Текст книги "Наследство"
Автор книги: Джудит Майкл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
– Удивительно, – пробормотал он. – Из всех людей – именно Сэлинджеры.
– Но почему бы и нет? – настаивала Лора.
– Для тебя это прекрасная возможность, – медленно проговорил он, не замечая ее слов, будто она ничего не сказала. – Я не могу оплатить тебе колледж, по крайней мере, в этом году. И у тебя есть место, где можно жить все лето и не тратить свои деньги… – Он смотрел на руки, потом тяжело покачал головой. – Я не могу, Лора. Я не могу отказаться от этого дела. Может быть, когда-нибудь я скажу тебе почему, но сейчас тебе придется положиться на мои слова. Ты можешь остаться с ними после того, как я сделаю это, но я думаю, они обнаружат, что ты причастна к делу. Черт возьми, Лора! Я забочусь о тебе, не они, и я прошу тебя помочь мне. Я долго продумывал эту операцию и не могу не воспользоваться этой возможностью, когда я так близок к выполнению плана.
– Как долго? Как долго ты обдумывал его?
– Дольше, чем ты можешь себе представить. Годы. Почему ты не можешь просто помочь, не задавая вопросов? Я бы сделал это для тебя. Если бы ты попросила и это было в моих силах, я бы помог тебе, не задавая вопросов.
– Я хочу нравиться самой себе, – холодно произнесла Лора. – Я хочу ходить в колледж, быть уважаемым человеком, а не сидеть спиной к людям в ресторане и бояться, что меня кто-нибудь заметит.
Бен зло усмехнулся. Клэй нахмурился:
– Ты никогда не говорила, что можно жить у них или что тебе предложили деньги на обучение в колледже.
– Ты был слишком увлечен идеей ограбления. Я хотела узнать, что скажет Бен.
– Ты хотела все разрушить, – голос Клэя становился все громче, – и даже не сказала мне. Ты хотела уговорить Бена отказаться от плана и не подумала поговорить об этом со мной.
– Что бы ты ответил, если бы я сказала тебе?
– То же, что сказал Бен. Мы должны сделать это.
– Тогда какая разница, что я не сказала тебе?
– У меня есть право знать, что ты собираешься делать. Мы все связаны одной веревочкой.
– Я – нет! Я говорила тебе, что не хочу этим заниматься.
– Перестаньте ругаться, – приказал Бен, – и говорите тише. Лора, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, но сначала я должен провернуть это дело. Как ты не можешь понять? Как только я сделаю это, то смогу заниматься другими делами, устраивать тебя в колледж, например.
Лора медленно покачала головой:
– Я не хочу, чтобы ты продолжал воровать и оплачивал мой колледж этими деньгами. Это то, что ты собираешься сделать, не так ли? Ты воровал всегда, и тебе нравится то возбуждение, которое при этом испытываешь, поэтому ты и не хочешь попробовать что-то другое.
– Что, например?
– Лучшую работу, например. Ты не хочешь подумать об этом? Или о том, что будет с Клэем?
– Что со мной будет? – требовательно спросил Клэй.
– Он думает, что ты – замечательный, – сказала Лора, обращаясь к Бену. – Но что такого замечательного в человеке, который делит всю свою жизнь между грабежами и работой официанта? И всегда трусит, когда видит полицейского? Почему ты не бросишь все это и не найдешь хорошую работу? Может быть, тебе придется работать упорнее, но ничего! Ведь ты ни черта не думаешь о том, что будет с нами. Ты думаешь, нам нравится так жить?
– Мне очень нравится, – отозвался хриплым голосом Клэй. Все происходило слишком быстро, и разговор уже вышел из-под контроля. – Все отлично! И почему бы тебе просто не заткнуться?
– Я не могу найти работу получше, – сказал Бен Лоре. – Я не учился в колледже. Я ничего не умею.
– Откуда ты знаешь? Ты – самый замечательный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Откуда ты знаешь, что бы смог, если бы только захотел попробовать? Ты мог бы стать руководителем, администратором! Или кем-нибудь вроде этого. Но ты даже не пытался! Черт с этим. Мне все равно, что делаешь ты, я говорю о себе. Я больше не хочу воровать! Это уже не возбуждает и не забавляет, как было раньше, и я попаду в тюрьму, если меня снова поймают – это будет уже во второй раз, а я не хочу рисковать. И не хочу жить на деньги, которые ты украл, это так же плохо, как и воровать самой. И я не хочу обкрадывать Сэлинджеров! Я прошу тебя, Бен, пожалуйста, пожалуйста, не обкрадывай их. Они мне нравятся. Они дали мне возможность чувствовать себя милой, хорошей, и я хочу оставаться с ними столько, сколько возможно.
Она увидела гнев и боль в глазах Бена и почувствовала, будто ее разрывают на части.
– Не чувствуй себя несчастным, Бен, пожалуйста, я люблю тебя, и ты все делал для нас, но у меня появилась возможность все изменить, измениться самой. Может быть, у меня никогда не будет больше такой возможности! Оуэн просил меня писать ему и навещать, когда я буду в колледже. Он мой друг! И я не хочу рисковать, потому что могу потерять его, потерять их… Я не хочу делать им больно!
Они сидели молча, не глядя друг на друга, смех и оживленный разговор, которые звучали вокруг, показались более громкими и радостными, чем раньше. Официант принес кофе, и Бен выпил свой сразу – горячий и дымящийся, Лора решила, что тоже выпьет кофе, потому что так делала Эллисон, она добавила сливок и сахара и принялась пить маленькими глоточками, убеждая себя, что это вкусно. Клэй пил черный кофе, строя рожи, потому что обжег язык.
– Я подумаю об этом, – наконец-то произнес Бен.
– Нет, Бен, скажи нам сейчас! – взмолилась Лора. – Скажи, что ты не будешь делать этого. Скажи, что придумаешь что-то другое и мы приедем в Нью-Йорк и поможем тебе: мы сможем приехать на выходные, а потом вернуться.
– Я не говорил, что хочу остаться! – воскликнул Клэй.
– Я хочу, чтобы ты остался со мной. Так ты закончишь школу и, может быть, подумаешь о колледже, вместо того чтобы… – она остановилась на полуслове.
– …вместо того чтобы быть таким же, как я, – безо всякого выражения продолжил Бен.
– Я хочу быть таким, как Бен! – порывисто воскликнул Клэй. – В этом нет ничего плохого. Тебе это тоже нравилось когда-то. И если бы ты перестала твердить об Оуэне и его проклятой богатой семье, мы могли бы выполнить мой план, потом выбраться отсюда и вернуться в Нью-Йорк, туда, где наш дом. Лора сжала губы:
– Я не хочу возвращаться в Нью-Йорк, я хочу переехать в коттедж. Бен, мы будем приезжать к тебе, мы будем одной семьей, как и прежде, и прости меня, если ты будешь чувствовать себя одиноко, но мне так этого хочется… – Она взяла его руку. – Бен, дорогой, ну пожалуйста.
Он резко отодвинул назад свой стул, отдернул руку:
– Я сказал тебе, что подумаю об этом. Это единственное, что я могу сделать. – Он встал, достал кошелек. – Я отвезу вас в Сентервилл, потом вернусь в Нью-Йорк. Я заеду через несколько дней. Слушай меня, Лора, я все еще твой опекун. Когда я решу, ты будешь выполнять все, что я скажу.
– Чертовски правильно, – пробормотал Клэй. – Они с Лорой отправились к машине, пока Бен расплачивался с официантом. – Бен хотел, чтобы мы опять были вместе и нам всем было бы хорошо, а ты все разрушила.
– Ты не думаешь о Бене. Ты просто не хочешь отказаться от своего плана.
– Что плохого в этом? Чем не подходит план, что ты не хочешь выполнить его?
Бен догнал их, и они молча поедали в Сентервилл. Вокруг них двигались машины, в которых люди уезжали на выходные дни, по тротуарам шли прохожие, и все выглядели вполне счастливыми, а калейдоскоп жизни – ярким и красочным. Лора смотрела на все это, и ей хотелось плакать.
Ей хотелось плакать всю неделю, когда она ждала звонка Бена, но она не могла плакать при Розе и не хотела при Клэе, поэтому держала все в себе. Все упрощалось благодаря тому, что все они были очень заняты. У Феликса и Ленни были гости, а это означало, что стол накрывали на пятнадцать и даже более персон, и Роза уже начала готовиться к воскресному ужину на яхте. По мере того как приближался конец недели, Роза становилась все более раздражительной и озабоченной, руки стали невероятного цвета, и они метались от миксера к венчикам и скалкам. Лора в основном была предоставлена самой себе, она готовила завтрак и обед для большого количества людей, которые появлялись в столовой или на веранде, снова готовые поесть, когда она едва успела убрать все после того, как они только что встали из-за стола. Когда она готовила, Роза время от времени подходила к ней, строго выговаривала, или предлагала что-нибудь, или, что было самым приятным, дотрагивалась до ее руки и хвалила, и Лора чувствовала, что она любит и Розу, и весь мир.
Но потом она видела, как Роза убирает в холодильник готовые блюда для приема на яхте, и вспомнила, что через несколько дней она может потерять все это. Она старалась избегать всех, говорить с Розой только о еде, не касаясь личных тем, ответила Эллисон, что не может на этой неделе брать уроки тенниса и плавания, а Оуэну сообщила, что не может бывать в библиотеке на этой неделе, потому что слишком много работы на кухне.
Потом, в пятницу, за два дня до приема, позвонил Бен:
– Я разговаривал вчера с Клэем, он говорит, что ты не особенно с ним дружелюбна.
– Я очень занята и устаю, – ответила Лора. – А он продолжает говорить мне, что я сошла с ума, упуская такую необыкновенную возможность, и не хочет слышать, о чем я говорю ему. Да, я допускаю, что, может быть, и не очень дружески расположена к нему.
– Ладно. Я думал о том, что ты мне сказала. – Бен тяжело вздохнул. – Мы отменим это, Лора.
– Бен!
– Я все еще должен уговаривать Клэя, но это я улажу. Но думаю, единственное, что не смогу уладить, это то, что ты презираешь меня.
– О, Бен! Я люблю тебя, спасибо, я люблю тебя! Ты скоро приедешь? Мы устроим обед, чудесно проведем время, все будет лучше, не так, как на прошлой неделе, обещаю. Когда ты сможешь приехать? Я освобожусь пораньше, мы сможем провести вместе весь день. Мы так давно не были вместе.
– Как насчет субботы? Я должен быть в Бостоне этим вечером; я мог бы приехать на Кейп-Код рано утром, и весь день будет в нашем распоряжении. Разве у тебя суббота не выходной день?
– Да, обычно да, но… – Она колебалась, что придумать, чтобы сказать Розе, но потом решила, что не может ее обманывать. – Но не на этой неделе. Все еще очень много работы из-за этого вечера на яхте в воскресенье, да еще Джевсены приглашают сто человек на ужин в субботу, они натягивают тент на лужайке. В любую другую субботу…
– Мы найдем время, Лора. – Она услышала, как он улыбается, и подумала, как хорошо, когда Бен счастлив и любит! – Я скоро позвоню, – весело сказал он. – Может быть, эта беспокойная семейка отпустит тебя в следующую субботу?
Но когда они поговорили, Лора для себя еще раз повторила мысленно их разговор и подумала, сколько разочарования и гнева пришлось подавить Бену. Ей не нужно было думать о Клэе, он выплеснул свое негодование, ярость, отчаяние и перестал разговаривать с ней, совсем. Уйдя из дома поздним вечером, он не вернулся.
Лора нашла его в субботу утром в теплице, где росли фруктовые деревья.
– Мы пока живем вместе, – зло бросила она. – Мы должны ладить. Клэй, я волновалась за тебя.
И я ненавидела то, что я одна, в гараже внизу все трещало и скрипело, и в нашу квартиру тоже проникали эти звуки, и я думала о том, что никогда не оставалась на ночь одна, и была напугана до смерти.
– Где ты был ночью? – спросила Лора.
– С ребятами. Поболтались немного, они разрешили мне переночевать в их машине.
– С какими ребятами, кто они?
– Я не спрашивал. Мы поездили немного по городу и поужинали в Бэсс-Ривере.
– Где?
– Я не помню. Думаю, что слишком много выпил.
Лора пристально смотрела на него:
– Сколько денег ты проиграл?
– Проиграл?
– «Поболтались» – когда Бен говорит так, это означает покер.
– У, дерьмо! Лора, я делаю не все, что делает Бен.
– Сколько ты проиграл?
Он пожал плечами:
– Не так уж много.
– Сколько?
– Сто.
– Ты проиграл сто долларов?
– Ты хочешь, чтобы я солгал?
Нужно было, чтобы за ним кто-то присматривал. Она знала это. Она восхищалась Беном, но ей хотелось защитить Клэя.
– Хорошо, дело сделано. Мы не будем думать об этом. Мы не можем вернуть деньги. Но отныне все будет по-другому. У нас будет настоящий дом и появится возможность стать людьми. Я не позволю тебе нарушить все это, напиваясь, играя в карты и ночуя в машинах.
– Ты не можешь заставить меня остаться! – закричал Клэй. – Я возвращаюсь в Нью-Йорк!
– Ты будешь жить со мной! – Лора постаралась выговорить это твердо, как взрослый человек, но на самом деле она начинала бояться. Клэй был ей нужен. Как бы ни хороши Сэлинджеры, она не хотела остаться совсем одна, затеряться в их большой семье; ей нужен был кто-то свой, с кем бы она могла держаться вместе. Она заметила, что Клэй смущен.
– Почему же ты еще здесь? Бен не собирается идти на эту кражу, так что же ты до сих пор не уехал в Нью-Йорк?
– Я собираюсь, – пробормотал Клэй. – Скоро…
– Когда? Чего ты ждешь?
Он пожал плечами:
– Еще полно работы, которую нужно сделать для приема.
– И ты так любишь Сэлинджеров, что жаждешь помочь им и сделать эту работу? – Клэй молчал, и она отвернулась. – Хорошо, не говори в таком случае ничего. Мне все равно. Можешь уезжать в любое время, для меня это не имеет никакого значения.
– Я не хочу уезжать от тебя, – быстро сказал он. Лора повернулась, ее лицо просветлело:
– В самом деле? О, Клэй, спасибо тебе! Я была уверена, что ты захочешь остаться со мной. – Она заметила, что он покраснел.
– В чем дело?
– Тут еще кое-что…
– Что еще?
Он замялся.
– Что?
– Эллисон попросила сделать букеты для столов, у нее всегда такие сложные идеи…
– Эллисон? — Через мгновение перед глазами Лоры выстроилась целая цепочка маленьких событий: Клэй говорит о любимых орхидеях Эллисон, Клэй рассказывает, что Ленни и Эллисон заходили в теплицу, Клэй утверждает, что Эллисон нравятся подстриженные деревья… Она начала было рассказывать что-то об Эллисон, которая на год старше Клэя, и хотела подыскать мужчину постарше, но придержала язык, так как брат покраснел еще больше. Ей захотелось обнять его, сказать, что все будет хорошо. – Ну, это прекрасно, – и добавила небрежно: – Как долго ты собираешься пробыть здесь?
Клэй с благодарностью посмотрел на нее:
– Я думаю, что могу остаться на все лето, но если ты переедешь в коттедж, я не знаю, что мне делать.
– Переезжай со мной, – быстро ответила Лора. – Там две спальни.
– Я тогда могу передумать и останусь с тобой навсегда.
– Может быть, – усмехнулась Лора. Все было как прежде, и она опять чувствовала себя прекрасно. Клэй не сможет отказаться от настоящего дома, когда она все устроит, и тогда она сможет заботиться о нем. И не будет одинока.
– Если я останусь на лето, ты не передашь Эллисон, что я сказал?
– За кого ты меня принимаешь? Конечно, нет. Это наш секрет.
Насколько она помнила, это был их первый, чудесный секрет. Из этого, конечно, ничего не могло получиться, потому что осенью Эллисон уезжала в колледж, а Клэю предстоял еще год учебы в школе, но это удерживало его здесь и делало их друзьями. Когда вечером она увидела его с Эллисон в саду, то подумала, что он даже красивее, чем ей казалось.
Они с Эллисон срезали цветы для вечера у Дженсенов, который был назначен на сегодня, и Лора видела их мельком, когда работала с Розой на кухне.
– Не могу понять, почему я всегда готовлю для Дженсенов десерт, – ворчала Роза, пересыпая муку в большую посуду. – Завтра вечером прием на яхте, к которому я готовилась, не разгибаясь, две недели, потом просто готовила еду для гостей. С таким же успехом я могла готовить в гостинице. И еще помяни мое слово, все потребуют как следует перекусить перед обедом в понедельник, после приема на яхте!
– Вы же любите, когда Барбара Дженсен просит вас приготовить ваш фирменный торт и не доверяет своей кухарке или торту, сделанному на заказ.
Роза хмыкнула:
– Ты становишься все более уверенной в себе, моя юная мисс. Месяц назад ты бы так не сказала, чтобы не вывести Розу из себя.
– Вы никогда не выходите из себя, а я была просто запугана.
– А сейчас ты уже не боишься. И за это мы должны быть благодарны мистеру Оуэну.
– И вам. Я должна благодарить вас.
Они работали весь день, перебрасываясь время от времени фразой, или молча, занятые каждая своим делом, строго следуя расписанию, которое установила Роза. Я – часть того, что составляет кухню Розы, а это означает, что я – часть всего хозяйства. Я принадлежу этому месту, и мне здесь хорошо.
Она принадлежит всем им, думала она в этот вечер, когда была у Дженсенов. Она помогала Розе, они устроились в сторонке, сами по себе, и держались отдельно от людей, которых наняли на обслуживание этого вечера. Через открытую дверь она видела, как Клэй и Эллисон, под огромным белым тентом, натянутым на лужайке, расставляли букеты на изящных круглых столиках, накрытых чудесными кремовыми льняными скатертями. Клэй был в темных брюках, белой рубашке с галстуком, Эллисон – в длинном шелковом платье, которое вместило всю нежную палитру цветущего сада, и они дружески болтали, когда ставили в хрустальные вазы изысканные лилии и красные розы.
Заходящее солнце окрасило небо в медный и розовый цвета, воздух был прохладен, все вокруг, казалось, замерло, и мир выглядел таким прекрасным, что Лоре хотелось поцеловать кого-нибудь, а Роза была так близко, и поэтому поцелуй достался ей.
– О Боже мой! – воскликнула Роза, просияв. – Кажется, ты любишь сегодня всех.
– Да, – коротко ответила Лора, и когда Оуэн остановился просто поздороваться с ними, перед тем как все приглашенные собрались, он увидел что-то новое в глазах Лоры, какое-то новое выражение лица. «Более спокойное, – подумал он, – уже нет того взгляда испуганного ребенка, как тогда, на пляже. И еще что-то – она стала более открытой, будто наконец поверила, что ей не нужно больше прятать свои чувства».
Ему было интересно, кому же удалось сделать это – Эллисон, которая предлагала ей дружбу, или Розе, которая по-матерински опекала ее, а может, он сам имел к этому отношение тем, что дал ей почувствовать, что она нужна ему тоже.
Он думал об этом и следил за членами своей семьи, которые переходили от одной группы гостей к другой, знакомясь со знаменитостями от политики или искусства, которых пригласил Феликс, чтобы оживить жизнь летом на Кейп-Коде. «Феликс амбициозен и агрессивен, – отметил Оуэн. – Он похож на меня».
Но на самом деле он знал, что Феликс не похож на него. Последние несколько лет, когда он старел и отдалялся от семьи, он постепенно принял и смирился с тем, что его старший сын – напыщенный, жесткий человек, без чувства юмора, который считал, что вправе навязывать свои взгляды окружающим. «Я не был таким, – думал Оуэн, – Айрис сказала бы мне, если бы я был таким бесчувственным, совершенно глухим ко всему. Все бы сказали мне об этом. И у меня все еще много друзей – видимо, я все-таки приятный, легкий в общении человек. Я не жду от Феликса, что он станет приятным в общении, а жаль: у него тоже очень милая жена».
В другое время мысль о неожиданных ловушках, что подстраивает жизнь, позабавила бы его, но сегодня ему было жаль Ленни и грустно оттого, что ни один из его сыновей не был так привлекателен и любим, как его внучатый племянник Поль, который стоял неподалеку и скучающе-вежливо слушал о чем-то пространно повествующего сенатора.
«Я плохо себя чувствую, – подумал Оуэн, – вот почему все кажется таким печальным. Я устал. На самом деле я чувствую себя здесь ужасно и асе спрашиваю себя: зачем я пришел? Какого дьявола я провожу вечер с людьми, которые меня вовсе не интересуют?» Он подошел к Ленни и спокойно спросил:
– Дорогая, как ты думаешь, Барбара не будет в обиде, если я удалюсь сразу после кофе?
Тревога, как облачко, затуманила ее глаза:
– Вы плохо себя чувствуете?
– Просто устал, – ответил он. – И, сознаюсь, немного утомился от знаменитостей.
Она улыбнулась:
– Феликс их коллекционирует, так ведь?
– Да, – вздохнул Оуэн. – Я думаю, у него могло быть и худшее хобби. Это – дорогое, но не опасное. Он слишком обеспокоен управлением отелями, ему действительно нужно что-то, что помогало бы расслабиться.
– Было бы чудесно, если бы за этим он приходил к своей жене, – проговорила Ленни. Оуэн пристально взглянул на нее:
– Ты предлагала ему это?
– Когда последний раз Феликс прислушался к тому, что вы ему предлагали?
– Когда ему было лет пять. Но если ты скажешь ему, что несчастна?
– Но я вовсе не несчастна, дорогой Оуэн, не волнуйтесь за меня.
– Ты несчастна. Это я всегда могу отличить.
– Если это так, то я позабочусь об этом. Берегите себя, не волнуйтесь. Вас проводить домой? Или попросить Клэя, он помогает в буфетной, но они отпустят его. Думаю, вас не следует оставлять одного.
Оуэн покачал головой:
– Если я не смогу ходить один по поместью, мне не следует покидать дом без инвалидного кресла.
Они улыбнулись друг другу, и когда допили кофе, а официанты разносили коньяк, Оуэн тихонько поднялся и покинул вечер. Через открытую дверь он мельком увидел Лору на кухне, рядом была Роза и вся остальная прислуга.
Было темно, луна скрылась за ночными облаками, но он знал дорогу по памяти. Направо – здесь, налево – здесь, пройти розовый сад Ленни, к двери собственного дома. Он вошел в дом, голова немного кружилась, было трудно дышать. «Может, съел слишком много, – подумал он, – чертовски глупо было так наедаться, когда уже чувствовал себя нездоровым». Оуэн почти дошел до своего кресла, когда услышал, как где-то в главном особняке тихонько закрылась дверь.
«Кто-то из прислуги», – подумал он, потом вспомнил, что в доме никого не было. У кого-то выходной, кто-то на обслуживании вечера. Тогда ветер. Но ветра не было, ночь тихая и теплая. «Случайность, – решил он. – Должно быть, Феликс или Ленни вернулись домой. Лучше проверить, все ли в порядке».
Дверь была приоткрыта, и он тихо вошел на галерею, постоял там, прислушиваясь. «Ничего. Воображение», – сказал он себе. Уставший, пожилой человек, которому почти не о чем думать. Вдруг он услышал тихий звук осторожных, крадущихся шагов в верхнем холле. Шаги слышались со стороны комнат Ленни. Мгновение спустя Оуэн различил их уже на лестнице прямо перед собой.
– Кто здесь? – спросил он и зажег свет. Яркие огни люстры ударили в глаза, он прикрыл их и услышал бегущие шаги и скорее почувствовал, чем увидел очертания чего-то темного, что бросилось на него. – Черт, – закричал он, – отпусти меня!
Но это вырвалось у него придушенным, едва слышным голосом. Он лежал на полу лицом вниз, стараясь освободиться от давящей на спину тяжести. Потом грудь обожгла сильная, как пламя, боль. «Я умираю», – подумал он и, погружаясь в полузабытье, полетел в ужасную темную пропасть.
