Текст книги "Ледяной дракон"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Джордж Мартин
Ледяной дракон

Больше всего Адара любила зиму, потому что, как только мир погружался в холод, появлялся ледяной дракон.

Ледяной дракон приходит из-за того, что становится холодно, или, наоборот, он несет с собой холод? Обычно подобные вещи часто тревожили ее брата Джиффа, который был на два года старше Адары и отличался ненасытным любопытством, но ее не слишком интересовали. До тех пор пока холод, снег и ледяной дракон появлялись вовремя, она была счастлива. Девочка всегда знала, когда их ждать, благодаря своему дню рождения, – она появилась на свет во время ужасающих холодов. Даже старая Лаура, которая жила на соседней ферме и помнила вещи, случившиеся до того, как родились все остальные, утверждала, что ничего подобного прежде не было. Люди до сих пор вспоминают о тех морозах. И Адара часто слышала разговоры о них.

Впрочем, говорили и о других вещах. Рассказывали, что именно жестокий холод убил ее мать, он прокрался мимо огромного костра, разведенного отцом Адары, и проник под многочисленные одеяла, которыми укрыли роженицу. И еще нередко повторяли, что холод добрался до девочки еще во чреве матери: когда она появилась на свет, ее кожа была бледно-голубой и ледяной. Так зима оставила на ней знак, сделала своей.

Адара всегда держалась особняком. Это была серьезная маленькая девочка, которая редко играла с другими детьми. Люди восхищались ее диковинной красотой: бледная кожа, светлые волосы и большие ясные голубые глаза. Она улыбалась, но это случалось редко. И никто не видел, чтобы Адара плакала. Однажды, когда ей исполнилось пять лет, она наступила на гвоздь, торчавший из доски, припорошенной снегом. Гвоздь проткнул стопу, но девочка не только не заплакала, но даже не вскрикнула. Она высвободила ногу, вернулась домой, оставляя на снегу кровавый след, и спокойно сказала:

– Отец, я поранилась.

Плохое настроение, капризы и слезы, без которых не обходятся обычные дети, были Адаре незнакомы.

Члены ее семьи понимали, что Адара не такая, как все. Ее отец был огромным, угрюмым, похожим на медведя. Он не слишком интересовался другими людьми, но на его лице расцветала улыбка, когда Джифф надоедал ему своими вопросами или когда к нему обращалась Тери, старшая сестра Адары, обладательница золотых волос и веснушек, отчаянно флиртовавшая со всеми соседскими парнями. Он часто ласково обнимал девушку и смеялся ее шуткам. Адару тоже не миновали его объятия, когда отец напивался, что случалось нередко – особенно долгими зимними вечерами. Но в такие моменты он не улыбался, а лишь крепко прижимал маленькое тело дочери к себе, в его груди что-то хрипело и клокотало, и крупные слезы бежали по красным щекам. Однако летом отец никогда не обнимал Адару, так как был слишком занят.

Впрочем, летом все были заняты – все, кроме Адары. Джифф работал с отцом в полях, задавая свои бесконечные вопросы обо всем на свете и узнавая то, что необходимо знать фермеру. А если не работал, убегал с друзьями к реке, где всегда находил приключения на свою голову. Тери занималась хозяйством, готовила еду и немножко подрабатывала в гостинице, стоявшей на перекрестке дорог. Дочь хозяина гостиницы была ее подругой, а младший сын – даже больше чем другом, и Тери всегда возвращалась домой веселой и oxoтно делилась новостями и слухами, которые приносили путешественники, солдаты и королевские гонцы. Тери и Джифф очень любили лето, и оба были слишком заняты, чтобы уделять время Адаре.

Но больше всех был занят их отец, он трудился от восхода до заката. Летом его фигура становилась почти стройной, а мускулы особенно сильными и твердыми. Когда он, улыбающийся, возвращался домой с полей, от него пахло потом. После ужина отец сидел с Джиффом и рассказывал ему истории, отвечал на вопросы, учил Тери готовить какое-нибудь новое блюдо или отправлялся в гостиницу. Он был истинно летним человеком.

И он никогда не пил летом, позволяя себе лишь стаканчик вина при встрече с братом.

Имелась еще одна причина, по которой Тери и Джифф любили лето, когда мир становился зеленым, жарким и таким живым, – дядя Хал, младший брат отца, только летом приезжал к ним в гости. Хал служил у короля наездником драконов. Это был высокий стройный мужчина, лицом похожий на дворянина. Драконы не переносили холода, поэтому зимой Хал и его эскадрилья улетали на юг. Но каждое лето он возвращался, в великолепной королевской форме, зеленой с золотым, его ждали поля сражений на севере и западе. Война никогда не прекращалась, сколько помнила себя Адара.

Всякий раз Хал привозил игрушки, хрустальные и золотые украшения, сласти и обязательно бутылку дорогого вина, которое они распивали с братом. Он улыбался Тери и заставлял ее краснеть, отпуская изысканные комплименты, а Джиффа развлекал рассказами о войне, замках и драконах. Дядя всячески старался заставить Адару улыбнуться, но ему редко сопутствовал успех. Несмотря на легкий характер, Адара не слишком любила Хала – его появление означало, что до зимы еще далеко. К тому же в один из визитов она случайно подслушала разговор братьев за бутылкой вина.

– Какое серьезное маленькое существо, – заметил Хал. – Будь с ней добрей, Джон. Ты не можешь винить ребенка за то, что произошло.

– В самом деле? – Голос отца изменился – наверное, от выпитого вина. – Пожалуй, ты прав. Но это так трудно. Она очень похожа на Бэт, но в ней нет тепла матери. Всякий раз, когда я прикасаюсь к ней, от нее веет холодом, и я вспоминаю, что из-за нее умерла моя любимая жена.

– Ты не любишь ее так, как других детей.

Какой странный смех у ее отца!

– Ты полагаешь? О, Хал, я люблю ее больше всех, мое зимнее дитя. Но она никогда не отвечает на мою любовь. В ее душе нет места для меня или тебя, любого из нас. Она ужасно холодная маленькая девочка. – И он разрыдался, хотя было лето и рядом с ним сидел Хал.

Лежавшая в постели Адара слушала их разговор, думая о том, что хочет, чтобы Хал поскорей улетел. Она не до конца поняла, о чем шла беседа, но запомнила разговор от слова до слова.

Дядя покинул их через несколько дней, Тери и Джифф возбужденно махали ему вслед, когда гордая эскадрилья из тридцати драконов выстроилась эффектным клином в летнем небе. Адара смотрела ввысь, опустив обе руки вдоль тела.

Хал каждое лето навещал семью брата, но так и не дождался улыбки племянницы, что бы он ей ни привозил, потому что девочка улыбалась только зимой.

Адара с нетерпением ждала наступления своего дня рождения, а вместе с ним и холодов. Когда она играла с другими детьми в снегу, холод никогда не доставлял ей неудобств, как Джиффу, Тери и их друзьям. Когда ребятишки прятались по домам или забегали к старой Лауре поесть горячего овощного супа, который она варила специально для них, Адара отправлялась в свое тайное укрытие в дальнем углу поля – каждую зиму она находила новое место, – где строила высокий белый замок, укладывая снег голыми руками. Постепенно вырастали башни, зубчатые стены – все как в рассказах дяди. Она отрывала сосульки с нижних веток деревьев, чтобы сделать из них шпили и зубцы, украшая ими замок. Часто посреди зимы случалась короткая оттепель, и за одну ночь ее замок покрывался льдом, а стены становились такими же твердыми и неприступными, как у настоящих замков.

Всю зиму Адара трудилась над возведением замка, о котором никто не знал. Но потом приходила весна, стены и бастионы таяли, замок исчезал, и девочка начинала считать дни до наступления следующего дня рождения.

Кроме замка зимой у Адары имелись и другие увлечения. Каждый год, как только начинались первые заморозки, на полях появлялось множество крошечных голубых существ, которые стремительно перемещались по первому легкому снегу, почти не оставляя на нем следов, – это выползали из своих нор ледяные ящерицы. Дети охотно играли с ними, но из-за неловкости или жестокости часто разрывали хрупких животных на части, ломая их между пальцами, как сосульки. Даже Джиффа, всегда с любовью относившегося ко всем живым существам, иногда разбирало любопытство, и он слишком долго держал ящерицу в руках, изучая ее, и в тепле его рук ящерица начинала таять, а потом умирала. Руки Адары были прохладными и нежными, и она могла держать ящериц сколько угодно, не причиняя им вреда, из-за чего ее брат обижался и засыпал ее сердитыми вопросами. Иногда Адара лежала в холодном влажном снегу, позволяя ящерицам ползать по ней: когда пугливые существа пробегали по ее лицу, мягкие прикосновения их ножек доставляли ей удовольствие. Иногда девочка носила ледяных ящериц в волосах как украшение; она также не забывала угощать их остатками еды.

Адаpa радовалась, что каждую зиму в ее замке поселялись маленькие, покрытые пушистым мехом зверьки, приходившие из леса, зимние птицы с бледными перьями. Правда, ледяныe ящерицы нравились ей больше.

Но любила она только ледяного дракона.

Девочка не помнила, когда увидела его в первый раз. Ей казалось, что он всегда был частью ее жизни – видение, возникающее в самый разгар зимы, стремительно несущееся по холодному небу на прозрачных голубых крыльях. Ледяные драконы появлялись очень редко, и всякий раз дети с удивлением показывали на них, а старики лишь что-то бормотали себе под нос и качали головами. Это означало, что зима будет очень суровой и не скоро уступит место весне.

Люди говорили, что в ту ночь, когда родилась Адара, ледяной дракон впервые появился на ночном небе, закрывая собой луну, и с тех пор прилетал каждую зиму, принося с собой продолжительные холода. Поэтому люди зажигали костры и молились, чтобы удержать ледяного дракона подальше от их мест, а сердце Адары наполнялось страхом. Но молитвы не приносили результата. Каждый год дракон возвращался. Адара знала, что он прилетает ради нее.

Ледяной дракон был большим, в полтора раза крупнее чешуйчатых зеленых боевых драконов, на которых летали Хал и его товарищи, но эти чешуйчатые рептилии по сравнению с ледяным драконом выглядели маленькими уродцами.

Ледяной дракон слепил глаза кристальной белизной, его огромные могучие крылья переливались нежными оттенками голубого. Адара видела сквозь них тучи, а иногда – луну и звезды. Тело покрывал иней, так что стоило ему пошевелиться, как кожа начинала трескаться, точно корочка наста на снегу под башмаками человека, и во все стороны летела изморозь. Глаза чистотой и глубиной напоминали небо, а зубы – тройной ряд сосулек, зазубренные копья разной длины, белые на фоне глубокой голубой пасти.

Когда ледяной дракон взмахивал крыльями, дули холодные ветры и кружился в завихрениях снег, а мир сжимался и дрожал. Из-за неожиданного порыва ветра распахивалась дверь, и люди торопились ее скорее закрыть со словами:

– Ледяной дракон где-то рядом.

А когда ледяной дракон открывал свою огромную пасть и выдыхал, то наружу вырывался вовсе не огонь, смешанный с обжигающим ароматом серы. От его дыхания формировался лед, тепло бежало прочь. Огонь поникал и гас, не в силах бороться с морозом. Деревья промерзали насквозь, до своих тихих дремлющих душ, их ветки становились хрупкими и трескались под собственным весом. Ледяной дракон выдыхал в мир смерть, спокойствие и холод.

Но Адара не боялась дракона, она видела его в небе тысячу раз. А когда ей исполнилось четыре года, она встретилась с ним на земле.

Адара строила снежный замок, и дракон приземлила неподалеку, посреди занесенного снегом поля. Ледяные ящерки дружно бросились врассыпную. Адара осталась спокойно стоять. В течение долгих десяти вздохов ледяной дракон смотрел на нее, а потом вновь взмыл в воздух. Ветер обрушился на нее, пронизывая насквозь, когда могучие крылья рассекали воздух над ее головой, но девочка ощутила лишь странное волнение.

Той же зимой дракон вернулся, и Адара впервые его коснулась. Девочка немного боялась, что дракон растает под ее прикосновением, но этого не произошло: еще бы, она же особенный, зимний ребенок. Адара погладила его, а потом поцеловала в крыло. Губы обожгло.

Зима пятого дня рождения стала годом, когда она впервые полетела на драконе.

Он вновь нашел Адару, когда она строила снежный замок, в другом тайном месте, как всегда одна. Девочка следила за его полетом, а как только дракон приземлился, подбежала и прижалась к нему. Они долго стояли рядом, а потом Адара протянула руку и дернула его крыло. Дракон тут же опустил крыло на снег, девочка забралась ему на спину и обвила руками холодную белую шею.

Ледяной дракон взвился в небо.

У нее не было упряжи или хлыста, которым пользовались некие наездники. Иногда взмахи крыльев грозили сбросить ее на землю, а холод чешуи проникал сквозь одежду, и тело девочки немело. Но Адара не боялась.

Они пролетели над отцовской фермой, и девочка увидела внизу Джиффа, который показался ей совсем маленьким. И она рассмеялась ледяным звенящим смехом, свежим и бодрящим, как зимний воздух.

Под ними промелькнула гостиница, где собралась толпа людей, чтобы поглазеть на дракона, позади остался лес, молчаливый, белый с зеленым. Они поднялись так высоко, что Адара уже не видела земли, и ей показалось, что далеко впереди мчался другой ледяной дракон, но он был значительно меньше ее скакуна.

Полет продолжался весь день, наконец дракон описал огромный круг и по спирали начал спускаться вниз, паря на своих застывших блистающих крыльях. Он оставил ее на том самом поле, где она строила замок, сразу после наступления сумерек.

Здесь и нашел Адару отец, который разрыдался, увидев ее, и крепко прижал к груди. Адара не поняла, почему он плакал и почему высек хворостиной, когда они вернулись домой. Но после того как она и Джифф улеглись спать, брат тихо подошел к ней.

– Ты все пропустила, – прошептал он. – Прилетал ледяной дракон и всех ужасно напугал. Отец боялся, что дракон тебя сожрал.

Адара улыбнулась, но ничего не ответила.

С тех пор каждую зиму она летала на драконе, полеты становились более длительными и частыми.

Ей уже исполнилось шесть; люди только и говорили о ледяном драконе и решили отправить послание королю. Ведь зимы становились все более долгими и холодными, с каждым годом весна приходила все позднее, а те участки земли, где отдыхал ледяной дракон, теперь не оттаивали даже летом.

Ответа от короля не последовало.

– Ледяные драконы – плохие твари, – сказал Хал, когда летом прибыл на ферму. – Они не похожи на обычных, вы же знаете. Их невозможно приручить и выдрессировать. Я слышал легенды о людях, которых находили замерзшими с поводьями и хлыстом в руках. Говорят, тот, кто рискнет коснуться ледяного дракона, теряет пальцы и даже руку. Отмораживает. Да, паршивое дело.

– Но почему король ничего не предпринимает? – спросил отец. – Мы же отправили ему послание. Если в ближайшие год или два дракона не удастся убить или отогнать, зима никогда не закончится.

Хал мрачно улыбнулся.

– У короля хватает других забот. Ты же знаешь, война идет не слишком успешно. Каждое лето враг наступает, у них в два раза больше боевых драконов, чем у нас. Вот что я тебе скажу, Джон, там – настоящий ад. Король не может выделить людей гоняться за ледяным драконом. – Он рассмеялся. – К тому же я никогда не слышал, чтобы кому-то удалось убить ледяного дракона. Быть может, следует уступить врагу эту провинцию. Тогда ледяной дракон будет принадлежать ему.

Нет, этому не бывать, подумала Адара, которая внимательно слушала Хала. Кто бы ни правил провинцией, дракон будет принадлежать ей!

Хал улетел, а лето вскоре подошло к концу. Адара вновь принялась считать дни до своего дня рождения. Дядя пролетел мимо в начале осени – вместе со своим уродливым драконом он отправился на юг. Только теперь его эскадрилья стала заметно меньше, а визит получился совсем коротким. Ко всему прочему, Хал и отец поругались.

– …Они не станут воевать зимой, – говорил Хал. – Это слишком опасно, они не будут наступать, лишившись поддержки с воздуха. Но когда придет весна, мы не сможем их остановить. Король даже не будет пытаться. Продавайте ферму прямо сейчас, пока за нее можно получить хорошую цену. Вы сможете купить себе другую, на юге.

– Это моя земля, – возразил отец. – Я здесь родился. И ты тоже – но, по-моему, об этом забыл. Здесь похоронены наши родители. И Бэт. Когда придет мой черед, я хочу лежать рядом с ней.

– Ты уляжешься в землю гораздо раньше своего срока, если не послушаешься меня! – рассердился Хал. – Не будь дураком, Джон. Я понимаю, что значит для тебя эта земля, но она не стоит твоей жизни.

Дядя продолжал приводить самые разные доводы, но отец стоял на своем. Они спорили до наступления рассвета. Хал ушел, хлопнув на прощание дверью.

Адара между тем приняла решение. Для нее не имело значения, как поступит отец, – она в любом случае останется. Если она переедет в другое место, ледяной дракон не сможет ее найти, когда начнется зима.

После ее седьмого дня рождения дракон вновь прилетел к ней. Эта зима оказалась самой холодной из всех. Адара летала так часто и так далеко, что у нее почти не оставалось времени на строительство ледяного замка.

Весной их навестил Хал. В его эскадрилье осталась лишь дюжина драконов, и на сей раз дядя не привез с собой подарков. Они с отцом спорили еще более яростно. Хал бушевал и молил, грозил и уговаривал, но отец оставался непреклонным. Так дядя и уехал ни с чем.

Королевские войска дрогнули, и оборона была прорвана возле города с длинным названием, которого Адара даже не могла произнести.

Первой узнала об этом Тери. Однажды вечером она вернулась домой раскрасневшаяся и возбужденная.

– В гостинице остановился королевский гонец, – сообщила она. – Враг одержал победу в большом сражении, нам нужно подкрепление. Армия отступает.

Отец нахмурился, на лбу у него появились глубокие морщины.

– А он что-нибудь говорил о наших драконах и всадниках?

Хал как-никак оставался его братом.

– Я спрашивала. Гонец сказал, что драконы остались в арьергарде. Они должны задержать врага, сжигая все на его пути, чтобы наша армия имела возможность отступить. Я надеюсь, что с дядей все в порядке!

– Хал им покажет, – заявил Джифф. – Они с Бримстоуном сожгут их всех.

Отец улыбнулся.

– Хал всегда умел позаботиться о себе. В любом случае, мы ничего не можем сделать. Тери, если ты увидишь других гонцов, обязательно спрашивай, как идут дела.

Она кивнула, и было видно, что возбуждение и любопытство пересиливают страх, ведь происходили такие удивительные события!

В последующие недели общее настроение изменилось к худшему, все начали понимать размеры катастрофы. По королевской дороге теперь перемещалось гораздо больше людей. Поначалу это были дисциплинированные колонны под предводительством офицеров в золотых шлемах. Усталые солдаты уныло маршировали мимо крестьянских ферм, их форма была грязной и потрепанной, их мечи и копья потемнели от вражеской крови. А обозы с огромным количеством раненых были еще длиннее колонн марширующих солдат.

Адара стояла в траве на обочине и наблюдала за бредущими людьми. Вот слепой поддерживает товарища без ноги, на телегах везут несчастных, лишившихся обеих ног; тела солдат покрыты запекшейся кровью и грязью. Один из раненых умер, и его оставили прямо на обочине дороги. Адара рассказала отцу, и он вместе с другими крестьянами похоронил умершего.

Но чаще всего Адара видела обгоревших солдат. В каждой проходившей колонне были дюжины таких страдальцев, их кожа почернела, шелушилась и отваливалась, многие потеряли руку или ногу, когда их коснулось раскаленное дыхание дракона.

С каждым днем солдат становилось все больше. И вскоре все узнали, что подкрепления не будет. Офицер одной из последних колонн посоветовал фермерам взять все, что они смогут унести с собой, и идти на юг.

– Они приближаются, – предупредил он.

Кое-кто послушался, и в течение следующей недели дорогу заполнили беженцы из северных городов. Они рассказывали жуткие истории. Часть фермеров ушла вместе с ними.

Но большинство осталось – то были люди, похожие на отца Адары, родная земля проникла в их кровь.

Последний организованный отряд, прошедший по дороге, был кавалерийским. Оборванные и исхудавшие солдаты в обагренных кровью мундирах на тощих лошадях проскакали через деревню ночью. Юный офицер придержал своего скакуна и крикнул:

– Уходите скорее, они сжигают все на своем пути! – и умчался вслед за своими людьми.

Теперь по дороге проходили лишь небольшие группы или одинокие солдаты в зелено-золотом тряпье. Один из них убил фермера, изнасиловал его жену, забрал все деньги и сбежал.

И больше по дороге не прошел никто.

Джифф был ужасно возбужден, он задавал тысячи вопросов про врага и играл в воинов. Отец продолжал трудиться, как и всегда. Война или нет, но кто-то должен вырастить урожай. Однако теперь улыбка гораздо реже появлялась на его лице, и он начал пить. Адара замечала, что во время работы отец часто посматривает на небо.

Девочка в одиночестве бродила по полям, жаркий влажный воздух лета не мешал ей думать о том, где она спрячется, если отец решит бежать на юг.

Последними появились королевские драконы с всадниками, и вместе с ними – Хал. Их осталось всего четверо. Адара увидела первого и тут же побежала с этой вестью к отцу. Дядя выглядел мрачным и исхудавшим, а его дракон казался совсем больным – у него слезились глаза, а одно из крыльев обгорело.

– Когда ты намерен уйти? – спросил он у брата.

– Никогда. Ничего не изменилось.

– Проклятье! Они будут здесь через три дня! А их драконы могут появиться еще раньше.

– Отец, мне страшно, – сказала Тери.

Он внимательно посмотрел на дочь и, нахмурившись, произнес:

– Я остаюсь. Но если сможешь, возьми с собой детей.

Хал задумался, потом покачал головой.

– Я не могу. Я бы с радостью взял их, если бы имел такую возможность. Бримстоун ранен. Он едва выдерживает меня, ему не поднять дополнительный вес.

Тери заплакала.

– Мне очень жаль, милая. – Дядя бессильно сжал кулаки.

– Тери уже почти взрослая, – сказал отец. – Если она весит слишком много, возьми кого-нибудь из младших детей.

Братья переглянулись, и Хал тяжело вздохнул.

– Адара, – наконец промолвил он. – Она маленькая и легкая, совсем ничего не весит. Я возьму Адару. А вы впрягайте в фургон лошадей или идите пешком. Но, проклятье, вам нужно уносить отсюда ноги!

– Посмотрим, – сдержанно отозвался отец. – Ты возьмешь Адару и постараешься ее уберечь.

– Да, – кивнул Хал, а потом повернулся к девочке и улыбнулся. – Пойдем, дорогая. Дядя покатает тебя на Бримстоуне.

Адара очень серьезно посмотрела ему в глаза.

– Нет.

Она повернулась, выскользнула в дверь и побежала.

Конечно, они попытались ее догнать. Отец сразу же отстал, Хал и Джифф продолжали ее преследовать, но Хал слишком ослабел от недоедания. Брат продержался дольше всех, но и он не сумел ее настичь. К тому моменту, когда Адара добежала до пшеничного поля, преследователи потеряли ее из виду. Девочка спряталась, а когда они прошли мимо, бросилась в лес.

Спустились сумерки, отец и дядя взяли фонари и факелы и продолжали поиски. Адара забралась на дуб и устроилась на одной из веток, она только улыбалась, глядя, как перемещаются под ней мерцающие факелы. Наконец девочка заснула, и ей снилось приближение зимы. Интересно, как она доживет до дня рождения? До него осталось еще так много времени.

На рассвете Адара проснулась; ее разбудил солнечный свет и доносящийся с неба шум. Она взобралась повыше и выглянула сквозь листву.

В небе появились драконы.

Никогда прежде в небе не появлялись такие существа. Их покрытая сажей чешуя была темной, а вовсе не зеленой, как у дракона Хала. Один был цвета ржавчины, другой – запекшейся крови, третий – черным, как ночь. И глаза у всех драконов горели, словно тлеющие угольки, из ноздрей сочился пар, длинные хвосты извивались, кожистые крылья рассекали воздух. Дракон цвета ржавчины открыл пасть и взревел, и лес покачнулся, даже ветка, на которой сидела Адара, мелко задрожала. Черный взревел в ответ, из его разверстой пасти вырвалось оранжево-синее пламя, коснувшееся крон деревьев. Листья моментально сморщились и почернели, в небо начал подниматься дым. Дракон цвета запекшейся крови пролетел над головой Адары, приоткрыв пасть, и ее обожгло сухим раскаленным ветром. Девочка сжалась от ужаса.

На спинах драконов сидели всадники в черно-оранжевой форме с хлыстами и копьями, их головы скрывали темные шлемы с глухими забралами. Тот, что сидел на драконе цвета ржавчины, указал копьем в сторону деревни. Адара повернула голову.

Навстречу врагу взлетел Хал. Его зеленый дракон показался девочке совсем маленьким по сравнению с этими тварями. Только теперь Адара поняла, как сильно пострадал дракон в предыдущих схватках. Сидевший на его спине Хал был похож на крошечного игрушечного солдатика, вроде тех, что он привозил Джиффу в подарок в прошлом году.

Вражеские драконы разделились и атаковали его с трех сторон. Дядя попытался свернуть, чтобы напасть на черного дракона и оторваться от двух других. Он отчаянно взмахнул хлыстом. Его зеленый дракон открыл пасть и яростно взревел, но пламя, которое исторглось из его глотки, было бледным и слабым, ему не удалось достать врага.

Атакующие драконы по команде одновременно выдохнули огонь. Дракон и всадник запылали одновременно. Потом они рухнули на землю и остались лежать на пшеничном поле ее отца. Воздух наполнился пеплом.

Девочка повернула голову в другую сторону и увидела, что из-за леса и реки поднимается дым. Там находилась ферма, где вместе со своими внуками и их детьми жила старая Лаура.

Девочка отвернулась и увидела, что три темных дракона уже кружили над фермой ее отца. Один за другим они приземлились, всадники соскочили на землю и решительно направились к дому.

Адаре было всего семь лет, и она ужасно испугалась. Тяжелый воздух, наполненный пеплом, невыносимым грузом давил ей на плечи, лишая воли и сил, сгущая страх. И она сделала единственное, что пришло ей в голову, – соскользнула на землю и поспешила прочь. Она мчалась по лесу и полям, как можно дальше от фермы и родных, от отвратительных драконов. Адара бежала к самому холодному месту, которое знала, к глубоким пещерам, находившимся под отвесными берегами реки.

Там, в прохладной темноте, она и спряталась. Адара была зимним ребенком, и холод ее никогда не пугал. И все же она дрожала.

День сменился ночью. Адара пыталась спать, но ее сны были полны горящих драконов.

Она лежала и считала дни, остающиеся до ее дня рождения. Благодаря чудесной прохладе девочке почти удалось представить, что сейчас вовсе не лето, а зима или хотя бы осень. Скоро к ней прилетит ледяной дракон, и она умчится на его спине в страну, где всегда царит зима, а посреди бескрайних снежных полей огромные ледяные замки и храмы вечно вздымают в небо свои стройные шпили, где всегда тихо, холодно и спокойно.

Казалось, и в самом деле пришла зима, в пещере становилось все холоднее. Адара ощутила, как к ней возвращается спокойствие, которое сменилось глубоким сном без кошмарных сновидений.

Когда девочка проснулась, холод усилился, теперь стены пещеры покрывал тонкий слой инея. Она вскочила на ноги и посмотрела в сторону входа в пещеру, откуда проникал слабый свет. Очевидно, наступило раннее утро. Холодный ветер ласкал ее лицо, однако он долетал в пещеру снаружи, где только что царило лето, а вовсе не из прохладных глубин пещеры.

Адара радостно вскрикнула и выбежала наружу. Здесь ее ждал ледяной дракон.

Он дохнул на воду, и река замерзла, во всяком случае какая-то ее часть, и все же лед быстро таял в лучах восходящего летнего солнца. Дракон дохнул на зеленую траву, росшую вдоль берега, и высокие стебли стали белыми и ломкими, а когда ледяной дракон приподнял крылья, стебли качнулись и с треском посыпались на землю, словно срезанные косой великана.

Ледяные глаза дракона встретились с глазами девочки, и она подбежала к нему, взобралась по крылу и обняла руками за шею. Следовало поторопиться, потому что никогда ледяной дракон не выглядел таким маленьким – вот что летнее тепло делает с существом, принадлежавшим зиме!

– Унеси меня прочь, дракон, – прошептала Адара. – Унеси в страну, где всегда зима. Мы никогда не вернемся сюда, никогда! Я построю для тебя самый лучший замок, я буду заботиться о тебе, мы будем летать с тобой каждый день. Только забери меня с собой, дракон, забери меня домой!

Ледяной дракон услышал Адару и прекрасно ее понял, расправил широкие прозрачные крылья и взмыл в воздух, над летними полями пронесся леденящий арктический ветер.

Река и лес стремительно уменьшались. Ледяной дракон повернул на север, Адара успела заметить отцовскую ферму, ставшую совсем крошечной.

А потом девочка услышала звук. Нет, он просто не мог долететь до ее ушей, ведь могучие крылья ледяного дракона с шумом рассекали воздух. И все-таки это был крик. Ее отца.

Горячие слезы хлынули по ее щекам, и там, где они падали на ледяную спину дракона, оставались маленькие отметины. Неожиданно пальцы девочки ощутили обжигающий холод, а когда Адара оторвала одну руку от шеи дракона, то увидела, что на ослепительно белой чешуе остался след. Ей стало очень страшно.

– Поверни назад, – прошептала она. – О, пожалуйста, дракон. Отнеси меня обратно.

Она не видела глаз дракона, но знала, как скорбно они смотрят вперед. Он открыл пасть, и в воздухе расцвели бело-голубые плюмажи. Но никаких звуков, ледяные драконы всегда молчат.

– Помоги мне, – вновь попросила она. – Пожалуйста. – Ее голос звучал совсем тихо.

И ледяной дракон повернул обратно.

Три темных дракона находились возле коровника, пируя среди обгоревших останков коров и лошадей, за которыми с такой любовью ухаживал ее отец. Рядом с ними, опираясь на копье, стоял один из всадников, время от времени постукивая своего дракона по спине.

Он поднял голову, когда над полями пронесся холодный ветер, что-то закричал и метнулся к черному дракону. Чудовище оторвало последний кусок от лошади, проглотило и неохотно поднялось в воздух. Всадник взмахнул хлыстом.

Адара увидела, как распахнулась дверь дома, оттуда выскочили двое других всадников и побежали к своим драконам. Один из них на ходу застегивал штаны, его грудь была обнажена.

Черный дракон взревел, и из его пасти вырвалось желтое пламя. Адара ощутила обжигающий жар, и ледяной дракон содрогнулся, когда огонь ударил ему в живот. Затем он выгнул свою длинную шею, посмотрел печальными пустыми глазами на врага и распахнул покрытые инеем челюсти. Наружу вырвалось его дыхание, бледно-голубое и холодное. Оно коснулось левого крыла угольно-черного дракона, темный зверь пронзительно взвыл от боли, а когда вновь взмахнул крыльями, покрытое инеем крыло разломилось надвое. Дракон и всадник начали падать. Ледяной дракон дохнул еще раз. Они замерзли и умерли еще до того, как упали на землю.