Текст книги "Шпион, который любит меня"

Автор книги: Джулия Кеннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 8

Эмбер сбросила вторую туфлю и уперлась босыми ступнями в приборный щиток, устраиваясь удобнее. Перед поездкой Финн опустил откидной верх, и теперь над ними мигали звезды, наблюдая с высоты, как мужчина и женщина едут в машине обратно в Лос-Анджелес.

Волосы у Эмбер были завязаны в привычный «конский хвост», но несколько прядей выбились и щекотали лицо. Она заправила их за уши и повернулась к Финну.

– Так мы на пути к новым восторгам?

– Надеюсь, – ответил он. – Только в более привычной обстановке.

– Вот как?

– Я направляюсь к дому, – пояснил он– Раз уж у нас так хорошо получилось на траве, думаю, можно попробовать и в постели.

Эмбер взглянула на него с притворным ужасом.

– Постель? Как старомодно!

– Наверное, я вообще старомодный парень.

– Ммм, – протянула Эмбер, облизывая губы. – Как же я умудрилась упустить из виду эту твою особенность?

– Ну и озорница!

Она указала на себя пальцем.

– Я, что ли?

– Да, детка. – Его губы медленно растянулись в чувственной улыбке. – Но именно это мне в тебе и нравится.

Эмбер рассмеялась. Искренне наслаждаясь их взаимным добродушным подтруниванием, она вместе с тем надеялась, что эта фамильярность поможет ей в дальнейшем получить от Финна некоторые ответы. Время они провели чрезвычайно приятно, но пора было приступать к делу.

– Согласна, если мы закончим вечер в твоей квартире, – сказала она. – Приличные девушки не приглашают к себе мужчин на первом же свидании.

И, кроме того, приличные девушки не залезают к человеку в почту и личные бумаги, а именно это она и планировала сделать. Впрочем, она никогда не называла себя приличной девушкой.

– Ах, вот чего не делают приличные девушки? Спасибо, что объяснила мне.

– Пожалуйста, пожалуйста, – откликнулась Эмбер.

Она опустила ноги со щитка и стала шарить по полу в поисках бутылки с водой, которую дал ей Том. Отвинтив крышку, она вновь уселась поудобнее и отпила глоток.

– Так как же получилось, что ты стал юристом? Мечта всей жизни?

– Ничего подобного, – ответил Финн. – Это вышло почти случайно.

– Где ты заканчивал юридический? – спросила она, заранее зная ответ.

– В Гарварде, – ответил он.

– Довольно дорогая случайность.

Он нахмурился.

– Мне не до шуток. За эту случайность я до сих пор расплачиваюсь.

Эмбер кивнула. В его кредитных отчетах мелькали студенческие ссуды. Но от этой информации, к сожалению, пользы было мало. Она не сомневалась, что Финн посещал юридический колледж, и если даже его ссуды покрывались каким-то агентством, оно для видимости продолжало бы проводить платежи через Финна.

– Я перепробовал массу всяких работ, – сказал он. – Однажды я проснулся с мыслью о том, что должен серьезно изменить свою жизнь. И вот к чему это привело.

– А теперь ты скучаешь.

Он повернулся к ней.

– Как ты догадалась?

– Я часто вижу тебя во дворе или на улице. У тебя это написано на лице.

И это было правдой. Но она не поведала ему о том, сколько времени провела в наблюдениях за ним и Дианой Трейнор.

– Не столько скучаю, сколько испытываю недостаток в эмоциях. – Он пожал плечами. – Нарисовал в воображении Перри Мейсона, а не получил даже плохонького эпизода в «Законе Лос-Анджелеса».

Ей хотелось задать еще один вопрос, но Финн опередил ее:

– А что скажешь о себе? Как тебе удалось получить работу в таком издательстве, как «Мачизмо»?

– Думаю, это тоже вышло случайно, – ответила она.

– Как это?

Сняв заколку с «конского хвоста», Эмбер встряхнула волосами, обдумывая ответ на этот вопрос. Легенда про «Мачизмо» была надежным прикрытием: Управление № 7 действительно издавало популярные книги. Все остальное Эмбер придумала специально для Финна. Но она уже давно научилась смешивать ложь с изрядной долей правды. В данном случае эта практика имела два преимущества: во-первых, такое вранье легче запоминалось, а во-вторых, если она не ошибалась относительно того, что Финн – агент, то вполне вероятно, что его детство было таким же исковерканным, как и ее. Если откроется она, тогда, может быть, откроется и он.

– У меня было жуткое детство, – тщательно подбирая слова, призналась она. – Я связалась с дурной компанией. – Она покачала головой. – В какие только переделки я не попадала, страшно вспомнить. И когда я впервые оказалась в суде для несовершеннолетних, моя мать быстренько умыла руки.

В глазах Финна отразились изумление и неодобрение.

– Не может быть.

– Увы, – сказала Эмбер. – Сидящая рядом с тобой очаровательная женщина в юности была кошмаром.

При этих словах он рассмеялся.

– В это-то я верю. Я имел в виду твоих родителей. Разве они не старались тебе помочь?

Эмбер подумала, что хотела бы знать, как складывались взаимоотношения в его семье. Она плохо себе представляла родителей, привязанных к своим детям. Они с Брэндоном рано осиротели, несмотря на то что их родители были очень даже живы. Возможно, в этом отчасти виновата и она сама: она действительно была сорванцом. Но ее родители никогда не пытались одернуть ее, удержать от неправильных поступков. Проклятье, да они с ней почти не разговаривали!

– Когда мне было семь лет, умерла моя сестра. Примерно через год мать с отцом расстались, и я никогда его больше не видела. Да я и маму-то редко видела. Она с головой окунулась в работу и наняла мне няню. В то время мне казалось, она обижается на меня за то, что я осталась жива. Сейчас я так не думаю. Возможно, ей было тогда слишком больно. Возможно, она думала, что работа поможет ей забыться. Ее побуждения не столь уж важны. Все, что я знаю, это то, что она меня игнорировала.

– Поэтому ты постаралась привлечь ее внимание.

– Угу.

Финн покачал головой.

– Мне очень жаль. Она взглянула на него.

– Как я понимаю, в твоем детстве было больше розовых тонов?

– У меня было замечательное детство, – сказал Финн. – Родители работали полный рабочий день – мы нуждались в деньгах, – и меня отдавали в детский сад или на продленку всякий раз, когда мама не могла договориться о ночной смене. Но когда они бывали дома, я становился центром их вселенной.

Эмбер попыталась себе это представить, но картина в воображении полностью не складывалась.

– Ты видишься с матерью?

Она вспомнила, как Том рассказывал, что отец Финна болел раком. Финн покачал головой.

– Она умерла в прошлом году. Они были немолоды – маме исполнилось сорок пять, когда я появился на свет, а до этого детей у нее не было, – так что неожиданностью назвать это нельзя. Но все равно больно.

Потянувшись к нему, Эмбер крепко сжала его руку.

– Мне жаль, – сказала она.

Ее слова были искренни. Не умея по-настоящему прочувствовать пустоту от потери родителя, она вполне ощущала грусть утраты, окутывавшую Финна как покрывалом. А что до утрат, так Эмбер знала о них больше, чем ей хотелось бы.

– Все в порядке, – сказал он, отнимая у нее руку, чтобы переключить передачу. – Но каким образом твое злосчастное детство привело тебя в издательство?

– Благодаря воспитательной программе, – сказала она. – Однажды в исправительный центр пришел для проведения беседы мой теперешний босс, Джеймс Монаган.

Говоря об этом, она слегка выпрямилась. С ее точки зрения, Джеймс был святым. Кто, кроме святого, мог вытащить ее из адского пламени?

– Что за беседа?

Здесь она отклонилась от правды.

– Одна из тех, которым человек обязан своей судьбой. Но она вовсе не была душещипательной. И сопровождалась заданием. Довольно сложным…

Эмбер замолчала, припоминая, насколько сложным. Смешно даже говорить о какой-либо «душещипательности». Это был ультиматум: примкни к нам или пройди свой путь в качестве обвиняемого по делу об убийстве. Она покачала головой.

– Но я выдержала испытание, и потом нас стали обучать.

– Обучать?

– Языку, грамматике и тому подобному, – ответила Эмбер, почти не погрешив против истины. Она действительно прошла интенсивный курс обучения произношению. До работы в Управлении она понятия не имела, как правильно говорить по-английски, а уж тем более по-французски или по-арабски. – Я по-прежнему занимаю общий кабинет с одним из наших ребят, парнем по имени Брэндон Клайн.

– Сколько же тебе было лет? – спросил Финн.

– Тринадцать.

– И с тех пор ты связана с издательством?

Она кивнула.

– Я связана с Джеймсом. Одно время он работал в журнале, но потом они переключились на выпуск книг.

– А твоя мать?

Эмбер сжала губы, как всегда удивившись тому, до чего сильно ранят воспоминания.

– Она подала документы на отказ от родительских прав, – ответила она и посмотрела Финну прямо в глаза. – Моим законным опекуном стал Монаган.

Для Эмбер была важна в первую очередь не юридическая сторона дела. С того момента, как Джеймс взял ее в учебный центр Управления, ей открылась одна простая истина: он относился к ней лучше, чем ее собственные родители. Прошло время, и Эмбер перестала спрашивать себя почему. Она любила и уважала Джеймса, а мать ненавидела. Вот и все.

– Дерьмо, – прошептал Финн.

– Что тут еще скажешь…

Больше сказать и вправду было нечего.

– Но, по-моему, ты нашла настоящую семью.

Эмбер наморщила лоб.

– Что ты имеешь в виду?

– Похоже, твоей семьей стали мистер Монаган и твой друг Брэндон.

Прикрыв глаза, Эмбер сделала глубокий вдох.

– Ты очень чуткий, – сказала она. – Они действительно стали моей семьей.

Джеймс, Брэндон и все Управление № 7.

– Ты делаешь то, что тебе хотелось бы? – спросил Финн.

Она заморгала, не совсем понимая, о чем он.

– В каком смысле?

– Я про то, чем ты занимаешься в жизни. У тебя были в детстве какие-нибудь мечты?

– Только вернуть маму. – Она не стала ждать его ответной реплики. – Забудь. Да, я занимаюсь делом, которое мне нравится больше всего на свете. – Она поспешила воспользоваться удобным случаем, который предоставил ей Финн. – Но тебе, кажется, повезло меньше. О чем ты мечтал в детстве?

– О всяких глупостях, – признался Финн.

– Мечты часто бывают глупыми. Это не значит, что не стоит мечтать.

– Ну, понимаешь, мне хотелось такой жизни, о которой ты читаешь в ваших книгах Жизни в которой естьсекретные задания, красивые женщины и все такое. Хотелось заниматься чем-то важным, чем-то необычным, отчего кровь быстрее струится по жилам. – Он рассмеялся. – Поначалу я, конечно, мечтал стать ветеринаром, но когда нам пришлось усыпить собаку – мне тогда было двенадцать, – я решил, что не смогу этим заниматься.

– Доктор Айболит превращается в Джеймса Бонда. – Эмбер пожала плечами. – Да, это мог бы быть персонаж одной из моих книг.

– Секретные послания, переправляемые в собачьих ошейниках и мисках…

– И пищащих игрушках, – добавила она со смехом.

Скажи ей когда-нибудь Джеймс, что она должна будет встретиться со связным по кличке Бойскаут, она бы свалилась прямо на месте.

– Но я думала, ты действительно стал тайным агентом, – сказала Эмбер, внимательно наблюдая за Финном.

На его лице появилось искреннее удивление. Она не поняла только, вызвана ли эта реакция ее идиотским высказыванием или тем, что его разоблачили.

– Почему, черт возьми, ты это сказала?

– Ты сам это сказал, – ответила она. – Тайное лицо, помнишь?

– Ах да. Верно. – Он вскинул вверх руки, выпустив на некоторое время руль. – Ты меня вычислила. Финеус Тиг под кодовым именем Питон. Лицензия на убийство. – Когда он повернулся к ней, она заметила в его глазах веселые искорки. – Но ты ведь не выдашь мой секрет, верно?

– Ну конечно, – ответила Эмбер с той же шутливой важностью, хотя чуть не рассмеялась, услышав его забавное кодовое имя.

– Я проходил собеседование в ЦРУ, – признался Финн. – Мне отказали.

– Правда? А мне кажется, ты как раз то, что нужно. Образованный, с хорошо подвешенным языком… – Она провела рукой по его бедру. – Пользуешься успехом у дам.

– Полагаю, ЦРУ не догадывается, чего оно лишилось.

– Но я-то знаю, – сказала она, подогнув под себя одну ногу. – И это делает меня весьма привилегированной особой.

Он взглянул на нее со страстью в глазах.

– Тогда скажите, мисс Робинсон, на вас есть трусики?

Эмбер многозначительно подняла брови. Разумеется, трусиков не было. Одно его дерзкое движение – и от трусиков остались одни лоскутки.

– Если вы так любопытны, то можете сами проверить.

Финн погладил ладонью щетину на подбородке.

– Вопрос настолько жгучий, что у меня большое желание съехать на обочину и попытаться на него ответить.

Потянувшись к Эмбер, он провел рукой снизу вверх по переду ее брюк.

Она вздрогнула, снова поразившись силе своей страсти к этому мужчине. Но жар желания, пробежавший по ее жилам, мешался с эйфорией от близкой победы. Ей надо было подобраться к Финну поближе, так близко, чтобы он открылся ей – открыл рот или впустил ее в квартиру. Она добудет информацию любым возможным путем: либо он сам расскажет все, что нужно, либо Эмбер залезет в его компьютер или в бумаги, лежащие у него в столе.

Его пальцы продолжали вести разведку, и Эмбер накрыла его ладонь своей, чтобы остановить. Ее план сработал прекрасно: он вез ее к себе домой.

– А-а, – простонала она. – Погоди, пока не приедем. – Страсть страстью, но они не должны расстаться, едва доедут до квартиры. – Ожидание хорошо на тебя действует.

– Может быть, но зато ты действуешь на меня плохо.

– Как и шоколад, – заметила Эмбер. – Но готова спорить, ты себе в нем не отказываешь.

– Вообще-то да, – признался Финн. – Устраиваю настоящие кутежи. Разгульные, безудержные кутежи.

– Мой тип мужчины, – сказала она, чувствуя, как горит ее тело от одной только мысли о безудержном кутеже с Финном.

– Рад, что одобряешь, – откликнулся он.

Пока он подъезжал к их многоквартирному дому, они сидели в молчании. Для того чтобы добыть еще какую-нибудь информацию перед следующим действием этого вечера разврата, у Эмбер оставалось всего несколько кварталов.

– Что ты предпринял, когда тебе отказали в ЦРУ? – спросила она. – Есть ведь другие агентства.

Финн пожал плечами.

– Я подумал, что в любом разведывательном агентстве ответ будет таким же. У меня мелькала мысль о ФБР, но, в конечном счете, я так и не решился.

Она искоса посмотрела на него.

– Почему?

Его лицо погрустнело.

– Мой дядя был агентом, – сказал Финн. – Погиб во время налета полиции на притон наркоманов. Это едва не убило мою мать.

Эмбер кивнула, вспомнив эту пикантную деталь из семейной хроники, которую она просматривала.

– Мне жаль, – сказала она. – А после того, как умерла твоя мать? Ты мог бы снова попытаться найти работу.

Он покачал головой.

– Я вовремя об этом не подумал. А когда сообразил, что пора действовать, мне уже стукнуло тридцать семь. Это возрастной предел. – Он дернул плечом. – Так что я проиграл по всем очкам. Ни разведчик, ни шпион. Просто юрист. Не та работа, о которой я мечтал, но она оплачивает мои счета.

– Понятно, – откликнулась Эмбер, не зная, что с этим делать.

Тайный агент, легенда которого состоит в том, что он хотел стать тайным агентом? Это было для нее внове. И она понятия не имела, выдумал ли он эту историю или сказал правду. Чутье подсказывало ей, что он играет не всерьез, но полной уверенности не было. Брэндон говорил, что Диана заинтересовалась Финном. Из всего этого вытекало, что у Эмбер не остается другого выбора, как только держаться поближе к этому мужчине.

Черт, до чего ей нравится ее работа!

ГЛАВА 9

– Вот и он, – сказал Финн, сворачивая с дороги на стоянку. – Дом, милый дом.

Он забарабанил пальцами по рулевому колесу и, поймав себя на этом, вцепился в руль. Он и раньше приводил к себе женщин без счету, так почему же, черт возьми, у него вдруг случился нервный припадок? Дело ведь не в том, что он сомневается в успехе.

А может, дело именно в этом. Услышав рассказ Эмбер о ее семье, Финну захотелось не просто переспать с этой женщиной. Ему захотелось покрепче прижать ее к себе, чтобы она почувствовала его силу. Захотелось дать ей понять, что не все на свете такие равнодушные и холодные, как ее родители.

Он надеялся, что она уже усвоила этот урок, но не был в этом уверен. Когда она рассказывала о Джеймсе и Брэндоне, в ее глазах отражалось искреннее восхищение и уважение. Может быть, даже любовь. Но он заметил также и промелькнувшую там тень.

Наверное, это было глупо, учитывая, как мало он на самом деле знает об этой женщине, но Финну захотелось стать тем человеком, который зажжет в ее глазах свет.

Он выключил двигатель, и она открыла дверь со своей стороны. Резкий свет фонаря над головой вернул его к реальности.

Финн выбрался из машины и, обогнув «мустанг», встретился с Эмбер у багажника. Она пристально посмотрела ему в лицо.

– Что такое?'– спросил он, прекрасно понимая, что она хочет сказать.

Эмбер широко раскрыла глаза, изобразив невинность.

– Ничего особенного, – придвигаясь к нему, сказала она. Всего лишь маленький шаг. Она откинула голову назад, и обрамляющие ее лицо волнистые волосы засияли в лунном свете. – Просто я подумала, пригласишь ли ты меня на кофе.

– На кофе?

– Или ты предпочитаешь чай? – Ее губы тронула неспешная чувственная улыбка. – А может быть, меня?

В ответ он призывно ухмыльнулся. О да. Ему нравится эта женщина. Нравится то, как она разговаривает, как поддразнивает его, и еще больше нравится держать ее в объятиях.

– Тебя, – сказал он, запуская пальцы ей в волосы на затылке. – Я предпочитаю тебя.

Она потянулась вперед и прижалась ладонью к его шее – зеркальное отражение его ласки.

– Правильный выбор.

Он скользнул рукой по ее спине, привлек ближе к себе и крепко обнял. Эмбер не сдержала стона, когда он впился в ее губы долгим поцелуем.

– Финн, – пробормотала она, когда он прервал поцелуй, оторвавшись, чтобы набрать воздуха в легкие. – Не останавливайся.

Он и не собирался останавливаться, но, наклоняясь к ее губам, услышал, как тишину ночи разорвал визг шин по асфальту. Вздрогнув, он отпрянул и поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть направленный прямо на них свет фар.

– Черт!

Времени на раздумье не было, оставалось лишь действовать. Он резко оттолкнулся ногами от асфальта и, крутанувшись, прыгнул в сторону. Движение было стремительным, и он едва не потерял равновесие, но все же у него получилось, и он упал прямо на Эмбер примерно в двух футах от того места. Этого было достаточно, чтобы они оказались вне досягаемости движущегося на них лимузина.

– Сукин сын, – пробормотал Финн, когда задние фонари автомобиля пропали за углом.

– Вот уж точно, – сказала Эмбер.

Она зашевелилась под ним, такая приятная и мягкая, и Финн почувствовал, что готов убить этого водителя. Какая беспечность! Господи, ведь их могли сбить!

Эмбер осторожно перекатилась набок, потом начала подниматься на локте. Ее лицо исказилось от боли.

– Плечо? – спросил Финн.

Она кивнула, закусив нижнюю губу, и попыталась посмотреть на свое плечо, чуть не вывернув при этом шею.

– Мне не видно. Что за рана?

Финн приподнялся и слегка развернул ее влево, так чтобы спину освещал один из фонарей, поставленных владельцем дома для освещения парковки. Не очень-то помогли фонари в тот вечер!

Едва увидев рану, Финн охнул.

– Неужели так плохо?

– Извини, – сказал он. – В общем-то, не так уж плохо. Я видел и похуже.

Он солгал. Это была опасная рваная рана. Они приземлились на ржавую металлическую решетку, и острый край впился в тело Эмбер пониже левой лопатки. Сначала они ударились о землю, потом их немного протащило вперед, и от этого движения разорвался ее джемпер и на спине осталась длинная глубокая рана с рваными краями, в которую попали кусочки гравия и асфальта. – Врун, – пробормотала Эмбер. От ее лица отлила кровь, и она держалась неестественно прямо. В следующее мгновение она выдохнула, и щеки ее вновь порозовели. Они встретились глазами, и Финн заметил в ее взгляде волевое выражение, которое еще вчера удивило бы его, а сейчас казалось еще одной гранью характера Эмбер.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Но надо промыть рану.

– Ты права.

Финн встал на ноги, потом нагнулся за ее сумкой. Засунув внутрь высыпавшееся содержимое, он передал сумку Эмбер и подал ей руку.

Она легко встала, словно просто отмахнулась от боли, чтобы разобраться с ней в более удобное время. Но все же он обнял ее за талию и повел к задней части машины. Прислонившись к машине, она изогнулась, пытаясь увидеть через плечо свою рану.

Пока она этим занималась, Финн бегло осмотрел стоянку. Может, это было глупо, но его не покидало чувство, что за ними следят. Что тот лимузин не появился из ниоткуда. Что он их там поджидал. И что он вернется, чтобы закончить работу.

Под шиной соседнего автомобиля что-то блеснуло. Финн наклонился и поднял с земли видавшую виды ручку «Монблан», возможно принадлежащую Эмбер. Он положил ее в карман, чтобы отдать Эмбер, когда они войдут в дом.

– Пошли, – сказала она.

Кивнув, он взял ее за локоть и повел к входу в дом.

Комплекс состоял из четырех зданий, по восемь квартир в каждом, образовывавших квадрат с двором посредине. Эмбер и Финн жили в первом здании, наиболее удаленном от парковки. Удобнее всего было пройти через двор и войти в квартиру через заднюю дверь, но поскольку она запиралась не на ключ, а на засов, Финн редко использовал ее как вход, потому что тогда пришлось бы оставлять ее открытой. Ради этого дополнительного удобства не стоило рисковать тем, что кто-нибудь проникнет к нему и скроется с его DVD-плеером и компьютером.

А это означало, что им придется обогнуть здание номер два, попасть на улицу и пройти по тротуару до квартиры Финна, а там уже недалеко и до перекиси водорода или других подходящих для промывания раны веществ.

– Со мной все хорошо, – сказала Эмбер, очевидно прочитав его мысли. – Кажется, у меня в аптечке есть спирт.

– Ну а у меня точно есть бинт и перекись водорода, – сказал он. – И поскольку это я виноват в том, что ты оказалась в таком состоянии, мы пойдем ко мне и обработаем твою рану.

– Не смей так думать, – возразила она. – Возможно, ты спас мне жизнь. Так что вряд ли стоит волноваться из-за небольшой царапины у меня на плече.

– Яне…

Она прижала пальцы к его губам, заставив замолчать.

– Скажи: «Ты права, Эмбер».

– Ты права, Эмбер.

Ион знал, что так и есть. Он хотел только, чтобы его первая попытка героического поведения удалась чуть лучше.

– Отлично. – Эмбер широко улыбнулась ему, ничем не показывая, что ей больно. – Теперь, когда мы это уладили, можно двигаться дальше. – Она подмигнула ему. – И твоя квартира – вполне подходящий пункт назначения.

Финн в притворном смущении покачал головой. Эту женщину едва не размазал по асфальту лимузин, несущийся на бешеной скорости, а она не прочь прямо сейчас продолжить их свидание с того момента, где они остановились. Что ж, Финн был более чем счастлив подчиниться ей в этом, но только после того, как обработает ей плечо. А потом – очень, очень осторожно.

– Кстати, – заметила она, – не запомнил ли ты случайно номер машины?

– Я пытался, – сказал он. – Слишком темно.

– Дьявол.

Достигнув угла, они срезали путь к находящейся на первом этаже квартире Финна, пройдя по газону. В их округе всегда было тихо, но этим вечером воздух казался совершенно недвижным. Ни громыхания басов из квартиры 3-В, где жил подросток, ни приглушенных разговоров, доносящихся из дворика. Полная тишина.

Эмбер сжала его руку и почти побежала.

– Скорей, – сказала она.

Финн не понял, так же ли ей не терпится, как ему, или она просто хочет быстрее попасть в дом, но спорить не стал. Лишь ускорил шаги, чтобы от нее не отстать.

Едва они ступили на дорожку, соединяющую все квартиры, как перед ними промелькнула неясная тень. Финн обернулся и увидел массивный черный лимузин, выезжающий задним ходом с подъездной аллеи, ведущей к соседнему зданию.

Эмбер заметила машину в тот же самый момент.

– О черт, – только и сказала она, прежде чем повалиться к его ногам.

У нее из шеи сбоку торчал маленький дротик.

Финн не успел и шевельнуться, как тоже почувствовал стальной укус дротика, и мир для него перевернулся с ног на голову.

Последней его мыслью перед тем, как его окутала темнота, была мысль о чертовски неудачном завершении первого свидания.

Как только Диана отключила мобильник, Берни закрыл глаза. Он чувствовал себя отвратительно и не сомневался, что лицо у него отекшее и бледное, но Диана, кажется, не придавала этому значения.

Это-то ему в ней и нравилось.

Женщины обычно не влюбляются в таких парней, как он, толком не знающих, как разговаривать с девушками. Но Диана говорила на его языке. Она понимала толк в математике, физике и компьютерах. Они с ней пили за здоровье нобелевского лауреата Риккардо Джаккони, обсуждали за ужином его новаторскую работу с телескопом Чандра.

А когда она стала называть ряд простых чисел с таким выражением, с каким иные декламируют стихи Эмили Дикинсон, Берни понял, что это любовь.

И вот теперь она здесь с ним, и она его хочет. Несмотря на грипп, несмотря на чихание. Вопреки всему этому женщина практически на него кидается.

Берни не собирался доискиваться причин своего везения.

– Плохие новости, милая? – спросил он, опуская голову на подушку.

До него донесся тихий, нежный голос.

– Не забивай себе этим голову, дорогой.

Диана погладила его по лбу, прикоснулась к заросшей щеке (жаль, что он не успел побриться), потом ее пальцы принялись играть с пуговицей у ворота пижамы.

Господи, это действительно происходит!

Теплыми мягкими пальцами она выводила круги на его груди. Берни застонал от удовольствия.

– Ты готов, малыш? – спросила она, опуская руку все ниже и ниже.

Вся кровь его тела прилила к паху, и единственное, что он мог сделать, это кивнуть.

– Ну, тогда поехали…

Берни глубоко вздохнул, предвкушая наслаждение от ее ласки. Но вместо ласки получил сильный удар по голове, и перед его закрытыми глазами заплясали искры. В долю секунды он, такой теплый и расслабленный, превратился в ледышку и понял, что Диана больше не сидит на нем верхом.

Он в страхе открыл глаза и увидел, что прямо на него смотрят холодные темные глаза плотного мужчины, у которого недостает кусочка уха. Мужчина осклабился, потом разразился дребезжащим смехом.

– Ну что, приятель, потрахался?

– Я… я… Что это? – только и смог выдавить из себя Берни.

Но бандит лишь хлопнул его по щеке и отступил в сторону. Тогда Берни увидел блондина с двухдневной щетиной на лице – тот держал Диану за талию, приставив к ее красивой голове пистолет. Она молчала, но немой вопль ее глаз разрывал сердце Берни.

– Ты идешь с нами, Берни, сынок, – сказал бандит. – Если только не хочешь, чтобы мы здесь же пристукнули юную леди.

– Нет, – проблеял Берни. – Не надо, прошу вас.

Белобрысый бандит с косыми глазами кивнул:

– Я же говорил тебе, что он проявит благоразумие. Наш мистер Уотерман – человек разумный. Правда, Берни?

– Да. Я… Не причиняйте ей вреда.

Ему надо было помочиться, и Берни испугался, что сделает это прямо сейчас. Но долго беспокоиться об этом ему не пришлось. Потому что бандит, гнусно ухмыляясь, поднял руку с пистолетом и шмякнул Берни по голове.

Последнее, что он увидел, – легкая улыбка, играющая на бесподобных красных губах Дианы.

Диана скинула туфли и зарыла пальцы ног в плюшевый ковер. Она сама его выбрала – потому, в частности, что ковер был пушистый, а она ненавидела летать. Кто-то посоветовал ей подгибать пальцы ног во время взлета и посадки, и этот трюк сработал. И вот, чтобы порадовать свои пальчики, она купила этот пушистый ковер.

Правда, в данный момент самолет в ожидании взлета по-прежнему стоял на полосе асфальта. Дело было не в ее пальцах. Дело было в Финеусе Тиге.

Она провела пальцем по ободку стакана для коктейлей. В стакане была неразбавленная водка, уже третья порция.

Когда позвонил Дрейк, она испытала безумное счастье. Всего в двух словах он сообщил о том, что ей не придется ложиться в постель с этим маленьким ублюдком. А потом ей стала известна и причина этого.

Финеус Тиг оказался чертовым шпионом!

Она осушила стакан до дна, чувствуя, как алкоголь медленно растекается по жилам. Потом подошла к бару и налила себе еще.

С кожаного диванчика, стоящего в дальнем конце салона, раздалось фырканье Прадо, пилота Дрейка и большого подхалима. Она повернулась к нему, выискивая повод вылить на его ухоженную белокурую голову ледяной напиток из своего стакана.

– Какие-то проблемы?

Он вскинул руки, словно защищаясь от нее.

– Только не с моей стороны, детка.

«Успокойся, Диана». Она сделала три глубоких вдоха. Нельзя сказать, чтобы она не ожидала такого поворота: Финеус Тиг следил за ней целую неделю. Но все-таки звонок от Дрейка окатил ее как холодным душем. Этот тип порхал с работы на работу и вот недавно осел в той самой юридической фирме, которая обслуживала «Аэрокосмические инженерные лаборатории Зерматта».

Никто так часто не меняет работу. Ничего себе диапазон: от повара в закусочной быстрого питания до лыжного инструктора! Плюс тот факт, что в течение двух летних сезонов он писал программу для систем компьютерной защиты, а сейчас служит поверенным в фирме «Бейкер и Крэбб». Слишком много совпадений, чтобы чувствовать себя спокойно.

Поэтому на квартиру Тига для небольшой проверки послали мальчиков Дрейка. У этого типа под кухонной раковиной нашли детали различных взрывных устройств, а в коробках под кроватью старые выпуски «Солдата удачи». Но настоящий шок наступил, когда мальчики заглянули в его компьютер – и обнаружили, что Тиг некоторое время без приглашения шарил в центральном процессоре АИЛЗ.

Сукин сын!

Никакой он не юрист, этот мужик. Он шпион. И он нацеливается на нее.

Пропади оно все пропадом!

Размышления Дианы были прерваны звуком шагов по трапу. Она повернулась и, прищурившись, посмотрела на дверь. Вошел Белцер, через его мясистое плечо наподобие узла с грязным бельем была перекинута женщина.

Немного ранее, когда они погрузили в машину Берни, Диана поехала в той же машине, втиснувшись между бесчувственными телами Финеуса Тига и какой-то шлюшки, с которой тот собирался переспать. При виде девушки Диана отнюдь не испытала восторга. Кроме всего прочего, это было еще одно тело, от которого придется избавляться.

И теперь Диана со злостью глядела на Белцера. В машине она уже отчитала его и сейчас с трудом удерживалась от ругани.

Вполне сознавая ее недовольство, Белцер невозмутимо уставился на девушку.

– Да ладно, перестань. Получили двух по цене одного. Делов-то!

Диана опрокинула в себя остаток спиртного. Ясно, денек будет еще тот.

Прадо встал, освобождая место для находящейся без сознания женщины.

– Ничего страшного, – сказал он, посмотрев Диане в глаза, и по выражению его лица она догадалась, что он не станет оглашать свои аргументы. – Она может нам пригодиться.

В знак примирения Диана подняла руку, втайне мечтая хлесткой оплеухой смахнуть елейное выражение с лица этой маленькой свиньи.