Текст книги "Чудовище"
Автор книги: Джудит Айвори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Джудит Айвори
Чудовище
Часть 1. Шутка
Твой торс склоненный, удлиненный
Дрожит, как чуткая ладья,
Когда вдруг реи наклоненной
Коснется влажная струя.
И, как порой волна, вскипая,
Растет от таянья снегов,
Струится влага, проникая
Сквозь тесный ряд твоих зубов.
Мне снится: жадными губами
Вино богемское я пью,
Как небо, чистыми звездами
Осыпавшее грудь мою! [2]2
Перевод Эллиса.
[Закрыть]Шарль Бодлер «Танцующая змея», «Цветы зла»
Глава 1
– Ты просто чудовище! Мерзавец, свинья!
Шарль Аркур вытащил из-под головы подушку, пытаясь отразить сыпавшиеся на него удары. Это не помогло, и тогда он откатился на край кровати, где нежные ручки уже не могли его достать.
– Я собирался рассказать тебе об этом, – пробормотал он, спустив ноги с кровати.
– Когда? Вручая приглашение на свадьбу? – неистовствовала Пия. – Подлец, толстокожая скотина…
В этот момент гудок атлантического лайнера заглушил все остальные звуки. Шарль выждал, пока шум немного утихнет, и заметил:
– Ты затеваешь скандал из-за пустяков.
– На корабле празднуют помолвку; выясняется, что ты жених, – и как, по-твоему, я должна поступать?
Он сделал попытку встать с кровати, заявив при этом: «Злись на здоровье, но к чему закатывать истерику?» – однако его слова потонули в реве двигателя. Лайнер резко накренился, и Шарль, потеряв равновесие, снова рухнул на кровать. Вот уже больше часа двигатель работал на пределе возможностей. Надвигался шторм, и «Конкордия», вышедшая из Нью-Йорка с тысячью пассажиров на борту, боролась с разбушевавшимися волнами.
– Пресвятая Дева! – воскликнула Пия, когда лайнер в очередной раз резко накренился. Шарль решил, что она имеет в виду бесчинства океана, но в этот момент что-то шлепнулось ему на спину.
– Прекрати, – приказал он, оборачиваясь.
Шарль потянулся было, чтобы поймать Пию, но не увидел ее, поскольку каюту освещали лишь огни с палубы, свет которых проникал сквозь задернутые занавески. В темноте он мог уловить только запах розовой герани (любимый аромат ее мужа, Шарль терпеть не мог этот запах), исходивший с дальнего края кровати.
Шарль поморщился. «Легче нашарить свою одежду в темноте», – подумал он.
Он встал – на сей раз ему это удалось. Пол каюты задрожал под ногами, и снова послышался рев двигателя. Внезапно он ощутил нечто холодное и влажное с внутренней стороны бедра – наполовину спущенный презерватив. Шарль раздраженно сорвал его и отбросил в сторону. Он терпеть не мог подобные штучки, но Роланд, муж Пии, был неразборчив в связях, как похотливый кот, и Шарль опасался подхватить какую-нибудь заразу. Поэтому каждый раз, забираясь с Пией в постель, он натягивал презерватив.
Краем глаза он уловил движение – Пия промелькнула в углу каюты и скрылась за пологом кровати. Послышался стук и звон. Шарль едва успел закрыть голову руками, чтобы хоть как-то защититься от сыпавшихся на него тяжелых и острых предметов. Он попытался что-то поймать в полутьме, – как оказалось, свои карманные часы, – но не сумел. (Шарль и при свете был не особенно ловок.) Услышав, что Пия сгребает остатки безделушек со столика, он рванулся в ее сторону через постель, усеянную осколками. Там, в углу, откуда доносился раздражавший его аромат герани, он наконец ухватил Пию за лодыжку и резко потянул к себе.
Она была легкой, как пушинка. При своих пяти футах росту Пия Монтебелло имела самые соблазнительные формы, какие когда-либо ласкал мужчина. Шарль подхватил ее на руки, что было не так уж трудно для мускулистого атлета ростом более шести футов.
Извиваясь в его железных объятиях, Пия немедленно перешла на родной итальянский, выкрикивая всевозможные производные от не очень приличного существительного. Она лягалась, молотила кулаками. Шарль тщетно пытался разжать ее пальцы, которыми она стиснула очередной метательный снаряд. Он снова попытался урезонить ее.
– Я как раз собирался сказать тебе об этом, – повторил он, – в Ницце, при более благоприятных обстоятельствах.
– Куча отвратительного, вонючего… – продолжала Пия по-итальянски.
– Я принял решение всего неделю назад. Я и представить себе не мог, что весь клан Вандермееров окажется на этом корабле. Они думают, что я уже месяц как во Франции.
А дело было так: вечером за обедом неподалеку от столика, за которым сидела Пия, компания гостей, по слухам, принадлежавших к клану Вандермееров, шумно праздновала «помолвку Аркура и Вандермеер». Той же ночью, после любовных утех, Пия вскользь упомянула об этом «забавном совпадении имен», ни минуты не сомневаясь, что это действительно совпадение и что Шарль Аркур, с которым она в данный момент развлекалась, не имеет ничего общего с человеком, заключившим брачный контракт и принесшим на алтарь свое имя, титул и состояние.
Даже когда Шарль во всем признался, Пия продолжала думать, что он шутит, – так она была в нем уверена.
Теперь он, скрутив ей руки, разжимал ее пальцы. Шарль пытался отнять у Пии алмазное колье – роскошное украшение, которое он мечтал, но не имел права ей подарить.
– Ты замужем, – проворчал он.
– И мое замужество только усложняет нам жизнь!
– Тогда разведись.
Она фыркнула, высвобождаясь из его объятий.
– Я знала, что ты так скажешь! Тебе прекрасно известно, что это невозможно. – И Пия вновь перечислила все аргументы в свое оправдание, которые излагала каждый раз, когда разговор касался этой темы: – Мои дети… скандал… деньги… положение Роланда. У меня семья, знаешь ли.
– Я тоже хочу наконец обзавестись семьей. – Шарль швырнул колье на скомканные простыни и выпустил Пию из объятий.
Она спрыгнула с постели – ее невысокая фигурка промелькнула на фоне колышущихся занавесок.
– Ты говоришь так, чтобы позлить меня, – ответила она, наклоняясь и поднимая с пола корсет.
– Я лишь подхожу к вопросу с практической стороны. Годы идут, я отнюдь не молодею…
– О Шарль, ты можешь жениться на ком угодно и когда угодно. – Пия обернулась к нему и вкрадчиво продолжила: – Ты обаятелен, умен, пользуешься успехом у женщин. Твой зловещий, мрачный вид придает тебе своеобразную привлекательность.
Шарль криво усмехнулся в темноте, но его лицо стало менее напряженным. Он не хотел признаваться себе в этом, но его очень беспокоила собственная внешность. Будучи высоким и хорошо сложенным мужчиной, он все же имел несколько серьезных недостатков. Во-первых, его лицо обезобразил шрам, и он был слеп на один глаз. Во-вторых, иногда Шарль хромал – воспалялась старая рана в колене.
Но Пия не сумела воспользоваться преимуществами, которые получила, прибегнув к лести, и все испортила одной фразой.
– А главное, – добавила она, – ты богат, как Крез, и имеешь титул. Это ничуть не умаляет твоей привлекательности, скорее наоборот.
Шарль хмыкнул и поднялся с кровати.
Он всегда заводил романы только с богатыми женщинами, чтобы знать наверняка: его выбрали не из-за денег. Что касается титула, то он был лишь маленьким довеском к его имени, принятой во Франции приставкой, позволявшей отличать его от остальных Аркуров – братьев и сестер, кузенов и кузин, тетушек и дядюшек.
– Это твой корсет? – спросил он. – Давай я помогу тебе зашнуровать его, только не сердись.
Пия пропустила его слова мимо ушей и сказала:
– Итак, теперь ты понимаешь, что тебе совершенно незачем жениться.
Шарль коротко вздохнул:
– И тем не менее я намерен это сделать. Мрачный, зловещий, слепой – если я не могу жениться на тебе, так женюсь на дочери владельца этого лайнера.
– Этого лайнера? – переспросила Пия. – О чем ты говоришь? Зачем тебе корабль?
– Не корабль, а серая амбра. В распоряжении Вандермеера целая китобойная флотилия, добывающая амбру в огромных количествах.
– Амбра… – рассеянно повторила Пия.
– Это один из основных и самых дорогих ингредиентов многих духов.
– А-а, – протянула она, прищелкнув языком.
Шарль руководил солидным предприятием, специализировавшимся на предметах роскоши. Итальянские кожаные изделия, шампанское и – главное его детище – парфюмерия, духи с ароматами цветов с его собственных полей в Провансе.
– Так в этом все дело? – раздраженно спросила Пия. – Получается, всему виной деньги и твои чертовы духи.
Не просто духи – изысканные ароматы Шарль ценил выше денег. Но, как бы то ни было, Вандермеер действительно предложил ему часть китобойных судов и в довершение ко всему подарил свою коллекцию сортов амбры при заключении брачного контракта. Раз уж Шарль не мог жениться по любви, то предпочитал заключить брак по расчету, получив при этом нечто ценное в виде компенсации.
И Шарль сказал истинную правду:
– Нет, Пия, все дело в том, что я вижусь с тобой, только если Роланд в отъезде или когда он, как сейчас, страдает от морской болезни. Я не могу заниматься с тобой любовью без презерватива, и от тебя пахнет духами, которые тебе покупает он. А я не могу ни купить, ни подарить тебе дорогую вещь из опасения, что Роланд ее заметит. Я не могу ни пригласить тебя на обед, когда мне хочется, ни пойти с тобой, куда мне хочется. Все дело именно в том, что по ночам, лежа в своей постели, я снова и снова думаю: твой распутный муженек, который вправе обладать тобою, однажды может заразить тебя какой-нибудь смертельно опасной болезнью. Роланд мерзавец, Пия. Низкий, подлый…
– Так ты ревнуешь меня к нему?
– Да, я ревную, и у меня темнеет в единственном глазу при мысли, что он имеет на тебя больше прав, чем я.
Повисло молчание, потом Пия промолвила:
– О Шарль, все это указывает на то, что ты не должен жениться.
– Клянусь Богом, мне лучше жениться, если я хочу жить нормальной жизнью.
Пия прерывисто вздохнула в темноте.
– Ты отпетый эгоист… – Она всхлипнула и швырнула в него корсет. Ударившись о его руку, корсет упал на пол.
Пия прошлепала босыми ногами из спальни в гостиную, продолжая всхлипывать.
Шарль поплелся за ней.
– Cherie, [3]3
Дорогая (фр).
[Закрыть] – начал он, протягивая ей руку. – Я вовсе не намерен расставаться с тобой. Я просто хочу, чтобы моя жизнь как-то наладилась и я научился довольствоваться тем, что имею.
В гостиной царил полумрак – навес террасы не пропускал свет с палубы. Шарль хотел было зажечь электричество, но вовремя спохватился: занавески на иллюминаторах были раздвинуты. Хорошенькое зрелище явили бы они с Пией, стоя голышом посреди комнаты и ругая друг друга на чем свет стоит.
– Ты сейчас слишком зла на меня, – произнес он. – Я женюсь только потому, что ты не собираешься разводиться.
– Я не могу развестись.
– Что ж, прекрасно.
– Ты так не думаешь.
– Да, согласен, но я ничего не могу изменить.
– И поэтому решился н-на эт-то, – промолвила она, глотая слезы. Шарль чувствовал себя мерзавцем. Пия снова прерывисто всхлипнула: – Ты заставляешь меня с-со-вершать грех прелюбодеяния.
Шарль двинулся на звук ее голоса и аромат розовой герани.
– Нет, Пия, я не…
Он нащупал ее округлое плечо, и в этот момент нос корабля взметнулся вверх. Пия тут же ухватилась за ручку двери, чтобы не упасть, но двойные створки внезапно с пронзительным скрипом распахнулись. Желтый электрический свет из коридора осветил Шарля. Он отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но не сумел. Пия отпрянула от него, лайнер накренился, и Шарль вылетел в коридор, ударившись о противоположную стену. Двери каюты захлопнулись у него за спиной.
Пия могла бы открыть их и впустить Шарля, но в следующее мгновение он услышал, как щелкнул замок, и его взору предстала надпись на трех языках «Просьба не беспокоить».
Он не сразу сообразил, что произошло: возлюбленная выставила его среди ночи за дверь его собственной каюты, не дав даже одеться. Шарль оглянулся вокруг, сжав кулаки, готовый разнести дверь в щепки. Что за идиотка! Вовремя обуздав порыв, он не стал колотить в резные двери. На этой палубе находилось еще несколько кают, чьи обитатели видели уже десятый сон. Если шум их разбудит, они выглянут в коридор – и кого же они там увидят?
«А увидят они посреди коридора князя д'Аркура в чем мать родила. Князь никак не может попасть в собственную каюту. Почему? Ни за что не догадаетесь! Да потому, что дверь с той стороны заперла супруга дипломата из американского посольства во Франции, которому вышеозначенный князь…»
Боже правый, ведь все уверены, что он сейчас находится во Франции и готовится к предстоящей свадьбе, – это всеобщее заблуждение он всячески поддерживал, чтобы выглядеть благопристойно в глазах будущих родственников, не говоря уж об американском дипломате, который последнее время стал кое в чем подозревать свою супругу и «французского друга». Итак, поразмыслив над нежелательными последствиями, Шарль одумался. В конце коридора находился трап, по которому можно пройти на верхнюю палубу первого класса. Там, на плетеных креслах, он найдет какое-нибудь покрывало и присядет. Обезопасив себя таким образом, он подождет, пока Пия оденется и освободит его каюту.
Глава 2
И амбру, это редкостное и необычное вещество, погрузил Синдбад на свой корабль вместе со слоновой костью, золотом, алмазами, сандаловым деревом, камфарой, пряностями и кораллами.
Ив Дюжон «Избранные сказки из „Тысячи и одной ночи“
Из писем и телеграмм, отправленных пятью месяцами раньше, включая и письмо, не дошедшее до адресата:
«9 февраля 1902 года, Майами
Ваша светлость, Мы с Изабель были счастливы познакомиться с Вами месяц назад. (Хорошо это или плохо, но на американцев европейские титулы всегда производят огромное впечатление, и мы не исключение.) Было очень любезно с Вашей стороны пригласить меня и мою супругу посетить вашу контору, поля и фабрики. Ваши предприятия в Грассе и Канне впечатляют. Ваши товары составляют основной груз кораблей компании «Международные морские перевозки Вандермееров». Нам также посчастливилось увидеть, что после переработки получается из амбры, которую наша компания согласилась поставлять новому клиенту. С Вашей стороны было очень любезно пригласить нас на виллу на побережье Средиземного моря. Мы до сих пор вспоминаем великолепие и красоту дома, пейзажа, моря… Ах, мы, кажется, никогда не забудем о днях, проведенных там.
А теперь мне бы хотелось сделать Вам предложение, что, возможно, несколько дерзко с моей стороны. Вы, наверное, поймете меня, если я скажу, что мы чудесно провели время у Вас в гостях и что для нас это был самый приятный визит в Европу. Итак, перехожу к делу. У нас есть дочь Луиза, она уже выезжала в свет в этом сезоне. Мы очень гордимся ею. Она само совершенство – очаровательна и вместе с тем хорошо образована. Луиза прекрасно говорит по-французски, обожает путешествовать. Рискну предположить, что Вы, будучи холостяком, не откажетесь породниться с нашей семьей, взяв в жены нашу дочь. Я бы с удовольствием представил Вам полный список всех ее достоинств, но, насколько мне известно, в наши дни молодые люди предпочитают самостоятельно решать подобные вопросы. Я приглашаю Вас посетить нас, как только Вам представится такая возможность. Мы вскоре возвращаемся домой, в Нью-Йорк. Нам бы очень хотелось, чтобы Вы навестили нас весной.
Не сомневаюсь, что немало отцов, имеющих дочерей на выданье, обращается к Вам с подобным предложением. Что же придает мне смелости? Ведь мы едва знакомы. Мне хочется надеяться, что на Вас наша компания также произвела приятное впечатление. Однако, честно говоря, именно Луиза вселяет в меня надежду, поскольку я убежден, что моя дочь – настоящее сокровище. У нее множество поклонников, ей уже делали предложения руки и сердца, но мы с Изабель решили, что для нашей дорогой Лулу вряд ли найдется лучший жених, чем Вы. Прошу простить мою дерзость. Надеюсь в скором времени узнать Ваше мнение по данному вопросу.
Искренне Ваш,
Гарольд П. Вандермеер».
«19 февраля 1902 года, Ницца, Франция
Милостивый государь, Я весьма польщен Вашими похвалами в мой адрес и Вашим предложением. Однако дела фирмы поглощают сейчас все мое время. Поэтому совершить поездку в Америку для меня пока не представляется возможным. Я благодарю Вас за комплименты, но, к сожалению, вынужден отклонить Ваше приглашение познакомиться с Вашей очаровательной дочерью.
Однако я надеюсь на продолжение нашего взаимовыгодного сотрудничества в будущем.
Искренне Ваш,
князь Шарль д'Аркур».
«2 марта 1902 года, Майами
Ваша светлость, Я уважаю Ваше решение не принимать моего дерзкого предложения (сделанного тем не менее от чистого сердца).
Митчелл, которого я встретил в Нассо с грузом амбры, сообщил мне, что Вы намерены продолжать наше сотрудничество. (К Вашему сведению, мой зять мог бы получить рыболовную флотилию в собственность и таким образом добывать столько китовой желчи, сколько ему необходимо, – не сердитесь, это лишь шутка, я не мог отказать себе в удовольствии слегка поддразнить Вас.) Замечу, что у нас имеются и другие постоянные покупатели и мы должны соблюдать свои обязательства по отношению к ним. Однако я сказал Митчеллу, чтобы он продавал Вам большую часть улова по самым низким ценам.
Я пишу Вам из Майами. Мы будем жить в нашей зимней резиденции, пока я занят расширением доков под грузовые суда. Уверяю, наше приглашение остается в силе и Вы сможете посетить нас, когда Вам будет удобно. Думаю, Вам понравится в Майами – здесь потрясающая природа, множество диковинных цветов с волшебным ароматом, которые Вам, возможно, захочется посадить в своем саду.
Искренне Ваш,
Гарольд Вандермеер.
P.S. Прошу простить мое отцовское тщеславие: я прилагаю к письму фотографию моей прелестной розочки, Луизы».
«30 марта 1902 года, Нью-Йорк
Ваша светлость, Я полагаю, мне удастся преуспеть там, где мой супруг потерпел поражение. Мы с Гарольдом часто вспоминаем путешествие на Ривьеру. Какое это было чудесное время! И лучше всего нам было у Вас в гостях. Мы очень надеемся, что вы посетите Америку. Мы ни разу не обмолвились о наших планах в присутствии Луизы. Вы можете приехать к нам просто как друг семьи – обсудить с Гарольдом деловые вопросы и познакомиться с нашей Лулу. Вот тогда и посмотрим, понравитесь ли вы друг другу.
Кстати, Ваш кузен Гаспар недавно нанес нам визит. Он очень любезный молодой человек, нам было очень приятно в его обществе. Похоже, он увлечен Луизой (но, увы, мы надеемся заполучить в зятья чистокровного князя – ха, ха!). Он немного напоминает Вас, и это внешнее сходство заставляет нас с Гарольдом вздыхать и мысленно восклицать: «Ах, если б наш друг из Ниццы соблаговолил навестить нас…»
С наилучшими пожеланиями,
Изабель Вандермеер».
Письмо, не дошедшее до адресата:
«11 апреля 1902 года, Грасс, Франция
Уважаемые мистер и миссис Вандермеер, Вы будете удивлены, получив мое письмо. Я собираюсь посетить Америку и отправляюсь в путь через три недели – этого времени достаточно для обмена сообщениями. Я заеду сначала в Нью-Йорк, а потом сразу же отправлюсь в Майами. Находясь в Нью-Йорке, я был бы счастлив пригласить вас и вашу дочь отобедать со мной. К сожалению, у меня вряд ли будет много свободного времени, и все же я никогда не простил бы себе, если бы, оказавшись в Нью-Йорке, не нанес вам визит.
Искренне Ваш,
князь Шарль д'Аркур».
Телеграмма из Ниццы в Нью-Йорк от 2 мая 1902 года:
«Мистер и миссис Вандермеер тчк завтра отплываю Нью-Йорк тчк приезжаю 9 мая отправляюсь Майами 10 мая где пробуду до 30 мая тчк полагаю мое письмо которое я послал несколько недель назад до вас не дошло тчк надеюсь все порядке тчк постараюсь встретиться вами Нью-Йорке тчк Шарль Аркур».
Телеграмма из Нью-Йорка в Ниццу от 2 мая 1902 года:
«Мы удивлены и взволнованы тчк пожалуйста навестите нас в Нью-Йорке и мы сами отвезем вас Майами в собственном вагоне тчк нетерпением ждем вас тчк сожалению Луиза сейчас путешествует тчк объясним все позднее тчк мы не знаем точно где она но разошлем повсюду сообщения чтобы она как можно скорее вернулась тчк мы очень рады вашему приезду тчк Гарольд и Изабель Вандермеер».
Глава 3
Амбра – пахучее, воскообразное серое вещество, которое часто можно обнаружить на поверхности моря.
Князь Шарль д'Аркур «Природа и использование амбры»
Ночью на палубе чертовски холодно, особенно если ты гол. Море бурлило, дул холодный пронизывающий ветер. Волны перехлестывали через борт и заливали палубу. Из-за отвратительной погоды плетеные кресла, на которых Шарль рассчитывал найти покрывало, были свалены к стене и связаны между собой, чтобы их не унесло ветром или не смыло волной. Так что устроиться в них на ночь не представлялось возможным. Еще хуже было то, что пространство, занятое связанными креслами – между трапом и фальшбортом, – было единственным местом, где царил полумрак. Полоса огней на нижней палубе отбрасывала бледные отсветы. Большой зал в средней части корабля сверкал огнями в ночи. По-видимому, чья-то вечеринка затянулась.
Итак, окруженный промозглой темнотой и прислушиваясь к отдаленным звукам музыки, Шарль выудил из-под кресел три покрывала и завернулся в них наподобие тоги. Когда же он оглянулся вокруг в поисках подходящего укрытия, его ожидал еще один неприятный сюрприз: на пороге освещенного зала показались два темных силуэта – женский и мужской.
Шарль нырнул под трап, забился в угол, обхватив себя руками, и в этот момент корабль взлетел на гребень крутой волны. Резкая качка отбросила девушку к поручням, но она быстро обернулась к своему спутнику и рассмеялась. Тот приблизился к ней вплотную и оперся ладонями о поручни по обеим сторонам от нее. Молодой человек в белом кителе, по-видимому, младший офицер, прижал свою спутницу к поручням. Шарль наблюдал за ними, отчасти недовольный их внезапным вторжением, отчасти зачарованный сценкой, разворачивавшейся футах в тридцати от него. С палубы донесся звонкий смех – девушка явно издевалась над своим поклонником. Затем все стихло. Океан вздымался за кормой – огромная волна с белой каемкой пены показалась на уровне поручней и расплескалась по палубе, подняв тучи брызг. Девушка взвизгнула, когда их окатило ледяной водой с ног до головы. Парочка бросилась прямо к трапу, под которым сидел Шарль.
Он отпрянул и поглубже забился в угол, лихорадочно придумывая объяснения своему присутствию под трапом: он был уверен, что парочка сейчас присоединится к нему.
Молодой человек, очевидно, именно это и намеревался сделать, поскольку, когда девушка метнулась вверх по трапу, он удержал ее за руку и потянул вниз, под лестницу. Однако он не успел завершить свой маневр, потому что его спутница с быстротой молнии выхватила внушительных размеров веер и сильно ударила кавалера по руке. Шарль видел, как офицер резко отдернул ее:
– Боже правый, мисс Вандермеер, вы чуть не раздробили мне пальцы!
Вырвавшись от него, она взбежала вверх по ступенькам и уселась на середине лестницы, причем так, что волны шуршащего шелка и кружевных оборок упали сквозь проемы между ступенями на плечи Шарлю. Он затаил дыхание – его окутал приятный густой цветочный аромат. Но тут он вовремя очнулся и поспешно убрал руку со ступеньки, иначе девушка могла отдавить ему пальцы своей прелестной ножкой.
Аромат, исходивший от нее, был запахом жасмина с примесью акации и клевера – один из самых изысканных, хотя и чересчур насыщенный, чтобы считаться совершенным. «Париж, Бельвьен», – без труда определил Шарль. Но к этому аромату примешивался еще один – запах настоящего жасмина. Сама девушка и ее платье благоухали, как живые цветы жасмина – не искусственные духи, а именно легкий, гармоничный аромат, который может создавать только природа. Этот запах вызвал в его воображении летний день на фабрике по производству духов: только что сорванные цветки грудами лежат на полу – скоро их переложат на полотнища, смоченные в масле. Тут девушка слегка наклонила голову, и свет с нижней палубы осветил ее со спины. Вот и разгадка: в ее светлые волосы были вплетены белые звездочки жасмина. Созвездие цветков украшало шиньон и бантики низкого декольте.
Молодой кавалер тем временем повернулся и сделал несколько шагов вверх по ступеням трапа. Он оперся одной рукой о фальшборт, пытаясь притиснуть свою спутницу в угол.
– Вы чуть не сломали мне руку, – повторил он. Она рассмеялась.
– Бросьте притворяться, – возразила она. – Я знаю, насколько сильно я вас ударила. Пальцы я вам, конечно же, не сломала, но вам наверняка было больно, этого я не отрицаю.
Молодого офицера раздосадовал ее ответ.
– Не смейте больше так со мной поступать, – сказал он.
Она облокотилась о ступени трапа, как раз над головой Шарля.
– Тогда и вы не смейте обнимать меня, когда я этого не хочу. Потрудитесь не распускать руки, лейтенант Джонстон, и ваши пальцы будут целы.
Пропустив мимо ушей это предупреждение, молодой лейтенант придвинулся к ней, коснувшись коленом пышных юбок и обнимая ее с явным намерением поцеловать. И вдруг резко отпрянул назад. Вернее, его оттолкнули. Шарль выглянул из-за округлого обнаженного плечика девушки: сжимая веер наподобие штыка, она удерживала своего кавалера на расстоянии вытянутой руки, упершись веером ему в грудь.
Тот поднял на нее глаза и угрожающе потребовал:
– Не будьте дурочкой.
Она только рассмеялась в ответ.
Кавалер настойчиво продолжал:
– Он дьявол.
– Да, и вы весь вечер мне на это намекаете.
Молодой офицер мрачно усмехнулся:
– Ха! Ну что ж, намеки кончились. Я буду говорить открыто. Аркур – отвратительное чудовище…
«Аркур? Мисс Вандермеер?» Шарль нахмурился и бросил угрюмый взгляд в сторону молодого человека, скрытого от него шелковыми юбками.
– …хромой дьявол, вспыльчивый и злобный…
Самолюбие Шарля было уязвлено.
А опрометчивый лейтенант продолжал:
– Спросите любого, кто его хорошо знает. Он слеп на один глаз, хромает и почти старик. Он вдвое старше вас.
Ну уж никак не старик. Да, он старше ее, но не в два раза. Возраст девушки был одной из причин, по которым Шарль сначала отклонил предложение ее отца. Ему никогда особенно не нравились восемнадцатилетние девочки, даже когда сам он был восемнадцатилетним. Впрочем, время устранит этот ее недостаток. Но вот как заставить замолчать болтливого простака, который старался повысить свои шансы, принижая соперника?..
– …а когда рассвирепеет, что случается довольно часто, то орет на всех, как ненормальный…
Порой достаточно устроить так, чтобы чересчур болтливые младшие лейтенанты были уволены с великолепного лайнера и сосланы на рыболовецкое судно в Антарктиду.
– …он мстительный и подозрительный…
Дурацкая ситуация… Выслушивать все это от нахального идиота, который даже глупую девицу поцеловать толком не умеет.
В этот момент глупая девица расхохоталась, и Шарль уловил в ее смехе то, что, по-видимому, ускользнуло от лейтенанта: надменное презрение.
– …он одевается, как диковинный павлин, будто он и впрямь что-то собой представляет. – Молодой человек пренебрежительно хмыкнул. – Он отвратительный…
Шарль стиснул зубы и мысленно представил, как его «отвратительная» рука просовывается сквозь ступеньки и хватает этого дурака за горло. Но мисс Вандермеер опередила его:
– Итак, попробуем угадать: вы – мое спасение. Вы хотите стать моим супругом, по крайней мере на сегодняшнюю ночь?
Лейтенант поперхнулся от неожиданности и не сразу нашелся что ответить.
– Я думаю… э-э… конечно, нет. – Он откашлялся. – То есть, конечно, я… э-э… делаю вам предложение.
Девушка рассмеялась, не скрывая презрения, – по ее смеху можно было подумать, что она гораздо старше, чем на самом деле.
– И вы думаете, что я сбегу с младшим морским офицером, которого знаю всего один вечер?
– Но я… э-э… полагал, чт. – Лейтенант Джонстон окончательно запутался и, чтобы выйти из затруднительного положения, с комичной серьезностью заявил: – Мисс Вандермеер, я счастлив знакомству с вами, я вас обожаю. Вы согласились прогуляться со мной. Вы верите в любовь с первого взгляда?
– Нет, я вообще не верю в любовь, – решительно парировала девушка.
Но это не остановило пылкого поклонника. Лейтенант позволил себе некоторую вольность и назвал ее по имени:
– Луиза, посмотрите на себя. Вы так прекрасны, что дух захватывает. Вы не просто прекрасны, вы… – Дурачок никак не мог подобрать слово, потом продолжил с забавным благоговением: – Вы божественно прекрасны. И этот злодей, урод Аркур…
– Перестаньте, – перебила она его. – Я прекрасно знаю, кто такой Шарль д'Аркур, и он для меня самая подходящая партия.
И Шарль, и молодой офицер не ожидали такого ответа.
Лейтенант молча уставился на спутницу.
А тот, кто притаился под лестницей, был немало удивлен. Слова девушки, хотя и лестные, заключали в себе иронический намек, поскольку были сказаны молодому человеку, которого она забавы ради увлекла в темноту, где теперь они были одни. Почти одни.
Все трое, как по команде, повернули головы и стали смотреть на разбушевавшийся океан, и только Шарль знал об их молчаливом единодушии: не сговариваясь, двое мужчин и женщина наблюдали за вздымающимися волнами, погруженные каждый в свои мысли. Шарль сначала было подумал, что ему показалось, но он явственно услышал сказанную ею фразу.
– А он правда хромой? – чуть слышно прозвучал ее голос, словно она обращалась сама к себе.
– Да, – твердо ответил молодой человек.
«Нет! – хотелось крикнуть Шарлю в свою защиту. – Я иногда прихрамываю, и когда это случается, то слегка опираюсь на изящную трость». В этот миг он почувствовал, что его колено начало ныть – то ли от сырости, то ли от ночной прохлады. Как некстати! Корабль снова качнулся, и Шарль был вынужден ухватиться за нижнюю ступеньку трапа.
– Странно, – пробормотала она, – мои родители ничего мне об этом не сказали. – Потом добавила: – Правда, они говорили мне, что князя д'Аркура нельзя назвать красавцем.
– Он отвратителен, – убежденно заявил лейтенант.
Шарль готов был зарычать от ярости, но только плотнее сжал губы.
Лайнер снова качнуло, девушка расправила юбки, сидя на ступеньке. Что-то зашевелилось под пальцами Шарля – он случайно оперся ладонью о подол ее платья, когда ухватился за ступеньку.
Она наклонилась и с силой дернула за подол.
Шарль поспешно отдернул руку.
– Что случилось? – спросил ее спутник.
– Ничего. Платье за что-то зацепилось.
Они оба склонились, почти соприкасаясь головами, пытаясь разглядеть, за что зацепилось платье. В таком положении лейтенант приблизил свое лицо к ее губам, и в следующую секунду загадочно зацепившийся подол платья был забыт – лейтенант целовал ее.
Она тихо вздохнула и откинулась на ступеньки, запрокинув голову. На этот раз она позволила ему даже обнять себя за плечи.
Молодой человек наслаждался своей победой не более десяти секунд, в течение которых лейтенант перестал быть объектом раздражения Шарля. Гнев последнего теперь обратился на зеленую девчонку без капли воображения, чьи утонченные чувства он, «хромой дьявол», оскорбил, хотя она его еще ни разу не видела.
