Текст книги "Неприступный герцог"
Автор книги: Джулиана Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 3
Абигайль знала, что люди чем-то очень напоминают лошадей: одни могут одержать победу в дождь и грязь, а другие – нет.
Ее сестра Александра совершенно определенно принадлежала ко второй категории. Абигайль, которая гордилась своей способностью с радостью принимать любой каприз природы, решила просто-напросто не обращать внимания на дождь и жалобы Александры и нашла убежище в согревающих душу мыслях. Особенно в согревающей мысли о герцоге Уоллингфорде, целующем ее ночью на конюшне.
Абигайль надеялась, что он не заметил, как она взволнованна. Взволнованна? Да она пребывала в экстазе и дрожала всем телом от одного лишь прикосновения его губ к своим, от ощущения его большого, сильного тела, прижимающего ее к стене стойла, от аромата бергамота, исходящего от его кожи, и от привкуса вина на его губах. Абигайль пыталась вспомнить в подробностях, что же произошло – какие части ее тела покалывало и в какой момент ей показалось, будто она тает, – но ощущения не поддавались описанию.
Она просто чувствовала себя живой.
А сейчас? Легкое оцепенение, небольшое головокружение… А чего еще она ожидала?
Абигайль вернулась в промозглое тосканское утро. Теперь она героически пробиралась по покрытой грязью дороге. Дождь немного утих, сменившись изморосью, но вязкая грязь по-прежнему жадно хватала ее за ноги на каждом шагу. Едущая впереди подвода с багажом замедлила ход. Бедные лошади выбивались из сил. На горизонте на фоне каменистых холмов проступали таинственные очертания замка Святой Агаты – это было их пристанище. Целый год они будут жить в уединении, без посетителей и любовников.
И что теперь? Прошлой ночью Абигайль удалось ускользнуть от герцога как раз вовремя, дрожа и краснея, накинув на голову шаль, чтобы тот не заметил ее смятения. Герцог Уоллингфорд, который, конечно, перецеловал дюжину женщин, если не больше, наверняка рассмеялся бы, узнав, какое впечатление произвел его поцелуй на неискушенную в любовных делах Абигайль. Нет уж, лучше сбежать, а потом постараться взять себя в руки. Не стоит давать козырь такому мужчине, как герцог. Ни одному мужчине на свете не стоит давать козырей.
Но не отказалась ли она от последнего шанса обзавестись любовником, сбежав от герцога столь стремительно? Прошлой ночью, когда он был таким настоящим рядом с ней, следующая встреча казалась Абигайль неизбежной – вполне объяснимым поворотом судьбы, отчаянно желающей свести их вместе. Но сейчас, в тумане, под дождем, среди скользких камней, холодной грязи, рядом с выбивающимися из сил лошадьми, Абигайль казалось, что герцог Уоллингфорд с его стальными объятиями и страстными обжигающими поцелуями так же далек, как бледная луна на небосводе. Или как само солнце.
И о чем только она думала, сбежав от Уоллингфорда столь неожиданно? Чего от него ждала? Того, что он приедет на следующей неделе в замок Святой Агаты? Постучится в дверь, утащит ее в одну из спален и завершит начатое?
Ну что за дура! Глупая, напуганная гусыня. А теперь, возможно, придется ждать целый год, прежде чем удача вновь ей улыбнется.
Незнакомое ощущение наполнило грудь Абигайль. Настолько незнакомое, что она даже не смогла бы дать ему названия. Оно пробиралось к ее сердцу – пустое, холодное и вместе с тем тяжелое, точно наковальня. Это ощущение тяжким грузом повисло на ее ногах и прилипло к ботинкам, точно размокшая дорожная глина. Неужели это… нет, не может быть. Подобное вовсе не в характере Абигайль. Она никогда не поддавалась унынию. Не станет и теперь. И все же ее действительно обуревала… печаль.
О Господи! Даже не печаль, а… отчаяние.
«А ну-ка встряхнись, Харвуд!» – приказала себе Абигайль. Решение непременно отыщется. Нужно просто как следует подумать, составить план и вырваться из цепких лап этого возмутительного и совершенно ненужного ощущения безысходности.
– Дьявол! – раздался голос Александры, пытающейся вытащить ногу из глубокой лужи.
Абигайль подскочила от неожиданности.
– О, это ты!
– Дорогая, а кто еще здесь может быть? – Александра удрученно посмотрела на испорченный ботинок.
– Прошу прощения, я просто задумалась.
– Это видно. Я сама сегодня не в своей тарелка с самого утра. У меня раскалывается голова. – Александра испустила тяжелый вздох и, оглянувшись через плечо, посмотрела на повозку, в которой, сидя среди тюков и саквояжей, во что-то играли Лилибет с Филиппом. – Лилибет подняла всех в такую рань. Очень жестоко с ее стороны. Хотя, может, это и к лучшему. Чем раньше мы окажемся в замке, тем лучше. Жаль только, что для нас не нашлось экипажа.
– Он бы увяз в грязи на первом же повороте, – возразила Абигайль. – Да и не стоило рисковать. Ведь экипаж так легко выследить.
– Вместо этого в грязи увязаем мы сами. О-хо-хо… Могло быть и хуже. Непогода могла бы вынудить нас остаться в компании этого несносного герцога Уоллингфорда и его друзей.
– А мне они показались милыми, – возразила Абигайль, перепрыгивая через лужу.
– Это потому, что тебя не было за десертом. – Александра помрачнела. Теперь сестры поднимались по пологому холму и липкая грязь уступила место мелким острым камням. Александра пнула один мыском ботинка, и он, подскакивая, полетел через дорогу. – Ты ведь ушла вместе с Лилибет и Филиппом.
– А что случилось за десертом? – спросила Абигайль.
– Ничего особенного. – Александра пнула еще один камень. – Уоллингфорд вел себя, как всегда, отвратительно, а бедолага Пенхэллоу, по-моему, вообще ничего не слышал, ослепленный любовью к нашей кузине.
– А что мистер Берк?
– Рыжий? Я вообще не обращала на него внимания. – Александра взяла Абигайль под руку. – Дорогая моя сестрица, известно ли тебе, что этот несносный Уоллингфорд со своими друзьями приехал в Италию с той же целью, что и мы? Ради уединения для очистки души. Если, конечно, у них есть душа.
Пальцы Абигайль сжали локоть сестры.
– Что?
– Да, да. – Александра решительно закивала. – Они сняли виллу где-то поблизости. А Уоллингфорд опрометчиво заметил, что нам поставленная задача не под силу. Утверждал, что мы сбежим назад в Англию уже к Пасхе.
– В самом деле? – Абигайль стоило большого труда не показать охватившего ее возбуждения, тотчас же разогнавшего туман отчаяния.
– Да. Каков наглец! Но я сразу же поставила его на место. Заверила его, что мы продержимся дольше, чем их компания. Я даже приняла пари.
– Александра! Ты с ним поспорила?
– Конечно, нет. Леди никогда не спорят, моя дорогая. – Александра произнесла слово «спорят» с отвращением.
Абигайль рассмеялась:
– Как же это чудесно! Ты такая милая, Александра! Можно я тебя расцелую? И каковы ставки? Сотня фунтов? Тысяча?
– Господи, нет, – оскорбленно возразила Александра. – Это слишком примитивно. Я удивлена, что тебе вообще пришла в голову такая мысль. Где ты набралась подобного вздора? Нет, я и не думала о деньгах. – Александра поправила полу пальто одной рукой, а другой сжала локоть сестры.
– Так что же тогда на кону?
– О, мистер Берк предложил кое-что. Объявление в газете – что-то вроде рекламы, – в котором будет признано превосходство противоположного пола. Но это не имеет никакого значения, потому что мы отстоим свою точку зрения.
– Какую именно?
– Да ту, что мы, женщины, способны постигать науки наравне с мужчинами, если не лучше.
Впереди возникла большая грязная лужа, и Абигайль пошла в обход, потянув за собой сестру. Мысли роились в ее голове подобно разбуженным пчелам, от печали не осталось и следа, и каждая клеточка тела дрожала от удовольствия в предвкушении новых перспектив и надежд. Пари с Уоллингфордом! Ну конечно! Вот же она – воля судьбы, вознамерившейся вновь столкнуть их, точно кости на игральном столе. Хотя подобное сравнение, наверное, было не слишком точным.
– Я думала, что способность женщин к наукам очевидна. А иначе зачем мужчинам продолжать свое образование в университетах, когда нам достаточно уединенной комнаты и нескольких книг?
– Жаль, ты не видела выражения его лица, – произнесла Александра.
– Уверена, его светлость метал гром и молнии. – Абигайль испустила полный томления вздох.
– Не Уоллингфорд, – поправила сестру Александра. – Мистер Берк, который, конечно, молчал, но я видела, как сильно возмутила его сама идея. Он вышел из-за стола в очень дурном расположении духа.
– А Уоллингфорд? Что он сказал?
– Герцог? Не помню. Я тоже вскоре ушла.
Абигайль громко рассмеялась.
– Что такое? – сердито спросила Александра.
– Знаешь, что я подумала? Будет ужасно забавно, если джентльмены направляются в тот же самый замок, что и мы. Причем сами того не осознавая.
– Это невозможно. Договор об аренде лежит у меня в кармане. – Александра удовлетворенно похлопала по нагрудному карману своего пальто. – Он подписан должным образом и скреплен печатью. И уверяю тебя, я не допущу, чтобы нога мистера Берка коснулась порога нашего замка. Кроме того, – добавила она, – поблизости наверняка найдется еще целая дюжина замков. Поэтому возможность того, что твое предположение сбудется… – Александра вновь похлопала себя по карману, – сводится к нулю.
Несколько часов спустя
Герцог Уоллингфорд, стоя в пелене дождя с двумя документами в руках, недоуменно переводил взгляд с одного на другой. Каблуки его сапог утопали в размытой земле, а спина была напряжена, точно струна.
В качестве главы одного из самых знатных и влиятельных семейств Британии его часто приглашали для разрешения всяческих споров и разногласий. И он находил весьма смущающим и устремленные на него взгляды, полные тревоги. Его тяготило бремя почтительного молчания, наполняющее воздух ожиданием. Всеобщая вера в то, что он, Артур Пенхэллоу, от природы наделен большей мудростью и здравым смыслом, чем большинство людей. А все потому, что ему посчастливилось родиться первым в семье человека, которому, в свою очередь, выпала удача получить титул герцога.
Уоллингфорд очень серьезно воспринимал обязанности, налагаемые титулом. Приходилось ли ему судить пэра в палате лордов или решать, кому из крестьян принадлежит разгуливающая по деревне свинья, он в полной мере ощущал груз ответственности, возложенный на него. И прилагал все усилия, чтобы быть объективным. Старался рассмотреть проблему со всех сторон и принять во внимание малейшие улики, уделял делу все внимание и использовал интеллект, данный ему от природы, чтобы вынести объективное и верное решение.
То, с чем он столкнулся сейчас, выходило за рамки его понимания и жизненного опыта.
До сего момента Уоллингфорд не видел договора аренды, ведь обо всем позаботился Берк. А Уоллингфорд знал его как человека умного, состоятельного, к услугам которого были лучшие адвокаты Лондона. Поэтому герцогу даже в голову не пришло проверить, как оформлены документы. И вот теперь, когда вдалеке на склоне холма сквозь пелену дождя виднелся замок Святой Агаты с пожелтевшими стенами, башенками и красными черепичными крышами, он держал в руках не один, а целых два договора аренды, как две капли воды похожих друг на друга, должным образом оформленных и нотариально заверенных. Они были совершенно одинаковыми за исключением подписей арендаторов. Под одним стояла подпись мистера Финеаса Фицуильяма Берка, члена Королевского научного общества, в то время как на другом простыми черными чернилами было выведено имя Александры, вдовствующей маркизы Морли.
Холодный ветер обжигал щеки герцога, вырывая из его рук бумаги. Уоллингфорд больше не смотрел на них, поняв суть возникшей перед ним проблемы. Он промок, замерз и был зол, прошагав десять миль по мокрой грязной тосканской дороге, в то время как леди – черт бы их всех побрал! – с комфортом ехали на его лошадях. Герцогу давала сил идти дальше лишь мысль о том, что все это скоро закончится, что скоро они достигнут замка, а дамы поедут дальше. И ему не придется больше терпеть манящих призывов серебристого смеха мисс Харвуд и видеть ее разрывающий сердце грациозный силуэт на фоне серых скал и жухлой зимней травы.
А потом они прибыли в замок и случилось то, что Уоллингфорд отчасти подозревал, чего подсознательно боялся. Но только теперь ему удалось осознать весь ужас произошедшего.
Один замок. И два законных арендатора.
Рядом негромко откашлялся Роланд, стараясь привлечь его внимание. Уоллингфорд поднял глаза от бумаг. Мисс Харвуд взирала на него, восседая на великолепном гнедом Берка. Герцог чувствовал ее взгляд на своем лице, равно как и исходящую от нее волну бьющей через край энергии.
Слева от него возвышался замок – вернее, его расплывчатые очертания на фоне облаков. Странная дрожь пробежала по спине герцога, а все его существо охватило ощущение, будто он находится в потустороннем мире.
– Что ж, – вымолвил он наконец, – весьма неловкая ситуация. А этот синьор Россети либо страдает старческим слабоумием, либо он просто негодяй.
В спину герцогу ударил очередной порыв ветра. Люцифер, на спине которого восседала леди Сомертон с сыном, решительно тряхнул гривой, и сбруя громко зазвенела.
Уоллингфорд поднял над головой оба документа и продолжал тоном, которым обычно оглашал принятое решение:
– Договоры совершенно одинаковые. Только вот, похоже, леди заплатили за год проживания в замке намного меньше, чем ты, Берк.
Берк нахмурился:
– Мне дали понять, что торг неуместен.
– Глупости, мистер Берк, – сказала леди Морли, тихонько засмеявшись. – Всем известно, что это всего лишь тактический ход.
– Мы заплатили за год проживания в замке и поселимся в нем, – огрызнулся Берк, упрямо скрестив руки на груди.
Уоллингфорд сдвинул брови. День клонился к закату, и над мрачным ландшафтом сгущались сумерки. Он на мгновение представил себе продрогшую и голодную мисс Харвуд, блуждающую в потемках в поисках крова, и его сердце пронзила боль.
Необходимо найти какое-то решение. И чем скорее, тем лучше. Может быть, рядом есть другое подходящее жилище? В деревне, например? Наверняка у подножия замка раскинулась деревня. Так бывает всегда. Местные жители скорее всего знают, где отыскать этого Россети, и тогда ситуация прояснится. Если потребуется, джентльмены предоставят леди этот треклятый замок, а сами подыщут себе другое место. Что-то – Уоллингфорд бросил взгляд на древнее строение и окружающую его неровную стену кипарисов, склоняющихся под немилосердными порывами ветра, – чуть более гостеприимное.
В конце концов, он честный человек. Если его противник играл по правилам, Уоллингфорд вполне мог позволить себе проявить щедрость. Так что, возможно, все к лучшему.
Он открыл было рот, чтобы заговорить снова, но в этот самый момент леди Морли что-то проворчала себе под нос и повернула коня.
– Какого черта… – начал Уоллингфорд, но его слова потонули в гулком стуке копыт несущегося к замку коня.
Присутствующие замерли, наблюдая за принадлежащим Пенхэллоу скакуном, пока тот не превратился в маленькую серую точку, а вскоре и вовсе растворился в тумане вместе со своей наездницей.
– Святые небеса! – воскликнул Берк, выведя всех из оцепенения. – Вернитесь!
Уоллингфорд ошеломленно взглянул на мисс Харвуд, на лице которой отразилось изумление.
– Какого черта она делает? – сурово спросил он.
Мисс Харвуд посмотрела на герцога сверху вниз и улыбнулась, затем сжала в руках поводья и пришпорила коня.
– Завладевает своей собственностью, полагаю, – бросила она через плечо, когда гнедой Берка с готовностью понес ее вслед за кузиной.
Глава 4
Абигайль почувствовала какое-то движение, едва только оказалась в огромном холле. Она уже испытывала это ощущение. Когда расплывчатые очертания замка Святой Агаты проступили из влажного тумана, ей показалось, что он переливается и колышется на фоне облаков, точно фантом. Что-то загадочное витало в воздухе, пряталось в покрытом лишайником полуразвалившемся фонтане во дворе и кованых воротах. Какое-то ожидание, будто бы кто-то затаил дыхание.
Взгляд Абигайль заскользил по голым каменным стенам, широкой лестнице, ведущей на галерею второго этажа, и толстым балкам под потолком. Вокруг ни одного предмета мебели. Ни одного коврика под ногами. И тут Абигайль дала волю воображению, наполняя величественный дом историей и жизнью.
Она пересекла холл и подошла к окну, украшенному длинными старинными портьерами. Отодвинула их в сторону и выглянула во двор.
– Какое восхитительное приключение! Какая чудесная пыль! Готова поклясться, эти окна не мыли несколько лет. Как думаешь, здесь есть привидения?
– Конечно, нет, – ответила Александра. – Что за вздорное предположение?
– А мне кажется, их здесь множество. Только оглянись вокруг: какая древность! И не забывай, что мы в Италии. Итальянцы всегда травили друг друга. Я буду очень разочарована, если не обнаружу здесь ни одного привидения. – Абигайль обернулась и увидела, как Филипп разглядывает помещение ставшими огромными, как у совы, глазами. Завязав потуже шерстяной шарф, Лилибет недовольно хмурила брови.
– Просто удивительно, что ты до сих пор не подыскала себе мужа, – сказала Александра.
– А мне муж не нужен. Идем осмотрим дом. – Абигайль взяла Филиппа за руку и быстрым шагом направилась к коридору на дальнем конце холла.
– Подожди! Не торопись! – со смехом сказал Филипп, стараясь поспеть за Абигайль.
– Скорее! Скорее! – отозвалась Абигайль, ускоряя шаг и наполняя гулкую тишину смехом.
Под сводами эхом разнесся голос Лилибет, умоляющей сына и кузину подождать, но сгорающая от нетерпения Абигайль не желала ждать. Исходящая от нее веселость, казалось, пропитывала древние камни и дерево этого удивительного замка.
– Абигайль!
Она заставила себя остановиться и поднять глаза.
В коридоре перед ней неожиданно возникла женщина, фигура которой таинственно светилась в полумраке.
– Здравствуйте, – сказала Абигайль, крепко сжимая руку Филиппа.
– Buon giorno[4]4
Здравствуйте (ит.).
[Закрыть].
Незнакомка шагнула ближе. Под ее белым передником виднелось платье из домотканой шерсти, а голову покрывал простой белый платок. Карие глаза этой довольно миловидной женщины с опаской осматривали гостей.
Подоспевшая Александра поспешила вмешаться:
– Buon giorno. Вы владелица замка?
Женщина в переднике улыбнулась в ответ и скромно покачала головой. При этом от нее исходил сладковатый аромат, словно она целый день провела на кухне, выпекая хлеб.
– Нет, нет. Я – как это будет по-английски? Я поддерживаю порядок в доме. А вы английские гости?
– Да, – кивнула Александра. – Вы нас ждали?
Подошедшая Лилибет взяла руку Филиппа в свою.
– О да, – произнесла женщина. – Добро пожаловать. Только вот мы ждали вас завтра. Вам нравится замок? – Она взмахнула рукой, указывая на огромный пустой холл и мрачную каменную лестницу. Ее лицо осветилось гордостью, словно кто-то вдруг зажег внутри нее свечу.
– А разве можно устоять перед столь гостеприимным убранством? – ответила Александра.
– Здесь так давно не было людей. – Итальянка выразительно пожала плечами. – В замке живу лишь я одна.
– Неужели у вас нет помощников? – с ужасом в голосе спросила Александра.
– Служанки ночуют в деревне. Они не живут здесь в отсутствие хозяина. Им слишком одиноко. А Джакомо следит за… – экономка щелкнула пальцами, подбирая нужное слово, – за землей.
– За подсобными помещениями, – подсказала Александра. – Замечательно. А как зовут вас, добрая женщина?
Экономка присела в реверансе:
– Меня зовут синьора Морини.
Синьора Морини. Абигайль вздрогнула, услышав это имя. Было что-то необычное в этой женщине, в ее напевном голосе, в свечении кожи, во взгляде темных глаз. Абигайль даже показалось, что неподвижный воздух холла вдруг собрался вокруг нее, и от этого стало светлее.
Тайна. Здесь есть какая-то тайна. И она каким-то образом связана с этой невозмутимой загадочной женщиной, источающей аромат свежеиспеченного хлеба.
– О, какое красивое имя! – воскликнула Абигайль. – Мне так нравятся итальянские имена. А меня зовут мисс Харвуд. Я считаю этот замок просто восхитительным. Может быть, устроите нам экскурсию? – Абигайль указала рукой на лестницу. – Наши комнаты наверху?
– Да, наверху. – Синьора Морини слегка нахмурилась и поинтересовалась: – Но… где же джентльмены?
Александра презрительно поджала губы.
– Джентльмены? Почему вы о них спросили?
– Вы хотите сказать, что ждали и джентльменов тоже? – взволнованно промолвила Абигайль. О, приключение становилось все интереснее. – Синьор Россети сделал это специально?
Синьора Морини пожала плечами и развела руками:
– Я знаю лишь, что в замок должны прибыть три леди и три джентльмена. Они не ваши мужья?
– Упаси Господи! – возмутилась Александра.
– Стало быть, они ваши братья?
Абигайль радостно рассмеялась:
– Нет, вовсе нет.
В разговор вступила Лилибет:
– Произошла ужасная ошибка. Мы думали, что единолично арендовали этот замок на год, но оказалось, что джентльмены подписали точно такой же договор аренды. Вы знаете, как отыскать синьора Россети, чтобы он объяснил…
Морини задумчиво сдвинула брови, затем склонила голову набок и забрала за ухо прядь темных волос, выбившихся из-под платка. Она выглядела так, словно пыталась решить какую-то очень запутанную головоломку.
– Так-так… Очень странно. Наш господин очень внимателен и точен. Очень странная ошибка. – Экономка выпрямилась и хлопнула в ладоши. – Но ведь это прекрасно! Шестеро англичан – это очень хорошо! Мы будем разговаривать, смеяться. Замок… преобразится. Я подыщу вам комнаты.
Она решительно повернулась и направилась к лестнице, покачивая подолом шерстяного платья. При этом взмахнула рукой, приглашая дам следовать за ней.
Абигайль не нужно было просить дважды, а вот Александра выкрикнула в отчаянии:
– Но моя добрая женщина! А как же насчет слуг? Вы подготовились к нашему приезду? Ужин готов?
Однако синьора Морини даже не остановилась, чтобы ответить. Она лишь повернула голову и бросила через плечо:
– Мы ждали вас завтра. Слуги придут из деревни лишь утром.
– Утром? – ошеломленно спросила Александра. – Вы хотите сказать, что ужина нет? И ничего не готово?
– Где Россети? – добавила Абигайль.
– Его здесь нет. Я все устрою. Идемте же. Уже поздно. – Экономка начала подниматься по лестнице.
«Россети здесь нет», – радостно подумала Абигайль, перескакивая со ступеньки на ступеньку следом за ней.
Так где же он, этот загадочный Россети?
Фонарь отбрасывал мерцающий свет на вход в конюшню, от чего камни, из которых были сложены стены, плясали и подрагивали. Ну или по крайней мере Абигайль так казалось.
Впервые ей пришла в голову мысль, что, возможно, она не слишком умно поступила, выскользнув из этого странного замка под покровом ночи, чтобы отправиться туда, где, как она подозревала, живут привидения и призраки всех мастей.
Но что еще ей оставалось делать? Ведь она собственными глазами видела из окна спальни, как по двору пробирался дрожащий огонек, который потом скрылся в дверях конюшни. Так что, если она хочет раскрыть тайну замка, лучше всего начать прямо сейчас. Мысль об опасности даже не приходила ей в голову. Ведь это не какая-то злая тайна. Абигайль была в этом уверена. Озорная, возможно, даже трагичная, но никак не злая.
Однако она не могла отрицать того, что по ее спине то и дело пробегал холодок. А ведь тело еще ни разу ее не обмануло.
И все же она толкнула дверь конюшни. Иначе она просто не была бы Абигайль Харвуд.
– Кто здесь? – выкрикнул кто-то громко и повелительно.
Абигайль вздохнула с облегчением.
– О, это всего лишь вы, – сказала она. – Стоило догадаться, кто именно разгуливает по двору в полночь.
– А мне стоило догадаться, что вы поступите точно так же, мисс Харвуд.
Абигайль направилась к широкому пятну света в дальнем конце конюшни.
– Похоже, у нас с вами одинаковые привычки. Он хорошо устроился?
– Вполне.
Теперь Абигайль отчетливо видела герцога – высокого, романтично закутанного в черный плащ. Он смотрел вовсе не на нее, а на Люцифера, продолговатая отметина на лбу которого отчетливо белела в тусклом свете фонаря.
– Ты сегодня был очень смелым, правда, приятель? – ласково произнесла Абигайль, останавливаясь перед стойлом Люцифера и вдыхая полной грудью такой знакомый, успокаивающий запах сена и лошадей. – Скакал, точно настоящий кавалерийский конь.
– Что вы здесь делаете, мисс Харвуд? – со вздохом спросил Уоллингфорд.
– Увидела свет, направляющийся в сторону конюшни, и заинтересовалась тем, что это такое.
– Решили проверить? Посреди ночи? – Герцог наконец повернулся к ней лицом. – В ночной рубашке?
Абигайль пожала плечами и улыбнулась:
– Нужно было надеть корсет и нижнюю юбку?
– Вы поступили необдуманно. Ведь на моем месте мог оказаться кто угодно.
– Но ведь это вы. А вы никогда не причините мне зла.
Герцог обнял Люцифера за шею.
– Откуда вы это знаете?
Абигайль снова пожала плечами и повесила свой фонарь на крюк рядом с фонарем Уоллингфорда.
– Интуиция никогда меня не подводит. На вид вы очень грозный, но у вас доброе сердце.
– Доброе сердце? – скептически спросил Уоллингфорд.
Абигайль подошла ближе, положила руку на шею Люцифера с другой стороны и нежно погладила его.
– Посмотрите на себя. Вы пришли в конюшню посреди ночи, чтобы проверить, как устроили лошадей.
– Лошади – одно дело, люди – другое. – В голосе герцога послышалась горечь.
Его слова повисли между ними во влажном воздухе. Жесткая, похожая на проволоку грива Люцифера щекотала руку Абигайль, и она задумчиво перебирала ее пальцами.
– Чувствуете? – шепотом спросила Абигайль.
– Чувствую – что?
– То, что витает вокруг?
Герцог на мгновение замер. Абигайль ощущала его дыхание, согревающее ее ухо, аромат выдержанного вина, который он выпил за ужином.
– Не понимаю, о чем вы?
Абигайль не знала, говорит герцог правду или нет. Ведь ответил-то он не сразу.
– Есть в этом месте что-то странное, вы не находите?
– Нахожу. Странно уже то обстоятельство, что вы трое живете здесь с нами.
– Очевидно, это судьба. Нам вместе предстоит совершить нечто необычное.
– Никаких «вместе» нет. Об этом не может быть и речи.
Абигайль обернулась, и на ее губах заиграла улыбка.
– Вы же не приняли всерьез то глупое пари? Обет самоотречения и прочую ерунду? Мы цивилизованные люди, и вполне можем ужиться под одной крышей. Ведь за ужином мы вполне мирно все обсудили.
– Только ведь подразумевалось, что это соглашение временное, мисс Харвуд, – напомнил герцог. – И действовать оно будет до тех пор, пока не отыщется Россети.
– Ну, не знаю. Мы, дамы, обосновались в восточном крыле. Вы, джентльмены, – в западном. Так почему бы не прожить так целый год, если мы все будем следить за своей речью и стирать белье по отдельности?
Герцог фыркнул:
– Да потому, что это невозможно. Потому, что три леди и три джентльмена не могут жить бок о бок и не…
– Ну, ну, продолжайте.
– И не свести друг друга с ума! – взорвался герцог, делая шаг назад и отворачиваясь.
– О, вы имеете в виду чувственную сторону вопроса? Наверняка. Потому что я тоже думаю…
– Мисс Харвуд, – сказал герцог, не глядя на нее, – уверяю вас, что в данный момент у меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши соображения по поводу чувственных отношений между мужчинами и женщинами. – Он пригладил свои темные волосы и раздраженно водрузил шляпу, которую держал в руке, на место.
– Почему это так вас волнует? Почему вы считаете, что необходимо сдерживать свои естественные потребности? – спросила Абигайль. – Неужели вы действительно так хотите выиграть это глупое пари? Уверяю вас, мне совершенно нет дела…
– К черту пари! К черту вообще всю эту затею! Должно быть, я сошел с ума. – Уоллингфорд уткнулся лбом в стену стойла, и Люцифер сочувственно заржал.
– В таком случае почему вы просто не вернетесь домой?
– Не могу. – Голос Уоллингфорда звучал глухо. – Слишком поздно.
– Слишком поздно для чего? – Абигайль погладила широкий лоб коня и искоса посмотрела на герцога, который покачивал головой, словно пребывал в отчаянии. Герцог ничего не ответил, и Абигайль тихо продолжала: – Почему вы здесь, Уоллингфорд? В месте, где никому никогда не придет в голову вас искать? Ведь здесь нет ни удобств, ни светских раутов. Нет даже камердинера.
Герцог вновь ничего не ответил.
– От чего или от кого вы прячетесь, ваша светлость? – осторожно спросила Абигайль.
Пальцы герцога сжались в кулак.
– От деда, – негромко ответил он. – И от самого себя.
Абигайль показалось, что она ослышалась, настолько тихо прозвучали его слова. Кроме того, она не ожидала услышать от него ничего подобного.
– Я не понимаю. – Абигайль покачала головой.
– Конечно, не понимаете, невинная мисс Харвуд.
– Глупости, я вовсе не невинна. Я ведь уже рассказывала вам о своих похождениях. К тому же вы не знаете и половины того, чем я занимаюсь, когда сестра забывает о моем существовании, – делаю ставки на лошадей, пью пиво в пабах, читаю невероятно скандальные книги…
Герцог рассмеялся и повернулся к Абигайль, облокотившись о стену и скрестив руки на груди.
– И впрямь ужасные преступления.
– Я переодеваюсь в мужское платье и посещаю скачки. А ведь меня могут за это арестовать.
Уоллингфорд покачал головой:
– Возвращайтесь домой, мисс Харвуд. Возвращайтесь и найдите себе мужа. Какого-нибудь славного розовощекого парня из приличной семьи. Таких в Лондоне дюжины. Вы будете водить его за нос, а ему даже в голову не придет вам изменять.
– Если бы вы действительно были таким плохим, каким хотите казаться, вы бы не колебались. Просто воспользовались бы моей податливостью, а потом отправились своей дорогой.
– Не искушайте меня.
– Так почему же вы не воспользовались случаем?
– Потому что вы самая невинная женщина из тех, кого я когда-либо встречал. Потому что мне хочется думать… – Герцог взмахнул рукой, отошел от стены, а потом сунул руки в карманы и уставился в темноту. – Просто уходите.
Абигайль потрепала морду Люцифера и обняла его за шею.
– А что, если я не хочу уходить?
Уоллингфорд снял с крюка свой фонарь, при этом он даже не посмотрел на нее.
– В таком случае мне необходимо быть сдержанным за нас обоих, – сказал он.
После того как Уоллингфорд ушел, Абигайль стояла некоторое время, задумчиво гладя неподвижную голову коня. Ее глаза были закрыты. Но она чувствовала все: шорох соломы под ногами лошадей, еле заметное дуновение холодного ветра, острый запах, исходящий от шкуры Люцифера. А также покалывание в затылке, от которого шевелились волосы.
– Теперь можете выходить, – сказала Абигайль. – Я знаю, что вы здесь.
Воздух в конюшне оставался неподвижным, как если бы кто-то невидимый задержал дыхание.
– Кто вы? Полагаю, Джакомо – смотритель замка. Синьора Морини рассказывала о вас. Ведь вы с ней призраки, не так ли?
Пламя в фонаре колыхнулось и замигало.
– Я не боюсь. Посмотрите на Люцифера. Он почти задремал. Я знаю, вы не сделаете или не можете сделать мне ничего дурного, ведь в противном случае лошади очень забеспокоятся.
