Текст книги "Грешный ангел"
Автор книги: Джулия Лэндон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 2
Роузвуд, юг Англии
Руперт, первый из роузвудских воспитанников, ждала на почтовой станции в Пемберхите, устроившись на старой повозке, запряженной двумя упитанными серыми лошадками, у которых был такой вид, точно они лет десять не видели ограды пастбища с этой стороны. К счастью, от Пемберхита до Роузвуда было всего три мили, и с каждой милей волнение Лорен росло. Но когда они свернули на аллею, ведущую к Роузвуду, она была потрясена. Некогда величественный дом обветшал до неузнаваемости. Большие зеленые ставни, такие великолепные во времена ее юности, выцвели; один ставень повис на уцелевшей петле. Окна из сплошного стекла, некогда гордость ее матери, покрылись трещинами. Лужайка перед домом заросла сорняками, ограда покосилась, и только над одной из четырех каминных труб поднимался тонкий, слабый дымок. Возле дома два козленка жевали сорную траву.
– Что случилось? – воскликнула Лорен, не скрывая своего разочарования.
– Мы несколько ограничены в средствах, – устало пробормотал Пол.
Ограничены в средствах? Судя по обстановке, они просто бедствуют.
– Но… ведь какой-то доход у нас есть! – воскликнула Лорен.
– Все очень сложно, – мрачно ответил Пол. – Я потом объясню.
Повозка, подъехав ко входу, остановилась. Руперт соскочил на землю и занялся самым, по его мнению, важным делом – принялся загонять козлят.
Внезапно дверь распахнулась, и появился мальчуган лет двенадцати с большим багровым пятном на лице.
– Она приехала! – закричал он. – Она приехала! Он бросился к Лорен, которая торопливо вышла из повозки, и обхватил худыми руками ее ноги.
– Ах, Леонард! Как я рада тебя видеть! – Весело смеясь, она крепко обняла его.
– Ты плыла на очень большой лодке? – спросил мальчуган.
– Да, милый, мы плыли на очень-очень большой лодке, – ответила она, не переставая улыбаться. – Но мы видели только одного пирата.
– Пирата! А как вы узнали, что это пират? – спросил Леонард в благоговейном восторге. Лорен рассмеялась.
– Ну как же, на нем была треуголка, на одном глазу – повязка, на боку – сабля.
– Он выше дяди Итана? – прокричал, появляясь в дверях, мальчик лет десяти и тоже бросился к Лорен.
Она успела подхватить его прежде, чем он врезался в нее. Прижав мальчугана к себе, Лорен поцеловала его в золотистые волосы.
– Он выше дяди Итана и изъяснялся на незнакомом языке, – сообщила она, опускаясь на колени.
– Я же говорил, Лидия! Я же говорил, что там будут пираты!
– Я знаю, Теодор!
Следом за мальчиками выбежала хорошенькая двенадцатилетняя девчушка, которая негодующе фыркнула. Улыбнувшись, Лорен протянула к ней руку, но Лидию оттолкнула маленькая Салли, тоже выбежавшая из дома и бросившаяся к Полу. Еще один мальчик, семилетний Хорас, опередил Лидию; к поясу у него был привязан деревянный меч. Дети столпились вокруг Лорен, как цыплята, ожидающие корма, и она обнимала всех, и терпеливо отвечала на их вопросы, и смеялась весело, выслушивая новости.
– Черт возьми, не хочешь ли объяснить свой поступок? – раздался злобный голос.
Лорен подняла глаза и подавила готовый вырваться вопль. В два часа пополудни дядя Итан появился в поношенном халате, с бокалом бренди в дрожащей руке. Но еще больше ее потрясли его габариты. Господи Боже, он прибавил фунтов семьдесят, а может, и больше. Лицо одутловатое, бледное, подбородок мясистый, как у упрямого старого борова, что жил у них в пристройке. Он всегда был огромным, но таким Лорен его еще не видела. И очень разозлилась. Промотав их наследство, Итан поселился у них в имении. Роузвуд пришел в полный упадок, а дядюшка разжирел.
Лорен медленно выпрямилась, отпустила руку Теодора и подбоченилась.
– Добрый день, дядя.
– О чем ты думала, черт побери? – рявкнул тот.
Ах вот как! Лорел прищурилась и направилась к нему.
– О чем я думала? А вы о чем думали? Вы ведь обещали мне, дядя Итан! Обещали заботиться о детях!
Вздрогнув, Итан смущенно посмотрел на стайку детей, окруживших Лорен.
– Я и заботился! – выпалил он, лицо его побагровело. – Не увиливай от разговора, девчонка! Это ты нарушила свои обещания!
Приблизившись к дядюшке, Лорен закричала:
– Ничего подобного! Мы подписали договор, и он не был выполнен! Эти деньги мне не принадлежали! – Она молча смотрела ему в глаза. Пусть попробует не согласиться!
Итан явно был ошеломлен. Расправил отвороты своего халата и тихо пробормотал:
– Дерзкая девчонка.
Но Лорен его не слышала. На дорожку вышла миссис Питерман; на лбу у нее была мука, из пучка выбивались пряди волос. Издав восторженный вопль, Лорен бросилась к ней в объятия. Они крепко обнялись, радостно пританцовывая и покачиваясь.
Итан переадресовал свою враждебность Полу, в то время как тот направился к женщинам.
– Она отказалась от наследства, а теперь думает, что может делать все, что ей заблагорассудится! Ей-богу, она ошибается! Попомни мои слова! – прорычал он.
Пол, подняв бровь, смотрел, как миссис Питерман и Лорен рука об руку вошли в дом.
– Да, похоже, у нее уже трясутся поджилки. Самодовольная улыбка приподняла уголки его губ; он пошел за дядей и вместе с детьми вошел в дом следом за сестрой.
Со дня ее возвращения в Роузвуд прошло чуть больше месяца, думала Лорен, сидя в коридоре у двери, ведущей в приемную доктора Стивенса. Чуть больше месяца! Устремив пустой взгляд на стену, она удивлялась тому, что произошло за это время. Прежде всего Итан расстроил ее, заявив, едва она приехала в Роузвуд, что он намерен снова выдать ее замуж. Не прошло и четырех дней, как за этим заявлением последовала попытка мистера Тэдиуса Голдуэйта сделать ей предложение. Этого было достаточно, чтобы она с криком выбежала из дома.
Боже правый!
Новое замужество не интересовало ее даже в перспективе, да еще с каким-либо дряхлым стариком, о котором, разумеется, думал Итан, и, уж конечно, речи не могло быть о маленьком кругленьком аптекаре, Тэдиусе Голдуэйте по прозвищу Привереда.
Какой-то звук привлек ее внимание, и, подняв глаза, Лорен в ужасе раскрыла рот, увидев, как потрудились над букетом живых цветов Леонард и Хорас. По всему восточному ковру и маленькому столику у входа были разбросаны лепестки, так что в вазе с ручной росписью оставались только ободранные стебли тепличных цветов. Лорен вскочила, торопясь подобрать мусор, прежде чем доктор Стивене обнаружит его. Леонард помогал ей, в то время как Хорас стоял рядом с мрачным видом.
– Ничего страшного, – торопливо успокоила их Лорен, ища, куда бы спрятать лепестки. Никакого вместилища, за исключением корзины для тростей и зонтов, в прихожей не было. Озорно подмигнув мальчикам, она высыпала лепестки в корзину, обернулась, прижала к губам палец и подвела детей к единственному стулу в коридоре.
Она села, велела детям сесть у своих ног, и мысли ее тут же вернулись к выбору, стоящему перед ней. Как ни была она благодарна судьбе за возвращение домой, жалкое состояние, в котором находился Роузвуд, вызывало у нее отвращение. Пол уже объяснил ей, что в связи с повышением приходских налогов, падением цен на зерно и огораживанием приходских земель, в результате чего лучшие земли доставались богатым, в Роузвуде остался лишь клочок пахотной земли, к тому же уже истощенной.
– Представительство – вот что нам нужно! – бушевал он. – В парламенте некому защищать наши интересы!
Все это было ей непонятно. За исключением одного: их земля так утомлена, что не может давать хорошие урожаи, а если бы и могла, у них нет средств нанять работников, не говоря уже об уплате приходских налогов. И вот молодая женщина ломала голову, размышляя, как все уладить.
Она настолько погрузилась в эти размышления, что не обратила внимания на взволнованный вид миссис Питерман, попытавшейся объяснить, как можно, по ее мнению, разрешить проблемы Роузвуда. Лорен не понимала этого вплоть до того дня, когда мистер Голдуэйт прибыл в имение с травами от кашля, распространившегося среди детей.
Потом он показал Лорен кое-какие травы, которые он посадил в заросшем саду. Сад лекарственных трав навел Лорен на мысль о выращивании на продажу бахчевых, овощей и фруктов, которые, кажется, растут быстро и всегда нужны. Она была настолько захвачена своими идеями, что неумелая попытка мистера Голдуэйта поцеловать ее так удивила молодую женщину, что у нее на мгновение остановилось сердце.
– Мистер Голдуэйт! – воскликнула она, когда кругленький человечек неожиданно заключил ее в железные объятия и протянул к ней губы. – Господи, да отпустите же меня!
Человечек стал красным, как налитое спелое яблоко, и быстро опустил руки. Лорен лихорадочно искала палку, чтобы размозжить ему голову, но не найдя, подбоченилась и воззрилась на него.
– Как это, по-вашему, называется? – вопросила она властно, словно истинная графиня.
Пухлый аптекарь вытянулся во весь свой рост – он оказался примерно на два дюйма короче Лорен – и ответил надменно:
– А как это, по-вашему, называется? Но тут Лорен напугала и себя, и аптекаря, разразившись хохотом, отчего мистер Голдуэйт из красного стал багровым.
– Простите, мистер Голдуэйт, я не хотела. Но видите ли…
– Вижу очень ясно, графиня Берген, – чопорно сказал он.
– Хилл. Мисс Хилл, – поправила его Лорен.
К великому разочарованию Итана, она решила жить под своей девичьей фамилией, полагая, что прав на титул графини у нее не больше, чем на наследство графа Бергена.
– Я понял со слов миссис Питерман, что поскольку вы теперь вдова…
– Вот как! Мистер Голдуэйт! Прошу вас, остановитесь, постарайтесь понять, что мое место – здесь, в Роузвуде. Я нужна этим детям.
Бочкообразная грудь Тэдиуса Привереды стала раздуваться.
– Я это прекрасно понимаю, мисс, и всячески приветствую вашу склонность к благотворительности. Именно это качество следует искать в жене, а вы в полной мере обладаете им, и я твердо намерен…
– Мистер Голдуэйт, остановитесь! – в ужасе вскричала Лорен, подняв руку. – Пожалуйста, простите меня, сэр. У меня неотложное дело, – как-то неуверенно проговорила она и повернулась, намереваясь убежать, но мистер Голдуэйт схватил ее за руку и крепко сжал. Она вырвала руку. – Мистер Голдуэйт, вы должны изгнать из своей головы все мысли обо мне…
– Мисс Хилл, вы не можете вообразить, насколько мое сердце…
– Мне нужно идти в дом!
– Но, мисс Хилл, я желаю кое-что сказать вам! – Голос его прозвучал торжественно.
Лорен резко повернулась, но, прежде чем убежать из сада, успела заметить, что мистер Голдуэйт приподнял шляпу в знак прощального приветствия.
Когда она влетела в кухню, миссис Питерман бросила на нее радостный взгляд.
– Ну что? Была ли у мистера Голдуэйта возможность поговорить с вами? – спросила седовласая домоправительница, усмехаясь без малейшего смущения.
Лорен рухнула на деревянную скамью.
– Да поможет мне Бог, ведь Тэдиус Голдуэйт хочет жениться на мне!
– Замечательно! – воскликнула миссис Питерман, всплеснув испачканными в тесте руками.
Лорен уставилась на нее; вид у миссис Питерман был растерянный. Мысль о браке казалась самой Лорен невообразимой, невероятной, фантастической!
– Это невозможно, миссис Питерман!
– Невозможно? – вскричала экономка. – Это прекрасно! Вам нужно обдумать практическую сторону дела, Лорен. Он хороший человек и будет опорой семьи. Он заботится об этих детях – этим вы не можете пренебречь, – наставительно проговорила она и с блаженным видом пустилась в такие славословия по адресу Тэдиуса Голдуэйта, что Лорен стало казаться, будто пухлый аптекарь представляет собой некую разновидность Геркулеса.
И теперь, сидя в приемной мистера Стивенса, Лорен едва не задохнулась, подумав о том, что все хотят выдать ее замуж. Но она скорее бросится с утеса, чем станет женой мистера Голдуэйта или подобного скучного типа. Если она когда-нибудь опять и выйдет замуж вторично, так только по любви. При этом, кажется, все взрослое население Роузвуда хочет видеть ее замужней, и причина тому – вполне реальное положение вещей. Ах, она прекрасно понимает ход их мыслей. Конечно, лучшее, на что может рассчитывать Роузвуд, так это на ее брак с какой-нибудь важной персоной, поскольку совершенно ясно, что Итан и миссис Питерман станут соперничать друг с другом, подыскивая ей мужа. Лорен в отчаянии ухватилась за другую мысль. Если бы только удалось сделать их хозяйство снова доходным, этой безумной гонке к алтарю был бы положен конец.
Именно эта идея и привела ее сегодня к врачу. Двое мальчиков, сопровождающих ее, несмотря на отчаянное желание покувыркаться на ковре, страдали от непрекращающегося кашля.
Внезапно дверь отворилась. Лорен перевела взгляд с детей на пожилого джентльмена, взиравшего на нее поверх очков в проволочной оправе.
– Кто вы такая? – спросил он нелюбезно. – Не помню, чтобы я видел вас в этих местах.
Лорен встала и, мягко сказав что-то детям, протянула руку.
– Я – Лорен Хилл.
– Хилл? Я знал некую мисс Хилл… Бог ты мой, неужели это вы? Боже, как вы изменились!
– Да, сэр, – приветливо отозвалась она и многозначительно взглянула на мальчиков.
Врач проследил за направлением ее взгляда и вгляделся в ее подопечных:
– Ваши дети?
– Они воспитываются в Роузвуде.
– А в Роузвуде, да, конечно.
– Они никак не избавятся от кашля, – сообщила она.
Врач внимательно посмотрел на детей. Леонард со своим родимым пятном глянул ему прямо в глаза. Младший мальчуган теребил свой потертый ремень.
– Хорошо, мисс Хилл, войдите вместе с ними, посмотрим, что можно сделать с непрекращающимся кашлем, – резко проговорил он и вернулся в свою просторную приемную.
Потом подошел к полке, где стояли разные пузырьки.
– Давайте сюда одного, – сказал он рассеянно, изучая пузырьки.
Он был не из тех, кто склонен к чувствительности. От этого недостатка он избавился много лет назад, в бытность свою молодым врачом. Он подумал, что не сможет хорошо лечить, если будет жалеть каждого несчастного. Он знал Леонарда с самого младенчества, когда его мать попыталась утопить свое бедное дитя. Доктор Стивене видел его время от времени на протяжении этих десяти-двенадцати лет; оказалось, как того можно было ожидать, что уродливое пятно неблагоприятно сказалось на психике ребенка. Мало того, что его родила шлюха и он остался сиротой, так судьба еще наградила его бросающейся в глаза отвратительной меткой.
Обернувшись, чтобы посмотреть, почему к нему не подвели мальчика, врач едва не разинул рот от удивления. Мисс Хилл явно колдовала над этим несчастным ребенком. Став перед ним на колени, она откинула упавшие ему на лоб рыжие волосы и шептала что-то с улыбкой, поразившей даже доктора Стивенса. Леонард стоял выпрямившись и, как впоследствии клятвенно засвидетельствовал доктор Стивене в своих медицинских записках, улыбался. Стивене ни разу не видел улыбки на губах Леонарда. И с изумлением смотрел, как идет к. нему паренек с выражением гордости на лице.
– Мисс Хилл говорит, что мне дадут ложку удовольствия, – заявил мальчик.
– Прошу прощения? – с трудом выдавил из себя Стивене, глядя на Леонарда.
Мисс Хилл откашлялась. Доктор Стивене вовремя поймал ее выразительный взгляд.
– Ложку удовольствия. Чтобы избавиться от кашля, – повторил Леонард.
– Ложку удовольствия, вот как? Ну что же, дай-ка я раньше послушаю, как ты дышишь, мальчуган, – сказал он и прижал ухо к груди Леонарда. Нет ли у него лихорадки? – Да, ложка удовольствия – это именно то, что тебе нужно, – добавил доктор, удивляясь, как это он, славящийся своей манерой сухо, официально разговаривать с больными, мог назвать противную микстуру «ложкой удовольствия». Сняв с полки бутылку, он налил полную ложку. – Ну, открой рот пошире. – И влил микстуру прямо в горло Леонарду.
Тот проглотил и повернулся к мисс Хилл. Она очаровательно улыбнулась и протянула к нему руку. Он подошел к ней и подтолкнул вперед другого мальчика, который решительным шагом направился к доктору Стивенсу.
– Мисс Хилл сказала, что я получу двойную дозу удовольствия, – гордо сообщил он.
Хмыкнув, доктор Стивене выслушал его. Она права, шумов в груди у Хораса больше, чем у Леонарда.
– Значит, двойную дозу, – пробормотал врач и налил в ложку горькое лекарство.
Первую порцию Хорас проглотил не поморщившись, терпеливо дождался второй, потом подошел к мисс Хилл.
– А как долго придется получать это удовольствие? – спросил он у нее.
– Думаю, до завтра. Да, доктор Стивене?
– Да, – коротко ответил тот.
– Мне кажется, сэр, поначалу мальчики начнут ощущать покалывание в пальцах ног? Если я ошибаюсь, поправьте меня. А теперь, мальчики, сядьте, пожалуйста, у входа и ничего не трогайте. Мне нужно кое-что обсудить с доктором Стивенсом.
И мальчики послушно уселись у двери, как настоящие маленькие джентльмены.
По мнению доктора Стивенса, все только что увиденное им было истинным чудом. И это чудо стоило всех его усилий. Черт возьми, как только ей удалось управиться с этими мальчишками? Не говоря обо все остальном.
– Мисс Хилл, не знаю, что вы сделали…
– Вы говорите о цветах? – Улыбнувшись, она махнула рукой. – Очень сожалею, но я была погружена в свои мысли, – с подкупающим смущением сообщила она.
– Простите?
– Я о цветах. К несчастью, у меня нет денег, иначе я с удовольствием заменила бы их новыми, но боюсь, еще некоторое время мое материальное положение не изменится. Но не будем пока об этом, потому что я пришла к вам с предложением. Видите ли, дети в Роузвуде не находятся под наблюдением врача, как это принято.
Он поправил очки и посмотрел на нее с недоумением, что не ускользнуло от Лорен, и она торопливо продолжала:
– Нет, речь идет не о шишках, не о синяках и тому подобных вещах, а о более серьезных заболеваниях. В Роузвуде не обращаются к врачу до тех пор, пока дело не зайдет слишком далеко, а ведь детские болезни распространяются быстро и приобретают характер эпидемии. Вот я и подумала – не могли бы вы время от времени посещать нас, но только не за деньги, а за более подходящее для вас вознаграждение?
Доктор, так и не поняв, какое отношение имеют ко всему этому цветы, сказал:
– Мисс Хилл, не представляю себе, что вы сделали, но вы должны знать, что я…
– Я говорю о помидорах, сэр, крупных, как окорока! И о фасоли, о тыкве, о капусте. В Роузвуде, осмелюсь утверждать, есть люди, способные выращивать фрукты и овощи. Но съесть их все просто невозможно, потому что растут они довольно быстро, и то, что остается, миссис Питерман скармливает Люси – я имею в виду огромную старую свинью. Надеюсь, вы не станете отрицать, что это просто грешно, что свинья вполне может обойтись без таких вкусных и ценных продуктов, а потому предлагаю своего рода сделку.
– Мисс Хилл! – Доктор Стивене сорвался на крик.
Молодая женщина растерянно заморгала. Врач снял очки и ущипнул себя за кончик носа.
– По правде говоря, доктор Стивене, – раздался тут еще один звонкий женский голос, – каждый, обладающий хотя бы крупицей здравого смысла, понимает, что кормить свинью чем-то, кроме помоев, – просто расточительство!
Доктор Стивене тяжело вздохнул и, открыв один глаз, увидел, что в дверях стоит маркиза Дарфилд со своей младшей дочерью Алексой. Маркиза была любимицей доктора, несмотря на ее привычку, доводящую его до белого каления, не прислушиваться к его советам. Темноволосая маркиза с глазами фиалкового цвета была так же хороша собой, как и таинственная мисс Хилл. Он не мог не признать, что стоящие рядом женщины являли собой замечательное зрелище.
– Леди Дарфилд, я как раз хотел сказать…
– По-моему, ваша мысль просто замечательна. Меня зовут Эбби Ингрэм, и я с удовольствием помогла бы вам.
Мисс Хилл ответила ей благодарным взглядом и улыбнулась.
– А я – Лорен Хилл. Вы знаете Роузвуд? Это маленькое поместье, и я размышляла о том, как мы могли бы сами себя обеспечивать. Дети, которые у нас живут… ну, я думаю, им необходимо привить чувство ответственности, насколько это возможно. Но они ничему не научатся, если с ними не заниматься, а в Роузвуде, к сожалению, никто не бывает. За исключением аптекаря. Но нельзя рассчитывать, что он возьмет достаточно много овощей в обмен на…
– Мисс Хилл! Прошу вас! То, что вам удалось сделать с этими двумя мальчуганами, – настоящее чудо, и я буду счастлив сделать для вас все, что в моих силах, а взамен получать помидоры – крупные, как окорока! – проревел доктор Стивене.
Женщины посмотрели/на него – словно на блаженного. Леди Дарфилд вскинула бровь и, отвернувшись в сторону, пробормотала:
– Я была совершенно уверена, что он согласится.
– Правда? А я – нет, – сказала Лорен. – Хотя не теряла надежды. К сожалению, мы несколько ограничены в средствах.
– Об этом не беспокойтесь! – весело проговорила леди Дарфилд. – Вряд ли доктора Стивенса так уж интересуют деньги. Он человек обеспеченный. И с радостью согласится присматривать за вашими подопечными!
Мисс Хилл одарила доктора лучезарной улыбкой.
– Я давно догадывалась, что он не такой ворчун, каким выглядит. Значит, вы полагаете, что на его помощь можно рассчитывать?
– Разумеется! – восторженно закивала леди Дарфилд.
Доктор Стивене переводил взгляд с одной женщины на другую. Обе обольстительно улыбались. Будь он послабее, пал бы перед ними на колени. Однако, не сказав ни слова, он резко повернулся и направился к своему письменному столу.
Когда Лорен Хилл наконец ушла, унося с собой две бутылки удовольствия, а взамен пообещав корзину помидоров, которую должны были принести на следующее утро, женщины договорились встретиться в Роузвуде на другой день, чтобы обсудить дальнейший план действий.
Эбби Ингрэм, как всегда, взяла быка за рога. Она сияла улыбкой, пока доктор осматривал порез на коленке Алексы, стараясь при этом доказать, что он совсем не ворчун.
Через несколько недель дела пошли вовсю. Лорен меняла овощи и фрукты на лекарства, на муку, дважды в неделю в Роузвуд приходила швея. Пустующие поля из-под пшеницы были отведены под тыквенные культуры, а вдоль всех изгородей произрастали томаты и ягоды. Каждое утро, закончив занятия, Лорен с детьми полола и поливала эти маленькие овощные угодья.
Дети были в восторге от такой работы. Каждый день измеряли, насколько выросли дыни, искали огурцы, спрятавшиеся на плетях под густыми листьями, и с удовольствием ухаживали за тыквами. Вскоре их маленькое хозяйство уже способно было обеспечить овощами несколько кухонь, а благодаря Эбби – активно участвовать в обмене. Жители Пемберхита стали более благожелательно относиться к сиротам.
К началу осени Роузвуд уже напоминал тот скромный загородный дом, каким был когда-то. Лорен все успевала, даже заботиться о неряхе дядюшке и время от времени спорить с ним о своем будущем. Пол на эту тему хранил молчание, только попросил Лорен купить два учебника по политической экономии. Свои намерения он держал в тайне, но всякий раз, оторвавшись от книг, проводил рукой по своим темно-каштановым волосам и улыбался. Его голубые глаза сверкали от волнения, когда он уверял сестру, что дела в Роузвуде скоро пойдут на лад.
Лорен очень хотелось верить, что так и будет. Обмен овощами полностью не обеспечивал нужды Роузвуда. С помощью Эбби Лорен строила планы на будущее: планировалось начать торговлю молочными продуктами и шерстью, что приносило бы более существенный доход.
Дружбой с маркизой Лорен очень дорожила. Только сейчас она поняла смысл изречения: «Из всех небесных даров, восхваляемых смертными, какое истинное сокровище в мире может сравниться с дружбой?» Вопреки ожиданиям Эбби, похоже, совсем не волновало, что Лорен бедна. А когда миссис Питерман как бы между делом сообщила маркизе, что мисс Хилл на самом-то деле вдовствующая графиня Берген, Эбби, судя по всему, нисколько не обиделась за то, что Лорен от нее это скрыла.
Как ни странно, женщины еще больше сблизились благодаря Тэдиусу Привереде. Его непрекращающиеся домогательства вывели наконец Лорен из терпения, и она поделилась своими соображениями с Эбби. Эбби, смеясь, сказала, что Лорен подходит мистеру Голдуэйту не больше, чем впавшей ныне в немилость старой свинье Люси, и помогла подруге избавиться от пылкого обожателя. Но бедняга Голдуэйт не упускал возможности устремить на Лорен тоскующий взгляд собаки, перед которой захлопнули дверь дома.
