрашнему утру не поправишься, то мы попросим молочника позвать доктора.

Бедный Ягнёнок-Хилэри растерялся от всех этих непонятностей и даже не имел силы возражать.

– Хорошо, – сказал он, – раз у вас у всех мозги помутились, лучше мне и в самом деле отвести вас домой. А завтра утром я с вами ещё разберусь!

– Конечно, конечно, разберёшься, – быстренько согласилась Антея. – Только будет совсем не то, что тебе теперь кажется, – тихонько пробормотала она.

В мягких вечерних сумерках довольно мрачная компания шагала в сторону дома. Велосипед пришлось вести за руль, на нём нельзя было ехать: во время всех разговоров Роберт снова сумел в нескольких местах проткнуть колёса. Когда они подошли к своему белому домику, стало ясно, что солнце вот-вот закатится за горизонт. Четверо старших хотели чуть-чуть подзадержаться на лугу перед домом, чтобы Ягнёнок успел стать таким, как он и должен быть. Но взрослый Ягнёнок-Хилэри строго потребовал, чтобы они шли прямо домой. Ну, и ясное дело – они наткнулись на Марту.

Вы, разумеется, помните, что по просьбе детей Саммиэд сделал так, что слуги ничего не замечали из тех изменений, которые происходили в результате выполненных им ребячьих желаний. Поэтому она увидела знакомую компанию и малыша, топавшего на своих толстеньких ножках рядом с Антеей. Она уже начала было сильно о нём тревожиться, а увидев целым и невредимым, кинулась к нему и схватила его на руки.

– Иди скорее к своей Марте, солнышко моё, – приговаривала она.

Взрослый Ягнёнок оказал яростное сопротивление. Неподдельный ужас отразился на его лице. Но с Мартой не забалуешь. Она была сильнее его и, подняв на руки, тут же потащила в дом. Незабываемая это была картина: молодой человек, в модном фланелевом костюме, с зелёным галстуком и чёрненькими усиками над верхней губой, в объятиях Марты, которая тащит его, приговаривая: «Сейчас я своему хорошему мальчику дам вкусненького…» К счастью, солнце закатилось, когда они ступили на порог, и в дом Марта внесла маленького, милого, сонного двухлетнего Ягнёнка. Взрослый Ягнёнок канул в вечность.

– Исчез навсегда, – сказал Сирил. – Потому что, когда Ягнёнок хоть немного подрастёт, мы возьмём его в ежовые рукавицы, чтобы он не вырос таким, как этот, сегодняшний.

– Какие ещё там «ежовые рукавицы»? – возмутилась Антея. – Я вам не позволю его обижать.

– Его надо воспитывать лаской, – заметила Джейн.

– Дело в том, – рассудительно проговорил Роберт, – что он сегодня сделался взрослым так внезапно. Когда он будет расти постепенно, то у него будет достаточно времени, чтобы сделаться хорошим. А если что не так – у нас будет прекрасная возможность его исправить.

– Нечего там исправлять, – отрезала Антея, до чьего слуха из соседней комнаты донеслось: «А я любю Панти… Я хотю к Панти на лючки…»

Глава десятая
Скальпы

Возможно, день сложился бы более удачно, не влепись Сирил в «Последнего из могикан». Он даже за завтраком продолжал читать, не отрываясь, и, налив себе третью чашку чая, мечтательно произнёс:

– Хотелось бы мне, чтобы и в Англии встречались краснокожие индейцы. Не очень большие, а такие, с которыми мы могли бы сражаться.

Никто особенно не поддержал его в этом желании, да и значения его словам тоже никто не придал. Но когда они отправились в песчаный карьер, чтобы наконец высказать разумное желание – попросить сто фунтов монетами по два шиллинга и чтобы на каждой монете была голова королевы Виктории – во избежание ошибок и кривотолков, – оказалось, что – увы! – они снова попали впросак!

Саммиэд был зол и к тому же казался сонным.

– Отстаньте же от меня, наконец, – сказал он. – Я уже выполнил сегодняшнее ваше желание.

– Но мы ничего не успели пожелать, – удивился Сирил. – Мы ведь только что пришли.

– Да? – продолжал сердиться Саммиэд. – А ты забыл, ты просил меня, чтобы ваши желания исполнялись, где бы вы ни оказались. И сегодня утром высказанное тобой желание было исполнено.

– Какое же это было желание? – недоумевал Роберт.

– Уже забыли? Ну ничего, скоро узнаете. Радуйтесь – вы снова удумали очередную дурость!

– Как всегда, – печально вздохнула Джейн.

Самое странное заключалось в том, что никто ни о каком высказанном за это утро желании не мог вспомнить. Мысль о краснокожих индейцах ни у кого не застряла в голове. До самого обеда дети жили в тревоге, потому что Саммиэд намекал на какое-то дурацкое желание, а это могло означать только одно – их ждут неприятности.

Когда Марта позвала их обедать, возле стола Джейн вдруг споткнулась о валявшуюся на полу раскрытую книжку. Это был «Последний из могикан». Антея помогла сестре подняться, а заодно подняла и книжку.

– Я знаю! – вдруг воскликнула Антея и в испуге опустилась прямо на коврик.

– Ах, Киса, – сказала она, чуть не плача. – Какой ужас! Это он… Сирил… ну, помнишь? Он пожелал, чтобы в Англии были краснокожие индейцы. Так они уже, конечно, здесь и наверняка уже снимают с людей скальпы.

– Ну, может, они в Англии, но где-нибудь далеко-далеко от нас, – попыталась успокоить её Джейн.

– И не надейся! – возразила Антея. – Саммиэд сказал же, что мы придумали очередную дурость. «Радуйтесь», – сказал он. Помнишь? А это означает, что они вот-вот появятся здесь. О боже мой! Вдруг они вздумают скальпировать Ягнёнка?

– А может быть, после захода солнца всё опять вернётся на прежние места? – с надеждой произнесла Джейн.

– Нет, этого никак не может быть. После заката исчезает только то, что мы пожелали. А что в результате вышло – остаётся. Вспомни про пятнадцать шиллингов. Ох, Киса, я должна кое-что разбить. А ты к тому же, пожалуйста, отдай мне все свои деньги. Мне это очень нужно. Индейцы обязательно появятся тут. Разве тебе это не ясно? Ведь этот противный Саммиэд как раз на это и намекал. Понимаешь, что я придумала сделать?

Джейн ничего не поняла, но послушно последовала за сестрой в мамину спальню. Там Антея схватила тяжёлый кувшин, на котором были изображены аисты на зелёной траве. Притащив кувшин в ванную комнату, она вылила воду в ванну, вернулась в мамину спальню и изо всех сил хрястнула кувшин об пол. Вы сами знаете, как моментально кувшин разбивается, если уронить его нечаянно. Но когда вы решите его разбить сами, тогда он ни за что не захочет разбиваться. Антея уронила кувшин три раза, а он всё оставался целёхонек. Тогда она принесла папину сапожную колодку и разнесла кувшин на черепки. Скверное это было дело!

Затем она схватила стоявшую у камина кочергу и разломала копилку миссионерского общества. Джейн пришла в ужас от этих её поступков, но Антея, поджав губы, сказала:

– Не будь дурочкой. Дело идёт о жизни и смерти.

В миссионерской копилке оказалось совсем немного денег: всего семь шиллингов и четыре пенса. И четыре шиллинга без малого составили капиталы обеих сестёр. Таким образом получилось одиннадцать шиллингов. Антея завязала деньги в уголок носового платка.

– Пошли, Джейн! – скомандовала она.

Девочки побежали на ближайшую ферму. Им было известно, что после обеда хозяин собирался ехать в Рочестер. Они ещё раньше договорились с ним, что он захватит всех четверых с собой, и обещали заплатить ему по два шиллинга с носа. Это было ещё тогда, когда они надеялись, что Саммиэд обеспечит их сотней фунтов в серебряных монетах по два шиллинга. Но теперь Антея сбивчиво объяснила ему, что они поехать не смогут, а пусть он лучше возьмёт с собой Марту и Ягнёнка. Фермер согласился, но без большой охоты. Ему было мало радости получить четыре шиллинга вместо восьми.

Оттуда девочки быстренько вернулись домой. Антея достала из ящика хорошенькую шкатулочку и пошла отыскивать Марту. Марта в столовой стелила на стол скатерть и была не в лучшем расположении духа.

– Знаешь что, – сказала Антея, – я разбила мамин кувшин.

– Очень на тебя похоже, – пробурчала Марта, со стуком ставя солонку на обеденный стол. – Вечно какие-нибудь безобразия.

– Марта, милая, не сердись, пожалуйста, – умильно попросила Антея. – У меня есть деньги на новый кувшин. Пожалуйста, будь другом, съезди за ним в город. Ведь там у твоей двоюродной сестры как раз посудная лавка, да? И надо бы съездить сегодня, а то вдруг мама завтра вернётся? Она же писала, что скоро собирается домой.

– Но вы же сами надумали ехать в город, – заметила Марта.

– Теперь мы не сможем – из-за кувшина. У нас денег не хватит.

– Знаю я, к чему вся эта затея, – сказала Марта. – Хотите сбыть Ягнёнка с рук на весь остаток дня. Вижу я вас насквозь.

Это было и на самом деле так. Но Марта не должна была знать, по какой причине. Поэтому Антея сдержалась и не стала возражать. Марта хлопнула на стол корзинку с хлебом, так что ломтики хлеба в ней подскочили.

– Ну уж ладно, – в конце концов согласилась Марта. – Только, чур, не бедокурить, пока меня не будет дома.

Когда Марта с Ягнёнком, одетые в самые лучшие одежды, удалились, Антея облегчённо вздохнула.

– Слава богу, хоть Ягнёнок будет в безопасности, – проговорила она.

– Глупости это всё, – сказал Сирил. – Раньше, чем я сказал про индейцев, Джейн пожелала хорошей погоды. Поглядите-ка, какой сегодня денёк!.. Ой-ой!

Он повернулся к окну, чтобы указать всем, какая чудесная стояла погода. И все повернулись вслед за ним. И все тут же точно остолбенели. В углу окна, среди листьев дикого винограда показалось лицо: темнокожее, с длинным носом, тонкими губами и чёрными глазами. Лицо было раскрашено разно цветными полосами, свисавшие по бокам чёрные прямые волосы были утыканы перьями. Через некоторое время лицо в окне исчезло. Дети с трудом пришли в себя.

– Ну вот, – сказала Антея. – Я же вам говорила!

Все спешно побежали наверх, чтобы осмотреть окрестности и сообща решить, что же им предпринять.

– И что же нам теперь делать? – спросил Роберт.

– Единственное, что мне приходит в голову, – сказала Антея, – это нам самим нарядиться индейцами и показаться в окнах или даже выйти из дому. Пусть они подумают, что мы вожди могущественного племени, и побоятся нас тронуть, чтобы избежать мести.

– Я думаю, Антея права, – сказал Сирил. – Только нам понадобится огромное количество перьев.

– Пойду схожу в курятник, – сказал Роберт. – Думаю, там я перьями разживусь. Индейки что-то здорово линяли последнее время.

Предварительная рекогносцировка из окон показала им, что на птичьем дворе индейцев не было.

Он ушёл и довольно быстро вернулся. Он притащил целый ворох перьев, но был сильно бледен и, как видно, здорово напуган.

– Послушайте-ка, – сказал он. – Дело-то не шуточное. Перьев-то набрать – я набрал. Вдруг вижу – под старой куриной клеткой притаился индеец. Я заорал на него – и дёру! Я успел удрать, пока он там вылезал из-под клетки. Пантера, давай тащи цветные байковые одеяла с наших кроватей.

Удивительно, как быстро можно сделаться похожим на индейца, если у вас есть цветные одеяла, пёстрые шарфики и куча перьев! Разумеется, ни у одного из ребят не было длинных чёрных волос, но зато в доме нашлось сколько угодно чёрного коленкора, которым обычно оборачивали книжки. Его нарезали узенькими полосками и прикрепили к коричневым ленточкам, которые содрали с девчачьих воскресных платьев. За ленточки, повязанные вокруг голов, натыкали перьев.

– Только лица у нас не того цвета, – заметила Антея, – а у Сирила, уж не знаю почему, оно вообще цвета оконной замазки.

– Ничего подобного, – возмутился Сирил.

– Индейцы там, снаружи, какие-то коричневатые, – заметил Роберт, – а я думаю, было бы хорошо, если бы мы сделались красными. Наверно, краснокожие индейцы ценятся выше.

Самой красной в доме оказалась охра, которой кухарка подкрашивала кирпичную печку на кухне. Ребята развели краску молоком, как это обычно делала кухарка, и осторожненько накрасили друг другу лица и руки. Они стали такими краснокожими, как индейцу и полагается быть. А может, даже чуточку краснее.

Закутанные в одеяла, украшенные перьями почти настоящие краснокожие индейцы выбрались из дому навстречу своим врагам. Вдоль живой изгороди, отделявшей сад от дикорастущего кустарника, торчал целый ряд голов, густо утыканных перьями.

– Нечего ждать, пока они на нас нападут, – сказала Антея. – Давайте притворимся ужасно опасными и свирепыми. Ну, начали!

Издав несколько воинственных кличей – насколько точно могли это сделать английские ребятишки без предварительной подготовки, – они выскочили за ворота и, приняв угрожающие позы, выстроились прямо напротив своих врагов. Все индейцы были одинакового роста, а именно – ростом с Сирила.

– Хоть бы они могли говорить по-английски, – шёпотом проговорил Сирил, не меняя при этом своей воинственной позы.

Антея почему-то была уверена, что по-английски они говорят, хотя откуда взялась эта уверенность, она и сама не знала. Она держала в руках белое полотенце, прикреплённое к тросточке. Это сооружение должно было изображать белый флаг. Антея размахивала им, думая: «Хоть бы индейцы понимали, что значит белый флаг».

Выяснилось, что они понимают. Один из индейцев, тот, что был лицом потемнее прочих, сделал им шаг навстречу.

– Вы хотите вступить в переговоры? – спросил он на чистейшем английском языке. – Я – Золотой Орёл из могучего племени Жителей Скал.

– А я, – отозвалась Антея, вдохновившись, – Чёрная Пантера, вождь племени… племени Мазаватти. Мои братья… то есть я хочу сказать, мои соплеменники… ну да… из племени Мазаватти – они все сидят в засаде вон за тем холмом.

– А кто эти могучие воины? – спросил Золотой Орёл, кивая на остальных ребят.

Сирил сказал, что он вождь племени Монинг Конго, прозываемый Белка Диких Лесов, и, поглядев, как Джейн в растерянности сосет палец, никак не в силах придумать, кто же она такая, Сирил добавил:

– А это великий воин по имени Дикая Кошка из племени Фиттизи.

– А ты, краснокожий брат? – спросил он у примолкшего Роберта. Тот не сообразил ничего лучше, как сказать, что он Бобс, предводитель конного полицейского отряда.

– Имейте в виду, – сказала Чёрная Пантера, – что стоит нам только подать знак, как наши племена все явятся сюда и в таком численном превосходстве, что ваше сопротивление будет бесполезно. Так что, о краснокожий брат мой, возвращайся-ка ты со своим воинством в свою страну, кури «трубку мира», оденьтесь в свои праздничные вигвамы и полакомьтесь свежесваренными мокасинами.

– Что ты несёшь? – зашипел на неё Сирил. – Ты же всё перепутала.

Золотой Орёл ничего не ответил, только поглядел на неё в удивлении.

– Твои обычаи отличаются от моих, о Чёрная Пантера, – сказал он, помолчав немного. – Но позовите же свои племена, чтобы мы могли вести переговоры в их присутствии, как и подобает великим вождям.

– Конечно, мы призовём их, и они тотчас явятся сюда с луками, стрелами, томагавками и ножами для снятия скальпов, если вы быстро не уберётесь отсюда подобру-поздорову.

Антея говорила довольно храбро, но душа у всех четырёх мало-помалу уходила в пятки. А краснокожие постепенно стали их окружать, подходя всё ближе и ближе. И лица их выглядели довольно свирепо.

– Ничего не выходит, – прошептал Роберт. – Я так и знал. Надо каким-то образом пробраться к Саммиэду. Возможно, он сможет нас выручить. А если ничего не получится, то, может, после заката мы опять воскреснем?

– Я буду снова махать белым флагом, – сказала Антея. – Если они хоть чуть отступят, мы прорвёмся и побежим к песчаному карьеру.

Она помахала полотенцем, и Золотой Орёл приказал своим соплеменникам несколько отступить. Тут все четверо опрометью бросились наутёк. По дороге они сбили с ног около дюжины индейцев, перескочили через них и рысью помчались к песчаному карьеру. Тут уж не пришлось послушно спускаться по дороге, по которой возили песок. Они ринулись вниз прямо с обрыва, хватаясь по пути за колючие кусты дрока, мимо ласточкиных гнёзд, цепляясь за пучки прошлогодней жухлой травы, скользя, спотыкаясь, и наконец просто покатились под откос. Золотой Орёл и его команда догнали их как раз в том месте, где утром обнаружился Саммиэд. Исколотые и исцарапанные бедные дети со страхом ждали того, что же с ними теперь будет. Вокруг блестели, отражая солнечный свет, ножи и топоры. Но страшнее всего были озверелые взгляды, которыми награждали их Золотой Орёл и его соплеменники.

– Вы солгали нам, – грозно начал Золотой Орёл. – И ты, Чёрная Пантера племени Мазаватти, и ты, Белка Диких Лесов, и ты, Дикая Кошка из племени Фиттизи, и ты, Бобс, предводитель полицейского конного отряда. Ты хоть и молчал, но всё равно был с ними заодно. Вы лгали под сенью белого флага, флага мира. А это не прощается! Там, за холмом, не ждут вашего сигнала никакие племена. Они, верно, где-то сейчас далеко отсюда, заняты охотой. Что будем с ними делать? – обратился Золотой Орёл к другим индейцам.

– Разложим костёр, – отозвались несколько голосов, и тут же десяток добровольцев отправились искать топливо для костра.

Каждого из четверых крепко держали за руки по два индейца. Все четверо тоскливо озирались, надеясь обнаружить Саммиэда. Но, увы, он нигде не показывался.

– Вы что же, снимете с нас скальпы, а потом изжарите на костре? – с тоской спросила Антея.

– А как же! – отозвался один из краснокожих. – Это всегда так делается.

Тут по одному, по двое стали возвращаться те, кто пошёл искать древесину для костра. Они не нашли ни щепочки, да и не мудрено. Потому что всякий сучок, всякую дощечку было принято убирать в этих краях.

Ребята было вздохнули с облегчением. Но ненадолго. В воздухе засверкали ножи, и индейцы с воинственным кличем кинулись на них. Дети зажмурились в ожидании, что острое лезвие ножа вот-вот полоснёт по голове. Но этого не случилось. В следующий миг индейцы оттолкнули их, и дети повалились друг на друга. Головам нисколько не было больно, только стало как-то прохладнее. Когда они решились открыть глаза, то увидели, что враги их скачут с дикими криками радости, а в руках каждый держит по скальпу, с длинными, чёрными, развевающимися волосами. Дикари таки сняли с них скальпы, но только тряпичные. Их собственные волосы были целёхоньки!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю