Текст книги "Наше вечное вчера"
Автор книги: Джули Дейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Глава 3
Ди
Открываю тяжелую деревянную дверь с золотистой ручкой, краска которой в большинстве своём отвалилась или стерлась, и захожу в здание, отданное братству. В нос сразу ударяет терпкий запах алкоголя и кучи грязных вещей, причём запах настолько едкий, что глаза начинают слезиться. Смотрю по сторонам холла и не вижу ни одной живой души, по этой причине решаю провести себе экскурсию, с каждым шагом желая не наткнуться на тело, захлебнувшееся в своей рвоте. Сейчас почти вечер, и что-то подсказывает мне, парни не были сегодня на ознакомительных лекциях.
Груды жестяных бутылок, стеклянные практически все разбиты, пустые пачки чипсов, белые дорожки и наконец-то живой человек, хотя по его виду не скажешь. На диване лежит худощавый парень и из-за высокого роста ему пришлось перекинуть половину ног за диван, положив их на подлокотник. Его лицо выглядит неестественно бледным, чёрные волосы мокрые и спутанные, но на лице блаженная улыбка.
Подхожу к нему и хлопаю ладонью по щеке, которая, к моему сожалению, оказалась мокрой – скорее всего слюни. Сжав губы, вытираю руку о штаны и пихаю парня коленом в бок, но он все так же спит. Вдруг он начинает облизываться и кряхтит:
– Пошёл на хрен, Бобби.
Секунду медлю, прежде чем ответить:
– Похоже, он уже там, – если его нет на первом этаже, то он может быть на втором, но это я не собирался говорить только что очнувшемуся парню с жутким запахом изо рта и скорее всего больной головой.
Глаза парня резко открываются и в шоке смотрят на меня. Он оглядывает меня с ног до головы и визжит.
– Мы все вернём, мужик, только скажи, где Бобби? Просто вчера совсем загулялись и забыли про это, не обессудь, – хриплым голосом с примесью испуга, говорит он.
Нервно дёргаю плечом. Тупые стереотипы. Не все испанцы должны быть торговцами.
– Понятия не имею, где Бобби. Может, умер где-нибудь здесь от передоза, – резко отвечаю ему. – Что более вероятно.
Его глаза округляются ещё больше.
– Нет-нет, не забирайте его.
Я заметил застывшие слёзы в его глазах. Больше мучать доходягу не видел смысла.
– Расслабься. Тебе в следующий раз стоит запоминать барыг в лицо, чтобы избежать таких ситуаций. Перед тобой мог быть кто-то менее благородный, и заставил бы вывернуть штаны, оставив без цента.
Но тело парня действует обратно моим словам. Он дёргается, садится на диване, повернув голову в мою сторону, и тяжело дышит.
– Какого хрена ты тогда здесь делаешь? – уже более грубо спрашивает он. Наконец-то правильные вопросы.
– Теперь я также состою в братстве.
– Вместо Бобби? – парень вздыхает.
Закатываю глаза от этого придурка.
– Понятия не имею.
Что-то или скорее кто-то смеётся за диваном, издавая хныкающий звук:
– Чувак, не кипишуй, я здесь.
Парень тотчас подпрыгивает на диване, быстро встаёт и заглядывает за его спинку.
– Слава яйцам, Бобби, я думал тебя забрали и продали на чёрном рынке, – на его лице расцветает облегчение.
– Ага, я слышал. Ты так переживал, что даже не чувствовал, как я толкаю спинку дивана от смеха.
Парень тянет руку вниз и слышится характерный хлопок.
– Зачем по животу, идиот!? – кряхтит тот, что за диваном.
– Пошёл ты, дегенерат. Больше никогда не буду париться из-за твоей жирной задницы.
– Не веди себя как киска, Фэйт. Клянусь, это было лучшее пробуждение после пьянки. Даже взрывающаяся голова прошла, и все благодаря тебе.
Фэйт показывает средний палец дивану и проходит мимо меня, бросив напоследок хмурый взгляд в мою сторону. Когда он хлопает дверью, парень за диваном хохочет ещё громче.
– Эй, ты ещё там? – спрашивает он.
– Тебе помочь вылезти оттуда? – догадываюсь я.
Слышу робкий ответ:
– Да, неплохо было бы. Не помню, как сюда залез.
Подхожу к проему между диваном и стеной, протягивая руку вниз. Тут же за неё цепляется парень, который по ощущениям весит не меньше двух ста фунтов. Тяну его на себя и наконец вижу второго жителя этой обители. Достаточно высокий, но не выше меня, увесистый темный парень с блестящей лысиной белозубо улыбается и хлопает меня по плечу.
– Спасибо, дружище. Черт знает, что бы я делал без тебя. Саймон и Фэйт слишком хилые, – говорит Бобби.
Киваю, отвечая согласием. Фэйт и вправду выглядел тощим, но не из-за физиологии. Я не раз видел торчков, и все они костлявые. Вероятно, этот тоже не знает, когда необходимо остановиться.
– Что насчёт братства? У вас есть свободная комната?
Бобби задумчиво чешет затылок.
– У нас есть четыре комнаты. В трёх спим мы, четвёртая принадлежит Льюису. Но он обычно ночует в соседнем доме девчонок. Думаю, мы можем попросить у главного ещё одну кровать. Ты мог бы жить с Льюисом, в конце концов, он вечно с Тори и вряд ли будет иначе.
– Он появляется здесь?
– Бывает, конечно, но редко. В выходные дни может заскочить к нам порубиться в плойку, а ещё каждую пятницу месяца мы собираемся здесь и устраиваем вечер полной пьянки. Он тоже приходит, бывает остаётся на ночь. Но ты и сам понимаешь, что комната ему будет не нужна в его состоянии.
– Тогда даже не стану заморачиваться насчёт новой кровати.
Бобби пожимает плечами.
– Нет проблем. Но для начала обсуди это с Льюисом, вдруг у него были планы на комнату.
– Можешь дать его номер?
Разговор с Льюисом был довольно коротким, но содержательным. Он без проблем отдал мне свою комнату, предупредив, что даже не обставлял её, кроме кровати, шкафа и тумбы там ничего нет. Зайдя в комнату, я понял: мне ничего и не нужно больше. Это вполне достаточно на три месяца, что я проведу здесь.
Кидаю сумку в угол и падаю на кровать, вытащив телефон. Набираю номер Джея и слушаю гудки в ожидании ответа.
– С днём засранца, Джей.
– Пошёл ты, – сонно бухтит друг.
Не замечаю, как на моем лице расплывается улыбка. Похоже я и вправду скучал по нему.
– Как ты? Ещё не оказался на улице?
– Пока нет, спасибо, что спросил. Но дело дрянь: маленькие мешки с костями не выходят на связь. Думаю, сгонять до их трейлера и проверить. Если Всевышний сегодня на моей стороне, то они будут ещё тёпленькими, – чувствую, как все во мне напрягается.
– Джей…
– Даже не думай. Слышу по твоему голосу, что ты уже собрал свои манатки и начал искать билет обратно, но не стоит. Я сам решу эту проблему, – его голос звучит ниже обычного. – Сам как?
Задерживаю дыхание на секунду, чувствуя, как сжалось сердце.
– Я видел её. Впервые после того раза.
Слышу рваный вдох.
– Ты серьезно, мужик? Надеюсь, ты дал понять, что она и волоска на твоей заднице не стоит?
Закатываю глаза, невольно воспроизводя в голове картинку нашей встречи. Я уже возвращался за расписанием, когда она почти врезалась в меня. Всё такая же маленькая, хрупкая, но без привычного блеска в глазах. При виде Мэди, мне стало паршиво на душе, к тому же роль сыграла неожиданность, поэтому я повёл себя как болван.
– Я просто обошёл ее стороной. Но уверен, что выглядел при этом, как дебил.
– Ты же не собираешься даже завязывать с ней общение? – с подозрением спрашивает Джей. – Тебе напомнить, как сох по ней, а она опрокинула тебя на лопатки? Девчонке нравятся мудаки, так что иди подальше от неё.
– Я и не собирался. Все в прошлом. Тем более я кажется нашёл ту, с кем можно развлечься, – чувствую себя слишком жалко, потому хочется ударить себя с кулака.
– И кто она?
– Она буквально упала мне в руки.
– Банально. Неужели женщины не могут придумать что-то более оригинальное. Ладно, и что в ней такого?
Секунду молчу и выдаю первое попавшееся:
– Она довольно милая.
– Милая? Ты серьезно сейчас? Она же не котёнок.
– Тогда иди на хер, – рявкаю в ответ, не выдержав.
– Сам иди на хер.
Мгновение мы молчим, прежде чем взорваться со смеху.
Больше получаса мы разговариваем обо всем, о чем только можно, пререкаемся друг с другом, пока Джей не вырубается. Смотрю на часы и не удивляюсь тому, что сейчас уже поздний вечер. Парни кричали что-то о доставке пиццы, но я был слишком занят, чтобы даже почувствовать голод. В конечном итоге, раздеваюсь до боксеров, расстилаю постель и ложусь спать, и, уже будучи одной ногой во сне, до меня доносится писк телефона, на который не обращаю внимание.
Ранним утром чувствую, как что-то влажное и шершавое касается моей щеки, прежде чем громкий лай оглушает сознание. От неожиданности и растерянности, не глядя, толкаю предмет шума, и нечто скулящее грохается на пол.
– Жерар! – зовёт чей-то голос по ту сторону двери в мою комнату, а затем стучит в неё.
Протираю глаза и с пассивной агрессией, полыхающей внутри, отвечаю:
– Войди.
Темноволосая кудрявая голова парня залезает в дверной проем. Его маленькие глаза бегают по моей комнате, в поисках Жерара, имя которого кричал секунду назад. Пятый сосед?
Из-под кровати вылезает большой лохматый рыжий пёс неизвестной мне породы. Его морда говорит об обиде, которую он затаил на меня за толчок с кровати.
– Вот ты где, – с облегчением вздыхает парень и проскальзывает в мою комнату. Он садится рядом с Жераром, который все ещё смотрит на меня с осуждением, и гладит его по голове. – Нельзя забегать в чужие комнаты, понял меня?
Собака, словно что-то разобрала из его слов, фыркает.
Сосед снисходительно улыбается ей и оборачивается в мою сторону, начиная чесать Жерару за ухом.
– Привет. Я – Саймон, мы не знакомы. А ты Ди, парни уже рассказали про тебя. Извини, забыли предупредить о нём.
– Все в порядке. Не знал, что можно заводить питомцев в братстве.
Саймон хмурится.
– Никто не знает. И не должен узнать, ладно?
– Нет проблем.
Жерар снова фыркает, встаёт с задних лап и грациозно следует к двери. Напоследок вильнув хвостом, пёс выбегает из комнаты.
– Он обычно воспитанный, но сегодня особый случай. Ты новенький, а Жерар обожает новых людей. Наверное, потому что не видит никого кроме нас. Сам понимаешь, здесь даже выгулять его нельзя. Если кто-то увидит, то нас вышвырнут вместе с псом.
– Ты привёз его из дома?
– Нет, это вообще не наш пёс. Мы его украли.
Удивлённо смотрю на него. В приглушенном утреннем свете его маленькая улыбка кажется смехотворной.
– Украли?
– Да, – он виновато чешет затылок, словно пёс был моим. – У одной из девчонок соседнего сестринства был щенок. Но он был несчастен с ней. В доме была пьянка, и мы нашли его скупящегося под лестницей. Она даже толком не играла ним, понимаешь? Поэтому одной ночью забрались в дом и выкрали его.
– Ты серьезно сейчас? Она даже не искала его? – парень, производивший вид довольно взрослого человекам мозгами, рассказывал мне какую-то детскую историю с серьёзным лицом. Я не могу поверить в это.
– Ей было на него плевать. Так что мы дали ему кличку Наркобарон Жерар, теперь он наш верный собутыльник. Кстати, не советую пить с ним. Бобби уже пытался и потерпел серьезное поражение, втоптавшее его достоинство, а точнее его остатки, в грязь.
Протираю лоб, отказываясь верить в это, пока не начинаю смеяться.
Саймон указывает большим пальцем себе за спину.
– Там остались остатки вчерашней пиццы. Будешь?
– Нет, можешь отдать Жерару. Ему нужнее, уверен.
– Круто. Спасибо, Ди, – с этими словами он выходит из комнаты.
Смотрю на часы на прикроватной тумбочке и подскакиваю. Через десять минут начнётся первая лекция, а будильник я, должно быть, забыл поставить, из-за чего сейчас буквально могу быть на грани. Первую пару ведёт мистер Бартон. Парни уже предупредили о том, насколько этот сукин сын зловредный, и пусть играть с огнём в моих правилах, я всё же не хочу заполучить врага, которому не могу продемонстрировать силу кулака и у которого в руках моё обучение. Если хотя бы по одному предмету выйдет ниже среднего балла, меня выбросят без привилегий.
Быстро натягиваю первые попавшиеся вещи и пока спускаюсь по лестнице, успеваю пролистать ленту. Хмыкнув, сую телефон в задний карман джинс.
Прохожу мимо кухни в сторону коридора и слышу свист.
– Вот это мужчина. Почему не сказали, что к вам подселили Бога?
Ноги прирастают к земле. С недоуменным лицом оборачиваюсь и вижу сидящую за круглым столом девушку в очках с круглой оправой, растрёпанными белыми волосами, не доходящими даже до плеч. Она сидит, закинув ноги на стол, с куском пиццы в руках и глазеет на меня.
– Кристал, тебе ещё рано смотреть на парней, – басит Бобби с дивана, быстро нажимая на джойстик. Рядом с ним сидящий Фэйт смеётся.
– Не рано.
– А я сказал рано, – парень оборачивается и грозно смотрит на Кристал. Но та продолжает смотреть на меня.
– Сегодня я свободна, – говорит девчонка, игнорируя Бобби, и я буквально поперхнулся.
– Он не пригласит тебя на свидание, Кристал, – объявляет Саймон, проходя в комнату.
Яркие желтоватые глаза девушки округляются.
– Он что, гей?
– Нет, – говорю я, но Бобби довольно резко отрезает вместе со мной:
– Да.
Сосед смотрит на меня, сощурившись, и медленно повторяет:
– Ди определённо гей, Скарлет. Самый настоящий. Так ведь?
Киваю ему и обращаюсь к девчонке, наблюдающей за мной с ужасом, хотя ещё минуту назад в ее глазах было восхищение. Девочки-подростки – это слишком сложно для меня. Хотя, парни тоже, если учитывать Рамо.
– Извини, – пожимаю плечами и выхожу из кухни в холл. Разбираться с этим нет ни желания, ни смысла.
Стоя перед зеркалом, наспех поправляю растрёпанные волосы, чтобы не выглядеть как бродяга с улицы, когда ко мне со спины подходит Фэйт.
Он хлопает меня по лопатке и смеётся.
– Спасибо за это. Поверь, крыша Бобби уже съехала, он вечно следит за Скарлет, у которой всплеск гормонов. Она хочет запрыгнуть на каждого первого парня, и уверен, она делает это только для того, чтобы бесить его. У неё классно получается.
– Она его сестра? Они не особо похожи.
– Это моя кузина, а Бобби просто сохнет по ней. Я давно сказал, мне плевать, но он не слушает. Втирает про возраст, хотя старше ее всего на два года. В любом случае, мы все предпочитаем делать вид, будто ничего между ними нет.
Смотрю на приоткрытую дверь, откуда доносится ворчливый голос Бобби.
– С каждой секундой здесь, вы удивляете меня все больше и больше.
– Это ещё не все, так что приготовься.
Глава 4
Мэди
– Я хочу купить железное нижнее белье для тебя, – говорит папа, отпивая кофе из кружки. Его взгляд сверлит меня и во лбу за долю секунды образуется чёрная дыра.
– Для чего?
– Так, на всякий случай. Ключ будет только у меня, никаких запасных.
Мама вскидывает бровь, смотря на него, как на безумца, у которого волосы начали расти на каждой частички тела.
– Ты преувеличиваешь, – вздыхаю я. – Я всего лишь вернулась после полуночи. Говорила же, была у подруги, мы не виделись все каникулы.
– А я всего лишь хочу купить тебе стальное нижнее белье.
– Даже если ты его купишь, это не значит, что я буду его носить и вообще подпущу тебя к себе, чтобы добровольно его принять. И мы говорим о чём-то конкретном? Потому что я не улавливаю смысла.
– А какой смысл ты хочешь уловить?
Мама давится то ли воздухом, то ли кофе, когда отслеживает ход моих мыслей. Она начинает хихикать, пытаясь скрыть это за кашлем, на что папа поворачивает своё беспристрастное лицо в её сторону и выгибает бровь. Он явно в замешательстве, но спустя несколько секунд недобрый огонёк вспыхивает в его глазах. Кажется, он наконец-то уловил основную суть моих слов. Мы все взрослые люди, и понимаем, о чём я пытаюсь донести обходными путями.
– Я отказываюсь говорить про это, – раздражено фыркает он. Кажется, на его лице отрешение и категоричность, мешающаяся с отвращением.
Ещё несколько секунд, и он с грохотом ставит кружку на стол, из-за чего кофе расплескивается через края, марая поверхность.
– Черт, нет! – стонет он. – Нет! Нет! Гребаный миллионный раз нет!
– Почему миллионный? Перед миллионным разом ты сказал только три, – улыбаюсь я.
– Дерьмо! – продолжает он, запуская пальцы в волосы. – Ни за что!
– О чём ты вообще? – мама и я открыто хохочем над его отрицанием. – Хочу знать, о чём ты думаешь.
Папа вскакивает со стула и грузно шлепает босыми ногами по плитке. Его фигура скрывается за повтором, слышны лишь проклятия и отборный мат, который постепенно утихает, когда он испаряется на втором этаже. Встречаюсь с глазами мамы, которые озорно блестят, когда она делает очередной глоток напитка и смотрит на меня поверх кружки.
– Ты доведёшь его сумасшествия, – улыбается она.
– Мне нравится видеть его растерянным.
– Не делай это больше одного раза в полгода, иначе мы лишимся основного кормильца семьи.
– Ой, как будто тебе не нравится шутить над ним.
– Он всё ещё планирует повесить на твою кровать розовый балдахин и купить светильник с надписью «солнышко», а ты решила говорить с ним об оральных ласках.
– Не могу устоять перед искушением. Я всё же единственная, кто может это делать.
– Ладно, – соглашается мама, не скрывая лучезарную улыбку. – Но не часто. Где твоя машина и что с квартирой?
Вздрагиваю, когда кто-то или что-то грохочет в парадной. Я думаю на папу, в котором ни на шутку разыгралось воображение на мой счёт. Смешно, что он и Мэйс придерживаются в отношении меня или мамы чуть ли не святых суждений, в то время как сами далеки от марали невинных святош. Уже несколько раз я пыталась выколоть себе глаза, лишь бы развидеть то, что видела по части Мэйса. Отвратительно наткнуться на брата, который засовывается свой член в какую-то девушку, имя которой даже не пытается узнать. А если увижу папу, так вообще придушусь веревкой на том же месте. Мне совсем не хочется знать, что происходит за дверью родительской спальни. Пока радует только Эйден, но нутро голосит, что и он близок к тому омуту, где носит Мэйса.
К счастью, говоря о младшем брате: это он перепрыгнул ступеньки и выскочил из дома, попутно попрощавшись с нами. Я даже не разобрала, что он прокричал, а мама только успела открыть рот, вероятно, хотела узнать об ужине, который он решил пропустить.
– Мэди, – ещё раз зовёт мама, и я возвращаю внимание к ней.
– Да?
– Что с машиной и квартирой?
– Я не хочу на ней ездить, ты же знаешь. Собрать кучу пробок, приехать под конец лекций, чтобы уехать снова. А квартира… там же отключили воду.
Она скептически выгибает бровь, смотря куда-то глубоко в меня. На секунду кажется, что сейчас ложь всплывёт наружу, потому что горячую воду должны были включить сегодня утром.
Мама делает глоток кофе, продолжая смотреть на меня, из-за чего я хожу по грани выпалить правду.
– Если хочешь пожить дома, то так и скажи.
Выдыхаю и подавлено киваю.
– Хочу. Я чувствую себя там одиноко.
– Твой брат явно не разделает это мнение.
– Это же Мэйс, у него своя территория. Он там горем может устраивать, а тут такого шанса нет.
– Думаю, дело в другом.
Иногда меня пугает, что нас можно раскусить, но мы слишком упёрты и готовы отстаивать ту теорию, которую сочинили. Да, для них это случайное совпадение, что Мэйс разошёлся с Эмили, а я с Сидом одновременно. Так вышло. Спереть всё на то, что мы близнецы и думаем одинаково – лучший метод.
– Даже если так, это его решение, – завершаю я. – Он явно ничего не расскажет.
Хитрая улыбка мамы довольно небезопасная эмоция.
– Как и ты. Как прошёл первый день?
– Первый день… – мой голос звучит эхом, потому что я возвращаюсь в тот самый момент, что бетонной плитой давит нутро. Он даже не наделил меня крохотным вниманием, просто прошёл мимо. Даже Анна получила больше, чем я. Тяжело понимать, что он ходит по тем же коридорам и вдоль тех же стен, что и я, но вчера мы не виделись, всего лишь позавчера.
– Ладно, видимо, не очень.
Выдавливаю улыбку, которую приходится выдавать за правду каждый раз, когда дело доходит до серьёзных разговоров, где спрашивают, как я себя чувствую.
– Ничего необычного, – говорю я, чтобы не выглядеть до тошноты жалко. Хреновая из меня лгунья, хотя всегда казалась отличной. – Новые первокурсницы, на которых ставят парни; куча тематических вечеринок в братствах, где все как обычно напьются и забудут собственное имя; опять ранние подъемы и скучные лекции. Ничего нового, ты тоже была студенткой.
– Из меня вышла плохая студентка, я даже не успела повеселиться, – хихикает мама. – Во всём виноват…
– Папа, – поддерживая её смех, киваю я.
– Загубил мою молодость.
– Ты сейчас серьёзно? – с возмущением, спрашивает папа, возникший в дверном проёме.
Глаза мамы поблескивают весельем, когда она отпивает свой кофе и ставит кружку на стол.
– Я многое упустила, – заявляет она. – Даже не успела попробовать дурь, а сейчас уже поздно.
– Никогда не поздно, мам, – улыбаюсь я, видя, как мрачнеет лицо папы. – У меня в квартире где-то завалялся пакетик, мы можем наверстать упущенное.
– Мэдисон! – напыщенно ворчит папа, пронзая меня убийственным взглядом.
Поднимаю руки и, косясь в сторону мамы, сообщаю:
– Шучу.
Он закатывает глаза и фыркает, стоит мне только склониться над столом и прошептать:
– Я пошутила, у меня два пакетика, повторим дважды?
– Ты под домашним арестом, – довольно уверено отрезает папа.
– Не позволяешь нам, зато сам наверняка пробовал и не раз, – бесстрастно парирую я, после чего обращаюсь к маме: – Ты же не подобрала его в библиотеке?
– Я бы сказала, где подобрала, но он придёт в бешенство, – выдыхает она.
– О, ну скажи, даже мне интересно, – фыркает папа.
– Ты уверен, что я должна это говорить твоей дочери?
– Ты забросила удочку и сейчас пытаешься её вытащить сухой.
В глазах мамы вспыхивает недобрый огонёк, и я уже жалею, что начала данную тему.
– Твой отец застёгивал ширинку, когда выходил из спальни на вечеринке. Там нашёлся.
– Серьёзно? Ты вспоминаешь это дерьмо спустя двадцать лет брака?
– Ты сам захотел, чтобы я сказала.
– Тогда вообще ничего не было. Я ходил в туалет, а она прицепилась. Я просто ничего не говорил.
– Ну, да.
– Там были охренительные очереди, нахрена я буду топтаться в этой кучке, если могу заглянуть к кому-то из парней!?
– Хочешь это вспомнить и обсудить?
– Не хочу. Ты познакомилась со мной в вашей квартире. Там ты меня нашла.
– Да, а потом она же висла на твоей шее. Какие-то дурацкие совпадения всё время были именно с ней.
– Этот разговор начал перерастать в вашу ссору, – хмуро говорю я, бегая глазами между родителями.
Папа что-то буркает и покидает кухню. Слышу, как его шаги удаляются на второй этаж.
– Зачем ты вспомнила? – тихо спрашиваю я.
– Потому что не бывает чего-то идеального, Мэди. Не только он совершал ошибки, я тоже. Все их совершают. И мне кажется, что ты совершила, просто выбрала хорошее прикрытие. Глупо думать, что я не вижу по тебе или Мэйсу. Это ваше личное, просто исправь, если есть такая возможность. У меня получилось. И у твоего отца тоже.
Она поднимается из-за стола и ставит пустую кружку в раковину.
– Пойду исправлять ещё одну, – с улыбкой завершает мама, направляясь к выходу из кухни.
– И как ты планируешь её исправить?
Мама жмёт плечами, как будто это обыденность для неё.
– Поговорить с ним.
– Я знаю, как разговаривают.
– Ты ничего не исправишь таким способом, разве что на время, рано или поздно всё равно вернётесь к недопониманиям. Лучшее решение – выслушать друг друга. Это было для тебя.
– Что для меня?
– Весь этот спектакль.
– Ты рисковала своими отношениями ради того, чтобы показать что-то мне?
– Меня и твоего отца не разлучит даже Моисей или смерть. Метод проб и ошибок, Мэди. Просто извлеки из этого урок.
Провожаю её взглядом и выдыхаю.
Может быть, я что-то не понимаю, и, вероятно, так оно и есть, потому что я многое не понимаю. Если уходить глубоко внутрь себя, то это то же самое, что рыться в золе, стараясь найти нужный уголёк и пытаться превратить его в идеальный кусочек дерева, чтобы снова сжечь. А я многое сожгла.
Эйден смылся куда-то, Мэйс, скорей всего, слишком занят очередной попавшейся юбкой или тренировкой, родители будут разбираться в своих отношениях наверняка желая провести вечер пятницы наедине, получается, я осталась в одиночестве. Это провоцирует взять телефон и влиться в групповой чат с девочками, которые, как оказалось, за это время успели решить всё за меня или нас. Ещё минуту назад, я не догадывалась о том, что за мной заедут в десять и увезут на вечеринку по случаю начала учебного года. Они даже успели перебрать все варианты и остановиться на одной, где нет дурацкой тематики с поводом и без. Итого, у меня пара часов на то, чтобы привести себя в порядок и выбрать «секси» наряд, как потребовала Тара. Если дресс-кода нет на вечеринке, то он есть у моей подруги. Анна решила не спорить и поддержать её инициативу, она даже успела сделать несколько снимков с платьями на плечиках, получив ответные. В отличии от урагана в виде Тары, которая отправляла фотографии у зеркала, кривляясь и строя милые мордашки, Анна ограничилась тем, что на каждой показывала язык. И последнее отправленное сообщение от Тары гласит: «Мэди?», на которое Анна отвечает: «Она вышла из чата или просто нас игнорит». Поверить не могу, что несмотря на свою кардинальную разницу, они легко ладят. На фоне спокойного характера Анны, Тара кажется самым настоящим смерчем, сметающим на своём пути абсолютно всё живое и нет. Но иногда и Анна может уйти в такой отрыв, что даже мне становится страшно.
Быстро набираю ответ, чтобы приступить за сборы, и бегу в комнату.
Я примеряю все платья, которые имеются в шкафу, но ни одно из них не приходит по вкусу. И тогда я иду ва-банк: бегу в гардеробную, где по доброте душевной хочу одолжить одно из платьев мамы. В конце концов, выбираю красное, что держится на груди и приходится чуть ниже колена, имея преимущества в виде разреза посередине. Мне не придётся передвигаться, как пингвину, и оно достаточно комфортно сидит на теле, благодаря чему можно двигаться. Стягиваю с полочки открытые чёрные туфли, на которые засматриваюсь, как и на те, что в парадной, и незаметно выскальзываю из комнаты в свою. Удача. Дело сделано.
После душа оставляю волосы в их привычном положении: прямыми локонами, и вновь пользуюсь тишиной в доме, заглядывая в гардеробную, где использую косметику мамы. Нахожу идеально подходящий оттенок помады, что перенял цвет платья и подкрашиваю глаза тушью. Мой образ готов очень вовремя.
Ладонями разглаживаю платье, делая несколько кругов вокруг собственной оси напротив зеркала и улыбаюсь.
Стараясь не касаться каблуками плитки лестницы, спускаюсь вниз и перекидываю сумочку через плечо, зная, что девочки уже ждут в машине Вито. Удача больше не на моей стороне, потому что за спиной слышу кашлянье, которое провоцирует застыть у двери.
– Какого хрена!? – недовольно рычит папа.
Тихо выдыхаю и оборачиваюсь, выпрямляя спину, скрываться больше ни к чему. Если его глаза не способны метать искры чистой ярости, то это очень странно, потому что я чувствую каждую. За его спиной появляется мама, брови которой взлетают на лоб, когда она осматривает меня с ног до макушки.
– Прости, мам, – хмыкаю я. – Не хотела тебя отвлекать, а из моего ничего не понравилось.
– Ладно.
Её ответ, кажется, растерянный, но спустя минуту, уголки губ немного приподнимаются, чего не сказать о папе. Посылаю ему воздушный поцелуй, который явно разозлил ещё больше и выскальзываю за дверь, слыша, как начинает смеяться мама. Надеюсь, она сможет его утешить. Гипер забота, которой меня окружил он и Мэйс, иногда может свести с ума. Я не яйцо, над которым нужно сидеть веками.
Быстро перебираю ногами в сторону машины, что остановилась у тротуара, и запрыгиваю в открытую дверцу. Конечно, при желании, папа может догнать и вытащить меня силой, но на пороге дома так никого и не появляется, а это говорит о том, что маме удалось сгладить его негодование.
– Это даже больше, чем секси, – широко улыбается Тара, разглядывая меня с пассажирского кресла.
– Я постаралась не разочаровать тебя, – отзываюсь, конечно, понимая, что это глупая девчачья лесть или сарказм.
Обращаю взгляд к Вито, который окидывает каждую из нас взглядом и трагично выдыхает, зная, что не способен повлиять на выбор.
– Привет, красавчик, – улыбаюсь я.
– Не подлизывайся, это уже сделала Тара, – говорит он, сверкнув зелёными глазами в зеркало заднего вида.
Его девушка играет бровями и, потрепав русую копну парня, улыбается нам. Знаю, к чему она прибегла для разрешения конфликта. Закатываю глаза и хихикаю. Анна в своём синем платье, что непозволительно открывает идеальные ноги и одно плечо, суёт два пальца в рот издаёт и рвотные звуки, над чем смеюсь ещё больше. Тара показывает язык Анне, а я набираю сообщение Мэйсу, надеясь, что сегодня он остался дома. И небеса сжалились надо мной, потому что ответ приходит моментально. Сегодня в его планы не входит находиться где-то, кроме зала.
Огромная толпа, что с трудом помещается в доме, практически сносит с ног. Меня обволакивают десятки незнакомых людей, и я успеваю зацепить ладонь Тары, что блистает в сногсшибательном белом платье, словно пришла на ковровую дорожку, а не в братство. Слишком быстро в руке появляется стаканчик, но я ставлю его на первую попавшуюся ровную поверхность. Никогда и ни за что не приму из рук незнакомца выпивку. Мне удаётся взглядом уловить неоткрытую бутылку текилы и вовремя ухватиться за неё. Там точно ничего нет, по крайней мере, если кто-то не научился технике добавлять что-то внутрь не сняв крышку.
Улыбка Тары становится намного шире, когда я поднимаю руку и показываю улов.
– Ты не теряла время, – перекрикивая музыку, смеётся она.
Анна поднимает свою руку и показывает упаковку чистых стаканчиков. Ещё один отличный улов. Никто из нас не горит желанием трогать те, что уже были использованы.
Спустя десять минут, чувствую, как по телу начинает бурлить кровь, появляется некая эйфория, благодаря которой желаю получить свою дозу положительных эмоций. Автоматически начинаю двигаться под ритмы музыки, вибрация которой проникает под кожу и поднимает мурашки. Стоит только закрыть глаза и уйти в мир грёз, поддержав толпу. Тара разделяет мой порыв и тоже поддаётся энергетике, двигаясь рядом, в отличии от Анны, которая решила куда-то пропасть. Но ни я, ни Тара за неё не переживаем, она скорей выжжет это место дотла, чем какой-то парень сунет руку под её платье. Это уже проверено. И ни один раз. Бедные парни, что когда-то встретились с ней лицом к лицу, ещё наверняка приходят в чувство.
Я застываю, когда открываю глаза и первое, что попадает в поле зрения – Ди. Опираясь бедром на столешницу, он закидывает голову назад и смеётся, тогда-то я и перевожу взгляд на его собеседника. Текила, что так легко скользила по стенкам горла, сейчас желает выбраться наружу. Анна тоже улыбается, активно жестикулируя руками и рассказывая ему что-то с открытой заинтересованностью. И тогда, когда её пальчик указывает в нашу сторону, а голова Ди поворачивается в его направлении, губы парня образуют тонкую линию. Он несколько секунд смотрит на меня, после чего переводит взгляд на Тару. На его губах снова возникает улыбка, когда он отворачивается и продолжает вести диалог с Анной. У меня начинают подкашиваться колени, а каждая клеточка тела, что недавно млела под битами музыки, словно отмирает и больше ничего не чувствует.
