Текст книги "Пещерные люди"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Берроуз Эдгар
Пещерные люди

Глава 1. КОРОЛЬ «БОЛЬШОЙ КУЛАК»

Уолдо Эмерсон Смит-Джонс, потомок аристократического рода Джона Алдена Смит-Джонса из Бостона, карабкался по отвесному склону скалы с проворностью обезьяны.

Правой рукой он сжимал тонкие пальцы своей полуобнаженной спутницы, помогая ей преодолевать самые опасные и трудные отрезки пути.

На вершине оба они обернулись и посмотрели в сторону океана. Вдали, за лесом, простиралась сверкающая водная гладь. На переднем плане, в крошечной бухте, стояла грациозная яхта, казавшаяся с этого расстояния красивой игрушкой.

Если раньше стволы деревьев скрывали яхту, то сейчас юноша мог без помех разглядеть ее.

Он видел ее целиком, она была знакома ему до мельчайших подробностей, и теперь четко вырисовывалась на фоне ярко-голубой воды.

Узнав ее, Уолдо невольно вскрикнул. Девушка тотчас же перевела взгляд на юношу. – Что с тобой, Тандар? Что ты увидел?

– Яхту! – прошептал он. – Это "Присцилла" – яхта моего отца. Он разыскивает меня.

– И ты хочешь отправиться с ними?

Какое-то время Уолдо молчал, не отводя взгляд от яхты. Девушка тоже молчала, глядя на профиль юноши. Наблюдая за выражением его лица, и в глазах ее было страдание.

А в голове Уолдо тем временем проносились картины прошлого. Он думал о той заботе и любви, в которой воспитывался, о времени и деньгах, затраченных на его образование, о том, как гордились им его родители. И о результате ограниченном слабовольном эгоисте, малодушном трусе, которого смыло с палубы корабля и выбросило на песчаный берег этого дикого забытого богом и людьми острова.

Но не вина родителей, что Уолдо вырос таким, ведь ими двигала любовь, забота и нежность. Он был их единственным сыном. И конечно теперь они горевали о нем. Они были уже не молоды, и Уолдо понимал, что нельзя лишать их счастья, которое он доставит им, вернувшись домой.

Однако, сможет ли он вернуться к той жизни, которую проводил за книгами и которая казалась ему такой приятной?

Неужели год дикой примитивной жизни сделал невозможным его возвращение к бессмысленному эгоистичному существованию? Не значит ли это, что он стал понимать – реальная жизнь неизмеримо богаче, чем та, о которой он читал в книгах?

Да, этот год и Надара научили его этому. Он взглянул на девушку.

Сможет ли он отказаться от нее? Нет! Тысячу раз нет!

Он увидел страх на лице девушки. Нет, он не оставит ее. Он обязан ей всем, чем так гордился сейчас – своим новым обликом, своим обретенным мужеством, знанием лесной жизни, способностью выжить в том примитивном и диком мире, который был миром Надары, и который он успел полюбить.

Уолдо скользнул взглядом по ее прелестному лицу, постепенно осознавая, почему он полюбил эту дикую пещерную девушку, это было не просто физическое влечение. Он видел теперь не только красоту ее лица и тела, но и мягкость и какую-то детскую чистоту ее души, и удивительную нежность и любовь по отношению к нему, отражавшуюся в ее глазах.

Остаться и взять девушку в жены по обычаям ее народа, никого из них не унизит, но он может предложить ей большее и разве она не заслуживает этого?

Она – его прекрасная Надара – должна стать его женой по законам цивилизованного общества после совершения торжественной церемонии бракосочетания.

Девушка снова повторила свой вопрос:

– Ты хочешь уехать?

– Да, Надара, – ответил он, – я должен вернуться к своим близким, и ты должна поехать со мной.

При последних словах ее лицо засветилось счастьем, но затем в глазах появились сомнение и страх.

– Мне страшно, – сказала она, – но если ты хочешь, я отправлюсь с тобой.

– Тебе нечего бояться, Надара. Пока Тандар с тобой, никто не обидит тебя. Пойдем, вернемся на берег, прежде чем яхта отплывет.

Рука об руку они спустились с крутого склона, пересекли долину и через лес направились к океану.

Надара шла тесно прижавшись к Тандару, она страшилась новой жизни в цивилизованном мире среди незнакомых ей людей.

На краю долины, там, где начинался лес, они оказались в зарослях бамбука, правда, полосой не более ста футов в ширину, но таких густых, что даже в непосредственной близости в них невозможно было заметить ни одного живого существа.

Оба нырнули в эти заросли, Тандар впереди, Надара позади, идя за ним след в след, скорее в силу привычки, поскольку за ними никто не гнался и не было нужды сбить кого-то с толку. Тропа, проложенная зверьми, была отчетливо видна. Но следы эти беспорядочно петляли и вели туда, где было легче пробраться сквозь заросли, разветвляясь и порой пересекаясь с другими следами. Так что расстояние в сто футов показалось Тандару и Надаре гораздо более длинным.

Они уже почти достигли леса, когда тропа сделала внезапный поворот и Уолдо столкнулся лицом к лицу с огромным, похожим на медведя, человеком.

На нем была набедренная повязка, а через плечо перекинута старая облезлая леопардовая шкура, только и всего. Жесткие косматые волосы падали ему на лоб. Маленькие, близко посаженные глазки при виде Тандара загорелись от ярости. С толстых губ сорвался свирепый вопль – боевой клич.

Обычно, встречаясь на этом негостеприимном острове, чужаки, прежде, чем вцепиться друг другу в глотку, выкрикивали в адрес противника оскорбления и угрозы.

– Я Тург. Я тебя убью! – прохрипел дикарь. А затем посыпались издевки по поводу происхождения Тандара и его предков.

– Это плохой человек, – прошептала Надара.

Услышав это, юноша вспомнил, что произошло на уступе скалы год тому назад, когда он несмотря на испытываемый ужас, вступил в поединок со страшным пещерным человеком, пытавшимся помешать бегству Надары.

Уолдо взглянул на правое предплечье дикаря, и на губах его появилась усмешка – рука дикаря была скрючена, очевидно кость плохо срослась.

– Ты снова хочешь попытаться убить Тандара, – язвительно произнес Уолдо, указывая на покалеченную руку.

По выражению налитых кровью глаз Турга, Уолдо понял, что тот узнал его, и когда дикарь с воплем кинулся на своего обидчика, Уолдо выставил вперед заостренную палку – свой "меч", как он называл ее. Острие вонзилось в грудь Турга, тот взвыл от боли и отступил, он был ошеломлен.

Какое-то время он стоял, взирая на своего противника и выкрикивая угрозы. Затем снова кинулся на Уолдо.

И снова острие вошло в его тело, но Тург продолжал наступать, стараясь схватить Уолдо.

Уолдо же держал Турга на расстоянии руки, нанося удары своим деревянным мечом.

Пещерный человек никак не мог понять своим примитивным умом, откуда у чужака такая ловкость и смелость, он помнил, как когда-то давно Уолдо нанес ему один единственный удар дубинкой и сам в страхе помчался прочь.

Почему же сейчас он не убегает? Что за странные перемены произошли в нем? Тург ожидал легкой победы, когда узнал своего врага, но вместо этого встретил равного себе по силе и жестокости, к тому же со странным оружием, какого он прежде никогда не видел.

Тандар наносил Тургу стремительные удары, и Тург вопил от ярости и боли. Не в силах больше вынести это, он сделал резкое движение и помчался сквозь густые заросли прочь.

Тандар не стал преследовать его. Ему было достаточно того, что он избавился от врага.

– В Бостоне все это показалось бы банальным, – сказал он с улыбкой, поворачиваясь к Надаре, и хотя девушка улыбнулась ему в ответ, она не поняла его слов, для нее Бостон был такой же землей с первобытными лесами, непроходимыми джунглями, косматыми воинственными людьми и свирепыми зверями.

На краю леса они снова наткнулись на Турга, на этот раз он был в окружении многочисленных соплеменников. Тандар понимал, что со всеми ему не справиться.

Тург устремился к Тандару и Надаре, другие дикари последовали за ним. Он снова стал выкрикивать свои угрозы, остальные присоединились к нему, так что весь лес огласился их воплями.

Тург видел Надару. когда сражался с Тандаром, и узнал ее, поскольку год назад сам хотел заполучить ее, но помешал незнакомец.

Теперь он хотел отплатить этому чужестранцу и завладеть девушкой.

Тандар и Надара побежали в джунгли, там в зарослях все сразу не могут атаковать их. Ускользнув таким образом от преследователей и поплутав несколько часов по лесу, они вышли на то место, откуда до берега, где стояла яхта, было около мили.

Тург и его люди очевидно отказались от погони, поскольку их не было ни видно и ни слышно. Теперь Тандар и Надара поспешили к берегу.

Наконец они увидели бухту. Тандар остановился. Приподнятое состояние ожидания сменилось у Уолдо страхом и разочарованием, когда он увидел, что яхты там нет.

Они разглядели ее в миле от берега, она быстро удалялась на север.

Тандар кинулся к берегу, сбросил с плеч шкуру пантеры и, отчаянно размахивая ею над головой, стал кричать, тщетно стараясь привлечь внимание команды.

А затем упал на песок, закрыв лицо руками.

Надара склонилась над ним, обняла за плечи и прижалась щекой к щеке, стараясь утешить его.

– Разве так ужасно остаться здесь с твоей Надарой? – спросила она.

– Дело не в этом, – ответил он. – Если б ты была моей, мне было бы не так тяжело, но ты не можешь стать моей, пока мы не окажемся в цивилизованном мире и ты не станешь моей женой по законам и обычаям нашего общества. А теперь неизвестно, когда сюда снова придет корабль и придет ли он вообще.

– Но я твоя, Тандар, – настаивала девушка, – а ты мой, ведь ты же сказал, что любишь меня, а я ответила, что буду твоей женой, потому что кто, как не мы сами, сможем соединить нас?

Уолдо пытался объяснить ей, что такое обряд венчания, но ей было не понять, как человек, которого ни он, ни она никогда раньше не видели, может разрешить ей любить Тандара, и неужели без его разрешения она не должна этого делать.

Теперь будущее казалось Уолдо мрачным и беспросветным. Когда он неожиданно принял решение взять Надару с собой, его неудержимо потянуло домой.

Уолдо отдавал себе отчет, что его прежнее нежелание вернуться в Бостон было вызвано воспоминаниями об этом городе, каким он его знал – городе без Надары, теперь же, когда она должна была поехать с ним, Бостон казался ему самым желанным местом на свете.

Размышляя над событиями сегодняшнего дня, помешавшими им достигнуть берега до того, как яхта отплыла, Уолдо думал и над тем, как смягчить этот удар.

Навсегда остаться на этом диком острове не казалось ему теперь таким ужасным, как год назад, когда он еще не понимал, что любит Надару. И если она станет его женой, изгнание покажется ему скорее счастьем нежели страданием.

Что, если бы он тоже родился здесь? Эта мысль подсказала ему выход из тупика. Если бы он вырос тут, то женился бы на Надаре по обычаям ее народа. И если такой обычай здесь существует и соединяет двоих на всю жизнь, то какой более священный союз может предложить ему цивилизация?

Он вскочил на ноги.

– Пойдем, Надара! – воскликнул он. – Мы вернемся к твоему народу и там ты станешь моей женой.

Надара удивилась, однако промолчала, радуясь, что может доверить Уолдо свое будущее и сделать все возможное, чтобы он был счастлив.

Возвращение в деревню заняло у них три дня и эти дни были незабываемы.

Как отличалось это путешествие от того, которое они совершили год назад, когда пещерная девушка и охваченный ужасом Уолдо Эмерсон бежали от плохих людей навстречу не менее страшной опасности в лице Флятфута и Корта!

Тогда каждый шорох в лесу, каждый хруст ветки, казалось, несли с собой мгновенную страшную смерть.

Теперь же Корта и Флятфута больше не существовало, они пали от руки преобразившегося Уолдо. Исчез его мучительный кашель; каждый раз, встречая на своем пути плохих людей, Уолдо выходил из схватки победителем. Даже Нагола, гладкая черная зловещая кошка, преследовавшая его по ночам, больше не могла напугать его.

Разве он не носил сейчас одеяния из ее шкуры, доставшейся ему в поединке со страшным зверем?

Надара и Уолдо медленно шли в тени огромных деревьев, мимо ручьев, по долинам с высокой до колена травой и множеством пахучих диких цветов.

Ночью они спали там, где их застигала ночь. Порой это была нора какого-нибудь дикого зверя или раскидистые ветви деревьев.

Тандар всегда следил за тем, чтобы постель Надары была мягкой, а его собственная находилась неподалеку, дабы он в любую минуту мог защитить ее от подкрадывающегося к ним зверя.

И снова Надара была удивлена этим, однако ничего не сказала.

Наконец они достигли ее деревни.

Несколько мужчин помоложе вышли им навстречу, но признав в Уолдо человека, убившего Корта, отступили, все, кроме одного по имени Большой Кулак, который провозгласил себя королем после того, как ушел Флятфут.

– Я убью тебя, – заявил он вместо приветствия. – Я Большой Кулак и до тех пор, пока не вернется Флятфут, я здесь король, и возможно останусь им, если когда-нибудь убью Флятфута.

– Я не хочу сражаться с тобой, – ответил Тандар. – Я уже убил Корта и Флятфут больше не вернется, потому что я убил и его. Я могу убить и тебя, но какой в этом прок? Зачем нам меряться силами? Давай будем друзьями, поскольку нам придется жить вместе, и если мы не убьем друг друга, нас будет больше и нам будет легче одолеть плохих людей, если они нападут на нас.

Услышав, что Флятфут мертв и что пал он от руки чужака, Большой Кулак уже не захотел меряться с Уолдо силой.

– Ладно, – сказал он. – Я не стану тебя убивать, можешь не бояться. Но ты должен знать, что я король и делать то, что я тебе скажу.

– Бояться... – рассмеялся Тандар. – Может быть ты и король, но насчет того, что я должен тебе повиноваться... – и он снова рассмеялся.

Да, это был уже не тот Уолдо Эмерсон Смит-Джонс, кого океан вышвырнул на берег двенадцать месяцев тому назад.

Глава 2. КОРОЛЬ ТАНДАР

Как только Тандар вошел в деревню, он сразу же принялся искать отца Надары.

Они нашли старика в самой плохой и почти не защищенной пещере, куда с легкостью мог проникнуть зверь и прокрасться враг.

Он был болен, никто о нем не заботился, но он не жаловался. По обычаю его народа слишком старому человеку, который не мог больше служить общине, лучше умереть, и потому никто не делал ничего, чтобы отсрочить неминуемое. Наоборот, когда кто-то становился обузой, полагалось ускорить его конец один точно рассчитанный удар тяжелым камнем, и община избавлялась от этого человека, а он от страданий.

Тандар и Надара вошли в пещеру и сели около старика. Было видно, что он рад видеть их.

– Я Тандар, – сказал юноша. – Я хочу взять в жены вашу дочь.

Старик вопросительно посмотрел на него.

– Ты убил Корта и Флятфута, так что же еще мешает тебе взять в жены Надару?

– Я хочу получить ваше согласие и совершить обряд бракосочетания по законам вашего народа, – ответил Тандар.

Старик покачал головой.

– Я тебя не понимаю, – произнес он через какое-то время. – Здесь есть несколько хороших незанятых пещер, а приглядится пещера получше – убей тех, кто в ней живет, если они добровольно не освободят ее, но я думаю, что освободят, когда тот, кто убил Корта и Флятфута, прикажет им.

– Пещера меня не беспокоит, – сказал Тандар. – Скажи мне, как женятся ваши мужчины.

– Если женщины не идут за нами по доброй воле, мы тащим их за волосы, ответил отец Надары. – Моя жена не хотела следовать за мной, – продолжал он, – и даже когда я схватил ее и потащил в мою пещеру, она все равно вырвалась и убежала, но я догнал ее, потому что в молодые годы бегал быстрее всех, и сделал то, что должен был сделать с самого начала – стал бить ее по голове и бил до тех пор, пока она не уснула. Проснувшись, она обнаружила себя в моей пещере, была ночь, и она уже не пыталась убежать от меня.

Долгое время Тандар сидел задумавшись. Затем обратился к Надаре.

– В моей стране не поступают так, я тоже этого не сделаю. Мы должны обвенчаться по законам и обычаям цивилизованного общества.

Надара ничего не ответила. Очевидно Тандар не так уж и любит ее – как иначе объяснить его странное поведение. Она погрустнела. Женщины в деревне станут смеяться над ней – в этом можно было не сомневаться, они решат, что Тандар не хочет ее.

Старик, который лежал на мятой грязной траве, услышав слова Тандара, тоже пришел в недоумение. Наконец он заговорил, на этот раз еле слышно, потому что силы его были на исходе.

– Я очень стар, – сказал он Тандару, – и жить мне осталось совсем недолго. Прежде, чем я умру, мне хотелось бы знать, что у Надары есть спутник, который защитит ее. Я люблю ее, хотя... – он помедлил.

– Хотя что? – спросил Тандар.

– Я никогда не говорил об этом. Моя жена не разрешала, но теперь, когда я умираю, я могу сказать – Надара не моя дочь.

Девушка вскочила.

– Не твоя дочь? Тогда кто же я?

– Я не знаю, кто ты, знаю лишь, что ты не из нашего племени. Все, что мне известно, я скажу тебе сейчас, перед смертью. Подойди поближе, так как мой голос умрет раньше моего тела.

Юноша и Надара подошли к старику как можно ближе и склонились над ним, чтобы не пропустить ни одного слова.

– У нас с женой не было детей, начал старик, – хотя много лун сменилось с тех пор, как я взял ее в жены. Она хотела иметь ребенка, чтобы было на кого излить свою любовь.

– Как-то раз мы много дней охотились вместе вдалеке от деревни, я в молодости был искусным охотником, первым среди нашего народа. В один из дней мы подошли к океану и недалеко от берега заметили на воде какой-то странный предмет, когда его прибило поближе к нам, мы увидели, что внутри он как бы выгнутый и в нем двое – мужчина и женщина. Похоже, они были мертвы.

– Тогда я вошел в воду и вытащил этот предмет на берег, в нем действительно оказались мужчина и женщина, мужчина был мертв и по всей вероятности уже давно, а женщина еще жива. Кожа у нее была очень светлой, а глаза и волосы черные. Мы отнесли ее на берег и в ту же ночь у нее родилась девочка, а сама она к утру умерла.

– Мы положили ее обратно в этот странный предмет, где оставался лежать мужчина, столкнули в воду и, подхваченный ветром, который дует с берега дважды в день, предмет этот исчез из виду, больше мы его никогда не видели.

– Но до этого моя жена сняла с женщины ее странное одеяние и мешочек из кожи, в котором было много разноцветных сверкающих камушков и вещей из желтого и белого металла, назначение которых мы понять не могли. Очевидно, женщина была из какой-то незнакомой страны, потому что ни сама она ни ее вещи не походили на то, что доводилось нам видеть прежде. Она отличалась от наших женщин, как отличается и Надара – Надара точь-в-точь похожа на мать, потому что она и есть та девочка, которая родилась в ту ночь.

– После того, как сменилась еще одна луна, мы принесли ее в нашу деревню и сказали, что это наша дочь, но одна женщина не поверила нам, вероятно, она видела нас на берегу, когда мы обнаружили тот предмет, потому что как раз в то время пряталась от человека, который хотел взять ее в жены.

– Моя жена не хотела, чтобы кто-то говорил, будто Надара не ее дочь, ведь это величайший позор, когда у женщины нет детей. Жена чуть не убила ту женщину, боясь, что она расскажет правду всей деревне. Но я люблю Надару как свою дочь и хочу увидеть перед смертью, кто станет ее спутником.

Тандар побледнел, слушая рассказ о рождении Надары. Он с трудом удержался, чтобы не опуститься на колени и возблагодарить Бога за то, что внял своему внутреннему голосу и не пошел по более легкому пути, который предлагали ему эти примитивные люди. Провидение, подумал он, послало его сюда, чтобы спасти эту девушку.

Старик, повернувшись на своем жестком ложе, вопросительно взглянул на Тандара. Девушка тоже с нетерпением ждала, что он скажет. Старик с трудом глотнул воздуха и захрипел.

Тандар наклонился над ним и, обхватив за плечи, приподнял ему голову. И хотя юноша никогда раньше не слышал подобного звука, он понял, что этот звук означает.

Он предвещал смерть.

Тандар знал, что это конец. Он видел, какие усилия делает старик, чтобы еще что-то сказать. В глазах умирающего застыли вопрос и мольба.

И тогда юноша взял Надару за руку.

– Мы поженимся, когда вернемся в мою страну, – произнес он. – Никто другой не станет мужем Надары, и в знак того, что мы навсегда вместе, я дарю ей это, – и с этими словами он снял со своего пальца прекрасное бриллиантовое кольцо и надел на третий палец левой руки Надары.

В глазах старика, когда он увидел это, засветились облегчение и радость, он сделал еще один вздох и замер на руках у Тандара. Он был мертв.

В тот же день несколько молодых мужчин отнесли тело отца Надары на вершину скалы в полумиле от пещер. Никакой погребальной церемонии не было. Это был простой, разумный обряд, от которого цивилизованное человечество отошло, заменив его показными, нелепыми похоронами.

Молодые мужчины по приказу Большого Кулака отнесли тело на безопасное от пещер расстояние и оставили там на потребу зверей и хищных птиц.

Надара тихо плакала. Какая-то старуха, глядя на нее, тоже стала всхлипывать. Вскоре и другие женщины, услышав плач, присоединились к ним.

Затем они хором принялись голосить и причитать, но тут появился Большой Кулак и другие мужчины, шум стал их раздражать, и они набросились на плакальщиц, разгоняя их в разные стороны.

Большой Кулак совершил роковую ошибку, ударив Надару. Все это время Тандар стоял поблизости, с удивлением наблюдая за происходящим.

Он видел молчаливое горе девушки – подлинное горе, и истерические причитания женщин – притворную скорбь. Этот невообразимый гвалт стал действовать на нервы и Уолдо, и неудивительно, что Большой Кулак и остальные мужчины принялись разгонять их.

Эти дикие женщины были их собственностью и Уолдо, уже достаточно хорошо зная примитивную жизнь дикарей, не стал вмешиваться. Но Надара не принадлежала им, и даже если б она не принадлежала ему, Уолдо все равно стал бы защищать ее от этих первобытных существ, к которым судьба забросила девушку.

Кровь бросилась ему в голову, когда он помчался наперерез Большому Кулаку.

Уолдо Эмерсон Смит-Джонс в своей прежней жизни, которая оберегала его от всего грубого и примитивного, так и не научился искусству самообороны. И жаль, потому что сейчас это дало бы ему большое преимущество перед дикарем. Один единственный, точно рассчитанный удар в челюсть сразу бы прекратил побоище, но Тандар, хотя и был начитан, но ничего не знал ни о хуках, ни о внезапных ударах и ни о чем другом подобном.

Если не считать оружия, которое он смастерил, Уолдо сражался таким же примитивным способом, как некогда его предки, и зачастую забывал про меч, щит и копье, когда готовился сразиться с противником.

Теперь Тандар кинулся на Большого Кулака, пытаясь схватить его за горло. Когда их тела столкнулись, послышался глухой звук, затем оба упали и стали бороться, перекатываясь по земле, у подножья скалы.

Остальные мужчины перестали преследовать женщин, а те в свою очередь причитать. Они окружили сражающихся и перемещались таким образом, чтобы те все время оставались в центре.

Надара пробилась сквозь это кольцо, чтобы быть поближе к Тандару, рука ее сжимала острый обломок гранита.

Большой Кулак был огромным как гора, а Тандар мускулистым как черная пантера Нагола. Движения его были изящны, но в то же время уверенны и точны. Неожиданно он нанес удар по голове Большого Кулака, тот резко дернулся, чуть не сломав себе шейные позвонки.

Большой Кулак взвыл от боли, и Тандар, воодушевившись, нанес еще один удар. Противник собрал все свои силы, стремясь вцепиться зубами в горло Тандара, но тот опередил его. Белые крепкие зубы Уолдо Эмерсон Смит-Джонса впились в горло Большого Кулака, и произошло это так естественно, словно и не было тех долгих веков, которые отделяли юношу от его предков.

Большой Кулак, побелев от ужаса неминуемой гибели, пытался вырваться, но Тандар все глубже и глубже вонзал зубы в горло противника. Внезапно из горла Большого Кулака хлынула кровь, он захлебнулся ею, и обмяк.

Тандар, весь в крови, поднялся на ноги. Распростертое перед ним на траве тело раз или два конвульсивно дернулось, затем глаза Большого Кулака вылезли из орбит и закатились, он был мертв.

Тандар повернулся к собравшимся и выбрал четверых крепких мужчин.

– Отнесите Большого Кулака на вершину скалы, – приказал он. – Когда вы вернетесь, мы изберем короля.

Люди повиновались. Они не понимали, что имеет Тандар в виду под выборами короля. Убив Большого Кулака, он сам становился королем, если кто-то другой не будет оспаривать это право. Но все видели, как он убил Большого Кулака, все знали, что он отправил на тот свет Флятфута и Корта, и потому вряд ли кто осмелился бы усомниться в том, что он истинный король.

Когда они вернулись в деревню, Тандар собрал всех у подножья скалы возле большого дерева. Мужчины уселись на корточки кругом, позади столпились женщины и дети, с любопытством взирая на них.

– Давайте выберем короля, – сказал им Тандар.

Долгое время никто не произносил ни слова, а затем какой-то старик сказал:

– Я старый человек и повидал много королей на своем веку. Они становятся королями, когда убьют противника и перестают ими быть, когда убьют их самих. Тандар убил двух королей. Теперь он король. Кто хочет убить Тандара и стать королем?

Все промолчали.

Старик поднялся.

– Было глупо собираться на выборы короля, когда он у нас уже есть, сказал он.

– Подождите, – приказал Тандар. – Давайте выберем короля по всем правилам. То, что я убил Флятфута и Большого Кулака, еще не означает, что я буду хорошим королем. Был ли Флятфут хорошим королем?

– Он был плохой человек, – ответил старейшина.

– Был ли когда-нибудь королем хороший человек? – спросил Тандар.

Старик задумался, наморщив лоб.

– Очень недолго, – ответил он.

– Это ваша вина, вы позволяете жестокому тирану управлять вами. Так короля не выбирают. Вам следовало бы собраться, обсудить между собой нужды племени и решить, что нужно для благополучия всех членов общины, и тогда выбрать человека, который лучше всех осуществит ваши планы. Это будет намного вернее.

Старик рассмеялся.

– А затем, – сказал он, – придет Большой Кулак или Флятфут и убьет нашего короля, чтобы занять его место.

– Видели вы когда-нибудь человека, который может убить всех мужчин племени одновременно?

Старик растерялся.

– Вот мой ответ на ваши слова, – сказал Тандар. – Те, кто выбирают короля, должны защищать его от врагов. До тех пор пока он хороший король, они будут это делать, а если станет плохим, выберут другого, а откажется старый король подчиняться ему, мужчинам не составит труда убить его или изгнать, каким бы могучим воином он ни был.

Кое-кто из мужчин кивнули в знак согласия.

– Мы не подумали об этом. Тандар мудрый человек.

– Итак, – продолжал юноша, – давайте выберем короля, которого хочет большинство, и пока он будет хорош для вас, вы будете защищать его. Давайте выберем достойного человека, независимо от того, способен он убивать своих соплеменников или нет, потому что если вы будете защищать его, ему не придется сражаться за себя. Нам нужен мудрый человек, который поведет свое племя на плодородные земли и богатые дичью леса, а если придется схватиться с врагом, будет умно руководить битвой. У Флятфута же и Большого Кулака ума хватало лишь на то, чтобы красть чужих жен. Короли не должны этим заниматься. Ваш король должен защищать ваших жен от таких как Флятфут и наказывать их.

– Но как он сможет это делать, если он не лучший воин племени? поинтересовался какой-то молодой мужчина.

– Разве я не сказал вам как? – спросил Тандар. – Сражаться будут те, кто изберут его королем, самому ему не придется биться.

И снова наступило длительное молчание. Затем тот же самый старик сказал:

– Тандар говорит разумные вещи. Выберем такого короля, который будет добр к нам. Зачем иметь короля, которого все боятся.

– Что до меня, – сказал молодой мужчина, – то я признаю королем только того, кто победит меня в поединке. Потому что, если победу над ним одержу я, то сам стану королем.

И хотя мнения людей разделились, они в конце концов избрали того, кого считали мудрым человеком и бесстрашным воином. Они избрали Тандара.

– Раз в неделю, – сказал новый король, – мы станем собираться здесь и решать, что надо сделать на благо общины, и то, что большинство найдет самым правильным, то и будет сделано. Король поступит так, как решит племя. А когда король скажет, что надо сражаться, все должны будут принять участие в сражении, когда же он скажет, что надо работать, все должны будут работать, ибо делать это мы будем для всего племени, и я, Тандар, ваш король, буду работать больше всех.

Никогда ничего подобного никто из них не слышал, и теперь королевская власть представлялась им совсем иной, нежели раньше. Тандар знал, что они не так скоро привыкнут к этому, а до тех пор у них будет король, который, не нарушая их законов и обычаев, завоюет всеобщее уважение. И это радовало его.

Он улыбнулся, подумав о той перемене, которая произошла с ним с того дня, когда дрожа, плача и кашляя, он сидел на пустынном берегу неподалеку от наводящего страх леса.