Текст книги "Наш грешный сентябрь"

Автор книги: Джулия Тард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Пусть её хозяин сам это решает.

А вот здесь мужчина соврал. Саид всегда, посылал своих женщин на контрацепцию. И сейчас дело было не в нём, а самом Хасане.

Он знал, что в этой девочке не было ничего особенного, чтобы Саиду захотелось провести с ней больше пары раз.

Ну попробует он на вкус неразработанную киску. Испачкает простынь в её кровь. Кончит на несколько минут раньше обычного. И что дальше?

Про таких как Настя (когда дело будет качаться посторонних, она будет Настей) говорят: «Ни кожи, ни рожи». Обычная девочка с улицы, которых пруд пруди и только одно делало её куда более привлекательной – невинность.

Сам факт того, что Настю не нужно было вытаскивать из-под мужиков, казался Хасану более чем привлекательным. Ну а Асман? Так это совсем не тот человек, после которого можно побрезговать.

Официальная жена вот уже пять лет как не могла подарить ему наследника, а здесь… Совсем другое дело. Такую чистенькую можно и в суррогатные матери взять или, чего лучше, самому обрюхатить.

– Как скажете, – развила руками доктор. – Все анализы будут готовы часа через пол, не раньше.

– Хорошо, – дождавшись Еву в коридоре, Хасан проводил её до ближайшего кафе, решив накормить. А заодно и проинспектировать, чтобы такая сопля не посмела испортить всё его хозяину. – Ешь, – приказал мужчина, самостоятельно выбрав для неё бурчак-шурпу.

– Большое спасибо, но я не хочу, – нервы так сильно шалили, что Ева наверняка бы вырвала такую тяжелую, жирную пищу при первой же возможности.

Ей с трудом давалась баранина. Особенно, такая как сейчас, с едким привкусом шерсти. Точь в точь, как носки из натуральной шерсти, которые когда очень давно вязала её прабабушка. И теперь, катать этот вкус и запах у себя на языке, казалось ей по-настоящему невыносимым.

– Я сказал, ешь! – раздраженно надавил Теунов, буравя Еву таким бешеным взглядом, будто ещё немного, и заставит съесть всё это насильно. Не став спорить она, поддалась его нажиму, с трудом пропихивая в себя длинную лапшу. И только получив желаемое, мужчина вернулся к главной теме их разговора. – До тех пор, пока Саид сам не позволит называть себя по имени он твой хозяин. Будешь к нему иначе или проявишь хоть каплю неуважения – отрежет язык. А если научишься быть нежной и покорной, то он выкинет тебя из своего дома не только со всеми частями тело, но и позволит кому-нибудь из своих людей забрать себе.

Мало того что Ева и так из последних сил, боролась с приступом тошноты и желанием освободить желудок от жира, так теперь её и вовсе скрутило от боли в животе.

– А что если он решит оставить меня себе?

– Что? Решит оставить?! – не сдержал смеха Хасан, выказывая Еве своё полное пренебрежение. – Да ты хоть в зеркало себя видела? Не женщина, а костлявый воробей. Трахать тебя, всё равно, что мешок с костями. Тебе же даже на вид больше пятнадцати не дашь. А нашему хозяину нравятся женщины в теле. Крепкие и выносливые, любовницы, не то что ты.

От подобного заявления Ева уже не могла делать вид, что всё в порядке:

– Извините, мне нужно отойти.

Не дожидаясь разрешения, она выскочила из-за стола, чуть ли не бегом направляясь в уборную.

На этот раз сил удерживать в себе вонючую баранину не было. Запах шерсти настолько сильно въелся ей в рот: язык, губы, гланды, что стоило только увидеть унитаз, как она тут же спустила в него всё содержимое желудка.

На что она подписалась? Какую глупость совершила из-за страха снова оказаться в руках Аббаса?!

Всё её естество требовало сорваться с места и бежать, куда глаза глядят!

Вот только куда? Она настолько крепко застряла между молотом и наковальней, что в любом случае её ждала заведомо известная участь.

Или её сломает Аббас или это сделает Саид.

Так что сейчас вопрос состоял лишь в том, кто именно из этих двоих? Кого Ева сама пожелает увидеть на месте своего палача?

Поднявшись на трясущиеся ноги, она подошла к раковине, набирая полные пригоршни холодной воды. Нужно было привести себя в чувства, отрезвить, опомниться, собраться с мыслями.

Ева знала, что именно её ждёт в доме Аббаса, но о том кто такой Саид Асманов, могла только предполагать. Так что уж лучше ОН. Уж лучше она достанется свирепому тигру, чем ничтожному шакалу.

– Понял. Хорошо, – когда она вернулась в зал, Хасан разговаривал с кем-то по телефону. – Спасибо за работу, – отложил мужчина трубку, довольно смотря на Еву. Его губы, которые он тут же смочил кончиком языка, изогнулись в ехидной улыбке, а сальный взгляд прошелся по ней, изучая сверху донизу, будто заявляя права на собственность. Так что Ева сразу поняла, кто именно захочет подобрать её после хозяина. – Поздравляю тебя, девочка-Настя, ты чиста, как только что выпавший снег. Представляю, как такому подарку обрадуется Саид, когда вернётся из Аравии. А теперь доедай и садись в машину. Заман отвезёт тебя прямиком к хозяину.

Глава 2

Ева

– Ты что, оглохла? – требовательно помахала рукой Иман. – Документы давай!

– Но зачем они вам?

Каждый раз, когда у Евы просили показать документы, её прошибало холодным потом.

Казалось что это всё. Конец! Сейчас кто-то из них обязательно поймет, что паспорт не настоящий и тогда у неё только одна дорога. С горы вниз. Прямиком в Преисподнюю. Чего-чего, но такого обмана люди Асманова ей точно не простят.

– Хочу посмотреть, сколько тебе лет, – посмотрела женщина ей в глаза. – Надо бы убедиться, что тебе уже можно спать с мужчинами.

И снова возраст Евы стал своеобразным камнем преткновения. Маленькая, худенькая девушка не особо походила на совершеннолетнюю, не то, чтобы на полноценно созревшую женщину.

– Так значит, Хасан не преувеличил, – шумно выдохнула женщина, качая головой. – Ты и впрямь редкий цветок. Хозяин прибудет домой к вечеру. Так что у тебя есть пара часов, чтобы принять душ и привести себя в порядок.

– Что? Это что произойдёт уже сегодня? – тяжелым колоколом прозвучало над Евой, будто её вот-вот собираются отпеть.

– Хозяин всегда берёт себе женщину после возвращения. Так что не думаю, что тебя ждёт исключение, – закрыла она паспорт, но вместо того чтобы отдать, убрала себе в карман. – Пойдём, покажу твою комнату.

Ева шла за Иман, будто самая настоящая заключённая. И не нужно было наручников, решеток или тюремной робы. Внутренняя обрёчённость с лихвой компенсировала внешний антураж.

И это притом, что роскошные хоромы в восточном стиле напоминали дворец арабского шейха.

Арки вместо дверей, вытянутые окна, мрамор и плитка с витиеватыми узорами. А ещё много зелени и больше всего именно суданских и египетских роз. Растения в этом месте были единственным, что источало жизнь.

Ведь даже здешние люди казались Еве не более чем заведёнными игрушками. Очень дорогими и качественными, но всё равно, не более чем простыми, бездушными куклами.

– Вот, – остановилась домоправительница около тёмных, деревянных дверей. – Помойся как следует. Одежды по размеру для тебя нет. Да и хозяину куда больше нравится, когда есть свободный доступ к телу. Бельё тоже не меняй. Придёшь к нему в чём приехала. Понятно?

Замечание по белью смутили Еву, но вопросов задавать она всё равно не стала. И так понятно, что ничего вразумительного не получит. Да и захочет ли? И так понятно, что есть вещи, о которых лучше не знать.

– Поняла.

– Вот и хорошо.

Избавившись от одежды, Ева встала под душ, подставляя распахнутые губы под тёплые струи. Всего за один день на её голову свалилось столько всего, что она начала даже самой себе казаться безумно пьяной.

Ещё утром её осматривал гинеколог, а уже через несколько часов, если не меньше, состоится собственно то, ради чего её сюда и привезли.

Каким именно будет её первый секс? Этот вопрос не шел у Евы из головы.

Всё что касалось физической близостью, напоминала ей настоящую пытку. Мерзость, грязь, мужские хрипы, сдавленные стоны, её тело, перепачканное в сперму, и во главе всего – бесконечное отвращение к самой себе.

Мотнув головой, отгоняя от себя эти мысли, она выключила воду и потянулась за упакованным станком, начиная избавлять тело от лишних волос.

В какой-то момент у неё в голове промелькнул вопрос, почему её оставили здесь одну с наточенным лезвием. Но тут же вспомнила о том, что никто ведь не тянул её сюда силком. С момента побега прошло вот уже четыре недели, а она всё равно воспринимает себя заложницей Аббаса.

Этот мужчина настолько сильно проник ей под кожу, поселив там страх, что от него уже нельзя было избавиться.

Слишком глубоко он пустил корни. Слишком сильно разросся на поверхности. И теперь Еве всё чаще и чаще приходилось собирать его горькие плоды.

Как и сказала ламаре Иман, в шкафу практически не было вещей. На трепеле висел короткий, атласный халатик, в котором Ева тотчас утонула. Так что единственной вещью, которая пришлась ей хоть немного впору, стала кружевная, чёрная комбинация.

Красивые кружева обрамляли треугольное декольте, превращаясь в мягкие рукава. От чего создавалось ощущение очень откровенного платья, а уж никак не одежды для сна.

– На вот, поешь немного, – испугала её Иман, входя в комнату с подносом, на котором лежало немного сладостей и заварник с чаем.

От такой неожиданности, Ева практически подпрыгнула на негнущихся ногах, но что-то похожее на улыбку на губах женщины, заставило её немного расслабиться.

– Спасибо.

Было чертовски некомфортно находиться при чужом человеке в такой откровенной одежде, но выбирать особо не приходилось. Тем более что женщина снова проявила заботу, которой она так сильно сейчас жаждала.

– Послушай меня внимательно девочка, – было видно, что слова даются ей с трудом. Ламаре Иман смотрела на Еву, очень стараясь не напугать, но, по всей видимости, то, что она должна была произнести, априори не могло не напугать. – Будешь противиться, будет только больнее. Разозлишь Саида, не дашь ему, чего он хочет, и закончишь день в конюшне. Он всё равно возьмёт своё. Хочешь ты этого или нет. Другой вопрос: где после этого окажешься ты?

Рассыпчатое печенье застряло у Евы в горле, начиная душить. Все с кем она хоть немного говорила, утверждали только одно – ей просто попользуются. Развернут, будто фантик от конфетки, а затем выкинут.

И всё. Точка. Продолжения не будет. Защиты не будет. Спасения не будет. Убежища не будет.

К глазам подступили слёзы, а губы предательски затряслись.

– Ламаре Иман! – постучала к ним в дверь какая-то женщина. – Он приехал! Хозяин приехал!

От её встревожено голоса, сердце застучало, вызывая прилив крови в виски.

Ну, вот и всё…

– Пойдём, – взяла Иман Еву за плечо, утягивая за собой. – Он не любит ждать, – кажется, женщину вообще не смущало, что та еле-еле плетётся, путаясь в босых ногах. Или же ей просто было наплевать. Особенно сейчас, когда она шла, чтобы поприветствовать своего хозяина. – Держи и иди за мной, – стоило ей выпустить Еву, как уже через секунду она протянула ей серебряный графин с вином.

Хозяйская спальня располагалась на втором этаже. Если не сказать больше – была тем самым этажом. Они поднялись по холодным ступенькам и остановились около массивных двустворчатых дверей из красного дерева с окантовкой из серебра. И это не было аллегорией. Вся дверь была украшена серебряными узорами, что впивались в красивую древесину на все её два с половиной метра.

– Да, – сухо и бесцеремонно послышалось по ту сторону, когда женщина уважительно постучала.

– Аллах с тобой, девочка, – посмотрела на Еву Иман, открывая перед ней дверь.

Лишь на мгновение, задержавшись на пороге, она всё-таки сделала первый шаг в неизвестность, практически потеряв сознание, когда за ней закрылись массивные двери.

Просторную мужскую спальню сложно было назвать дружелюбной или, даже, практически невозможно. Сухая, звериная энергетика подавляла своей животной яростью. Принуждая пятиться назад в поисках спасения.

Ещё никогда с Евой не было ничего подобного. Никогда её внутренние инстинкты не выходили на первый план. Никогда ей не хотелось настолько сильно ощетиниться и зарычать как в этот самый момент.

Аббас её пугал и подавлял, в то время как здесь она практически сходила с ума. Еве хотелось биться о стальные прутья и звать на помощь. Всё ёе тело требовало незамедлительно отбросить в сторону наполненный графин и бежать наутёк. Пусть даже для этого было необходимо выпрыгнуть в окно!

И в какой-то момент она даже двинулась в его сторону, но не успела.

Стоило мужчине выйти из ванной, как Еву будто облили бурлящей лавой, испепеляя до самых косточек. Душа забилась глубоко в тело, пытаясь спрятаться от своего нового хозяина, ведь то, что она увидела, не могло вызывать ничего кроме ужаса.

Он был огромен. И не просто огромен. По сравнению с ней, Асманов казался настоящим великаном, который вообще без какого-либо труда переломит её пополам двумя пальцами.

Мощный торс и широкие плечи были плотно обтянуты тонкой чёрной футболкой. Резинки рукавов впивались в выдающиеся мышцы, поверх которых красовались необъятные татуировки.

Начинаясь где-то на лопатке, они опускались до самого запястья, скрываясь под толстым ремешком часов.

Но что больше всего кинулась во внимание Евы, так это то, как легко и грациозно двигался мужчина таких впечатляющих габаритов. Кто знает, может причиной тому были кожаные берцы и камуфляжные штаны, в которых тот походил на пехотинца. Но то, что мужчина напоминал ей своей звериной энергетикой опасную, дикую кошку, казалось неоспоримо.

Наверное, Ева специально смотрела куда угодно, только не на лицо. Внутренний голос не позволял ей поднять взгляд. Она боялась посмотреть на него. Боялась увидеть в его глазах то, после чего уже никогда не сумет жить как раньше.

– Как тебя зовут? – прозвучало с высоты глубоким, низким тембром от чего Еву передёрнуло.

Казалось, этот мужчина может подчинить своей воле одним только голосом. Таким густым, давящим и гипнотическим, что ещё немного и Ева наверняка бы проговорила своё настоящее имя.

– Настя.

Она всё ещё не решалась поднять голову. Тело пробивало дрожью озноба и страха, а влажные пальцы так сильно впивались в ручку графина, что костяшки уже начали зудеть от онемения и боли.

Краем глаза Ева видела, как мужчина опустился на кресло, начиная расшнуровывать высокие сапоги. Как его огромные руки с длинными пальцами мастерски управляются с длинными шнурками.

Жгуты вен перекатывались под лоснящейся медной кожей. Вздувались от каждого его движения. И уж если такие лапы окажутся на её горле, то этот день точно станет для неё последним.

– Ужасное имя. Мне не нравится, – сказал, как отрезал. Жестко и бесцеремонно. Его голос впивался в неё как колючая проволока. Рвал кожу острыми краями, заставляя дрожать от восторга и ужаса. – Налей мне.

Было сложно сдвинуться с места. Босые ноги будто приросли к массивному паркету, так что Еве пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы без задержки выполнить этот приказ.

Подойдя к нему, она наполнила трясущимися руками, стоящий на столе бокал для вина, который куда скорее напоминал средневековый кубок.

– Пожалуйс… – попыталась Ева подать ему алкоголь и тут же поперхнулась собственными словами, под накатившей на неё лихорадкой.

Длинные пальцы схватили её за челюсть, и на этот раз она уже не смогла отвернуться.

На этот раз всё внимание Евы было приковано к суровому мужскому лицу.

У Саида Асманова были высокие, точёные скулы и крупный, волевой подбородок. Густая, но аккуратная щетина скрывала небольшую ямочку, выгодно обрамляя крепко сцепленные, пухлые губы.

От мужчины так и вело пустынным жаром и восточным солнцем. Горячим, безжалостным и раскаленным до ядовитого золотого марева.

Словно заколдованная, она скользила испуганным взглядом по его коротким, чёрным волосам и широким бровям, от которых шла задумчивая складка на переносице.

А что до глаз, то здесь у Евы и вовсе подкосились ноги. Эти серые глаза не могли принадлежать простому человеку. Это были глаза настоящего зверя.

Она ловила на своём теле холодный, бесчувственный взгляд волка, в котором не было ничего кроме животной дикости и жажды крови. Чувствовала, как он шарит по ней, не пропуская ни единой клеточки. Как проникает в глубину её тела и сжимает своими огромными, когтистыми лапами истерзанную душу…

И теперь, видя этого мужчину вживую, Ева впервые поняла, почему он единственный, кого действительно боится Аббас.

– Так значит, это тебя мне подарили? – сжал он её челюсть чуть сильнее, подтягивая ещё ближе.

Настолько близко, что Еве пришлось упереться в подлокотник, чтобы не упасть ему на грудь. В нос ударил крепкий мужской запах, смешанный с табаком и кедром, от которого внутри всё стянулось в странный тугой ком.

– Д-да… – с таким немыслимым трудом произнесла Ева, что последний звук превратился в немое шипение.

Саид

Казалось, в его теле не осталось ни одного отверстия, куда бы ни попал песок.

И именно за это Асман терпеть не мог пустыни, хоть и чувствовал себя там как рыба в воде. Его никогда не пугало отсутствие воды, огненное солнце и адская засуха.

А вот песчаные бури и самум совершенно не переваривал.

Одно хорошо. Заделка закончилась и теперь у него на счету красовалась кругленькая сумма в сто тысяч зелёных.

Осталось только добраться домой, принять душ и отметить это крепким трахом с какой-нибудь роскошной киской. Да так что бы драть её всю ночь до самого утра. Входить по самые яйца, пока в глазах не потемнеет.

Брать, как только душе угодно. Чтобы орала и кричала, захлёбываясь собственными стонами.

Долбить до потери сознания, чтобы потом с головой в сон. Без сознания и в самую бездну.

Яйца сводило от адской боли. Казалось, что за две недели их сдавили в железных тисках, готовясь выдрать на живую.

В их лагере были женщины. Вполне себе привлекательные. Молодые и фигуристые. Да и с резинкой он бы вполне свободно мог отодрать парочку по вкусу.

Но в жизни Саида было одно не маловажное правило: «Никогда не трахаться там, где работаешь», о чём более чем красноречиво свидетельствовал шрам в бочине.

Ещё когда-то давно, когда он только-только начал поставлять оружие по проторенным военным дорожкам, член взял вверх над здравым рассудком, и его чуть было не прирезала потаскушка, которой тот должен был отметить завершенную сделку.

Так, что он до сих пор помнит кровь, боль и шею той девчонки. Помнит треск, с которым свернул её, действуя на инстинктах.

А ведь эта дрянь как следует его пырнула, выполняя приказ Мухамеда, закончив их сделку перестрелкой и поездкой в дешевую больничку на окраине города.

И именно поэтому он с предвкушением ехал домой, вспоминая рассказы Хасана. С момента прилёта Теунов все уши ему прожужжал, сажая телефон рассказами про сладенькую киску, которая уже давным-давно ждёт его в кровати с разведёнными ногами.

Поднявшись к себе в комнату, собираясь избавиться от военной формы, без которой в пустыне можно было носить разве что тряпки бедуинов. Он уже представлял, как сначала его новая любовница примет с ним душ, ублажая ртом, а затем он возьмёт её у себя в кровати, лишая невинности о которой с таким упоением напивал Теунов.

Хотя байки про невинность казались Саиду полным абсурдом. Ну, какие нынче могут быть девственницы в двадцать лет. Да ещё и среди русских девок?!

Бред сивой кобылы и только!

Наверняка отрыл для него какую-нибудь умелицу, у которой врачи поковырялись в промежности, а теперь собирается заработать себе его расположение.

Стук в дверь вмешался в поток мыслей, отвлекая Саида от настройки душа. Позволив войти, он закончил выставлять нужную температуру и режим контрастного душа.

Когда же он вернулся в спальню, то далеко не сразу заметил маленькую забитую девчонку, которая сжимала графин с вином в такой убийственной хватке, будто отпусти она его и точно поёдёт на самое дно.

Маленькая и тонкая, она практически тонула в чёрной комбинации. Тёмные волосы спадали по воробьиным плечам, слегка задевая щуплые руки. Босые ноги уже побелели от холода, так что девчонка уже начала поджимать пальцы даже сама того не понимая.

Хасан говорил, что ей уже полная двадцатка, хотя на вид она всё ещё пахла мамкиной сиськой и детской присыпкой. А ещё от неё исходил резкий запах страха.

Его боялись, и Саид это чувствовал. У страха и ненависти слишком специфический аромат, чтобы он мог его перепутать. Хотя тут дело было даже не в этом.

Опущенный взгляд. Зажатые, слегка приподнятые плечи. Рваное дыхание. Девочка даже и не пыталась перед ним храбриться.

Наверняка и не сумела бы. Уж если взрослые мужики смотрят на него как на навёденное дуло, то куда там такой сопле как она. На профессионалку явно не похожа. Такие, пусть и первоклассные актрисульки, но таких эмоций даже им не под силу показать.

– Как тебя зовут? – стоило ему заговорить, как девчонку тут же передёрнуло, будто ударило током.

На самом деле Саиду было плевать на её имя, просто хотелось хоть чем-нибудь заполнить нависшую тишину, которая уже начала его бесить.

Обычно девушки вешались на него помогая раздеться. Или уже с порога избавлялись от одежды, подливая масло в огонь его необузданных желаний.

– Настя, – а вот голос у этой малышке оказался приятным.

Он бы даже сказал, будоражащим. Мягким, женственным и немного хрипловатым, от чего член болезненно дрогнул, требуя почувствовать на себе горячую влагу её гортанных стонов.

– Ужасное имя. Мне не нравится, – расшнуровал Саид берцы, чувствуя, как от присутствия женщины, его внутренний зверь начинает недовольно расхаживать по узкой клетке. – Налей мне.

Подозвал он девчонку, собираясь посмотреть на неё вблизи. Наверняка бы та ни за что на свете не додумалась до этого сама.

– Пожалуйс… – попыталась она подать Асману алкоголь и тут же поперхнулась собственными словами.

Не став мелочиться, он схватил её за челюсть, подтягивая ближе. Несмотря на всю свою щуплость, у малышки оказалось действительно красивое лицо. Тонкие линии, мягкие скулы, идеально ровный нос, припухшие губы и безумные изумрудные глаза, что ходили из стороны в сторону, не выдерживая его напора.

– Так значит, это тебя мне подарили? – подтянул её чуть ближе, открывая для себя приятный вид.

Чтобы не упасть на него, девчонке пришлось упереться в подлокотник, от чего свободная ночнушка обнажила для Саида маленькую грудь с округлёнными сосками.

Налитые кровью, они торчали будто две бусины, так и требуя, взять себя в рот.

– Д-да… – еле-еле проговорила девчонка, даже и не подозревая о том, как сильно её охриплый голос начал возбуждать Асмана.

Наполненные яйца втянуло в мошонку, а член болезненно упёрся в ширинку, требуя войти в неё до упора. Так что не будь Настя на вид таким дохлым воробьем, и он бы точно опрокинул её животом на стол, отдирая по самое не хочу.

Но сейчас в славах Хасана о её девственности появился хоть какой-то смысл, заставляя ненадолго придушить своего зверя.

– Сосать умеешь? – стоило ему задать вполне естественный вопрос, как в зелёных глазах заблестела паника, готовая превратиться в слёзы.

– Н-нет…

И не удивительно. Почему-то ничего другого он от неё и не ожидал услышать.

– Сними бельё и подойди ближе, – приказал Саид, отпивая вино.

Было смешно наблюдать за тем, как стыдливо она избавляется от бежевых трусиков. Как нервно сглатывает и поправляет волосы дрожащей рукой, пробуждая в нем практически ностальгию.

– А теперь подойди ближе. Ещё ближе, – нетерпеливо потребовал Саид, начиная терять зыбкое терпение. Дёрнув девчонку на себя, он приподнял низ комбинации, смотря на крепко сжатые бёдра. Настя оказалась смышлёной и сделала всё как нужно. Избавилась от всех волосиков позволяя увидеть аккуратные губки с небольшой тёмной петелькой. – Раздвинь ноги, я хочу удостовериться в том, что ты ещё девочка, – Настя с трудом выполнила просьбу Асмана, и недолго думая он облизнул палец, погружая его в её горячие складочки.

Вход оказался маленьким и тесным. Настолько неразработанным и негостеприимным, что девчонка болезненно цыкнула, инстинктивно пытаясь отстраниться, подгибая колени.

Вот ведь сука!

В голове у Саида, будто смерч прошелся. Та самая песчаная буря, которые он так ненавидит. Кровь ударила в голову и член, ложась перед глазами кровавым маревом.

Губы пересохли, от чего он тут же провёл по ним языком, выходя из её сладкой щелки.

Твою ж мать! Охренеть! Действительно целка! И не обманул же чертяка!

Вот только трахать такую сейчас, всё равно, что долбить отбойным молотком хрустальную вазу.

И тут дело было даже не в ней. Не в жалости или заботе. Саид знал, что такой редкостью нужно будет воспользоваться с умом. Продегустировать каждый глоток. От начала и до самого конца.

Так что, только полный идиот решит залпом выпить бутылку редкого вина после того как провёл столько времени в пустыне.

Маленькая, хрупкая, дикая. Совсем не то пальто.

Сейчас Саиду нужно была что-то попроще. Какая-нибудь крепкая и выносливая сучка, чтобы выплеснуть не только двух недельное воздержание, но и то звериное бешенство, которое зародила в нём эта безумно тугая киска.

Такая, чтобы драть и не бояться, что она сломается или не выдержит. А уже потом… Потом-то он возьмёт с неё по полной.