Текст книги "Раш слишком далеко (ЛП)"
Автор книги: Эбби Глайнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
Сегодня рано утром Грант встретил меня в спортзале. Этим летом мы еще не устанавливали график тренировок, но так как я много не спал, думая о Блэр, то решил встретиться с ним, пока он не уехал на работу.
Когда я выезжал, было еще темно, и Блэр сладко спала в своей комнате. Мне нужно было успокоиться. Если в ближайшее время у меня не будет секса, значит, придется не щадя тренировать свое тело. Возможно, после этого, мне удастся поспать.
Когда я подъехал к месту нашей встречи, Грант уже поджидал меня. Сегодня мы будем тренироваться не в клубе, как обычно. Он сказал, что такие места для кисок. По его мнению, настоящие мужчины должны уединяться в настоящих спортзалах.
– Ты, конечно, приехал вовремя! – начал ворчать он, как только я приблизился к нему.
– Заткнись. Даже солнце еще не встало, – ответил я.
Усмехнувшись, Грант достал бутылку и сделал глоток воды.
– Хочешь пить? – спросил он.
– Да, я хочу кофе. Здесь его можно купить?
Грант засмеялся в голос.
– Раш, очнись, это – спортзал, а не закусочная, – все еще смеясь сказал он и бросил мне бутылку воды. – Возьми пока это, кофе подождет.
– Мне не нравится этот спортзал, – сообщил я ему.
– Боже, Раш, прекрати быть девчонкой, – Грант сегодня был в приподнятом настроении.
Мы тренировались больше двух часов. Только после этого я, наконец-то, получил свой долгожданный кофе. Похоже, сегодня я усвоил еще один урок: прежде чем куда-либо идти, сначала выпей чашку.
– Сегодня ночью будет вечеринка? – спросил Грант, когда мы выходили из спортзала.
– Где?
– У тебя. Всего несколько человек. Тебе, безусловно, нужно немного отвлечься от своей соседке по комнате, а мне убедиться в том, что подружка Нан, Бэйли, составит мне компанию сегодня ночью.
Я вздрогнул.
– Вряд ли вечеринка в моем доме способна решить твою проблему. Бэйли была у меня прошлой ночью, и ее визит закончился не самым наилучшим образом.
Грант замер.
– Что? Тебе ничего не обломилось?
– Блэр увидела нас, прежде чем я успел ее поиметь. Я отослал Бэйли домой.
Грант низко засвистел.
– Ничего себе… получается, Блэр застукала вас с ней, и ты отослал девочку, – сказал он, качая головой. – Чувак, мы, явно, нуждаемся в хороших девочках и горячем сексе. Бэйли ты все-таки успел обломать, но я знаю, у Нан есть новые друзья, неплохие киски. С ними можно неплохо развлечься. Ты должен забыть о чудесном мире Блэр. Вы не можете быть вместе, и ты это знаешь лучше, чем кто-либо другой.
Я кивнул. Он, конечно, был прав, Блэр и я не могли иметь ничего общего.
– Разумеется. Приглашай кого хочешь, Грант.
Гостей было немного. Я, действительно, был впечатлен Грантом, который старался поддерживать свои интимные отношения. Но мои глаза были прикованы к двери, из который вот-вот должна была появиться Блэр. Она не знала о вечеринке и, должно быть, была уставшей после пришлой ночи. Я намеревался выключить музыку и увести людей подальше от лестницы, что бы она могла спокойно поспать. Я мог бы предложить ей спальню в одной из гостевых комнат, если был бы уверен, что она сможет там нормально отдохнуть. Но сегодня ночью в доме могли остаться люди и разбудить ее.
Нет. Нет. Нет. Я не смогу ее, если буду знать, что она так близко. Это была чертовски плохая идея. Она должна остаться под лестницей.
– Раш! – крикнул Грант с балкона. Я еще раз оглянулся на дверь, прежде чем выйти на улицу и узнать, что он хотел. Нельзя было задерживаться там надолго, ведь Блэр могла прийти в любой момент.
– Да? – спросил я Гранта, сидящего в кресле для отдыха с новой девочкой на коленях.
Он указал пивной бутылкой на Малкольма Генри. Я не виделся с ним с тех пор, как прибыл в Розмари Бич. Его родители жили в Сиэтле, и последнее что я слышал о нем, это то, что он посещал Принстон.
– Малкольм не может достать билеты на концерт Slacker Demon's в Сиэтле в следующим месяце, – сказал Грант, усмехнувшись.
Как правило, я не доставал людям билеты на концерты моего отца, но Малкольм был старым другом Гранта. Он также был близок Триппу Монтгомери, а Трипп был моим лучшим другом. Несмотря на то, что я уже не видел его несколько лет.
– Я позвоню, – пообещал я ему, и усмешка Гранта увеличилась.
– Передай, что я надеру задницу любому, – предупредил он Малкольма. – Раш не достает билеты всем подряд, а сейчас делает это для меня, так что не хер.
Сегодня Грант уже успел изрядно напиться. Что же, его проблемы. Я покачал головой и снова направился к дому.
Вдруг, кто-то крикнул "Эй, Вудс" и, остановившись, я стал оглядываться по сторонам. Что, черт возьми, здесь делает Керрингтог? Я не приглашал его, и Грант предупредил бы меня, если бы решил его позвать. Он знал, что я не горел желанием встречаться с Вудсом сейчас.
Подойдя к окну, я выглянул наружу. Грузовик Блэр, действительно, был припаркованный в задней части двора. Черт, это раздражало меня, остальные машины не должны были ее блокировать. Я об этом совсем не подумал.
Но она была здесь.
И Вудс.
Fuck!
Я проигнорировал людей, стопившихся в комнате, и, пройдя мимо Вудса, направился в комнату под лестницей. Она была там одна. Блэр изменилась? Пригласила Вудса к себе? Что, черт возьми, я собирался сделать, если это так и было? Мы были… просто друзьями. Дерьмо. Бл*дь, друзьями! Это было невозможно!
Остановившись у кладовой, я увидел, как из нее вышла Блэр. Она собиралась куда-то идти. Возможно, именно к Вудсу. Увидев меня она обернулась.
– Раш? Что случилось? – спросила Блэр, смотря на меня чистыми невинными глазами.
Я подождал немного, прежде чем ответить. Я не хотел пугать ее или казаться резким.
– Вудс пришел, – наконец сказал я, стараясь выглядеть как можно спокойнее.
– В прошлый раз мне показалось, что он твой друг.
В прошлый раз, он напал на твой след, детка.
– Нет. Он пришел не ко мне. Он пришел к кому-то другому.
Запутанное выражение лица Блэр стало раздраженным, и она скрестила свои руки под грудью. Этого она не должна была делать, если, конечно, не хотела, чтобы я не отрывал от них взгляда.
– Может, и так. Ты против того, что кто-то из твоих друзей проявляет ко мне интерес?
– От него нужно держаться подальше. Вудс – жалкий прохвост. Он не должен прикасаться к тебе, – недолго думая ответил я. Моя кровь закипала от одной мысли, что он мог как-нибудь обидеть Блэр.
Блэр казалось, осмысливала то, что я ей только что сказал. Она была чертовски восхитительной, когда выглядела такой потерянной.
– Меня не интересует Вудс в этом смысле. Он мой босс и, возможно, друг. Вот и все. – Я не знал, что ей на это ответить. Но разрешить видеться Блэр с Вудсом был просто не в состоянии.
– Я не могу заснуть, пока народ ходит вверх-вниз по лестнице. Вот я и решила: лучше погулять с Вудсом по пляжу, чем сидеть одной в этой комнате и думать о том, кого ты сегодня трахаешь там, наверху. Мне не с кем поговорить. У меня нет друзей.
– Я не хочу, чтобы ты гуляла и болтала с Вудсом.
Мне хотелось сказать ей, что я мог бы взять любую девицу и оттрахать ее там, наверху. Но она, так или иначе, перевернула весь мой мир и единственное чего я теперь хочу, это поцеловать ее.
– Отлично, а я не хочу, чтобы ты трахал какую-нибудь девицу, но ты же все равно это сделаешь.
Я подошел к ней почти вплотную.
– Я не хочу никого сегодня трахать, – я помолчав секунду и усмехнулся. – Это не совсем правда. Проясню для тебя: я не хочу трахать никого за пределами этой комнаты. Останься здесь со мной. Поговори со мной. Я же говорил тебе: мы можем быть друзьями. Тебе не обязательно заводить дружбу с Вудсом.
Она попыталась оттолкнуть меня. Безуспешно.
– Ты никогда со мной не разговариваешь. Я задаю какой-нибудь неправильный вопрос, и ты сразу уходишь.
Но ведь она сказала, что мы можем быть друзьями. Я мог бы играть в эту игру всю проклятую ночь, если придется.
– Но не сейчас. Мы друзья. Я буду с тобой говорить, я не уйду. Только, прошу тебя, останься со мной.
Она оглядела комнату и нахмурилась.
– Здесь не очень-то просторно, – сказала она.
Ее руки все еще лежали на моей груди. Интересно, могла ли она почувствовать мое сердцебиение? Она было таким частым и громким, что у меня стучало в ушах.
– Мы можем сесть на кровать. Мы не будем прикасаться друг к другу. Будем только разговаривать. Как друзья, – я был готов на все ради того, чтобы уберечь ее от цепких лап Вудса.
Она расслабилась и, убрав руки от меня, села на кровать. Черт, я бы хотел, что бы она их оставила.
– Что ж, тогда давай поговорим, – с улыбкой сказала она, сев по-турецки у изголовья кровати. Я тоже сел, прислонившись к другой стенке. Мы сидели совсем не далеко друг от друга, насколько позволяла эта маленькая комната. Такая ситуация заставила меня улыбнуться.
– Не могу поверить, что вот сейчас умолял девушку посидеть и поговорить со мной.
– О чем будем говорить? – спросила она, изучая меня. По ее выражения лица я понял: она боялась, что я могу убежать в любой момент.
– Скажи, как так получилось, что в девятнадцать лет ты все еще девственница? – слова слетели у меня с языка, прежде чем я смог себя остановить. И все же мне хотелось получить ответ, на этот вопрос. Такие красивые девушки всегда были испорчены, но Блэр… Блэр была чиста, как ребенок.
Она напряглась.
– Кто тебе такое сказал? – казалось, она была расстроена.
Я знал, что она была девственницей. Понял это еще в первый раз, когда решил проверить. Румянец на лице Блэр не оставлял никаких подозрений: девушка была абсолютно невинна.
– Я могу узнать девственницу по первому поцелую, – ухмыльнулся я.
Казалось, она немного расслабилась, а затем отчужденно пожала плечами, как будто это не было чем-то особенным. Но, черт, это было не так. Я не знал ни одной девятнадцатилетний девственницы, так похожей на нее.
– Я была влюблена. Его звали Кейн. Он был моим первым парнем. Мой первый поцелуй, мое первое свидание, как ни банально это звучит. Он говорил, что любит меня, клялся, что, кроме меня, ему никто не нужен. А потом заболела мама. У меня больше не было времени на свидания, я не могла проводить с Кейном уик-энды. А ему хотелось гулять, хотелось свободы, чтобы завести такие отношения с кем-нибудь еще. Поэтому я его отпустила. После Кейна у меня не было времени встречаться с парнями.
Какого черта? Она любила этого подонка, а он оставил ее?
– Он не был рядом с тобой, когда заболела твоя мама? – Блэр заметно напряглась.
– Мы были молодыми. Он меня не любил. Думал, что любит, но не любил. Все просто.
Она защищала его. Какого черта? Этот подонок заслуживает хорошей трепки.
– Ты и сейчас молодая, – попытался уверить ее я.
– Раш, мне девятнадцать. Я ухаживала за мамой три года и похоронила ее одна, без помощи отца. Поверь, я часто чувствую, что мне за сорок, – сказала она.
Ее голос казался грустным и усталым. Мое сердце болезненно сжалось. Я протянул руку и дотронулся до ее руки. Мы были лишь друзьями, но я должен был попытаться ее подбодрить. Как друга.
– Ты не должна была делать все это одна, – она ничего не ответила, но морщинка на ее лбу ослабилась.
Блэр перевела свой взгляд с моей руки на лицо и пристально посмотрела мне в глаза.
– У тебя есть работа? – спросила она.
Я засмеялся. Она меняла тему, стараясь узнать больше о моей жизни.
– Ты веришь, что после колледжа каждый должен найти себе работу? – дразнил ее я.
В ответ она лишь пожала плечами. Милая наивная Блэр, моя жизнь была совсем не такой, к какой ты привыкла.
– Благодаря отцу, когда я окончил колледж, у меня было достаточно денег, чтобы не работать до конца своих дней. Месяц-полтора бесконечных вечеринок – и я понял, что эта жизнь не для меня. Я начал играть на фондовой бирже. Оказалось, что я чертовски удачлив в этом деле. У меня всегда было хорошо с математикой. Еще я поддерживаю фонд «Хабитат фор хьюманити». Два месяца в году я, как инвестор, участвую в их проектах. Летом я по возможности от всего отключаюсь и приезжаю сюда, чтобы расслабиться.
Я не хотел говорить ей правду – или, по крайней мере, не всю, и все же сделал это. Слова словно слетели у меня с языка. Блэр с удивлением смотрела на меня, не отрывая глаз.
– Удивление на твоем лице немного задевает меня, – не без иронии заметил я.
Мне не нравилось, когда Блэр смотрела на меня как на испорченного подонка. Но с этим нужно было смириться, ведь я сам все время внушал ей это.
– Я просто не думала услышать такой ответ, – призналась она.
Черт, я снова нуждался в расстоянии. От нее исходил божественный запах, которым я мог наслаждаться снова и снова. Я постарался отодвинуться от нее еще дальше. Трогательное время закончилось.
– Сколько тебе лет? – вдруг спросила она.
Я был крайне удивлен такому вопросу. Неужели она до сих пор не нашла такую очевидную информацию в интернете?
– Я слишком стар, чтобы находиться с тобой в этой комнате, и чертовски стар, чтобы думать о тебе так, как я думаю, – улыбнувшись, сказал я.
– Мне девятнадцать, если ты не забыл. Через полгода будет двадцать. Я не маленькая.
Казалась, мое признание в том, что я фантазирую о ней, как о женщине, ничуть не смутило ее.
– Да, милая Блэр, ты не маленькая. Мне двадцать четыре года, а я успел пресытиться. Моя жизнь не была обычной, и я несколько раз всерьез облажался. Я уже говорил тебе, что ты не все обо мне знаешь. Если я позволю себе прикоснуться к тебе, это будет неправильно, – я говорил это не только ей, я пытался убедить в этом себя. Ведь хотя бы один из нас должен помнить, почему нужно держаться подальше друг от друга.
– Думаю, ты себя недооцениваешь. Я считаю, что ты не такой, как все.
Ее слова болью отдались в моей груди. Она не знала меня. Не знала настоящего Раша Финли. Но от осознания того, что Блэр видит во мне что-то большее, чем богатого испорченного сына рок-звезды, становилось чертовски хорошо.
– Я совсем не такой, каким ты меня видишь. Ты не знаешь всего, что я сделал в жизни, – мне не хотелось разочаровывать Блэр. Я никогда не был прекрасным принцем из сказки, мое прошлое запачкано кучей дерьма.
– Может быть, – согласилась она и наклонилась ко мне. – Но то, что я успела увидеть, пусть немного, совсем не так плохо. Я начинаю думать, что, возможно, есть еще один ты.
Святой черт, ей не следовало приближаться ко мне. Ее запах, ее глаза… это сводило меня с ума. Я собирался сказать что-то, но просто не мог. Просто не знал, что именно. Кроме того, сейчас больше всего я хотел раздеть ее и сделать так, чтобы она кричала мое имя много раз, снова и снова.
Вдруг глаза Блэр расширились от удивления и она придвинулась ко мне еще ближе.
– Что у тебя во рту? – с плохо скрываемым интересом, она пыталась разглядеть блестящую серебряную штангу на моем языке.
Открыв рот, я высунул язык, чтобы маленькая мисс любопытство могла ее увидеть.
В последнее время я редко носил пирсинг, мне казалось, что я уже перерос это. Но сегодня вечером, все же решил надеть.
Блэр немного наклонила голову, пытаясь лучше разглядеть штангу.
– Это больно? – шепотом спросила она.
– Нет, – ответил я, убрав язык из опасения, что она сможет коснуться его. Это окончательно сведет меня с ума.
– А что у тебя за тату? – спросила она, отодвигаясь от меня. Я все еще мог чувствовать ее запах. Мне нужно было сконцентрироваться на чем-то другом и перестать думать о ней. О ее бархатистой коже…
Татуировки, она хочет знать о моих татуировках.
– Внизу – орел с распростертыми крыльями и эмблема группы «Слэкер демон». Когда мне было семнадцать, отец взял меня на концерт в Эл-Эй, а после концерта мне сделали мою первую татуировку. Отец хотел, чтобы на моем теле был символ его группы. У всех в «Слэкер демон» есть такая татуировка, причем в одном и том же месте. Прямо под левой лопаткой. Отец в ту ночь напился вдрызг, но все равно я люблю вспоминать те времена. У меня, пока я рос, было не так много возможностей проводить время с отцом. И каждый раз, когда мы виделись, он либо добавлял мне новую татуировку, либо пирсинг, – объяснил я.
Ее глаза немедленно опустились на мою грудь. Бл*дь, она собиралась задать вопрос о моих сосках? Черт, Черт, Черт, я нуждался в очень холодном душе. Или возможно горячем, с добавлением небольшого количества проклятого детского масла и моим кулаком. Бог знает ее запах и мысли о том, что находится внизу ее рубашки, больше, чем просто сводили меня с ума.
– Там нет никакого пирсинга, милая Блэр. Остальные – в ушах. В девятнадцать я завязал и с тату, и с пирсингом, – уверил ее я.
Она должна была оторвать взгляд от моей проклятой груди. Казалось, она выглядела недовольной и даже взволнованной. Что я такого сказал? Я ведь не выразил словами планы относительно душа, не так ли?
– Ты хмуришься. Что я такого сказал? – спросил я и, коснувшись ее подбородка, наклонил лицо Блэр и посмотрел ей в глаза.
– Когда ты вчера поцеловал меня, я не почувствовала эту серебряную штучку.
Это заставило ее нахмуриться? Черт, я не мог больше это терпеть, она собиралась убить меня.
– Потому что тогда ее не было, – ответил я, наклоняясь к ней еще ближе. Божественный аромат Блэр обволакивал меня.
– Когда ты… Ну, когда ты целуешь кого-нибудь, они могут это почувствовать?
Святой черт. Вопрос маленькой мисс любопытство казался таким заманчивым. Она хотела узнать ответ на него… каким, интересно, способом?
– Блэр, прошу тебя, скажи, чтобы я ушел, – попросил я. Это был единственный способ не совершить ошибку сейчас, я чертовски хотел поцеловать эти сладкие манящие губы.
– Ты бы это почувствовала. Везде, где бы я целовал тебя, ты бы это чувствовала. И тебе бы это понравилось, – прошептал я.
Затем прижался губами к ее плечу и сделал глубокий вдох. Это было прекрасно.
– Ты… ты поцелуешь меня еще раз? – спросила она, когда я уткнулся носом в шею Блэр, вдыхая ее сладкий аромат.
– Я хочу. Черт, я так этого хочу, но пытаюсь быть хорошим, – признался я.
– А ты мог бы не быть хорошим всего на один поцелуй? Пожалуйста, – тихо попросила она, подвигаясь поближе ко мне. Еще несколько дюймов, и она бы сидела у меня на коленях.
– Милая, невинная, такая чистая Блэр, – я терял последние остатки самообладания, мои губы касались ее бархатной кожи, не пропуская не одного дюйма. Она была такая невинная и чистая, слишком идеальная для такого как я. Это было неправильно. Я прикоснулся кончиком языка к ее коже и мой член запульсировал. Она была чертовски вкусная. Я проложил цепочку до ее шеи, и, когда я добрался до губ, остановился. Я хотел их. Я хотел, ее. Хотел большего. Гораздо большего. Но она была моим. . другом. Она не знала о том, сколько боли я причинил ей. Я должен был остановиться.
– Блэр, я совсем не романтик. Просто поцелуи и объятия не для меня. Для меня все сводится к сексу. Тебе нужен другой парень, не такой, как я. Я просто трахаюсь, детка. Такое нежное и чистое создание, как ты, не для меня. Я никогда ни в чем себе не отказывал и всегда получал то, что хотел. Но ты… ты такая чистая. В этот раз я должен сказать себе «нет».
Я пытался убедить в этом скорее себя, чем ее. Мне нельзя забывать о том, кем является Блэр для меня. Она вздохнула. Поднявшись, я направился к двери. Я не мог этого сделать. Просто не мог.
– Я больше не могу разговаривать, – сказал я. – Не сегодня. Не здесь, наедине с тобой.
Дверь сзади с шумом захлопнулась.
Блэр никогда не будет моей.
Глава 14
Я прошел мимо нескольких людей, столпившихся в кухне, и направился к входной двери. Мне нужно выйти на улицу, чтобы
немного успокойся. Свежий воздух должен был подействовать отрезвляюще. Воспоминания о Блэр сводили меня с ума. Отказаться от этих сладких, манящих губ. . Святой черт, ни один человек не должен проходить через такие пытки!
Дверь за мной с шумом захлопнулась.
– Хочешь поговорить об этом? – спросил Грант
– Мне нужно побыть одному, – ответил я.
Ухватившись за перила крыльца и опустив глаза, я старался сосредоточиться на подъездной дороге, полной машин.
– Ты не сможешь это выдержать. Блэр не выходит у тебя из головы последнее время, – сказал Грант, становясь рядом со мной.
Мне следовало бы понять, что он будет игнорировать мою просьбу, оставить меня одного.
– Я не обижу ее, – уверил его я.
* * *
Грант вздохнул и, скрестив руки на груди, повернулся и посмотрел мне в глаза.
– Я не беспокоюсь о сладкой девочки Блэр. Я больше беспокоюсь о тебе, – сказал он. – Ты боишься прикоснуться к ней, но она бы позволила тебе сделать это там, где ты только захочешь. И, Бл*дь, ты никогда не отказываешься от таких сладких кисок, как Блэр. Но ты держишь ее на расстоянии, в страхе, что можешь не выдержать. У тебя чувства к ней, Раш. Но ты должен помнить, как только она узнает о Нэн и ее отце, она возненавидит вас всех. Ты потеряешь ее. Я не хочу, чтобы тебе делали больно.
– Я знаю.
Ф*к, я знал это. Именно поэтому я и до сих пор не затащил ее к себе в постель. Блэр была… особенной, я просто не мог этого сделать.
– Она разговаривает с Вудсом, на заднем дворе, – сказал Грант.
Я обернулся и посмотрел на дверь.
– Откуда ты знаешь?
– Видел их, перед тем как пришел к тебе, – ответил он.
Я не хотел, чтобы Вудс находился рядом с ней. Он мог ее обидеть. Он мог использовать Блэр. Никто не будет использовать Блэр. Никто. Никогда. Я должен был пойти и лично убедиться в этом.
– Мне нужно пойти и поговорить с ней. Она расстроена, – сказал я, направляясь к двери.
– Раш, остынь. Вудс не такой уж и м*дак, каким ты его себе представляешь. Он неплохой парень и знает, что девочка невинна.
Я схватился за ручку двери так, что костяшки пальцев побелели. Он слишком много выпил сегодня.
– Не лезь не в своё дело, Грант, – я глубоко вдохнул.
Он издал короткий смешок.
– Никогда, брат. Никогда.
Я рванул дверь и шагнул внутрь. Нужно было скорее найти Блэр и отправить Вудса домой, к чертовой матери.
– О, кого я вижу, Раш, мальчик!
Женщина, что-то взволнованно, невнятно бормоча, уцепилась за мою руку. Я взглянул на нее. Это была одна из подружек Нэн, имя который я не мог вспомнить.
– Отвали, – ответил я, стараясь освободиться от ее цепких рук и пройти на кухню.
Она не отпускала меня, а продолжала хихикать и говорить о ее мокрых трусиках. Дерьмо, она пыталась соблазнить меня. Но мысли о Блэр, ее запахе, о том, как она подвигалась ко мне поближе, стараясь изучить мой язык… По сравнкнию с этим, все остальное казалось теперь дешевкой.
– Я Бэбс. Помнишь? Мы с твоей сестрой оставались ночью в школе… – невнятно бормотала она.
Мне плевать, – ответил я, все еще безуспешно пытаясь отцепить ее от себя, когда мы вошли на кухню.
Мои глаза встретились с глазами Блэр. Она была одна, без Вудса.
Блэр смотрела на меня и… мою руку. Дерьмо. Бэбс, или кто это был, все еще висела на мне.
– Но ты же сказал… – начала спорить Бэбс.
Черт, чего она хотела и что я ей сказал?
Она вдруг начала целовать мою руку. На*уй.
* * *
– Хочешь, я сниму трусики? продолжала упрашивать девушка, не обращая никакого внимания на окружающих нас людей.
– Бэбс, я уже говорил тебе, мне это неинтересно, – громко сказал я, не сводя глаз с Блэр.
Я хотел, что бы она это услышала.
– Это так заводит, – произнесла девушка и рассмеялась.
В ней, однозначно, не было ничего привлекательного.
– Нет, это утомляет. Ты пьяна, и от твоего смеха у меня болит голова, – сказал я, продолжая смотреть в глаза Блэр.
Она отвела взгляд и взялась за ручку двери ее комнаты. Хорошо, там она будет в безопасности и сможет спокойно отдохнуть.
– Эй, эта девчонка собирается воровать твои продукты, – громким шепотом сообщила мне Бэбс.
На лице Блэр зарделся яркий румянец.
Черт, эта девушка слишком много себе позволяет. Я сильно тряхнул рукой и Бэбс наконец-то отцепилась.
– Она здесь живет и может брать все, что захочет, – сообщил я Бэбс.
Я мог сказать это всем, кто собирался в чем-то упрекнуть Блэр. Подняв голову, Блэр снова посмотрела мне в глаза.
– Она здесь живет? – удивилась Бэбс.
Боль, отразившаяся в глазах Блэр, заставила мое сердце болезненно сжаться. Я не мог с этим смириться.
– Не верь ему, – сказала Блэр. – Я нежеланный гость и живу у него под лестницей. Если я о чем-то его прошу, он всегда говорит «нет».
Fuck!
Она захлопнула за собой дверь.
Мне хотелось пойти к ней, но я знал, что если зайду в эту комнату, то уже не выйду. Я не смогу не дотронуться до ее бархатистой коже, не поцеловать ее мягкие губы…
Вудс вошел на кухню и посмотрел на меня.
– Ты не заслуживаешь ее, – холодно сказал он.
– Ты тоже, – ответил я, затем, повернувшись, направился к лестнице. Мне нужно было побыть одному.
– Убедись в том, что Вудс ушел, – сказал я, не оглядываясь на него. – Если Блэр выйдет из своей комнаты, дай мне знать.
Я направился к себе в комнату. Мне чертовски нужно побыть одному.
"А ты мог бы не быть хорошим всего на один поцелуй? Пожалуйста…"
Слова, сказанные Блэр, преследовали меня всю ночь.
Я должен был остановиться. Чувства, которые будоражила во мне Блэр, были мне незнакомы. Но одно я знал точно: это было опасно. Она не знала правды, а я не мог рассказать ей секрет Нан. Как только Блэр узнает правду, она возненавидит всю мою семью и… меня.
Но теперь уже слишком поздно, я не смогу жить без Блэр. Если она уйдет, это разобьет мне сердце.
Я оглянулся через плечо, дверь кладовой все еще была закрыта.
Вчера ночью, прощальный комментарий Блэр о
нежеланном госте разозлил меня. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя чужой, поэтому намеревался все исправить. Возможно, я не был готов переселить ее наверх, но, однозначно, собирался накормить.
Я не знал, что она ела по утрам. Но поскольку сегодня она все еще спала, у меня было время приготовить завтрак.
Дверь кладовой позади меня открылась, и я еще раз обернулся, чтобы увидеть Блэр. Она была явно удивлена, увидев меня, суетящегося на кухне.
Прошлой ночью мы попрощались не самым наилучшем образом. Сегодня утром я намеревался это исправить.
– Доброе утро. Как я понимаю, у тебя сегодня выходной.
Она замерла на месте и улыбнулась.
– Вкусно пахнет.
– Достань две тарелки. Я сделал убийственный бекон.
Мне хотелось смягчить ее. Она все еще была обижена на меня за прошлую ночь. Но, черт возьми, я сделал это для нее. Не для себя.
– Спасибо, но я уже поела, сказала она, затем прикусила нижнюю губу и с тоской посмотрела на бекон.
Что, черт возьми, все это значило? И когда она успела поесть? Я был здесь уже несколько часов и за все это время она ни разу не вышла из своей комнаты.
Я положил вилку и повернулся к ней.
– Уже поела? Ты же только что встала.
Я внимательно изучал ее лицо. Если она бы она сказала мне неправду, я бы это понял.
– Я держу в комнате хлеб и арахисовое масло. Съела бутерброд, перед тем как выйти.
Что, черт возьми, она только что сказала?
– Почему ты держишь хлеб и масло в комнате? – спросил я.
Некоторое время она нервно теребила свою нижнюю губу, а потом, вздохнув, ответила:
– Это не моя кухня. Все свои вещи я держу у себя в комнате.
Она хранила все свои вещи в маленькой комнате под лестнице? Подождите. . что?
– Хочешь сказать, что когда ты в моем доме, то ешь только бутерброды с арахисовым маслом? Я правильно понял? Ты покупаешь хлеб и масло, держишь их в своей комнате, и это вся твоя еда?
В первый раз, с тех пор, как я был ребенком, мой живот болезненно сжался. Мог ли я предположить, что она не ела мою еду? Бл*дь!
* * *
Она медленно кивнула. Ее глаза расширились от удивления.
Я был настоящим м*даком. Нет, я был хуже, чем м*дак!
Я громко ударил рукой по столешнице и снова повернулся к плите. Было чертовски сложно контролировать себя сейчас.
Это была моя вина. Дерьмо, почему я об этом не подумал? Любая другая женщина давно бы устроила истерику, но Блэр ни разу мне ничего не сказала. И каждый день ела бутерброды с арахисовым маслом.
Дерьмо!
Сердце болезненно сжалось.
Нет, я больше не мог держать ее на расстоянии.
– Иди собери свои вещи и переселяйся наверх. Выбери комнату слева по коридору. Любую, какая тебе больше понравится. Выброси свое чертово масло в помойку и ешь все, что тебе захочется в этой кухне, – сказал я ей.
Она замерла на месте.
Черт, почему она не слушает меня?
– Блэр, если ты хочешь здесь остаться, прямо сейчас переселяй свою задницу наверх. Потом ты спустишься сюда и на моих глазах съешь что-нибудь из моего гребаного холодильника, – рычал я.
Она не реагировала на мои слова.
Мне нужно было успокоиться.
Я не хотел пугать ее, я просто хотел, чтобы она переселилась наверх и съела хотя бы немного бекона, черт возьми.
– Почему я должна переселиться наверх? – тихо спросила она.
Я переложил на тарелку последний кусок бекона, прежде, чем снова взглянул на нее.
Когда я смотрел на нее, то испытывал по истине физическую боль. Становилось трудно дышать от одной мысли, что я обращался с ней так плохо и причинил ей столько боли.
– Потому что я так хочу. Это невыносимо: ложиться спать и думать, что ты ночуешь под лестницей. А теперь еще я буду представлять, как ты там ешь эти чертовы бутерброды с арахисовым маслом. Нет уж, хватит.
На этот раз она не стала спорить и, повернувшись, направилась обратно в кладовую. Несколько минут спустя она вышла, неся чемодан в одной руке и банку с арахисовым маслом и хлеб в другой. Она положила хлеб и масло на столешницу и, не взглянув на меня, направилась в коридор.
Я крепко вцепился в края барной стойки, борясь с желанием схватить банку арахисового масла и швырнуть ее о стенку.
