Текст книги "Поездом до рассвета"

Автор книги: Джун Девито

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

5

– Мне послышалось или по радио опять передают новости?

Пэм прислушалась, а Габо, чтобы упростить всем задачу, подошел к камину и увеличил громкость в приемнике.

– В аэропорту Лайтшроубса выстроилась целая очередь из желающих улететь, – бодро сообщил ведущий. – Пожалуй, впервые за всю историю аэропорта в этом маленьком здании собралось такое огромное количество людей. Из-за отмены всех рейсов и невозможности добраться до гостиниц на такси многие вынуждены в буквальном смысле слова сидеть на чемоданах – все кресла в зале ожидания заняты. А теперь еще несколько слов о жутком убийстве, совершенном в гостинице «Теплая звезда». Нам удалось узнать немного о личности убитой женщины. Ее звали Элисон Хадсон. Как выяснилось, она уже не в первый раз прилетела в Лайтшроубс, чтобы обратиться за услугами в знаменитый центр пластической хирургии. Какими услугами специалистов центра пользовалась Элисон Хадсон, мы уточнять не будем, однако же, к несчастью, эта поездка стала для нее последней. До «Теплой звезды» пока удалось добраться только полиции, которая сообщила нам, что убийцей может быть, как приезжий человек, так и кто-то из местных жителей. Появилась информация о том, что в убийстве подозревают мужчину, приходившего к Элисон Хадсон незадолго до того, как обнаружили ее тело. Полицейские опрашивают гостей гостиницы, занимавших номера по соседству с номером, в котором остановилась мисс Хадсон. Кое-какие показания дал администратор отеля. Очень скоро, по словам шефа полиции Рекса Фишера, будет готов фоторобот предполагаемого убийцы. Рекс Фишер попросил всех, кто обладает хоть какой-то информацией о случившемся с Элисон Хадсон, звонить в полицию или в гостиницу «Теплая звезда». Номера телефонов…

– Дайте листок и ручку! Быстрее! – закричала Пэм, вскочив с дивана.

Кристин Найсер заметалась в поисках своей сумочки, но очень скоро вспомнила, что в ней нет ничего, кроме косметички и флакончика с духами.

– Найдите хоть ручку! – умоляюще посмотрела Кристин на собравшихся в гостиной.

Пока все шарили по карманам и сумочкам, Джен достала из дорожной сумки требуемое и протянула Пэм карандаш с блокнотом для рисунков. Пэм успела записать телефон «Теплой звезды», и женщины убежали в холл, где по очереди принялись названивать по номеру, на который, по всей видимости, пытались дозвониться не только они.

– Это ужасно, – глубоко вздохнула Марта.

Джен, которой вкратце рассказали о злоключениях Пэм и Кристин, мысленно согласилась с Мартой. Если бы с ней случилось нечто подобное, она, наверное, сошла бы с ума от страха за любимого. Но любимого не было, так что Джен всю дорогу беспокоилась только из-за Перл, с которой, к счастью, ничего не случилось.

– Что именно вы находите ужасным? – поинтересовался у нее Бишоп Крамер. – Смерть этой Элисон Хадсон или то, как наши дамы набросились на несчастный телефон?

– Посмотрела бы я на вас, – возмущенно фыркнула Марта, – если бы во время такого светопреставления пропала ваша жена или подруга!

– Именно поэтому у меня нет ни жены, ни любовницы, – усмехнулся мистер Крамер. – Любить только свою скромную персону и беспокоиться только о ней очень удобно.

– И вам не совестно признаваться в подобном эгоизме? – насмешливо поинтересовался у Крамера Габо.

– Ничуть. Мне было бы совестно скрывать его. Эгоизм не грех, а способ выжить. Разве кто-нибудь станет обвинять эту обезьяну, – кивнул он на Перл, с любопытством рассматривавшую разноцветные картинки, висевшие над каминной полкой, – в том, что она лопает маленьких зверушек? Никто. Потому, что в естественной среде – это ее питание, то есть способ выжить. Так почему все обвиняют меня в безобидном эгоизме?

– Любимая уловка тех, кто хочет оправдать свое несовершенство, – криво усмехнулась Марта. – Только дети сравнивают людей с животными, мистер Крамер.

– А кто же я, по-вашему? – поджатыми губами улыбнулся Крамер. – Мужчины – большие дети, вы разве не знали, мисс Каннингем?

– Мужчинам удобно казаться детьми, – сухо парировала Марта и поспешила сменить тему: – Как думаете, Габо, может быть, нам стоит освободить мисс Гордон от работы на кухне и дать ей возможность выспаться?

– Предлагаете самим приготовить ужин? – без особого энтузиазма поинтересовался тот.

– Я готова этим заняться. Если кто-нибудь, конечно, возьмет на себя труд и узнает у мисс Гордон, где мы будем спать этой ночью.

– Я возьму, – отважно заявила Джен, уже побывавшая на втором этаже и пережившая самое страшное – встречу с хозяином.

– Отлично, – кивнула Марта. – Тогда я попробую соорудить что-нибудь на ужин. Скажу без ложной скромности: я прекрасно готовлю.

– Неужто? – хмыкнул Бишоп Крамер, с недоверием разглядывая Марту. – Я знаю толк и в еде, и в ее приготовлении. Так, может, я этим займусь? А вам, так уж и быть, позволю взять на себя обязанности помощника повара.

– Позволите?! – гневно посмотрела на него Марта. – Еще чего! Нет уж, мистер Крамер, это была моя идея!

– Мужчины готовят лучше, чем женщины. Это признанный факт. – Крамер, судя по всему, вознамерился довести Марту до белого каления. – И его вряд ли кто-то может оспорить.

– Я оспорю, – вмешалась Джен, которая все это время забавлялась, глядя на перепалку между насмешником Бишопом и Мартой, которую выводила из себя его манера общения. – Вот вам пример: моя мама готовит лучше, чем отец. Отец просто не умеет включать плиту.

Габо прыснул, Бишоп улыбнулся и покосился на сердитое лицо Марты, единственной, кому эта шутка не показалась смешной.

– Марта, не обижайтесь на него, – попытался успокоить ее Габо. – Бишоп на самом деле не хочет вас задеть.

– Задеть не хочу, – согласился с Габо Крамер. – Только положить на обе лопатки.

– Вы настоящий кладезь мифов о женщинах и мужчинах, – натянуто улыбнулась Марта. – И ваше утверждение о том, что мужчины лучшие кулинары, блестящее тому подтверждение. Я прекрасно знаю, как готовят мужчины. Мой покойный муж – пусть земля ему будет пухом – яркий пример мужчины на кухне. В будни всегда готовила я – и это, несмотря на то, что мне приходилось работать не меньше его. Но в выходные кухня была царством мистера Каннингема. Как следует выспавшись, этот довольный жизнью человек отправлялся на кухню, не забыв при этом попросить меня о том, чтобы я почистила морковку, порезала ее, хорошенько промыла рис, натерла сыр, разделала рыбу, купила в супермаркете свежий – обязательно свежий! – лук-порей, несколько созревших плодов авокадо, сливки и соевый соус. Когда я исполнив все приказания своего повелителя, присаживалась на диван, чтобы немного передохнуть перед уборкой нашего уютного гнездышка, мистер Каннингем начинал творить. Посыпав рыбу перцем, солью, базиликом, шафраном, карри и бог знает, чем еще, он поливал ее соком купленного мною лайма, выкладывал сверху вымытый и нарезанный кольцами мною порей, а сверху с особой тщательностью выкладывал мелко нарезанную мною морковку. Все это он заливал благородной смесью сливок с соевым соусом, посыпал натертым – опять же мною! – сыром и убирал в духовку. Затем он варил промытый мною в десяти водах рис, в котором тоже оказывалась целая куча специй, и крошил в него мелко нарезанные плоды авокадо. После чего, мой дорогой супруг со скромной улыбкой, достойной настоящего повара, расставлял передо мной все это великолепие и устало принимал от меня похвалы, которые я должна была рассыпать, то и дело чихая от обилия специй в рыбе и рисе. По окончании этого воистину царского ужина я плелась заканчивать уборку и мыть груду посуды, оставленную в раковине моим талантливым кулинаром.

– Браво, Марта! – смеясь зааплодировал Габо. – Вот это я понимаю – уложить на обе лопатки!

Самоуверенная улыбочка сползла с лица Бишопа.

– Вам просто не повезло, – обиженно процедил он. – Я все готовлю сам и прошу мне помочь только в том случае, если, как говорится, жертва настаивает.

– Вы кулинары выходного дня, – резюмировала свой рассказ Марта. – И весь ваш творческий подход к еде заключается лишь в том, что вы без разбора добавляете в нее специи. Конечно, я не говорю о профессиональных поварах. Но, открою вам секрет, ими бывают не только мужчины.

– Если вы и дальше продолжите спорить, то мы останемся без ужина, – вмешалась Джен, успевшая порядочно проголодаться. – Я умею готовить только яичницу, Габо вряд ли захочет взять на себя эту миссию, а Пэм и Кристин сейчас волнуют гораздо более важные вопросы. Можно, конечно, попросить о помощи мисс Гордон, но вы правы – бедная старушка устала и уже клюет носом в свою чайную чашку.

– Может, вам устроить кулинарный поединок? – предложил выход Габо. – Возьмите одни и те же продукты, только приготовьте их каждый по своему рецепту. А мы оценим, кто лучший повар.

– Что ж, неплохая мысль, мой юный друг.

– Даю вам честное слово Марты Каннингем, я вас обставлю, Бишоп.

– Не можешь готовить – учись уговаривать других, – лукаво покосилась Джен на Габо, когда парочка спорщиков отправилась на кухню.

– Что-то в этом духе, – кивнул тот, не забыв обнажить в улыбке безупречно белые зубы. – А вы бы предпочли остаться без ужина?

– Ну, я и сама внесла некоторую лепту в то, чтобы наши спорщики, наконец угомонились.

– Никак не могу понять, – хитро сощурив глаза, посмотрел на Джен Габо, – как вам удалось продержаться так долго на втором этаже.

– Вообще-то там довольно крепкий пол.

– У вас хорошее чувство юмора, Джен, но вы ведь понимаете, о чем я. Кстати, этот вопрос интересует не только меня.

– Любопытство не порок, – пожала плечами Джен. – Но, боюсь, ничего интересного я вам не расскажу. Мы с мистером Бриззелом разговаривали, только и всего. Он не бегал за мной с ножом и вилкой, собираясь съесть меня на ужин, а я не пряталась от него во всех комнатах, если вы об этом.

Габо снова улыбнулся, однако на этот раз в его улыбке промелькнуло раздражение.

– Интересно, о чем можно беседовать с таким типом, как он?

– Дако Бриззел человек в себе. Я не берусь рассуждать о причинах его затворничества, но, думаю, он не всегда был таким, – задумчиво произнесла Джен. – Он искренен, хоть и резок, и мне, если честно, это нравится. Вы спросили, о чем я с ним говорила, Габо? Ни о чем таком, что могло бы заинтересовать нашу компанию. Он рассказал мне, почему коллекционирует книги, а я ему – о своей работе. Только и всего.

– Только и всего? – криво усмехнулся Габо. – Вообще-то нам всем, даже Кристин, не удалось вытянуть из него ничего, кроме «всех вам благ». Ах да, я забыл, еще он говорил что-то об инфернальном вечерке.

– Даже Кристин? – Джен скользнула по молодому человеку недоуменным взглядом.

– Но вы же не будете спорить с тем, что она самая красивая девушка в нашей компании? Не считая, конечно, Пэм, но ведь Пэм немного старше Кристин.

– Странная у вас логика, Габо, – усмехнулась Джен. – Если ей следовать, то выходит, что люди готовы говорить только с красавцами и красавицами, к тому же непременно молодыми.

– Не обижайтесь, Джен, – по-своему истолковал ее высказывание Габо. – Вы тоже очень милая.

– Да я не об этом, – покачала головой Джен. – Просто мистеру Бриззелу – и в этом, кстати, он не одинок – совершенно наплевать на то, кто как выглядит. Он говорит, когда хочет, когда ему интересен собеседник.

– По-вашему, Кристин скучная собеседница? – обиделся за свою спутницу Габо.

– Не передергивайте, Габо. – Джен почувствовала, что начинает терять терпение. – Просто Кристин так испугалась Бриззела, что сама, скорее всего не захотела с ним говорить.

– А кто бы не испугался? – Габо окинул Джен насмешливым взглядом. – Это вы у нас настоящая героиня. Готовы выскочить без одежды в метель, болтаете с человеком, который рычит на всех как бешеный пес.

– Я не собиралась никого удивлять своим геройством, – сухо заметила Джен, которой уже порядком надоели глупости этого самовлюбленного Нарцисса, которого задевало даже то, что кто-то осмелился хорошо отозваться о другом мужчине, обладавшем менее привлекательной, чем у него самого, внешностью. – И вообще, если вам так хочется узнать, о чем можно говорить с мистером Бриззелом, поднимитесь на второй этаж и побеседуйте с ним сами.

Габо побагровел так, словно его только что уличили в трусости, однако ничего остроумного ответить Джен не успел, потому что из холла вернулась расстроенная Кристин, державшая за руку заплаканную Пэм.

– Паршивые новости? – огорченно спросил у Кристин Габо.

– Паршивее некуда. Ни Брэда, ни Лео нет в «Теплой звезде». Лео успел выписаться. Мне осталось только надеяться, что он – черт его дери! – скучает в аэропорту. А вот муж Пэм, так и не вернулся в гостиницу.

Габо подбежал к плачущей Пэм и взял ее свободную руку.

– Все будет в порядке, Пэм. Может, Брэд остался в такси и застрял в дорожной пробке. Ну, на худой конец его приютила какая-нибудь добрая душа вроде нашего мистера Бриззела.

Джен поняла, что у Пэм и без нее достаточно утешителей, и, разбудив прикорнувшую на стуле мисс Гордон, отправилась исследовать гостевые комнаты. Пэм разрыдалась так громко, что с кухни прибежала Марта, облаченная в фартук мисс Гордон. Она с самого начала взяла на себя роль утешительницы и миротворца, если речь, конечно, не шла о Бишопе Крамере.

– Ну что вы, милая, не отчаивайтесь. Я уверена, ваш муж из тех мужчин, что могут о себе позаботиться.

– Я пойду его искать, – сквозь слезы пробормотала Пэм.

– Даже не думайте! – категорически заявил Габо. – Джен с ее юношеским максимализмом еще может позволить себе выкидывать такие фортели. Но не вы, Пэм. Вы же умная женщина и должны понимать, что этот абсурдный поступок не облегчит жизнь ни вам, ни вашему мужу.

– Если вы замерзнете в сугробе, Брэду едва ли станет легче, – поддержала его Марта.

– Но я не могу сидеть в тепле и думать о том, что он замерзает в сугробе, – всхлипнула Пэм.

– Представьте, что сейчас он рассуждает так же, как вы, а какой-нибудь гостеприимный хозяин отговаривает его от этого безрассудства. От никому не нужного безрассудства, Пэм. Вы не найдете его в незнакомом ночном городе, когда вокруг не видно ни зги.

Бишоп Крамер принес Пэм свое излюбленное лекарство, – порцию виски, – и рыдающую женщину уговорили присесть на диван, чтобы немного прийти в себя и хорошенько поразмыслить над тем, что ей было сказано. Когда Джен спустилась в гостиную, попрощавшись с мисс Гордон, которая наконец-то легла спать, страсти уже улеглись.

– Поражаюсь, как вы умудряетесь держаться. – Пэм повернула раскрасневшееся от слез лицо к Кристин. – Вам ведь сейчас не лучше моего.

– Вы уж простите меня, Пэм, – мрачно усмехнулась Кристин, – но я не имела глупости выйти за Лео замуж. Хотя это, конечно, не главное. Наверное, меня поддерживает злость. Я злюсь на этого эгоиста за то, что он заставил меня сходить из-за него с ума.

– Завидую, – сделав глоток виски, заявила Пэм. – У нас все в точности до наоборот. Я сходила с ума из-за Брэда, вечно ревновала его, а теперь снова схожу с ума, хотя несколько часов назад послала его ко всем чертям. Джен, а у вас есть жених? – неожиданно обратилась она к девушке, которая в это время поглаживала обезьянку, забравшуюся к ней на руки.

– Нет, – без сожаления ответила Джен. – Если честно, я не очень-то хочу замуж.

– Это понятно, ведь вы еще так молоды.

– Вообще-то в моем возрасте многие уже обзаводятся не только мужьями, но и детьми, – улыбнулась Джен.

– Сколько же вам лет? – изумленно уставилась на нее Кристин.

– Недавно исполнилось двадцать четыре, – сообщила Джен, несколько обескураженная такой реакцией.

– Ну, ничего себе, – не без зависти поглядела на нее Кристин. – Хорошо же вы сохранились. Мне двадцать пять, а я уже в следующем году собираюсь делать пластику.

– Пластику?

– В смысле подтяжку, – уточнила Кристин. – Мне кажется, у меня слегка размылся контур лица.

– Куда размылся? – ошалело уставилась на Кристин Джен, пытаясь понять, что означает этот страшный диагноз.

Кристин махнула рукой, догадавшись, что Джен так же сведуща в косметологии, как мистер Бриззел – в галантном обращении с женщинами.

– Кристин, конечно, преувеличивает, – вмешался Габо. – У нее очень четкий овал лица, и, конечно, ей еще рано делать подтяжку.

– Ничего не понимаю, – уныло констатировала Джен. – Но мне казалось, что операции делают только тогда, когда в этом есть необходимость.

– Но у меня есть необходимость, – заявила Кристин.

– И у меня, – поспешила добавить Пэм.

– Но разве вы больны? – поинтересовалась у них Джен. – Разве врач поставил вам диагноз: операция или смерть? Или у вас есть какие-то страшные недостатки, из-за которых мужчины шарахаются от вас как от чумных? Мне кажется, только это может быть причиной ложиться на операционный стол. А все остальное блажь и глупость.

– Вы бы точно понравились моему мужу, – язвительно усмехнулась Пэм. – У меня сейчас было такое чувство, что я слышу рассуждения Брэда Уитона. Но слова словами, милая, а когда у вас под глазами появятся морщины, вы поймете, о чем мы с Кристин толкуем.

– Ну конечно, – хмыкнула Джен. – Вы думаете, что мне больше нечего делать, кроме как разглядывать каждый день свое отражение в зеркале? Вообще-то у меня есть занятия поинтересней. И я не собираюсь тратить свою жизнь и подвергать себя риску из-за каких-то ерундовых морщин. Старость – это так же естественно, как глупость. Только пока еще никто не придумал пластической операции по увеличению количества извилин.

– Что, Джен Брауни оказалась единственной, кто приехал сюда не для того, чтобы сделать красивую мордашку? – раздался из-за диванчика громкий мужской голос.

Перл спрыгнула с коленок Джен и с перепугу залезла под столик. Пэм и Кристин с удовольствием последовали бы ее примеру, но расстояние между столиком и полом было слишком мало, чтобы спрятать хотя бы одну из них. Габо, все это время опиравшийся на спинку дивана, чтобы лучше слышать женщин и своевременно вставить комплимент красотке Кристин, скроил такую мину, словно в рот ему запихнули весь оставшийся на блюдце лайм.

Джен, наблюдавшая, за столь разительными переменами в обществе, с трудом сдержала улыбку и обернулась, чтобы увидеть мужчину, так напугавшего и огорчившего всех своим появлением.

Дако Бриззел оказался еще выше и крепче, чем предположила Джен, рассматривая его в полумраке библиотеки. На фоне этого гиганта, красавчик Габо выглядел чахлым заморышем, субтильным коротышкой. Теперь Джен понимала причину его нападок на Дако. Может быть, Бриззел и не был красавцем, но он был высоким и рослым, и Габо чувствовал себя рядом с ним неуверенно и неуютно.

В руках у Дако Джен заметила две бутылки вина. Неужели он все-таки решил принять ее приглашение и присоединиться к гостям?

– Вот, возьмите. – Дако легко перегнулся через спинку дивана и протянул вино Джен. – Я решил, что задобрить крошку домового действительно не помешает. Не думаю, что вы принесете в этот дом что-то ценное, кроме вашего чувства юмора, Джен, поэтому считайте, что так я оценил ваше остроумие.

– Неплохо же вы его оценили. – Габо перехватил у Джен одну бутылку и, рассмотрев этикетку, покачал головой. – Бутылка семидесятилетнего вина за одну остроту. Хотел бы я, чтобы мое чувство юмора ценили так дорого.

– Тогда научитесь шутить, молодой человек, – посоветовал Дако Бриззел, и Джен не удержалась от улыбки, из-за которой немедленно получила в награду негодующий взгляд Кристин. – Надеюсь, вы пьете вино. Джен?

– Я вообще не пью, – призналась Джен, – но выпью, если вы согласитесь поужинать с нами.

– Снова ультиматум? – нахмурился Бриззел.

– Ничего подобного, – покачала головой Джен. – Я действительно не пью. Но отказаться выпить с таким щедрым и гостеприимным человеком не позволит мне совесть.

– Присоединяйтесь, мистер Бриззел. – Габо поглядел на Дако с плохо скрываемой досадой. – Мы не такие уж скучные, какими кажемся.

– Да, мистер Бриззел, – вяло кивнула Кристин, изо всех сил старавшаяся натянуть на хорошенькое лицо вежливую улыбку. – Мы давно бы уже пригласили вас, только не хотели беспокоить.

– К тому же Марта и Бишоп скоро приготовят ужин, – поспешила Пэм внести свою лепту в общее дело. Хоть к мистеру Бриззелу она испытывала не большую симпатию, чем ее новые приятели, этот человек вызывал у нее уважение.

– Не люблю переодеваться, – бросил Дако Бриззел, глядя на всех вместе и ни на кого в отдельности.

– А вас никто об этом и не просит, – ободрила его Джен. – Я тоже не переоделась. Правда, мой второй свитер мало чем отличается от того, что на мне, а с вечерними туалетами у меня вообще проблема.

Кристин окинула ее критическим взглядом. К дорогому ресторану в таком наряде ее и близко не подпустили бы.

– Да уж, свитерок не очень выразительный, – констатировала Кристин, хотя Джен и без того знала, что не пройдет дресс-код у такого знатока моды. – По-моему, он вам великоват, в результате чего скрывает достоинства фигуры. А вот сапожки, которые я на вас видела, очень даже стильные. Где вы их купили?

Джен испугалась, что дурацкая болтовня Кристин взбесит Бриззела и он предпочтет вернуться в библиотеку, но тот, обогнув диван, устроился в кресле, на котором еще недавно сидела закутанная в плед Джен. Судя по выражению его лица, он не очень-то вслушивался в то, о чем говорила Кристин.

– Сапожки, называются унтами. Это подарок одной моей приятельницы, которая долгое время прожила на Севере. Они сшиты вручную из оленьего меха и очень теплые. Подозреваю, что благодаря им, я смогла так долго продержаться на холоде.

– Мы вытащили Джен из сугроба, – не без укора покосилась Кристин на Дако. – Бедняжка не заметила ваших колокольчиков, но, к счастью, ей удалось достучаться до нас в окно.

– Странно, что я вас не увидел, – немного помолчав, заметил Дако, и Джен прочитала в малахитовом взгляде искреннее огорчение. – Наверное, вы появились тогда, когда я сидел в библиотеке. Там нет видеокамеры.

– Значит, у вас стоят видеокамеры? – удивленно вскинулась на него Кристин. – А я еще удивлялась, почему мисс Гордон с ее-то слухом умудряется реагировать на звон колокольчиков над входом.

– Да, я установил несколько камер. Правда, мисс Гордон не всегда обращает на них внимание. Вообще-то я очень редко принимаю гостей и особенно не люблю, когда ко мне приходят торговцы всякой дрянью, за которых я принял тех леди, что первыми оказались в моем доме.

– Ими были Марта Каннингем и Памела Уитон, – сообщила Кристин мистеру Бриззелу. – Кстати, меня зовут Кристин. Кристин Найсер. А моего спутника, – кивнула она в сторону Габо, который все еще стоял, облокотившись на высокую спинку дивана, – Габо.

– Габриел Мэддок, – уточнил Габо. – Но для друзей и красивых женщин я просто Габо.

Мистер Бриззел шевельнул бровями и заметил, что не относится ни к тем, ни к другим.

– О, вы можете называть меня как хотите, – заметил Габо, наконец-то оставивший место своей дислокации и переместившийся на диван, поближе к хорошенькой Кристин. – Во-первых, вы, можно сказать, спасли нам жизни своим гостеприимством. А во-вторых, вы, кажется, старше меня.

– А сколько вам лет, мистер Бриззел? – не без интереса уставилась на Дако Кристин.

– Тридцать пять, – равнодушно бросил тот.

– Тридцать пять?! – округлила глаза Кристин.

– А вы, небось записали меня в дремучие старцы? – без тени улыбки полюбопытствовал он.

– Нет, ну что вы. Хотя, конечно, я подумала, что вы старше.

Бриззел не успел прокомментировать высказывание Кристин, потому что на колени к нему запрыгнуло маленькое пушистое существо с длиннющим хвостом.

– Перл! – прикрикнула Джен на обезьянку и испуганно посмотрела на Дако, решив, что ему вряд ли придется по нраву такая наглая и странная гостья.

Однако он скорее удивился, чем возмутился или испугался. На мгновение его густые брови поднялись вверх, но очень скоро опустились, и Джен даже показалось, что во взгляде Дако промелькнуло что-то похожее на умиление.

– Это еще кто? – покосился он на Джен, сразу догадавшись, кому принадлежит это чудное существо.

– Моя обезьянка. Разновидность хохлатого тамарина – эдипова игрунка Жоффруа.

– Как сложно, леди, а попроще?

– Обезьянка-игрунка. Таких много в бразильских тропиках. Кстати, Перл тоже подарок. Она досталась мне от одной клиентки. Она заказала мозаичное панно, на котором была изображена точно такая же обезьянка.

– Джен, а почему вы назвали ее Перл? – поинтересовалась Пэм, решившая, наконец включиться в разговор.

Джен улыбнулась, вспомнив эту забавную историю, и краем глаза заметила, что Бриззел не только не сгоняет Перл со своих широких коленей, но и пытается погладить ее.

– Когда эта зверушка была маленькой, она очень любила всевозможные украшения, особенно бусы. Я никак не могла придумать ей прозвище, но когда увидела ее в жемчужном ожерелье своей мамы, то имя родилось само собой: Жемчужина, то есть Перл.

– Надеюсь, ваша жемчужина не заинтересуется моими украшениями, – испуганно покосилась на Перл Кристин.

– Можете не волноваться, я давно отучила ее от этой скверной привычки, – успокоила ее Джен.

– Кстати, об украшениях, – вспомнила Кристин. – Пожалуй, я еще раз попытаюсь дозвониться до своего вечно занятого женишка.

Джен не совсем уловила связь между женишком и дорогими безделушками, но, ни Пэм, ни Габо это выказывание совершенно не удивило.

Кристин взяла трубку и выскользнула в холл, откуда через какое-то время раздались ее гневные крики:

– Да мне плевать, что у него неотложное дело, Генри! Позовите его, и немедленно! Я застряла в этом чертовом городке! Тут все занесено снегом! А у него, видите ли, неотложные дела! И это накануне нашей свадьбы!

Габо и Пэм выразительно переглянулись, а Джен, поймав недоуменный взгляд Бриззела, пожала плечами. По всей видимости, жених Кристин относился к той породе людей, для которых работа второй дом, где они проводят большую часть времени. Правда, совершенно непонятно, почему перед своей свадьбой Кристин приехала в Лайтшроубс с каким-то Лео, из-за которого так беспокоилась.

– И за этого кретина я собираюсь выйти замуж! – громогласно объявила Кристин, вернувшись в гостиную. Щеки ее раскраснелись, красивые глаза цвета лаймовой мякоти метали молнии. Кажется, на этот раз она разозлилась не на шутку.

На крики из кухни прибежала Марта, которую присутствие в гостиной мистера Бриззела удивило не меньше, чем состояние, в котором пребывала Кристин.

Кристин быстро успокоили – ни Дако, ни Джен не принимали в этом участия, им выпала роль немых свидетелей чужой драмы, – и она, опрокинув порцию текилы, заявила, что Эрик и Лео редкостные эгоисты.

– Может, я чего-то не понимаю, леди, – заметил Дако, все это время сосредоточенно гладивший обезьянку, разомлевшую от его прикосновений и уснувшую в складках черного халата, – но какое отношение к вашей свадьбе имеет второй мужчина? Он что у вас шафер?

Кристин мрачно покачала головой.

– Лео не шафер. Лео вообще категорически против моей свадьбы. С Лео я познакомилась позже, чем с Эриком, и всем было бы легче, если бы этого знакомства не случилось.