Текст книги "Босиком до небес"

Автор книги: Эд Раджкович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Дорога по побережью

Вдоль побережья возвышалось предгорье. В этом месте горы с пологими кручинами, поросшими небольшим кустарником и травой. Изредка попадаются отары овец. Пастбища распределены таким образом, что принадлежащие одному поселению, они эксплуатируются только для своих овец. Сам берег находится рядом, от начала гор и до побережья расстояние достигает от нескольких сотен метров до нескольких километров. Пологая возвышенность, которая не доступна для воды, послужила удачным расположением удобной дороги, по каменистым накатанным колеям которой было легко двигаться в упряжке лошадей. Только пыль и стук колёс по маленьким камешкам сообщал о движущемся транспорте. Просматривалась дорога на многие километры пути из-за прибрежного пространства. Это обстоятельство создавало безопасность движения по дороге и хороший просмотр. Стратегически верное решение и условности ландшафтов были отличными составляющими, благоприятными для перевозки грузов по суше и передвижению людей. Иногда встречались поселения с причаленными к берегу небольшими рыбацкими лодками. Стада коров и буйволов были небольшими. На открытых прибрежных долинах были обустроены поселения побольше с постройками из местного камня-ракушника. Дома у побережья в два этажа: первый – хозяйственный, второй – жилой с необходимым количеством комнат. Обязательно в каждом населённом пункте имеется источник с водой и речка, спадающая с горных высот. Люди кормятся за счёт животноводства. Посевы небольшие из-за маленькой площади для полей. Виноградники располагаются на склонах. Ягоды сочные и ароматные с удивительным вкусом. Виноделие является источником доходов и вино в каждом доме в изобилии, при этом население не пьющее. Религия призывает к духовному порядку и трезвости.

Степан Иванов выражал своё уважение к традициям в этих краях.

– Дети, немного подрастая, становятся помощниками родителям в хозяйственных делах. Мусульмане лучше приспособлены к жизни. Религия всегда присутствует намного ближе к людям, чем в других цивилизованных странах, особенно в Европе, – сопоставлял Степан, отражая свои рассуждения и записывая в путевом дневнике.

Там, где дорога имеет развилку в сторону гор, видно, что ущелье с текущей внизу рекой уходит дальше вверх. Каждый район со многими селениями начинается с одной дороги от побережья Каспия.

– Там свои законы и свой народ. Чужаки редко появляются, – рассказывал Хасан, – есть такие сёла, где сельчане роднятся между собой, чтобы не допустить посторонних. Сберегают тайны своего ремесла, и многие сёла в горах совершенно недосягаемы для непосвящённого человека. Там внутри своя жизнь, свой мир, отгороженный от этого бешеного ритма, который в больших городах. Люди живут долго и любят свой труд, своих родных. Ссоры очень редки, потому что всегда есть последствия. Месть бывает жёсткой и беспощадной. Я как раз из такого селения с самобытным устройством мира.

Степан бывал очень внимателен всегда, когда Хасан в благосклонном расположении духа рассказывал о жизни горцев. Добирались два дня до крупного поселения. Остановились на стоянку. Геологи купили себе по кинжалу искусной работы. Медицину здесь знали и врачам доверяли. Многие жители бывали в России и знали слова, которые помогали в простом обыденном общении.

В одноэтажном здании врачи из экспедиции устроили что-то похожее на приёмную больницы. Начали приходить люди с травмами и другими возрастными недугами. Впоследствии, когда результат помощи врачей действовал, люди охотнее стали обращаться и рассказывать о проблемах со здоровьем. Врачей удивляли пределы терпения местных жителей. Многие из них с серьёзными возрастными заболеваниями жили долгие годы и спокойно продолжали трудиться. Невероятного духа и свободолюбия эти люди. Вечером, обсудив всё с Ивановым, семейная пара врачей перенесла свои чемоданы и коробки в пункт приёма больных. Их решением стало желание остаться здесь и помогать местным людям. К тому же поселение большое и стоит на пересечении дорог, ведущих из горных районов.

– Будем здесь трудиться!

Экспедиция отправилась дальше. Всё, что напоминало о присутствии врачей – это набор необходимых медикаментов в аптечке.

– Удивительные люди прибыли сюда, на берега незнакомого им ранее моря, чтобы лечить и помогать народу. Большое доброе сердце у такого человека, – выразился Хасан.

– Они муж и жена, возможно более счастливы будут в своём призвании здесь, – изрёк Иванов свои предположения.

Через несколько часов пути вновь появился посёлок, раскинувшийся на многие километры вдоль моря. Дома с большими садами примостились до самого предгорья. Жизнь била ключом. День был в самом разгаре. Хасан много общался здесь. Пригласил всех в один из домов. Плотно покушали тут же приготовленный хинкали. Вера с удовольствием уплетала за обе свои щёчки лаваш, запивая свежим утренним молоком. Все поняли, у Хасана здесь близкие люди. Это оказались дальние родственники, которых не видел Хасан с самого детства.

– Всех разместим на ночлег, отдохните с дороги, – по-хозяйски сказал Хасан, – я буду общаться на родном языке, вы не обижайтесь. Русский мои родственники пока не знают.

За время пути Иванов был расположен к Хасану как к порядочному человеку. Много кувшинов вина они выпили вместе. Поэтому решили остановиться в этом доме по приглашению Хасана.

– Вино вам сейчас принесут. Угощайтесь, а мне нельзя, – строго сказал Хасан, – при старших родственниках у нас очень сдержанно себя нужно держать.

Друзья поняли всё без лишних объяснений. Дегустируя вино, Иванов уловил оттенки вкуса местного виноградника. Вкус этот был отличным. Женщины ушли в свои комнаты, мужчины – в свои. Легли рано. Для дагов ночной отдых начинается с наступлением темноты, а подъем – с самым рассветом. В этом убедились гости.

Проснувшись, все обнаружили, что стол накрыт, вода умыться уже готова, и хозяева дома давно их поджидают за столом. Все выглядели отдохнувшими, только один Хасан выглядел озабоченным. По лицам его родственников ничего понять было нельзя. Годами выработанная привычка и в этот раз не подвела. На самом деле эти люди находились в большом расстройстве от того, что Хасан с русской женой и дочкой едет в горы, а радость от того, что их родной жив и вернулся. Ни того, ни другого чувства увидеть на их лицах непосвящённому не удалось.

После долгого рассказа Хасана, он явно заметил охлаждение в родных, быстро сменившее наступившую вдруг радость. Троюродный дядя рассказал ему новость о том, как его вспоминали и что произошло за эти годы. Говорили они с дядей всю ночь.

– Решения ты принял сам. Сейчас менять поздно. Сам отстаивай свои интересы. Мало кто осмелится помогать тебе с такой женой. И ребёнок родного языка не знает. У нас дети идут по отцу. Дочь твоя и кровь твоя в ней. Вот жена – это другое. Будь готов к сложностям, – мудро предостерёг его дядя.

Горный район

Попрощавшись с Ивановым и учительницей Любой Хасан с женой и дочерью занялись своими делами. Хасан купил подарков детям родственников. Приобрели необходимую утварь в хозяйстве: порох и дробь для охоты; соль; несколько мешков муки для приготовления хинкали и хлеба, который в горных селениях употребляют только свой, эта традиция домашнего очага сохраняется на все времена.

Закупили снасти для ловли форели и усачей. Хасан вспомнил детство, когда в запруженных местах он с другими подростками ловил форель руками. Бросали в чистую воду большой камень, поднимая муть, и пока рыба в неглубокой воде пыталась отчаянно сориентироваться, её ловили. Сейчас была сеть, леска и крючки.

– Буду с рыбой в любой день с такими снастями, – подумал он.

Взяли несколько ковров.

– Это для Веры. Будет выходить замуж – пойдут в приданое, – решил Хасан.

Купили большой таз с низкими краями и большой площадью. Вёдра для воды, набор посуды, которой недоставало. Александра везла с собой из Коломны только самое необходимое: кофейник, чайник и сервис; несколько десятков хороших книг из библиотеки Саши с коллекции её отца. Учебники и письменные принадлежности для Веры подарила Любовь.

Хасан купил несколько барашков для своего стада. Повозку дал в дар дядя, в знак своей радости от возвращения родственника. Коня купила Саша за золотой из своих запасов. Хасан хотел поставить её на место за своевольный поступок, но очень хорош был конь и он, понимая, что интересы хозяйства для жены особенно важны, принял коня с душой. Из рассказа дяди Хасан знал, что построена дорога в селение, которая идёт серпантином по склонам горы, но вполне добротная для передвижения к самому селению. Только после того как ещё раз перепроверили, прочно ли закреплены ящики и мешки, попрощались с семьёй дяди и отправились в родной дом Хасана.

Местность здесь изменилась мало. Горы – это вечность неизменная. Река, журчащая водой, текла всегда по своему руслу, слегка меняя его после весенних паводков.

Что изменилось? Изменилась окрестность. По долине, на всех площадях до горных склонов, лежали разделанные поля. Сады были повсюду с плодовыми деревьями. Обочины дороги были огорожены, чтобы скот не топтал посевы. Явная упорядоченность в хозяйствах, подтвердилась наличием больших домов, окружённых виноградниками. Дома попадались на пути редко, а близлежащие хозяйства были большими. Значит, и здесь научились жить богато и хорошо. Раньше Хасан особых отличий в достатке людей не видел. Сейчас, как знающий человек, какие доходы приносят поля, он понял. Время равного добрососедства ушло из этих мест. Вспомнил слова дяди, который говорил ему перед отъездом, что бандиты теперь грабят зажиточных торгашей. Он не придал значения этим словам, только когда увидел богатые строения домов с новыми крышами, понял, есть хозяева с хорошим доходом от всего и, значит, есть недовольные нуждающиеся. Раньше в своём районе не грабили, теперь различия на бедных и богатых приводили к таким случаям. Хасана мало что удивляло. Жизнь он знает. Отсутствуя в этих краях много лет, этот человек заметил, что столетиями неменяющаяся жизнь за последнее десятилетие совершила огромный скачок.

– Построили дороги – это значит, сообщение с цивилизацией произошло, и жизнь меняется. Хорошо! – подумал рассудительный Хасан. – Что же удивляться тому, что я с русской женой, когда люди больше материалистами становятся. Вон, какие дома понастроили. С таким хозяйством, несколько жён держать можно. Естественно, появляются бандиты из семей, которые живут в нужде. Духа у таких людей достаточно, а денег нет. Самое время подумать о себе, – он закурил трубку, набитую голландским табаком, подаренным Ивановым. – Что-то дядя мало мне про родителей моих рассказал. Сам всё увидишь, были его слова. Какие они сейчас, как выглядят? Подарю маме платок, отцу тоже есть подарки. Как я соскучился, – поймал себя на мысли Хасан.

Вдруг пришлось остановиться, по долине шёл перегон скота. Река из рогатых мычащих голов заполнила всё пространство.

– Сидите тихо. Из повозки никуда! – твёрдо сказал Хасан жене и дочери. – Скоро районный центр, а там вверх в горы, домой. Это сезонный перегон скота. Может, час простоим.

Чабаны, бегающие мальчишки и прохожие приветствовали Хасана. Душевное тепло распространилось по всему телу.

– Дома!!! До родного селения несколько часов пути и увижу, казалось бы, ещё совсем недавно навсегда оставленные родные места. Получилось у меня всё-таки вернуться домой! – сердце учащённо билось в груди Хасана, а разум торжествовал.

ГЛАВА IY
Родное селение

Районный центр находился в ущелье среди скал с обрывистыми краями. По верхам в недосягаемости прыгали горные архары. В глубине скал открывалось просторное место с пологими склонами гор. Это созданное самой природой место обжили когда-то люди. Уникальность этого городка заключалась ещё вот в чём. Несколько районных дорог пересекались в этом месте. По сути, располагающийся среди гор город соединял несколько районов, до которых можно было добраться. Дорога, ведущая к селению, из которого был Хасан, уходила вверх, в горы, по узкому ущелью. Он к этому времени достаточно сделал выводов, чтобы спокойно принимать сложившиеся обстоятельства. Хасан подъехал с семьёй прямо к зданию полиции и суда, которые находились рядом. Дёрнул на себя ручку двери и уверенным шагом вошёл внутрь здания местной власти.

Хасан вошёл. Только теперь сам, а никак когда-то, совсем ещё молодым и искренне верившим в понятия чести и достоинства. Теперь он был опытным, закалённым годами, взвешивавшим все противоречия. Правда часто выглядит как ложь, потому что слова лживые продуманы и логичны. Но здесь дома свои законы. Здесь честь – основная ценность! Хасан «с молоком матери» впитал это понятие, и прежние восприятия вернулись в его разум и сердце. Тогда, под конвоем, на него смотрели здесь как на загнанного волка и относились с пренебрежением. Человек, без юридических знаний и должной защиты, перед судебной властью был разменной монетой и на его деле чиновники заработали плюсы. Получили повышения. Судья был переведён после рассмотрения его дела в Санкт-Петербург с повышением, а ответственный за их селение, жандарм Ржавский, был назначен главой районной полиции. Пересечения людей в жизни случаются удивительным образом. Войдя в кабинет, Хасан увидел человека, которого запомнил на всю жизнь. Ржавский сидел в кресле, обитом натуральной кожей. В его виде мало что изменилось, глаза такие же маленькие и тонкие стиснутые губы. Возраст мало изменил этого человека. Только мундир был с большими регалиями. На стене висел портрет царя Николая II. Стол был завален бумагами и папками. Ржавский явно что-то просматривал в документах, поэтому сразу не заметил Хасана. Бегло взглянув на вошедшего, продолжил рыться в документах. В движениях его не было суеты, но просматривались спешные действия. Молчание длилось несколько минут. Хасану хватило этого времени, чтобы сформулировать мысль для начала беседы.

– Шахматы хорошо научили просчитывать ходы, – подумал про себя Хасан, а вслух произнёс. – Здравствуйте начальник Ржавский.

Сказать, что Ржавский побелел – ничего не сказать. Он вжался в кресло и утратил уверенность во всём своём облике. Вид Хасана был необычен для этих мест. Костюм, рубашка, ботинки из натуральной кожи, чисто выбрит – всё это отличало его от основной массы районных жителей, одевающихся скромно и удобно. Однако годы службы в полицейских структурах в условиях Кавказа научили Ржавского держать себя под контролем.

– Вы по какому вопросу, Хасан? – спросил начальник, собрав всё свое обладание.

Скрывать было бессмысленно, что он помнит этого человека. Жизнь связала их своим узлом. И Ржавский приготовился к разговору.

– Царь бежал, власть изменилась! – твёрдо сказал Хасан.

– Я осведомлён, более того была директива прекратить все судебные дела, чтобы избежать волнений среди населения горных долин.

– Горцы волноваться за вас не будут. Тут упорядоченная своя жизнь. Слушают отцов, а не посторонних людей, даже и в форме полицейского!

– Что было, то было. Ты сам совершил поступок и за него ответил. Отстрадал в неволе, никто не упрекнёт тебя. Суд не работает, власть делает вид, что работает. Один я и остался здесь. Мне некуда податься. Я верный подданный царя. Как теперь быть, когда все идеалы прежней жизни рухнули.

– У нас свои вопросы с тобой.

– Давай обсудим всё, – ответил Ржавский.

Лёгкость в согласии Ржавского к диалогу дали Хасану повод для комбинации действий, которые сейчас являются самыми необходимыми. Он женат и у него дочь. Хасан помнил и знал, что кроме него, его женщин никто не защитит. Разговор продолжался около часа. Ржавский не задавал вопросов Хасану, которые могли бы его возмутить. Больше интересовался Хасан. Ржавский многое поведал Хасану. Он практически знал теперь всю расстановку сил в районе: кто в кровной мести, кто породнился, у кого процветает хозяйство, и какая вообще в данный момент жизнь здесь, в родном краю. Ржавский был разумным человеком и понимал, что для Хасана он может быть полезен. Убедившись, что Хасан пришёл не «рвать его на части», а выслушал информацию, сказанную Ржавским о событиях в районе, он поинтересовался:

– Хасан, может, я тебе чем-нибудь могу помочь? Ты столько лет отсутствовал. Как жить собираешься?

Хасан сразу ничего не ответил, а пристально всмотрелся в глаза Ржавского.

– Есть пару неотложных вопросов, которые ты можешь решить. Сначала немного объясню тебе, в чём специфика вопросов.

Хасан говорил просто и прямо. Арестантское время научило его способности быть конкретным.

– Первое, со мной жена и дочь. Они русские. Сделаешь документы, как полагается, что они местные жители и узаконишь их существование в моём доме. Второе, архив у тебя. Дело зачем хранить? Сейчас всё закончилось, я вернулся. Мы с тобой знаем, что прежняя власть в других руках. Я достаточно отстрадал своё. Поэтому из архива потеряешь все выписки по моему суду. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Оживление, с которым начал реагировать Ржавский, удивляло даже Хасана. Он не ожидал такой развязки.

– По первому вопросу о документах – не волнуйся, сделаю после того, как смогу вас угостить обедом. Моя жена будет рада пообщаться с русской женщиной.

– А что по второму вопросу?

– Второй вопрос – решён до твоего прихода. Об этом я позаботился заранее. Люди здесь жёсткие, когда вопрос касается их родственников, поэтому сложные «отработанные» дела я сжёг после получения постановления свыше о приостановлении всей судебной практики в районе до особых распоряжений. Мы ведь с тобой в курсе, Хасан, что происходит на самом деле в России.

– Хорошо, я тебе поверю. Вот только обедать к вам не пойду. Сколько ждать оформления документов на жену и дочь?

– В течение часа сделаю! – убедительно сказал Ржевский.

– Я никуда не уйду, пока мы не разрешим эту задачу, – твёрдо настаивал Хасан.

– Добро, всё сделаю.

Имена Саше и Вере были вписаны другие – местные, а фамилию они теперь будут носить рода Хасана. Всё просмотрев внимательно, Хасан остался доволен.

– Ну, прощай, Ржавский, удачи тебе! Протянутую руку Хасан пожимать не стал. Вышел из здания и направился к своей семье. Ржавский смотрел в окно. Увидел интеллигентного вида женщину с красивым лицом и девочку лет восьми.

– Какой всё-таки сильный духом этот человек, Хасан, – поражался в душе Ржавский живучестью этого горца.

Хасан знал, что все говорят сейчас о его возвращении. Люди с селения бывают на местном базаре каждый день, и дома, скорее всего, ждут его приезда. Волнение от предстоящей встречи с родителями охватило на мгновение сердце этого сильного человека. Люди приветствовали его, но близких знакомых из селения он ещё пока не встретил, может, поэтому допустил минутное волнение. Впервые за столько лет он вдыхал воздух родных гор.

Вверх в селение

По откосу горы, можно сказать, как будто протяжённая ступенька небольшой ширины тянется дорога, уходящая вдаль за километры выше в горы. Внизу журчала речка, которая летом была мелкой, а весной значительно поднималась своими водами. Поэтому дорога располагалась на такой высоте, где не было угрозы затопления. Горы в этом ущелье протяжённые, от этого путь сильно не петлял, лишь повороты были там, где река поворачивала в удобное для себя пространство. Камень и вода своим взаимодействием, растянутым на тысячелетия, создали условия для строительства дороги, так необходимой людям. Хасан вспоминал, что когда-то здесь была только тропа.

Односельчане всё чаще стали встречаться по пути. Хасана приветствовали так, как будто ничего и не произошло, как каждый день здороваются близкие знакомые. Александра и Вера рассматривали нависавшие уступы и откосы гор, каких прежде им видеть не доводилось. Саше было свойственно поддаваться душевному чутью. Сейчас подсознание диктовало ей, что совсем в другой мир ведут эти пространственные ворота между скалистых гор. Вера испытывала испуг. Каждый отвес каменистый у края дороги, казалось ей, вот-вот упадёт на их повозку. Хасан видел, что дочь напугана.

– Камни эти являются частью всей горы, и упасть не смогут. Дорога безопасна и надёжна. Но по сторонам смотреть нужно. Кто себя бережёт, того и Бог бережёт! – шутливо произнёс он.

Вера успокоилась, как-то по-взрослому отец к ней обратился, и она себе впредь не позволяла бояться, только уж очень высокие склоны у этих гор, и кажется, никуда не денешься отсюда, с этой дороги. На самом деле, так оно и было. Поэтому чужаки здесь не встречаются. Все знают, кто направляется в селение. Человек только от побережья Каспия направился в район, а здесь уже знают, кто и зачем сюда прибывает. Хасан видел по приветливым лицам встретившихся сельчан, что все уже в курсе того, что он едет с русской женой и дочерью.

– Надень платок, Саша. Сейчас начинаются строгие места.

Дорога начала расширяться, и за поворотом склона горы, в долине, появилось селение, через которое проходил путь. На небольшой площади остановился Хасан с семьёй. Здесь находилось несколько торговых лавок, аптека и кое-какие мастерские с кузницей.

– Время делает своё дело, – подумал Хасан.

На столбике при въезде была табличка с названием селения. Хасан точно помнил, что здесь были несколько хижин чабанов и мельница, а больше ничего. Сейчас он увидел более 100 дворов с садами плодовых деревьев и загонами для овец.

Купил бутыль керосина, ещё два мешка муки, красивый платочек в стиле местной культуры для Верочки, и путь продолжился.

Совсем недалеко оставалось до тропы уходящей вверх к селу, а у подножия более высокой горы люди обосновали новое поселение. Отсюда, конечно, проще добираться до района. Видно скота много, гонят далеко на пастбища, так как здесь мало травяных лугов.

Дорога, немного пропетляв, стала упираться в подножие очередной горной ступени. Хасан увидел, что из камня построена беседка. Дверей у строения нет, передняя стена отсутствует, но есть крыша и лавки внутри. Хасан со своими женщинами остановился и решил передохнуть здесь. Было тихо, только лёгкий ветерок шумел травами, и откуда-то доносился звук ручейка. За этим строением, прямо из горы струилась родниковая вода. Огороженный по краям ручеёк образовывал каменную чашу, наполненную водой. Все напились вдоволь, и чувство усталости как рукой сняло. Вера улыбалась и рвала ягоды ежевики, не страшась колючек. Александра вдыхала воздух и вновь пила воду. Мысли прояснились, окружающая действительность завораживала. Такая тишина и доступность природы гипнотически действовали на Сашу. Хасан осмотрел окрестности и увидел, что за этой горной площадкой дорога тоже есть, только она, петляя, уходит вверх по склону давно знакомой горы. Тропа, так знакомая с детства, была немного в стороне от дороги. Теперь вверх, отсюда, идут только свои. Без причин в селе никто никогда не появлялся. Со стороны, где находится тропа, вышел человек и с расстояния по имени приветствовал Хасана. Они обнялись по-братски. Это был сосед, его ровесник.

– Расскажи, кто сделал здесь беседку и оборудовал родник.

– Когда с вами случилась беда. Все помнят, какие вы были друзья с Керимом. И решили, что нужна дорога. Всем селом дробили, вывозили камни и четыре года назад закончили строительство дороги к нашим домам. Сейчас верхом на коне или в повозке можно ехать не спеша домой на самый верх. А в этом месте можно перекусить и укрыться от дождя. Раньше это место служило приютом для тех, кто работал на строительстве дороги, а теперь всем, кто хочет передохнуть и напиться воды. Кстати, дальше внизу горы увидишь слева от дороги кладбище. Там наши сородичи. Удобно, наверху больше могилами не занимают землю, а с почестями хоронят здесь.

– А как пасут стада с этого нового селения и кто там живет?

– Есть наши сельчане, молодые семьи перебираются сюда, кто-то из района приехал. Так со временем ожила эта небольшая улица. А на сезон скот гонят на пастбища по дороге, за район, где много травы. Оттуда и сено везут и овёс.

– Спасибо, Магомед, – назвал его по имени Хасан, – по новой дороге отправлюсь в село.

– Правильно, дорога хорошая, сам всё увидишь.

На этом старые знакомые попрощались. Магомед отправился пешком вниз, к новому селу. Хасан же, сев на повозку, натянул вожжи, и повозка понесла его с семьёй в новый для Саши и Веры мир. Через несколько сот метров, возникли вертикальные плиты в стороне от дороги. Хасан остановил коней и всмотрелся в надгробные плиты с высеченными именами. Прошёлся среди плит и, читая имена, погрузился в воспоминания. Все имена он знал, а одна плита, совсем новая заставила его остановиться. Он завыл как волк, и звук его голоса привёл в оцепенение жену и дочь. Могила, у которой стоял Хасан, была могилой его отца.

Через час молчаливый Хасан вернулся к повозке, и они отправились дальше. Дорога петляла по уступам горы, после каждого поворота под уклоном поднимаясь всё выше вверх. Хасан молчал, Саша ни о чём не спрашивала.

– Вот почему Магомед ничего не сказал мне про моих родителей, – подумал Хасан. – Дал мне возможность самому открыть всё, что есть на сегодняшний день.

Горцы немногословны и к чужому горю относятся уважительно. Чувство радости возвращения домой смешалось с чувством утраты. Хасан был задумчив.

– Поведу достойно своё хозяйство, невзирая ни на что, – придерживал он свой разум одной мыслью.

Конь покрылся испариной и от постоянно восходящей дороги совсем медленно тянул повозку. Хасан подстёгивал коня, не желая останавливаться, и вот, за очередным поворотом возник знакомый простор. Конь воспрял от облегчения, дальше дорога была пологой. Казалось бы, верх гор и вдруг такой вид. По ровным горным уклонам простирались лесистые заросли, луга с обилием травы и мирно пасущимися на них барашками. Впереди открывалось селение с ровными улицами и одинаковыми в размерах двухэтажными домами. Вечерело, и загадочные клубы туманных волн накатывали с гор, подступая к селению.

– Всё, Саша, через несколько минут мы будем дома, – умиротворённым голосом произнёс Хасан.

Через какое-то время, остановившись, он открыл скрипящие ворота, загнал повозку внутрь двора, помог Верочке опуститься на землю, и все вместе – Хасан, Саша, Верочка – вошли в дом.

За входной дверью оказалось просторное помещение. Далее была ещё дверь, за ней был коридор с лестницей наверх, где находились комнаты, расположенные параллельно. Внизу была печь с плитой. Запах свежего лаваша исходил именно оттуда. Все прошли в тёплую, нагретую от печи кухню и увидели маму Хасана.

– Это ты, сынок? Я свежего хлеба приготовила к твоему приходу.

Хасан подошёл, обнял её. Как никогда в жизни он ощущал тепло материнского сердца в эти мгновения. Поговорили на родном языке, Саша и Вера ещё не знали значения слов. Что может сказать мать сыну и как они общаются, такое понятно только горцам. Одну странность заметил Хасан: цвет глаз у матери изменился. Саша также заметила, что мама смотрит как-то сквозь Хасана, но ловко двигаясь и общаясь, эта женщина, удивила своей энергичностью всех, особенно Верочку. Она старалась находиться рядом с новой бабушкой. Слушала звучание её голоса. Смотрела, как искусно она накрывает на стол, чудесным образом доставая из разных потаённых мест припасы.

Легли рано. Утром как всегда Хасана дома ждал завтрак, приготовленный матерью, вода – умыться. Всё было прибрано.

– Как дома здорово всё-таки, – потянувшись, жизнерадостно подумал Хасан.

Обошёл двор. Несколько куриц бегали по двору. В хлеву не было никакой скотины, стоял одиноко конь Хасана. Хозяйство было в упадке. Дров совсем не видно, только сухие ветки терновника и яблонь.

– Разве это дрова, – возмутился Хасан.

Первым делом разгрузил повозку. Затем сказал Саше, чтобы осваивались дома и разобрали гостинцы, привезённые с собой. Запряг коня в пустую повозку, взял топор, предварительно наточенный, и отправился на заготовку дров. Места Хасан знал хорошо по памяти. Проехал все окрестности вокруг села и по дороге, уходящей на лесистый склон, направил свою повозку. Звук топора отлетал от стволов и разлетался по округе. Полдня Хасан заготавливал, и к вечеру повозка была полна связкой дров. По краям повозки Хасан закрепил стволы в виде длинных жердей для починки забора в своём доме. Выехав на открытое место, он не спеша направился по сельской дороге к дому. Вдоль дороги чабаны гнали овец на ночлег, и один поздоровался с ним. Хасан приветливо ответил и сказал, что только вчера вернулся домой. Остановились, немного поговорили. Хасан, как рыба наживку, хватал каждую новость. Между прочим, собеседник сказал:

– Несколько лет твоя мама совсем одна. Редко выходила из дома. Дойдёт до ворот и обратно. Дальние родственники после похорон отца заходили к ней редко. Так она жила все эти последние годы. Всем говорила, что сын приедет. Никто не верил, что тебя снова увидим. Даже мудрые люди не поверили, когда узнали, что ты вернулся с женой и дочкой. Кстати, твоя троюродная племянница с нижнего селения единственная помогала твоей матери. Муки привезёт, масла, керосина. Если бы не она, кто знает, как было бы. Ведь твоя мать не видит белого света с тех пор, как схоронила твоего отца. Она полностью слепа.

От переменившегося взгляда Хасана, собеседник без слов решил молча удалиться…

Хасан смотрел на заходящее солнце первого дня пребывания его в родных местах. Он был в полном одиночестве, рядом только конь похрапывал в упряжке. Глаза Хасана сверкали в лучах заходящего солнца, они были полными слёз за родителей. Он был всегда для них единственным сыном, и только в эти мгновения он понял, какие страдания переживали они, потеряв своего сына, попавшего в беду.