Текст книги "Ницше. Для тех, кто хочет все успеть. Афоризмы, метафоры, цитаты"
Автор книги: Э. Сирота
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Юность в сапогах
Направляемая твердой рукой «железного канцлера» 0. Бисмарка, Пруссия активно сплачивала вокруг себя германские земли. После победы в 1866 году над препятствовавшей этому процессу Австрией и создания Единой империи германской нации прусские порядки стали распространяться на остальную Германию. В числе таких порядков была и всеобщая воинская обязанность, что в 1867 году непосредственно коснулось и Ницше – его на год призвали в армию. Близорукости оказалось недостаточно для признания его негодным к службе.
«Выслушайте меня! ибо я такой-то и такой-то. Прежде всего не смешивайте меня с другими!»
(«Ecce Homo»)
Впрочем, сам Ницше не пытался избежать военной службы, скорее наоборот: его отношение к армии было несколько романтизированно-пафосным. Это помогало переносить армейские трудности, как и еще свежие воспоминания о строгих порядках Пфортской школы.
Отто фон Бисмарк (1815–1898) – великий немецкий политический деятель, «железный канцлер», создатель объединенной Германии «сверху, железом и кровью»
Ницше довелось служить в конной полевой артиллерии, причем его полк стоял в том же Наумбурге. Здесь он проникся хорошим отношением к лошадям, заботился о полюбившемся ему жеребце по кличке Балдуин. (Не это ли послужит потом причиной «туринского инцидента»? Но об этом речь еще впереди.)
Травма
Армейские порядки, армейская лексика – точная и строгая – не тяготили Ницше, скорее нравились ему. Он даже получил ефрейторское звание и успел немного покомандовать.
«Ты хотел бы удесятерить себя, увеличить во сто раз? ты ищешь приверженцев? – Ищи нулей!»
(«Сумерки идолов»)
Но солдатские достижения были прерваны тяжелейшей травмой: в спешке неудачно попытавшись вскочить на коня, Фридрих сильно повредил грудную клетку. Претерпевая боль, он дождался конца учений и потерял сознание. В лазарете выяснилось, что у него разорваны грудные мышцы, сломаны ребра и вместе с внутренним кровоизлиянием началось масштабное нагноение груди. Несколько месяцев весьма болезненного лечения завершились отчислением с военной службы в августе 1868 года.
«Помогай себе сам: тогда поможет тебе и каждый. Принцип любви к ближнему»
(«Сумерки идолов»)
Второй раз в жизнь Ницше армия вошла через два года. К этому моменту многое переменилось – ив его собственной судьбе, и в судьбе Германии.
Отправляясь на работу в Базельский университет, Ницше отказался от германского гражданства. Швейцарское или какое-либо другое он также не собирался принимать и навсегда остался лицом без подданства. Это, тем не менее, не означало утраты патриотических чувств к родной Германии, хотя бесхитростный ура-патриотизм очень недолго оставался чертой характера Ницше.
Австро-прусская война 1866 г. положила конец политике Австрии, препятствовавшей объединению Германии под началом Пруссии
Летом 1870 года Германия решила военной силой устранить главное на тот момент препятствие на ее пути к европейской гегемонии – Францию Наполеона Третьего. Ницше решил участвовать во франко-прусской войне. Причин было несколько. Во-первых, конечно, всплеск патриотизма у немцев.
Во-вторых, в войне Ницше видел способ пробуждения лучших духовных качеств народа, избавления от обывательского равнодушия и конформизма. Ему виделся суровый, аскетичный герой, ведущий некогда инертные массы бюргеров на подвиги и свершения во имя Родины. Философ не хотел и не мог остаться в стороне. Много лет спустя в знаменитой книге «Так говорил Заратустра» он напишет: «Любите мир как средство к новым войнам. И притом короткий мир больше, чем долгий. Говорят, что хорошая цель освящает любую войну. Я же говорю вам, что хорошая война освящает любую цель. Что есть добродетель: спрашиваете вы? Добродетель – смелость».
«Беззаботными, насмешливыми, сильными – такими хочет нас мудрость: она – женщина и любит всегда только воина»
(«Так говорил Заратустра»)
В третьих, это был неплохой способ на время под благовидным предлогом оставить скучное преподавание филологии и пожить яркой жизнью. Из письма к Э. Роде: «Друг, любезный друг, мы еще раз увиделись на вечерней заре мира… я должен бросить лепту в ящик пожертвований для отечества».
Франко-прусская война 1870–1871 гг. была по целям аналогична австро-прусской, но гораздо более масштабная. Победа Пруссии привела к окончательному объединению Германии и созданию Германской империи с провозглашением Вильгельма императором в поверженном Версале
И в-четвертых – компания. Незадолго до начала войны Ницше познакомился с художником А. Мосэнгелем, знатоком французского языка и радостей жизни, также пожелавшим ехать на фронт. Вместе они откликнулись на опубликованный в газетах призыв стать добровольцами и отправились в госпиталь «Эрлангенского общества полевой благотворительной деятельности». Дело в том, что власти Швейцарии, соблюдавшей в этой войне нейтралитет, не разрешили базельскому профессору Ницше стать немецким солдатом – допускалась лишь служба без оружия в руках. Так, после кратких курсов, Ницше попал на франко-германский фронт в качестве санитара полевого госпиталя.
«Все погибает, все вновь устрояется; вечно строится тот же дом бытия. Все разлучается, все снова друг друга приветствует; вечно остается верным себе кольцо бытия»
(«Так говорил Заратустра»)
После фронта
Насмотревшись на ужасы войны, осознав уязвимость человеческого тела и попутно набрав гильз на сувениры друзьям и знакомым, Ницше начал переосмысливать ценность человека как такового. Героика и пафос «войны в искусстве» сменились кровавой реальностью. Полный внутренних парадоксов, Ницше позже умудрится сочетать в своих взглядах и апологетику воли к победе без жалости к жертвам, и отношение к прусскому милитаризму как к величайшей угрозе миру, культуре и искусству.
Наполеон III (1808–1873) – последний император Франции, низложенный в результате пленения и поражения во франко-прусской войне
А пока он, ухаживая за ранеными в дни разгрома и капитуляции французской армии вместе с императором под Седаном, заразился дифтерией и дизентерией и оказался сам на волосок от смерти (дошло до приглашения священника). Однако с помощью не отходившего от его постели Мосэнгеля Ницше все же поправился.
СЕДАН
Город во Франции (провинция Шампань), основанный в 1424 г. Около него 2 сентября 1870 г. произошла битва, где французская армия была окружена и уничтожена, император попал в плен, и Пруссия обеспечила себе победу в войне
Вернувшись в Базель, Ницше одно время посещал лекции известного историка Якоба Буркхардта, укрепившие его антимилитаристские и антипрусские взгляды, рожденные впечатлениями от войны, на которой он побывал, хотя и совсем недолго.
«Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности»
(«Сумерки идолов»)
А в мае 1871 года Ницше постигло еще одно потрясение, связанное с войной: слух о сожжении парижскими коммунарами прекраснейших дворцов Тюильри и Лувра. «Я знаю, что это значит: борьба против культуры. Когда я услышал о парижском пожаре, я был на несколько дней полностью раздавлен и затоплен слезами и сомнениями: все научное и философско-художественное существование показалось мне нелепостью, если оказалось возможным истребить за один-единственный день великолепнейшие творения искусства, даже целые периоды искусства…»
ШВЕЙЦАРСКИЙ НЕЙТРАЛИТЕТ
Последняя война с участием Швейцарии была в XV в., а на ее территории – в XVIII в. (поход Суворова). С тех пор эта страна не участвует в войнах (хотя и имеет армию) и остается принципиально нейтральной
Впоследствии эти переживания и переосмысления станут одной из причин разрыва с любимым Вагнером – музыкальным и духовным апологетом Великого Германского рейха и превосходства всего немецкого, пробудителем в немцах языческого древнегерманского духа. В зрелом возрасте Ницше выступал категорически против всего этого.
Большинство исследователей жизни и творчества Фридриха Ницше отмечают, что в самых разных вопросах он испытал переоценку и порой весьма радикальное изменение своих воззрений. Ницше увлекался до упоения и охладевал до отвращения ко многому, что составляло его жизнь. Так было с филологией, так было с Вагнером, так было с религиозностью, так было и с немецким патриотизмом. А еще Ницше было свойственно, порвав с чем-то, никогда не пытаться вернуть прошлое, всегда идти вперед, как говорится, не оглядываясь на прошлые достижения и ошибки. Обращенность в будущее проявлялась и в пророческих замечаниях Ницше о том, что он будет понят и принят лишь спустя годы и столетия.
Армии и войне больше не суждено было вторгнуться в судьбу философа.
Глава V
Семья – вынужденная опора «отшельника разума»
Счастье моего существования, его уникальность кроется, быть может, в его судьбе: выражаясь метафорически, я умер уже в качестве моего отца, но в качестве моей матери я еще живу и старею.
Фридрих Ницше «Ессе Homo»
В жизни Фридриха Ницше отношения с семьей можно условно разделить на три периода. Первый – это, конечно, детство и юность, то есть время до начала относительно самостоятельной студенческой жизни в Бонне и затем в Лейпциге. Второй – до начала 1890 года, то есть взрослая независимая жизнь. Наконец, третий – последнее десятилетие, когда Ницше был болен. В каждый из этих отрезков времени связь с самыми близкими для него людьми – матерью и сестрой – имела наглядно выраженные характерные особенности.
Первый
В первом периоде ничего экстравагантного не наблюдалось – подросток был окружен родственниками, жил с матерью, сестрой и прочими, ездил в гости к бабушке, а от «казарменного положения» Пфортской школы отдыхал, приезжая к семье на каникулы.
«Некогда были у тебя страсти, и ты называл их злыми. А теперь у тебя только твои добродетели: они выросли из твоих страстей»
(«Так говорил Заратустра»)
Достаточно типичная картина. Популярные в биографической литературе рассуждения о том, как на будущую знаменитость влияли семейные события, как эпизоды и привычки детства сказывались на непростом творческом пути, как происходило болезненное переосмысление внушенных в детстве истин и жизненных установок и так далее, при известном желании вполне можно применить и к нашему герою, найдя без особого труда такие же параллели.
«Если знаешь, „зачем“ жить, то примиришься почти с любым „как“»
(«Сумерки идолов»)
Воспитание в строгом и упорядоченном прусском обывательском мире – и отторжение в зрелости едва ли не всего прусского, если не сказать немецкого (даже гражданства, хотя и в еще молодом возрасте и по иным причинам). Религиозная атмосфера дома – и трагическое самоощущение от собственных размышлений, приведших к выводу о том, что Бог умер, люди убили его, Бога больше нет. Жестокая травма детства, в чем вполне можно винить революцию (ранняя смерть отца), – и революционность философских воззрений Ницше, который не мог не понимать, что, будучи восприняты и воплощены массами, они неизбежно вызвали бы потрясения и ломку устоев.
Не только отец Ницше был священником – священниками были также оба его деда по отцовской и материнской линии
И, конечно, то немногое, что оставалось неизменным на протяжении всей его жизни, – любовь к матери. Впрочем, о причинах этого постоянства некоторые биографы (да и, по-видимому, современники) высказывали довольно своеобразное мнение, суть которого стоит привести для лучшего понимания психологии Фридриха Ницше.
Отношения с матерью
Есть достаточно циничное наблюдение: родственников хорошо любить на расстоянии, и чем оно больше, тем любовь прочнее. Применительно к Ницше это выглядело так. Практически с раннего подросткового возраста он постепенно, но неуклонно отдалялся от материнского очага. Сперва он стал бывать дома лишь на выходных, потом – только на каникулах, затем – изредка по праздникам, как, например, на Рождество в год своего тридцатилетия (1874).
«Слепота перед христианством есть преступление par exellence – преступление против жизни…»
(«Ecce Homo»)
Можно проследить это отдаление географически: Пфорта, Бонн, Лейпциг (все это пока сравнительно близко к давно ставшему родным Наумбургу), затем Швейцария, Базель, Турин, бесконечные переезды по югу Европы. Конечно, это всего лишь попутное наблюдение, но в каком-то смысле оно показательно.
Франциска Элер-Ницше была для Фридриха где-то далеко, она не имела возможности (а с годами – и желания) вмешиваться в текущие дела сына. А отсутствие повседневных неизбежных трений делает образ далекого родного человека милее и притягательнее, встречи с ним – желаннее, переписку – нужнее. В сознании этот образ очищается от всего негативного, конфликтного, оставаясь далекой тихой гаванью, где всегда ждут и любят. Вот это-то теплое отношение к матери, не омраченное обыденными сложностями, Ницше и сохранил до последнего дня.
Есть версия, по которой род Ницше происходит от польских дворян Ницких, перебравшихся в свое время в Саксонию по политическим соображениям и обстоятельствам. Однако кроме поздних биографических утверждений об этом самого Ф. Ницше доказательств этой версии нет
Трудно сказать, насколько такой взгляд отражает реальное положение вещей, но факт остается фактом:
Ницше, не раз на протяжении жизни делавший резкие повороты в отношениях с людьми, с матерью не имел ничего подобного. Из его писем она была в курсе дел сына, что объясняется скорее не материнским любопытством, а склонностью Фридриха говорить и рассказывать о себе – как минимум на бумаге. Ей было отчего радоваться за сына – ранняя университетская карьера, публикации и так далее, – но было и отчего переживать. Как любая нормальная мать, она не могла оставаться равнодушной к двум главным, на ее взгляд, проблемам сына: плохому здоровью и отсутствию собственной семьи. Врядли она глубоко вникала в духовные поиски Ницше – он сам не всегда имел ясное и единое представление о них. Но проблема непонимания, с нарастанием сопровождавшая Ницше в зрелости, почти не касалась матери.
«Я, может быть, больше немец, чем им могут быть нынешние немцы, простые имперские немцы, – я последний антиполитический немец. И, однако, мои предки были польские дворяне: от них в моем теле много расовых инстинктов, кто знает?»
(«Ecce Homo»)
Переписка Ницше с матерью порой была весьма трогательной. Так, описывая длительное проживание у него сестры, он говорил, что Фриц и Лизхен «бегут в упряжке рядышком, как две добрые лошадки». В другой раз он предается мечтательным размышлениям: «как бы я хотел иметь маленькое поместье… стал бы скакать по жнивью, то бишь управлять имением», – в развитие волнующей для матери темы его женитьбы. Ну и, конечно, не обходилось без частых жалоб на здоровье, о чем Ницше писал не только матери, но и сестре, друзьям и знакомым.
В зрелые годы Ницше резко негативно отзывался о тезисе «чистоты немецкой крови». Он, напротив, утверждал, что только смешение рас и народов является благодатной средой для появления великих людей
«Завтра снова жду приступа… Со вчерашнего вечера не отступает дикая боль… Мигрень усиливается…» или «На мне лежит тяжкое-тяжкое бремя. За истекший год у меня было 118 тяжелых приступов», – типичный лейтмотив писем тридцатипятилетнего Ницше.
Мама снова рядом
Во втором из периодов, обозначенных в начале этой главы, отношения Ницше с матерью имели в основном дистанционный характер, складываясь из переписки и редких визитов. Все переменилось на рубеже последнего десятилетия XIX века и жизни Фридриха Ницше. Получив известие о тяжелой болезни сына, Франциска Ницше отправилась к нему в Базель. Современники описывают их встречу, как очень теплую и нежную. Фриц узнал мать, обнял ее, произнес: «Ах, моя добрая, любимая мама, как я рад тебя видеть!» и принялся было рассуждать о текущих делах, как вдруг разумная речь прервалась возбужденным бредом.
«Когда я измышляю себе род человека, противоречащего всем моим инстинктам, из этого всегда выходит немец… Однако моя мать, Франциска Элер, во всяком случае нечто очень немецкое; так же как и моя бабка с отцовской стороны»
(«Ecce Homo»)
Некоторое время Франциска жила в Базеле, мечась между врачами и церковью и не зная, откуда скорее придет помощь. Упорные молитвы не помогли – ей пришлось отвезти больного сына не в Наумбург, под домашний присмотр, а в Йенскую психиатрическую клинику к доктору Отто Бинсвангеру. Сохранившаяся у Фридриха способность к музицированию и временные просветления все еще давали надежду на возможность его выздоровления. Мать даже отказалась от прав на творческое наследие Фридриха в пользу дочери, полагая, видимо, что после излечения он восстановит справедливость в этом вопросе. Но чуда не произошло.
«Человек познания должен не только любить своих врагов, но уметь ненавидеть даже своих друзей»
(«Так говорил Заратустра»)
И все же Франциске Ницше не довелось испытать самое страшное родительское горе – пережить своих детей. Она умерла в 1897 году, за три года до смерти сына.
Рудольф Штайнер (1861–1925) – немецкий (австрийский) философ-эзотерик, автор идеи познания и проникновения в сверхчувственный мир – антропософии
Сестра
Значительно более заметное и гораздо менее однозначное место в периоде послеуниверситетской жизни Ницше занимал другой человек из семейного круга – его сестра Элизабет. (Заметим, что не все биографы Ницше согласятся с излагаемым здесь взглядом, ведь одни и те же факты можно объяснять по-разному.)
«Не отметай героя в своей душе! Храни свято свою высшую надежду!»
(«Так говорил Заратустра»)
Взаимоотношения Ницше с сестрой невозможно показать без рассказа о ней самой – настолько это переплетающиеся истории, притом выходящие за хронологические рамки жизни самого Ницше.
«Мы не хотим пощады от наших лучших врагов, а также от тех, кого мы любим до глубины души»
(«Так говорил Заратустра»)
Элизабет Ницше родилась в 1846 году. По материнской, скорее всего, линии ею было унаследовано хорошее здоровье, позволившее ей дожить почти до девяноста. За первые тридцать восемь лет жизни с нею фактически не происходило ничего сколько-нибудь интересного и существенного. Зато последующие годы были наполнены событиями, деятельностью и известностью, в основе которых лежало творчество знаменитого брата.
Бернард Фёрстер (1843–1889) – маргинальный немецкий общественный деятель, известный своими великогерманскими и ксенофобскими выступлениями, авантюрный предприниматель, покончивший с собой из-за финансовых проблем. Муж Элизабет, сестры Ницше
Образование Элизабет получила сначала в народной школе, затем в Школе для молодых дам. На протяжении всей жизни она периодически что-то изучала: различные языки, «приличные» ремесла, даже прошла краткий философский курс у известного немецкого мыслителя Рудольфа Штайнера, создателя концепции антропософии, – это понадобилось ей много позже, когда она занялась продвижением теорий Ницше. Любопытно, что Штайнер не очень-то лестно отзывался о своей ученице: «У нее полностью отсутствует способность логически распознавать не только тонкие, но даже и грубые материи».
«Цинизм есть единственная форма, в которой пошлые души соприкасаются с тем, что называется искренностью»
(«По ту сторону добра и зла»)
Личная жизнь Элизабет Ницше долго не складывалась – многие исследователи связывают это с тем, что брату она уделяла слишком много времени. Правда, мнения здесь расходятся: то ли из-за отсутствия личной жизни она годами занималась делами Фридриха, то ли наоборот, из-за заботы о брате ей некогда было устраивать свое женское счастье. Так или иначе более десяти лет начиная с 1871 года Элизабет постоянно присутствовала в жизни Фридриха, притом первые восемь из них они практически жили вместе.
«НОВАЯ ГЕРМАНИЯ»
Проект Б. Фёрстера по созданию в Южной Америке образцовой немецкой колонии, которая должна была стать ядром будущего «нового чистого рейха». В нем участвовали 14 семей немецких переселенцев, но вскоре предприятие рухнуло по экономическим причинам
Началось это, когда из-за вновь подорванного военными приключениями здоровья Ницше вынужден был попросить руководство Базельского университета об отпуске для лечения. Сестра приехала к нему незадолго до этого и отправилась сопровождать брата на швейцарский курорт Лугано. В 1875 году ситуация повторилась – на сей раз Элизабет поехала с Фридрихом поправлять его здоровье в Баден-Баден.
«Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: „Я, государство, есмь народ“»
(«Так говорил Заратустра»)
В промежутках между этими лечебными путешествиями и отъездами домой к матери Элизабет вела текущие хозяйственные дела брата – готовила, следила за домом, делала бытовые покупки. Избавленный от этих проблем Фридрих мог сполна предаваться работе и творчеству. Правда, первое все больше угнетало его, а второе пока еще не стало главным делом жизни.
