Текст книги "Содержанка для Миллиардера (СИ)"
Автор книги: Джулия Ромуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 6.
Я не верю в то, что он это произнес. Глаза распахнулись настолько, что кажется, я не смогу даже моргнуть. Я смотрю на мужчину, пытаюсь найти хоть маленький намек на то, что он просто захотел меня таким способом осадить. Я не так начала разговор. Не стоило говорить, что у меня есть условие. Нужно было просить, а не ставить перед фактом.
Я не выдерживаю первой и отвожу взгляд, не выдерживаю этого взгляда и его напора. Сдаюсь.
Ричард усмехается и опустив взгляд вниз продолжает есть, еда его интересует больше, чем я. Мужчина уверен, что наш разговор окончен и сейчас я молча приступлю к еде.
Он озвучил свои условия, и только на них готов оставить меня здесь. И меня они устраивают, практически... за исключением того, что я не хочу, чтобы с моим братом что-то случилось. Под “что-то” я подразумеваю смерть, но не хочу произносить это слово даже в мыслях. Барнс хорош мне дал понять, что из того места, в котором брат сейчас находится, он сможет уйти только вперед ногами.
Сжимаю сильнее вилку в руках. Борю в себе желание снова начать разговор. Я сейчас на эмоциях. Нельзя ничего говорить. Нужно хотя бы успокоиться. Прикусываю кончик языка и начинаю думать о том, с чего бы я могла снова начать разговор.
Перевожу взгляд на стол, смотрю в свою тарелку и понимаю, что мне кусок в горло не полезет, при том, что я не ела уже больше суток.
Я пытаюсь взять себя в руки. Глаза уже начинает щипать, и я моргаю, не допускаю того, чтобы слезы начали поблескивать в глазах.
Слегка подаюсь вперед, и снова смотрю на мужчину, Ричард как будто чувствует на себе мой взгляд и подняв глаза смотрит на меня в упор.
Слегка приподнимает брови.
– Готова озвучить мне свое решение?
Он усмехается, ему совершенно меня не жаль, никакого сочувствия или понимая. Нет. Он заключает очередную сделку. Никаких эмоций.
– Я понимаю, что не вправе просить тебя об этом. Но я не могу по-другому... Я готова быть послушной. Готова делать все, что ты хочешь. Я многое умею делать. Я могу даже убираться в доме или стирать вещи, могу... – мой голос дрожит, я чувствую, что скоро просто не выдержу и разревусь.
– Для всего этого в доме есть прислуга.
– Я могу им помогать..
– Ты правда решила, что если выдраишь весь мой дом, то я соглашусь помочь твоему ублюдку?
Барнс повышает голос, я даже слегка подалась назад, потому что впервые вижу его таким. Глаза поблескивают от злости, челюсти плотно сжаты, а на виске пульсирует вена. Он в бешенстве, и, мне кажется, стояла бы я сейчас рядом с ним, он бы сжал мое горло пальцами, чтобы заставить замолчать.
– Он мой брат, я не могу не просить за него. Я не прошу помогать ему, ставить на ноги, как-то за него поручаться. Лишь немного помочь...
– Да что ты говоришь, – усмешка на его лице пугает, но я не останавливаюсь.
– Дать возможность сбежать самому, создать такую ситуацию...
– Для того, чтобы следующим утром, а может и той самой ночью он уже стоял у меня в кабинете и выпрашивал деньги? – тон его голоса заставляет вздрогнуть.
– Он уедет, я сама лично ему об этом скажу, скажу, что здесь его ждет только смерть, что ты больше не станешь ему помогать. Я уговорю его уехать. Другая страна. Он больше никогда здесь не появится. Только дай ему шанс спастись. Я знаю ты можешь. Ты можешь все...
Тараторю быстро. Кажется, даже не дышу пока все это произношу, боюсь, что он меня перебьет. Закроет рот и навсегда закроет эту тему. Запретит вообще упоминать о брате.
Молю, слезы катятся по щекам, а ему плевать. Больше не показывает никаких эмоций. Даже злость пропала и его взгляда. Он полностью собой владеет. Ричард просто смотрит на меня своим холодным взглядом. Заставляет задрожать.
Машинально обнимаю себя руками за плечи. Всхлипываю, но не отвожу от него взгляд.
Допустим, на несколько секунд допустим, что то, что Барнс сказал мне в комнате правда. То, что брат меня подставил, знал, что придут ко мне и заставят отрабатывать. Да, это все ужасно. Мерзко. Противно. Но, я так не могу. Я сейчас нахожу у человека, который может помочь ему не умереть и не воспользоваться шансом помочь брату я не могу. Никогда не прощу себе того, что даже не попыталась.
– Где твоя комната ты знаешь, – он произносит это ровным голосом. Так, будто еще минуту назад не кричал на меня. Как будто между нами не было никакого диалога.
Он не дает мне ответ. Он приказывает мне убраться. И я закрываю рот. Моментально. Я обещала быть послушной. Значит нужно отвечать за свои слова.
Молча поднимаюсь из-за стола и направляюсь к лестнице.
Успокаиваю себя тем, что он не сказал мне “нет”, значит еще не все потеряно?
***
Я шла к лестнице с такой скоростью, что мне казалось в какой-то момент я взлечу. Мне хотелось бежать, но это выглядело бы очень странно. И я сдерживалась хотя бы в этом. Потому что слезы сдержать я уже не могла. Они катились по щекам, по подбородку, капали на рубашку, а я лишь впивалась зубами в нижнюю губу, чтобы не завыть.
Я пыталась идти быстрее, настолько насколько это было возможно. Потому что я хотела думать, что Барнс не сказал мне “нет”, что он решил подумать, что он оставил вопрос открытым. И я сбегала, чтобы не услышать в спину – “я не изменю своего решения”.
Когда я поднялась до средины лестницы, то поняла, что больше не могу просто идти, я сорвалась на бег. Мне казалось, что так я убегу от истерики, которая меня накрывала.
Хотелось закрыться в комнате, упасть лицом в подушку и завыть. Мне казалось, что я опустилась ниже некуда еще в тот момент, когда просто шла к нему в офис, когда умоляла и просила мне помочь, когда предлагала все, что только могла. Но я ошибалась, тогда я еще не была на дне... Но сейчас я прямиком туда летела.
Когда зашла за угол, увидела рядом с дверью в “мою” комнату ту самую горничную. Она стояла и смотрела прямо на меня, смотрела так, что мне тут же захотелось провалиться сквозь землю.
Впившись ногтями в кожу ладоней, я заставила себя идти дальше, сейчас я зайду в комнату и снова закрою дверь пред ее носом. Несколько секунд и я останусь наедине сама с собой.
– В этом доме есть правила, – она выставила руку вперед, преграждая мне путь, – тебе запрещено заходить в правое крыло дома, нарушишь запрет и тебя накажут. Запрещено заходить в спальню хозяина, пока он сам не отдаст приказ тебя туда привести. Запрещено выходить на улицу без разрешения мистера Барнса, либо моего, – сжав зубы я слушала все, что она говорила, каждое ее слово было пропитано ядом, – ослушаешься и...
– Меня накажут? – не смогла сдержаться, с иронией скопировала ее тон, – это все? – задрав голову, я посмотрела прямо в ее глаза, говоря о том, что мне плевать на ее взгляд и мнение обо мне.
– Пока что все, – я дернулась вперед, но она все еще меня не пропускала, – я тут кое-что нашла... Думаю, тебе будет любопытно.
В эту секунду она протянула мне журнал, я, ничего не понимая лишь вопросительно на нее посмотрела.
– Это что?
– Подробное интервью твоей матери как идти по головам, не жалея ни о чем, ты ведь пришла ей на смену?!
Практически впихнув мне в руку журнал, она сорвалась с места и пошла прочь, пока я стояла в полном шоке и пыталась взять себя в руки.
Зашла в комнату и наконец заперла дверь. Только вот ожидаемого облегчения так и не наступило. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Слезы снова начали катиться по щекам.
Я посмотрела на журнал, который мне так “любезно” одолжили и скользнула взглядом по обложке.
На ней было фото Барнса с моей мамой. Я лишь горько усмехнулась, прочитав пестрый заголовок, который бросался в глаза: “За успешным мужчиной всегда стоит успешная женщина, в нашем случае мэр города”.
Я не заметила, как пальцы начали сжимать сильнее журнал, а после и вовсе я его отшвырнула к стене.
Даже сейчас... С этой проклятой обложки она смотрела на меня этим взглядом... Высокомерным, недовольным, говоря о том, что я не достойна быть ее дочерью.
Обняв себя за плечи, я отошла к противоположной стене, прижалась к ней, а после осела на пол, потому что на меня обрушились воспоминания. Стоило увидеть фото матери. Стоило лишь вспомнить этот взгляд, как меня накрыло прошлым...
Она меня никогда не любила. И это не были мои догадки, либо обида за нехватку внимания. Нет. Она всегда говорила мне об этом прямо.
– Ну почему ты такая бездарность?! – и это я услышала после того, когда заняла первое место на соревнованиях. Когда мне вручили медаль. Когда тренер не мог на меня нарадоваться.
Я бежала к ней, даже не переодевшись, хотела услышать, как она мной гордится. Увидеть ее восхищенный взгляд, но увидела лишь разочарование в ее глазах. Так и замерла посреди улицы, даже не заметила, что ноги были мокрыми от того, что я стояла в луже. Нет, я лишь смотрела на нее и пыталась не зареветь. Потому что если бы я заплакала, то она бы разозлилась еще больше.
– Но ведь у меня первое место, я...
Всхлипнула и увидела, как вспыхнули яростью ее глаза. Я не понимала, что не так, не понимала в чем причина.
– Я такие деньги плачу тренерам, а твоя техника просто ужасная! Ты заняла первое место лишь потому, что остальные еще бездарнее тебя! Но это не значит, что ты делала все хорошо, нет, лучшая среди худших! Это твой уровень?!
Она подходила ближе, продолжала кричать.
Художественная гимнастика, я всегда ее ненавидела, но всегда старалась сделать все лучше всех, потому что мама хотела, чтобы я была лучшей. И я старалась. Очень старалась. Тренер сулил мне шикарное будущее, такие перспективы... а я ненавидела эти купальники и ленту, с которой выступала. Проклинала каждую тренировку, но заставляла себя на нее идти. И с каждыми новыми соревнованиями все становилось лишь хуже.
Мать продолжала говорить о том, что я бездарность, сыпать упреками и унижать меня, а я стояла и слушала.
– В очередной раз доказываешь мне, что я зря тогда перечеркнула все ради тебя! Ты ведь прекрасно знаешь, чем я пожертвовала! И вот так ты мне отплачиваешь? Позоришь меня?! Сколько еще я должна для тебя сделать, чтобы ты дала повод собой гордиться?
Это была самая главная проблема. Мой отец... если его вообще можно было так назвать, он бросил мать, как только узнал, что она забеременела мной, сказал, что он на такое не подписывался и бросил ее.
Она до сих не пережила это, до сих не упускала ни единого случая напомнить мне о том, что, если бы не я, она бы была счастлива с любимым мужчиной. Но она выбрала меня. Родила, воспитывала, а я лишь ее разочаровывала.
После этого дня она перестала ходить на мои соревнования, тем самым развязав мне руки. Я ушла из гимнастики, забыла о ней как о страшном сне. Дав матери новый повод ненавидеть меня и называть “бездарностью”.
***
Я всегда чувствовала ее холодность, видела, что она по-разному относилась ко мне и к брату. Мать всегда была требовательной, но, если брат получал похвалу за какие-то действия, мои же достижения воспринимались как должное или чаще всего как провал. Не суть важно, что и как я делала, итог всегда был один и тот же. Мама была мною недовольна.
Меня любил лишь брат. Рендал всегда меня успокаивал и вытирал слезы. Всегда говорил о том, что я самая лучшая и поддерживал.
Он меня защищал. Всегда. Часто шел наперекор матери, когда она в очередной раз на меня кричала, хотела наказать. И это лишь усугубляло наши с ней отношения. Она воспринимала это как предательство со стороны сына. Он принял не ее сторону, и это был новый повод меня ненавидеть.
У нее часто менялись любовники, потому что она не позволяла себе к кому-то привязаться. Случай с моим отцом оставил свой отпечаток и теперь она не доверяла мужчинам.
Когда в нашей жизни появился Барнс, все изменилось. Мать стала не такой нервной. Казалось, что Ричард на нее хорошо влиял. У матери появилась новая цель. Она захотела стать мэром города. Мечта, которая до этого была лишь мечтой, приобрела реальные очертания.
И для этого нужна была картинка счастливой семьи. Совместные фотосессии, семейные походы в ресторан. Кино, театры... Везде была пресса, всегда нужно было фальшиво улыбаться и делать вид, что мы безумно счастливы.
Я любила то чертово время. Наслаждалась каждой минутой, потому что я наконец получила ее внимание. Пускай наигранное, пускай только для того, чтобы окружающие считали ее хорошей, но оно было.
Я ударилась в танцы, мне безумно нравилось отдаваться музыке и владеть своим телом. Нравилось то, что у меня с каждым разом выходило все лучше и лучше.
И я ее пригласила на тренировку, да, черт возьми, я все еще не оставляла попытки доказать ей, что я не бездарность. Хотела увидеть в ее глазах восхищение, а не вечное разочарование.
И она пришла. Не одна. Она пришла с Барнсом. Я была настолько увлечена танцем, что заметила их уже в самом конце. Если мама вела себя, как всегда, лишь иногда находила меня взглядом и смотрела на то, что я делаю, то вот ее спутник внимательно за мной наблюдал.
– У твоей дочери хорошо получается танцевать, – я услышала это случайно, когда шла в раздевалку, а Барнс с мамой стояли недалеко от нее и разговаривали.
– Не говори глупостей, она как корова на льду, – очередной удар под дых, снова ее критика.
– Я бы на твоем месте присмотрелся, у девочки действительно есть талант, я бы использовал это для выборов, – он меня хвалил, я наконец услышала то, чего так долго ждала, но не от матери... От постороннего мне мужчины.
– Чушь, – мать лишь отмахнулась, и я услышала стук ее каблуков, разговор был окончен. Она осталась при своем мнении.
Надежда на то, что Ричард сможет что-то изменить, угасла очень быстро. После этого мать больше не брала его с собой. Наверное потому, что он меня однажды похвалил. А мать предпочитала поливать меня говном в полном одиночестве.
Последней каплей стал конкурс в моем универе. Мисс универа. На который, конечно, мама не смогла не прийти, потому что я принимала там участие, ну и конечно же пресса. Фото. Внимание. Она не могла такое упустить.
Я выиграла. Получила свою ленту и шквал аплодисментов. Думала, что здесь уже не было к чем придраться. Но как же я ошибалась.
– У вас вообще красивых девиц в универе нет? Одних кобыл отобрали на конкурс, – мы ехали домой, мама сидела за рулем и смаковала каждое свое слово, – не удивительно, что ты получила первое место, на фоне всех остальных ты конечно немного выигрывала...
Я отвернулась к окну, как же я хотела, чтобы минуты летели быстрее, но они тянулись ужасно медленно, настолько, что хотелось выть.
– Но ты ведь любишь быть лучшей среди худших...
Снова эта чертова фраза!
– Что не так в этот раз?! Я плохо говорю, танцую, может я косая или кривая?! – я больше не могла выдерживать этого, взорвалась и подняла тон.
– Знаешь, я на тебя смотрела и...
Она даже не дернулась, как будто не заметила того, что я была на взводе.
– Тебе бы не помешало немного подправить лицо. У меня есть хороший хирург, сделаем немного меньше нос, форму губ подправим, немного скинешь вес....
Я впилась ногтями в кожу ладоней, казалось, еще немного и я просто взорвусь от всего этого. Я больше не могла этого терпеть.
– Отлично, – улыбнулась и посмотрела на мать взглядом полным ненависти, – раз у тебя есть хирург, тогда ты знаешь к кому обратиться, годы уже берут свое, молодой муж со дня на день начнет замечать твои морщины, да и губы сдулись... Непорядок, пора привести себя в приличный вид!
Машина затормозила так резко, что я чуть не вылетела в лобовое стекло.
– Пошла вон из машины! – мать зашипела так, что мне казалось она вот-вот меня ударит.
– С удовольствием! – хлопнула дверцей так, что у самой уши заложило.
Это был первый раз, когда я не ночевала дома.
Глава 7
Я не понимала в чем выгода Барнса в браке с моей матерью. Совершенно не знала.
Но стоило нам оказаться вместе на каком-то приеме, я радовалась как дура каждый раз, когда его видела. Он не замечал меня. Практически никогда не смотрел в мою сторону, а я из кожи вон готова была выпрыгнуть, чтобы он заметил. Хотела, чтобы его взгляд на мне задержался, когда он случайно им меня задевал.
Но нет. Сколько бы я ни мечтала, как бы сильно не хотела. Ему было плевать.
А я злилась, бесилась. Рыдала в комнате и часами рассматривала себя в зеркале. Думала, что может мать была права? Я была не так красива? Может мне стоило заняться собой?
Я всерьез об этом задумалась, хотя всегда считала свою фигуру идеальной.
Мой мир рухнул в тот момент, когда мама пришла домой и, между прочим, сообщила о том, что они с Ричардом развелись.
Он больше не появлялся в нашей жизни, никаких дел с матерью у него больше не было. А я скулила в комнате от тоски. Не могла поверить, что больше никогда его не увижу.
Почти год мне потребовался для того, чтобы убедить себя в том, что он глупая влюбленность и что она пройдет.
Маму развод не особо огорчил, уже спустя неделю она вернулась к своей обычной жизни, меняла любовников как перчатки, а после и вовсе привела в дом нового любовника. Это был какой-то новый уровень, потому что до этого она не позволяла своим ухажерам приходить к нам домой тогда, когда они бы того хотели.
Митч был младше ее на десять лет. Смазливый придурок, который не стеснялся смотреть на меня так, будто я была сочной закуской к его виски. Он даже не скрывал того, что смотрел на меня не как на дочь его женщины. Он смотрел так, будто был готов зажать меня и облапать с ног до головы.
***
Я очень ярко помнила тот день... День, который стал последним для мамы.
Я осталась дома. Не пошла на тренировку. Голова раскалывалась просто до одури, и я решила никуда не идти.
Вышла из своей комнаты и направлялась на кухню, чтобы заварить себе ромашковый чай, как мое внимание привлек голос брата, Рендел кричал.
– Да ты в своем уме?! Ты понимаешь с кем ты связалась? – брат был не в себе от ярости. Я по его тону это поняла и ноги сами пошли в сторону кабинета матери.
– Ты меня учить вздумал, сопляк?! – меня передернуло от того, как она отвечала брату, обычно мать себе такого не позволяла в его адрес. Все самые “приятные” слова всегда доставались мне.
– Ты сама хотела, чтобы я вошел в семейный бизнес. И ты хочешь, чтобы я спокойно наблюдал за тем, как ты все рушишь?
– Я, наоборот, хочу идти дальше.
– Хейз уголовник. Полный отморозок. Ты видать забыла, что Барнс больше не станет тебя защищать и покрывать? Ему это больше не нужно.
– Я справлюсь и без него!
– Барнс вышел из игры, обелился, его бизнес теперь легальный. Ваш брак вывел и тебя на другой уровень, но ты настойчиво идешь на дно! Хочешь вести дела с его конкурентом? А ты знаешь, как он ведет эти дела?! Его деловых партнеров находят трупами и в таком состоянии, что их даже родственники опознать не могут!
Меня передёрнуло от слов брата. Это был первый раз, когда я услышала фамилию этого человека. Хейз. Тот, который в скором времени станет моим кошмаром.
– Я сама буду решать, что и как мне делать со своим бизнесом!
– Дерзай! – Брат проорал эти слова, – если плевать на себя и на нас, то вперед!
Сорвавшись с места, я понеслась в сторону кухни, не хотела, чтобы меня застукали за подслушиванием, а судя по тональности разговора, там все вот-вот должно было закончиться. Либо Рендел бы начал молотить кулаками по стенам, либо мать бы вылетела из кабинета и пошла бы искать бутылки виски для того, чтобы успокоить нервы.
В последние несколько недель она стала прикладываться к бутылке. Я подозревала, что у нее какие-то проблемы, но спрашивать не рисковала, она бы мне все равно ничего не рассказала. А я бы нарвалась на очередную порцию унижений.
Я бежала вперед и все время оборачивалась не вышел ли кто-то из кабинета и даже не заметила того, как налетела на Митча.
– Какая резвая, – прохрипел этот придурок мне в лицо, а я по его взгляду поняла, что он уже успел накатить, глаза блестели и смотрели так что хотелось надавать ему пощечин.
– Отпусти, – прошипела в его лицо, но мужик лишь сильнее сжал меня своими руками и впечатал в себя.
– Ну ты чего? Я ведь вижу, как ты смотришь. Не стесняйся, ты мне тоже нравишься, – его руки начали сползать ниже, к моим ягодицам, а я начала отбиваться и завизжала.
– Закрой рот, дура, – его пальцы намотали мои волосы на кулак и дернули с такой силой, что перед глазами все поплыло. Меня чуть не вывернуло от его горячего дыхание на моем лице. Ублюдок наклонился так низко, что я снова начла орать и вырываться.
Еще немного и меня бы вывернуло прямо на него. Его пальцы сжали кожу ягодицы, и я почувствовала, как тошнота начала подходить к горлу.
Моя спина впечаталась в стену, а Митч навалился сверху. Его руки начали скользить под ткань кофты, а я в полном ужасе пыталась от него отбиться, кричать больше не получалось. Я была в полном шоке.
– Я видел, как ты жопой передо мной вертела, – шипел этот ублюдок, а после его язык прошелся по моей щеке.
– Ах ты гнида!
Голос Рендела раздался за моей спиной и все что я успела увидеть пред тем, как упасть на пол и больно удариться головой, так это полные ужаса и страха глаза Митча. Он боялся моего брата. И правильно делал. Потому что уже в следующую секунду Рендел повалил его на пол и начал избивать кулаками.
Громкие хрипы заполнили комнату.
– Ты что делаешь?! Немедленно его отпусти!
Визг матери заставил вздрогнуть и отвести взгляд от того, как брат хаотично избивал ее любовника.
Маме пришлось кинуться к ним и практически оттянуть Рендела от ублюдка, стонущего и корящегося на полу от боли.
– Какого хрена ты творишь?! – мама кинулась к брату.
– Еще раз приведешь в дом этого ублюдка и его вынесут отсюда вперед ногами!
– Что?!
– Еще раз я увижу его рядом с Эммой, и я тебе клянусь, я его лично убью!
Проорав это Рендел кинулся вперед и ударил ногой по ребрам Митча, который в этот момент стоял на коленях и пытался подняться.
Мама кинула на меня взгляд полный ненависти и ярости.
– Ну что, довольна, тварь?!
Это были ее последние слова, сказанные мне. Спустя пять минут они с Митчем уехали. А спустя два часа нам сообщили новость о том, что они вылетели с моста в реку на полной скорости. Причиной тому была лошадиная доза алкоголя в крови Митча.
Я не верила в то, что мамы больше не было. Не верила в то, что авария была случайность. Я видела Митча. Да, он был слегка выпивший, но не настолько, как было указано в отчете.
Рендел сказал, что при таком количестве алкоголя в крови он должен был быть в полной отключке. Брат был уверен, что это все подстроено. Он требовал повторной экспертизы, оббивал все пороги, и я вместе с ним.
То, что смерть матери была не случайна, мы поняли спустя несколько дней, мы как раз возвращались домой. Уже было поздно и темно. Я сразу же напряглась, когда увидела возле дома огромный внедорожник, его фары потухли, как только мы подошли ближе.
Запах опасности витал в воздухе, и я обняла себя руками за плечи.
Из машины вышло трое громил, и брат тут же резко затормозил, я машинально спряталась за него, но все равно выглядывала из-да его спины. Один из громил открыл заднюю дверцу авто, и я увидела мужчину. В деловом костюме и пальто. Мне тут же стало не по себе. От него несло неприятностями и опасностью. Я вцепилась в руку брата и закусила губу.
Мужчина приблизился к нам вплотную, так, что я смогла рассмотреть его лицо в отблеске ночных фонарей.
Наверное, кто-то бы посчитал его красивым, а меня он вгонял в дичайший ужас. Взгляд как будто неживой, безэмоциональный, грубые черты лица. Когда он посмотрел в мои глаза, я спряталась за спину брата и задержала дыхание.
– Что тебе нужно?! – Кажется Рендел знал его в отличие от меня.
– Решил тебя предупредить лично, – его голос угрожающий, неприятный, – если не перестанешь копаться в деле матери, устрою тебе с ней встречу, на том свете.
***
Дерек Хейз. Я навсегда запомнила это имя. Эти безжизненные глаза, которые пугали до жути. Которые смотрели так, что хотелось спрятаться, хотелось навсегда от него скрыться. От него веяло опасностью и смертью.
Я слышала ужасные истории о нем. О том, как он относится к женщинам, как их наказывал и издевался над ними. Мучитель.
Он был плохим человеком. Ужасным. Он подстроил смерть моей матери для того, чтобы забрать себе ее бизнес. Она имела неосторожность с ним связаться. Вести общие дела, а он решил, что без нее дела пойдут лучше. Деньги. Чертовы деньги решали все в этом мире.
Вот только Хейз не знал, что мать переписала все на меня и брата. Не только Дерек об этом не знал, но и мы с Ренделом тоже. Услышав эту новость, мы с братом оказались в ступоре. Мать переписала все на нас еще за полгода до своей смерти. Именно так сказал адвокат, который зачитывал нам завещание.
Я была в шоке от того, что происходило. Была в полном ужасе. Мама умерла за то, что теперь принадлежало мне и брату, и человек, который хотел все это получить был готов на все, для того чтобы добиться своего. Он бы пошел по головам, в этом я не сомневалась.
Мы съехали с дома, в котором жили до этого. Сменили район. Я перевелась из института. Хотя, все это оказалось напрасно. Он следил за нами. Следил за каждым нашим шагом. Ждал того, пока мы вступим в права наследства. Его не интересовали банковские счета и те небольшие магазины, которые перешли к нам спустя полгода, он ждал совершенно другого.
Фирма, по завещанию мамы мы могли вступить в права наследства через три года. И весь ужас начался именно тогда, когда мы получили права на фирму. Вот тогда начался ад. За считанные месяцы Хейз испортил всю нашу жизнь. Загнал в долги, лишил практически всего.
Но самое ужасное было то, что мы были всего лишь пешками в его игре. Точнее я. Его целью был Барнс. И он хотел добраться к Ричарду через меня.
Намекал, присылал свои сообщения. А после исчезновения брата начал действовать куда хуже и омерзительнее. Мои счета были заблокированы. Я не могла попасть на фирму, там стояли мордовороты с автоматами. Я не могла вернуться в квартиру, потому что под домом стояли его амбалы.
Он загонял меня в угол. Вынуждал поступать так, как нужно ему. И у него получилось. Я была уверена в том, что ублюдок сейчас думал именно так. Я видела, как его люди следили за мной, когда я шла к Барнсу, видели, как я заходила в его офис. Хейз был уверен, что я пошла к Ричарду для того, чтобы добыть компромат. Достать информацию, которая его интересовала. И сообщение о брате... это было напоминанием, чтобы я не забыла, что Рендел находился у него.
Но ублюдку даже в голову не пришло, что я могла действовать по-другому. Барнс был единственным человеком, который мог ему противостоять. И я об этом знала. Оставалось лишь убедить Ричарда защитить брата. Вытащить его из лап Хейза. Спасти родного для меня человека, того кто всегда меня защищал. Единственного кто меня любил. Я могла помочь брату только так. Помочь брату и спастись сама.
***
Всхлипнув, я подняла голову с колен. По моим щекам стекали слезы, тело занемело одном положении. Я понятия не имела сколько я так просидела. За окнами было темно. Посмотрев на часы, я поняла, что была глубокая ночь.
Поднявшись с пола, я направилась к двери возле окна. Включив свет в комнате, я поняла, что не ошиблась, это была ванная комната.
Скинув с себя рубашку Барнса, я зашла в душевую кабину и включила горячую воду. Все что я сейчас хотела, так это помыться и лечь спать. Я уже плохо соображала. Даже не могла точно вспомнить сколько времени я нормально не спала. Трое суток? Четверо?
Думать больше не хотелось, от воспоминаний стало тошно. Я злилась на себя. Сжав пальцы в кулак, ударила по стене и сцепила зубы. Я не смогла уговорить Ричарда. У меня ничего не получилось. Я видела его глаза в момент нашего разговора. Видела, как он взбесился, стоило мне лишь завести разговор о брате. Он не станет ему помогать. Не захочет. И я потеряю последнего родного человека? Потеряю, потому что не смогла помочь? Не смогла ничего придумать?!
Обернувшись большим махровым полотенцем и, вышла снова в комнату и так и легла в кровать, сил натягивать на себя рубашку Ричарда не было. Глаза сами слипались и мне казалось, что не могу пошевелиться даже рукой Я должна что-то придумать. Должа сделать что-то, чтобы Барнс поменял свое решение. С этими мыслями я заснула.
Я действительно думала, что у меня были все шансы повлиять на решение мужчины. Думала, что если стану послушной и покорной, то он просто не сможет мне отказать, но я не знала того, что мне ждало дальше. Даже не догадывалась какая роль в этом доме была мне отведена.
Резко распахнув глаза, я подрываюсь на кровати. Я вся мокрая, вода стекает по лицу, а я нахожусь в полнейшем шоке.
Горничная находится в моей комнате, стоит напротив моей кровати, в ее руке находится стакан, судя по всему, из него она и плеснула мне воду в лицо. Женщина смотрит на меня взглядом полным презрения и ненависти.
– Быстро встала и оделась! У тебя пять минут! – в меня летит какая-то черная тряпка, которую я чудом успеваю перехватить перед тем, как она прилетит мне прямо в лицо.
***
Я все еще находилась в шоке. Женщина вышла из моей комнаты несколько минут назад, дав распоряжение одеться и немедленно спуститься вниз, а я все еще не могла понять какого черта здесь происходило!
Вылезла из полу мокрого одеяла и направилась в ванную комнату. Я еще не успела полностью проснуться, именно из-за этого была настолько заторможенной.
Холодный душ помог немного прийти в себя. Зашла в комнату и посмотрела на ту черную тряпку, которой несколько минут назад в меня швырнули.
Это было не платье, это была униформа обслуживающего персонала. Я видела несколько девушек в такой одежде вчера, одна протирала пыль, другая мыла полы.
Я вспыхнула за секунду. Эта одежда значит то, что теперь я буду обслуживающим персоналом в доме Барнса?! Это он так решил или эта мегера, которая решила, что вправе ко мне так относиться?
Сжав зубы от закипавшей внутри меня злости, я отшвырнула униформу в угол. Мои глаза начали бегать по комнате в поисках рубашки, которую вчера мне дал Ричард, но ее нигде не было.
Скорее всего, она ее забрала специально, чтобы я надела то, что принесла она?! От этих мыслей я разозлилась еще больше.
Подойдя к шкафу, я его открыла и тут же огорченно выдохнула. Там было пусто. Не было даже халата.
Я вспомнила, что вчера застирала свое платье и оставила его в ванной комнате Барнса. Перспектива надеть свою одежду меня радовала намного больше, чем ходить в униформе горничной. Но для того, чтобы забрать свое платье с комнаты Ричарда, мне все равно пришлось надеть на себя эту форму.
