Текст книги "Неестественный отбор. Тандем"

Автор книги: Эдгар Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

26 апреля 2035 года. Утро. Украина. Львовская область. Калинов. База армейской авиации Вооруженных сил Украины

Как только легкий транспортник, надрывно гудя турбинами и качаясь из стороны в сторону под порывами ветра, пробил нижний слой облачности, Морган прильнул к иллюминатору. Под крылом раскинулся мрачный серый пейзаж Западной Украины. Холмы, перелески, поля, когда-то приносившие богатый урожай, а теперь заросшие бурьяном, редкие заброшенные хуторки и вымершие деревни – все выглядело унылым и дышало запустением и безысходностью. Последний раз он был в этих местах почти двадцать лет назад в составе группы консультантов ЦРУ, инспектировавших ядерные объекты молодой «евр_опейской» Украины.

В то время «нэзалэжна» стала очень популярным местом для американских спецслужб, совместно с госдепом организовавших государственный переворот и посадивших на правление прикормленных националистических марионеток. Казалось, что ЦРУ после двух долгих десятилетий напрасных потуг удалось, наконец, провести в Восточной Европе хоть одну успешную масштабную операцию и этот успех считался особенно значимым потому, что был достигнут в противоборстве с заклятым врагом – Россией и, самое главное, у ее границ. Основные цели операции вроде были выполнены. Украина окончательно отошла от своего восточного соседа и начала движение по «западному пути», подписала договор об ассоциации с Евросоюзом, договор о сотрудничестве с НАТО, стала стратегическим внеблоковым партнером США. События развивались как нельзя лучше, и особенно радовало то, что платить за все пришлось Европе, которую Америка назначила главным экономическим донором Украины.

Были, конечно, и неприятные моменты. Вопреки всем прогнозам вашингтонских аналитиков, России удалось присоединить к себе Крым и создать на востоке Украины хорошо организованный очаг сопротивления киевскому режиму. Началась гражданская война, которую госдеп тоже преподнес как большую победу – еще бы, непосредственно на границе с Россией создан очаг военной напряженности. Это было выгодно и США, и киевским властям. Обвинив в дестабилизации на востоке Украины Москву, Америка ввела против нее санкции. Более того, США заставили присоединиться к ним и полностью потерявшую к тому времени политический и экономический суверенитет Европу, которой конфликт с Россией был крайне невыгоден. Полуфашистской верхушке в Киеве тоже была выгодна война на востоке, на которую они на волне националистической истерии списывали все новые и новые провалы в экономике и огромный ущерб, который понесла страна, отказавшись от партнерства с Россией в пользу Европы. В общем все складывалось как нельзя лучше.

Потом понемногу стали проявляться проблемы.

Причем, это были не мелочи вроде «они там все воруют». С этим в госдепе давно свыклись и принимали как должное. Оказалось, что гражданская война на востоке сжигает львиную долю скудных финансовых средств, выделенных Киеву Западом на модернизацию экономики и государственного управления. После двух лет войны Украина фактически стала банкротом, у которого не просто нет средств, чтобы продолжать серьезные боевые действия, их не хватает даже на обеспечение хотя бы минимальной дееспособности своей финансовой системы и основных институтов государства. Выяснилось, что десятки миллиардов долга надо отдавать и чем-то платить за газ и нефть, идущие из России. Это поняли не только в Киеве, но и в Европе, и в США.

Увидев это, опомнившиеся вдруг Брюссель и МВФ приостановили финансовую помощь Киеву до тех пор, пока конфликт на юго-востоке не будет разрешен. Украинское правительство с мольбой о помощи обратилось к США, которые, сделав кислую мину, выделили несколько миллиардов даже не кредита, а государственных гарантий под кредит да еще надавили на МВФ, который все же бросил Киеву очередную кость в виде небольшого займа. Но этого было катастрофически мало, чтобы предотвратить скатывание страны в полнейшую нищету. Возникла серьезная опасность нового Майдана и нового государственного переворота. Десятки тысяч вконец обнищавших украинцев, которым уже надоела бессмысленная война на юго-востоке и откровенно глупая, бесполезная, повернутая на национал-шовинизме власть, стали выходить на улицу, требуя перемен.

К этому моменту антироссийская и антирусская истерия в Украине достигла своего апогея, ужасавшего даже видавших виды кураторов из ЦРУ и госдепа, в режиме ручного управления работавшими с украинской верхушкой. Американские спецы хорошо понимали, что без полномасштабного вмешательства в гражданскую войну сил НАТО победа в этом конфликте невозможна. Но европейцы из НАТО, несмотря на жесткую антироссийскую риторику и колоссальное давление со стороны США, однозначно не хотели ввязываться в конфликт, опасаясь ответных действий со стороны Москвы. К тому же на все еще сытую и благополучную в то время Европу навалились свои проблемы – миллионы беженцев с Ближнего Востока, спасающихся от развязанных там Вашингтоном войн и рост популярности национальных партий настаивающих на выходе своих государств из ЕС. В этой каше про Украину стали понемногу забывать, предоставив ей самой разбирать огромный ворох накопившихся с момента госпереворота проблем.

Потыкавшись в плотно закрытые двери брюссельских кабинетов и МВФ, украинская власть поняла, что вряд ли доживет до начала реальной евроинтеграции и тем более вступления в НАТО. Поняла она и простой факт, что вожделенный Запад ее попросту кинул, предоставив в одиночку выгребаться из огромной, наваленной ей же самой кучи дерьма. В этой ситуации единственным решением, способным спасти Киевскую верхушку, мог быть только мир на юго-востоке, пусть даже ценой предоставления самостоятельности Донбассу.

Возобновились прямые контакты с Россией, которая, видя, что действия развиваются по вполне благоприятному для нее сценарию, заняла спокойную выжидательную позицию и откровенно высмеивала на всех международных площадках глупые и необдуманные действия Запада в отношении Украины, заставляя госдеп, НАТО и евробюрократов задыхаться в злобной истерике.

В конце концов чаша народного терпения переполнилась и сотни тысяч киевлян собрались на новый Майдан, требуя отставки Президента и правительства. Это были не оплаченные госдепом и ЦРУ глупые подростки, студенты и обдолбанные заокеанскими проповедниками националисты, приехавшие из западных областей для участия в хорошо организованных протестах. На улицу стихийно вышли взрослые, серьезные люди разных профессий, которые устали от войны, разрухи, воровства и глупости властей. Им просто нечем было кормить свои семьи, мерзнущие в плохо отапливаемых домах.

Простояв на Майдане три дня и видя, что ни правительство, ни Президент никак не реагирует на их требования, толпа двинулась по хорошо знакомому маршруту к зданию президентской Администрации. Там колонну вместо Национальной гвардии, сразу заявившей, что она не будет участвовать в разгоне протестов, встретил заслон из бойцов добровольческих батальонов в полной боевой экипировке. Видя наведенное на них оружие, люди на секунду в оцепенении замерли, и в опустившейся на улицу тишине было хорошо слышно, как откуда-то сзади с чердаков близлежащих административных зданий раздалось несколько приглушенных выстрелов. Три бойца из оцепления, корчась от боли, выпали из плотного строя, заливая холодную брусчатку кровью.

Почти сразу же прозвучала команда «Огонь!». И больше сотни стволов выплюнули в сторону протестующих лавину свинца.

Так на Украине закончилась еще не родившаяся европейская демократия.

Вскоре Европа, ужаснувшись морю крови, пролитому в Киеве, и репрессиям, прокатившимся по всей стране, промямлив что-то про утерю киевскими властями доверия, признала режим диктаторским и отказала во всякой помощи и поддержке. США, публично осудив кровавую бойню, все же продолжали тайно финансировать наиболее дееспособные элементы силовых структур Украины, но с этого момента киевский режим формально был предоставлен сам себе. Сохраняя видимость единого государства с номинальной столицей в Киеве, страна стала разваливаться на отдельные полуфеодальные княжества, в которых к власти пришли командиры националистических батальонов самообороны, предварительно зачистив местных политиков и не успевших сбежать бизнесменов.

Но не выход из-под контроля Украины и создание на Донбассе квази-самостоятельного государства под патронажем России были для Америки самым большим ударом. США потерпели серьезное стратегическое поражение на главном фронте. Введенные Америкой и поддержанные Евросоюзом санкции против России дали абсолютно неожиданный эффект. Вместо того чтобы подорвать авторитет российского Президента и привести к смене власти, они консолидировали вокруг него подавляющее большинство россиян. Бессмысленное грубое давление США перечеркнуло десятилетия тонкой и в общем успешной работы предыдущих администраций по созданию в России положительного имиджа Америки, продвижению среди россиян западных моральных, демократических «ценностей».

Проведенный США вооруженный переворот в Киеве, разгул откровенного фашизма в Украине, антироссийская и антирусская истерия, поощряемая новыми киевскими властями, присоединение Крыма, война на Донбассе, западные санкции спровоцировали в России невиданный всплеск патриотизма и сплотили подавляющую часть населения вокруг Президента. Россияне вдруг поняли, что Америка и подконтрольная ей Европа вовсе не являются друзьями… Если не сказать большего.

Шанс «западизации» русских был окончательно утрачен. Стало очевидно, что Россия идет своим независимым путем без оглядки на США, и успешное применение военной силы на Ближнем Востоке, остановившее там разгул террора и предотвратившее развал Сирии и Ирака, было тому лучшим подтверждением.

Поняв, что происходит, стратеги американской внешней политики кинулись к заканчивающему свой срок Президенту, который вначале вяло, а затем все более активно стал искать восстановления отношений с Москвой. Но было поздно. Америке и Европе в глазах россиян был нанесен непоправимый ущерб. Идеологическая война по продвижению западных ценностей в России была полностью проиграна.

Введенные Америкой и Европой санкции имели еще и экономические последствия. Десятилетиями Россия пыталась провести структурные изменения в экономике, чтобы снять ее с нефтегазовой иглы. Но все как-то не получалось: то ли желания реального не было, то ли мешали мощные лоббистские группы, то ли просто отсутствовал серьезный стимул. С введением санкций этот стимул не только появился, он перерос во вполне конкретную политическую волю, пересилив и пассивность правительственных чиновников, и сопротивление сырьевых лоббистских групп. Теперь у Москвы была конкретная цель – экономическая и финансовая независимость от Запада, пусть даже ценой ускоренной и порой не совсем выгодной России интеграции с такими глобальными экономическими монстрами, как Китай и Индия. В результате в России за относительно короткое время был совершен серьезный технологический и инфраструктурный рывок, позволивший ей выйти из разряда «сырьевых» экономик.

В условиях открытой конфронтации с Западом изменилась и внешняя политика России. Теперь отношения с Европой, как-то незаметно отдавшей свой суверенитет США, перестали быть стратегическим приоритетом. На словах вроде все оставалось по-прежнему: добрые соседи, большой товарооборот, общее культурное пространство. На деле же именно в это время Россия вместе с Китаем, который после волнений в Гонконге тоже почувствовал на себе давление США, заложили то, что потом мировые политики будут называть «тандемом» – прочный экономический и военно-политический союз, основанный на реальной общности интересов. Не ценностей, которые у каждой развитой цивилизации с глубокими историческими корнями могут быть своими, а именно интересов.

А еще в основе этого мощного союза было наличие общего врага…

Начало сближения России с Китаем и последующее укрепление БРИКС произвело на глобальной арене тектонический сдвиг в сторону от США в направлении нового центра мировой силы, который через шестнадцать лет полностью изменит политический пейзаж на планете.

А все начиналось с, казалось бы, успешной госдеповской операции по захвату власти в Киеве. Кто мог тогда подумать, что через полтора десятка лет эта авантюра выльется Америке в десятки миллионов потерянных жизней и практически полное разрушение страны.

Сложное было время, но чертовски интересное.

Именно тогда, пользуясь хорошо наработанными связями в СБУ, в Украину для проведения инспекций на атомных электростанциях была направлена группа специалистов ЦРУ, в состав которой входил и агент Морган. Основными задачами были уточнение состояния ядерных реакторов, меры безопасности на них и вербовка агентуры. США всерьез начали опасаться, что понемногу выходящая из-под контроля Украина будет торговать ядерными материалами на черном рынке.

И вот теперь уже изрядно поседевший, но все еще поддерживающий хорошую физическую форму специальный агент Морган снова здесь. И снова его миссия связана с ядерными материалами.

Тяжелогруженый транспортник коснулся взлетной полосы и, постукивая шасси на давно не ремонтированных стыках бетонных плит, покатился в ее конец. Большую часть доставленного в Украину груза составляли медикаменты, поставляемые по линии гуманитарной помощи ООН. Здесь свирепствовала эпидемия то ли гриппа, то ли пневмонии. Но среди паллет с грузом был и небольшой контейнер, за который отвечал Морган и его команда.

Самолет остановился на дальней стоянке и, пока двигатели гасили обороты, к нему подкатили четыре БТРа, из которых высыпали довольно неплохо экипированные бойцы и оцепили периметр.

– Идиоты. Когда они, наконец, научатся четко выполнять инструкции, – выругался вслух Морган, глядя в иллюминатор.

Он поднялся и сделал знак своей группе. Пять оперативников из его команды, находившиеся в салоне, были одеты в легкую броню и вооружены штурмовыми винтовкам.

– По местам. Все должно пройти тихо, но будьте начеку.

– Сэр, один из БТРов заблокировал самолет спереди, – сообщил пилот по внутренней связи.

– Не дергайся. Это друзья, – ответил в гарнитуру Морган, а про себя подумал, что таких друзей надо было свести под ноль еще двадцать лет назад.

Группа, скрываясь за паллетами, уже заняла позиции в отсеке. Створки грузового люка пришли в движение, вместе с невесомой водяной пылью впуская в салон влажный, пахнущий прелой травой и авиационным керосином воздух чужой страны. Медленно выдвинулась и опустилась погрузочная аппарель. По ней с автоматами в боевом положении в отсек вбежали четыре бойца.

– Стоять! – вскинув руку, громко на русском выкрикнул, вышедший им навстречу Морган. – Кто старший?

Бойцы, проигнорировав приказ, двинулись внутрь и заняли позиции перед паллетами, контролируя пространство грузового отсека. Вслед за ними в самолет вразвалку поднялся высокий немолодой, но еще не потерявший легкости и какой-то угрожающей резкости движений человек в такой же, как и остальные бойцы, черной боевой экипировке без нашивок и знаков различия.

– Не шуми. Я старший, – по-английски с небольшим славянским акцентом сказал он и представился: – Полковник Руденко. Спецназ СБУ. Где груз?

– Подтвердите свои полномочия, – Морган протянул полковнику связанный со спутником полевой планшет, на котором светились два окошка ввода пароля.

– Все еще не наигрались. Мало вам задницы надрали москали с китайцами, – устало сказал Руденко, взял планшет и быстрыми движениями пальцев по сенсорному экрану ввел пароль.

Ничего не ответив на колкость украинца, агент ввел свою часть пароля и получил подтверждение.

– Можете забирать груз. Ваш контейнер за первым рядом паллет, – сухо сказал Морган и отступил в сторону.

Полковник что-то рявкнул в рацию, и к аппарели подкатил погрузчик и добитый тентованный армейский грузовичок. Несколько бойцов оставили оцепление и принялись разгружать первый ряд паллет, чтобы добраться до нужного контейнера.

– Почему вы нарушили инструкции, полковник, – строго спросил Морган. – Мы же просили не создавать вокруг самолета лишней суеты. Никаких БТРов, никакой видимой вооруженной охраны. Тихо подъехали, погрузились и уехали.

– Ну конечно… Никакой охраны, – презрительно хмыкнул Руденко. – Здесь Украина, мужик. Здесь у каждого областного головы свое маленькое войско. Как только во Львове узнали, что на базу прибывает ооновский самолет с медикаментами, губернатор выслал сюда группу захвата из бойцов батальона местной самообороны. Их сейчас сдерживает мой кордон в пяти километрах отсюда. Стрельбы пока нет, но фашики сильно обиделись и к ним идет подкрепление. Может, и артиллерию подтянут.

– Хэй, здесь же база армейской авиации Украины. Насколько я помню, здесь должен стоять седьмой отдельный вертолетный полк. Она должна хорошо охраняться, – удивился агент.

– База армейской авиации? – невесело хохотнул эсбэушник. – А вы, когда садились, видели эту авиацию? Нет тут ни хрена. Вертолеты почти пожгли в Донбассе. Все, что ты видел на полосе, два транспортника и пара вертушек – мое.

И охрана из местных – шакалье одно. Эту базу мои бойцы заняли вчера вечером. Подчистили тут все, выгнали всех местных оборванцев нахрен, чтобы вас разгрузить. Думали, сразу разбегутся, но пострелять все же пришлось.

– Вы же сами дали нам эту точку для разгрузки, – возмутился Морган, чувствуя, что официальное прикрытие операции разваливается на глазах. – Что, нельзя было выбрать место ближе под Киевом? То, что вы контролируете.

– Ни хрена мы не контролируем. А в Киев вас пускать с этим грузом, видимо, не захотели, – хмуро ответил полковник и, повернувшись к уже освобожденному от паллет контейнеру, коротко бросил: – Вскрывайте!

– Вы что! Это невозможно! – закричал Морган, видя, как один из бойцов достал из сумки огромный болторез. – Вы должны…

– Послушай, американец, я сам здесь решаю, что я должен, а что нет, – Руденко угрожающе надвинулся на агента. – Я не знаю, кто ты и каков твой статус. Мне на это насрать. Я знаю, что вы хотите, чтобы то, что находится в этих контейнерах, попало по назначению, и я прилетел сюда, что-бы это сделать. Если вы против, хрен с вами. Я сейчас пакую своих людей и валю отсюда, а вы останетесь с вашим долбаным грузом на растерзание местным отморозкам. Идет?

Ошеломленный Морган молчал, лихорадочно перебирая в голове варианты.

– Да, еще… У вас наверняка есть пара крутых ребят в самолете, – уже спокойнее продолжил полковник. – Не берите в голову дурных мыслей. У меня здесь рота спецназа, полдюжины захваченных на базе БТРов и два вертолета огневой поддержки. Не надо делать резких движений.

– Твою мать! – выругался по-английски Морган, который за всю свою долгую оперативную карьеру никогда не попадал в такую ситуацию. – Мне надо связаться с…

– Надо, так связывайся, – перебил его полковник. – А мы пока займемся делом.

Сухо клацнул болторез, срезая замок контейнера, и боец открыл двери. Внутри на амортизирующей подушке в фиксирующем крепеже покоились продолговатые ящики из толстой фанеры.

– Вскрой крышку, – скомандовал полковник и, когда фанерная крышка одного из ящиков упала на пол, медленно проговорил: – Знакомая хрень… Так вот вы куда замахнулись. Теперь я понимаю, почему вас не пустили в киевские аэропорты.

Эсбэушник задумчиво поскреб подбородок, рассматривая бронированный контейнер с усиленной защитой от радиации. Всего таких ящиков в контейнере было четыре.

– Ну спасибо за подарочек, американец. Ребятки, грузите все это в первый борт, – сказал он и оглянулся на Моргана, который что-то быстро говорил по спутниковому телефону.

В это время в США в оперативном центре контроля ЦРУ лихорадочно пытались связаться с контактным лицом в Киеве, чтобы подтвердить полномочия полковника Руденко и получить хоть какое-то объяснение, почему он действует с нарушением инструкций. Контактное лицо в виде председателя СБУ что-то долго мычало в телефон, но, наконец, сообщило, что Руденко можно полностью доверять и если он что-то предпринимает, то значит так и надо.

Чувствуя, что контроль над ситуацией полностью потерян, Морган спрятал спутниковый телефон и подошел к Руденко:

– Полковник, я надеюсь, вы знаете, что делаете. Меня только что заверили те, кто вас сюда послал, что вам можно доверять.

– Конечно. Мне можно доверять, – все еще раздумывая, согласился Руденко. – А вот можно ли доверять тем, кто послал меня принять четыре ядерных заряда, ни хрена мне об этом не сказав, я пока не знаю.

– Послушаете, вы сами понимаете, насколько опасен этот груз. Надо, чтобы он был доставлен по назначению.

– Хм… Если он так опасен, нахрена вы его сюда притащили? – Руденко снова в нерешительности поскреб подбородок, и агент почувствовал, как по его спине пробежал неприятный холодок.

– Полковник, не делайте глупостей, – перешел на настойчивый шепот Морган. – Контейнеры вы сами не вскроете – они снабжены устройством самоуничтожения, управляемым со спутника. Более того, это устройство сработает через сутки, если не ввести код безопасности, который знают только те, кто вас сюда послал.

– Вот вы суки! Все продумали, – сквозь зубы процедил эсбэушник. – Ладно… Раз влез в это дерьмо, буду теперь разгребать его до конца. – Слушай меня внимательно, my friend11
  англ. мой друг.


[Закрыть]. Я сейчас гружу эти контейнеры и часть бойцов в один из моих транспортников и сваливаю отсюда. Одновременно снимется кордон, удерживающий местных фашиков. Они будут здесь минут через десять, бросают технику, грузятся во второй борт и тоже валят. Хочешь жить – взлетай сразу после меня. Я освобожу полосу, а пара моих вертолетов проследят, чтобы в тебя не пальнули чем-нибудь из зеленки.

– Хэй! Я должен доставить ооновский груз. Это часть легенды прикрытия, – с сомнением в голосе сказал Морган.

– Слабоватая у вас легенда. Видно, фантазии поубавилось. Слушай сюда… Взлетай как можно быстрее и бери курс на Киев. В Борисполе не садись – его контролирует один из местных батальонов. Проси посадки в Жулянах – это в городе. Аэропорт контролирую я. Мы тебя посадим. Там и разгрузишься.

– Но это не соответствует карте полета! – возмутился агент.

– Какая нахрен карта? У вас там что, мозги совсем отсохли? Это Украина, мужик! Здесь твои карты всем до сраки. Все – хорош трепаться. Решай сам. Мне пора, – эсбэушник развернулся и зашагал вниз по аппарели.

– Слава Україні! – чуть помедлив, бросил ему вслед Морган, хотя сейчас ему больше всего хотелось разрядить в спину полковника свой пистолет.

– Да пошел ты! – не оборачиваясь, ответил Руденко и зло сплюнул на бетон взлетной полосы.

* * *

Этим же вечером оперативный дежурный ФСБ, сопровождающий операции по плану «Невод»22
  ГРАП «Невод» – глобальный разведывательно-аналитический план ФСБ России, позволяющий сфокусировать максимум разведресурсов по всему миру на выполнении приоритетной задачи.


[Закрыть], получил отчет, подготовленный аналитиками Центра обработки и анализа данных ФСБ. Отчеты такого уровня приходили довольно редко, потому что масштабных операций, охватывающих на глобальном уровне все виды информационной разведки и практически всю агентурную сеть, даже в лучшие времена проводилось мало. А вулканическая зима, продлившаяся почти четыре года, и вовсе заморозила разведактивность по всему миру.

Увидев тему отчета, дежурный оживился.

Вчера в первой половине дня разведывательный спутник зафиксировал необычную активность в районе базы армейской авиации ВСУ Украины в Львовской области. По картинкам выходило, что взлетную полосу взяла под контроль группа вооруженных людей, приземлившихся на двух военных транспортниках. Судя по тому, что операцию поддерживали два вертолета, работала либо армия, либо одно из расплодившихся во множестве за последнее время спецподразделений. Такое в Украине случалось часто. Разношерстные местные полуофициальные вооруженные формирования постоянно резались друг с другом, и, когда крови лилось слишком много, Киев посылал армию или спецназ, чтобы немного остудить страсти или просто накрывал всех бомбовым ударом с воздуха, чтобы не терять своих военных.

Система определила уровень важности события как не достойный внимания, передала сводку аналитикам, пустившим ее по команде наверх, и поставила объект на контроль.

Вечером из львовской области пришли агентурные сведения, что на базе в Калинове высадился спецназ СБУ, разогнал охрану, персонал и фактически ее захватил. При этом ничего особенного, что могло спровоцировать появление киевского спецназа да еще при поддержке боевых вертолетов, в районе не происходило. После анализа этих данных статус объекта повысился и он был переведен в режим постоянного наблюдения.

Ночью из Львова в направлении Калинова вышла колонна с бойцами территориального батальона, но в пяти километрах от базы была остановлена заслоном спецназа СБУ. К этому моменту агентура сообщила, что в Калинов из Польши ожидается прибытие транспортного самолета ООН с гуманитарной помощью. Поскольку любое упоминание Польши для украинского отдела ФСБ действовало как красная тряпка (если поляки сунулись в Украину, то ничего хорошего не жди), был выделен специальный оперативник, который начал целенаправленно отслеживать информацию и координировать работу с агентурой.

Около полудня, когда приземлился ооновский борт, на него уже была направлена не только мощная термооптика разведывательного спутника, но и несколько разнокалиберных камер местных агентов, дающих картинку в довольно хорошем разрешении с разных точек украинской базы.

Поначалу все это было очень похоже на захват груза. В этом тоже не было ничего необычного. Армия, нацгвардия, полиция, территориальные батальоны нещадно грабили гуманитарную помощь, посылаемую в обнищавшую Украину. Спецназовцы сразу заблокировали самолет БТРами и начали разгружать паллеты. Но разгрузка быстро закончилась. К транспортнику подкатил бортовой грузовичок, видимо, реквизированный на базе, в него вкинули четыре небольших продолговатых фанерных ящика и перегрузили их в спецназовский транспортник. После этого часть бойцов погрузилась в самолет и он благополучно улетел на базу спецназа СБУ в Киеве.

Сразу после этого, оставив на стоянке несколько уже выгруженных паллет, ооновский борт в спешке вырулил на полосу и, взлетев, тоже взял направление на Киев. Через пятнадцать минут на БТРах примчался спецназовский заслон, блокировавший до этого местных отморозков. Они вместе с остатками бойцов, до сих пор державших взлетную полосу, спешно погрузились в ожидающий их второй транспортник, и он вместе с парой вертолетов прикрытия тоже исчез в затянутом хмурыми облаками небе.

Вся операция заняла чуть больше часа и была похожа на передачу спецназу СБУ какого-то очень секретного и ценного груза. По имеющимся изображениям ящики, забранные спецназом, опознать было невозможно, но искусственный интеллект системы, проанализировав все данные, присвоил событиям в Калинове приоритетный статус и методично по крупицам начал вытаскивать из глобальной сети информацию, имеющую отношение к произошедшему. А возможности по доступу даже в самые закрытые системы у него были практически безграничны.

Первым делом ИСИН поднял все имеющиеся данные на самолет и партию лекарств, поставляемую по линии гуманитарной помощи. Транспортник принадлежал частной компании, давно работающей с ООН. Груз комплектовался в краковском аэропорту в Польше при непосредственном участии специалистов ООН. Все паллеты можно было отследить по электронным документам. Здесь не было ничего сложного – большая часть груза шла со складов в Швейцарии, где был центральный хаб ООН по обеспечению медикаментами Европы, Ближнего Востока и Севера Африки. Паллеты комплектовались там же. Только несколько контейнеров пришло из центра ООН в Юго-Восточной Азии, но их тоже комплектовали ооновцы. Были еще два контейнера с лекарствами, собранными благотворительными фондами, но их содержимое тоже проверялось перед загрузкой.

По документам выходило, что груз легален.

Тут внимание ИСИНа привлекла одна строчка в электронной полетной декларации. В последний момент команда сопровождения груза, состоявшая из шести сотрудников ООН, получила серьезное пищевое отравление и была заменена на группу польских волонтеров.

Казалось бы, тоже все в соответствии с процедурой, и документы и фотографии совпадают с базами данных. Если бы не один факт. Индивидуальные мобильные телефоны всех шестерых волонтеров находились и работали в обычном режиме в Варшаве, хотя сами люди были на Украине. Это могло означать только одно – по документам волонтеров в ооновском самолете находились другие. И эти другие могли заменить часть гуманитарного груза перед взлетом на то, что они хотели втайне доставить в Украину. Сделать это можно было только при содействии сотрудников польской таможни и администрации аэропорта, но в электронных мозгах не возникло и тени сомнения, что поляки, всегда занимавшие антирусскую позицию, могли участвовать в подмене груза.

Дальше все было просто – в списке бортов, прибывших в Краков за последнюю неделю, были все гражданские самолеты и только один легкий транспортник ВВС США. Он запросил аварийную посадку по технической причине за день до вылета ооновского борта. В электронных документах было отмечено, что экипаж сам устранил неисправность и через сутки американский транспортник покинул аэропорт и приземлился на базе ВВС Польши в Сквежине. Все это время по согласованию с поляками вокруг самолета был выставлен караул из нескольких бывших на его борту морпехов. Транспортник не досматривался. Экипаж и пассажиры дальше десяти метров от самолета не отходили.

Соотнеся все это с уже имеющейся у него информацией, ИСИН отправил отчет в аналитический отдел с пометкой «ГРАП “Невод”. Киртлэнд 2031».

Оперативный дежурный хорошо помнил, что произошло на базе ВВС Киртлэнд в 2031 году. Он еще раз внимательно прочитал отчет, затем, несмотря на поздний час, набрал директора ФСБ по закрытой линии.

– Олег Иванович, у нас есть подозрение на то, что объявились ядерные заряды с Киртлэнда. Во всяком случае, система думает именно так.

– Где?

– Львовская область. Доставлены ооновским самолетом вместе с гуманитарной помощью.

– Вероятность?

– Предварительно – выше десяти процентов.

– Это серьезно.

– …

– Операции присвоить приоритетный статус. За ночь собрать всю возможную дополнительную информацию. Завтра доложите на закрытом совещании.

– Есть.

– Спасибо. До завтра. Конец связи.

Задумчиво постучав телефонной трубкой по рабочему столу, директор ФСБ Лукин встал, подошел к панорамному окну своей теплой, уютной квартиры, расположенной на верхнем этаже современной высотки. Внизу не такая яркая, как до зимы, но все же искрящаяся огнями и полная жизни простиралась ночная Москва. Он на секунду закрыл глаза и, представив, как за окном прямо в центре города вырастает ядерный гриб, внутренне содрогнулся.