Текст книги "Предчувствие любви"

Автор книги: Джуди Лайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Джуди Лайн
Предчувствие любви

1

– Впусти его, Шерил, – сказала Лора Эскола с трудно дававшимся ей спокойствием, – и ни с кем не соединяй меня в ближайшие десять минут.

Указательный палец Лоры немного задержался над кнопкой селектора, словно, не нажав ее, она могла бы еще все отменить. Но это, увы, невозможно. Она нажала на кнопку и только потом нервно перевела дух.

Ее компании нужен был опытный эксперт, а, как глубокомысленно заметил на днях Эдвин, чем хуже идут дела, тем к более классным специалистам надо обращаться. В их области не было ни одного со столь впечатляющим списком успешно проведенных дел, как у Джералда Костеса. Он умел находить безошибочные способы спасения от банкротства, и рисковать, воспользовавшись услугами другого эксперта, она позволить себе не могла. Приходилось обращаться именно к нему, к Джералду, с которым ее связывало столь болезненное прошлое.

Почувствовав внезапную слабость, Лора постаралась взять себя в руки и встала из-за стола, готовая встретиться с ним лицом к лицу. Она была среднего роста, но из-за хрупкого телосложения казалась совсем миниатюрной. «Моя маленькая фея», как Джерри частенько называл ее, и она буквально таяла, когда он шептал ей на ухо эти обольстительные слова. И вот теперь, уже четыре года не видя его, растаяла ли бы она сейчас, если бы он снова произнес эти нежные слова? Невольно вздрогнув при этой мысли, она отбросила за спину свои блестящие черные волосы и устремила глаза на дверь.

Когда дверь открылась, Лора сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, но эта боль в сравнении с той, что жгла ее сердце, была ничего не значащим пустяком. Джералд ничуть не изменился, хотя она очень надеялась на это. Ведь тогда она могла бы смотреть на него намного спокойнее и даже, может быть, пожав плечами, усмехнуться про себя: неужели, мол, он занимал когда-то такое большое место в ее жизни, неужели ее сердце начинало часто биться при одном взгляде на него?

Но судьба, увы, не была к ней столь милосердна. Когда Джералд Костес вошел, опуская воротник своего темно-синего кашемирового пальто, она увидела, что он все так же статен и красив. А слегка волнистые волосы его были по-прежнему черны как смоль – без единой серебряной нити, чтобы смягчить эту жгучую черноту. И только незнакомые ей крошечные морщинки вокруг темно-серых глаз говорили о том, что прошло все-таки больше четырех лет с того дня, как они виделись в последний раз.

Прежде он не был героем бульварной прессы, но с тех пор много воды утекло. Считающийся одним из самых завидных женихов в деловых кругах южной Англии, Джералд Костес, конечно, заслуживал этой славы. По слухам, в эти годы у него было больше любовных романов, чем пальцев на обеих руках. С каким-то странным нездоровым любопытством Лора ловила все эти слухи, временами отказываясь верить им. Ведь это был не тот Джералд, которого она знала и любила, а словно бы какой-то другой человек. Но, может быть, ей просто не удалось разглядеть его подлинную сущность, может быть, она по-настоящему и не знала его?

Когда Джералд подошел и остановился перед ее письменным столом, молчаливый и спокойно-холодный, у нее от волнения слегка закружилась голова. Ей хотелось быть столь же холодной и самой – она ведь не забыла ту несправедливость, которую он проявил к ней четыре года назад, – но что-то глупое, неразумное внутри нее уже начало таять.

– Здравствуй, Джералд, – произнесла она ровным тоном, из последних сил стараясь, чтобы голос звучал нормально и не выдал ее.

Ничто не смягчило мрачноватое выражение его лица, и сердце Лоры беспомощно забилось, когда она увидела это. Встречу с Костесом ей устроил один из деловых партнеров Эдвина, кто-то из тех, кому тот уже помог в прошлом. Сам Эдвин не был с ним знаком, хотя когда-то невольно оказался повинен в разрыве их любовных отношений. А Лора даже не напомнила об этом, когда Эдвин предложил обратиться за помощью именно к нему. Что было, то прошло…

– Лора Эскола, – проговорил Джералд холодно и бесстрастно. – Вот, значит, как – ты работаешь под своей девичьей фамилией. Это притворство или что-то еще?

Сердце ее упало. Конечно, он не забыл, конечно, он помнит ее. Да и странно было бы хоть на минуту предположить, что он забудет их прошлое. Но как ужасно вот так стоять с ним лицом к лицу. Как горько и резко он это сказал. Он думал, наверное, что она уже давно вышла замуж, ведь он никогда не верил, что она по-настоящему сильно любила его. Поэтому и бесполезны были все ее мольбы в тот ужасный вечер на ее дне рождения. Но почему же он не дал ей возможности все объяснить, почему не захотел тогда ее выслушать?.. И вот Джералд Костес снова стоял перед ней, мгновенно опрокинув ее надежду, что они смогут держаться в корректных деловых рамках.

– При чем тут фамилия, Джералд? – сказала она небрежно, словно о ничего не значащем пустяке. Какой смысл информировать его, что она все еще одинока? На деловых отношениях это бы никак не сказалось, а только они и были сейчас важны. Только ради них эта встреча, напомнила она себе. – Дело есть дело, – продолжала она с легкой улыбкой. – Может, присядешь? Вот кресло.

– А стоит ли? – спросил Джералд неприязненным тоном, сопроводив это едва заметной презрительной улыбкой.

Ничего не выйдет, с отчаянием подумала Лора. Слишком много боли. Слишком мало самоконтроля. И все же, глядя сейчас на человека, с которым когда-то думала прожить всю жизнь, а потом рассталась навсегда, она смирила свое самолюбие и решила идти до конца. Она должна бороться, чтобы удержать компанию на плаву, как бы ни тяжело это было для нее лично!

– Ну, это тебе решать, а не мне, – холодно возразила она.

Она села, и Джералд, помедлив, последовал ее примеру. Он опустился в кресло напротив ее стола и расстегнул пальто. Но не снял его, и это показалось Лоре плохим признаком. Похоже, он не собирался оставаться здесь долго, но зачем же он тогда вообще пришел? Неужели просто из желания посмотреть, в какую переделку она попала, не имея рядом его?

– Джералд… – снова начала она, устремив на него свои темные глаза и стараясь за деловым тоном скрыть свои чувства. Он как будто заполнил весь ее кабинет, такой мужественный и сильный, что, казалось, вытеснил самый воздух из комнаты. Она с трудом сглотнула. – Это все очень тяжело для меня. Я бы продала и тело, и душу дьяволу, если бы это помогло мне избежать необходимости обращаться к тебе, но… – Она с безнадежным видом пожала своими хрупкими плечами. – Знаешь, мне действительно нужна твоя помощь.

Она взглянула на него, надеясь найти в его глазах что-то, хотя бы отдаленно похожее на понимание и сочувствие, но он бестрепетно сверлил ее взглядом своих нисколько не потеплевших глаз. Неужели он не понимал, каких огромных усилий ей стоило смирить свою гордость и решиться на то, чтобы позвать его?

Несколько мгновений он смотрел на нее все так же сурово и неумолимо, как вдруг глаза его скользнули по планке ее расстегнутого жакета, задержавшись на выступающих под шелковой кремовой блузкой выпуклостях груди.

Лора напряглась, чувствуя, как этот откровенно сексуальный взгляд невольно взволновал ее, заставив сердце учащенно забиться. Как в прошлом, когда им достаточно было лишь друг на друга посмотреть… Казалось, Костес понял ее чувства, и слегка язвительная усмешка пробежала по его губам.

– За душу я бы много не дал, – сказал он медленно и с расстановкой, – а вот тело… Оно бы принесло тебе кучу денег, вздумай ты выставить его на торгах. Разумеется, не в таком строгом костюме.

Эти слова так поразили Лору, что она на какой-то момент лишилась дара речи. Она чувствовала, как острым жаром опалило щеки от унижения, но постаралась сдержаться, и это ей удалось. Да, она явно ошибалась, думая, что Джералд не изменился. Физически, может быть, и нет, но раньше он никогда не был таким бессердечным. Хотя, может, она, слепо любя его, прежде не замечала этого. Но она не позволит так обращаться с собой – в конце концов, всему есть предел! Эта встреча послужила лишь одному: показала ей, что зря она четыре года так жестоко страдала по этому человеку.

– Я сожалею, что побеспокоила тебя, Джералд, – поднимаясь на ноги, сказала она. – Но еще одно, прежде чем ты уйдешь, – прибавила она веско. – Зачем ты пришел сюда с этими оскорблениями? Ведь ты уже так щедро излил их на мою голову четыре года назад.

Пока она говорила это, Костес тоже поднялся из кресла и лениво запахнул кашемировое пальто, надетое поверх безукоризненного темно-синего костюма. А потом ответил так спокойно и таким рассчитанно равнодушным тоном, словно репетировал дома эту реплику много раз.

– Если уж сравнивать степень унижения, то до тебя мне здесь далеко. Что бы я ни сказал тебе сейчас, это ни в коей мере не может сравниться с тем, что ты устроила мне в ту ужасную ночь.

Он положил ладони на стол и наклонился к ней, сверля ее темным холодным взглядом. Он был так близко, что Лора почувствовала дразнящий запах одеколона, исходивший от него, такой незабываемый, что ей пришлось сжать кулаки, чтобы сдержать себя и не потянуться, как прежде бывало, к нему.

– Ты что, и в самом деле думала, что я примчусь сюда, чтобы вытянуть твою компанию из финансовой пропасти? – продолжал он саркастическим тоном. – Неужели ты всерьез на это рассчитывала, Лора? Ты думаешь, я хоть что-то забыл? Забыл, что четыре года назад ты крутила любовь со мной, в то время как была помолвлена с другим? Мы занимались любовью, но все это время ты принадлежала другому мужчине. Интересно, как далеко ты зашла бы в этом, если бы твой отец не объявил о помолвке тогда, на дне рождения… Твоем двадцать первом дне рождения…

– Джералд, – вскричала Лора, – пожалуйста, не надо!.. – Этого она не могла вынести. Она до боли закусила губу, призывая на помощь всю свою выдержку. О, она должна была знать, что Джерри никогда не забудет этого, что он увидит в этой просьбе о помощи, обращенной к нему, лишь великолепную возможность отомстить. Так, значит, вот зачем он здесь!

– «Пожалуйста, не надо»? – резко оборвал он. – Ты просто пользовалась мною четыре года назад. И объяснение здесь только одно: ты была очень богатым, избалованным и испорченным ребенком, который жаждал обладать всем, на что обратится его взор, включая и меня.

Все хладнокровие, которое Лоре еще удавалось сохранять, раскололось, как тонкий лед. Несправедливость его слов ранила ее так глубоко, что она почти задохнулась от обиды. Как он ошибался!.. Как обидно он ошибался, думая о ней так!

– Ничего подобного, Джералд, – с болью выдохнула она. – Да, у меня было очень обеспеченное детство, отец хотел возместить мне отсутствие матери, но ведь это не моя вина. И все же я не была испорчена, ничего подобного. Я вовсе не хотела обладать тобой, словно игрушкой. Я любила тебя…

– Ты даже не знаешь значения слова «любовь», – снова оборвал ее Костес. – Когда человек любит, он не изменяет…

– Я и не изменяла, – настаивала Лора, хотя чувствовала, что он не поверит. – Я знала, что такое любовь, но ты даже не дал мне возможности…

– Какой? Объяснить?!. – взорвался он. – Какие нужны были объяснения? Твой отец в тот вечер объявил всем о помолвке. Его чудесная дочь была торжественно обручена с сыном его лучшего друга, Эдвином Нерритом. Боже мой, Лора, ты ведь сама настояла, чтобы я пришел к тебе на день рождения. И для чего? Чтобы унизить меня…

– Перестань! – выкрикнула она, сжав пальцами виски. Она точно вновь переживала тот ужасный момент, как было уже много раз, и всякий раз от этого становилось лишь хуже. Унижение – вот что господствовало в тот вечер в ее доме. И никто не избежал его: ни Джералд, ни Эдвин, ни она сама.

Единственный, кто остался спокойным в этой ужасной ситуации, был ее отец. Ее решительный и властный отец, который всегда прокладывал себе дорогу в жизни, не считаясь ни с чьими чувствами и желаниями, кроме своих собственных. Это столь несвоевременное объявление о помолвке исходило лишь из его желания связать вместе две семьи. Она и Эдвин практически выросли вместе, но, хотя и были всегда очень дружны, вовсе не помышляли о браке… Они могли бы, конечно, со временем вступить в брак, если бы в ее жизни не появился Джералд и не показал бы ей, что такое настоящая любовь. Пусть у них с Эдвином не было никаких формальных обязательств, в обеих семьях всегда признавалось, что они хорошая пара. Это и побудило отца объявить о помолвке. Но все было не так, как виделось Костесу. Ведь она никогда не чувствовала, что принадлежит Эдвину Нерриту.

Джералд Костес, честолюбивый и очень яркий человек, был совершенно не похож на него. Наполовину испанец, он обладал южной пылкостью и какой-то особой, магической, привлекательностью. Не успела она оглянуться, как без памяти влюбилась в него. И он любил ее тоже. И вдруг на вечеринке по поводу ее дня рождения все так внезапно и так ужасно закончилось!

Хотя она винила в этом прежде всего отца, однако глубоко в душе знала, что совершила тяжелую ошибку, ни разу до того вечера не упомянув Джералду о существовании Эдвина. Но что бы это изменило? Учитывая бешеный темперамент Джерри, ровным счетом ничего. Любого другого мужчину, будь тот просто добрым другом детства, Костес не потерпел бы рядом с ней.

– Я пригласила тебя сюда вовсе не для того, чтобы растравлять душу воспоминаниями, – сказала она примирительным тоном. – Это было бесполезно тогда и так же бесполезно сейчас.

Она глубоко вздохнула и храбро встретила его хмурый взгляд. Просить его о помощи было самым трудным шагом, который ей только приходилось делать в жизни, но у нее не было другого выбора. Последние несколько недель лишили ее остатков гордости. Судьба множества преданных компании людей, которые работали еще на ее отца, зависела сейчас от нее. Она была в долгу перед ними и в долгу перед своим отцом, который, полностью доверив ей руководство компанией, уехал за границу. Он жил теперь на юге Франции, и известия о банкротстве мог просто не пережить.

– Я хочу, чтобы мы забыли, что у нас было, Джералд. Ты помогаешь компаниям, попавшим в тяжелое положение, – продолжала она, стараясь не слишком заискивать. – А у меня сейчас как раз такая ситуация, что рассчитывать я могу лишь на тебя. Мне нужна твоя помощь или, на худой конец, хотя бы совет. Профессиональный совет. Это то, чем ты занимаешься. И… и, как все говорят, лучше тебя в этом деле никого нет.

– И ты считаешь, что заслуживаешь самого лучшего?

Уязвленная его сарказмом, Лора вздернула подбородок.

– Мои сотрудники и моя компания заслуживают этого – вот почему мне нужен ты. Пускай это звучит как явная лесть, но факт остается фактом – ты самый опытный в подобных делах. Я хочу, чтобы ты нашел, где была совершена ошибка, и помог исправить ее…

– Ты никогда не умела сама исправлять свои ошибки, – устало сказал Джералд.

Лора быстро закрыла глаза, словно призывая этим себя к спокойствию, а затем снова посмотрела на него, решив, что должна проглотить любые его оскорбления, но упорно продолжать разговор.

– Да, я совершала ошибки, и не боюсь это признать. Но я отбросила свое самолюбие и тебя призываю сделать то же самое. Если я могу справиться с прошлым, то, уверена, сможешь и ты. – Она тяжело вздохнула. – Джерри, мне нужна твоя экспертиза. Мне нужен твой совет. Это деловой вопрос и больше ничего. У меня есть проблема, и ты можешь ее разрешить. Прошу тебя, займись этим.

Ее мольба словно повисла в воздухе, Костес смотрел на нее безучастно. Казалось, никто и ничто в мире его не заботит, а тем более она с этими ее нелепыми неприятностями. Он смотрел на нее так холодно, что Лора чувствовала себя совершенно подавленной, но продолжала с мольбой глядеть на него.

– В чем твоя проблема? – наконец спросил он спокойно.

Лора постаралась сдержать радостное биение сердца. Но он все так же стоял перед ней, не делая ни малейшего движения, чтобы снова сесть и все спокойно обсудить. Она подумала, не предложить ли ему кофе? Это могло бы расслабить его, да и ей самой стало бы легче. Но, возможно, это будет слишком самонадеянно. Он ведь только спросил, в чем проблема, а вовсе не сказал, что согласен помочь.

– Надеюсь, ты сможешь разобраться в этом, – проговорила она, протягивая ему увесистую папку, которую приготовила заранее. – Тут все наши текущие финансовые дела, все проекты, и осуществленные и предполагаемые, все, что касается персонала, – словом, все, что относится к делу. Год был очень трудный. Не катастрофа, нет, но еще один такой год – и она вполне может произойти. Я не хочу вовлекать в решение вопроса своего отца и потому решила попросить твоего совета… – Она остановилась, осознав, что ему, наверное, не известно, что отец доверил руководство компанией ей. – Четыре года назад… сразу после… сразу после того, как мне исполнился двадцать один… отец передал мне наше рекламное агентство. – Это стало якорем спасения для нее тогда и помогло пережить разрыв с Джералдом. – Ты, может, помнишь, что я закончила художественную школу и годичный бизнес-курс в Балтиморе… В общем, отец решил тогда, что достаточно хлебнул столичной жизни и предпочел удалиться от дел. Он по-прежнему владеет компанией, но руковожу ею я и самостоятельно принимаю все решения. Сейчас он живет на юге Франции. У него там новая любовь и…

Она проглотила комок в горле. Джералд небрежно листал папку, ни чуточки не интересуясь ни ее личной жизнью, ни ее отцом.

– Все шло хорошо в агентстве до прошлого года, когда ушел мой главный художник, – сказала она. Но Костес не слушал. Не обращал внимания. – Этот человек завел собственное дело и переманил к себе многих клиентов нашей компании… Самых выгодных клиентов, самых лучших рекламодателей.

Тут Джералд поднял взгляд – строгий, неумолимый.

– И ты позволила ему? – сказал он, точно удивляясь, как можно вообще допустить, чтобы подобная вещь произошла.

– Я долго ничего не знала, он был очень осторожен. А потом было уже слишком поздно! – горячо запротестовала уязвленная Лора.

– Ты всегда должна связывать руководящий персонал контрактами, от которых они не могут освободиться, ради надежности и безопасности фирмы, – назидательно сказал он.

– Наше агентство небольшое, у нас чисто семейные отношения… – парировала она.

Джералд смерил ее уничтожающим взглядом.

– А ты в роли заботливой наседки, я полагаю, которая только квохчет и…

– Довольно, – прервала его Лора. – Я доверяю своему персоналу и не настолько безжалостна, чтобы связывать всех кабальными контрактами. – Она возражала, в глубине души понимая, однако, его правоту. Конечно, если бы она связала своего главного художника более жестким контрактом, ей бы не пришлось потерять выгодных клиентов, а потом бороться так тяжело с последствиями этого.

– Беда в том, что безжалостность в наши дни куда более прибыльна, чем мягкосердечие, Лора, – сказал он веско, и глаза его потемнели еще больше. – Неужели этот безжалостный биржевой маклер, твой муж, еще не научил тебя этому с тех пор, как вы поженились?

Ее полные губы протестующе дрогнули: Джералд в самом деле думал, что она в конце концов вышла замуж за Эдвина. Но откуда он узнал, что тот – биржевой маклер? Ведь ее отец не упоминал об этом, объявляя о помолвке. Скорее, это сделал деловой партнер Неррита, который устроил их сегодняшнюю встречу.

Обращаясь к нему, Лора взяла с Эдвина слово хранить все в тайне, поскольку не хотела, чтобы деловые партнеры узнали, что дела в компании идут не слишком хорошо. Но кто-то где-то проговорился.

– Да, и вот еще что. – Будь это одна-единственная их встреча, она так и позволила бы Джералду уйти в убеждении, что она замужем за Эдвином, но если он возьмется ей помогать, то все равно узнает, что это не так. И будет презирать ее еще больше, увидев в этом еще один обман. – Я… я не вышла замуж за Эдвина Неррита, – сказала она упавшим голосом, сама едва слыша себя. Однако у нее не хватило храбрости добавить, что Эдвин по-прежнему играет большую роль в ее жизни. И подолгу живет в ее квартире в ожидании того момента, когда женится на своей невесте Хиллари и они купят собственное семейное жилье. Нет, ее отношения с Эдвином не имели ничего общего с тем, что было у нее некогда с Джералдом. Но она сказала ему правду – она не вышла замуж за Эдвина, и этого достаточно.

И опять никакой реакции в его блестящих серых глазах. Значит, замужем она или нет, ничего не значит для него. Это болезненно отозвалось в ее сознании. Надежда? Да, где-то глубоко в душе она всегда жила с ней, хотя и глупо было цепляться за несбыточное. Временами она даже презирала себя за такую неразумность, но… все же лелеяла эту надежду, верила, что в один прекрасный день он вернется к ней.

– Что ж, очень жаль, – сказал Джералд ледяным тоном. – Его деловая хватка могла бы спасти тебя от всего этого. – Он двинул подбородком, указывая на раскрытую папку, и вновь сосредоточил внимание на ее содержимом.

Ну что же, по крайней мере он не унизил Эдвина предположением, что у того нет деловой хватки.

Лора ждала, переминаясь с ноги на ногу, а он быстро листал страницы, читая лишь то, что заинтересовывало его. Но интересует ли его само ее дело всерьез? Глядя на его бесстрастное лицо, трудно было это понять. Наконец Костес бросил папку на стол перед ней.

– Если судить по этим финансовым ведомостям, тебе не по карману мои услуги. Я стою недешево, Лора.

Она вздернула подбородок и выпрямилась в кресле. Нет, она не должна была просить его. И не должна была позволять убедить себя, что это лучший способ действия. Ей следовало предвидеть, что все это безнадежно, что Джералд Костес не поможет ей – даже если бы она и смогла оплатить его услуги.

– Ты никогда не стоил дешево, Джералд, – холодно сказала она, и, к ее изумлению, это вызвало у него едва заметную тонкую улыбку.

– Да, уж так и есть, – протянул он ровным тоном. – Не то что ты временами.

Новое оскорбление. И такое болезненное, мучительное, что Лора почувствовала почти тошноту. Это было похуже, чем все прочие оскорбления в тот их последний вечер на дне рождения, когда он обвинял ее в обмане и лицемерии. Она пыталась объяснить ему ситуацию с Эдвином, но лишь наталкивалась на все новые обвинения – слушать он ничего не желал. По его мнению, она обманула, унизила его, жестоко оскорбила. И он никогда больше не хотел видеть ее. Этот вечер оказался худшим в ее жизни. А мог быть самым счастливым.

Глазами, затуманенными обидой, она смотрела, как он обошел вокруг ее письменного стола, и сердце едва билось в ее груди. Джералд остановился в нескольких дюймах от нее. Она чувствовала исходившее от него тепло, но в глазах по-прежнему был холод. Зачем, ну зачем она затеяла все это? Ей следовало знать, что его пылкий темперамент не допускает даже мысли о примирении, о прощении.

– Ну как, ты хоть узнала за четыре года, что такое честь? – склонясь над ней, спросил он, и в голосе его прозвучала угроза. – Только не рассчитывай снова меня провести. Я больше не клюю на эти жалкие женские уловки.

Лора открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но ее губы не смогли ответить ему. Они вдруг сомкнулись с его горячими и властными губами, и все ее силы, которые она приготовила для отпора, исчезли. Его руки скользнули по ее плечам, притягивая в том крепком объятии, которое в прежние годы лишало ее последних сил. Это всегда было прелюдией их страсти, и пусть сейчас все было совсем иначе, она все равно не могла устоять. Тщетно призывала она себя вырваться, дать отпор этой наглой выходке. Она ничего не могла с собой поделать.

На секунду, на какое-то мимолетное мгновение, ей показалось, что он успокоился. Желала ли она, чтобы это было так, чтобы он смягчился в своем гневе и они вернулись к тому, чем были друг для друга прежде, – страстными любовниками? Этого Лора не знала. Зато она знала, что Джерри Костес волнует ее по-прежнему, до полной потери контроля над собой. Да, он все еще занимает слишком большое место в ее сердце, и мысль эта вызывала отчаяние.

Глаза ее были полны слез, когда она первая отпрянула от него. Господи, как трудно все это вынести! Где то холодное безразличие, которое, как она надеялась, займет место любви? Его не было и следа.

Ее несчастный вид явно не произвел на Джералда совершенно никакого впечатления. Глаза его были все так же холодны. Увидев это, Лора с трудом проглотила слезы и первой заговорила – язвительно, чтобы скрыть свою боль:

– Если бы я знала, что ты опустился так низко, Джералд, я бы и не подумала обратиться к тебе за помощью. Ведь ты явился, даже не помышляя помочь моей компании. Твоей единственной целью было оскорбить и унизить меня в отместку за то, что случилось.

– Месть здесь вовсе ни при чем, Лора. – Он покачал головой, и губы его скривились в жестокой улыбке. – И если ты думаешь, что этот поцелуй – наказание, ты очень ошибаешься. Твои чувства совершенно не заботят меня.

– Но зачем же тогда, – пробормотала она, – зачем ты пришел сюда?

– У меня были для этого личные причины, – мрачно сказал он. – Я пришел не ради тебя, а ради себя. – Глаза его вдруг сузились, и подбородок отвердел. – Я пришел сюда, чтобы избавиться от призраков прошлого, прежде чем сделаю решительный шаг.

Он выдержал паузу, чтобы дать ей прочувствовать многозначительность своих слов, и пауза достигла цели. Ее сердце сжалось, потом вдруг болезненно забилось.

– Т-ты собираешься жениться? – пролепетала она.

И снова долгое, леденящее душу молчание, прежде чем он ответил. О, он умело использовал эти паузы для вящего эффекта. Они были хуже, гораздо хуже, чем слова. В них было больше жестокости.

– Именно это я и имел в виду, – проговорил он наконец. – Все призраки нашего прошлого теперь надежно похоронены, Лора, и я рад этому, я чувствую облегчение. Есть только одно, чего я хотел бы еще. Мне бы хотелось думать, что этот поцелуй смог возбудить в тебе хоть немного сожаления о том, что мы когда-то с тобой утратили, чтобы и ты хоть в какой-то мере почувствовала, каково это – быть так жестоко обманутым.

Он повернулся к ней спиной, Лора закрыла глаза от жгучей боли и унижения, охвативших ее. Когда же она открыла их, Джералд с холодной спокойной улыбкой смотрел на нее от двери. Он поднял вверх ее папку.

– Документы я заберу с собой. Хорошее чтение перед сном. Я иногда страдаю бессонницей. Надеюсь, это поможет от нее.

Он захлопнул за собой дверь, и Лора в отчаянии закрыла лицо дрожащими руками. Нет, этого не могло произойти на самом деле – она ослышалась, неправильно поняла. Неужели Джералд и вправду решил связать свою жизнь с какой-то женщиной, которую он любит, и эта женщина не она. А зная его репутацию, его упорное нежелание в прошлом связывать себя узами брака, можно было понять: эта женщина была какой-то особенной. Гораздо более особенной и желанной, чем она сама когда-то была для него. О, как все ужасно! Как мучительно, нестерпимо!..

Так вот до каких пределов отчаяния ты можешь дойти, сказала она себе. Теперь она точно знала, как чувствовал себя Джералд Костес в тот вечер, когда отец объявил о ее помолвке с Эдвином. Таким же преданным и глубоко оскорбленным. И что за несчастная мысль была обратиться за помощью к нему! Все стало только хуже, гораздо хуже…