Текст книги "Порочный принц, или Брат короля (ЛП)"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Как пишет септон Юстас, решения сии никого не обрадовали. Грибок же возражает: по крайней мере одного человека королевские указы привели в восторг, ведь Драконий Камень и Дрифтмарк лежат совсем недалеко друг от друга, и приближенность сия предоставляла Деймону Таргариену обширную возможность утешать свою племянницу, принцессу Рейниру, без ведома короля.

Хотя Визерису I оставалось править еще девять лет, но кровавые семена Танца Драконов были уже посажены – и 120 год от З.Э. стал годом, когда они начали прорастать.

Пришел черед погибнуть старшим Стронгам. Лионель Стронг, лорд Харренхолла и королевский десница, сопровождал своего сына и наследника сира Харвина на обратном пути в огромный полуразрушенный замок на берегу озера. Вскоре после их прибытия в башне, где они почивали, вспыхнул пожар, и оба, отец и сын, погибли вместе с тремя вассалами и дюжиной слуг. Причину пожара так и не установили. Одни сводили все к простой случайности, другие бормотали, что твердыня Харрена Черного проклята и несет погибель каждому, кто ею владеет. Многие имели подозрение, что поджог устроили намеренно. Грибок намекает, что за ним стоял Морской Змей, и сие стало его отмщением тому, кто наставил рога его сыну. Септон Юстас подозревает принца Деймона, устранявшего соперника в борьбе за благорасположение принцессы Рейниры (что более правдоподобно). Высказывали также мнение, что виновником мог быть Ларис Косолапый: после смерти отца и старшего брата Ларис Стронг сделался лордом Харренхолла.

Наиболее же будоражащее предположение допустил не кто иной, как великий мейстер Меллос: он размышляет о том, что сие приказание мог отдать сам король. Если Визерис счел слухи об отцовстве детей Рейниры правдой, возможно, он пожелал избавиться от человека, обесчестившего его дочь, дабы тот не разоблачил незаконность происхождения ее сыновей. Если так, то смерть Лионеля Стронга стала несчастливой случайностью, ибо решение его светлости проводить сына обратно в Харренхолл оказалось непредугаданным.

Лорд Стронг был десницей короля, и Визерис полагался на его силу и мудрость. Его милость дожил до сорока трех лет и изрядно раздобрел. Он не обладал уже той силой, что свойственна человеку молодому, и страдал подагрой и болями в суставах и в спине, а также стеснением в груди, что подступало и отступало, оставляя его нередко с багровым лицом и одышкой. Правление королевством было делом нелегким; король нуждался в сильном, толковом деснице, способном взвалить на свои плечи часть его бремени. Недолгое время он помышлял послать за принцессой Рейнирой. Кто возможет лучше других править с ним вместе, если не дочь, которую он видел своей преемницей на Железном троне? Но сие означало бы возвращение принцессы и ее сыновей в Королевскую Гавань, где нового столкновения с королевой и ее собственными детьми было не избежать. Подумывал Визерис и о своем брате, пока не вспомнил о прошлых пребываниях принца Деймона в Малом совете. Великий мейстер Меллос советовал привлечь кого-нибудь помоложе и называл некоторые имена, однако его милость избрал  привычное, призвав ко двору сира Отто Хайтауэра, отца королевы, прежде уже исполнявшего сию службу и при Визерисе, и при Старом Короле.

Но едва сир Отто прибыл в Красный замок, дабы принять обязанность десницы, как до двора дошла весть, что принцесса Рейнира повторно вышла замуж, взяв в супруги своего дядю, Деймона Таргариена. Принцессе было двадцать три, принцу Деймону – тридцать девять.

Известие сие возмутило всех: короля, двор, простонародье. Не прошло и года после кончины жены Деймона и мужа Рейниры, в гневе заявил его милость; столь поспешная свадьба оскорбляла их память. Бракосочетание совершили на Драконьем Камне, внезапно и тайно. Септон Юстас утверждает: Рейнира сознавала, что отец никогда не одобрит сей брак, и торопилась выйти замуж, дабы он не возмог тому воспрепятствовать. Грибок предлагает иное объяснение: принцесса снова была в тягости и не желала рожать бастарда.

Таким образом, тот страшный 120 год от З.Э. завершился так же, как и начался – родовыми муками. Для принцессы Рейниры вынашивание ребенка имело более счастливый исход, нежели для леди Лейны. В конце года она дала жизнь сыну – маленькому, но крепенькому белолицему младенцу-принцу с лиловыми глазами и светлыми серебристыми волосами. Рейнира нарекла его Эйгоном. У Деймона наконец-то появился сын, кровь от его крови... и, в отличие от троих своих единокровных братьев, сей новоявленный принц был несомненным Таргариеном.

В Королевской Гавани королева Алисента впала в великий гнев, узнав, что дитя назвали Эйгоном. Она сочла сие непочтительностью к своему сыну Эйгону... наверняка так оно и было. (Далее мы будем именовать сына королевы Алисенты Эйгоном Старшим, а сына принцессы Рейниры – Эйгоном Младшим.)

По справедливости 122 году от З.Э. долженствовало стать радостным для дома Таргариенов. Принцесса Рейнира вновь оказалась на родильном ложе и подарила своему дяде Деймону второго сына, получившего имя Визерис в честь деда. Ребенок, пусть и меньшей величины, и не столь крепкий, как его брат Эйгон и единокровные братья Веларионы, оказался наиболее даровитым из всех... хотя неким зловещим образом драконье яйцо, что положили ему в колыбель, так и не проклюнулось. Зеленые приняли сие за дурное предзнаменование и не стеснялись рассуждать о том вслух.

Позднее в  том же году в Королевской Гавани снова играли свадьбу. Следуя древней традиции дома Таргариенов, король Визерис женил своего сына Эйгона Старшего на своей дочери Хелейне. Жених, юнец пятнадцати лет от роду, ленивый и довольно угрюмый, как сообщает нам септон Юстас, имел, однако же, более чем здоровые желания, будучи ненасытен за трапезой и склонен наливаться элем и крепким вином, а также щипать и тискать любую служанку, оказавшуюся поблизости. Невесте, его сестре, минуло всего тринадцать. Полненькая и не столь заметная, как большинство Таргариенов, Хелейна была милой веселой девушкой, и все сходились во мнении, что она станет прекрасной матерью.

И она ею стала, причем вскорости. Всего лишь год спустя, в 123 году от З.Э., четырнадцатилетняя принцесса произвела на свет двойню: мальчика, которого она нарекла Джейхейрисом, и девочку, названную Джейхейрой. Теперь у принца Эйгона есть собственные наследники, радостно восклицали при дворе зеленые. В колыбель каждому ребенку положили по драконьему яйцу, и вскоре вылупились двое детенышей. Но с сими новорожденными близнецами не все оказалось ладно. Джейхейра была совсем крохотной и плохо росла. Она не плакала, не улыбалась, не делала ничего, что свойственно младенцам. Брат ее, хотя и более крупный и крепкий, тоже не отличался совершенством, которого ожидали от принца-Таргариена, ибо мог похвастаться тем, что имел по шесть пальцев на левой руке и на обеих ногах.

Ни жена, ни дети не возмогли обуздать плотских желаний принца Эйгона Старшего, который в том же году, когда родились его законнорожденные близнецы, стал отцом двум бастардам: сыну (от девицы, чью невинность купил на Шелковой улице) и дочери (от одной из материнских служанок). А в 127 году от З.Э. принцесса Хелейна принесла ему второго сына, которого наделили драконьим яйцом и именем Мейлор.

Подрастали и другие сыновья королевы Алисенты. Принц Эймонд, несмотря на потерю глаза, под опекой сира Кристона Коля сделался искусным и грозным бойцом на мечах, но остался диким и своенравным мальчишкой, вспыльчивым и злопамятным. Из сыновей королевы наиболее любим всеми был его младший брат, принц Дейрон, столь же смышленый, сколь и учтивый, и наиболее пригожий к тому же. В 126 году от З.Э., когда Дейрону сравнялось двенадцать, его отправили в Старомест, служить виночерпием и оруженосцем лорду Хайтауэру.

В том же году по ту сторону Черноводного залива Морского Змея внезапно сразила лихорадка. Пока лорд Корлис, окруженный мейстерами, возлежал в своей постели, встал вопрос, кто станет новым Лордом Приливов и Владетелем Дрифтмарка, если болезнь его одолеет. Законнорожденные дети его умерли, и по закону землям и титулам долженствовало отойти его внуку Джекейрису... но, поскольку полагали, что Джейс вслед за матерью взойдет на Железный трон, принцесса Рейнира убеждала свекра взамен назвать преемником своего второго сына – Люцериса. У лорда Корлиса также имелось полдюжины племянников, и старший из них, сир Веймонд Веларион, возражал, что наследству по справедливости должно ото йти ему... на том основании, что сыновья Рейниры – бастарды от Харвина Стронга. Принцесса не стала медлить с ответом на сие обвинение. Она отрядила принца Деймона, дабы захватить сира Веймонда, ему сняли голову с плеч, а тело скормили дракону принцессы.

Однако даже тем дело не кончилось. Младшие братья сира Веймонда с его женой и сыновьями бежали в Королевскую Гавань, дабы молить о правосудии и изложить перед королем и королевой свои притязания. Король Визерис сделался весьма тучен и красен лицом, и у него едва хватало сил взойти по ступеням к Железному трону. Его милость выслушал Веларионов в каменном молчании, а после повелел вырвать каждому язык.

– Вас предостерегали, – возгласил он, когда их волокли прочь. – Я не стану более слушать сию ложь.

Но, спускаясь, его милость оступился и, отклонившись, дабы удержать равновесие, распорол левую руку до кости зазубренным клинком, торчавшим из трона. Хотя великий мейстер Меллос промыл рану горячим вином и перевязал руку полосками льняной ткани, пропитанными целебными мазями, у короля вскоре началась лихорадка, и многие боялись, что он может умереть. Лишь прибытие с Драконьего Камня принцессы Рейниры изменило ход событий, ибо с ней приехал ее собственный целитель, мейстер Герардис, который без промедления удалил его милости два пальца на руке, дабы спасти ему жизнь.

Хотя сие тяжкое испытание премного изнурило короля Визериса, вскоре он возобновил правление. Дабы отпраздновать его выздоровление, в первый день 127 года от З.Э. устроили пир. И принцессе, и королеве повелели присутствовать вместе со всеми их детьми. В знак дружелюбия каждая из двух женщин облачилась в цвета другой, и прозвучало множество признаний в любви, к великому удовольствию короля. Принц Деймон поднял кубок за сира Отто Хайтауэра, возблагодарив его за верную службу на посту десницы, а сир Отто в свой черед восхвалил мужество принца, в то время как дети Алисенты и Рейниры приветствовали друг друга поцелуем и вместе преломили хлеб за трапезой. Примерно так написано в придворных хрониках.

Однако поздно вечером, после того, как король Визерис удалился (ибо его милость по-прежнему легко утомлялся), по словам Грибка, принц Эймонд Одноглазый встал, дабы провозгласить здравицу за своих родичей-Веларионов, притворно восхищаясь их каштановыми волосами, карими глазами... и силой.

– Я никогда не встречал никого, столь же сильного, как мои милые родичи, – закончил он. –  Так выпьем же до дна за сих троих отпрысков сильного дома[1]1
  Здесь Эймонд фактически называет своих кузенов сыновьями Стронга, strong – с англ. значит «сильный».


[Закрыть].

Еще позднее, как отмечает шут, Эйгон Старший оскорбился, когда Джекейрис пригласил его жену Хелейну на танец. Двое принцев обменялись резкими словами, а могло бы дойти и драки, если бы не вмешательство Королевской гвардии. Известили ли о сих происшествиях короля Визериса, нам неведомо, но следующим утром принцесса Рейнира и ее сыновья вернулись в свой замок на Драконьем Камне.

Лишившись пальцев, Визерис I более никогда не садился на Железный трон. С той поры он избегал Тронного зала, предпочитая вершить суд в своей рабочей комнате, а позднее – в опочивальне, в окружении мейстеров, септонов и верного Грибка, единственного, кто все еще мог рассмешить его (как уверяет Грибок). Былая сила отчасти вернулась к его милости, когда великий мейстер Меллос скончался и его место занял великий мейстер Герардис,  чьи зелья и настойки принесли более пользы, нежели предпочитавшееся Меллосом лечение пиявками. Но улучшение оказалось недолгим; подагра, боль в груди и одышка по-прежнему причиняли королю страдания. По мере того, как здоровье его истощалось, Визерис препоручал все большую долю правления державой своему деснице и Малому совету.

Семь Королевств встречали 129 год после Завоевания Эйгона кострами, пирами и кутежами, а король Визерис I Таргариен становился все слабее. Боль в его груди сделалась столь мучительной, что он уже не возмогал всходить по ступеням, и его приходилось носить по Красному замку в кресле. К началу второй луны года его милость потерял всякий аппетит и правил страной из постели... когда у него вообще хватало сил править. А тем временем на Драконьем Камне принцесса Рейнира вновь ожидала дитя. Она тоже слегла в постель, а рядом с ней неотлучно находился ее муж, порочный принц.

На третий день третьей луны 129 года от З.Э. принцесса Хелейна привела троих своих детей навестить короля в его покоях. Близнецам Джейхейрису и Джейхейре было по шесть лет, их брату Мейлору всего два. Его милость дал малышу поиграть жемчужным кольцом со своего пальца и поведал близнецам историю о том, как их прапрадед и тезка Старый Король Джейхейрис полетел на драконе к северу от Стены, дабы сокрушить великое воинство одичалых, великанов и оборотней. Дети внимали ему прилежно. После сего король отослал их прочь, сославшись на усталость. Затем Визерис из дома Таргариенов, первый сего имени, король андалов, ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и Защитник Державы, закрыл глаза и отошел ко сну.

Он более не проснулся. Его милости было от роду пятьдесят два года; он властвовал над большей частью Вестероса двадцать шесть лет.

Повесть об отважных подвигах, черных злодеяниях и героической гибели Деймона Таргариена в последовавшем затем кровавом смертоубийстве всем хорошо известна, а потому на сем мы и завершим наш рассказ.

После того разразилась буря, и драконы танцевали… и погибали[2]2
  Хронологически следующая повесть под названием «Принцесса и королева, или Черные и зеленые», включенная в антологию «Опасные женщины», и посвящена этим событиям.


[Закрыть].