Текст книги "Львица"
Автор книги: Джулия Гарвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 3
"Нам пришлось остаться в Англии дольше, чем этого хотелось моему мужу, чтобы отец мог принять участие в праздновании моего дня рождения. Эдвард был так внимателен к пожеланиям моего дорогого папы.
На следующий день после моего семнадцатилетия мы отплыли на родину мужа. Я рыдала, но при этом мне было ужасно стыдно оттого, что я веду себя так эгоистично. Я знала, что буду скучать по отцу. Но мой долг, разумеется, состоял в том, чтобы быть рядом с мужем.
Когда слезы высохли, я уже с нетерпением ожидала будущего. Видишь ли, Кристина, я думала, что Эдвард везет меня в Камелот".
Запись в дневнике
10 августа 1795 года
Кристине было плохо. Она чувствовала, что задыхается, и все время твердила себе, что ее паническое состояние пройдет, как только прекратится поездка в этой ужасной карете.
Как она ненавидела это замкнутое раскачивающееся пространство! Шторы были задернуты, двери заперты, воздух тяжелый, пропитанный запахом резких духов тети Патриции. Руки Кристины, скрытые от взгляда тети складками платья, сжались в кулаки. Плечи она вжала в коричневую кожаную спинку сиденья.
Графине было невдомек, какие ее племянница испытывает мучения. Как только дверца закрылась, она тут же обрушила на Кристину град вопросов, ни разу не дав ей возможности ответить. Тетя сопровождала каждый вопрос резкими, едкими замечаниями в адрес гостей, с которыми они только что попрощались в доме лорда Карлсона. Графиня, казалось, получала огромное удовольствие от того, что унижала других. Ее лицо при этом принимало злобное выражение, тонкие губы кривились, а глаза приобретали ледяной серый оттенок.
Кристина всегда считала, что глаза – зеркало души человека. И графиня, несомненно, являлась подтверждением тому: она была такой злой, ожесточенной, эгоистичной женщиной! И глупой тоже, подумала Кристина. Ведь она даже не пыталась скрыть свои недостатки от племянницы! Такая неосмотрительность просто поражала Кристину. Показывать свою слабость – значит, дать другому власть над собой. Тетя Патриция, судя по всему, не понимала этого простого закона. Ей даже нравилось рассказывать обо всех нанесенных ей обидах. И делала она это постоянно.
Кристина давно уже не обращала внимания на странности тети. Она даже стала бережно относиться к ней. Ведь графиня ей родня, и этого уже было бы достаточно, но у Кристины был еще и иной мотив. Тетя напоминала Кристине Смеющийся Ручей – полоумную старую индианку, которая когда-то гонялась за всеми детьми с палкой. Смеющийся Ручей не могла быть другой, как не могла измениться и графиня.
– Ты что, не слушаешь меня, Кристина? – проскрипела графиня, отвлекая Кристину от ее мыслей. – Я спросила тебя, отчего это ты вдруг так внезапно захотела уехать с вечера лорда Карлсона?
– Я встретила одного мужчину, – ответила Кристина. – Он совсем не похож на других. Его называют Лайон. <Игра слов: Lion – лев; Lyon – имя собств. – Здесь и далее примеч. пер.>.
– Ты говоришь о маркизе Лайонвуде, – сказала Патриция, кивая головой. – И он испугал тебя, так? Ну так пусть это тебя не беспокоит. Его все боятся, даже я. Он грубый, несносный человек, однако, полагаю, его положение позволяет ему это. А жуткий шрам у него на лбу придает ему совсем зловещий вид.
– О нет, он совсем не испугал меня, – призналась Кристина. – Как раз наоборот, тетя. Мне даже шрам показался привлекательным, но, услышав, как сэр Рейнольдс назвал его Львом, я вдруг так затосковала по дому, что едва смогла продолжать беседу.
– Сколько раз я должна повторять тебе, что эти дикари ничего не должны для тебя значить! – визгливо воскликнула Патриция. – Я всем пожертвовала ради того, чтобы ты заняла подобающее место в обществе и имела право на мое наследство…
Тут графиня, поняв, что проговорилась, пронзительно взглянула на племянницу, взвешивая ее реакцию, а затем продолжила:
– Ты просто не должна думать об этих людях. О прошлом нужно забыть.
– Почему они называют его Львом? – спросила Кристина, умело меняя тему разговора. Она медленно высвободила свою руку из цепких пальцев тети. – Мне просто любопытно, – пояснила она, – ведь вы говорили, что англичане не называют себя именами животных или…
– Конечно же, нет, глупышка, – пробормотала тетя Патриция. – Маркиз назван не по имени животного. Его имя пишется совсем по-другому. – Графиня медленно произнесла по буквам имя Лайона. Ее голос смягчился, и она продолжила:
– Полностью его титул звучит как «маркиз Лайонвуд». А близким друзьям разрешается более короткое обращение.
– Он неподходящая партия? – спросила Кристина нахмурившись.
– Абсолютно неподходящая, – отрезала графиня. – Он слишком проницателен, слишком богат. Держись от него подальше. Тебе понятно?
– Конечно.
Графиня удовлетворенно кивнула.
– И с чего это ты вдруг нашла его привлекательным, просто не понимаю. Он совершенно неуправляем.
– Не таким уж привлекательным он мне и показался, – заметила Кристина. Она, разумеется, лгала, но ей совсем не хотелось выслушать еще одну гневную тираду тети. Да к тому же тетя все равно не смогла бы ее понять. Как можно что-то объяснить женщине, которая считает, что боевой шрам воина – это изъян? Узнав о совершенно противоположном мнении Кристины по этому поводу, тетя, несомненно, пришла бы в ужас.
О да, ее действительно заинтересовал этот лев. Золотые искорки в его темно-карих глазах восхищали ее. Он обладал мощным телосложением, под стать воину, и ее, естественно, притягивали исходившие от него сила и властность. Ему очень подходило его имя – он действительно напоминал льва. Кристина заметила его ленивую, скучающую позу. Но она была уверена, что он может быть очень стремительным, если его сильно рассердить.
Да, он привлекал ее. Кристине хотелось не отводить от него глаз.
Но больше всего ее волновал исходящий от него запах. «Как бы отнеслась тетя к подобному признанию? – подумала Кристина, слегка улыбнувшись. – Да она, наверное, поставила бы еще одну цепочку на дверь моей спальни».
Нет, графиня ее бы не поняла. А вот старый шаман понял бы. И был бы очень доволен.
– Нам нет нужды беспокоиться, что Лайон проявит к тебе хотя бы малейший интерес, – говорила тем временем тетя Патриция. – Он подпускает к себе женщин только в качестве любовниц. Его последняя пассия, если верить слухам, некая леди Сесиль. – Графиня хмыкнула и продолжила:
– Леди, надо же! Шлюха – вот ее настоящее название. Она вышла замуж за человека в два с половиной раза старше себя и наверняка начала путаться со всеми еще до окончания свадебного торжества.
– А разве муж этой женщины не возражает, когда она…
– Старый козел умер, – отрезала тетя. – Но не так уж давно. Ходят слухи, что леди Сесиль мечтает заполучить Лайона в качестве второго мужа.
– Не думаю, что он может жениться на женщине с плохой репутацией, – заметила Кристина. – Но если ее называют «леди», Значит, она не может быть доступной женщиной. Разве не так? – спросила она, хмурясь от такой противоречивой ситуации.
– Ее принимают в обществе только из-за титула. У многих замужних женщин есть романы на стороне. И безусловно, все мужья имеют любовниц, – сказала тетя Патриция. – Подобные нравы возмущают меня, но мужчины всегда будут следовать своим низменным инстинктам, ведь так?
Ее тон не располагал к дискуссии.
– Да, тетя, – кивнула Кристина со вздохом.
– Лайон сейчас редко появляется в обществе, – продолжала графиня. – Он уединился сразу после смерти своей жены.
– Может, он все еще скорбит о жене? Он показался мне таким незащищенным.
– Ха! – фыркнула тетя с издевкой. – Лайона как только не называли, но никто еще не говорил, что он «незащищенный». Не могу представить себе мужчину, скорбящего об умершей жене. Ведь они настолько погружены в собственные удовольствия! Когда же им думать о других?
Наконец экипаж остановился перед домом Бейкеров, и беседа прервалась. Кристина испытала огромное облегчение, когда лакей открыл дверь кареты. Она несколько раз глубоко вдохнула и последовала за тетей по ступенькам.
Легкий теплый ветерок охладил ее лицо. Кристине очень хотелось вытащить все шпильки из волос и распустить тяжелые локоны. Но тетя ни за что не разрешала оставлять волосы распущенными. Мода требовала либо коротких локонов, либо замысловатых причесок, напоминающих корону. Кристина отказалась обрезать свои непокорные кудри и теперь вынуждена была мириться с этой пыткой из шпилек.
– Надеюсь, здесь ты справишься, – саркастически заметила графиня, прежде чем постучать в дверь.
– Я вас не подведу, – ответила Кристина, зная, что тетя хотела услышать именно эти слова. – Правда, вам не стоит волноваться. Я достаточно сильная, чтобы противостоять кому угодно, даже льву.
Ее шутка не понравилась. Графиня поджала губы и оглядела племянницу с головы до ног.
– Да, ты сильная. Совершенно очевидно, что ты не унаследовала ни одну из ужасных черт твоей матери. И спасибо за это Господу. Джессика была такой бесхарактерной!
Кристина сдержала гнев, хотя это ей далось с трудом. Она не должна была показывать тете, как ее задевают эти пренебрежительные слова. Хотя она уже прожила с тетей больше года, ей по-прежнему было трудно понять, как одна сестра может быть столь вероломной по отношению к другой. Графиня не знала, что ее сестра вела дневник. И Кристина не собиралась открывать ей этого. По крайней мере пока не собиралась, хотя и частенько задумывалась о том, какова была бы реакция тети, если бы она оказалась лицом к лицу с истиной. Ничего бы это не изменило, решила Кристина. За долгую жизнь Патриция настолько сумела убедить себя в собственной правоте, что не способна была воспринять иную точку зрения.
Притворство становилось для Кристины невыносимым. Природа не наградила ее терпением. И Мерри, и Черный Волк говорили ей о необходимости обуздывать свой норов. Они предупреждали ее и о бледнолицых. Но она сама должна была пройти этот путь. Черный Волк боялся за ее безопасность. Мерри тревожилась за ее душу и сердце. И все же они оба отвергли ее мольбы позволить ей остаться. Ведь нужно было сдержать обещание, независимо от того, сколько жизней будет унесено, сколько сердец разбито.
Но если она сумеет выжить, то сможет вернуться домой.
Кристина поняла, что хмурится, и немедленно взяла себя в руки. Дворецкий лорда Бейкера как раз открыл дверь. Улыбка твердо оставалась на своем месте на протяжении всех продолжительных представлений Кристины гостям и гостей – Кристине. Присутствовало всего двадцать человек, большинство из них – пожилых, и стало быть, пришлось выслушивать бесконечные рассказы о многочисленных болезнях. Судя по всему, тема эта увлекала всех.
Лорд Бейкер предложил графине руку, и она неохотно оставила Кристину в одиночестве. Кристина сумела отговорить трех джентльменов, действовавших из самых лучших побуждений, от попыток проводить ее в столовую. Она сделала вид, что ей нужно подняться наверх, в дамскую комнату. Когда она вернулась на первый этаж, то увидела, что гостиная пуста. Кристина посмотрела через плечо, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает, и заторопилась в противоположный конец узкой, длинной комнаты: она заметила за стеклянными дверями балкон. Кристина хотела только украсть несколько драгоценных минут блаженной тишины.
Но ее надежда оказалась напрасной. Едва она подошла к нише, как вдруг почувствовала чей-то взгляд. Кристина застыла, сбитая с толку ощущением опасности, которое охватило ее, потом медленно повернулась.
В противоположном конце гостиной стоял маркиз Лайонвуд и пристально смотрел на нее.
Лев преследует ее. Она потрясла головой, отгоняя непрошеные фантазии, но все же невольно попятилась. Ощущение опасности не покинуло ее, оно заполнило собой все пространство, вселяло тревогу, сбивало с толку.
Лайон продолжал смотреть на нее. Выражение его глаз было напряженным, почти мрачным. Кристина почувствовала себя будто в западне. Когда он внезапно выпрямился и, оттолкнувшись от стены, направился к ней, она сделала еще один осторожный шаг назад.
Лайон двигался грациозно, словно хищник. Он не остановился, когда подошел к ней и заставил ее отступить через арку, в ночь.
– Что вы делаете, сэр? – прошептала Кристина, стараясь скрыть волнение и говорить возмущенно. – Это же неприлично, не так ли?
– Да.
– К тому же вы забыли сообщить о своем присутствии нашему хозяину, – сбивчиво добавила Кристина. – Вы забыли о правилах приличия?
– Нет.
Она попыталась обойти его, но Лайон не собирался дать ей ускользнуть. Его большие руки легли ей на плечи.
– Я знаю, что вы не говорили с лордом Бейкером, – сказала Кристина. – Или говорили?
– Нет.
– О, – прошептала Кристина, почти задыхаясь. – Ну, тогда это просто неучтиво.
– Да.
– Мне действительно пора вернуться в зал, милорд, – взмолилась она.
Его отрывистые ответы начинали тревожить ее. А его близость возбуждала. Он совсем смутит ее, если она ему это позволит. И тогда она забудет все, чему ее учили.
– Прошу вас отпустить меня, сэр, – потребовала она.
– Нет.
Внезапно Кристина поняла. И как ни старалась, так и не смогла сдержать улыбку.
– Вы пытаетесь говорить со мной так же односложно, как я с вами, так ведь, Лайон?
– Вот именно. А вам нравится на все ваши вопросы получать в ответ только «да» и «нет»?
– Это иногда бывает целесообразно, – пробормотала Кристина, уставившись в грудь Лайона.
Она неверно произнесла слово «целесообразно». И ее акцент сейчас стал более заметен. Лайон уловил в ее голосе нотки тревоги и решил, что она боится его. Он медленно приподнял ее подбородок, молчаливо требуя, чтобы она подняла на него глаза.
– Не бойся меня, Кристина, – прошептал он.
Она молчала.
Лайон долго смотрел в ее глаза, прежде чем до него дошла правда.
– Я ведь совсем тебя не пугаю, а? Ей подумалось, что в его голосе звучит разочарование.
– Нет, – Призналась она с улыбкой. Она попыталась снять его руку со своего подбородка, а когда попытка не удалась, сделала еще один шаг назад и обнаружила, что уперлась спиной в тонкие перила.
Путь к бегству был отрезан, и Лайон улыбнулся.
– Пожалуйста, дайте мне вернуться в дом, – снова попросила она.
– Не раньше, чем мы нормально побеседуем. И вот как это будет происходить, Кристина. Я буду задавать вопросы, и ты можешь меня спрашивать. И ни один из нас не будет отвечать односложно.
– Зачем?
– Чтобы получше узнать друг друга, – пояснил Лайон.
По его решительному тону было ясно, что он готов оставаться на балконе лорда Бейкера хоть до утра, если потребуется. Кристина решила, что следует как можно быстрее одержать над ним верх.
– Вы сердитесь потому, что я не боюсь вас? – спросила она.
– Нет, – ответил Лайон с ленивой усмешкой. – Я вообще не сержусь.
– Да нет же, сердитесь, – сказала Кристина. – Я чувствую гнев внутри вас. И вашу силу. Я думаю, вы такой же сильный, как лев.
Он покачал головой.
– Ты говоришь такие странные вещи.
Казалось, он был не в силах заставить себя перестать касаться ее. Он дотронулся пальцем до ее нижней губы. Ее мягкость зачаровывала, манила его.
– Я вовсе не хочу говорить странные вещи, – сказала Кристина нахмурившись. – С вами трудно шутить. – Она отвернула лицо в сторону и прошептала:
– Моя тетя Патриция не хочет, чтобы я разговаривала с вами, Лайон. Если она узнает, что я здесь, с вами, она будет чрезвычайно недовольна.
Услышав эти слова, Лайон приподнял бровь.
– Значит, она может проявить недовольство, да?
– Она говорит, что вы слишком проницательный, – объяснила Кристина.
– А это что, недостаток? – спросил Лайон, сдвинув брови.
– И слишком богатый, – добавила Кристина, когда он недоверчиво посмотрел на нее.
– А что плохого в богатстве? – поинтересовался Лайон.
– Вами невозможно будет управлять, – повторила Кристина мнение тети.
– Чертовски верно.
– Вот видите, вы все же согласились с тетей Патрицией. Вы ведь не такой, как другие, Лайон, правда?
– Какие другие?
Она не ответила на этот вопрос.
– Я не гожусь в любовницы. Тетя сказала, что вы интересуетесь только безнравственными женщинами.
– И ты веришь ей? – удивился он.
Его руки вновь стали гладить ее плечи, и ему уже было трудно вспомнить, о чем они говорили. Он чувствовал жар ее тела сквозь тонкую ткань платья. Это было чудесное ощущение.
Как он хотел дотронуться до нее губами! Она смело смотрела ему в глаза, и на лице у нее было такое невинное выражение. Лайон решил, что она сознательно пытается опрокинуть все его представления о женщинах. Но он-то, конечно, не так прост. И все же Кристина настолько интересовала его, что он решил поиграть в эту игру еще немного. В этом ведь нет никакого вреда, сказал он себе.
– Нет, – ответила Кристина, прерывая его мысли.
– Что «нет»? – переспросил Лайон, пытаясь вспомнить, о чем он ее спросил.
– Нет, не думаю, что моя тетя права. Я вас явно привлекаю, Лайон, а я ведь не безнравственная женщина.
Лайон рассмеялся. От этого неожиданно мягкого звука сердце Кристины учащенно забилось. Теперь она понимала, какая ей грозит опасность. Лайон мог сломать все ее с таким трудом воздвигнутые барьеры. Она знала, что он немедленно увидит все ее притворство, и от этой уверенности у нее внутри все похолодело.
– Я действительно должна вернуться в зал, – выпалила она.
– Ты хотя бы представляешь, насколько приводишь меня в замешательство? – спросил Лайон, пропуская мимо ушей ее требование. – У тебя это очень хорошо получается, Кристина.
– Я вас не понимаю.
– О, думаю, прекрасно понимаешь, – протянул Лайон. – Не знаю, как тебе это удается, но из-за тебя я веду себя словно мальчишка. Вокруг тебя такой ореол таинственности. Это ведь все специально, да? Ты думаешь, что станешь мне менее интересна, если я буду больше знать о тебе?
Менее интересна? Кристине стало смешно. Он же в ужас придет, если узнает о ней правду. Да, все-таки тетя оказалась права. Маркиз Лайонвуд слишком умен, чтобы его можно было долго обманывать.
– Милая моя, не надо так беспокоиться.
Она заметила веселые искорки у него в глазах.
– Не называйте меня так. – Голос ее дрожал, но только из-за того, что ей все труднее было притворяться. – Это не правильный закон, – добавила она, энергично тряхнув головой.
– Не правильный закон? – Лайон совершенно не представлял, о чем она говорит. Растерянность сменилась раздражением. Он заставил себя вздохнуть поглубже, чтобы успокоиться. – Давай начнем сначала, Кристина. Я задам тебе простой вопрос, а ты можешь дать мне прямой ответ. Но сначала, будь любезна, объясни, что ты имела в виду, сказав, что называть тебя милой – это не правильный закон.
– Вы напоминаете мне кое-кого из моего прошлого, Лайон. И я слишком скучаю по дому, чтобы продолжать эту беседу, – печально прошептала она.
– Ты была влюблена в другого мужчину? – спросил Лайон, не сумев скрыть гнева.
– Нет.
Он подождал и, когда она так и не продолжила, протяжно вздохнул:
– Ну, нет, я не позволю тебе молчать. Ты объяснишь, – добавил он, еще сильнее сжав ее плечи. – Кристина, я знаю тебя менее двух часов, и ты уже вьешь из меня веревки. В этом нелегко признаваться… Неужели мы не можем придерживаться одной темы?
– Думаю, не можем, – ответила Кристина. – Когда я рядом с вами, я забываю все правила.
Лайон подумал, что она, кажется, так же растерянна, как и он. Они опять вернулись к ее «законам». Он совершенно не понимал ее.
– Я все равно добьюсь своего, – сказал он. – Я всегда добиваюсь своего. Ты можешь сбивать меня с толку сколько угодно, но я всегда…
Он забыл, о чем говорил, когда Кристина вдруг привстала на цыпочки и провела кончиками пальцев по рваной линии его шрама. Это нежное прикосновение потрясло его до глубины сердца.
– У тебя отметина воина, Лайон.
Он опустил руки и отступил, стремясь отодвинуться от нее как можно дальше, чтобы охладить огонь, бушующий в его жилах. Невинный взгляд ее глаз сказал ему, что она совершенно не понимает, как действует на него.
Это случилось так внезапно, так всепоглощающе! Лайон не представлял раньше, что желание может вспыхнуть столь стремительно.
Кристина воспользовалась тем, что он отступил, склонила голову и обошла его.
– Мы больше никогда не должны касаться друг друга, – сказала она, затем повернулась и пошла прочь.
Она уже дошла до выхода, когда ее остановил его голос.
– Тебя не привлекают воины со шрамами?
Кристина повернулась так стремительно, что юбки вихрем взметнулись вокруг ее ног. Она казалась потрясенной его вопросом.
– Не привлекают? Вы, конечно, шутите надо мной.
– Я никогда не шучу, – ответил Лайон безразличным тоном, но в его глазах мелькнула незащищенность.
Она знала, что должна признаться хотя бы в одном.
– Я нахожу вас настолько привлекательным, что почти не в силах отказать вам.
Она не могла поднять на него глаза, смутившись от собственных слов. Она подумала, что, вероятно, покраснела, и эта мысль так рассердила ее, что она снова повернулась к Лайону спиной.
Он был стремителен, как лев. Только что он стоял в дальнем конце балкона, а сейчас уже прижимал ее своим телом к кирпичной стене. Он отрезал ей путь к отступлению, а его руки сильно сжимали ее плечи. Когда он наклонился, чтобы захлопнуть дверь, их тела коснулись друг друга, и это касание потрясло обоих. Кристина вытянулась у стены, тщетно пытаясь отодвинуться, но реакция Лайона оказалась противоположной. Он наклонился, чтобы обнять ее.
Лайон знал, что смущает девушку. Он видел ее румянец даже в мягком лунном свете ночи.
– Ты как хрупкий маленький цветок, – прошептал он, лаская ее плечи, шею. – А твоя кожа – словно горячий шелк.
Она еще сильнее покраснела, и Лайон улыбнулся.
– Открой глаза, Кристина. Посмотри на меня, – проговорил он голосом, мягким, словно летний ветерок.
Его нежные речи привели ее в трепет. Слова любви. Почти такие же слова говорил Черный Волк Мерри, когда думал, что они одни. Означает ли это, что Лайон хочет стать ее парой? Кристина чуть было не задала этот вопрос, но потом поняла, что это неприлично. Лайон ведь англичанин, напомнила она себе, а у них совсем другие законы, и она не должна забывать об этом.
– Я никогда бы не решилась флиртовать со львом, – выпалила она. – Это слишком опасно.
Руки Лайона легли на ее шею. Он даже толком не знал, чего ему больше хочется в данный момент: поцеловать ее или задушить? Да, эта женщина постоянно сбивала его с толку своими неожиданными высказываниями. Он ощущал бешеный стук ее сердца.
– В твоих глазах нет никакого страха, но твое сердце говорит правду. Тебя пугает твое влечение ко мне?
– Какой вы, однако, самоуверенный человек, – сказала Кристина. – Я и в самом деле так напугана, что могу упасть в обморок, если вы не отпустите меня сию же минуту.
Лайон засмеялся, давая ей понять, что воспринимает ее слова как шутку. Он склонился над ней, почти касаясь ее губами.
– Разве ты не говорила мне, что я настолько неотразим, что мне невозможно отказать?
– Нет, – прошептала она. – Я сказала, что вам почти невозможно отказать. Почти. В этом вся разница.
Кристина попыталась улыбнуться, но это ей не удалось. Она была слишком занята борьбой с непреодолимым желанием прижаться к нему, почувствовать его руки, попробовать его на вкус. Она хотела, чтобы ее запах смешался с его запахом.
Она понимала, что это запретное, опасное желание. Одно дело дразнить детеныша и совсем другое – играть со взрослым львом. Напряженность в глазах Лайона говорила ей о том, что в своем упорстве он будет подобен голодному льву. Он поглотит ее, если она не сумеет защитить себя.
– Лайон, – прошептала она, раздираемая между желанием и необходимостью быть осмотрительной. – Вы должны помочь нам преодолеть это влечение. Я все забуду, если вы не захотите помочь.
Он не понимал, о чем она говорит. Что она может забыть? Может быть, он неверно понял? Ее акцент стал настолько заметен, что он уже не был уверен, что правильно понял ее.
– Я собираюсь поцеловать тебя, Кристина, – сказал он, схватив ее за подбородок прежде, чем она успела отрицательно покачать головой. – Всего один поцелуй, – пообещал Лайон.
Он потерся подбородком о ее макушку, вдохнул ее нежный аромат и тихо, удовлетворенно вздохнул. Потом он взял ее руки и положил их себе на плечи.
Боже, как она была нежна! Его ладони скользнули по ее рукам, и он почувствовал, как по ней прошла волна дрожи. Он властным движением притянул ее к себе.
Он слишком долго собирается, подумала Кристина, чувствуя, что больше не в силах бороться. Она только чуть-чуть коснется его, и ее любопытство будет удовлетворено. А потом она вернется в зал и совершенно забудет о Лайоне.
Кристина привстала на цыпочки и быстро коснулась губами его подбородка. Потом она сдержанно поцеловала его в губы и почувствовала, как он сразу напрягся. Кристина откинулась назад, увидела его улыбку и поняла, что он одобряет ее смелость.
Но его улыбка внезапно погасла, когда она провела кончиком языка по его нижней губе. Лайон вздрогнул, словно его поразил удар молнии, и притянул ее к себе так, что их тела слились. Он уже не думал о том, что может ее испугать. Его руки не давали ей пошевелиться. Он не отпустит ее, пока сам этого не захочет.
Кристина вдруг попыталась отвернуть голову, и дрожь, которая ее в этот момент сотрясла, заставила Лайона подумать, что ее, очевидно, начинают мучить сомнения.
– Лайон, пожалуйста, мы…
Его рот нашел ее губы, мгновенно заглушив все протесты. Он дразнил и мучил ее, побуждая приоткрыть рот. Кристина откликнулась. Ее пальцы зарылись в его волосы. Лайон застонал, потом его язык вонзился между ее губами.
Кристина забыла об осторожности. Ееруки вцепились в плечи Лайона, и жар его тела слился с ее жаром. Стон вырвался и у нее. Язык Кристины отправился исследовать чудесные глубины.
Огонь забушевал у Лайона в крови. Он вновь прильнул к ней в горячем, неистовом поцелуе. О, какая это была блаженная мука! И он не хотел, чтобы она прекращалась. Кристина целовала его так, что он решил: у нее все же были мужчины. Но Лайон сказал себе, что ему это безразлично. Желание уложить ее в постель при первой же возможности затмевало все остальное.
Лайон никогда не испытывал такого необузданного желания. Кристина застонала. И этот звук, раздавшийся откуда-то из глубины ее горла, чуть было не лишил Лайона остатков здравого смысла. Он понял, что вот-вот полностью потеряет контроль над собой, и резко отпрянул.
– Сейчас не время и не место, милая, – проговорил он срывающимся шепотом.
Он глубоко вздохнул и отчаянно попытался не смотреть на ее губы. Такие мягкие, такие возбуждающие! Она сейчас выглядела так, словно ее долго целовали. Впрочем, так оно и было, и Лайон видел, что ей так же трудно взять себя в руки, как и ему.
Это радовало. Ему даже пришлось самому снять со своих плеч ее руки, потому что Кристина, похоже, была не в силах пошевелиться. Она только не отрываясь смотрела на него, и ее глаза приобрели глубокий сине-фиолетовый оттенок. Цвет страсти, подумал Лайон, целуя кончики ее пальцев, прежде чем отпустить ее.
– Я узнаю все твои секреты, Кристина, – прошептал Лайон, думая о том наслаждении, которое они могут доставить друг другу в постели.
Его обещание вонзилось в ее сознание кинжалом. Кристина решила, что он только что пообещал выяснить все о ее прошлом.
– Оставьте меня в покое, Лайон, – прошептала она. Она обошла его, вошла в арку и затем повернулась, чтобы бросить на него последний взгляд. – Ваше любопытство может стоить вам жизни.
– Жизни?
Она покачала головой, показывая, что не собирается распространяться на эту тему.
– Мы удовлетворили друг друга поцелуем. Этого было достаточно.
– Достаточно?
Его рык эхом полетел за ней в гостиную. Сердце Кристины колотилось, и она благодарила богов за то, что гости все еще были в столовой. Рядом с ее тетей стоял свободный стул. Кристина немедленно села и попыталась сосредоточиться на скучной беседе, которую Патриция вела с хозяевами дома.
Спустя несколько минут в дверях появился Лайон. Лорд Бейкер был вне себя от восторга. Очевидно, и он, и все остальные гости решили, что маркиз Лайонвуд только что прибыл.
Кристина коротко кивнула Лайону и отвернулась. Это несказанно обрадовало графиню. Старуха даже похлопала Кристину по руке, впервые проявив таким образом одобрение по отношению к племяннице.
Лайон столь же демонстративно не обращал внимания на Кристину. Он был, разумеется, в центре внимания: титул и богатство возвышали его над всеми. Мужчины немедленно окружили его. Большинство женщин также покинули свои места. Они столпились, словно стая перепелок, в унисон кивая головой и хлопая ресницами каждый раз, когда Лайон смотрел в их сторону.
Кристина больше не могла наблюдать эту отвратительную сцену и вернулась в гостиную.
Лайон же оказался втянутым неутомимым хозяином дома в беседу о севообороте. Он скорее слушал, чем советовал, используя это время для того, чтобы обрести душевное равновесие. Хотя это никак не отражалось на его лице, внутри все так и клокотало от гнева.
Черт, она снова отмахнулась от него! Дважды за один вечер! Это уже своеобразный рекорд, сказал он себе. А как она хороша! Она даже заставила его поверить, что так же пылает страстью, как и он. Ну прямо маленькая искусительница!
Лайон чувствовал себя так, словно его только что окунули с головой в сугроб. Да, она удовлетворила его любопытство. Проблема, однако, была в том, что он не насытился ею, этим вкусом горячего, дикого меда. И пока лорд Бейкер увлеченно расписывал достоинства ячменя, в ушах Лайона вновь зазвучал протяжный стон Кристины, сопровождавший их поцелуй. Конечно, с её стороны все это было лишь игрой, но воспоминание по-прежнему будоражило его кровь.
Тетя Кристины последовала за ней в гостиную. Графиня оставалась все время рядом с племянницей, язвительно перечисляя «отвратительную на вкус еду», которую только что поглотила в огромном количестве. Кристина считала себя в безопасности. Но вот наступил момент, когда графиня направилась наверх, чтобы привести себя в порядок, и Лайон неожиданно вошел в комнату.
Кристина вновь почувствовала себя незащищенной. Лайон решительным шагом направился к ней, и, хотя он улыбался другим гостям, она прекрасно видела гнев в его глазах. Она немедленно подошла к лорду Бейкеру и заговорила с ним, настороженно следя за Лайоном краем глаза.
– У вас такой прекрасный дом! – польстила Кристина хозяину.
– Благодарю вас, моя дорогая. В нем все устроено для моего удобства, – заявил лорд Бейкер, выпятив грудь от ощущения собственной важности. Он начал объяснять, где он раздобыл различные предметы искусства, заполнявшие все полки в комнате. Кристина старалась хотя бы делать вид, что слушает его. Она заметила, как заколебался Лайон, и улыбнулась.
– Вообще-то большая часть этих предметов собрана моей женой. Она прекрасно разбирается в антиквариате, – заметил лорд Бейкер.
