Текст книги "Отчего вы не буддист"

Автор книги: Дзонгсар Кхьенце Ринпоче

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Западня счастья

У Будды был двоюродный брат по имени Нанда, который сильно, страстно любил одну из своих жён. Они были просто одержимы друг другом, не разлучаясь ни днём, ни ночью. Будда понял, что для брата настало время освободиться от этой зависимости, а потому он пошёл просить подаяние к его дворцу. Обычно никаких посетителей не пускали, потому что Нанда был занят только любовью, но Будда имел особую силу воздействия. В течение многих жизней он никогда не лгал и благодаря этой заслуге обрёл силу убеждения. Когда страж доложил, что Будда ждёт у дверей, Нанда с неохотой покинул свое любовное гнёздышко. Он чувствовал себя обязанным хотя бы поприветствовать своего двоюродного брата. Пока он не ушёл, жена послюнявила палец и начертила им кружок у него на лбу, сказав, что он должен вернуться прежде, чем этот кружок высохнет. Но когда Нанда вышел исполнить свой долг, Будда предложил ему посмотреть на нечто поистине редкостное и удивительное. Нанда попытался увильнуть от этого предложения, но Будда настоял на своём.

Вдвоём они отправились на гору, где жило много обезьян-лангуров, среди которых особым уродством отличалась одна одноглазая самка. Будда спросил Нанду: «Кто красивее: твоя жена или эта обезьяна?» Конечно же, Нанда ответил, что его жена прекраснее всех, и стал описывать её прелести. Пока говорил, он вспомнил, что слюна у него на лбу давно высохла, и ему очень захотелось вернуться домой. Однако вместо этого Будда перенёс Нанду на небеса Тушита, где его взору предстали тысячи прекрасных богинь и горы небесных богатств. Будда спросил: «Кто красивее: твоя жена или эти богини? » На этот раз Нанда поклонился и ответил, что по сравнению с этими богинями его жена похожа на ту одноглазую обезьяну. Тогда Будда показал Нанде пышный трон, что стоял пустой посреди всех сокровищ, богинь и стражников. Охваченный благоговением, Нанда воскликнул: «Кто восседает на этом престоле? » Будда велел ему спросить у богинь. Они ответили: «На земле есть человек по имени Нанда, который собирается стать монахом. Благодаря своим добродетельным поступкам он переродится на небесах и воссядет на этот трон, чтобы мы могли ему служить». Нанда тут же попросил Будду посвятить его в монахи.

Они вернулись в земной мир, и Нанда стал монахом. Тогда Будда призвал к себе Ананду, другого двоюродного брата, и приказал сделать так, чтобы все остальные монахи сторонились Нанды. Они должны были любой ценой избегать Нанды. «Не общайтесь с ним, потому что у вас разные намерения, а потому у вас разные воззрения и, конечно же, разное поведение, – сказал Будда. – Вы стремитесь к просветлению, а он ищет счастья и удовольствий». Монахи стали избегать Нанды, и тот стал печален и одинок. Он поделился своим горем с Буддой, посетовав, что на него никто не обращает внимания. Будда велел Нанде ещё раз последовать за ним. На этот раз они отправились в ад, где увидели всевозможные пытки, расчленение и удушение мучеников. Центром всей этой бурной деятельности был огромный котёл, вокруг которого собрались все служители ада, увлечённые грандиозными приготовлениями. Будда велел Нанде спросить, чем они занимаются. «О, – ответили они, – на земле есть человек по имени Нанда, который теперь стал монахом. По этой причине он надолго попадёт на небеса. Однако, поскольку он не отсёк корень сансары, он будет слишком поглощён наслаждениями мира богов, не стремясь создать больше благоприятных обстоятельств. Его заслуги исчерпаются, он падёт прямо в этот котёл, и мы его сварим заживо». В этот миг Нанда понял, что должен отречься не только от несчастья, но и от счастья сансары.

История Нанды показывает, насколько мы поглощены приятными ощущениями. Подобно Нанде, мы всегда готовы бросить своё счастье, завидев нечто ещё более привлекательное. При виде одноглазой обезьяны восхищение Нанды чарующей красотой жены стало ещё сильнее, но он без колебаний отказался от неё, когда увидел прекрасных богинь. Будь просветление простой разновидностью счастья, то и его можно было бы отбросить, когда подвернётся что-то получше. Счастье – это очень хрупкая предпосылка, иллюзия, вокруг которой мы пытаемся выстроить свою жизнь.

Мы, люди, склонны думать о просветлённых со своей точки зрения. Легче представить себе гипотетического просветлённого где-то в туманной дали, чем присутствующее рядом, живое, дышащее просветлённое существо, потому в нашем представлении такое существо должно не только обладать лучшими человеческими чертами, но и производить глубокое впечатление, владея высшими качествами, талантами и дарованиями. Некоторые из нас, возможно, думают, что мы способны обрести просветление, стараясь изо всех сил. Но, стремясь к достижению столь возвышенной цели, «стараться изо всех сил», возможно, придётся, усердно трудясь и принося все мыслимые и немыслимые жертвы в течение миллионов жизней. Такие мысли могут возникнуть, когда мы удосуживаемся хорошенько поразмыслить об этом, но мы редко берём на себя такой труд. Это слишком утомительно. Поняв, насколько трудно избавиться от своих мирских привычек, мы считаем просветление чем – то недостижимым. Даже если я смогу бросить курить, разве могу я надеяться отбросить такие ментальные привычки, как страсть, гнев и неприятие? Многие думают, что мы должны избрать для себя какого-то спасителя или гуру, чтобы он выполнил всю эту «уборку» для нас, потому что самим нам не хватает уверенности в собственных силах, и мы думаем, что не справимся с этим в одиночку. Но такой пессимизм и самоуничижение вовсе не являются неизбежными, если у нас есть верное понимание принципа взаимозависимости и немного дисциплинированности, позволяющей применить его на практике.

Надежда и изначальная чистота

Просветление выходит за пределы всяких сомнений точно так же, как выходит за пределы сомнения и знание, обретённое путём личного переживания. Нам нужно прийти к полному пониманию того факта, что загрязнения ума и заблуждения, препятствующие нашему просветлению, не есть нечто фиксированное и застывшее. Обманчиво неизменные и устойчивые, как и наши препятствия, на самом деле они представляют собой преходящие составные явления. Понимание логики того, что составные явления зависимы и ими можно управлять, помогает нам увидеть, что их природа – непостоянство, и прийти к выводу, что их можно полностью устранить.

Наша истинная природа подобна стеклянному бокалу, а омрачения подобны грязи и следам от пальцев. Когда мы покупаем бокал, на нём нет следов пальцев. Если он пачкается, то обычный ум думает, что стекло грязное. Однако эта грязь не принадлежит стеклу, природа которого свободна от грязи. Но на бокале есть загрязнения и отпечатки пальцев, и их можно убрать. Будь само стекло грязным, единственным выбором было бы выбросить бокал, поскольку грязь и бокал были бы нераздельны, составляя одну вещь: грязный бокал. Но всё обстоит совсем не так. Грязь, следы от пальцев и тому подобное появляется на стекле вследствие определённых обстоятельств. Загрязнения эти временные и устранимые. Можно использовать все возможные методы, чтобы смыть грязь. Можно помыть бокал в реке, в раковине или в посудомоечной машине или попросить прислугу сделать это. Но какой бы способ мы ни использовали, смысл в том, чтобы удалить грязь, а не стакан. Есть большая разница между тем, чтобы отмывать стакан и отмывать грязь. Мы могли бы возразить, что это просто семантическое различие: говоря, что мы моем посуду, мы подразумеваем, что смываем с неё грязь, и в этом случае Сиддхартха согласился бы с нашим утверждением. Но если мы думаем, что бокал стал не совсем таким, каким был прежде, то это неправильное представление. Поскольку по своей природе стакан не содержит следов пальцев, то, если мы удалим грязь, стакан не преобразится – это будет тот-же самый стакан, который вы изначально купили в магазине.

Считая себя по своему существу злыми и невежественными и сомневаясь в своей способности обрести просветление, мы думаем, что наша истинная природа всегда омрачена и испорчена. Но, как следы пальцев на стакане, эти эмоции не являются внутренне присущей частью нашей природы: наша природа попросту временно омрачена скоплением загрязнений от всевозможных неблагоприятных ситуаций, например вследствие общения с недостойными людьми или непонимания результатов своих действий. Изначальное отсутствие загрязнений, нашу чистую природу, часто называют природой будды. Однако загрязнения и проистекающие от них эмоции пребывают с нами так давно и стали настолько сильны, что являются нашей второй природой и всегда омрачают нас. Неудивительно, что порой нами овладевает чувство безнадёжности.

Чтобы возвратить утраченную надежду, те, кто находится на буддийском пути, могут начать свою практику с такой мысли: «Мой стакан можно помыть» или «Я могу очиститься от всего неблагого». Это будет слегка наивным отношением к ситуации, напоминающим отношение Джека, который думает, что змею необходимо убрать. Тем не менее иногда это необходимый шаг, подготавливающий нас и создающий возможность увидеть изначальную истинную природу вещей. Если невозможно воспринимать исконную чистоту всех явлений, то по крайней мере вера в то, что чистого состояния можно достичь, помогает нам двигаться вперёд. Как тот Джек, который хочет избавиться от змеи, мы хотим избавиться от омрачений, и у нас есть мужество, чтобы попытаться это сделать, поскольку мы знаем, что это возможно. Нам нужно просто применить нужные средства, чтобы уменьшить силу причин и условий наших загрязнений или же увеличить силу того, что им противостоит. Например, можно развивать в себе любовь и сострадание, чтобы победить гнев. Как наше желание помыть посуду проистекает от уверенности в том, что мы способны сделать стакан чистым, наше воодушевление, с которым мы берёмся за устранение своих омрачений, проистекает от веры в то, что мы обладаем изначально чистой природой будды. Мы с уверенностью ставим грязную посуду в посудомоечную машину, потому что знаем: остатки пищи можно удалить. Если бы нас попросили помыть уголь, чтобы он стал белым, у нас не было бы такого же воодушевления и уверенности в успехе этого начинания.

Проблеск света в грозовой тьме

Но как же обнаружить природу будды во мраке неведения и заблуждений? Первый знак надежды для моряков, сбившихся с пути в море, – это поймать луч света, прорезающий грозовую тьму. Двигаясь по направлению к нему, они приближаются к источнику света, к маяку. Любовь и сострадание – словно свет, посылаемый природой будды. Поначалу природа будды – просто умозрительное понятие за пределами нашего поля зрения. Но если мы развиваем в себе любовь и сострадание, то в конце концов сможем приблизиться к ней. Возможно, трудно увидеть природу будды в тех, кто потерялся во тьме вожделения, ненависти и неведения. Их природа будды так далека, что нам может показаться, будто её не существует вовсе. Но даже в самых низких и жестоких людях случаются проблески любви и сострадания, пусть краткие и слабые. Если уделять должное внимание к этим редким проявлениям благих качеств и вкладывать энергию в то, чтобы двигаться в направлении к свету, природа будды в таких людях сможет раскрыться.

По этой причине любовь и сострадание считают самым надёжным путём к полному устранению неведения. Сиддхартха впервые проявил сострадание в одном из своих прежних воплощений в очень непривлекательном месте – будучи не бодхисаттвой, а мучеником ада, где он переродился из-за своей негативной кармы. Он и ещё один такой же несчастный тащили повозку через адское пламя, а демон-надсмотрщик погонял их сзади, нещадно хлеща кнутом. Сиддхартха был ещё довольно силён, а его товарищ совсем ослаб, а потому ему доставалось ещё больше.

Зрелище того, как его товарища по несчастью бьют кнутом, вдруг наполнило Сиддхартху невыносимым состраданием. Он стал умолять демона: «Прошу, отпусти его. Позволь, я сам потащу груз за нас обоих». Разъярённый демон ударил Сиддхартху по голове, и тот умер и тотчас переродился в более высоком мире. Та искра сострадания, вспыхнувшая в его сердце в момент смерти, продолжала расти и становиться всё ярче в его последующих перевоплощениях.

Наряду с любовью и состраданием существуют мириады путей, позволяющих нам приблизиться к пониманию природы будды. Даже если мы всего лишь на интеллектуальном уровне поймём то исконное благо, что заключено в нас самих и во всех существах, это понимание приблизит нас к совершенству. Это всё равно как если бы мы куда-то за девали драгоценное бриллиантовое кольцо, но при этом знали, что оно в нашем сундуке с семейными сокровищами, а не потеряно где-то в горах.

Хотя мы используем такие слова, как «достижение», «желание» и «молитвы устремлённости к просветлению», в конечном счёте мы не обретаем просветление из некоего внешнего источника. Более правильно было бы говорить об обнаружении просветления, которое всегда было с нами.

Просветление – часть нашей истинной природы. Наша истинная природа – словно золотая статуя. Однако она всё ещё остаётся под слоем глины – нашими загрязнениями и неведением. Поскольку неведение и эмоции не являются неотъемлемой частью нашей природы, как глина, в которой отливали статую, не является её частью, то мы вправе говорить о таком понятии, как «изначальная чистота». Когда разбивают глиняную форму, статуя предстаёт во всей красе. Когда устранены омрачения нашего ума, истинная природа будды обнаруживается во всём её совершенстве. Но важно понимать, что природа будды – это не какая-то Божественная, независимо существующая душа или иная «сущностная субстанция».

Так что же это такое?

Для нас может оставаться непонятным, что же такое просветление, если это и не счастье и не несчастье? Как появляется просветлённое существо и как оно действует? Что значит – обнаружить свою природу будды?

Когда мы встречаем эти вопросы в буддийских текстах, то обычно там даётся такой ответ: это выходит за рамки наших представлений, невыразимо и неподвластно мысли. Вероятно, многие неверно истолковывают такой вывод как хитрый способ уйти от ответа. Но на самом деле это и есть ответ. Наша логика, языки символы настолько ограниченны, что мы не способны по– настоящему выразить даже нечто такое земное, как чувство облегчения: нет таких слов, чтобы в полной мере передать другому человеку своё ощущение облегчения. Если даже квантовые физики затрудняются подобрать термины, чтобы выразить свои теории, то как же мы можем надеяться найти слова для описания просветления? Пока мы остаёмся в своём нынешнем состоянии, где используется лишь ограниченный объём логики и лингвистических средств и где мы остаёмся в плену эмоций, мы способны лишь вообразить, на что может быть похоже просветление. Но иногда, благодаря усердию и логическим выводам, мы можем получить некое приближённое представление, так, видя дым, поднимающийся на горной вершине, мы догадываемся, что там горит огонь. Используя то, что есть в нашем распоряжении, мы начинаем видеть и признавать, что омрачения возникают в силу определённых причин и условий, которыми мы можем управлять и которые в конечном итоге мы можем устранить. Представлять в уме отсутствие в нас загрязнённых эмоций и всего негативного – это первый шаг к пониманию природы просветления.

Допустим, вы страдаете от головной боли. Ваше непосредственное желание – избавиться от неё, и это возможно, поскольку вы понимаете, что головная боль не является неотъемлемой частью вашего существа. Затем вы стараетесь определить причину головной боли, например недосыпание. После этого вы применяете нужное средство против головной боли, например, принимаете аспирин или ложитесь вздремнуть.

В своей первой проповеди, произнесённой в Варанаси, Сиддхартха учил следующим четырём шагам, известным как Четыре благородные истины: осознай наличие страдания, откажись от причин страдания, ступи на путь к прекращению страдания, знай, что страданию можно положить конец. Возможно, некоторые удивятся, зачем Сиддхартхе нужно было говорить: «Осознай наличие страдания». Но действительно ли мы достаточно умны, чтобы осознавать, что страдаем? К сожалению, только когда боль достигает высшей точки, мы понастоящему осознаём, что это и есть мучение и страдание. Трудно убедить того, кто с наслаждением поедает мороженое, что он страдает. Но потом он вспоминает предупреждение своего врача, что ему необходимо снизить у себя уровень холестерина и похудеть. И если вы внимательно проанализируете это мнимое удовольствие, начиная с того времени, когда только появилось желание полакомиться мороженым, и заканчивая беспокойством по поводу ожирения и холестерина, то вы поймёте, что всё это время было достаточно тревожным и беспокойным.

Довольно легко согласиться, что такие эмоции, как гнев, можно сдерживать с помощью подходящего средства, допустим в течение одного дня, но трудно поверить, что эмоция может исчезнуть навсегда. Если мы можем представить, что человек частично избавился от гнева и обычно кажется спокойным и невозмутимым, мы можем сделать следующий шаг и представить такого человека, который надолго устранил гнев. Но как ведёт себя человек, преодолевший все эмоции? У того, кто склонен к слепой вере, может создаться впечатление, что такой человек – это некое покорное существо, сидящее скрестив ноги где-то на облаке. Однако скептики могут подумать, что, безответный и бесчувственный, он по характеру своему на верняка напоминает овощ… если вообще такой человек может существовать.

Хотя состояние просветления невыразимо и просветлённых невозможно определить обычным умом, всё-таки мы продолжаем вопрошать: «Кто такой Сиддхартха? Что он сделал такого необычайного и значительного? Какой исключительный подвиг он совершил?» В буддизме о просветлённости судят не по умению летать и не по наличию физических признаков вроде третьего глаза во лбу. Хотя Будду часто описывают как человека внешне исключительно умиротворённого, с кожей золотого цвета, нежными руками и царственными манерами, эти описания в первую очередь обращены к наивным крестьянам и другим людям вроде нашего старого знакомого Джека. В строго буддийских текстах о способности Будды летать и совершать магические действия ничего не говорится. На самом деле в глубинных наставлениях учеников Будды постоянно предостерегают, чтобы они не придавали излишнего значения этим несущественным свойствам. Хотя он и мог обладать такими талантами, их никогда не причисляли к его величайшим достижениям. Его величайшим достижением было понимание истины, потому что именно понимание истины освобождает нас от страдания раз и навсегда. Вот истинное чудо. Будда увидел ту же старость, болезнь и смерть, которые видим мы, но он вознамерился найти те причины, что лежат в их основе, – и это тоже само по себе чудо. Его постижение, что все составные вещи непостоянны, было его высшим триумфом. Он не одержал блестящую победу над каким-то внешним врагом, а обнаружил, что истинный враг – это наша привязанность к представлению о независимо существующем «я», а победа над этой привязанностью – чудо намного более великое, чем все сверхъестественные чудеса, реальные или воображаемые.

Хотя честь открытия относительности времени и пространства принадлежит современным учёным, Сиддхартха пришёл к тому же самому выводу две с половиной тысячи лет назад без всяких грантов на проведение исследования и дорогостоящих научных лабораторий – и это тоже чудо. В отличие от многих своих современников (и подобно многим из нас) , которые оставались верны представлению о том, что наша свобода зависит от милости других, он обнаружил, что каждое существо чисто от природы. Вооружённые этим знанием, все существа способны освободиться. Вместо того чтобы удаляться от жизни в уединённое созерцание, Будда, движимый переполнявшим его состраданием, поделился своими новаторскими открытиями со всеми существами, невзирая на то, сколь трудно было их излагать и постигать. Он разработал путь, предлагающий десятки тысяч методов, начиная с самых простых – подносить в дар благовония, сидеть с прямой спиной и следить за дыханием – и заканчивая сложными визуализациями и медитациями. Таковы были его сверхъестественные силы.

Какие блага даёт нам выход за пределы пространства и времени?

Когда Сиддхартха обрёл просветление, его стали называть Буддой. Будда – не личное имя, а обозначение состояния ума. Слово будда обозначает одно качество с двумя аспектами: «совершенный» и «пробуждённый». Иными словами, это тот, кто очистился от загрязнений, и тот, кто достиг знания. Благодаря постижению, которое Будда обрёл под деревом бодхи, он пробудился от двойственного состояния, погрязшего в таких понятиях, как субъект и объект. Он постиг, что ничто составное не может существовать постоянно. Он постиг, что ни одна эмоция не приводит к блаженству, если проистекает от привязанности к «я». Он постиг, что нет никакого истинно существующего «я» и истинно существующих явлений, которые были бы доступны восприятию. И ещё он постиг, что само просветление запредельно понятиям. Эти постижения и есть то, что мы называем мудростью Будды, осознанием истины во всей её полноте. Будду называют всеведущим. Это не значит, что Будда учился во всех университетах в мире и выучил наизусть все книги. Такое изучение не равносильно пробуждённому знанию, потому что это двойственное знание, опирающееся на объекты и субъекты и ограниченное своими рамками, правилами и целями. Как мы можем ясно видеть, при всём научном знании, которое доступно нам сегодня, мир отнюдь не стал лучшим местом и на деле даже, наверное, в чём-то деградировал. Быть всеведущим не значит быть учёным. Так что, говоря о человеке, который всё знает, мы подразумеваем того, у кого нет «незнания», или неведения.

Будда пошёл дальше и указал истину просветлённого ума другим, чтобы и они тоже смогли разорвать круг страдания; и именно за это сострадание он столь высоко чтим в этом мире. Если человек не знает, как безопасно перемещаться по минному полю, возможно, мы смогли бы быстро разминировать для него проход, даже не ставя его об этом в известность. Но это даст ему лишь временную защиту, и он не узнает всей правды. Если же объяснить человеку, что в таком-то направлении на нескольких милях определённым образом заложены противопехотные мины, это спасёт его и от непосредственного и от будущего страдания. Благодаря этому он пойдёт вперёд и даже поделится своим знанием с другими. Точно так же Будда учил людей быть щедрыми, если они хотят быть богатыми, и быть сострадательными, если хотят победить врагов. Но также он советовал: если хочешь быть богатым, сначала обрети удовлетворённость; если хочешь победить врагов, сначала победи собственный гнев. И наконец, он учил, что страдание можно искоренить окончательно, разрушив представление о «я»: ведь если нет «я», то нет и страдания.

В знак благодарности за дарованные им учения последователи Сиддхартхи почитают его песнопениями и молитвами, в которых он восхваляется за своё могущество, позволяющее ему уместить всю вселенную в одном атоме. Питая такое же благоговение, некоторые последователи желают переродиться в совершенном мире, называемом «поле будды». Поля будд описывают как чистые земли размером с одну бесконечно малую частицу, на которых будды, числом равные числу атомов во всей вселенной, наставляют своих учеников. Как и в случае с ячьим рогом Миларепы, неверующий может относиться к этому как к религиозной небылице, тогда как верующий способен принять этот рассказ без всякой рассудочной критики, полагая: «Конечно же, Будда может это сделать – он всемогущ». Но если мы способны размышлять об истине с точки зрения пустоты, понимая, что нет такой вещи, как «самое малое» и «самое большое», или любых других двойственных отличительных признаков, то становится ясным, что Будда не нуждался в какой-то особой физической силе, что бы взять весь этот мир и поместить его в один атом. Само понимание, что нет ни большого, ни малого, – и есть та сила, которая делает это возможным. Мы могли бы избавиться от привычки, которая не даёт нам воспринимать вещи подобным, но нам мешает наша ограниченная логика. Мы похожи на женщину, страдающую анорексией или булимией: даже стройная и красивая, она просто не может признать то, что видит в зеркале, хотя другие люди не видят никаких оснований, почему она считает себя толстой. Будда устранил все подобные помрачения и увидел, что всё – время, пространство, мужской или женский пол, ценности – свободно от двойственности, а потому вселенная может покоиться на единственном атоме. Восхваляя постижение Сиддхартхи, его почитатели поэтически называли его Превзошедшим пространство и время. Даже его ближайшие ученики, архаты, известны тем, что могут видеть небо и ладонь как имеющие один размер, а кусок грязи и кусок золота – как имеющие одинаковую ценность.

Достигнув просветления, Сиддхартха не остановил время и не достиг конца времён. Он просто больше не был запятнан представлением о времени. Говоря, что Сиддхартха устранил все омрачения, связанные со временем и пространством, мы не имеем в виду, что он разбил механизм, отсчитывающий время, или разломал компас, – он полностью вышел за пределы любых представлений о времени и пространстве.

Хотя истинное переживание выхода за пределы времени и пространства непостижимо для нас, рабов времени, мы можем ощутить растяжимость этих понятий в нашем мирском существовании. Даже романтическая увлечённость и страстное желание способны манипулировать временем. Мы знакомимся с кем-то, мечтаем о близости с этим человеком, хотим пожениться, воспитывать детей и даже внуков. Но потом такая мелочь, как слюна, текущая изо рта возлюбленной, возвращает нас к реальности, и все эти будущие поколения исчезают, так и не появившись на свет.

Поскольку блага, приносимые выходом за пределы пространства и времени, столь непостижимы, нас не влечёт идея осознать их во всей полноте. Мы слишком привыкли к миру, зависимому от времени и пространства, чтобы прилагать усилия для достижения столь эфемерного и неосязаемого вознаграждения. Для нас легче понять тот аспект просветления, который предполагает выход за пределы эмоционального деления на хорошее и плохое, удовольствия и боль, одобрение и неодобрение, а также других двойственных эмоций. Наша уверенность в пространстве и времени понятна – ведь они очень важны для нас сейчас, однако другие понятия и подразделения бесполезны до абсурдности. Двойственность настолько сбила нас с толку, что мы ежегодно тратим миллионы долларов на уход за своей внешностью. Если бы мы блуждали в одиночестве по пустыне, не было бы никакого смысла выглядеть сногсшибательно, а потому очевидно, что мы хотим хорошо выглядеть для других, чтобы привлекать их, соперничать с ними, превзойти их или быть принятыми ими. Когда кто-то говорит: «О, у тебя красивые ноги», мы трепещем от волнения и продолжаем прихорашиваться и жадно ловить комплименты. Эти комплименты словно мёд на лезвии острого ножа.

Многие из нас настолько привязаны к собственным представлениям о красоте, что мы не понимаем: то, что привлекательно для нас, может отталкивать других. Мы становимся жертвами собственных предрассудков и своего тщеславия. Наше тщеславие кормит мощную индустрию косметологии, которая создаёт существенную долю причин и условий, в буквальном смысле разрушающих окружающую среду. Если мы получаем большую похвалу, приправленную щепоткой критики, то всё своё внимание мы обращаем на критику. Из-за нашей неутолимой потребности выслушивать похвалы, комплименты принимаются как нечто само собой разумеющееся. Тот, кто желает бесконечных похвал и внимания к себе, похож на бабочку, пытающуюся долететь до края неба.