Текст книги "Дарт Мол (ЛП)"

Автор книги: Джуд Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Он все спланировал и рассчитал, шаг за шагом. Коварные ходы, хитрые интриги, осторожные маневры и тайные игры – все это Учитель использует, чтобы добиться своей цели. А теперь нам наконец‑то больше не понадобится скрывать свое могущество.

– Они получили сообщение от Сио Библа, – говорит Повелитель, – но не ответили на него. И все же есть все основания полагать, что беглецы по – прежнему на Татуине.

– На Татуине мало поселений. Если след подтвердится, я быстро отыщу их, Учитель.

Повелитель признает, что я хорошо обучен, и джедаям не сравниться со мной. И хотя я все это прекрасно знаю, слова Учителя наполняют меня гордостью. Нечасто случается услышать похвалу от Дарта Сидиуса.

– Наконец‑то джедаи узнают о нас, – говорю я. – Наконец‑то мы отомстим.

– Теперь им нас уже не остановить, – соглашается Учитель, его голос тих в ночи. Но я чувствую – за обманчивой мягкостью пылают мощь, жестокость и устремленность, которые разжигают мое собственное пламя. Он продолжает, не сводя глаз с города далеко внизу: – Все идет по плану. Совсем скоро Республика будет в моей власти.

И в моей тоже, Учитель. Ибо я буду стоять рядом с вами.

***

Я покидаю Учителя и устремляюсь к тайной посадочной платформе. Мой корабль всегда готов к полету.

Может, мой «Лазутчик» и невелик, зато оснащен мощным гипердрайвом. Сейчас самое важное – скорость. Мы почти уверены, что корабль королевы получил серьезные повреждения, прорываясь через блокаду. Иначе, зачем было садиться на захолустной планете во Внешнем Кольце? Я предположил было, что королева Амидала может отсиживаться в укрытии и строить планы по спасению собственного мира, но Повелитель Сидиус отмел этот вариант.

– Ей не хватает смелости, – объяснил он. – Она до сих пор верит во власть Сената. Нет, они застряли на Татуине совсем по другой причине. И причина эта тебя не касается. Просто найди их.

***

Выходя из гиперпрыжка, я принимаю сигнал бедствия от какого‑то корабля. Мне все равно. Я никогда не отвечаю на подобные сигналы. Что эти жалкие чужие проблемы значат по сравнению с моей миссией?

Скоро судно становится видно на обзорном экране. Это маленький транспортник, безвольно дрейфующий на подлете к планете. Сигнал бедствия верещит громче при моем приближении. Кто‑то умоляет о помощи. Это к джедаям. У Ситов есть дела поважнее.

Внезапно из гиперпространства вываливается громадина грузовоза. Сначала мне приходит в голову, что это помощь, спешащая на место аварии. Но, к моему удивлению, неподвижное судно вдруг оживает и разворачивается ко мне, а фрахтовик заходит с другого борта. Они зажимают мой корабль в клещи. В борту безобидного с вида грузовоза открываются пусковые шахты протонных торпед.

И тут я понимаю – пираты. Скорее всего, тогорианцы. Самые жестокие и безжалостные в Галактике.

Я в ярости обрушиваю кулак на пульт управления. Идиот! Мне следовало быть начеку. Как я мог так глупо подставиться, что позволил им окружить себя?

Раз они меня видели, теперь придется их убить. Оставлять свидетелей на этом задании – непозволительная роскошь.

Я пытаюсь провести серию маневров, чтобы проскользнуть между ними. Но, вильнув, грузовик преграждает мне путь. А маленький транспортник заходит с тыла. Тогорианцы – искусные пилоты. И запоздалая активация поля невидимости уже не обманет их.

Я не имею права на ошибку.

Все это проносится в моей голове за долю секунды, еще до первого выстрела пиратов. Щиты уже подняты, но корабль все равно ощутимо встряхивает. У них серьезное вооружение. А ведь это был всего лишь предупредительный выстрел…

Есть только один выход.

Я отключаю энергию. Мой звездолет беспомощно повисает в пространстве, обесточенный. Затем я опускаю щиты.

Это опасная игра, но я редко ошибаюсь. Следующая протонная торпеда превратит меня в космическую пыль вместе с кораблем. Я выжидаю, отодвинувшись к задней стенке кабины, где им меня не увидеть даже с помощью электротелескопов. Теперь эти болваны наверняка озадачены и сбиты с толку.

Маленький корабль – приманка осторожно движется ко мне. Без сомнения, они собираются взять мое судно на абордаж и убить всех, кого найдут на борту. Они больше не стреляют, потому что им нужен звездолет. Согласен, «Лазутчик» выглядит впечатляюще, и вряд ли пираты встречали что‑то подобное.

Меня начинает раздражать эта вынужденная задержка. Да, я разделаюсь с ними, но на это потребуется время.

Я пробираюсь в хвост корабля, активирую механизм запуска спасательной капсулы и забираюсь в нее. Капсула чуть меньше стандартной. Я с трудом умещаюсь в ней.

Я жду, пока корабль пиратов появится в поле зрения. Затем медленно опускаю рычаг и выплываю в открытый космос. Я веду капсулу на малой скорости, почти касаясь обшивки своего судна.

Убедившись, что все пираты высадились на борт моего корабля, я увеличиваю расстояние, следя за тем, чтобы «Лазутчик» все время был между мной и пиратской посудиной. Фрахтовик подтягивается ближе, жадно предвкушая добычу. Пираты думают, что их жертва готова сдаться.

Я могу запросто удрать и приземлиться на Татуин прямо в капсуле. Но я не брошу свой корабль.

Я направляюсь к пиратскому судну, в самое сердце врага. Кучка пиратов мне не помеха. Они подавятся собственной жадностью.

Они еще пожалеют, что связались с Ситом.

ЗАПИСЬ ПЯТЬ

Я аккуратно веду капсулу в обход фрахтовика. Такие суда, как это, не созданы для стремительных полетов. По сути, все они – просто консервные банки с прикрученным гипердрайвом. Но, пожалуй, более убогой посудины я еще никогда не встречал. Корабль весь покрыт сажей и космической пылью. На обшивке видны подпалины и следы от попаданий лазерных пушек.

Ангар уже открыт. Видимо, в ожидании захваченного «Лазутчика». Я влетаю в створ и совершаю посадку. Внутри корыто пиратов выглядит еще хуже, чем снаружи. Вдоль стен отсека валяются груды металлических ящиков, содержимое которых капает на и без того заляпанный пол. Запчасти беспорядочно свалены в кучи. Повсюду – остатки еды, как будто пираты бросают кости и объедки прямо там, где насытились. Углы помещения погружены во мрак, потому что освещение работает в половину мощности.

Учитель однажды сказал, что скупой экономит на всем. И он, как всегда, оказался прав.

В ангаре находятся всего двое пиратов. Тогорианцы – высокие существа неимоверной силы, покрытые мехом, который у этих двоих давно нечесан и свалялся. Острые, как бритва, когти – опасное оружие. Но эта парочка вскрывает ими контейнеры с грузом, проверяя содержимое. Услышав звуки садящегося корабля, они поднимают головы, но тут же равнодушно отводят взгляды. Должно быть, решили, что это их дружок пригнал мою спасательную капсулу.

Вот тупицы. Все будет даже проще, чем я думал.

Оценивая окружающую обстановку, я воспринимаю живых существ по – своему. В обычных обстоятельствах я просто отмечаю их присутствие, если они не представляют угрозы и не являются помехой на моем пути. Но в бою я не вижу перед собой чьи‑то жизни – только цели.

Я открываю люк и, выпрыгивая из капсулы, атакую пиратов. Световой меч уже активирован. Цели на мгновение замирают, а затем начинают стремительно двигаться. Рыча и фыркая, они выхватывают оружие из ближайшей к ним кучи и идут в атаку. Впрочем, какая атака? Олухи просто бросаются на меня, словно дикари, один с виброклинком, другой – с вибротопором. Второй весьма неуклюж, подельнику приходится прикрывать его слева.

Все это я успеваю рассмотреть уже в прыжке. В наивысшей точке полета мой меч начинает свой танец. Я разворачиваюсь и атакую первого пирата с правой стороны. Вся моя сила вложена в удар, когда меч вонзается ему в плечо. Тогорианец с удивленным воплем оседает на пол, а его рука, с зажатым в ней виброклинком, со звоном падает на палубу. Я наношу еще один удар – в брюхо, и этот противник мне больше не угрожает.

Я отступаю в сторону, уходя от удара вибротопора второго пирата, и просачиваюсь сквозь его защиту, как вода, как легкий ветер. Верзила в бешенстве ревет, силясь достать меня. Он крупнее своего приятеля, и намного больше меня. А от его давно немытой шкуры невыносимо смердит.

И тут он преподносит мне сюрприз – вместо наступления обращается в бегство. Я молниеносно понимаю, что он пытается добраться до переговорного устройства рядом с дверью. Не сегодня. Совсем не обязательно, чтобы о моем присутствии узнал весь корабль.

Действуй скрытно при каждом удобном случае. Удар из тени – смертельный удар.

Я призываю на помощь Темную сторону, направляю ее на пирата, который, подхваченный невидимой рукой, проносится мимо переговорного устройства и с глухим стуком заканчивает свой полет у стены.

Пошатываясь, он поднимается на ноги и в ярости ревет. А затем нападает. Как раз то, что нужно. Теперь подождать, пока он, неуклюжий из‑за инерции, не замахнется – ну конечно же, слишком рано. Уклониться от такого удара проще простого. Пока он восстанавливает равновесие, я резко разворачиваюсь и безупречным взмахом меча отсекаю ему кисть руки. Его глаза расширяются от удивления, когда он опускает взгляд на культю. И тут приходит боль.

Раздается душераздирающий вопль. Впрочем, противник мучается совсем недолго. Один клинок быстро перерезает горло, другой рассекает грудь, когда пират падает на колени. На пол опускается уже мертвое тело.

Цели уничтожены, а я даже не запыхался.

Я пробираюсь к мостику через грязные коридоры, заваленные ненужным награбленным барахлом, никого не встречая по пути. На пиратских судах, как правило, немногочисленный экипаж. Тогорианцы славятся своим агрессивным поведением. Если их соберется слишком много на одном корабле, то, в конечном счете, бойни не избежать. Этим головорезам чуждо такое понятие, как дисциплина. Ими движет лишь жадность.

Я незаметно останавливаюсь у самого входа на мостик. Никто не заметил моего приближения – настолько бесшумны шаги. Я – лишь тень, и увидят меня слишком поздно, уже в бою.

Если посадочный отсек был загроможден, то на мостике буквально нет свободного места. В тусклом свете мне удается разглядеть распотрошенные контейнеры с захваченным грузом, содержимое которых вывалено прямо на палубу. Панели управления, одежда, спасательные комплекты – все это показалось пиратам недостаточно ценным, чтобы прибрать к лапам. Подобно уродливым украшениям, с потолка, покачиваясь на цепях, свисают огромные клетки. Существа, запертые в них, таращатся на меня безумными, мертвыми глазами. Должно быть, на их лицах навсегда застыли выражения, с которыми погибли эти несчастные: удивление, ужас, боль, ярость…

Вот бы добавить сюда пару джедаев.

На сей раз я вижу перед собой четыре цели. Впрочем, я ощущаю их вонь так отчетливо, что видеть их нет особой нужды. Тогорианцы, как один, пристально уставились на консоль, с которой свирепого вида пират докладывает о ситуации на борту моего корабля. Его мех причудливо заплетен в косички и украшен какими‑то блестящими предметами.

Один из этих тогорианцев, должно быть, капитан. На его шее красуется ожерелье из черепов разных существ. Я слушаю, затаившись.

– Сказал же, никого на борту! – рявкает пират на экране, – Ясно дело, все прочесали, и потайные отсеки искали, мы же не олухи какие! Это безымянная лохань. Летела на Татуин. Потому и на сигнал бедствия никто не отозвался. Я такого еще не видал! А ты?

Вожак тогорианцев на время задумывается.

– Ладно, идиот, – наконец произносит он, – загоняй оба корыта в грузовой отсек. Шлюз все еще открыт. Если вдруг найдешь кого, то прибей – и дело с концом.

Капитан обрывает передачу. Один из пиратов поворачивается к нему:

– Хэла – Тан – тупица, – низко рыча, ворчит он на тогорианском. – Они ж могли сныкаться.

– Значит, мы их откопаем, – раздается ответ остальных.

– Или они могли успеть смыться, – вставляет третий пират.

– Захлопни свою пасть! Какое нам дело? Посудина‑то у нас, – произносит капитан и отворачивается, потеряв интерес к болтовне.

Для меня это сигнал к действию. Весь мостик погружается в серый цвет: экраны, панели управления, клетки, вскрытые контейнеры, разбросанная еда. Все это не более чем препятствия или объекты, которыми можно воспользоваться, декорации к главному действию. Пока пираты трепались, я обдумывал план своих действий. Теперь я буду двигаться не раздумывая и убивать без жалости. И все будет кончено, прежде чем кто‑нибудь из неповоротливых тогорианцев успеет вздохнуть.

Я уже на мостике и расправился с первой целью до того, как меня заметили. Рассеченный мечом пополам сверху донизу, пират падает, не успев издать ни звука.

Тело, грузно рухнувшее на палубу, наконец поднимает тревогу. Капитан оборачивается и видит меня. Взревев, он обнажает свои клыки.

– Приготовься сдохнуть, мразь, – вскрикивает он, нырнув вниз и тут же распрямляясь, зажав по вибротопору в каждой руке.

Без обид, кретин, но не впечатляет. Почему все мои противники сообщают о своих намерениях угрозами и насмешками? Они что, действительно считают, что могут меня напугать? Я никогда не болтаю в бою. Это пустая трата энергии. Я предпочитаю сконцентрироваться на удовольствии от убийства.

В данный момент вожак мне совершенно не интересен. Он в нескольких шагах от меня, а я могу сделать кое‑что совсем рядом. Оставлю его напоследок. Пусть полюбуется, что я сделаю с его командой. Я прыгаю и делаю кувырок в воздухе, нацелившись на второго пирата. Темная сторона переносит меня через весь мостик, и удар ногой по горлу отшвыривает противника назад. Неспособный кричать, он издает булькающий звук, и я вижу ужас в его глазах. Приятное тепло растекается по всему телу. Он никогда не встречал соперника, подобного мне. Световой меч наносит смертельный удар в грудь – и враг повержен.

Я наблюдаю, как жизнь покидает его, и во мне волной поднимается Темная Сторона, пульсируя и захлестывая с головой. Моя агрессия питает ее, и я двигаюсь еще быстрее, еще точнее, без единой ошибки. Я обрушиваюсь на третьего пирата с такой свирепостью, что тот не в силах мне противостоять. Он беспомощно машет своим вибротопором, лишь рассекая воздух. Его удары бесполезны. Я просчитываю все его движения еще до того, как он их совершает. А потом мой меч настигает его.

Темная сторона предупреждает, что сзади подбирается капитан. Он собрался сокрушить меня обеими лапами одновременно, разрубив надвое.

Я снова подпрыгиваю, призывая Силу, чтобы увеличить скорость и дальность прыжка. Уйдя вверх, я хватаюсь за одну из клеток, раскачавшись, пролетаю мимо капитана, отпускаю руку, и, развернувшись в прыжке, приземляюсь за его спиной. На все это уходит доля секунды, и два топора встречаются там, где я только что стоял. Лезвия с визгом сцепляются, и к потолку взвивается дым. Над нами, отбрасывая на палубу причудливые тени, бешено раскачиваются клетки. Капитан издает стон разочарования.

Мой прыжок привел меня к нему за спину и немного левее. Это мой любимый угол атаки, хотя, естественно, я непобедим в любой позиции. Уже размахивая топорами, тогорианец снова разворачивается ко мне. Удар приходится по рукояти меча, – появляется струйка дыма, и я чувствую, как моя рука дрогнула под натиском пирата. Люблю достойных противников.

Однако у меня нет времени развлекаться с ним. Я отпрыгиваю назад и меняю позицию, заходя справа. Одним взмахом клинка я превращаю лапу капитана в беспомощно повисший обрубок. Уже бесполезный, вибротопор жалобно лязгает о пол.

Удар привел пирата в бешенство, а его глаза помутнели от боли. Я с ликованием отмечаю это и атакую снова. Световой меч превращается в размытое красное пятно. Капитан уклоняется от первого выпада, но второй настигает его. Раздается крик. Я приближаюсь, предвкушая убийство. Собственная кровь стучит в ушах при виде той, что я уже пролил. Я заношу гудящее лезвие и рассекаю грудь тогорианца сверху донизу.

Спустя секунду он лежит на палубе, а мертвые глаза глядят на меня с удивлением.

В этот момент оживает система связи. Я спешу к комлинку, чтобы ответить.

– Приближаюсь к стыковочному отсеку.

– Двигай на мостик, – спокойно велю я, не включая визуальную связь.

Пора браться за дело. Я прошел самое разностороннее обучение. Учитель не только тренировал мои тело и разум, но и развивал во мне технические способности. Много раз познания об устройстве двигателей космических кораблей, разнообразных системах связи и вооружения оказывались мне полезными.

Сейчас именно такой случай. Соединить между собой двигатели и устройство запуска протонных торпед – минутное дело.

Другими словами, при старте двигателей судно просто самоуничтожится. Тогорианцы всегда очень быстро сбегают с места преступления, чтобы их не поймали. И вряд ли задержатся, чтобы подумать о погибших товарищах. Вернувшиеся пираты, скорее всего, решат, что те, кто остался на фрахтовике, перебили друг друга, не поделив добычу. Вполне обычное дело среди этого отребья.

Я бегу к посадочному отсеку, надеясь избежать встречи с пиратами, направляющимися на мостик. Не то чтобы я с ними не справлюсь, просто на это сейчас нет времени. Я должен быть на борту своего корабля и, желательно, подальше отсюда, когда пиратская посудина разлетится на куски.

Без сомнений, я мог бы взойти на борт и продолжить полет к Татуину, не уничтожая тогорианское судно. Но как бы я ни спешил, я предпочитаю не оставлять в живых тех, кто рискнул напасть на меня. К тому же у меня есть приказ Учителя: не привлекать внимания. О существовании Ситов никто не должен знать.

Никем не замеченный, я пробираюсь к ангару.

Приходится нырнуть в боковой коридор, когда идущие на мостик пираты чуть не сталкиваются со мной, поглощенные перебранкой по поводу дележа добычи.

Тут же нахожу взглядом знакомый обтекаемый контур – «Лазутчик» стоит рядом с неуклюжей тушей еще одного пиратского звездолета. Спасательную капсулу придется бросить. Прискорбно, но я уже не успею ее пристыковать.

Трап опущен, я стремительно взбегаю по нему внутрь корабля. И почти врезаюсь в задержавшегося там пирата – того самого тогорианца с блестящими предметами, вплетенными в мех.

Я недооценил его жадность. Естественно, он отстал от остальных, чтобы присвоить самые лакомые кусочки. В лапах – кредиты, которые я держу на экстренный случай. А ранец у его ног наверняка набит моими кристаллами, припасенными для миров, где кредиты не в ходу.

Он удивлен не меньше меня. Я наконец понимаю, что блестящие побрякушки в его шерсти – маленькие острые лезвия. Они могут быть весьма эффективным оружием в ближнем бою. Все, что требуется от тогорианца – навалиться на противника своей массой и спокойно нарезать его на ленты.

Я активирую световой меч. Пират отбрасывает кредиты и с усмешкой снимает с пояса вибротопор.

– А, вот ты где, – произносит он, проводя толстым фиолетовым языком по губам. – Думал слинять? Подумай еще разок. Я тут еще не закончил.

Опять эти насмешки. Напугал… Я чувствую лишь раздражение: остальные пираты, должно быть, уже на мостике и готовы запустить двигатели. А я тут теряю время, подвергаясь ненужной опасности.

Мы стоим слишком близко. Необходимо увеличить дистанцию. Этот пират крупный, куда больше остальных членов команды. И сильнее.

Я прихожу в движение, ураганом обрушиваюсь на пирата, пытаясь нанести удар в грудь, однако он оказывается достаточно проворным, чтобы увернуться. Его вибротопор свистит в миллиметре от моего плеча и вонзается в пульт управления. Так не пойдет. Мне нужен исправный корабль. Я отпрыгиваю подальше и приземляюсь рядом с «Лазутчиком», вне досягаемости оружия тогорианца. Раздается лязг, когда лезвие топора встречается с трапом.

Я разворачиваюсь для новой атаки и делаю выпад, когда пират спрыгивает на палубу ангара. Этот громила весьма неплох. Он встряхивается, и густая шкура, увешанная лезвиями, колышется, посылая блики света мне в глаза. Ослепленный на мгновение, я теряю концентрацию. Поймав меня посреди очередного кувырка, тогорианец с торжествующим рыком прыгает и надвигается на меня сбоку. Я умудряюсь отскочить, но вибротопор все же успевает полоснуть меня по ноге.

От боли мир вокруг подергивается алой дымкой. Враг с ухмылкой опускает огромную лапу на мою раненую ногу. Маленькие лезвия вгрызаются в мою плоть, обжигая новой болью, но я обнажаю зубы в гримасе презрения.

Если враг причиняет тебе боль, не показывай этого. Сильный не ведает боли.

Мой гнев – стремительный поток, бушующая река. Я подскакиваю и разворачиваюсь, чтобы перенести свой вес на здоровую ногу. Световой меч становится частью тела: безжалостного, крепкого и жестокого. Я как будто танцую вокруг пирата, нанося удары по его рукам, груди и плечам. Я жажду изрубить его на тысячи кусочков. Затихнув, он падает лицом вниз.

Переступив через мертвое тело, я поднимаюсь по трапу. Рана на ноге отзывается болью на каждый шаг, но я все равно не хромаю. Я воспитал в себе пренебрежение к боли, научил разум противостоять ей. Я не уделю ей внимания, пока не покину это судно и не окажусь на Татуине.

До меня доносятся звуки предстартовой подготовки фрахтовика. Я запускаю двигатели и начинаю готовиться к отлету. Тревожно мигающий индикатор сообщает, что люк еще не задраен. Неожиданно раздается рык. В дверной проем протискивается пират. У него не хватает руки. Его морда измазана кровью и перекошена от ярости. Мне очень хорошо знаком этот взгляд. Он называется «ты умрешь вместе со мной».

Фрахтовик может разлететься на куски в любую секунду.

Я врубаю двигатели на полную мощность и убираюсь из ангара. Тогорианец наполовину вывалился при взлете, его окровавленные пальцы вцепились в край люка. Уродливая морда упрямо кривится, на ней написано выражение яростной решимости.

Я наношу удар головой. Его хватка ослабевает. Бью в живот. Невероятно, но пират все еще держится. Темная сторона во мне набирает силу, питаемая кровью и гневом. Подхваченный ее потоком, я, с разворота впечатываю ногу в лицо пирата.

В тот же момент грузовоз взрывается дождем расплавленных брызг и обломков.

Тогорианца выбрасывает из люка, но он и так уже мертв. Его безвольное тело проплывает мимо обзорного экрана. Я вижу залитую кровью щеку. Глаз. Единственная рука все еще шевелится, хватая пальцами пустоту. Спустя секунду его по спирали утаскивает в глубины космоса. «Лазутчик» содрогается, зацепленный взрывной волной.

Я возвращаюсь в кресло пилота. Мне требуется минута, чтобы собраться. Очень редко я выигрываю бой с таким трудом.

Я ввожу координаты Татуина. Ночь наползает на планету и на затемненной стороне вспыхивают огни. Когда я оказываюсь достаточно близко к поверхности, чтобы различить отдельные детали ландшафта, я начинаю хохотать, наслаждаясь своим любимым моментом. Я цел, а мои враги мертвы.

ЗАПИСЬ ШЕСТЬ

Я предпочитаю совершать посадку под покровом темноты. Я бы поступал именно так даже без наставлений Учителя. Снижаясь, я вижу мерцающие во тьме огни космопортов и одиноких ферм по влагодобыче. Есть вещи, которые в свете дня, под слепящим солнцем, в море песка, рассмотреть невозможно. Но ночью большинство живых существ привыкло зажигать свет. На который и идет тот, кто ищет.

Рассекая чернильный небосвод, я приземляюсь на пустынном плато, неподалеку от первого района поиска, в окраине Мос Эспа. Первым делом необходимо активировать сканеры, чтобы быть уверенным, что поблизости никого нет. Повелитель Сидиус дал особые указания насчет секретности миссии. Поиском займутся дроиды – шпионы. А я должен оставаться на корабле.

Ветер крепчает. Я не спеша бреду до ближайшей дюны и забираюсь на самый ее гребень, чтобы оглядеть местность в электробинокль. Вдали виднеется космопорт Мос Эспа. Недалеко от него есть и другие поселения. Я активирую трех дроидов – шпионов и отправляю их на поиски. В них заложены данные о беглецах. Один из рапортов шпионов обязательно будет содержать сведения о местонахождении джедаев.

Завтра в это же время их бездыханные тела будут лежать у моих ног.

Я с трудом спускаюсь назад к «Лазутчику». Сапоги утопают в песке, и из‑за раны каждый шаг дается с трудом. Рана пульсирует вспышками боли. По лбу струйками ползет пот.

Мне противна собственная слабость. Теперь, когда дроиды отосланы, самое время заняться раной.

***

Но до того как перевязать ногу, я медитирую, концентрируясь на боли, пока она не станет нестерпимой. Она перетекает во Тьму, заполняющую разум и чувства. Она питает мою мощь.

Сильный не ведает боли.

Учитель рассказывал, что у джедаев абсолютно другой взгляд на боль. Они принимают ее с благодарностью – боль дает им знать, что тело ранено и нуждается в лечении. Они уверены, что боль – помощник.

Что за дураки. В боли лежит путь к силе. Я обращу свою боль против них.

Я не спешу обрабатывать рану бактой. Я недвижим и жду, пока боль не перерастет в желание. Жажда мести сжигает меня заживо. Это из‑за джедаев я здесь. Погоня привела меня сюда. Я погружаюсь во Тьму, кутаюсь в нее, как в плащ. Гнев обволакивает меня словно покрывало.

Теперь я позволяю себе наложить бакту и забинтовать рану. Я чувствую, как организм начинает исцеление.

Ночь тянется нескончаемо, и я чувствую, как усталость после боя и боль, питаемая Тьмой, разливаются по телу. Снова сменив повязку на ноге, я растягиваюсь на кушетке. В голову лезут воспоминания, и я, не в силах их удержать, возвращаюсь назад в то время, когда едва не умер от боли. Когда агония затмевала все, и я не помнил даже своего имени.

В день, когда я стал Ситом.

***

Это было давно. Я был уже достаточно взрослым, чтобы возомнить себя зрелым и самостоятельным, и все же слишком молодым, чтобы понять, что это означает. Я даже не знаю, сколько мне лет, Учитель никогда не говорил ни в каком возрасте он взял меня к себе в ученики, ни когда я родился. Возраст не имеет значения для Сита. Наш век долог, а жизненный путь не измеряется в таких приземленных понятиях, как годы.

Поэтому о моей готовности к серьезным миссиям Учитель судит по моим способностям, а не по возрасту. Я уверен, что силен, быстр и непобедим. Моя связь с Тьмой, которую питает сама Сила, близка к идеальной.

Счастье наполняет меня, когда Учитель признает, что я уже готов пройти последнее испытание и стать Повелителем Ситов. Позади – два года успешно выполненных заданий. Учитель доволен мной. Я готов.

Две недели я демонстрирую свою физическую подготовку. Дуэли на световых мечах, испытания на выносливость, ловкость, скорость. Иногда – с завязанными глазами. Иногда в специальном костюме, блокирующем органы чувств. Это были самые изнуряющие четырнадцать дней в моей жизни. И к исходу последнего дня я вымотан до предела.

Однако оказывается, что испытания еще даже не начинались.

– Ты отправишься на одну планету во Внешнем Кольце, – сообщает Учитель, – На ней есть три природных зоны – пустыни, горы и болота. И на каждом участке тебя будет ждать как минимум по три цели. Также на поверхность уже был послан отряд дроидов – убийц, которые будут постоянно атаковать тебя. У каждого из них своя программа. Некоторые работают в группе, некоторые поодиночке. Но у всех одна цель – уничтожить тебя.

Миссия становится все интереснее.

– Все верно, – спокойно продолжает Повелитель Сидиус, – Я готов к тому, что могу потерять самого верного помощника. Ты должен это понимать, если собираешься стать на путь Ситов. Будь готов лишиться всего во имя победы. Даже собственной жизни.

– Понимаю, Учитель, – я согласно киваю. Сидиус тихо прибавляет:

– Твоя задача – продержаться в течение месяца. При тебе будет только комплект для выживания.

Несмотря на усталость, я чувствую возбуждение. Я никогда не обольщался, что стать Ситом легко. Цель оправдывает средства. Я докажу Учителю, что я лучший ученик за всю историю древнего учения Ситов. Я не просто выживу – я одержу победу.

Теперь, спустя годы, я понимаю, что мыслил как сопляк. И понятия не имел, что мне предстоит.

Я совершаю посадку на указанной планете, и начинается испытание. Оно оказалось сложнее, чем я представлял. Дроиды – убийцы неотступно следуют за мной. Снова и снова мне приходится защищаться, нельзя расслабиться ни на секунду. Кажется, что бой за жизнь тянется бесконечно: я сражаюсь, меняю место стоянки и сражаюсь снова. Испытания гонят меня через горные снега и безжизненные пустыни. В одной из бесчисленных атак я потерял свой комплект для выживания и вынужден охотиться и искать что‑нибудь съестное под ногами, чтобы не умереть с голоду.

Проходит десять дней, затем пятнадцать. Двадцать.

Мое тело истощается, как и мои силы. Я никогда еще не был так слаб, даже после самой жестокой тренировки. И я не могу, просто не имею права остановиться. Сражаться. Найти место для быстрого и беспокойного сна… и сражаться снова. В уме я отсчитываю оставшиеся дни.

Однажды, в одной из стычек с дроидами – убийцами, я едва не погиб – меня зацепил бластерный выстрел, ранив в бедро. Я сумел дотащиться до пещеры и спрятаться. При себе нет ни бакты, ни бинта. И мне необходимо прийти в форму до следующего сражения.

Рана нагноилась, причиняя невыносимую, ослепляющую боль. Сил нет даже чтобы выбраться и раздобыть еды. Я потерял счет дням. И больше не знаю, как долго я уже на этой планете. Скорее всего, уже больше месяца. Неужели Учитель забыл обо мне?

Уже находясь на грани беспамятства, я внезапно вижу стоящего на пороге пещеры Дарта Сидиуса. Я так рад его видеть, что буквально чувствую, как кости размягчаются, и я растекаюсь по полу. Я с надеждой смотрю на Учителя.

– Пришло время для финального боя, – говорит тот.

Бой? Мне бы встать для начала.

И все же я не могу противиться его могуществу и поднимаюсь на дрожащие ноги. Меня шатает, и стены пещеры плывут перед глазами. Я нащупываю и активирую меч.

– Где дроид, Учитель? – спрашиваю я надломившимся голосом, разлепляя опухшие, сухие губы. Меня мучает страшная жажда. Я готов убить за глоток воды. Учитель неспешно активирует свой клинок.

– Ты будешь сражаться со мной.

Я делаю шаг вперед, осознавая, что это испытание – последнее. Я призываю Темную сторону. Собираю всю боль и гнев в тугой комок в груди, который вспыхивает ярким пламенем. Это придает сил, и я направляю их все на поддержание внутреннего огня.

– Ты же не можешь на самом деле быть таким жалким, каким кажешься, – замечает Учитель. Он заносит меч и атакует.

Я парирую удар и отступаю, нападая сбоку. Но к тому времени, как я смог взмахнуть мечом, Сидиуса там уже нет. Выпад лишает меня равновесия. Я покачиваюсь, и пещера вокруг вновь расплывается. Раздается смех:

– Впрочем, нет. Пожалуй, можешь.

Он говорит, что я слишком слаб и недостоин носить титул Повелителя Ситов. Он переоценил меня. Я снова пытаюсь атаковать. Клубок гнева в груди перерастает в пылающую ярость. С болью я осознаю, что Учитель лишь играет со мной. Ему ничего не стоит прикончить меня. Но все же, какая‑то часть меня отказывается с этим мириться, отказывается принять смерть даже от руки Учителя. Я собираюсь с силами и продолжаю бороться, получая в ответ издевательский смех.