Текст книги "Седьмой сын (Ученик Ведьмака - др. перевод)"

Автор книги: Джозеф Дилейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5
Домовые и ведьмы

Мы шли в так называемый «зимний дом» Ведьмака. Небо постепенно прояснилось, и неожиданно я понял, что солнце стало каким-то другим. Даже в Графстве зимой оно иногда светит – это всегда приносит радость, ведь по крайней мере не идет дождь. Каждый год наступает момент, когда ты ощущаешь его тепло в первый раз – кажется, будто вернулся старый друг.

Должно быть, Ведьмака посетили те же мысли, потому что он вдруг остановился и подарил мне одну из своих редких улыбок.

– Сегодня первый день весны, парень, – сказал он. – Мы идем в Чипенден.

Это было довольно странное заявление. Неужели Ведьмак каждый год в первый весенний день ходит в Чипенден? Если да, то зачем? Я решил спросить его об этом.

– Это наше летнее жилище. Мы зимуем на границе торфяника в Англзарке, а лето проводим в Чипендене.

– Никогда не слышал об Англзарке. Где это?

– В южной части Графства. Я там родился и жил, пока мы не переехали в Хоршоу.

Что ж, к счастью, я слышал о Чипендене – и поэтому сразу почувствовал себя увереннее. Тут мне пришла в голову мысль: раз уж я стал учеником Ведьмака, мне предстоит много путешествовать и я должен запоминать дорогу.

Мы изменили направление и свернули на северо-восток, к дальним холмам. Я больше ни о чем не спрашивал. Мы снова ночевали в холодном сарае и съели на ужин несколько кусочков желтого сыра. Кажется, мой желудок решил, что мне перерезали горло и нечем глотать – настолько я был голодный.

Я гадал, где мы остановимся в Чипендене и удастся ли нам нормально поесть. Никто из моих знакомых никогда не бывал в этом далеком и глухом месте где-то на вершинах седых и пурпурных холмов, которые были хорошо видны с фермы отца. Эти холмы всегда казались мне огромными спящими чудовищами, хотя, скорее всего, в этом был виноват мой дядя, который часто рассказывал о них разные байки. По его словам, ночью они просыпаются и начинают ходить, а к утру с лица земли исчезают целые деревни, раздавленные этими тяжелыми холмами.

На следующее утро темные тучи вновь затянули небо. Видимо, наступления второго дня весны придется подождать. Поднялся ветер – он трепал нашу одежду, когда мы начали взбираться на холмы, и подбрасывал птиц в небе. Тучи, обгоняя друг друга, плыли на восток, чтобы укрыть вершины холмов.

Мы шли медленно, чему я был несказанно рад, потому что уже успел натереть мозоли на обеих ногах. Когда мы наконец добрались до Чипендена, день уже клонился к закату. Ветер все не утихал, но небо успело расчиститься, и вершины холмов разрезали небосклон. Во время нашего передвижения Ведьмак говорил мало, но теперь он заметно оживился и стал рассказывать мне о каждом холме. Их было четыре: Клин Парлик – самый ближайший к Чипендену, бугор Меллора, пустошь Седловина и Волчья пустошь.

Я спросил учителя, водятся ли на Волчьей пустоши волки, а он зловеще улыбнулся и произнес:

– Здесь все быстро меняется, парень. Мы всегда должны быть начеку.

Когда показались первые деревенские крыши, Ведьмак кивнул на узкую тропинку, которая сворачивала с дороги и шла вдоль бурной речушки.

– Эта тропинка ведет к моему дому, – сказал он. – Конечно, этот путь длиннее, но зато нам не придется идти через деревню. Не люблю встречаться с местными жителями, впрочем, как и они со мной.

Я вспомнил слова Джека о Ведьмаке, и внутри у меня все сжалось: он был прав – меня ждало одиночество, и работать тоже придется в одиночку.

По берегам речушки росли чахлые деревца, порывы ветра клонили их к земле. Вдруг впереди я увидел целый лес смоковниц и ясеней. Деревьев было очень много – около сотни или больше, и в эту непроглядную чащу даже ветер не проникал.

Я и раньше замечал, что одни деревья шумят листьями и скрипят ветками, а другие стоят бесшумно. Более того, я мог отчетливо слышать дыхание ветра, но в этом лесу стояла удивительная, мертвая тишина – ее нарушали лишь наши шаги. Казалось, деревья замерли и прислушиваются к нам. У меня по спине побежали мурашки.

Вскоре мы вышли на опушку и увидели дом. Его окружала высокая живая изгородь из кустов боярышника, за которыми виднелись лишь верхний этаж и крыша дома. Из трубы шел белый дымок, который поднимался высоко над деревьями, пока ветер не отогнал его на восток. Дом и сад располагались во впадине на склоне холма. Казалось, будто какой-то гигант любезно вычерпал рукой землю специально для них.

Я пошел вслед за Ведьмаком вдоль изгороди к железной калитке. Она едва доходила мне до пояса и была выкрашена в ярко-зеленый цвет, притом совсем недавно. Учитель потянулся к засову, и у меня мелькнула мысль, что он может испачкаться в краске.

Вдруг произошло то, от чего у меня перехватило дыхание. Ведьмак еще не успел коснуться засова, как он поднялся сам, и калитка отворилась – будто с помощью невидимой руки.

– Спасибо, – сказал Ведьмак.

Входная дверь сама не открылась – ее нужно было отпереть огромным ключом, который учитель достал из кармана. Он был почти такой же, как ключ от дома в Блеклом переулке.

– Это тот же ключ, что и от дома в Хоршоу? – спросил я.

– Да, – ответил он, открывая дверь. – Его мне дал мой брат, слесарь. Такой ключ может открыть большинство замков, если они не слишком сложные. В нашей работе он просто незаменим.

Дверь подалась с громким скрежетом, и я вошел в маленькую темную переднюю. Справа была крутая лестница, а слева – узкий коридор, выложенный плиткой.

– Оставь вещи у лестницы, – сказал Ведьмак. – Ну, давай, парень, живее. У нас мало времени. Не люблю есть остывший ужин!

Выполнив приказание Ведьмака, я последовал за ним по коридору на кухню, где витали аппетитные запахи.

Я не был разочарован увиденным. Кухня была похожа на мамину: на подоконнике в больших горшках росли травы, и заходящее солнце бросало на стены причудливые тени. В дальнем углу в очаге горел огонь, наполняя помещение теплом, а справа в центре стоял большой дубовый стол. На нем я увидел две огромные пустые тарелки, пять наполненных доверху блюд с едой и горячую подливку.

– Садись угощайся, – пригласил Ведьмак.

Меня не нужно было уговаривать. Я взял два огромных куска курицы и говядины, и на тарелке почти не осталось места для жареной картошки и овощей. Затем я полил все подливой. Еда была настолько вкусной, что напомнила мамин ужин.

Мне стало интересно, где же кухарка и как она догадалась, что мы придем именно в это время, – ведь ужин был только что приготовлен и еще не остыл. В голове крутилось множество вопросов, но я так устал, что решил поесть молча. Когда я доел последний кусочек, тарелка Ведьмака была уже пуста.

– Вкусно? – спросил он.

Я кивнул. Я так объелся, что не мог вымолвить ни слова. И ужасно хотел спать.

– После того как много дней подряд питаешься только сыром, приятно вновь отведать горячей домашней еды, – сказал он. – Это награда за голод во время работы.

Я снова кивнул и попытался скрыть зевок.

– Отправляйся в кровать, завтра у нас много дел. Твоя комната с зеленой дверью, на втором этаже у лестницы, – сказал учитель. – Хорошенько выспись и не броди ночью по дому. Когда завтрак будет готов, зазвонит колокол. Как услышишь его – сразу спускайся: тот, кто готовит еду, может разозлиться, если ты опоздаешь к столу, да и завтрак остынет. Но раньше времени приходить тоже не стоит, будет еще хуже.

Я кивнул, поблагодарил Ведьмака за вкусный ужин и прошел по коридору в переднюю. Вещей у лестницы уже не было – кто успел их забрать? Удивившись, я поднялся по лестнице в свою комнату.

Она оказалась намного больше, чем моя комната в родительском доме, которую я к тому же делил с двумя братьями. Здесь без труда размещались кровать, маленький столик со свечкой, стул и комод, на котором меня уже ждал мешок с вещами.

Прямо напротив двери было большое подъемное окно, разделенное на восемь стеклышек, таких толстых и неровных, что в них ничего нельзя было увидеть, кроме узоров и завитков света. Казалось, окно не открывали уже много лет. Прямо под ним близко к стене была придвинута кровать. Я снял сапоги, забрался на лоскутное одеяло и попробовал открыть окно. Это удалось без труда. Я дернул за веревку и поднял нижнюю половинку стекла, а затем высунул голову, чтобы как следует оглядеться.

Перед домом была лужайка, разделенная пополам тропинкой из белого гравия, которая уходила в лес. Справа высоко над деревьями виднелись холмы: они были так близко, что казалось, будто до них можно дотянуться рукой. Я вдохнул свежий вечерний воздух и почувствовал запах травы. Пожитков было немного, поэтому они с легкостью поместились в верхнем ящике комода. Вдруг я заметил какие-то надписи на дальней стене, которые скрывала тень.

Стена была вся исписана именами – они были нацарапаны чернилами на голой штукатурке. Некоторые имена были очень длинными – мне даже показалось, будто их владельцы были о себе большого мнения, другие стерлись от времени. Интересно: а вдруг это имена всех учеников Ведьмака, которые жили в этой комнате? Может, мне написать и свое имя – или лучше подождать окончания месяца, когда учитель примет решение, брать ли меня к себе на обучение? У меня не было с собой ни пера, ни чернил, и я решил подумать об этом позже. Я осмотрел стену внимательнее, чтобы понять, какое имя было написано последним. Кажется, это было имя БИЛЛИ БРЕДЛИ – оно было четче остальных. Я подумал о том, чем же сейчас занимается этот Билли, но мысли путались от усталости.

Чистая уютная постель так и манила, поэтому я поскорее разделся и, едва голова коснулась подушки, тут же крепко уснул.

Утром, когда я открыл глаза, комната уже была залита солнечным светом. Меня разбудил какой-то звук, и я решил, что это колокол зовет на завтрак. Но тут же засомневался: действительно ли звонил колокол или мне это приснилось? Что же мне делать? Если я спущусь на кухню не вовремя, кухарка будет очень недовольна. Я решил, что все-таки это был не сон, оделся и пошел на кухню.

Из кухни доносился звон посуды, и я подумал, что пришел вовремя. Я уже собирался было открыть дверь, как вдруг резко наступила тишина. Кажется, я все-таки ошибся. Нужно вернуться, пока не поздно. Следов вчерашнего ужина на столе уже не было, но и завтрак был еще не готов, а в очаге лежала холодная зола. На кухне было холодно, и что еще хуже – с каждой минутой становилось все холоднее.

Я сделал шаг к столу – и за спиной вдруг услышал злобное шипение, да так близко, что даже почувствовал чье-то дыхание. Говорил же мне Ведьмак не спускаться на кухню раньше времени. Похоже, я был в большой опасности!

Только я подумал об этом, как меня кто-то сильно ударил по затылку. Я отшатнулся к двери и чуть не упал. Второго предупреждения не требовалось. Я бросился из кухни вверх по лестнице. И вдруг я остолбенел – возле моей комнаты стояла высокая грозная фигура. Я остановился в нерешительности и тут услышал знакомый голос – это был Ведьмак.

Я впервые увидел его без длинного плаща. На нем был черный жакет и серые штаны. Несмотря на высокий рост и широкие плечи, Ведьмак был очень худым – скорее всего, потому, что несколько дней подряд он питался одним сыром. Он походил на рабочего с фермы – большинство из них, конечно, к старости толстеют, но многие остаются худыми и жилистыми – именно таких обычно и нанимал отец для сбора урожая, когда сыновья разъезжались по своим делам. «Худые работают лучше» – так говорил отец, и, глядя на Ведьмака, мне вдруг стало понятно, почему он всегда ходил быстрым шагом и долгое время не нуждался в отдыхе.

– Я же говорил, чтобы ты не спускался на кухню раньше времени, – тихо сказал он. – Наверное, ты оглох. Запомни этот урок, парень. В следующий раз тебе точно не поздоровится.

– Мне показалось, что я услышал звон колокола, – стал оправдываться я. – Должно быть, мне это приснилось.

Ведьмак тихонько засмеялся:

– Ты должен уяснить главное в нашей работе – нельзя путать реальность и сон. Многие из моих учеников так и не почувствовали разницу.

Он покачал головой, подошел ближе и похлопал меня по плечу:

– Пойдем, я покажу тебе сад. С чего-то же надо начать, тем более что завтрак еще не готов.

Мы вышли из дома, и я увидел, что сад был довольно большой, гораздо больше, чем казалось из-за ограды.

Щурясь от яркого утреннего солнца, мы пошли на восток, пока не оказались на широкой лужайке. Вчера вечером я был уверен, что весь сад окружен непролазной живой изгородью, но теперь я понял, что это не так – кое-где виднелись дыры, а за ними лес. Тропинка из белого гравия разделяла лужайку пополам и терялась за деревьями.

– Здесь не один сад, а целых три, – сказал Ведьмак, – и к каждому ведет такая тропинка. Давай сначала осмотрим восточный садик. Днем здесь безопасно, но как стемнеет, не ходи по этой тропинке, по крайней мере без уважительной причины, и тем более в одиночку.

Я шел вслед за Ведьмаком и очень нервничал. На окраине лужайки трава была гуще и повсюду росли колокольчики. Я люблю эти цветы, потому что они распускаются весной и напоминают о том, что жаркие летние деньки не за горами, но сейчас я даже не взглянул на них. Солнце скрылось за деревьями, и стало немного прохладнее. Мне снова вспомнилось утреннее происшествие на кухне. В этой части леса было что-то странное и опасное, и с каждым шагом становилось все холоднее.

Прямо над нами я увидел гнезда грачей, и крики птиц напомнили мне пение отца, когда тот доил коров. Если молоко скисало, было ясно, кто в этом виноват.

Ведьмак остановился и указал на землю в пяти шагах от нас.

– Что это? – спросил он шепотом.

На этом клочке земли не росла трава, а в центре стоял могильный камень. Он слегка покосился влево, а футов шесть земли вокруг него было огорожено камнями, и это было странно. Но кое-что удивило меня еще больше: сверху этот участок земли покрывали тринадцать железных прутьев, привинченных к камням болтами. Я даже несколько раз пересчитал их.

– Так, парень, отвечай, я же задал вопрос. Что это?

Во рту у меня пересохло, и я не мог вымолвить ни слова, но все же еле-еле выдавил из себя:

– Это могила…

– Молодец, догадался с первого раза. А может, ты заметил что-нибудь необычное? – спросил он.

Теперь у меня и вовсе пропал дар речи, и я лишь кивнул. Он улыбнулся и похлопал меня по плечу:

– Тут нечего бояться, это просто мертвая ведьма, и к тому же очень слабая. Ее похоронили на неосвященной земле, за церковным двором, неподалеку отсюда, но она все время рвалась наружу. Я пытался с ней поговорить, но она даже не стала меня слушать, и пришлось перенести ее сюда. Люди вздохнули с облегчением – они не желают иметь дело с такими вещами, ведь это наша работа.

Я снова кивнул, и вдруг понял, что уже давно не дышу. Я набрал в легкие побольше воздуха, сердце билось так сильно, что готово было вырваться из груди, и я весь дрожал.

– Сейчас она не опасна, – продолжал Ведьмак. – Иногда в полнолуние она переворачивается в могиле, но у нее не хватит сил, чтобы вырваться наружу, к тому же железные прутья не дадут ей это сделать. Вон там, за деревьями, есть кое-что пострашнее, – Ведьмак указал костлявым пальцем на восток. – Нам нужно пройти лишь двадцать шагов.

Что может быть еще страшнее? Меня разбирало любопытство, и я знал, что скоро смогу его удовлетворить.

– Здесь лежат еще две ведьмы: одна мертвая, а другая живая. Мертвую похоронили головой вниз, но, несмотря на это, пару раз в год приходится укреплять железные прутья над ее могилой. Ночью держись отсюда подальше.

– А почему ее похоронили головой вниз? – спросил я.

– Хороший вопрос, парень. Видишь ли, говорят, что дух мертвой ведьмы «привязан к костям». Он находится в теле будто в ловушке, а сама ведьма и не догадывается, что уже мертва. Обычно мы хороним их головой вверх, и часто этим все и заканчивается. Но ведь все ведьмы разные, иногда попадаются очень упрямые. Томясь в собственном теле, дух такой ведьмы пытается вернуться в наш мир. Она будто хочет родиться заново, поэтому приходится усложнять ей задачу и хоронить головой вниз. Кстати, когда рождается ребенок, ему тоже труднее появиться на свет вперед ножками. В общем, держись отсюда подальше. А от живых ведьм тем более, хотя такая ведьма опаснее мертвая, ведь она настолько могущественна, что легко сможет воскреснуть. Поэтому мы держим ее в этой яме. Ее зовут Мамаша Малкин, она любит поговорить сама с собой – и это очень похоже на шепот. Ведьма очень злая и сидит в этой яме уже давно, поэтому почти вся ее сила ушла в землю. Но она бы с радостью поживилась таким мальчишкой, как ты, поэтому будь осторожен – не подходи к ней близко. Обещай, что будешь держаться отсюда подальше…

– Обещаю, что и близко сюда не подойду, – прошептал я, чувствуя себя просто ужасно. Как же это бесчеловечно и безжалостно – держать в земле живое существо, пусть даже злую ведьму. Маме бы это точно не понравилось.

– Вот и отлично. Такое, как сегодня утром, больше не должно повториться. Есть вещи намного страшнее… Намного.

Я верил словам учителя, но больше не желал ничего об этом слышать. Ведьмак покажет мне более страшные вещи, и я еще успею испугаться. Мы вышли из леса, и он указал на другую лужайку:

– Это южный сад. Сюда тоже не приходи ночью.

Солнце спряталось за густыми ветвями, и становилось все холоднее – значит, мы приближались к чему-то очень зловещему. Учитель остановился шагах в десяти от большого камня, лежащего рядом с корнями дуба. Он выступал за края могилы, и, судя по всему, был очень тяжелым.

– Как ты думаешь, кто здесь похоронен? – спросил Ведьмак.

Я ответил как можно увереннее:

– Еще одна ведьма?

– Нет, – сказал учитель, – ведьме не нужен такой большой камень на могилу, ей достаточно и железных прутьев. Существо, лежащее под этим камнем, может выбраться из-под таких прутьев в мгновение ока. Посмотри внимательно на камень – ты видишь, что на нем высечено?

Я кивнул. Буквы я узнал, но не имел ни малейшего понятия, что они означали.

– Это греческая буква «дельта», – объяснил Ведьмак. – Этот знак мы используем для обозначения домовых. Косая линия на букве говорит о том, что он был искусственно связан, а имя под ней – имя того, кто это сделал. В правом нижнем углу – римская цифра один. Это значит, что здесь похоронен очень опасный домовой первого уровня. Я уже говорил, что мы используем нумерацию от одного до десяти. Помни об этом – когда-нибудь это спасет тебе жизнь. Десятый уровень – самый слабый и почти не представляет опасности. Существо первого уровня может тебя убить. Я потратил целое состояние, чтобы притащить сюда этот камень, но каждый пенни стоил того. Здесь находится искусственно связанный домовой, он останется тут до скончания веков. Тебе предстоит многое узнать о домовых, и я начну твое обучение сразу после завтрака. Между связанными и свободными домовыми – большая разница: свободные могут уходить на многие мили от дома и причинять очень много вреда. Если на него невозможно никак повлиять – нам остается только, как мы говорим, искусственно его связать. После этого он не сможет двигаться. Конечно, сказать легче, чем сделать.

Ведьмак нахмурился, будто вспомнил о чем-то неприятном.

– Один из моих учеников серьезно пострадал, когда пытался связать домового, – с грустью сказал он, – но сегодня твой первый урок, и мы не будем об этом говорить.

Вдруг мы услышали звон колокола, доносившийся со стороны дома. Ведьмак улыбнулся.

– Это реальность или сон? – спросил он.

– Реальность.

– Ты уверен?

Я кивнул.

– Тогда пойдем завтракать, – сказал он. – Потом я покажу тебе еще один сад.

Глава 6
Девочка в остроносых туфлях

Кухня заметно изменилась с моего последнего посещения. В камине горел огонь, а на столе нас ждали две тарелки с яичницей с беконом, свежеиспеченный хлеб и большой кусок масла.

– Угощайся, парень, пока еда не остыла, – пригласил Ведьмак к столу.

Я тут же принялся уплетать за обе щеки, и вскоре наши тарелки были пусты. После сытного завтрака Ведьмак откинулся на стуле, почесал бороду и, глядя мне прямо в глаза, спросил:

– Не считаешь ли ты, что эта яичница с беконом – лучшая, что ты ел в своей жизни?

Я был с этим совсем не согласен. Бесспорно, завтрак был совсем неплох, уж точно лучше сыра, но я ел и вкуснее. Мама была лучшей кухаркой и готовила отменные завтраки – но вряд ли Ведьмаку понравился бы такой ответ. Поэтому я решил слукавить: ложь во благо никому не приносит вреда, даже делает людей счастливее, когда они слышат то, что хотят.

– Да, – ответил я, – это был лучший завтрак в моей жизни. Мне жаль, что я так рано спустился на кухню, обещаю – этого больше не повторится.

Услышав это, учитель растянул рот в улыбке до самых ушей, похлопал меня по плечу и повел осматривать еще один сад. Только придя туда, он перестал улыбаться.

– Отличный ответ, парень, – сказал он. – Но запомни раз и навсегда: на лесть падки только женщины и домовые.

Следов женщины на кухне я не заметил, значит, мои догадки подтвердились – завтрак готовил домовой. Я был очень удивлен, если не сказать больше. Все думали, что Ведьмак убивал домовых либо связывал и отправлял в ямы, чтобы они больше никому не могли навредить. Кто бы мог подумать, что один из них прислуживает ему – готовит и убирает дом?

– Это западный сад, – рассказывал Ведьмак, пока мы шли по тропинке из белого гравия. – Здесь безопасно и днем, и ночью. Я часто прихожу сюда, когда хочу над чем-нибудь поразмыслить.

Мы прошли сквозь дыру в изгороди и вскоре уже пробирались через лес, где пели птицы, а деревья плавно раскачивались от дуновений легкого утреннего ветерка. Здесь было очень приятно находиться.

Мы шли и шли, пока не оказались на опушке с видом на холмы, находившиеся справа от нас. Небо было такое ясное, что были видны и каменные стены, разделявшие поля на отдельные фермы, и даже вершина ближайшего холма.

Ведьмак указал на скамью слева от нас и предложил мне присесть. Я так и сделал, а он пристально смотрел на меня своими зелеными глазами. Затем стал молча вышагивать взад-вперед, погрузившись в раздумья. Вдруг он отбросил за спину свой длинный черный плащ, засунул руки в карманы, присел возле меня и спросил:

– Как ты думаешь, сколько существует видов домовых?

Я не имел ни малейшего понятия, но все равно постарался дать вразумительный ответ:

– Я уже знаю два вида – свободные и связанные, а какие есть еще – даже не представляю.

– Уже хорошо, парень. Ты запомнил то, о чем я рассказывал, и не строишь глупых догадок. На свете столько разных домовых, сколько и людей, и у каждого из них свой характер. Тем не менее можно выделить несколько видов, у которых есть точные названия. Мы различаем их по облику, особенностям поведения и тому, что они могут вытворять.

Ведьмак достал из кармана маленькую книжку, обтянутую черной кожей, и протянул мне.

– Теперь она твоя, – сказал он. – Береги ее и ни в коем случае не потеряй.

Должно быть, книжка была новой, так как я почувствовал сильный запах кожи. Открыв ее, я увидел пустые страницы и был немного разочарован – ведь я ожидал, что в ней написаны все секреты ремесла Ведьмака. Но видимо, я должен буду сам делать в ней записи, потому что затем учитель достал из кармана перо и чернильницу.

– Приготовься записывать, – сказал он, и начал снова вышагивать взад-вперед. – Только не пролей чернила, парень, они ведь не капают из коровьего вымени.

Я откупорил чернильницу, аккуратно обмакнул в нее перо и открыл книжку на первой странице.

Урок начался, и учитель заговорил очень быстро:

– Во-первых, бывают волосатые домовые, которые принимают облик животных: большинство из них превращаются в собак, но есть и такие, которые становятся кошками, козлами и даже лошадьми – они могут быть очень изобретательными. Независимо от облика, волосатые домовые могут быть враждебными, дружелюбными и чем-то средним между первыми двумя. Есть домовые-стукачи и домовые-пращники, которые могут разозлиться не на шутку, если их потревожить. Но самые опасные и злые – домовые-потрошители, они любят человеческую кровь. Только не думай, что мы имеем дело лишь с домовыми – не забывай о неупокоенных мертвецах. Помимо них есть еще ведьмы, которые представляют для Графства огромную опасность. Сейчас в округе не осталось ни одной, из-за которой стоило бы беспокоиться, но на востоке, у холма Пендл, спасу от них нет. Помни, что не все ведьмы одинаковы, они делятся на четыре типа: злонравные, благодушные, ложные и не ведающие.

Как вы уже могли догадаться, я был в трудном положении. Во-первых, Ведьмак говорил так быстро, что я и слова не успел записать. Во-вторых, я не понимал значения многих его слов. К счастью, он замолчал. Наверное, заметил мое изумленное лицо.

– В чем дело, парень? – спросил он. – Ну давай, не стесняйся! Спрашивай.

– Я ничего не понял о ведьмах, – честно ответил я. – Что значит «злонравные» и «благодушные»?

– Злонравные – значит плохие, а благодушные – это хорошие, – пояснил учитель. Не ведающая ведьма – это та, которая не знает о своих силах. К тому же она женщина, а им доверять нельзя, – предупредил Ведьмак.

– Моя мама – женщина, – воскликнул я, чувствуя, что во мне просыпается гнев, – и я ей доверяю.

– Все мамы – женщины, – сказал Ведьмак. – И им можно верить, ведь они не станут обманывать своих детей. А с другими будь начеку! У меня была мама, и я ей доверял, поэтому помню это чувство. Тебе нравятся девчонки? – вдруг спросил он.

– Я ни с одной не знаком, – признался я. – У меня нет сестер.

– В таком случае ты легкая добыча для их уловок. Остерегайся деревенских девчонок, особенно тех, что носят остроносые туфли. Запиши это. Неплохое начало.

Я не мог понять, что ужасного в остроносых туфлях. Маме бы точно не понравились слова Ведьмака. Она всегда учила, что нельзя судить о человеке по тому, что о нем говорят другие. Но разве у меня был выбор? Сверху первой страницы я написал: «Деревенские девочки в остроносых туфлях».

Учитель внимательно наблюдал за мной, затем взял у меня перо и книжку.

– Так, – сказал он, – тебе придется научиться писать быстрее. Учить нужно много, и ты испишешь множество таких книжек, а пока достаточно трех-четырех заглавий.

Наверху второй страницы он написал «Волосатые домовые», наверху третьей – «Домовые-стукачи» и, наконец, на четвертой – «Ведьмы».

– Итак, – сказал он, – начало положено. Напиши под каждым заголовком все, что запомнил. Теперь перейдем к более важному вопросу – у нас закончились запасы еды. Тебе придется сходить в деревню, иначе мы останемся завтра голодными. И лучший в мире повар не сможет готовить без продуктов. Складывай все в мой мешок – он у мясника, поэтому зайди сначала к нему. Просто спроси заказ мистера Грегори.

Ведьмак дал мне маленькую серебряную монетку, предупредил, чтобы я не потерял сдачу, и проводил вниз по холму, показав кратчайший путь в деревню.

Вскоре я снова пробирался сквозь заросли деревьев, пока не дошел до перелаза через изгородь, а затем оказался на узкой тропинке. Шагов через сто я повернул за угол, откуда стали хорошо видны серые крыши домов Чипендена.

Деревня оказалась больше, чем я думал: по меньшей мере, сотня домов, пивная, школа и большая церковь с белой башней. Рыночной площади нигде не было видно, но на главной улице, вымощенной булыжником и круто уходившей вниз, из лавки в лавку суетливо сновали женщины с полными корзинами. По обеим сторонам дороги стояли поджидавшие их телеги – видимо, это были жены местных фермеров. Кроме них в магазинах было много народа из соседних деревушек.

Я без труда нашел лавку мясника и встал в конец шумной очереди – женщины что-то кричали хозяину лавки, веселому краснощекому мужчине с рыжей бородой. Каждую из посетительниц он знал по имени. Они смеялись над его шутками, а я, честно говоря, не понял ни одной из них.

Никто не обращал на меня внимания, но тут подошла моя очередь.

– Мне нужен заказ мистера Грегори, – сказал я мяснику.

Вдруг наступила тишина: все замолчали, и смех прекратился. Мясник достал из-за прилавка большой мешок. Я слышал, как женщины шептались за моей спиной, но, даже прислушиваясь, я не мог разобрать ни слова. Оглянувшись, я заметил, что они прятали от меня глаза и смотрели в пол.

Я дал мяснику серебряную монетку, поблагодарил его, тщательно пересчитал сдачу и, взвалив мешок на плечо, вышел на улицу. Поход в лавку зеленщика не занял много времени: необходимые продукты были уже приготовлены, и я просто положил свертки в мешок, который стал уже довольно увесистым.

Все шло хорошо, пока я не пришел к булочнику – возле его лавки я увидел семь или восемь мальчишек, сидевших на заборе. Все бы ничего, да только вели они себя как-то странно: друг с другом не разговаривали, а только смотрели на меня голодными волчьими глазами и следили за каждым моим шагом.

Когда я вышел из лавки, все они сидели на том же месте, а затем пошли вслед за мной вверх по холму. Вряд ли им было нужно идти в ту же сторону, что и мне, но меня это не беспокоило – братья обучили меня искусству самообороны.

Шаги мальчишек были все ближе и ближе. Они догнали меня довольно быстро, возможно потому, что я шел медленно – не хотел показать им, что испугался, да к тому же трудно было идти в гору с тяжелым мешком за спиной.

Мальчишки нагнали меня в дюжине шагов от перелаза через изгородь, там, где тропинка разделяла лес на две части и густые деревья закрывали утреннее солнце.

– Открой мешок и покажи, что там у тебя, – сказал голос за спиной.

Это был громкий и властный голос, привыкший командовать людьми. Его обладатель любил причинять боль другим и как раз подыскивал новую жертву.

Я обернулся, но выполнять приказ не стал, а только сжал мешок покрепче. Говорил главарь шайки – в этом сомнений не было. Остальные мальчики с худыми измученными лицами, казалось много дней не держали во рту ни крошки. Главарь, напротив, выглядел так, словно ел один за всех: он был на голову выше меня, с широкими плечами, шеей как у быка, краснощекий, а его маленькие глазки почти не моргали.

Если бы ребята не старались меня запугать и попросили по-хорошему, я бы поделился с ними едой, ведь они выглядели такими голодными, а в мешке было полно яблок и лепешек. Хотя, с другой стороны, я не мог распоряжаться продуктами – ведь они были не мои.

– Это мешок мистера Грегори, – сказал я.

– Его прошлому ученику это не мешало кормить нас, – сказал главарь, подойдя еще ближе. – Если ты не глуп, то поступишь так же. Не захочешь по-хорошему, будет по-плохому, но ты все равно сделаешь, как я сказал.

Мальчишки окружили меня, и кто-то из них начал дергать сзади за мешок. Но я все равно держал свою ношу крепко и продолжал пристально смотреть в поросячьи глаза главаря не моргая.

Вдруг произошло то, что застало всех врасплох. Справа за деревьями послышался шорох, и все взглянули в ту сторону. В тени виднелся чей-то силуэт, и, присмотревшись, я увидел девочку. Она медленно приближалась к нам, да так тихо, что казалось, будто она плывет по воздуху. Девочка остановилась на самом краю тени, не желая выходить на солнечный свет.