Текст книги "Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Джонатан Мэйберри
Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак

Часть первая

В конце ноября 1896 года я имел удовольствие сопровождать моего друга Шерлока Холмса в путешествии по Америке. Незадолго до этого к нему обратился представитель американского правительства с неофициальной просьбой – помочь разобраться с подозрением о подделке Декларации независимости. Хотя это было очень серьезное дело, и оно могло бы легко пошатнуть устои молодой и сильной нации, Холмсу понадобилось меньше суток, чтобы исправить положение и передать в руки властей печально известных канадских фальшивомонетчиков.

Этот случай не афишировался и упоминаю я сейчас о нем только для того, чтобы рассказать, каким образом в конце этого года мы с Холмсом оказались в Америке. Мы решили воспользоваться возможностью получить удовольствие от железнодорожной поездки из Вашингтона через южные штаты, в которых, несмотря на время года, все еще стояла хорошая погода.

Мы планировали вернуться в Норфолк, штат Вирджиния, в конце февраля, а уже там сесть на корабль, отплывающий в Англию. Во время поездки мягкая погода и вынужденное безделье улучшили самочувствие Холмса, он стал более оживленным и разговорчивым, чем в последние месяцы. Успешное раскрытие этого преступления, столь распространенного на юге Америки – да и на большей части территории этой огромной страны – явно улучшило его настроение. Пока шло освоение, заселение и развитие промышленности, возникло столько же условий для коррупции, мошенничества, воровства и убийств, как и для банальной погони за наживой.

Шестнадцатого февраля мы оказались в бюро судоходства в Норфолке, чтобы сделать распоряжения касательно нескольких больших чемоданов с химическими реактивами, образцами и книгами, которые будут отправлены обратно в нашу квартиру на Бейкер-стрит, 221-B, когда появился молодой человек в форме телеграфиста, бежавший по пристани и выкрикивавший имя Холмса. Юноша остановился, приложил пальцы к фуражке и протянул письмо.

Холмс озадаченно взял его. Это было не первое и не десятое подобное неотложное сообщение, которые он получил во время нашего путешествия. Когда он отпустил юношу и развернул письмо, я пробормотал:

– Холмс, наш корабль отплывает с началом прилива. У нас нет времени…

Он прервал меня странным вопросом:

– Вы верите в призраков, Ватсон?

Я колебался. Холмс не единожды разыгрывал меня подобными вопросами, чтобы впоследствии сурово отчитать за доверчивость, опираясь на факты или научные доказательства.

– Многие в них верят, – ответил я неопределенно.

– С возрастом вы становитесь осторожнее, Ватсон, – его глаза смеялись, когда он передал мне записку. – Прочтите это, а затем решайте, хотите ли вы успеть на наш корабль или подождем какого-нибудь другого прилива.

Я шагнул в пятно солнечного света, чтобы прочитать письмо, которое оказалось коротким и загадочным.

Уважаемый мистер Холмс.

Моя дочь была убита. Ее призрак сообщил мне имя убийцы. Ради Бога и справедливости, пожалуйста, помогите.

Миссис Мэри Джейн Робинсон Хистер

Ричландс, Гринбрайер, Западная Вирджиния

Я поднял голову и увидел, что Холмс смотрит на сгусток теней под карнизом бюро судоходства, поджав губы и прикрыв глаза.

– Призрак ее дочери раскрыл личность убийцы? – усмехнулся я. – Несомненно, это просто наваждение тоскующей и чрезмерно доверчивой женщины, Холмс. Мы слышали такую чушь и раньше.

– И все же, Ватсон… – сказал он и забрал письмо, – и все же…

Холмс не договорил, повернулся на каблуках и направился через двор бюро судоходства к железнодорожной конторе. Покорно вздохнув и устало покачав головой, я отправился за ним.

Часть вторая

Америка – такая же страна железных дорог, как и Англия, хотя ее территория огромна. Мы дважды пересаживались с одного поезда на другой, а потом еще два дня тряслись по проселочной дороге в карете, запряженной парой гнедых лошадей. Возница жевал табак и каждые несколько минут сплевывал на обочину, точно и быстро.

– Послушайте, добрый человек, – сказал Холмс, перекрикивая стук колес, – вы хорошо знаете миссис Хистер?

Он повернулся и секунду смотрел на нас, молча пережевывая табак.

– Здешние дровосеки уже рассказали о том, что произошло с ее дочерью, так ведь?

– Возможно.

– Миссис Хистер говорила, что малютка Зона была кем-то задушена, – сказал возница, – но доктор с шерифом решили, что это просто несчастный случай.

– А что вы думаете? – спросил Холмс.

Мужчина улыбнулся.

– Я думаю, что все это произошло слишком быстро.

– Быстро? О чем вы? – спросил я.

– И похороны, и расследование, и вообще все. Это было сделано так поспешно, будто пытались что-то скрыть.

– Вы считаете, что она не просто умерла? – спросил Холмс.

– Мисс Зона была деревенская девушка, понимаете, о чем я? Все здешние девушки, воспитанные как мисс Зона, с детства лазают по деревьям и гуляют по холмам, – он поморщился. – И не говорите мне, что деревенская девушка просто споткнулась, покатилась вниз и умерла.

– Вы не верите, что это был несчастный случай? – подсказал Холмс.

– Я родился ночью, сэр, но это было не прошлой ночью.

После этих слов он сплюнул в сторону, отвернулся и продолжал путь в молчании.

Часть третья

Он высадил нас около прелестного, хоть и простоватого домика, окруженного штакетником, с курами во дворе и видом на зеленые холмы. В Лондоне в это время уже лежат сугробы, но здесь, в Гринбрайере, все было похоже на весну в раю.

Миссис Мэри Джейн Хистер встретила нас у калитки, и было видно, что она очень обеспокоена. В резких чертах ее лица читалась печаль.

– Мистер Холмс, – воскликнула она, порываясь взять его за руку, как только он вышел из дилижанса. – Бог благословит вас за приезд! Теперь я знаю, что моя Зона дождется справедливого суда.

Я увидел, что лицо Холмса стало сдержанным, как бывало при проявлении бурных эмоций, особенно женщинами, и он отнял свою руку так быстро, насколько позволяли хорошие манеры. Холмс представил меня.

– Господи Боже, доктор! – воскликнула она – Я читала каждый из ваших замечательных репортажей о приключениях мистера Холмса. Моя двоюродная сестра вышла замуж за банкира, сейчас живет в Лондоне и присылает мне каждый выпуск «The Strand» [1]1
  …присылает мне каждый выпуск «The Strand»– скорее всего, речь идет о журнале беллетристики «Strand Magazine», который издавался в Великобритании с января 1891 по март 1950 гг. (здесь и далее примечания переводчика).


[Закрыть]. Вы чудесный писатель, доктор Ватсон, и под вашим пером оживает каждая деталь потрясающих расследований мистера Холмса.

Холмс едва успел скрыть улыбку, которая казалась похожей на усмешку. Его мнение о моих литературных талантах было хорошо известно, и он часто выговаривал мне за предпочтение интригующего повествования в ущерб прямому научному изложению фактов дела. Я давно отказался от любых надежд объяснить ему, что публика не станет читать сухое описание фактов. Я подумал также, что бестактно было бы напоминать о том, что многие из наиболее интересных случаев нашей практики произошли из-за "дурной" славы Холмса, достигнутой публикацией моих рассказов.

– Какая я ужасная хозяйка, – воскликнула миссис Хистер. – Заболталась, а мои гости стоят во дворе. Пожалуйста, проходите в гостиную.

Когда мы расположились в удобных креслах с чашками и блюдцами на коленях, миссис Хистер наклонилась вперед, сложив руки вместе.

– Можете ли вы помочь мне, мистер Холмс? Можете ли вы помочь мне восстановить справедливость, чтобы Зона спокойно спала в своей могиле? Истинно говорю вам, милостивые государи, сейчас она не упокоена. Она скитается по округе, взывая к правосудию.

В комнате повисла тяжелая тишина, и ее слова, казалось, медленно двигались вокруг нас, подобно призракам. Миссис Хистер откинулась назад, и по ее глазам было видно, что она понимала, какой эффект произвели ее слова.

– Конечно, у вас, господа, нет оснований верить подобной сказке. Но уверяю вас, это правда.

Холмс поднял палец.

– Это я решу сам, – сказал он отрывисто. – Теперь, миссис Хистер, я хочу, чтобы вы рассказали нам все, что произошло. Ничего не пропускайте, даже детали, которые могут показаться вам незначительными. Вспомните каждую мелочь, или у нас не будет возможности помочь вам.

Тут он поставил чашку, откинулся на спинку стула, сцепил длинные пальцы и закрыл глаза. Миссис Хистер взглянула на меня, и я обнадеживающе кивнул ей.

– Мою дочь звали Элва Зона Хистер, она родилась здесь, в графстве Гринбрайер, в 1873 году. Она была хорошей девушкой, мистер Холмс. Красивая и смышленая, хорошо писала и шила. Но… – и миссис Хистер запнулась, – несколько лет назад она попала в беду. У нее родился ребенок.

Она опустила глаза, ожидая упрека, но Холмс раздраженно пошевелил пальцами.

– Я детектив, мадам, а не моралист.

Миссис Хистер откашлялась и, набравшись храбрости, продолжала.

– Как вы сами понимаете, незамужняя женщина с ребенком не может надеяться на хороший брак. Она смирилась с одиночеством, но в октябре 1896 года познакомилась с человеком по имени Эразмус Стриблинг Траут Шу. Большинство людей в этих краях называли его Эдвард, хотя я всегда думала о нем как о «Траутe» [2]2
  Траут – форель (англ.).


[Закрыть]: холодный, скользкий человек. Он был бродягой, пришел сюда, в Гринбрайер, чтобы поработать кузнецом. Сказал, что хочет начать новую жизнь. Намекал на свое тяжелое прошлое, но никогда не рассказывал подробности. Он устроился работать в магазин Джеймса Крукшенкса, который расположен недалеко от старой Мидлэндской трассы. Траут был умелым кузнецом, а в сельской местности всегда много работы для человека, способного подковать лошадей и коров. Вскоре после появления Траута в нашем городе, моя дочь познакомилась с ним, когда она пришла подковать наших племенных быков, которых мы давали напрокат местным фермерам, – миссис Хистер вздохнула. – Это была любовь с первого взгляда, мистер Холмс. Вы, наверное, слышали выражение «искрой вспыхнуло»? Это произошло, когда Зона вошла в кузницу и увидела, как Траут грохотал молотом по наковальне. Он очень большой и мускулистый мужчина, мощный, как и все кузнецы, но к тому же еще и красив. Возможно, скорее привлекателен, чем красив, если вы меня понимаете. Улыбка, преображающая его жесткое лицо в лицо сказочного принца, и внимание, которое он расточал Зоне, заставляли ее чувствовать себя принцессой. Он попросил у меня ее руки, и хотя у меня были опасения, – наверное, я слишком стара для того, чтобы меня очаровала красивая улыбка и крепкие бицепсы, – я согласилась. В конце концов, выбор у моей дочери был не так уж и велик.

– Это можно понять, – сказал я.

– С самого начала я чувствовала, что Траут что-то скрывает, но он никогда ничего не рассказывал, и я не нашла никаких доказательств, чтобы подтвердить свои подозрения. Я начала думать, что просто становлюсь, как говорится, старухой, уступая своим страхам и мешая счастью дочери… Но мои опасения оказались оправданными, – сказала она, и я, наблюдая за ней, увидел, как она побледнела. – Они более чем оправдались, но как я могла знать о том, что произойдет?

Холмс открыл глаза и посмотрел на нее пристальным кошачьим взглядом.

– Зона и Траут прожили в браке несколько месяцев. А затем, 23 января этого года, в тот ужасный, ужасный день, Энди Джонс – "цветной" мальчик, которого послали в дом Траута с каким-то поручением, примчался в город, крича, что он нашел мою Зону лежащую мертвой у подножия лестницы. Он сказал, что увидел ее лежащей с вытянутыми ногами, одна ее рука была на животе, а другая откинута. Ее голова была слегка повернута в сторону, а глаза широко открыты. И хоть Энди маленький ребенок, он понял, что она, видимо, мертва. Энди побежал в город и рассказал все матери, а та вызвала доктора Джорджа Кнаппа, который выполняет обязанности местного врача и коронера [3]3
  Коронер – следователь, специальной функцией которого является расследование случаев насильственной или внезапной смерти.


[Закрыть]. Доктор Кнапп был на самой отдаленной ферме, и ему потребовалось около часа, чтобы прибыть на место.

Миссис Хистер вздохнула, собираясь с духом, чтобы приступить к продолжению.

– К тому времени, когда прибыл доктор Кнапп, Траут вернулся домой из магазина мистера Крукшенкса, отнес тело Зоны наверх и положил на кровать. Как правило, мертвых к похоронам готовят городские женщины, моют и одевают их; но к тому времени, как прибыл доктор Кнапп, Траут сам обмыл тело Зоны и одел в ее лучшее платье с высоким воротником и вуалью, прикрывающей ее лицо.

Холмс подался вперед.

– Опишите вуаль и воротник.

– Это была белая вуаль, часть ее свадебного наряда, обычно она надевала ее в церковь.

– А воротник?

– Очень высокий и поддерживающий шею.

Холмс поджал губы и задумался.

– Продолжайте, пожалуйста, – сказал он после паузы. – Расскажите мне о результатах осмотра доктором вашей дочери.

– В том-то и дело, мистер Холмс, осмотр был не очень тщательный. Доктор Кнапп старался, конечно, но Траут упал на тело Зоны, плача от горя и страдания, браня врача за то, что тот тревожит останки его бедной дорогой женушки.

– Вы были там, миссис Хистер? – спросил я.

– Да, я стояла в дверях, молчала, потрясенная произошедшим, чувствуя, как мое сердце отчаянно стучит.

– Где был Траут Шу, пока доктор осматривал вашу дочь?

– Отлично, Ватсон, – сказал Холмс спокойно.

– Он сидел в изголовье кровати, обнимая ее голову и рыдая, – сказала миссис Хистер.

– Он требовал, чтобы доктор Кнапп прекратил осмотр? – спросил Холмс.

– Нет, но он был так явно убит горем, что врач пожалел его и лишь поверхностно осмотрел тело Зоны. Только лишь для того, чтобы удостовериться, что она на самом деле мертва. Тем не менее, – сказала миссис Хистер медленно, – он заметил синяки вокруг горла Зоны.

– Синяки? И что он сделал?

– Ничего, мистер Холмс.

– Ничего?

– Ничего.

После паузы Холмс спросил:

– Какую же причину смерти вашей дочери установил доктор Кнапп?

Миссис Хистер усмехнулась.

– Сначала он сказал, что это переутомление. Как вам это понравится?

– Это нелепо, – воскликнул я. – Это говорит о том, что он и понятия не имел о причине смерти.

– Многие этому не поверили, – согласилась миссис Хистер, – и поэтому, подавая официальный отчет, он изменил причину на «женские проблемы», что вынудило замолчать любого в округе. Никто не будет обсуждать такие вещи, – она поморщилась. – Люди такие старомодные.

– Были ли когда-нибудь у вашей дочери гинекологические проблемы? – спросил я, но она покачала головой.

– Никаких осложнений при рождении ее сына не было. Она была здоровая девочка. Сильная и ладная.

Я украдкой посмотрел на Холмса, который больше, чем кто-либо, желал бы держаться подальше от таких деликатных вопросов, и действительно, он был очень напряжен, но глаза его сверкали интересом.

– В своем письме вы намекаете на убийство, – сказал он.

– Убийство это, мистер Холмс. Жестокое убийство самого дерзкого вида.

– А убийца? Вы верите, что это Траут Шу?

– Я знаю, что это он!

– Почему вы так уверены?

– Моя дочь сказала мне, – мгновенно ответила миссис Хистер.

– Ваша… дочь-покойница?

– Да, мистер Холмс. В течение нескольких ночей она приходила ко мне во сне и рассказывала, что ее убил Траут Шу. Она мечется между мирами, как в ловушке, она связана с этим миром злом, свершившимся над ней. Пока правосудие не восторжествует над убийцей моей дочери, ее призрак будет скитаться по земле. Вот почему, господа, я прошу вас помочь мне с этим делом.

Холмс сидел неподвижно и изучал лицо миссис Хистер, ожидая – как, впрочем, и я, – не проскользнут ли искры безумия или хитрости, замешанной на обмане, в ее глазах, но мы не видели этого. Она была невозмутима, чиста и убедительна, чего никто из нас не ожидал, учитывая безумный стиль ее письма. Холмс откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. Долгие секунды его молчаливых размышлений отсчитывались украшенными резьбой напольными часами, и немало времени пришлось им отсчитать до тех пор, как Холмс заговорил.

– Я помогу вам, – сказал он.

Миссис Хистер закрыла глаза и опустила голову. Через мгновение ее плечи задрожали от беззвучных рыданий.

Часть четвертая

– Вы ей, конечно, не верите, Холмс, – сказал я, когда мы легким галопом ехали по уединенной дороге на паре лошадей, которых добрая леди одолжила нам.

Но, пока мы двигались по усыпанной солнечными пятнами тропинке, Холмс, ехавший верхом на гнедом мерине, так и не ответил мне.

И только после того как мы добрались до гостиницы в Льюисбурге и поручили лошадей конюху, Холмс остановился и посмотрел сначала в темнеющее американское небо, а потом на меня.

– А почему бы и нет? – ответил он, как будто я спросил его только что, а не час назад.

Я хотел было возразить, но Холмс не стал продолжать.

Часть пятая

Следующее утро мы встретили на телеграфе, где Холмс продиктовал дюжину телеграмм, предоставив мне расплатиться со служащим. Потом мы пошли в муниципалитет, где Холмс потребовал встречи с прокурором округа, неким мистером Джоном А. Престоном. После прочтения верительных грамот мистер Престон сначала удивленно поднял густые брови, а затем вскочил на ноги.

– Боже мой! – сказал он.

Холмс скупо улыбнулся.

– Вижу, что я немного известен даже вдали от Лондона.

– Немного! Боже мой, мистер Холмс, нет ни одного законника в Соединенных Штатах, который не слышал бы о великом детективе-консультанте. Не далее как восемь месяцев назад я присутствовал на лекции в Норфолке на тему современных методов работы полиции, в которой преподаватель трижды цитировал выдержки из вашей монографии. Я считаю, будет справедливо сказать, что будущее полиции и следовательского дела многим обязаны вам, сэр.

Слова Престона пробили брешь в обычной невозмутимости Холмса, на мгновение утратившего дар речи.

– Благодарю вас, сэр. Хорошо бы, чтобы и Скотланд-Ярд изменил свою точку зрения.

– Дайте им время, мистер Холмс, дайте им время. Нет пророка в своем отечестве, – Престон засмеялся над своей шуткой и указал нам на кресла. – Чем я могу быть полезен великому Шерлоку Холмсу?

– Я перейду прямо к делу, – сказал Холмс, и подробно изложил Престону все, что мы узнали от миссис Хистер, и показал ему письмо, с которого все и началось. Престон пожевал краешек своих усов, очень похожих на моржовые, и вернул письмо Холмсу.

– Миссис Хистер уже обращалась ко мне, – признался он.

– И вы ничего не сделали?

Престон откашлялся.

– Честно говоря, мистер Холмс, эти края изобилуют суевериями. Хотя здесь, в Льюисбурге, мы довольно современны, большая часть населения Западной Вирджинии по-прежнему малообразованна, и очень многие из моих сограждан глубоко суеверны. Каждый человек знает историю про призрака или гоблина, и не один раз кто-то сидел в том самом кресле, где сидите вы, и рассказывал мне историю, услышанную от друга или родственника, который уже несколько месяцев или лет покоится в могиле. Чудаки с безумными глазами, мистер Холмс; край суеверных мужланов.

– Вы считаете, мистер Престон, что миссис Хистер тоже чудачка с безумными глазами? – тон Холмса был ледяным, ведь на самом деле женщина впечатлила моего друга своей искренностью.

– Ну, – осторожно сказал Престон, – в конце концов, призрак ее дочери…?

– Вы этому не верите?

– Я хожу в церковь… – сказал Престон, но не решился продолжить свою мысль.

– Вы, я надеюсь, по крайней мере были столь любезны, что ознакомились с материалами дела, включая записи коронера?

– Нет, сэр… Признаюсь, что я не подошел к этому делу достаточно серьезно, чтобы позаботиться о дальнейшем расследовании.

– Я сам отнесусь к этому серьезно, – сказал Холмс с резкостью.

Они сидели по разные стороны широкого дубового стола Престона, и, глядя на обвинителя, я убедился, что сидящему не нужна даже жестикуляция, чтобы создать впечатление полного внимания и даже любезности.

– Будьте любезны, зайдите завтра, в десять часов утра, – сказал он. – Я тогда полностью ознакомлюсь с этим делом.

Холмс встал.

– Значит, до тех пор нам не о чем разговаривать, мистер Престон. Всего хорошего!

Мы вышли, и за дверью Холмс подмигнул мне.

– Хочется верить, что мы бросили семя в плодородную почву, Ватсон.

Часть шестая

Престон сделал больше, чем обещал, и не только прочитал дело, но и официально возобновил расследование. По настоянию Холмса он добился и разрешения судьи на эксгумацию тела Зоны Хистер Шу. Мы с Холмсом присутствовали на вскрытии, которое было проведено в пустом здании школы, после дневных уроков. По обычаю Западной Вирджинии, возможно, в единственной части Америки, члены семьи, свидетели и обвиняемые должны присутствовать при вскрытии тела. Меня это встревожило, тогда как Холмс был рад возможности лично познакомиться с Траутом Шу, ибо нам еще не довелось задать вопросы этому джентльмену.

Его ввели два плотных, крупных полицейских, но Шу был настолько массивен, что полицейские рядом с ним казались карликами. У него были огромные плечи и сильные, мускулистые руки кузнеца. Он был темноволос и черноглаз, его губы выдавали жестокую чувственность. Выдвинув челюсть в приступе негодования, Шу протестовал против обвинений в его адрес и выразил глубокое возмущение по поводу совершенно ненужного осквернения тела его жены.

– После этого нам придется встретиться в суде! – проревел он, когда мы собрались вокруг тела, что лежало, обнаженное и беззащитное, на импровизированном столе.

– Я надеюсь, что так оно и будет, – ответил Холмс и двое мужчин надолго встретились взглядами. Я чувствовал, как проскакивают между ними искры электричества, будто души их сошлись в поединке, при вспышках молний, нападая и защищаясь, на метафизическом уровне, пока мы ждали, наблюдая за ними, в мире физическом.

Наконец Шу скривил губы и отвернулся, первым нарушив зрительный контакт. Он взмахнул рукой с очевидным отвращением.

– Делайте, что должны, и черт с вами. Вы никогда ничего не докажете.

Я нарушил наступившую тишину, шагнув в сторону коронера:

– Я полностью в вашем распоряжении.

Он кивнул с явным облегчением, бросая обеспокоенные взгляды на Шу.

Мы приступили к вскрытию. Зона Хистер Шу пролежала под землей уже несколько недель, но ее тело сохранилось лучше, чем я ожидал, учитывая воздействие местного умеренного климата. Плоть поддалась нашим лезвиям, будто бы кожа все еще была наполнена влагой. Это нервировало и, смею сказать, было очень странно… но мы продолжали процедуру.

Мы провели осмотр тела, но, прежде чем успели продолжить, Холмс тихо сказал:

– Горло, господа. Горло.

Мы разрезали ткань для изучения сухожилий, хрящей и костей. Пока мы работали, коронер тяжело дышал, но когда он диктовал свои выводы клерку, его голос был тверд.