355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джулия Ноубел » Секрет древнего Ордена » Текст книги (страница 1)
Секрет древнего Ордена
  • Текст добавлен: 4 марта 2021, 09:30

Текст книги "Секрет древнего Ордена"


Автор книги: Джулия Ноубел



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Джулия Ноубел
Секрет древнего Ордена

Julia Nobel

THE MYSTERY OF BLACK HOLLOW LANE

Copyright © 2019 by Julia Nobel

Cover design by Jordan Kost

Cover by Hannah Peck

Cover art © 2019 Sourcebooks

Серия «Загадки и тайны Блэк-Холлоу-лейн. Расследования в закрытой школе»

© Моисеева Е. А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Посвящается Бену,

который любит рассказывать истории,

и Линде, которая любила их слушать


Глава 1
Гуру воспитания

Было кое-что, о чём маме Эмми не следовало знать. Например, о таких пустяках, как то, подстригла ли Эмми ногти на ногах или наступила в парке на что-то липкое. Но письмо в прикроватной тумбочке Эмми не было пустяком, и если бы мама о нём узнала, она очень рассердилась бы. Поэтому Эмми была рада, что находится в Нью-Йорке, а не у себя дома в Коннектикуте. Она хотела, чтобы расстояние между письмом и её мамой было как можно больше, даже если это означало, что ей придётся пережить очередную скучную книжную презентацию.

– Тебе весело, милая? – спросила мама, подавая Эмми изысканный стакан.

Эмми сделала глоток и чуть не подавилась. Она не знала, каким должно быть настоящее шампанское, но у этого фальшивого напитка был такой вкус, словно кто-то бросил конфеты-шипучки в ведро с гнилыми яблоками. Эмми попыталась выдавить улыбку. Мама и без того была рассержена.

– К счастью, под твоей шляпой никто не заметил повязки, – шепнула мама. – Не понимаю, почему тебе именно сегодня понадобилось играть в футбол. – Она улыбнулась и махнула рукой одному из гостей. – Ты знала, что сегодня вечером у меня презентация книги, и всё равно…

Эмми потёрла лоб в том месте, где под нелепой шляпой скрывались три свежих шва. Что она могла ответить? Мам, прости, что хорошо играю в футбол. В следующий раз я буду стараться меньше, чтобы не попасть в хорошую команду.

– Я не могу просто так пропустить матч, мам. Моя команда…

– Твоя команда могла бы один раз с лёгкостью обойтись без тебя, Эммелин.

Эмми поморщилась. Если мама называла её полным именем, то это был плохой знак.

Мама сделала глоток шампанского.

– Послушай, Эмми, когда вечер закончится, нам надо будет кое о чём поговорить.

Эмми затаила дыхание. Неужели мама узнала про письмо? Если она узнает, что задумала Эмми…

– Это касается турне в поддержку моей книги.

Эмми выдохнула и одёрнула платье. На сегодняшний вечер ей надо забыть о своих поисках. Нельзя, чтобы мама что-то заподозрила.

– После окончания турне я займусь другим проектом. Не хочу пока вдаваться в подробности, но всё будет немного по-другому. Просто хочу, чтобы ты была готова.

Желудок Эмми снова сжался в комок. Будьте готовы. Так говорила их учительница физики, миссис Генри, когда на прошлой неделе у них было занятие, посвящённое стихийным бедствиям.

– Пэм, вот ты где! – К ним направлялась миниатюрная блондинка, и Эмми постаралась сдержать стон разочарования. Обычно она всеми силами избегала маминого рекламного агента.

Мама поцеловала женщину в щёку.

– Гретчен, ты устроила потрясающую вечеринку.

– Всё, что угодно, для моего клиента номер один! – Гретчен повернулась к Эмми. – Ты сегодня просто очаровательна! Эта шляпка тебе так идёт. Она делает твои волосы темнее, и рыжий не кажется таким ярким.

Гретчен улыбнулась, как будто это был комплимент, но Эмми знала, что это совсем не так. Она привыкла, что люди всегда что-нибудь говорят о её ярко-рыжих волосах.

– Я так рада, что ты смогла сегодня приехать, это будет хорошей рекламой для гостей. Ты пригласила друзей, как я тебе советовала?

– Никто не смог прийти. – Эмми взяла у проходящего мимо официанта слоёный пирожок с крабами и сунула его в рот. Она никого не пригласила. В своей последней частной школе она проучилась всего несколько недель, а знакомство с новыми людьми никогда не было её сильной стороной. Для этого надо было много общаться.

В зал ресторана вошёл какой-то мужчина, и Гретчен взвизгнула:

– Клинт! – Она схватила его за руку и подтолкнула к маме Эмми. – Пэм, помнишь Клинта Маркума из журнала «Современное воспитание»?

– Конечно. Клинт, рада встрече.

– Привет, Пэм! Мне очень понравилась твоя новая книга.

– Разве не здорово? – спросила Гретчен. – Она вызвала настоящий ажиотаж. Все называют Пэм американским гуру воспитания.

Эмми с трудом сдержала смех. Единственным человеком, который использовал эту фразу, была сама Гретчен, и произносила она её всякий раз, когда поблизости был репортёр.

– А это, наверное, твоя дочь? – продолжал Клинт. – Тебя зовут Эммелин, верно?

Эмми моргнула.

– Э-э-э… Да.

Она начала переминаться с ноги на ногу. Обычно репортёры с ней не разговаривали, и её это устраивало.

– Наверное, ты очень гордишься своей мамой, – сказал Клинт.

Эмми кивнула. Кажется, Клинт ждал, что она скажет что-то ещё, но она понятия не имела, что должна сказать.

– Она одна воспитывала тебя и смогла сделать потрясающую карьеру. Это всё равно что жить в одном доме с суперженщиной!

Эмми снова кивнула. Может быть, если она будет молчать, он перестанет задавать вопросы.

Клинт откашлялся и снова повернулся к маме Эмми.

– Гретчен рассказывала мне о твоём новом проекте. Звучит многообещающе!

В глазах мамы что-то промелькнуло. Никто этого не заметил, потому что она всегда была сдержанной на публике, но Эмми поняла, что это едва заметная паника.

– Я удивлена, что Гретчен уже сообщила тебе, – сказала она. – Мы планировали объявить об этом на следующей неделе.

– Знаю, – ответила Гретчен, – но это была прекрасная возможность.

Мама Эмми улыбнулась и кивнула.

– Эмми, почему бы тебе не взять что-нибудь перекусить?

Эмми пошла к ближайшему официанту, но не успела отойти далеко.

– Итак, Пэм, почему ты решила стать ведущей реалити-шоу?

Эмили резко обернулась. Её мама будет выступать на телевидении? Мама украдкой взглянула на неё.

– Я решила, что это прекрасная возможность завязать новые контакты с другими родителями. Мы пока не утвердили все детали, поэтому я не хочу вдаваться в подробности.

Клинт посмотрел на Гретчен.

– Какой будет формат?

– Она будет по нескольку недель проводить с семьями, – ответила Гретчен. – Будет говорить им, что они делают не так, и помогать исправить ошибки.

– Как интересно! – воскликнул Клинт. – Эммелин будет сниматься с тобой?

Тук. Тук. Тук. Сердце Эмми забилось сильнее. Мама откашлялась.

– Нет, это было бы слишком неудобно.

– А кто будет за ней присматривать?

Тук. Тук. Тук.

Мама Эмми широко улыбнулась, словно девушка из команды поддержки, которая знает, что её команда проигрывает.

– Я нашла прекрасную школу. Эмми там понравится. Это будет всё равно что жить в семье.

Эмми наморщила пульсирующий лоб. Школы не были похожи на семью. Она же не будет жить в школе, если только мама не отправит её в…

– Школа-интернат? – закончил Клинт мысль Эмми.

Тук-тук. Тук-тук.

– Школа комплексного погружения, – ответила мама. – Эмми будет жить с учениками своего возраста в прекрасной обучающей среде.

Эмми понятия не имела, что значит «комплексное погружение», но для неё это звучало как школа-интернат.

– Что это за школа? – спросил Клинт. – Где-то поблизости?

Мама опустила голову и разгладила невидимые складки на платье. Наконец она снова подняла глаза, и её лицо было спокойным и безмятежным.

– Вообще-то, школа находится в Англии.

Эмми показалось, что кто-то бросил ей на грудь мешок с песком. Она не могла дышать. Школа-интернат. Англия. Школа-интернат. Англия.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

Клинт повернулся к Эмми.

– Эмма, а ты что об этом думаешь? Наверное, когда ты впервые об этом узнала, это было для тебя шоком?

Мама Эмми сглотнула и пристально посмотрела на Эмми, словно умоляя её ответить правильно.

Комната начала вращаться, словно Эмми оказалась на сломанной карусели. Она с трудом улыбнулась.

– Я рада, что могу поддержать маму.

Мама положила руку на локоть Эмми.

– Ты слишком добра ко мне. Милая, мне надо привести себя в порядок. Идём со мной. – Она потянула Эмми за локоть и увела её в туалет.

– Итак, – сказала мама, закрывая за собой дверь. – Ты побледнела. Надеюсь, ты не упадёшь в обморок?

Эмми села на шаткий стул в углу. Она не знала, каково это – упасть в обморок, но если комната продолжит вращаться, она, наверное, в конце концов окажется на полу. Она прислонилась головой к стене, и вращение начало замедляться.

– Сделай глубокий вдох, и мы поговорим.

Эмми обхватила живот руками и попыталась вдохнуть, но кажется, в помещении было недостаточно воздуха. Она хотела начать задавать вопросы, сказать, как это несправедливо, но кто-то словно залепил ту часть её мозга, которая отвечала за формирование предложений, жевательной резинкой.

Школа-интернат. Англия. Школа-интернат. Англия.

Эти слова продолжали вертеться у неё в голове.

– Мне жаль, что ты обо всём узнала вот так, – сказала мама. – Я только сегодня утром договорилась с директором и не хотела ничего тебе говорить, пока всё не будет готово. Я собиралась сказать тебе сегодня днём, но наложение швов заняло много времени.

– Почему я не могу остаться здесь? – наконец выдавила Эмми.

– За тобой некому присмотреть.

– Но…

– Эмми, я детский психолог и твоя мама. Я знаю, что для тебя лучше.

Эмми вздохнула. Она слышала эту фразу на протяжении почти двенадцати лет и до сих пор не знала, что на неё возразить.

– Когда мне придётся уехать?

Мама отвернулась.

– Ситуация не самая простая… Вообще-то они не принимают новых учеников после начала триместра, поэтому тебе повезло, что тебя вообще взяли. Но мне пришлось согласиться привезти тебя как можно быстрее, чтобы ты не пропустила слишком много занятий.

Глаза Эмми наполнились слезами. Она переезжает на другой континент, она будет совершенно одна, и это произойдёт совсем скоро.

– Милая, я знаю, что это непросто, но тебе надо быть сильной. В зале репортёры, и я не хочу, чтобы они подумали, что что-то не так. Гретчен представила меня как наставника всех американских мам и пап. Подумай обо всех людях, которым я смогу помочь. Но если ты не будешь меня поддерживать, они об этом узнают, и моя помощь уже не будет столь эффективной. Кроме того, для тебя это шанс – то ты сможешь получить первоклассное образование.

– Ты так же говорила про подготовительную школу Бартоломью и Гленмор-Хайтс.

– Знаю, но эти школы опустились на нижние места в рейтинге, и я не могла оставить тебя там, потому что они не помогли бы тебе получить хорошее образование. Эта школа – совсем другая.

Мама всегда так говорила. Всякий раз, когда школа опускалась на несколько пунктов в рейтингах, мама начинала переживать, что Эмми получит недостаточно хорошее образование, как будто обучение в четвёртой по значимости школе в Новой Англии отличалось от обучения в школе, занимавшей второе место. Но школа-интернат? Эмми не могла себе этого даже представить.

Мама взяла её за руку и крепко сжала.

– Эм, я не собиралась скрывать это от тебя, – сказала она. – Обещаю, позже мы ещё поговорим, и тогда между нами больше не будет секретов.

Эмми подумала о своей тумбочке и странном письме, которое лежало внутри. Письме, о котором она ни за что не расскажет маме, даже через миллион лет.

– Хорошо, больше никаких секретов.



Глава 2
Школа

– Уэллсворт великолепная школа, милая. Тебе там понравится, – сказала мама.

Было уже за полночь, и они ехали домой. Эмми совершенно не хотелось говорить. Она прижалась лбом к автомобильному стеклу и притворилась, что спит. Однако мама не поняла намёка.

– Англия прекрасна. Я провела там несколько лет со своей кузиной Люси, и это был один из лучших периодов в моей жизни.

Эмми распахнула глаза. Англия. Значит, её мама была в Англии. Там она и встретила…

Она сжала губы. Письмо с его именем прибыло всего несколько дней назад. Слишком странное совпадение. Она взглянула на маму. Может ли она спросить о нём и не вызвать подозрений?

– Ясно, – небрежно ответила Эмми. – Ты ведь встретила в Англии папу, да?

Мама откашлялась. Она всегда так делала, когда Эмми заговаривала об отце.

– Да.

Пока всё шло хорошо.

– Ты ведь в последнее время о нём ничего не слышала?

– Конечно, нет! Он пропал девять лет назад. Почему я должна была о нём услышать именно сейчас?

В голове Эмми замелькали картинки, словно со старой семейной видеокассеты. Сильные руки, поднимающие её в воздух. Колючая борода, царапающая лицо. Запах мятной жевательной резинки. Прошло уже девять лет. С её третьего дня рождения, когда так и не съеденный праздничный торт остался в холодильнике. Праздновать никому не хотелось.

– Его семья по-прежнему живёт в Англии?

Мама пристально смотрела на дорогу. Её лицо, такое оживлённое и радостное, когда она говорила о школе, теперь казалось вырезанным из камня.

– У твоего отца не было семьи.

– А его друзья? – не отступала Эмми. – Кто-нибудь, кто хорошо его знал?

– Почему ты спрашиваешь?

Эмми посмотрела на руки. Она не хотела, чтобы у мамы появились подозрения.

– Мне просто любопытно.

Мама вздохнула.

– Насколько я знаю, он никогда не общался ни с кем из Англии, когда мы переехали сюда. Думаю, лучше не думать о нём. Теперь мы с тобой вдвоём, и это не так уж плохо, верно?

Эмми посмотрела в окно.

– Верно.

Она не была уверена, говорит ли правду, но это казалось лучшим способом закончить разговор. Ей было нужно время, чтобы подумать. И разработать план.


Как только они вернулись домой, Эмми с лёгкостью убедила маму, что хочет спать. Сложнее было удостовериться, что мама не догадается, что она вовсе не собирается спать.

Эмми тихо открыла ящик тумбочки и отодвинула все безделушки в сторону. В самом дальнем конце лежало письмо.

За последние три дня она так часто смотрела на него, что запомнила наизусть, и теперь снова вытащила и прочла:

Дорогая Эммелин,

Грядут перемены. С твоим отцом всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Если найдёшь его памятные вещи, сохрани их.

Искренне твой,

Друг

Эмми не знала, что думать. Грядут перемены. Может быть, этот человек знал, что мама отправляет её в Англию? Но как это возможно, если даже сама Эмми об этом не знала? Она снова посмотрела на письмо. Её отец. Его памятные вещи. Но у неё не было ничего принадлежащего отцу. Когда он исчез, мама избавилась от всех его вещей. Однако этот «друг» считал, что у Эмми есть нечто, оставшееся на память от отца.

Она легла на кровать и стала смотреть в потолок. Их дом много поколений принадлежал маминой семье. Она ни за что не продала бы его. Если отец хотел спрятать что-то ценное, это было бы идеальное место.

Эмми подкралась к двери и приоткрыла её. Свет в маминой спальне был потушен. Она на цыпочках поднялась по маленькой лестнице, огибавшей печную трубу, и отперла маленькую дверь, ведущую на чердак. Поёжилась от холода и включила свет. Повсюду валялись вещи: прялка, принадлежавшая давно умершей родственнице, телефон с длинным витым шнуром, втыкавшимся в стену, даже старый компьютер, который мама забыла выбросить. Всё это могло считаться памятными вещами. Что же именно принадлежало её отцу?

Эмми открыла ближайшую коробку. В ней лежали старые кабели. В следующих трёх коробках были чеки и документы – скорее всего, мамины налоговые декларации. В пятой коробке тоже были документы, и Эмми уже собиралась её закрыть, когда её внимание привлёк лежащий в самом низу лист бумаги. Кажется, там было написано «брак»? Она вытащила бумагу: наверху огромными буквами было напечатано «Свидетельство о браке». Эмми проглотила слюну и прочла имена.

Памела Уиллик. Томас Эллин.

Эмми нахмурилась. Здесь что-то не так. Разве фамилия её отца не Уиллик? Из надписи следовало, что её отец взял мамину фамилию. Она пожала плечами. Наверное, у него были передовые взгляды.

Эмми огляделась. Здесь должны быть и другие папины вещи, от которых мама не успела избавиться. Она обыскала каждую коробку, но имени папы больше нигде не встречалось. В крошечное чердачное окошко просочился утренний свет. Мама вот-вот встанет. У неё почти не осталось времени.

Эмми потёрла руки, на которых уже появились мурашки, и попыталась вспомнить, что было сказано в письме. «Если найдёшь памятные вещи, сохрани их». Памятные вещи. Документы не были памятными вещами, к тому же было не совсем безопасно оставлять их там, где их мог найти кто угодно. Может быть, здесь есть тайник? Эмми обошла холодную печную трубу и провела рукой по стенам. Там не было никакой задвижки, открывающей потайную дверцу. Она может постучать по половицам, чтобы проверить, не отходит ли какая из них, но это, наверное, разбудит маму. Кроме того, это фермерский дом, которому уже двести лет. Все половицы отходят от пола.

Эмми вздохнула. Невозможно найти тайник, не подняв шума. Она положила руку на огромную каменную трубу и пошла было к двери, но на полпути остановилась. Почему эта часть трубы не такая холодная, как остальные? На ощупь она тоже казалась другой, словно с камня стёрли всю сажу и копоть. Эмми пригляделась. На трубе было какое-то покрытие, вроде твёрдого пластика, благодаря которому она выглядела как будто сделанной из камня. Эмми обхватила трубу пальцами. На ней оказалась выемка. Эмми потянула, и фальшивый камень оказался у неё в руках, обнажив огромную дыру. Внутри находилась металлическая шкатулка.

Сердце Эмми учащённо забилось. Вот это похоже на памятную вещь! Она вытащила шкатулку и почувствовала, как внутри у неё всё перевернулось. Шкатулка была очень красивой. Снаружи она была украшена гравировкой – розами, шипами и замысловатыми крестами. Эмми медленно и осторожно открыла крышку. Внутри было письмо.

Дорогая Памела, я знаю, что ты обижена на меня, но если найдёшь это, прошу, не выбрасывай их. Они очень ценные.

Моя милая Эммелин, если ты их найдёшь, то сохрани. И на твоём месте я бы ничего не говорил маме.

С любовью,

Том (папа)

Письмо задрожало в руках Эмми. «Моя милая Эммелин». «С любовью, папа». Её отец написал это письмо ей.

Эмми отложила письмо в сторону и ахнула. В прорези были вставлены двенадцать медальонов разной формы. Некоторые были круглые, другие в форме слезы, и каждый из них представлял собой изысканный шедевр. Каждая выемка, каждый изгиб, каждый ободок были на своём месте, образуя целый набор, в котором не было ни одного одинакового медальона. Эмми взяла один медальон и сжала в ладони. Неужели они и правда принадлежали её отцу? У неё никогда не было папиных вещей. Она даже никогда их не видела.

Эмми сидела на жёстком деревянном полу со шкатулкой на коленях. Что ей делать дальше? В письме говорилось, что она должна сохранить памятные вещицы своего отца. Означало ли это, что она должна спрятать их у себя в комнате? Или взять с собой в Англию? Она даже не была уверена, что хочет ехать в Англию. Эмми прислонилась головой к стене и вздохнула. Она могла отказаться ехать. Могла спуститься к завтраку и сказать маме, что никуда не поедет. Но какой-то чуть слышный голос внутри говорил: «Почему бы и нет? Что ты теряешь? Подогретую замороженную лазанью в ожидании, когда мама вернётся домой? Повторный просмотр старых фильмов в одиночестве в субботу вечером?»

Англия. Родина её папы. Может быть, она тоже найдёт там дом?

Эмми постучала пальцами по шкатулке. Тот, кто прислал ей это письмо, знал, что она едет в Англию и что эти медальоны спрятаны в их доме. Должно быть, он знал о её отце. И если поездка в Англию означала, что Эмми сможет больше узнать об отце, значит, она поедет.

Она прикусила губу. Теперь надо придумать, как не дать маме узнать про письмо и медальоны, пока она не сядет в самолёт.


Неделю спустя Эмми уже находилась в зале прибытия аэропорта Хитроу с багажной тележкой, лавируя между толпами возбуждённых пассажиров. За ней должен был приехать кто-то из школы, но она не имела понятия, как его узнает. Может быть, у него будет табличка с именем Эмми, как в фильмах.

– Прошу прощения, ты, должно быть, и есть Эммелин Уиллик?

Эмми развернулась. Напротив стоял мужчина с бритой головой и щетиной на подбородке.

– Да, я Эмми, – ответила она.

Мужчина протянул руку.

– Я Джонас Трешам, и я отвезу тебя в Уэллсворт.

Эмми закусила губу. Она представляла кого-то чопорного в строгом костюме. На этом же мужчине была чёрная толстовка, и он выглядел так, словно не брился целую неделю.

– Вы из Уэллсворта?

Он указал на нашивку на толстовке.

– Так написано на моём чеке и куртке.

Эмми прищурилась: на нашивке было написано «Уэллсворт». Она пожала его протянутую руку.

– Хочешь подождать, пока я подгоню машину? – спросил он.

– Нет, я пройдусь пешком. – После восьмичасового перелёта Эмми ужасно хотелось размять ноги.

Она почти сразу нашла машину, которая выглядела так, словно на ней ездили члены королевской семьи: блестящая, чёрная и огромная. Джонас ехал не просто быстро, он гнал изо всех сил. И он был таким не единственным. Когда они выехали на автостраду, Эмми показалось, что они участвуют в гонках Национальной ассоциации, только каждый ехал по неправильной стороне дороги, ведь в Англии левостороннее движение.

После этой гонки, длившейся целую вечность, машина свернула на боковую улицу и поехала медленнее. Вскоре они оказались на другой дороге с более спокойным движением, и Эмми наконец-то смогла посмотреть в окно, не чувствуя головокружения. Узкая улица была обрамлена живыми изгородями, которые почти касались машины. Они свернули на аллею и проехали под тяжёлой каменной аркой с вырезанным сверху словом «Уэллсворт». Эмми прижалась к стеклу, но вокруг было так много деревьев, что она не могла разглядеть школу. Наконец они доехали до конца аллеи.

Эмми крепко сжала рюкзак, выбралась из машины и посмотрела наверх. Ей пришлось высоко задрать голову. Она побывала во многих частных школах, но ни одна из них не была похожа на эту. У неё были высокие шпили и массивные сводчатые окна, как у соборов в Нью-Йорке. Во все стороны тянулся лабиринт стен, как будто к школе постоянно пристраивали комнаты.

По парадной лестнице спустилась женщина с пышными чёрными волосами, опираясь на трость.

– Эммелин Уиллик?

– Да, – ответила Эмми.

– Добро пожаловать в Уэллсворт. Я мадам Бойд. Я буду твоей наставницей. Это значит, что я здесь для того, чтобы поддерживать тебя, помогать и следить, что тебя не исключили.

Эмми попыталась проглотить слюну, но во рту ужасно пересохло. Неужели её могут исключить?

– Давай-ка отведём тебя в дом.

Джонас вытащил из багажника вещи Эмми, и они втроём пошли по тропинке, ведущей вокруг зданий школы. Как только они свернули за угол, ветер чуть не сбил Эмми с ног. Он хлестал по щекам, словно ледяной хлыст, как будто она попала в аэродинамическую трубу.

– Я взглянула на твоё школьное расписание, – сказала мадам Бойд. – У тебя не было латыни?

– Нет.

– И греческого?

– Нет.

Мадам Бойд покачала головой.

– Ни античности, ни литературы, и кто знает, чему они вас учили на «истории США». Ну, бесполезно теперь об этом говорить, будем решать проблемы по мере поступления.

Казалось, мадам Бойд говорила на каком-то другом английском с незнакомыми словами, дополнительными буквами «р» и полным отсутствием буквы «г». Возможно, она была родом из Ирландии или Шотландии.

– Ты начнёшь с уроков латыни для первого класса, и я запишу тебя в латинский клуб, чтобы помочь нагнать остальных, – сказала мадам Бойд.

– Что такое латинский клуб?

– Группа, которая занимается углублённым изучением латыни. Они читают и обсуждают литературу на латыни и помогают тем, кому нужна помощь.

Клуб, где читают книги на латыни. Ничего более скучного Эмми и представить не могла.

– А есть ещё другие клубы, куда я могла бы вступить? Может быть, футбольный клуб?

– Ты найдёшь информацию обо всех наших обществах и спортивных кружках, включая футбол, в школьном справочнике.

Сердце Эмми забилось быстрее. Значит, у них всё-таки есть футбольная команда! По крайней мере, хоть что-то интересное.

Мадам Бойд посмотрела на неё.

– Латинский клуб может быть несколько… шумным. У некоторых его членов имеется привычка делать неверный выбор. Однако они получают самые высокие экзаменационные баллы в стране и, учитывая то, насколько сильно ты отстала, думаю, он тебе очень поможет. Только постарайся не попасть в беду.

Эмми кивнула, хотя и представить не могла, что такого опасного в затхлом и скучном латинском клубе.

Они прошли продуваемый ветром участок и свернули под деревья. Куда бы они ни направлялись, это место было хорошо скрыто от посторонних глаз. Мадам Бойд снова повернула и так резко остановилась, что Эмми чуть не врезалась в неё. На поляне стояли две каменные башни с округлым зданием между ними.

– Это дома Эдмунд и Одри, – сказала мадам Бойд. – Ты будешь жить на третьем этаже Одри, это дом для девочек. – Она посмотрела на Джонаса. – Не могли бы вы перенести вещи мисс Уиллик в её комнату? Мне надо кое-что с ней обсудить.

Джонас кивнул и понёс чемоданы Эмми внутрь здания.

Мадам Бойд пристально посмотрела на Эмми.

– Мисс Уиллик, я должна говорить откровенно. У меня есть кое-какие сомнения относительно твоего присутствия в Уэллсворте.

Эмми перевела взгляд на свои руки.

– Не потому, что ты плохо учишься, – продолжала мадам Бойд, – а из-за сильного давления, с которым тебе придётся столкнуться. Ты не привыкла к нашей школьной системе. Ты пропустила первый, второй год и начало третьего. Хотя кое-чему ты научилась в Америке, ты всё равно будешь отставать. Я говорю это не для того, чтобы тебя расстроить, а чтобы ты поняла, сколько работы предстоит. Я объясняла всё это твоей маме, но она настаивала, что ты со всем справишься. Однако если Уэллсворт окажется слишком сложным для тебя, мы можем договориться насчёт другого места. Ты меня понимаешь?

Эмми кивнула и заправила прядь волос за ухо. Учёба всегда давалась ей легко, но она никогда прежде не была в подобной школе. Может быть, Уэллсворт и не такая уж хорошая идея.

– В твоей комнате есть школьный справочник, – сказала мадам Бойд. – В нём ты найдёшь карту и расписание уроков. К сожалению, у меня сейчас встреча, поэтому я не могу пойти с тобой, но соседка по комнате поможет тебе освоиться. – Мадам Бойд пожала Эмми руку. – Не стану желать тебе удачи, потому что с упорной работой и самодисциплиной она тебе не понадобится.

Эмми вяло кивнула, но пожалела, что у неё нет никакого талисмана на удачу. Кажется, он мог бы ей пригодиться.

Мадам Бойд исчезла среди деревьев, и вскоре Джонас снова появился в дверях.

– Всё в порядке?

Эмми пожала плечами. Швы у неё на лбу по-прежнему болели, она путешествовала целую вечность, а её наставница считала, что она не справится с учёбой…

– Не обижайся, но ты выглядишь совершенно измождённой, юная мисс. Может быть, мне кого-нибудь позвать…

– Всё хорошо, – ответила Эмми. Она не знала, что значит «измождённый», но в этом наверняка не было ничего хорошего.

Джонас потёр щетинистый подбородок.

– Знаю, что Уэллсворт на первый взгляд кажется пугающим. Я сам здесь учился. И хотя я окончил школу почти двадцать лет назад, я по-прежнему помню это чувство. Многие люди начинают сомневаться, действительно ли это место им подходит.

Глаза Эмми наполнились слезами. Она только что приехала и уже настолько отстала от остальных учеников, что может никогда не догнать их. Может быть, ей снова сесть в самолёт и не оглядываться?

– Никто не заставит тебя остаться, – продолжал Джонас. – Только ты сама можешь это решить.

Эмми поправила рюкзак. Она нащупала очертания шкатулки, словно талисман, внутри которого была частичка её отца и частичка её самой. Шкатулка казалась очень тяжёлой, словно пыталась привлечь её внимание. Я здесь, будто говорила она, я здесь. Не забудь обо мне.

– Тогда тебе лучше зайти внутрь, – сказал Джонас. – Если тебе понадобится моя помощь, я буду поблизости.

– Спасибо, – сказала Эмми, и Джонас исчез среди деревьев.

Эмми повернулась и посмотрела на толстую деревянную дверь. Сейчас или никогда. Она крепко сжала лямку рюкзака, взялась за железную ручку и открыла дверь.



    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю