Текст книги "Цветущая долина"

Автор книги: Джульетта Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Стив здесь в такое время? – воскликнула Бренда.

Не успела Пенни вступить в разговор с объяснениями, как Глория уже пустилась в изложение собственной интерпретации событий. Даже Пенни, против своей воли, оказалась под впечатлением ее красноречия. Но отцу хотелось услышать краткое изложение обстоятельств, без украшений, он несколько раз перебивал ее, призывая к краткости, и в конце рассказа сказал только:

– Завтра мы обсудим это со Стивеном. А пока предлагаю всем пойти спать.

Утром, как только Роберт с Пенни уехали на работу, Перл позвала Бренду на кухню.

– Уже небось вы слыхать, что Айзек снова здесь объявиться. То-то и мистер Стивен сюда приехать. Вот уж правда, что люди ховорить! Мой племянник Сэм, что живет в одном из домиков там, в лесу, видеть его вчера между деревьями, он весь обросший и одичалый, как горилла.

Бренда кивнула:

– Да, все это очень тревожно, Перл, но этим уже занимаются мой муж и мистер Воэн. Айзек просто сумасшедший. Боюсь, в конце концов его просто запрут в приют.

Но Перл была не согласна.

– Его никто не сможет поймать. У него есть сила, – мрачно сообщила она. – Если у миз Хлории есть голова на плечах, она пакует вещи и уезжать быстро-быстро. А то ей уж никто не помогать. Айзек сделать на нее заклинание – и она пропасть.

Бренда сурово посмотрела на нее:

– Перл, ты очень хорошо знаешь, что не должна разделять этих глупых предрассудков. А что сказал бы отец Альфонс, если бы услышал тебя?

Перл пожала своими пухлыми плечами:

– Он сердиться. А то просто посмеяться, только так, свысока. Но я вам вот что сказать – такие вещи даже отец Альфонс, сколько он книжек ни прочитать, все равно не объяснить.

– Тетя Бренда!

В этот момент Бренда даже обрадовалась, услышав, как ее зовет Глория. Перл была очень милая, добрая, но сегодня утром от нее у Бренды пошли по коже мурашки.

Глория, которая проспала, просто желала завтракать. Она не хотела – за что Бренда была ей благодарна – обсуждать последние события, связанные с Айзеком. Она лишь сказала, что этого психа нужно посадить за решетку и не выпускать.

Тем временем к аптеке подъехал Стивен и теперь проводил доверительную беседу с Робертом.

Как и в прошлый раз, он не стал останавливаться у прилавка Пенни, чтобы поболтать с ней, и Пенни старалась не обращать на это внимания. Но Роберт приоткрыл дверь своего кабинета и поманил падчерицу к себе. Сгорая от любопытства, она торопливо поспешила на зов. Войдя, сразу же увидела, что и Роберт, и Стивен выглядят менее озабоченно, чем она ожидала.

– Садись, Пенни, – коротко бросил ей отец. Повернувшись к Стивену, он продолжил: – Тебе лучше самому ей все рассказать, посмотрим, что она об этом думает.

Стивен поколебался.

– А может, не стоит ее впутывать?

– Дорогой мой, она не ребенок, а разумная молодая женщина.

– Я знаю. И очень даже чувствую это! Но, по-моему, это чисто мужское дело!

Роберт хохотнул:

– Думаю, ты не очень разбираешься в женщинах, если думаешь, что Пенни успокоится и будет спокойно работать, пока не узнает, о чем мы тут с тобой говорили.

В первый раз Стивен прямо посмотрел на Пенни:

– Наверное, вы правы. Ну ладно. Вчера вечером Айзек появился у нас в лесничестве, весь в лохмотьях, и вид у него был еще более дикий, чем обычно.

В глазах Пенни появилось испуганное выражение.

– О, Стив! Он напал на вас?

Ее голос прозвучал более обеспокоенно и испуганно, чем ей самой казалось, так что оба они, к ее полному смущению, уставились на нее с удивлением.

– Да нет, что ты! Ничего подобного. Он просто пришел мне сообщить, что до конца своих дней уходит жить высоко в горы и больше уже никогда не вернется в Вэл-Флери. А пришел он для того, чтобы передать мне предупреждение от старых богов, святилище которых ты видела тогда в лесу. Они злятся, сказал он, что ведьма не умерла, хотя его самого в этом не винят. Ему больше не надо ничего предпринимать. Теперь возмездие находится в их руках, и в самое ближайшее время людям в Вэл-Флери следует ожидать больших несчастий.

Она молча смотрела на него, крайне изумленная тем, что теперь он широко улыбался.

– Не надо так волноваться, – сказал он. – Все это просто бредни полусумасшедшего старика. Главное, что я хотел сказать, – что теперь он уже не опасен. Если такой человек, как Айзек, чего-нибудь и боится в этой жизни, так это быть запертым на замок. Он скорей согласится умереть.

Запинаясь, Пенни произнесла:

– А есть ли еще какое-нибудь доказательство, кроме его собственных слов, что он станет теперь скрываться в лесах? Как он там сможет выжить в одиночку?

– Его видели там некоторые из наших рабочих, он сделал себе маленький шалашик возле старого святилища. У него там всегда будет вода, и он сможет выращивать себе овощи. А время от времени кто-нибудь из его многочисленных родственников будет подниматься к нему и приносить еще что-нибудь, чтобы он не голодал.

– Ясно. – Пенни почувствовала облегчение. Ее очень огорчала мысль, что старый сумасшедший слуга станет постепенно умирать в полном одиночестве от голода и холода.

– Мне еще надо вам кое-что рассказать, – произнес Стивен. – Айзек просил меня принести ему Библию, а когда я принес, он на ней торжественно поклялся, что навсегда покидает каши края. А после этого он принес еще одну клятву, для чего ему пришлось сделать небольшой надрез на запястье и пролить немного крови, – это клятва вуду. Все это было довольно страшно, у меня мурашки по спине поползли. Так что, я думаю, такую клятву он никогда не сможет преступить.

Роберт отодвинул свой стул и встал.

– Я рад, что все закончилось, но последнее слово остается, конечно, за Глорией. Я почти уверен, что она разрешит оставить его в покое. – Он распрямил плечи. – У нее немало недостатков, у моей дочери, но трусость к ним не относится. Хотя бы за это я вполне могу ею гордиться. А теперь нам всем пора возвращаться к работе.

Стивен и Пенни вышли из его кабинета, но Стивен не сразу пошел к выходу, как ожидала Пенни. Он тихонько спросил ее, нельзя ли поговорить с ней минутку на улице.

Как это ни абсурдно, но сердце ее забилось чаще. Когда они вышли во внутренний дворик, где в тени большого саманового дерева он оставил свою машину, его манеры стали натянутыми и довольно неловкими.

– Мне очень неудобно тебя беспокоить, Пенни, – сразу же начал он. – Но мне ужасно не хочется снова пережевывать всю эту историю с Айзеком и Глорией.

– Ну и что? – Она вопросительно приподняла брови. – Какое мне до этого дело?

Он покраснел:

– Я хотел бы забрать Ларри, как только вам будет удобно, но если я за ним заеду, то, скорее всего, столкнусь с ней.

– Тогда пришли за ним слугу!

– К сожалению, наш новый слуга, Лалуйи, боится собак, особенно таких больших и шустрых, как Ларри. Я не знаю, можно ли мне попросить тебя саму отвезти его ко мне, конечно, когда у тебя будет свободное время. Может быть, меня не будет дома, но тогда будет Лалуйи, он очень приятный парень. И если он увидит, что ты не боишься Ларри, то и сам осмелеет. – Он смущенно улыбнулся. – Совершенно нормальный парень, хотя так, как Айзек, он готовить не умеет.

– Зато ему можно доверить варить кофе, я надеюсь! – И она невольно усмехнулась.

– Ах, Пенни, как мы с тобой смеялись когда-то! – На мгновение его голос и выражение лица изменились так, что ей в голову вдруг пришла дичайшая мысль – что он сейчас наклонится и обнимет ее.

Однако очень скоро Стивен снова обрел свою обычную прохладную манеру общения, и теперь уже Пенни была уверена, что эта внезапная перемена в нем была лишь иллюзией, порожденной ее собственным разгоряченным воображением.

И это трезвое размышление немедленно подтвердилось, когда он вежливо сказал:

– Кстати, я рад был слышать, что надежды твоего Эрика на блестящую карьеру в конце концов оправдались. Надеюсь, пройдет немного времени, и ты сможешь приехать к нему в Рио и остаться там с ним – или где там вы захотите свить свое гнездышко. – И он радостно добавил: – Уверен, вы с ним будете очень счастливы.

– Ты считаешь, что мы будем счастливы, Стив?

– Безусловно, еще как. Судя по тому, как пылко вы недавно обнимались. Естественно, я желаю вам всяческого добра. Но пожалуй, со стороны Эрика было бы гораздо осмотрительней, если бы он поставил машину чуть подальше от основного шоссе. Но что поделать, – его тон стал насмешливым, – молодость, любовь и все такое!

Пенни повернулась к нему, лицо ее горело. Но она смогла только произнести:

– Пусть другой кто-нибудь будет у тебя на побегушках! Я не намерена! – И с этими словами кинулась обратно в магазин.

Глава 8

За обедом Глория, ко всеобщему облегчению, твердо заявила, что совершенно не боится повторных попыток со стороны Айзека лишить ее жизни. Фанатики такого сорта, как он, уверяла она, боятся нарушить клятву.

– Они ведь не только суеверны, но и ужасно безграмотны, – с презрением продолжила она. – Вуду пришло из Африки, вместе с рабами-неграми, три или четыре века назад. И у них все это смешалось с культом древних аравакских божеств, которым здесь поклонялись. – Потом она прибавила: – Я узнала много всяких таких глупостей от моей няни, которая приходила ко мне какое-то время. Папа, ты ее помнишь! Тебе еще пришлось ее уволить, потому что из-за нее у меня начались ночные кошмары.

– Да, да, точно, я ее помню, но давайте не отвлекаться от нашего разговора, – ответил ей Роберт, слегка ерзая от нетерпения. – Я так понял тебя, Глория, что я могу сообщить Стивену о твоем желании предать дело Айзека забвению. Раз так, я могу отвезти ему назад его собаку, что и сделаю сегодня после обеда.

– Зачем тебе самому беспокоиться, папочка? – произнесла Глория. – И если уж на то пошло, почему Стивен не обратился ко мне напрямую? Скажи ему, чтобы впредь не был так отчаянно ленив!

– Позволь мне заметить! – Роберт явно испытывал сильный прилив гнева. – Я не могу сказать тебе всего, что я думаю по этому поводу, потому что мы не одни. Я скажу тебе вот что – не смей больше пытаться командовать своим отцом. Я буду делать так, как считаю нужным.

С этими словами он закурил сигару и вышел в сад; десять минут спустя, свистом подозвав к себе Ларри, он сел в машину и выехал в направлении холмов.

– Да, с возрастом характер у папы не улучшается, – заметила Глория, откидываясь назад в удобном кресле, пока Бренда и Пенни убирали со стола. – Если он был таким, когда был молод и когда был женат на моей матери, то ничего удивительного, что она его бросила!

Горечь, которая была в ее голосе, поразила и Бренду, и Пенни. Но никто из них ничего на это не сказал, и Глория холодно продолжала:

– Что ж. Тогда мне остается одно – снова уехать.

– Ты хочешь сказать, в Калифорнию? – Как ни старалась, Бренда не смогла изобразить ничего хотя бы отдаленно похожего на сожаление.

– Пока еще нет – как ни жаль вам это будет услышать! А всего лишь к миссис О'Брайен. Она без меня скучает. Хочет, чтобы я вернулась. К тому же я снова возвращаюсь на работу в салон. Уже совсем скоро люди начнут приводить себя в порядок перед Рождеством.

– Ну, не торопись уезжать от нас! – Бренда изо всех сил старалась подавить в себе страстное желание поскорее избавиться от своей назойливой приемной дочери. – Подожди, поговори сперва с отцом, прежде чем уезжать.

Но Глория покачала головой:

– Мы только снова поссоримся. Лучше мне собрать вещи и уехать отсюда до того, как он вернется. Мод может меня подвезти.

– Может быть, лучше тебе попросить Эрика заехать за тобой? – предложила Бренда. – Я думаю, он с удовольствием согласится, правда, Пенни?

– Да, наверняка согласится, – промямлила Пенни. – Я его не видела уже несколько дней, он был слишком занят, но…

Глория при этих словах широко раскрыла глаза.

– Как, дорогая моя Пенни! – заворковала она. – Эрик сейчас уже, наверное, приземлился в Рио. Он улетел вчера вечером. Он оставил свою машину в аэропорту, чтобы ее продали или перегнали позже. И не говори мне, что ты этого не знала!

Бренда побледнела.

– Мама, не надо так расстраиваться, – твердо произнесла Пенни. – В общем, Глория меня немного удивила, но нисколько не огорчила. Я знала, что Эрик скоро должен уехать, и я даже очень рада, что он наконец уехал.

Бренда, не сдерживая более своих истинных чувств в отношении Глории, коротко кивнула ей в направлении двери, и, пожав плечами, та вышла.

Оставшись наедине с Пенни, она заключила ее в свои объятия.

– Доченька! Мы с папой, конечно, понимали, что у вас с Эриком что-то неладно, но такого мы никак не ожидали. Надеюсь, ты не станешь слишком сильно из-за этого убиваться. Ты этого не заслужила.

Пенни покачала головой:

– Мама, я совершенно искренне говорю, что мне даже стало легче.

– Почему же ты нам раньше ничего не сказала?

– Он не хотел, чтобы я говорила что-то определенное до того, как он уедет из Вэл-Флери. А теперь я снова могу быть откровенной – и вздохнуть свободно.

– Мы с папой чувствовали, что тебе, наверное, будет нелегко привыкнуть к другой жизни в совершенно чужой стране, – немного печально сказала мать. – И потом, эта совершенно очевидная необходимость отсрочки вашей женитьбы…

Пенни отвернулась, не в состоянии встретиться глазами с матерью.

– Я бы с удовольствием пошла на все это, если бы любила его, – сказала она. – Но я поняла, что никогда не любила Эрика и никогда не смогу полюбить. Так что давай оставим этот разговор! – Она поколебалась. – Единственное, что я не могу понять, – как об этом узнала Глория.

– По телефону, наверное. Знаешь, Пенни, я не была бы так уверена, что Эрик уехал, не оставив тебе даже сообщения. У нее всегда была такая неприятная привычка хватать телефон, даже когда я была дома.

– Да не важно, мама, я же сказала, давай оставим это. Мне все это до смерти надоело.

Итак, опять Глория в дурном настроении собирала свои вещи. Правда, на этот раз она упаковалась гораздо быстрее, так как у нее с собой был только один большой чемодан.

К сожалению, миссис О'Брайен не могла немедленно приехать за ней, и из-за этой задержки и так уже кипевшая гневом Глория вылила все свое раздражение на Пенни.

Как обычно, она позвала свою сводную сестру зайти к ней в комнату таким нежным голосом, что Пенни, внезапно почувствовавшая к ней жалость, послушно пошла на зов. И тогда, все еще не повышая голоса, но со смертельной горечью, та напустилась на нее.

Пусть Пенни не рассчитывает, что теперь, когда она бросила Эрика, Стивен станет ее. Потому что этого никогда не будет.

– Хочу тебе кое-что рассказать, – продолжала она, сидя на краю кровати и глядя на Пенни снизу вверх, не отводя глаз. – Если только ты сама уже не поняла этого! Мы со Стивеном когда-то были любовниками. Он с ума по мне сходил и умолял выйти за него замуж – но только на его условиях.

Пенни, которая была готова убежать, теперь почувствовала еще более сильное желание остаться и послушать. Потому что чутье ей подсказывало, что в кои-то веки Глория говорит правду.

– Он тогда служил помощником управляющего в лесничестве и ни о чем другом не мог думать, как о том, чтобы остаться здесь навсегда, – да, остаться на этом жалком островке и растить детей, представь себе! Когда я поняла, что его не сдвинешь с места, я порвала с ним, уговорила отца послать меня на парикмахерские курсы. А теперь, пять лет спустя, все переменилось.

– Ты хочешь сказать…

– Что я теперь уже не та молодая девица в тисках бедности. Я богата, во всяком случае, буду богатой, когда уладятся дела с наследством Грега. Если Стивен поставит условие, что женится на мне, только оставшись работать в своем лесничестве, у меня хватит мозгов не уступать ему. Я могу помочь ему устроиться в Калифорнии на куда лучше оплачиваемую работу. У нас там будет с ним прекрасный дом.

– Ты действительно думаешь, что можешь вернуть его через столько лет?

Темные глаза Глории сверкнули, но голос прозвучал спокойно.

– Я в этом уверена, – сказала она. – Понимаешь, он многое до сих пор не забыл. Например, то, что он подарил мне это топазовое ожерелье. Он сразу же его узнал и был тронут, что я его сохранила.

– Но ты же сказала, что он тебе его подарил совсем недавно – к балу в День независимости!

– Сказала, ну и что. – Она повела плечом, отвергая любые обвинения. – Старая песня, которую я спела с Эриком и Джо на этом балу… «Помнишь ту ночь». Мы когда-то танцевали под нее – я пела ее специально для него, и я уверена, что он все понял.

Она стала мурлыкать эту чувственную старую песенку, и Пенни повернулась и вышла.

«Пусть Глория завоевывает его назад, если ей так хочется, – уныло сказала она себе. – А мне вообще все равно».

Она услышала звонок, открыла дверь – за ней стояла миссис О'Брайен, немного запыхавшаяся, с покрасневшим лицом, но с довольным видом, который бывает у кошки, наевшейся сметаны.

– Моя сводная сестра у себя в комнате, – вежливо сказала Пенни. – Она уже почти собралась, кажется.

– Спасибо, дитя, я немедленно иду к ней. – И она прошла мимо, стуча высокими каблуками.

– Дорогое мое дитя, я так рада, что ты возвращаешься ко мне! – услышала Пенни ее восклицание. – Как это, должно быть, невыносимо, когда тобой помыкают! Ты не могла даже пригласить к себе своих друзей или прийти к ним в гости, не вызывая слухов.

Пенни не слышала, что ответила ей Глория. С невыразимым отвращением она все же подумала, что благодарна хотя бы за то, что эту фразу не услышала ее мать. Бренда, надеясь избежать Глории и ее вспышек раздражения, ушла в дальний конец сада, чтобы набрать к обеду свежий салат, и не могла, к счастью, услышать оскорбительные замечания миссис О'Брайен.

Пенни тоже пошла в сад к матери, но не сказала ни слова из того, что невольно подслушала. Она вообще не упомянула про приезд миссис О'Брайен.

Когда они вместе вернулись в дом, то, к своему облегчению, обнаружили, что машина миссис О'Брайен уже исчезла. Таким образом, им удалось избежать неискренних прощаний. У них еще будет время для примирения. В конце концов, скоро уже наступит Рождество, и они снова соберутся все вместе.

В те дни в магазине было оживленно. Пенни нагружала себя тяжелой работой, чтобы совладать со своим беспокойством. И дома у нее тоже было много дел. Стивен с Питом снова были в лесах, и, как сказала Сибил, Стивена накануне отъезда видели выходящим из дома миссис О'Брайен.

– Эта твоя сводная сестричка – просто какое-то несчастье, – возмущенно заявила она Пенни. – Всякими трюками пытается приманить Стивена и снова его заполучить. А сколько она говорила о том, что будет помогать в салоне во время предрождественской горячки! Да она теперь вообще там ничего не делает! Строит из себя гранд-даму, а Мод О'Брайен как будто ничего не замечает.

Пенни посмотрела ей прямо в глаза.

– Послушай, Сибил, – сказала она твердо. – Я не хочу больше слышать ни одного слова ни об одном из них – об Эрике тоже. Как только вся эта суета закончится, я постараюсь улучить время, чтобы подготовиться к моим первым экзаменам по фармации. И как только я получу квалификацию, я тут же подам заявление о приеме на работу куда-нибудь на другой остров побольше, если вообще не в Англию.

– Хорошо. Переменим тему. Дай только скажу тебе одно слово. Ты любишь Стивена. Скорее всего, я единственная, кто это знает. Но кое-кто еще должен об этом узнать – сам Стивен! Этот олух царя небесного, конечно, ни о чем не догадывается. Наверное, еще думает, что ты томишься по Эрику. Если бы ты только могла дать ему понять…

Пенни презрительно хохотнула, но этот смех Сибил, хорошо знавшая Пенни, сочла неубедительным.

– Да я скорее умру! – закричала Пенни и порывисто убежала прочь.

И вдруг, за две недели до Рождества, начались дожди.

В первый день дождь был несильный – так, небольшой ливень, который порой проливался прямо перед началом засушливого сезона. Но после этого вода начала литься с неба потоками.

Но даже тогда дождь не вызвал еще особой тревоги. Приход тропического ливня вне сезона был в этих местах делом обычным.

Но он все продолжался и крепчал, и поползли слухи об отчаянных усилиях, которые предпринимаются в лесничестве, чтобы ускорить работы по строительству дамбы у истоков реки, высоко в горах, возле старого святилища.

Ходили рассказы, что наверху, возле истоков реки, вниз обрушивались целые грязевые потоки, увлекая за собой вырванные с корнем деревья и кустарники. Однако пока берега реки выдерживали мощные потоки воды, устремленные вниз, к побережью. Пока! Потому что даже самые высокие здания в деревне не устоят, если река, разлившись и сметая все на своем пути, войдет в новое русло и сметет шквалом воды всю деревню в море.

Что касается опасности, которой подвергалась маленькая храбрая команда в горах, то молитвы, вслух и про себя, которые возносили за них оставшиеся внизу, не прекращались ни на минуту.

В конце концов, когда уже казалось, что проливной ливень никогда не кончится, он стал заметно стихать. И довольно скоро пришли известия от тех, кто работал в горах на берегу реки, о том, что вода начала понемногу спадать, медленно, но устойчиво. Все наконец вздохнули свободно. Но в ту же ночь вертолет, который кружился вокруг вершин гор, принес новые предупреждения об опасности.

Потоки воды повернули в старое, давно пересохшее русло на дальнем краю леса. Поэтому уровень воды в реке и снизился. Но опасность все еще оставалась – и очень серьезная – для всякого, кто поехал бы по узкой короткой дороге из Вэл-Флери в аэропорт.

Эта дорога, во всяком случае в одном месте, теперь была очень опасной, если не из-за потоков воды, так из-за возможности оползней. Никто не должен был ездить по ней до специального разрешения.

На следующее утро вся семья Дейл была уже на ногах, когда у ворот дома возник Пит, совершенно серый от усталости.

Первая мысль Пенни была о Стивене. Она вскочила, опрокинув кофе, и побежала по дорожке к воротам.

Он поймал ее на бегу и заключил в объятия.

– Пенни! – воскликнул он. – Ты здесь!

– Что это значит, Пит? – резко спросила она. – Конечно здесь. А что со Стивеном? Он что… с ним что-нибудь серьезно… или… или… – Она не смогла закончить фразу.

– Он в опасности – в страшной опасности. Но мне пришлось его оставить – надо было поехать сказать твоей матери…

Он был в таком состоянии, что не мог даже говорить, и Пенни, у которой сердце в груди билось огромными, страшными толчками, повела его в бунгало, где он тут же хлопнулся на ближайший стул.

Взглянув на него, Роберт сразу же подошел к комоду и вынул бутылку бренди. Никто его ни о чем не спросил, но через пару минут, когда бренди вызвало легкий румянец на его лице, он сам начал рассказывать.

– Вчера днем, как раз когда мы со Стивом и все наши помощники начали уже было поздравлять себя с тем, что самое худшее осталось позади, кто-то из нашей команды принес ужасную весть. Он сказал, что Пенни – чью ярко-голубую машину все прекрасно знают – погибла под обвалом по дороге в аэропорт. И Стив… Господи, я думал, он рехнется! Он вскочил как ужаленный и стал кричать таким голосом, который я раньше никогда не слышал: «Пенни! Нет! Нет! Господи Боже, я этого не переживу!» А потом он велел быстро нести веревки и что-нибудь типа носилок и побежал вниз. Никто за ним даже угнаться не успел. Я тоже хотел с ним пойти, но он мне не велел. Он сказал, чтобы я немедленно спускался в деревню и скорее сообщил родителям, что Пенни, как минимум, серьезно пострадала. Так что ночью я поехал, гнал на полной скорости, дорогу совершенно развезло, и вот я приехал – и, слава богу, выяснилось, что произошла какая-то ужасная ошибка.

– Но как так могло… – начал было Роберт и вдруг воскликнул в отчаянии: – Пенни! Твоя машина! Это же единственная голубая «мини» на нашем острове. Если ее нет в гараже…

Как ни быстро он кинулся из дома, Пенни его опередила, распахнув настежь дверь гаража.

– Нету, – сказала она ему. – Наверное, ее кто-нибудь угнал. Последнее время мы тут ничего не запирали. Папа, не надо так смотреть!

– Пойду позвоню этой О'Брайен, – пробормотал он. – Если Глории у нее нет, тогда мне ясно, что случилось. Они найдут машину там, на холмах, искореженную до неузнаваемости… – Он не смог дальше говорить. – Боже мой, бедная, бедная Глория!

Он побежал к телефону и, набрав номер, сразу же услышал взволнованный, несколько даже обиженный голос Мод, которая спрашивала, не у них ли Глория.

– Я сначала даже не обратила внимания, что ее нет дома, – рассказывала она. – Она любит все делать по-своему и не терпит, когда ей задают вопросы, вы же знаете. Да я вчера вообще легла спать очень рано, надеясь, что наконец хорошенько высплюсь. Но сейчас я только что зашла к ней в комнату, ее вещей там нет. Вы думаете, она…

Но Роберт не стал больше ничего слушать. Бросив на стол трубку, из которой все еще был слышен голос миссис О'Брайен, он поспешил в гостиную.

– Да, в машине была Глория, – сдавленным голосом произнес он. – Надо ехать туда, посмотреть, что можно сделать.

– Мистер Дейл, вы ничего не сможете сделать! – сказал Пит, вставая со стула. – Стивен сейчас спускается к машине с подстраховкой, уж не знаю, как он будет подниматься наверх, хотя его и держат веревками! На том холме сейчас сплошное грязевое месиво.

В этот момент они услышали визг тормозов, и по дорожке к дому устремился доктор Хендерсон. Он оглядел всех по очереди.

– Я так понимаю, вы уже слышали про то, что случилось. Ваша дочь жива, мистер Дейл. Ее отвезли на станцию первой помощи в аэропорт – не знаю, каким образом. Пока подробности неизвестны. Как только что-нибудь узнаю, сразу вам сообщу. – Он повернулся к Питу: – А вам не нужна, часом, моя помощь, молодой человек? Вид у вас совершенно изможденный.

– Да, подбросьте меня до лесничества, если можно, – попросил его Пит. – Мне там нужно забрать пару вещей.

Доктор Хендерсон коротко кивнул и, повернувшись к Дейлам, сказал с грубоватым добродушием:

– Пока со всеми прощаюсь. И пожалуйста, не делайте никаких глупостей и не пытайтесь проехать в горы. Вы можете подвергнуть опасности жизни других людей, помимо своей собственной.

Роберт ничего не сказал, понимая, что доктор прав. По молчаливому соглашению никто в доме Дейлов не упоминал имени Глории – хотя она снова занимала мысли всей семьи.

В течение этого дня дождь совсем прекратился, и на небе засияло солнце. Люди на улицах обнимались и целовали друг друга, многие устремились в церковь, чтобы вознести благодарственные молитвы.

На следующее утро пришло известие, что уровень воды в реке упал на насколько дюймов.

И тут, так же внезапно, как появился прошлым утром Пит, вдруг приехал Стивен, почти неузнаваемый из-за отросшей за несколько дней бороды, с красными от бессонницы и усталости глазами. Одна рука у него висела на грязной, промокшей от крови перевязи.

Он распахнул дверь, вошел в дом и хрипло сообщил Роберту:

– С Глорией все будет в порядке. Правда, она вся в синяках, ребро сломано. Надо было ее доставить в больницу в Порт-Леон, но она наотрез отказалась.

– Я сейчас наверняка смогу добраться до аэропорта по главной дороге через Порт-Леон! – воскликнул Роберт. – Конечно, это займет несколько часов, но зато…

– Она уже в самолете Красного Креста – на пути в Америку. Она сама на этом настояла. Они ее поместят в больницу, как только прилетят туда.

– Значит, она ничего не просила передать? – спросил Роберт.

– Она попросила передать вам всего лишь одно слово – «Простите!». И еще что-то пробормотала насчет компенсации за разбитую «мини».

Роберт выглядел очень удрученным.

– А она не объяснила, почему она вдруг так внезапно сорвалась и решила уехать?

Стивен поколебался.

– Объяснила… Но я уверен, что она… она вам напишет, попозже. А пока что никто из нас больше ничего не может для нее сделать.

В этот момент, ни с того ни с сего, лицо его стало пепельно-серым, он покачнулся, и, если бы Роберт быстро не подхватил его, он рухнул бы на землю.