Текст книги "Человек с Земли"

Автор книги: Джон Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Глава 3.
Роковой полет

„Нунция" уже две недели находилась в космосе, но этот факт никого не радовал.

За две недели экипаж сократился с девяти человек до семи, и это не могло не сказаться на нашем боевом духе. Никаких конкретных подозрений не было – просто чувство, что все идет „не так". Ходил слух, что Хаммер и Драфт сошли с ума и покончили с собой. Но почему они сошли с ума? Это особенно тревожило оставшихся в живых. Кто знает, какие неуловимые процессы происходят с нашим мозгом в космосе? Возможно, все мы потеряем разум?

В замкнутом пространстве корабля бродили странные фантазии. Разгул воображения приводил к тому, что мы начинали верить любой басне. Говорят, так происходило с матросами на древних кораблях, и возникали „летучие голландцы" – корабли без экипажа, несущиеся неведомо куда. То же самое происходило с нами. Космонавты объясняли смерть своих товарищей таинственными, сверхъестественными причинами, что никогда не случилось бы на Земле. Меня это все весьма веселило.

Первым умер Дэйл Хаммер, второй пилот: молодой, горячий, великолепный профессионал, сверх меры гордый тем, что его включили в состав команды „Нунции". Он отправился спать в самом жизнерадостном настроении. А через несколько часов его нашли мертвым в своей каюте с коробкой таблеток снотворного в руке. Наверно, он принял по ошибке слишком большую дозу, решили все: это вполне объяснимо, хоть и трагично.

После исчезновения Роса Драфта по кораблю поползли суеверия. Он был странным, молчаливым, с горящими лихорадочным энтузиазмом глазами. Неудача могла бы привести его в отчаяние, но на этапе полета ему совершенно незачем было умирать. Он был конструктором „Нунции", мечты его жизни, и она отвечала всем его ожиданиям. По возвращении „Нунции" его имя прославилось бы, его лицо смотрело бы со всех обложек журналов – лицо победителя гравитации, покорителя Венеры.

И вот он исчез... стрелка на датчике атмосферного давления слегка качнулась, и Драфта больше никто не видел.

Никто по-прежнему ничего не подозревал. Ни меня, ни кого другого даже не допрашивали. Никто даже предположить не мог, что некий член экипажа может точно рассказать, как умерли Хаммер и Драфт. В воздухе витало ощущение, что дела плохи.

Но вот пробил час еще одного...

Уорд Говерн, главный инженер, разговаривал в рубке с капитаном Таннером. Остальные занимались своими делами. Я проскользнул в каюту Говерна незамеченным, вытащил из ящика стола пистолет и засунул его в карман. Потом я открыл вентиляционное отверстие, выходящее из каюты в коридор, и, оглянувшись по сторонам, осторожно вышел из каюты.

Мне не пришлось долго ждать. Меньше чем через четверть часа раздалось клацанье магнитных подошв по железному полу, и мимо меня в свою каюту бодро прошествовал инженер. Общее угнетенное настроение практически не затронуло его. Я услышал, как за ним захлопнулась дверь. Тогда я подкрался к вентиляционному отверстию так тихо, как позволяли металлические ботинки.

Мне было все прекрасно видно. Он снял магнитные ботинки и, сидя на краю койки, записывал в свой дневник события прошедшего дня. Я засунул дуло пистолета в вентиляционное отверстие и тихо поскреб ногтем по стене. Требовалось подманить его поближе, иначе мог начаться пожар.

Царапанье привлекло внимание инженера. Он поднял голову и озадаченно прислушался. Я продолжал царапать. Тогда он решил проверить, в чем дело, открепился от койки и неуклюже поплыл в сторону вентилятора. Я подпустил его поближе и выстрелил.

В коридоре позади меня раздался грохот металлических ботинок и встревоженные крики. Я сунул пистолет за пазуху, спрятался за угол и выскочил оттуда одновременно с людьми, подбежавшими с другой стороны. Мы открыли дверь и заглянули внутрь. Тело Говерна в рое красных шариков медленно отплывало к середине комнаты.

– Скорее! – закричал я.– Вызовите капитана!

Один из вбежавших вслед за мной членов команды развернулся и вышел. Тем временем я склонился над телом Говерна и незаметно вложил ему в руку пистолет. Через несколько секунд в дверях каюты столпилась вся команда. Капитан отодвинул их, подошел к Говерну и начал рассматривать. Признаться, это было неприятное зрелище. Без сомнения, выстрел был сделан с близкого расстояния. Капитан скользнул взглядом по руке, держащей пистолет.

– Что случилось? – спросил он.

Никто не мог дать ответ.

– Кто его нашел?

– Я, сэр,– сказал я.– На секунду опередил остальных.

– Кто-нибудь был с вами, когда вы услышали выстрел?

– Нет, сэр. Я как раз шел по коридору...

– Совершенно точно, сэр. Мы видели, как Грац выбегал из-за угла,– поддержал меня кто-то.

– А больше вы никого не видели?

– Нет, сэр.

– Как вы думаете, мог ли кто-нибудь войти в комнату в промежуток между выстрелом и вашим появлением?

– Это невозможно, сэр. Он должен был выскочить прямо на меня или наткнуться на других. Да и времени ему не хватило бы.

– Понятно. Помогите мне разобраться с этим.

Он обернулся к остальным, все еще стоящим в дверях.

– Вы можете возвращаться к работе.

Двое ушли; но еще двое, Уиллис и Трэйл, оба механики, остались стоять, где стояли.

– Вы что, не расслышали? Уходите отсюда!

Механики продолжали топтаться на месте. Наконец Уиллис выступил вперед, и капитан не поверил своим ушам, услышав настойчивую просьбу развернуть „Нунцию" назад.

– Да вы не понимаете, что говорите...

– Я понимаю, сэр, и Трэйл понимает. На корабле творится что-то странное. Когда люди убивают себя вот так, это неестественно. Возможно, следующими будем мы. Когда мы подписывали контракт, то были готовы к опасностям, но не ожидали, что некая сила заставляет здесь людей сходить с ума и убивать себя. Нам это не нравится, и мы не собираемся терпеть это и дальше. Поворачивайте корабль обратно.

– Не будьте парой идиотов! Неужели вы не понимаете, что мы не можем повернуть? Вы думаете, космический корабль – это весельная лодка? Что с вами такое?

Но лицо механиков оставались суровыми и упрямыми. Уиллис снова заговорил:

– С нас хватит! Все, сыты по горло! Сначала двое, потом еще третий. Кто следующий? Вот что мы хотим знать!

– Мы все хотим это знать! – строго произнес капитан.– Почему вы требуете повернуть корабль назад?

– Потому что все идет наперекосяк. Это корабль приносит несчастье. Мы не хотим сойти с ума, а вы – как вам угодно. А если вы не повернете корабль обратно, то, черт побери, мы сами это сделаем!

– Вот вы как! Кто вам заплатил? – закричал капитан.

Уиллис и Трэйл не шевельнулись.

– Я спрашиваю, кто за вами стоит? Кто хочет погубить экспедицию? – проревел капитан.

Уиллис покачал головой.

– Нет за нами никого. Мы просто хотим выпутаться из этой истории, пока не сошли с ума, как другие.

– Сошли с ума, да? – с ухмылкой спросил капитан.– Может, сошли, а может, и нет. А если нет, я знаю, что с ними случилось и кто в этом виновен.

Он промолчал и добавил:

– Так вы думаете, что напугали меня, и я поверну корабль назад? Клянусь богом, ничего у вас не выйдет, трусливые крысы. Убирайтесь к себе, я разберусь с вами позднее.

Но ни Уиллис, ни Трэйл и не подумали уйти. Они шагнули вперед, и Трэйл достал из-за спины здоровенный разводной ключ. Я выхватил пистолет из руки мертвеца и разрядил его механику в лоб. Выстрел оказался удачным – Трэйл упал. Уиллис кинулся на меня, и я вторым выстрелом уложил его.

Капитан обернулся и увидел меня с пистолетом. Внезапность происшедшего ошеломила его: он явно не знал, благодарить или укорять меня за непрошеное вмешательство. Впрочем, поведение механиков, без сомнения, было агрессивным, а Трэйл, похоже, и впрямь замышлял убийство. В дверях появились Стронг и Дэнвер и застыли на месте. Из девяти человек команды „Нунции" осталось только четверо.

Некоторые время мы молча смотрели, как тела жутковато покачиваются в невесомости, прикованные магнитными ботинками к полу. Наконец капитан сказал:

– Нам будет нелегко вчетвером. Но у нас нет выбора. Двоим придется взять на себя обязанности механиков. Грац, вы разбираетесь в управлении космическим кораблем?

– Очень слабо, сэр.

– Придется научиться, и быстро.

После того как мы избавились от тел, выбросив их в космос, капитан позвал меня в рубку. Следуя за ним, я услышал бормотание:

– Который из них? Я думаю, Трэйл. Он еще тот тип.

– Прошу прощения, сэр?

– Я размышляю, кто из них двоих был убийцей.

– Убийцей, сэр?

– Да, Грац, вы не ослышались – убийцей. Вы же не думаете, что все эти смерти наступили естественным образом?

– Но нам казалось...

– Они были хорошо подготовлены и искусно выполнены, но – слишком много совпадений. Кто-то собирался убить нас всех и сорвать экспедицию.

– Но я не вижу причины...

– Подумайте хорошенько! – прервал он меня.– Предположим, в секрет „Нунции" кто-нибудь проник. Немало желающих найдется, чтобы экспедиция закончилась провалом!

Надеюсь, я хорошо разыграл удивление.

– Вы намекаете на „Металлик Индастриз", сэр?

– Да, есть и другие. Никто не знает, какие последствия будет иметь наше путешествие. Многие чувствуют себя на Земле вполне комфортно и не хотят, чтобы их потеснили. И вот, предположим, на борт корабля проникает их человек.

Я с сомнением покачал головой.

– Это вряд ли, сэр. Он же не самоубийца. Один человек не сможет привести корабль на Землю.

– Тем не менее я уверен, что либо Трэйл, либо Уиллис был именно таким человеком.

Мысль, что эти двое просто-напросто перепугались и захотели вернуться домой, даже не пришла ему в голову, а я не видел причин говорить о ней.

– В любом случае,– добавил капитан,– на сегодня мы покончили с убийцей. Это стоило нам трех человек,– и каких, Грац!

Капитан вытащил из ящика несколько карт.

– Приступим к обучению. Вы должны научиться навигации. Кто знает – возможно, скоро наши жизни будут зависеть от вас.

– Действительно, кто знает, сэр,– согласился я.

Прошло еще две недели, и вот „Нунция" вошла в плотный слой облаков, который порождал столько бесплодных догадок о том, что творится на поверхности Венеры. Обогнув планету несколько раз, капитан Таннер отдал приказ снизить скорость. После того как я взял пробы атмосферы, оказавшейся почти идентичной земной, я уселся в кресло второго пилота, и капитан начал обучать меня, как управлять кораблем в воздухе.

Когда нас окружили облака, мы оказались в густом тумане. Корабль летел уже со скоростью около 200 миль в час, и капитан включил вертикальные ракеты. Корабль по касательной полетел вниз. „Сейчас начнется самая нервотрепка",– предупредил капитан. Никто не мог сказать, какова толщина слоя облаков и далеко ли они от поверхности планеты; нам оставалось только надеяться, что под ними нет горных пиков, и рассчитывать на удачу.

Капитан напряженно вглядывался в клочья серого тумана, готовый каждую секунду изменить курс, хотя мы оба знали, что, если заметим препятствие, будет слишком поздно. Минуты ожидания казались часами. И вдруг, когда я почувствовал, что больше не выдержу, облака поредели, рассеялись, и мы наконец увидели венерианский пейзаж.

Впрочем, его трудно было назвать пейзажем – во все стороны, до самого горизонта, простиралось серое море. Даже наше чувство облегчения не сделало этот вид менее мрачным. Снаружи шел сильный ливень, заливавший иллюминаторы; свинцово-серые облака, казалось, давили на нас, как гигантская губка, полная воды. Нигде не просматривалось береговой линии: горизонт был безжизненным и пустынным.

Корабль снизился и полетел над поверхностью волн на высоте нескольких сотен футов. Нам оставалось только ждать, когда впереди появится земля. Полет длился час за часом, но ничего не менялось. Кто знает, возможно, мы удалялись от земли? Дождь, морская пустыня и неопределенность повергли нас в депрессию. Мы начали уже спрашивать себя: неужели вся Венера покрыта водой?

Наконец вдалеке показалась темная полоса. Видимость была настолько слабой, что ничего разглядеть мы не могли. Однако я указал на полосу капитану, и мы переменили курс. Наше волнение нарастало.

Когда мы подлетели ближе, то увидели невысокий холм. Холм располагался на острове площадью 5– 6 квадратных миль. Никто бы не выбрал подобное место для первой посадки, но мы слишком устали морально и физически и нуждались в кратковременном отдыхе.

Я признаю – абсурдно землянину описывать Венеру здешнему обитателю, но между Таконом и тем островом есть существенная разница. Вообще, ваш Такон – необычное место; здесь совершенно иной климат, чем в других областях, где мне удалось побывать. Наверно, они находятся в разных полушариях, раз настолько не похожи. Например, небо над нашим островом было постоянно покрыто тучами, и за все время пребывания мы ни разу не видели солнца. Однако воздух там был очень теплый и влажный.

А здесь, в Таконе, климат напоминает земной: переменная облачность, редкие дожди, нет той изнуряющей жары; совсем другие растения: мне трудно поверить, что такое разнообразие может существовать на одной планете. Я не разбираюсь в ботанике, но наш остров был сплошь покрыт гигантскими папоротниками и пальмами, которые росли с удивительной быстротой. И я не встретил там ни одного обычного дерева.

Глава 4.
Долина молчания

Два дня мы занимались мелким ремонтом, изредка устраивая прогулки по острову. Дождь лил, не переставая, и выходить из корабля никому не хотелось, но прогулки были необходимы, чтобы поднять наш дух. На третий день капитан предложил устроить экспедицию к вершине холма. Мы согласились. Все мы ходили вооруженными: хотя и сталкивались только с маленькими пугливыми ящерицами, разбегавшимися при нашем появлении, неизвестно было, кого можно встретить в лесах у подножия холма. На рассвете мы покинули корабль – увешанные снаряжением, но почти голые из-за невыносимой жары. Капитан повел нас через пляж, на который приземлилась „Нунция", в сторону леса. Нам оставалось только пробираться через кусты, отделявшие лес от берега, когда я резко остановился.

– Черт побери! – воскликнул я раздраженно.

– В чем дело? – спросил капитан.

– Снаряжение! – объяснил я.– Я забыл взять пистолет.

– Проверьте!

Я обыскал рюкзак – там не было ни пистолета, ни патронов. А путь предстоял далекий и, возможно, опасный.

– Придется мне сбегать за ним,– сказал я.– Я догоню вас через несколько минут.

Капитан с недовольным видом согласился – он терпеть не мог разгильдяйства, но не стал подвергать потенциальной опасности члена команды. Я побежал обратно, оступаясь на песке. Открыв входной люк, я оглянулся назад: три человека стояли на опушке леса и ждали меня. Я забрался внутрь, захлопнул за собой люк и бросил на пол рюкзак. Сначала я побежал в машинный отсек и включил подачу топлива; потом кинулся в рубку. Торопливо включив все необходимые приборы, я нажал на „старт" и бросил взгляд в иллюминатор.

Капитан изо всех сил спешил к кораблю, за ним неслись остальные. Не знаю, как он догадался, что я замыслил увести корабль; может, он посмотрел в бинокль и заметил меня в рубке. В общем, он понял, в чем дело. Когда он исчез из поля моего зрения, корабль задрожал, снаружи мелькнула яркая вспышка, и раздался низкий рев двигателей. Корабль поднялся в воздух.

Я успел увидеть двух уцелевших космонавтов, в отчаянии воздевавших руки к небу. Не знаю, что случилось с капитаном – скорее всего, он не выжил. Я развернул корабль, и „Нунция" устремилась вдаль от острова в поисках новой земли.

Прошло несколько часов, и я стал серьезно беспокоиться. Возможно, на этой планете и была суша, но я ее пока не нашел. У меня возникало неприятное ощущение, что рано или поздно „Нунция" упадет в океан, а я умру от голода, даже если успею из нее выбраться. Этот корабль не рассчитан на управление одним человеком. По крайней мере, еще кто-нибудь должен был находиться в машинном отделении. Уровень топлива понижался на глазах, но я не мог отойти от пульта и включить подачу из резервного запаса. Я подумал, не зафиксировать ли рычаги управления, а потом быстро сбегать в машинный отсек, но эта замечательная идея оказалась невыполнимой, и я отказался от нее. Я мог только вести корабль и надеяться, что долгожданная земля покажется не слишком поздно.

Суша появилась как раз вовремя: скалистый, негостеприимный берег, по самые верхушки остроконечных утесов заросший джунглями. Песчаного побережья, на которое я мог бы посадить корабль, там не было. Волны с дикой и тщетной яростью бросались на изрезанный берег, а джунгли тянулись до самого горизонта. Я должен был срочно посадить корабль, но где?

Через десяток миль „Нунция" решила этот вопрос за меня. Двигатели внезапно остановились, и корабль полетел вниз. Я даже не пытался посадить его – только пристегнулся к койке, надеясь, что эта жалкая мера смягчит удар.

Я вышел из этого приключения целым и невредимым. Потом я осмотрел „Нунцию": ее стройный корпус оказался смятым и треснул в нескольких местах. Я же отделался несколькими синяками. Одно мне было ясно: больше корабль никогда не поднимется в воздух. Я выполнил задание „Металлик Индастриз", и теперь земные телескопы тщетно будут разыскивать в небе корабль, который никогда не вернется. Несмотря на свое затруднительное положение, первое время я еще не вполне осознавал свою участь – я был полон дикой радости. Я выполнил клятву мести, расплатился за судьбу своей несчастной семьи. Единственное, что слегка омрачало мою радость,– враги никогда не узнают, кто погубил их корабль. Я надеялся, что со временем они все же догадаются.

Следующие недели моего пребывания на Венере слишком скучны, чтобы их подробно описывать. Я занимался рутинными делами: обживал разбитый корабль, защищался от крупных животных, охотился, искал съедобные растения – словом, делал все то, что делает любой потерпевший кораблекрушение. Я не старался устроиться надолго, только обеспечил себе минимальный комфорт. Скоро на Венеру должен был прибыть корабль, „Металлик Индастриз".

Так я провел шесть месяцев по хронометру „Нунции" – бездельничал и размышлял. Иногда мне приходило на ум, что Венера – не самое подходящее место для приобретения земельных угодий. Зато, думал я, по возвращении домой это будет великолепная тема для разговоров. Все мои мечты были окрашены этим „когда я вернусь домой"; эта фраза стояла, как защитный барьер между мной и ве-нерианской действительностью.

Прошло шесть месяцев, и я почувствовал, что день моего избавления близится. Корабль „Металлик Индастриз" уже, должно быть, построен. Я выждал еще месяц, невольно каждый день высматривая в облаках его силуэт; потом пришло время подавать сигнал. Я разыскал на „Нунции" мощный прожектор, установил его вертикально, чтобы луч падал на облака, и начал включать его каждую ночь, оставляя гореть до утра.

Первые ночи я не мог заснуть. Я был уверен, что корабль вот-вот приземлится поблизости. Я лежал на спине, глядя в темное небо и тщетно высматривая в нем огни ракет. Но это продолжалось недолго. Я успокоил себя вполне разумной мыслью, что найти меня совсем не просто, на это потребуется время... но все равно продолжал носить с собой дымовую шашку, чтобы зажечь ее, как только в небе раздастся рокот двигателей...

Аккумуляторы сели через четыре месяца – удивительно, почему их хватило так надолго. Прожектор тускнел, и вместе с ним умирали мои надежды. Джунгли подобрались ближе к кораблю; мой незримый барьер был готов рухнуть. Еще несколько ночей после того, как прожектор погас окончательно, я стоял в кромешной тьме и выпускал в небо осветительные ракеты. Когда их запас закончился, я наконец осознал, что со мной случилось.

Не знаю, почему я не подумал об этом раньше? Внезапно меня посетило озарение: „Металлик Индастриз" надули меня точно так же, как „Интернешнл Кемикалз" – моего отца. Компания не построила – и никогда не планировала строить – космический корабль. Зачем им корабль, если его больше нет у конкурентов?

Именно таким было решение, принятое в кабинете директора после того, как я ушел оттуда. Они даже не задумывались... теперь я понимал, что это было не только дорого для них, но и опасно. Мало того что им пришлось бы выплатить огромное вознаграждение – я мог бы шантажировать их. Любой вариант предполагал, что мне надо выполнить свою работу и исчезнуть. А что может быть эффективнее, чем остаться одному на другой планете? Негодяи, мошенники!

Вот земные приемы. Вот честь корпораций! Они используют вас, а потом выбрасывают...

В течение нескольких дней я почти сходил с ума от ярости. Меня одолевала ненависть к предателям, отвращение к собственной наивности, обострившееся чувство одиночества и, наконец, вечный дождь – все это привело меня в такое исступление, которое едва не довело до самоубийства.

Но, в конце концов, адаптивные свойства моей расы взяли свое. Я начал охотиться и обживать землю вокруг корабля. Я дважды чуть не умер от лихорадки и благополучно пережил полуголодный период, когда запасы на корабле кончились, а дичь попадалась редко. Для компании я завел себе пару шестиногих мохнатых животных, которых удалось приручить. Я нашел их в лесу: они лежали в чем-то вроде огромного гнезда и жалобно скулили от голода. Я взял их с собой на корабль, накормил и оставил у себя – они оказались веселыми и дружелюбными малышами, и притом очень сообразительными. Позднее я назвал их Микки и Минни, в честь мультипликационных героев, и скоро они уже откликались на свои имена.

А теперь я подхожу к последнему и самому любопытному эпизоду, который, признаюсь, не могу понять до сих пор. Это случилось через несколько лет после падения „Нунции". Я отправился на охоту в сопровождении Микки и Минни и забрел в совершенно незнакомые места. Дичи попадалось очень мало – в этом была причина такого далекого похода. В конце концов, Микки и Минни остановились у входа в долину, и я не мог заставить их идти дальше. Более того, они принялись тянуть меня назад, цепляясь за ноги передними лапами. В долине наверняка полно дичи, подумал я, рассердился, оттолкнул зверьков и пошел вперед. Они проводили меня взглядами, но не пошли следом. Первые четверть мили я не встретил ничего необычного. Зато потом испытал настоящий шок. Из-за деревьев высовывалась огромная голова ящера. Он смотрел прямо на меня. Хотя раньше я не встречал ничего подобного, но сразу подумал о тираннозаврах. Я был удивлен и перепуган. Как я мог прожить на Венере столько лет и не встретить гигантского ящера раньше?

Голова не двигалась и не издавала никаких звуков. Когда первый приступ паники прошел, я понял, что чудище меня не видит. Тогда я решил подойти поближе. В долине царила странная тишина – я уже настолько привык к шуму дождя, что практически не замечал его. Подобравшись поближе к тираннозавру, я решил рискнуть: прицелился ему в правый глаз и выстрелил. Ничего не произошло. По долине прокатилось эхо, но ящер не шевельнулся. Это было странно, неестественно. Я посмотрел в бинокль. В точку! Попал в правый глаз, куда и целился, но... Я почувствовал себя неуютно и подумал, а не убраться ли мне из этой долины, но усилием воли заставил себя идти дальше. В воздухе висел странный запах, довольно приятный, хоть и слегка гнилостный.

Вскоре я подошел к чудовищу вплотную и остановился. Он стоял как статуя. Внезапно позади меня сверкнули глаза другой рептилии: поменьше, но такой же зубастой. Я покрылся холодным потом, упал на колено и вскинул ружье. Тут я ощутил, будто перед моими глазами все поплыло. Ствол моего ружья качнулся, и я понял, что падаю. Я падал бесконечно долго...

Когда я очнулся, то первым делом увидел прутья клетки...»

Дагул остановился. Остальное было ему известно.

– Как вы думаете, сколько лет прошло? – спросил он.

Гоин пожал плечами.

– Кто его знает. Очень много времени – это точно. Постоянная облачность... Вы обратили внимание, что он приручил двух наших первобытных предков? Миллионы лет...

– А он предостерегает нас против Земли,– улыбнулся Дагул.– Бедняга получит шок. Последний землянин... Когда вы собираетесь рассказать ему?

– Думаю, сегодня вечером. Я получил разрешение сводить его в обсерваторию.

– Я бы тоже хотел пойти, если не возражаете.

– Разумеется, нет.

Грац с трудом выговаривал незнакомые слоги, пока он и двое ученых поднимались на холм, где была расположена обсерватория Такона. Он спросил, передали ли его предостережения против Земли и ее корпораций. Гоин успокоил его, заявив, что жители Венеры не поддерживают никаких отношений с Землей.

– Зачем мы сюда пришли? – спросил землянин, очутившись в помещении обсерватории. Сотрудники по просьбе Гоина настроили огромный телескоп.

– Мы хотим показать вашу планету,– ответил Дагул.

Сначала все расплывалось в глазах у Граца, но потом он, наконец, пригляделся и увидел огромный сияющий диск. Через мгновение он обернулся с улыбкой и сказал:

– Вы ошиблись. Это Луна.

– Нет, это Земля,– возразил Дагул.

Грац всмотрелся в рельеф планеты. Он долго смотрел в телескоп. Это было похоже на Луну, но... Несмотря на кратеры, в линиях проглядывало нечто знакомое. Выступ гор от полюса до полюса... Изгиб, который мог быть береговой линией западного побережья Америки... Грац смотрел молча. Затем он обернулся.

– Как давно? – спросил он

– Несколько миллионов лет.

– Я не понимаю. Это было-совсем недавно...

Гоин принялся объяснять, но Грац не услышал ни слова. Словно во сне, он вышел из здания. Перед его глазами стояла Земля, которую он оставил: прекрасная, несмотря на все старания человека причинить ей зло. А теперь она умерла, превратилась в пепел...

Грац остановился над обрывом, с которого открывался вид на Такон. Он обвел взглядом чуждый город в чуждом мире, посмотрел на белую звездочку, мерцающую в небесах. Земля, которая породила его, умерла. Он долго смотрел на звезду, а потом без колебаний шагнул с утеса...