Текст книги "Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 6

Знай Эрминтруда, насколько ее справедливое возмущение по поводу дружбы между Уолли и Гарольдом Уайтом разделяется Джанет Уайт, она, безусловно, вознегодовала бы. Дочернее послушание не позволяло Джанет отнести скверный характер ее отца только на счет воспитания. Она не раз, словно невзначай, роняла при брате реплики относительно того, как мистер Картер сбивает их папочку с пути истинного. Алан, не обладавший сыновним пиететом и привыкший честить родителя на все корки, приходил после ее заявлений в неистовство. Джанет искренне огорчалась, поскольку не понимала, как можно не любить родного отца. Даже несмотря на то что последний крайне редко проявлял отцовские чувства, но зато не уставал повторять, что ему достался непутевый сын и дуреха дочь. Джанет утешалась тем, что рисовала в воображении образ идеального отца. «Должно быть, мамина смерть так озлобила папочку», – думала она, пытаясь оправдать его очередную вздорную выходку и напрочь забывая о том, какие бури сотрясали семейный очаг при жизни матери. Куда труднее ей было оправдать дружбу, которую мистер Уайт водил с разными недостойными личностями. В их доме часто толклись букмекеры, «жучки» и прочий подозрительный сброд. Ее цейлонский жених, чайный плантатор, давно раскусивший Уайта, мечтал вытащить девушку из-под папашиного крыла, но Джанет упиралась. Покуда Алан еще не зарабатывает себе на жизнь, решила она, ее долг – оставаться в доме и поддерживать мир в семье.

Джанет знала о том, что Гарольд Уайт занял у Уолли крупную сумму; знала она и о существовании многочисленных, крайне сомнительных планов быстрого обогащения, не дававших покоя обоим приятелям. Вот почему известие о том, что к пятичасовому чаю в их доме ожидаются Уолли Картер и Сэмюель Джоунс из Фриттона, не слишком обрадовало Джанет, тем более что совсем недавно Алан отозвался о мистере Джоунсе крайне нелестно.

– Этот тип не смеет находиться в одной комнате с моей сестрой! – сердито заявил он.

На что ее отец не менее сердито ответил:

– Заткнись, балбес! Прекрати молоть чепуху! Между прочим, Сэм Джоунс – член городской управы. Да и церковь регулярно посещает, кстати говоря.

– Да, и потому он, наверное, проголосовал против строительства стадиона и против переселения бедноты в новый район, – презрительно фыркнул Алан. – На редкость омерзительный субъект.

– Может, его оклеветали? – миролюбиво предположила Джанет.

– Держи карман шире! Словом, если этот паразит к нам заявится, я ухожу, так и знайте! Держу пари, что он задумал очередную авантюру и хочет втянуть в нее отца и мистера Картера.

– Алан, ты не должен так вести себя! – строго одернула брата Джанет.

Гарольд Уайт поддержал реплику дочери в таких выражениях, что побагровевший Алан пулей выскочил из-за стола, пообещав, что ноги его больше не будет в этом чертовом доме.

Когда дверь за братом захлопнулась, Джанет, никогда не страдавшая от избытка такта, сказала, что она почему-то тоже недолюбливает мистера Джоунса.

– Никто тебя и не просит его любить! – рявкнул Гарольд Уайт, совершенно взбесившись. – Он приходит ко мне вовсе не для того, чтобы полюбоваться на ваши кислые рожи! Напротив, чем меньше вы будете мозолить нам глаза, тем лучше!

– Господи, неужели вы затеваете новое дело? – всплеснула руками Джанет. – Умоляю тебя, папочка, не связывайся с ним! Он – нехороший человек.

– Замолчи! И заруби себе на носу – никому о нашей встрече ни слова! Если разболтаешь кому-нибудь, я тебе голову оторву!

– Папочка, а ты отдал долг мистеру Картеру? – невинным голосом осведомилась Джанет. – Я знаю, ты не любишь, когда я тебе об этом напоминаю, но я очень обеспокоена.

– Это не твоя забота. Мы с Картером друг друга понимаем.

– Но он так настаивал в прошлый раз! Я никогда не видела его таким раздраженным и желчным…

– Да заткнись ты наконец! – оборвал ее Уайт. – Болтаешь какую-то ерунду. Что он сделать-то может, твой Картер? Слюнями только брызгать…

– Папочка, но ведь долги принято возвращать, – укоризненно напомнила Джанет.

– Можно подумать, что я без тебя этого не знаю! – взорвался Уайт. – И вообще – хватит совать нос в мои дела! Когда мне понадобится, я сам тебя спрошу!

Джанет слишком привыкла к подобному обращению с его стороны, чтобы обижаться. Она только заморгала и сказала:

– У Флоренс сегодня после обеда выходной, папа. Приготовить вам чай?

– Да, коль скоро ты только на это и способна, – огрызнулся Уайт.

– Если бы ты предупредил меня вчера, я бы испекла пирог. Боюсь, что угостить мне вас толком и нечем.

– Разумеется, – хмыкнул Уайт. – Бутербродов хоть настрогай, черт с тобой.

– Мы могли бы попить чай в саду, – предложила Джанет, словно извиняясь за вспыльчивость отца.

– Да где угодно, – отмахнулся Уайт, присовокупив, чтобы строптивый Алан ему впредь на глаза не попадался.

Впрочем, Джанет и не надеялась увидеть брата до ужина: Алан ведь пообещал, что больше ноги его в отцовском доме не будет.

Когда пробило четыре, Джанет отправилась хлопотать на кухню. Вскоре отец заботливо справился, не уснула ли она там, добавив, что уже вынес в сад стулья, но не знает, где найти чистую скатерть.

– Сейчас, папочка, я все сделаю! – поспешно крикнула Джанет, радостная, что не ошиблась в отце – воистину под завесой внешней грубости таилось золотое сердце.

Сад Дауэр-Хауса был разбит на пологом берегу ручья, отделявшего дом Уайтов от Пейлингса, но предыдущий обитатель выровнял примыкающую к особнячку часть склона, превратив ее в террасу. Именно сюда Гарольд Уайт выволок стулья и обшарпанный столик, которые расставил в тени самого дома. Джанет, в свободное время часами просиживающая над вышивкой, накрыла стол скатертью, богато украшенной плодами своего труда, затем принесла поднос с чашками и приборами. Подобно Эрминтруде, она мечтала, чтобы ее всегда окружали цветущие рододендроны, однако сама садом всерьез не занималась, поэтому взор ее могли порадовать только чахлые георгины, несколько клумб с маргаритками, кусты блеклых роз да колючий кустарник, заросли которого простирались до самого ручья. Однако поскольку Джанет представлялось чрезвычайно маловероятным, чтобы мистер Джоунс и Уолли Картер шли к ним с целью полюбоваться садом, она, кинув завистливый взгляд на буйно цветущие клумбы, видневшиеся сквозь прорехи в кустарнике на противоположном берегу ручья, поспешила в дом заканчивать приготовления к чаю.

Когда Джанет снова вышла в сад, на ней было ярко-синее платье, поразительно дисгармонировавшее с бледным лицом. Мистер Джоунс к тому времени уже прибыл и, сидя за столом, переговаривался с Уайтом. Заметив Джанет, мистер Джоунс мгновенно замолчал и, поднявшись ей навстречу, поздоровался за руку.

Толстый, обрюзгший, с тяжелым подбородком, он чем-то походил на бульдога и имел довольно неприятную привычку покровительственно похлопывать собеседника по плечу.

Воспитание заставляло Джанет улыбаться его плоским шуткам, однако, разглядев приближающегося со стороны Пейлингса Уолли, она, с трудом скрыв облегчение, встала из-за стола и заявила, что пошла за чаем.

Ее отец, заметив, что портсигар опустел, на мгновение забыл, что в присутствии посторонних должен обращаться с Джанет повыдержаннее, и резко спросил, почему она не принесла сигареты.

– Ой, прости, папочка, – всплеснула руками Джанет. – Сейчас принесу.

– Если для меня, то не стоит, – осклабился мистер Джоунс.

– Ладно, не беспокойся! – окликнул дочь Уайт. – Я сам забыл про них.

От столь неожиданного чистосердечного признания, сопровождавшегося к тому же нежной отеческой улыбкой, на глаза Джанет навернулись слезы. Уайт прошагал по террасе к окну своего кабинета и, перегнувшись через подоконник, сграбастал со стола деревянную шкатулку с сигаретами, а мистер Джоунс заявил, что Джанет сегодня необыкновенно красива.

Джанет уже открыла было рот, чтобы возразить, но в то же мгновение ее лицо исказилось, а с губ сорвался дикий, нечленораздельный вопль.

Внизу, в зарослях рододендрона, прогремел выстрел, и Уолли Картер, который едва успел открыть калитку и ступить на мостик, вдруг осел на колени и мешком рухнул на дощатый настил.

– А? Что? Что случилось? – забормотал мистер Джоунс, глаза которого, казалось, вылезли из орбит.

Уайт, обернувшийся на крик дочери, нахмурился и потребовал объяснений; с того места, где он стоял, мостик был скрыт зарослями кустарника.

– Мистер Картер… выстрел! – пролепетала Джанет.

Уайт подлетел к ней и посмотрел в направлении, куда указывал ее дрожащий палец. Увидев распростертого на мостике Уолли, он в отличие от своей дочери и мистера Джоунса не превратился в каменное изваяние, а отшвырнул шкатулку с сигаретами на ближайший стул и пролаял:

– Ну что раззявились? А ну пошли!

Этот решительный призыв к действию вывел Джанет и мистера Джоунса из оцепенения. Толстяк проворно соскользнул со стула и затрусил вслед за Уайтом к мостику. Джанет засеменила за ними, на ходу заламывая руки и подвывая:

– Ой, тошненько, да как же это вышло-то…

К тому времени как они с мистером Сэмюелем Джоунсом подоспели к мостику через ручей, Уайт уже приподнял Уолли и пытался нащупать биение сердца. Лицо его побледнело, а рука обагрилась кровью.

– Ой, неужели он мертв? – запричитала Джанет. – Ой, тошненько! Да что же нам теперь делать-то?

– Прекрати вопить как недорезанная курица и сделай что-нибудь, чтобы остановить кровь! – рявкнул Уайт. – Помоги мне, Сэм! Может, он еще жив! Я сбегаю позвоню Честеру. Слава Богу, сегодня воскресенье и он дома!

Мистер Джоунс, пухлые щеки которого приобрели болезненно-желтоватый оттенок, неуклюже примостился возле бездыханного тела Уолли и дрожащим голосом велел Джанет оторвать полоску от нижней юбки или еще чего-нибудь.

Однако Уайт уже успел всучить дочери носовой платок, и Джанет, с трудом расстегнув окровавленную рубашку, обнажила на груди Уолли зияющее отверстие, из которого толчками лилась кровь. При виде крови у бедной Джанет закружилась голова, однако девушка нашла в себе силы окликнуть спешащего к дому отца и предупредить его о том, что звонить доктору Честеру бесполезно.

– Его сейчас нет! – крикнула она. – Я совсем недавно видела, как его машина проехала в сторону Пейлингса!

– О черт! – сплюнул Уайт, приостанавливаясь. – Хорошо, попробую разыскать его напарника!

Он скрылся из виду за кустами азалий, а Джанет, судорожно сглотнув, занялась Уолли.

Сэмюель Джоунс сбросил пиджак и, скатав его, подложил вместо подушки под голову Уолли. Веселая в разудалую полоску рубашка мистера Джоунса плохо вязалась с перекошенной, белой как мел физиономией. Прокашлявшись, он выдавил:

– Бесполезно, мисс Джанет. Он мертв.

– Ой, только не говорите так! – запричитала Джанет. – Быть такого не может! Ой, тошненько! Ой…

Она прижала носовой платок к кровоточащей ране.

– Господи, вот ужас-то! Может, нам хоть бренди ему дать? Правда, в книжках по первой помощи…

– Он мертв, – хмуро повторил Джоунс и опустил вялую руку Уолли на доски. – Пульса нет. Пуля угодила точнехонько в сердце. Господи, знай я наперед, что случится, я ни за что бы не пришел сюда!

Джанет суетилась над телом и не обратила внимания на эту черствую реплику. Повинуясь ее требованиям, Джоунс с явной неохотой расстегнул на Уолли воротничок и развязал узел галстука. Увидев, что ни эти, ни какие другие манипуляции не вернули Уолли к жизни, Джанет осознала, что он и вправду мертв, и принялась завывать, обливаясь слезами. Мистер Джоунс, растерянный и трясущийся, попытался утешить Джанет, приговаривая, что она не виновата, что она и так сделала все, что было в ее силах.

Казалось, прошло несколько часов, пока вернулся Уайт, хотя на самом деле отсутствовал он минут семь. Увидев отца, Джанет, скуля и растирая слезы, кинулась к нему навстречу.

– Он мертв! – крикнула она. – О, папочка, что нам делать?

– Мертв? – переспросил Гарольд Уайт, словно не веря своим ушам.

– Да, старик, – со вздохом подтвердил Джоунс. – Мертвее не бывает.

– Тьфу, дьявольщина! – сплюнул Уайт, глядя на Уолли. – Но кто, черт побери… Да прекрати ты вопить, Джанет! И без тебя тошно!

Джанет попыталась унять слезы, зарывшись в свой носовой платок, а мистер Джоунс крепко схватил Уайта за локоть:

– Спокойно, старик! Рядом с покойником так себя не ведут.

– Да пошел ты к свиням собачьим! – взорвался Уайт. – Мало того что Уолли пристрелили, так ты мне тут еще будешь мораль читать!

У мистера Джоунса от неожиданности отвалилась челюсть. Впрочем, он благоразумно поспешил отнести эту вспышку ярости за счет трагического происшествия.

Джанет, чтобы не упасть, уцепилась за обветшалые перила мостика.

– Ты дозвонился доктору Хинчклиффу? – спросила она. – Мне показалось, тебя целую вечность не было.

– Конечно, дозвонился! – заорал Уайт. – И ему и полиции. Они будут здесь с минуты на минуту, так что не вздумай прикасаться к телу!

– Полиция! – испуганно взвизгнула Джанет. – Но… зачем, папочка? С какой стати?

– Да, полиция, – угрюмо кивнул он. – Не думаешь же ты, что бедняга Уолли скончался от старости?

– Н-несчастный случай, – пролепетала Джанет. – Это же несчастный случай…

– Хорошенький несчастный случай, когда человеку продырявили сердце! – хохотнул Уайт.

– Оставь, Гарольд, – поежился Джоунс. – Неужели ты считаешь, что его убили намеренно? В конце концов, несчастные случаи ведь не так уж и редки…

– Особенно учитывая, что вчера Уолли уже пытались подстрелить, – заметил Уайт.

– О Господи! – в отчаянии махнул рукой Джоунс. – И как меня угораздило вляпаться в такую историю! Мне совсем не пристало…

– Если на то пошло, то мы влипли вместе, – огрызнулся Уайт. – Так что хватит нюни распускать.

Тут он услышал сдавленный вскрик дочери и напустился на нее:

– Да прекратишь ты или нет? Не то люди подумают… – Он осекся, увидев, что их полку прибыло, но тут же спохватился: – Уведи ее отсюда! Да поживее!

Однако Джанет не успела выполнить команду отца. Из калитки стрелой выскочила борзая, а пару секунд спустя появилась и Вики.

– Приветик! – крикнула девочка. – Что тут за шум? О, Джанет, ты плачешь? Кто тебя обидел?

Джанет, пьяно пошатываясь, побрела ей навстречу.

– Уходи, Вики, умоляю тебя! Тебе сюда нельзя…

– Что за вздор! – возмутилась Вики, разглядывая Джанет с откровенным любопытством. – У тебя белая горячка, что ли? Или черная оспа?

– Чтоб ее разорвало! – выругался себе под нос Уайт. – Впрочем, рано или поздно она все равно узнает. – Он повысил голос: – Эй, Вики, беги домой и скажи маме, что с Уолли произошел несчастный случай!

– Как, еще один? А что на сей раз?

– Делай, как тебе говорят, Вики! – нетерпеливо выкрикнул Уайт.

Вики вопросительно воззрилась на зареванную Джанет.

– О, Вики! – взвыла та. – Я даже не знаю, как тебе сказать… Мы… боимся, что он м-мертв!

– Мертв? – ахнула Вики. Она перевела взгляд на Уайта, затем, оттолкнув Джанет, приблизилась к недвижному телу Уолли. При виде крови чувств она не только не лишилась, но даже не изменилась в лице. Девочка только покрепче уцепилась за перила и произнесла: – Его застрелили! Я слышала выстрел.

– Вот как? А ты кого-нибудь видела? – быстро спросил Уайт.

– Нет, я подумала: кто-то вышел зайчишек пострелять.

– Кто, например? Тебе не известно, кто бы мог взять ружье?

Вики помотала головой:

– Нет, конечно. Собственно говоря, я даже не представляю, кто мог его взять! Ведь и дома-то никого нет. Наверное, я должна сказать Эрминтруде…

– Да, черт возьми! – кивнул Уайт. – Тем более что Уолли ты все равно ничем не поможешь. Джанет, отправляйся домой и приведи сюда Хинчклиффа – мне показалось, что я слышал машину.

– Как все это грустно! – вздохнула Вики, смахивая с длинных ресниц накатившие слезы. – Бедняга Уолли! Я всегда считала его безответственным пьянчугой, а теперь мне так его жаль!

С этими словами она повернулась и зашагала по тропинке к Пейлингсу.

Проводив девушку взглядом, Джоунс неодобрительно произнес:

– Должен сказать, малышка восприняла его смерть довольно спокойно.

– А почему бы и нет, – ответил Уайт. – Она ведь приходилась ему всего лишь падчерицей. Если хочешь услышать настоящую истерику, подожди, пока сюда примчится его жена! Вернее, вдова. Она уж закатит для тебя представление! Хотя, по-моему, за последние пару лет Уолли ей тоже изрядно поднадоел.

Вики подошла к дому как раз в тот миг, когда из гостиной на веранду вышел Хью Диринг.

– Привет! – жизнерадостно поздоровался он, окинув изумленным взглядом пестрое одеяние Вики и ярко накрашенные зеленым лаком ногти, выглядывающие из открытых соломенных сандалий. – Я зашел проведать Мэри. Дворецкий сказал, что она в саду. Ты ее видела?

– Не знаю, – поморщилась Вики, отмахиваясь от него, как от назойливой мухи. – Но на вашем месте я бы сейчас все равно обошлась без всяких там нежностей и шманцев-обжиманцев.

Хью насупился.

– Спасибо, конечно, – ледяным тоном произнес он, – но я пришел к вам без всякой мысли о шманцах-обжиманцах, как ты изволила выразиться.

– Видите ли, тут у нас кое-что случилось, – продолжила Вики, словно не замечая его гнева. – Я даже всплакнула малость, хотя сама не понимаю – что на меня вдруг накатило. У меня вообще-то глаза редко на мокром месте бывают.

– Ах вот в чем дело! – понимающе протянул Хью, обрадованный, что загадка столь лихого наскока прояснилась. – Кстати, эта гадкая тушь, которой ты так намазюкалась, уже потекла. Эффект, между прочим, даже более впечатляющий, чем обычно!

Щеки и уши Вики вмиг запылали, и она пригвоздила Хью к полу таким взглядом, что кто-либо другой на его месте уже превратился бы в горстку пепла.

– Теперь я поняла, что вы не только насквозь пронафталиненный зануда, но и невежественный хмырь! – заявила она, топая стройной ножкой. – К тому же вы бесчувственный чурбан! Держу пари, что, увидев у своих ног бездыханное тело, вы не только не пролили бы слезинки, но и отпустили бы по его адресу какую-нибудь скабрезную шуточку!

– Трудно сказать, – покачал головой Хью, – поскольку у моих ног бездыханные тела почему-то не появляются. Правда, при чем тут эти лиловые потеки у тебя под глазами, я все равно не понимаю.

– Так ведь я именно этои видела! – вскричала Вики, пытаясь вытереть замурзанную мордашку. – Скажите еще спасибо, что меня тут не вырвало у вас на глазах, ведь я такого нагляделась…

Хью метнул на нее подозрительный взгляд.

– Слушай, это твое очередное представление, что ли? – спросил он. – Если же нет, то что случилось, черт побери?

– Неужели вы и вправду такой болван, что не видите разницы между обычным кривляньем и трагедией? – вскричала Вики.

Хью схватил ее за плечи и встряхнул.

– Хватит говорить загадками! – воскликнул он. – Соберись с духом и скажи мне наконец, что случилось!

– Кто-то застрелил Уолли! – промолвила Вики. – На мостике через ручей.

– Господи всемогущий! – вскрикнул Хью. – Прошу тебя, Вики, успокойся! Он мертв, да?

– К-кажется, да, – всхлипнула Вики, шмыгая носом.

Как незадолго до него и Гарольд Уайт, Хью тут же вспомнил, что в Уолли стреляли и накануне. Впрочем, вслух говорить он об этом не стал, сосредоточившись на том, чтобы попытаться утешить Вики. Девочка, казалось, находилась на самой грани нервного срыва, и Хью с неимоверным облегчением увидел выходящую из дома Мэри.

– Слава Богу, что ты пришла, – сказал он, подталкивая к ней Вики. – Присмотри за ребенком, ладно? Похоже, что-то случилось. Кто-то опять стрелял в твоего кузена. Пойду выясню, в чем дело.

Не удосужившись посмотреть, как воспримет Мэри его сбивчивую речь, Хью поспешил по дорожке в сторону ручья.

К тому времени как он подоспел к месту происшествия, доктор Хинчклифф – бледная тщедушная личность чуть постарше Мориса Честера – уже поднялся с колен, закончив осмотр, и заявил, что медицина бессильна. Похоже, Уолли умер мгновенно. Сэмюель Джоунс путано объяснял доктору, каким образом он здесь оказался и что делал в ту минуту, когда прогремел выстрел. Гарольд Уайт стоял возле тела, насмешливо слушая, как распинается его приятель, а Джанет суетилась поблизости, то чихая, то сморкаясь в платочек.

Доктор Хинчклифф производил впечатление человека, который не слишком рад тому, что его выдернули из дома воскресным днем. Он оборвал Джоунса на полуслове:

– Да-да, сэр, я все понимаю, но расскажите все это полиции, а не мне. – Затем, холодно посмотрев на Уайта, произнес: – Следует немедленно известить полицию. Если вы еще ее не вызвали, я могу позвонить сам.

– Я позвонил в полицию сразу после того, как вызвал вас, – ответил Уайт. Заметив Хью, он смерил его взглядом и спросил: – А вам что тут надо? Впрочем, вы, кажется, Диринг?

– Да, меня зовут Хью Диринг. Несколько минут назад я встретил мисс Фэншоу, и, признаться, ее рассказ показался мне настолько неправдоподобным, что я поспешил сюда выяснить, в чем дело. – Его взгляд переместился на тело Уолли. – Похоже, – тон его приобрел ту странную беззаботность, с которой многие люди рассуждают о трагичных вещах, – девочка ничуть не преувеличила.

– Уолли Картера застрелили, – зачем-то пояснил Уайт.

– Я и сам вижу. А как или кто – не знаете?

– Нет. Кстати, раз уж вы так любопытны, позвольте узнать, как вы сами сюда попали?

– Я, – вежливо, но с некоторым усилием ответил Хью, – попал сюда из гостиной Пейлингса.

– Если вы и верно мистер Диринг, – произнес Джоунс, – то вы живете в Мэноре. А здесь вы давно находитесь?

– Нет, только что заехал, – ответил Хью. – А в чем дело?

– Просто я вдруг подумал, что по пути из Мэнора вы могли заметить что-нибудь подозрительное. Вы не видели, чтобы кто-нибудь вылез из кустов, например?

– Мне очень жаль, – чуть поклонился Хью, – но не видел.

– Вообще-то, мистер… э-э… Джоунс… подобные вопросы следовало бы приберечь до приезда полиции, – неприязненно произнес доктор Хинчклифф. Он кивнул Хью: – Здравствуйте, Диринг. Не знал, что вы приехали.

– Только погостить, – пояснил Хью. – Совсем ненадолго. Скверная история.

– Не то слово, – мрачно согласился доктор. – За все годы моей работы здесь такое случается впервые. Хорошо еще, что он не был моим пациентом.

– Что ж, я, пожалуй, потопаю домой, – сказал Хью, не испытывавший желания казаться простым зевакой в глазах незнакомцев. – У вас тут и без меня забот хватит.

– Секундочку! – остановил его Уайт. – Вы ведь вчера тоже охотились со всеми, не так ли?

– Да, – с легким удивлением подтвердил Хью. – А в чем дело?

– Да вот знакомый егерь рассказал, что на вчерашней охоте беднягу Уолли чуть не пристрелили. Мне кажется, что полиции будет интересно узнать об этом случае поподробнее, – вот вы и могли бы им рассказать.

– Сомневаюсь, чтобы вчерашний инцидент имел какое-то отношение к сегодняшнему, – сухо ответил Хью Диринг. – Насколько мне известно, виновником вчерашнего происшествия был сам мистер Картер.

– Не забудьте, что мы говорим о покойном, – подсказал Джоунс.

Хью уже заготовил язвительный ответ, когда Джанет воскликнула, что слышит машину. Ее отец тут же заторопился к своему дому, а Хью, осознав, что путь к отступлению отрезан, остался рядом с телом Уолли.

Пару минут спустя Уайт вернулся в сопровождении полицейского инспектора из Фриттона и нескольких сыщиков.

Инспектор, худощавый рыжеволосый мужчина, быстро оглядел присутствующих, чуть задержавшись взглядом на Хью, после чего обратился к доктору Хинчклиффу:

– Что вы можете мне сказать, доктор?

– Человек этот мертв, – произнес доктор. – Он умер еще до моего прихода. Похоже, смерть наступила мгновенно. Поверхностный осмотр позволяет предположить, что пуля прошла сквозь сердце.

Инспектор склонился над телом Уолли и осмотрел рану. Доктор обратил его внимание на отсутствие следов пороха на одежде и ответил на несколько вопросов. Тем временем Хью разглядывал пеструю компанию сопровождающих инспектора лиц. Джоунс вполголоса осведомился у Уайта, удобно ли забрать свой пиджак из-под головы покойного; по всему чувствовалось, что мистер Джоунс испытывает неловкость, стоя перед полицейскими в столь яркой рубашке.

Инспектор, закончив расспрашивать доктора, отпустил его и повернулся к остальным.

– Начнем с вас, сэр, – сказал он, извлекая записную книжку и глядя на Уайта. – Как вас зовут?

– Гарольд Уайт, – ответил тот. – Как вам уже известно, я живу вон в том доме.

Инспектор пропустил его выпад мимо ушей.

– Где вы находились во время этого происшествия?

– На террасе снаружи дома, – ответил Уайт, кивая в сторону Дауэр-Хауса.

– С вами кто-нибудь был, сэр?

– Да, мистер Джоунс, которого вы здесь видите, и моя дочь Джанет. Мы как раз поджидали мистера Картера. Он обещал прийти к чаю.

Инспектор оторвался от блокнота и пристально посмотрел на Джоунса. Тот воспользовался удобным случаем и спросил, можно ли забрать пиджак.

– Одну минутку, сэр, – ответил инспектор и снова обратился к Уайту: – Значит, сэр, у вас была назначена встреча с покойным?

– Совершенно верно. Я позвонил ему утром и спросил, может ли он зайти ко мне к пятичасовому чаю.

– Понятно. – Инспектор задумчиво посмотрел вверх по склону, где на террасе близ дома виднелись стол и расставленные вокруг него стулья. – Вы, случайно, не заметили, что здесь произошло?

– Нет, – покачал головой Уайт, – но вот моя дочь и мистер Джоунс вполне могли заметить. Во всяком случае, они оба видели, как Картер упал.

– Только не я, – поспешно вставил Джоунс. – Я сюда не смотрел. Я ничего не заметил, пока Джанет не вскрикнула, да и потом ничего не понял.

– А вы слышали выстрел, сэр?

– Да, а сразу после него – крик Джанет.

– Вы не поняли, откуда стреляли?

Джоунс с сомнением покачал головой:

– Боюсь, что нет. Когда выстрела не ждешь, трудно определить, откуда стреляют. Мне, правда, показалось, что вон оттуда.

Он неопределенно махнул рукой в сторону кустов на дальнем берегу речушки. Инспектор посмотрел туда и спросил, как стоял Уолли, когда раздался выстрел. Мистер Джоунс тут же заявил, что ничего не видел, тогда как Джанет, отняв платок от покрасневших глаз, сказала, что видела все как на ладони. По ее словам, Уолли как раз ступил на мостик и сделал шаг в сторону Дауэр-Хауса, когда грянул роковой выстрел.

– В таком случае, – веско произнес инспектор, – выстрел не мог прозвучать с той стороны, куда вы указывали, сэр. В противном случае пуля угодила бы джентльмену не в грудь, а в спину. – Он перевел взгляд на Джанет: – Послушайте, мисс, коль скоро вы видели все собственными глазами, расскажите мне подробно, как это случилось.

– Ой, да я вовсе ничего не видела! – испуганно воскликнула Джанет. – В том смысле, что ничего особенного. Я увидела, как бедненький мистер Картер ступил на мостик, и сказала: «Вот мистер Картер идет» или что-то в этом роде, а потом добавила: «Пойду чай приготовлю». Я ведь ожидала мистера Картера и поставила чайник заранее. – Она вдруг всплеснула руками: – Ой, я ведь его так на плите и оставила! Господи, сгорел уже, должно быть! Как же я могла забыть про него?

– Да пес с ним, с твоим чайником! – нетерпеливо оборвал ее Уайт. – Отвечай на вопрос инспектора!

– Но ведь чайник совсем новый! – жалобно проныла Джанет таким тоном, что Хью поневоле припомнил Болванщика [3]3
   Персонаж из книги Л. Кэрролла «Приключения Алисы в Стране Чудес».


[Закрыть], который говорил, что не стоило смазывать часы сливочным маслом.

– Очень сочувствую, мисс, хотя при данных обстоятельствах это совсем немудрено, – ответил инспектор. – И что вы делали после того, как сказали, что пойдете готовить чай?

– Ой, я не помню! Кажется, встала со стула и просто постояла немного. Потом папа сказал что-то про сигареты. Или это было раньше?

– А, так мистер Уайт тоже там присутствовал?

– Да, он сидел за столом и беседовал с мистером Джоунсом. Потом сказал, что я не принесла сигареты…

– Прошу прощения, мисс, – несколько нетерпеливо перебил ее инспектор. – Я не совсем понял, при чем тут сигареты. Дело в том, что я бы предпочел, чтобы вы рассказывали мне только о том, что напрямую связано со случившимся. Разумеется, если, на ваш взгляд, сигареты имеют отношение к делу, то – пожалуйста.

– Нет-нет, – поспешно затараторила Джанет, – сигареты тут вовсе ни при чем. Просто папа вспылил из-за того, что я забыла принести шкатулку, а потом, когда я уже хотела за ними сходить, сказал, что принесет их сам. Он подошел к окну своего кабинета и потянулся через подоконник за сигаретами, а мистер Джоунс тем временем что-то у меня спросил. Не помню, что именно… Вот, значит, я стояла и думала о том, что забыла смазать петли калитки… я имею в виду калитку миссис Картер, потому что…

– Господи, Джанет, перестань же наконец отвлекаться! – воскликнул Уайт. – Говори по делу!

Джанет потупилась.

– Да, папочка, – покорно ответила она. – Просто я так расстроена, что мысли путаются.

– Ничего страшного, мисс, – заверил инспектор. – Итак, вы стояли и о чем-то думали. А где в это время находился мистер Картер?

– О, он уже был на мостике. Я это отчетливо помню, потому что он не закрыл за собой калитку. Он вечно забывал… И вдруг я услышала выстрел и увидела, как Уолли… как бедный мистер Картер упал. Это было ужасно!

– Вы никого не видели? – спросил инспектор. – Не заметили какого-нибудь шевеления в кустах?

– Нет, – замотала головой Джанет. – Я абсолютно ничего не видела. Собственно говоря, я даже не поняла, что случилось!

– Все ясно, мисс. И вы также не обратили внимания, откуда стреляли?

– Нет, я была слишком потрясена тем, что увидела. Однако сейчас мне почему-то кажется, что стреляли оттуда. – Джанет указала на кусты, протянувшиеся от ручья вверх до самого Дауэр-Хауса.

Похоже, инспектора ее заявление не слишком впечатлило. Уайт бросил презрительный взгляд на дочь:

– Тебя спросили о том, что ты видела, а не о том, что тебе кажется. Простите, инспектор, моя дочь и впрямь не в себе. Хотя сдается мне, что она может быть права. Мне тоже показалось, что стреляли с той стороны.

Инспектор задумчиво посмотрел на него и спросил:

– А где в это время стояли вы, сэр?

– Возле окна своего кабинета. Отсюда не видно – его скрывают заросли азалий. Я вам могу показать.

Инспектор подозрительно покосился на темнеющую массу рододендронов.

– А вот эти кусты тянутся до самой дороги? – спросил он.

– Да, они растут на обоих берегах ручья. Со стороны Пейлингса их, разумеется, больше. А сама дорога пересекает ручей по мосту неподалеку отсюда и идет мимо поместья миссис Картер. Мы находимся от нее ярдах в пятидесяти.

Инспектор кивнул.

– Мы этим займемся, сэр. Теперь скажите мне, что вы делали, когда мисс Уайт вскрикнула?

Уайт криво улыбнулся:

– Я спросил, какого черта она разоралась. Она промямлила что-то насчет Картера, и я, ясное дело, кинулся посмотреть. Они с мистером Джоунсом раззявились… вылупились на что-то. Я велел им взять себя в руки и идти за мной, а сам поспешил к мостику.

– Одну минуточку, сэр. Мистер Картер лежал в той же позе, что и сейчас?