Текст книги "Метеор"

Автор книги: Джон Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Джон Уиндем
(aka Джон Бейнон Харрис)
Метеор

 Дом дрожал как в лихорадке, оконные стекла дребезжали, с каминной полки слетела вставленная в рамку фотография и ударилась о решетку Мощный удар, долетевший откуда-то снаружи, заглушил звон разбившегося стекла. Грэхем Тоффт осторожно поставил стакан на стол и тщательно вытер с пальцев капельки пролившегося шерри

 – Никак не привыкну, – заметил он. – Думаешь, запустили новый образец?

 Салли покачала головой, ее светлые волосы в притененном свете лампы отбрасывали яркий отблеск.

 – Вряд ли. Правда, и на старый не похоже – у них получался вроде как сдвоенный выхлоп

 Она подошла к окну и отодвинула штору. Снаружи было совсем темно, по стеклу стекали капли дождя.

 – А может, эксперимент пошел наперекосяк?

 В холле раздались чьи-то шаги. Дверь отворилась, и в щель просунулась голова ее отца

 – Слыхали? – спросил он, хотя в таком вопросе вряд ли была особая необходимость. – Кажется, это был небольшой метеорит. Мне почудилось, будто я вижу неяркую вспышку на поле, что сразу за садом. – Голова исчезла. Салли выскочила следом, затем неторопливо поднялся и Грэхем. Салли он нашел в холле, она крепко держала отца за рукав.

 – Нет, я не позволю тебе опаздывать к ужину! Он уже на столе, а это – что бы оно ни было – может и подождать.

 Мистер Фонтейн посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Грэхема

 – Командирша! Вот уж командирша! Понять не могу, с какой стати вы хотите на ней жениться!

 После ужина они отправились на поиски, захватив с собой электрический фонарик. Никакого труда найти место падения метеорита не составляло. Небольшой кратер, диаметром футов восемь, возник почти на самой середине поля. Они рассматривали его долго, но без особых результатов, а Митти – терьер Салли – с интересом обнюхивал свежевыброшенную из кратера землю.

 – Никакого сомнения – маленький метеорит, – сказал мистер Фонтейн. – Завтра утром мы его откопаем.

Отрывок из дневника Оннса

Как, введение в дневник, который я намерен вести, лучше всего дать краткое изложение речи, произнесенной перед нами за день до отлета с Форты Его Превосходительством Коттафтсом. В отличие от нашего официального отбытия, это торжество носило почти неформальный характер, насколько может быть неформальным собрание, на котором присутствуют несколько тысяч мужчин и женщин.

 Его Превосходительство уже в самом начале подчеркнул, что хотя у нас и есть лидеры, тем не менее в остальном какое-либо неравенство среди нас отсутствует.

 «Все вы здесь добровольцы, – говорил он, медленно обводя взглядом огромную аудиторию. – Поскольку каждый из вас – индивидуальность, то характер эмоций, заставивший вас стать волонтерами, разумеется, очень разнообразен. Однако, какими бы сугубо эгоистическими или альтруистическими эти импульсы ни были, у них всех общий знаменатель – решимость дать нашей расе шанс выжить.

 Завтра Шары отправятся в путь. Завтра, с Божьей помощью, наука и искусство Форты прорвут завесу грозной Природы. Цивилизация, с того момента как она возникает, есть способность обуздывать действие сил Природы и координировать их проявление; когда такая координация достигнута, полученный в итоге баланс нуждается в постоянной корректировке. На Форте и до нас существовали доминирующие виды, однако они не были цивилизованы, а потому не смогли подчинить себе Природу, в результате чего пришли в упадок и вымерли, когда природные условия изменились. Нам же до сих пор удавалось справляться с изменением условий среды обитания, поэтому мы процветаем.

 Больше того – мы не только процветаем, но и довели численность нашей популяции до такой величины, какая не могла бы поддерживаться в условиях Необузданной Природы. В прошлом нам пришлось преодолеть немало проблем, чтобы добиться такого положения, но теперь мы находимся перед лицом самой острой из них. Наш мир дряхлеет, а мы – мы нет. Мы похожи на душу все еще юную, однако заключенную в умирающем теле.

 Многие столетия мы боролись, адаптировались, находили заменители, латали дыры, но теперь крышка ловушки опускается быстрее, чем мы успеваем ее подпирать, да и подпирать-то ее уже нечем. Вот почему, пока мы еще молоды и сильны, нам должно найти выход и построить себе новый дом.

 Я не сомневаюсь, правнуки праправнуков нынешнего поколения все еще будут рождаться на Форте, но жизнь их будет трудна – придется вкладывать куда больше труда в то, что даст им возможность обеспечить лишь скудный прожиточный минимум. Вот почему Шары должны лететь уже сейчас, пока у нас есть нужные ресурсы.

 А что же будет с вами, с вами, которые полетят на этих Шарах? Тут не поможет никакое гадание. Шары отправятся во все четыре стороны Вселенной, и там, где они сядут, может. быть, найдется что-то подходящее, а может быть, и нет. Наши знания и наше искусство выведут вас на нужный курс. Но когда вы расстанетесь с нами, нам останется лишь молиться, чтобы вы – наше семя упали на плодородную почву…»

 Он сделал долгую паузу и продолжал:

 «Вы знаете, какой удел избрали, иначе не пошли бы в добровольцы. Нести это бремя можно, лишь глубоко понимая его внутреннюю суть.

 Каждый из вас держит в руках судьбу Цивилизации. Каждый мужчина, каждая женщина – есть одновременно и хранитель и потенциальный источник всего, символом чего является теперешняя Форта. В вас заключены история, культура и вся цивилизация нашей планеты. Пользуйтесь же ими. Передавайте это бесценное богатство другим, передавайте там, где оно принесет плоды. Будьте готовы учиться у других, улучшая и обогащая полученный опыт, если сможете. И ни в коем случае не пытайтесь сохранить его неприкосновенным – культура, чтобы жить, должна развиваться. У тех, кто ревниво жмется к прошлому, вряд ли есть будущее. Помните, вполне возможно, что во всей Вселенной больше нет Разума, и поэтому на вас покоится надежда не только нашей расы, но и всей будущей разумной жизни.

 Вперед же! Пусть осеняют вас на этом пути Мудрость, Добро и Истина, И наши молитвы, которые будут сопровождать вас в самые тайные уголки космоса…»

 Я только что снова посмотрел в телескоп на наш будущий Новый Дом. Похоже, нашей группе повезло. Эта планета и не стара и не слишком молода. Погодные условия там сейчас лучше, чем были вчера, – облачность, закрывающая ее поверхность, уменьшилась. Планета сверкает подобно голубой жемчужине. Значительная часть видимой ее поверхности покрыта водой. Мне сказали, что вода занимает почти две трети площади. Как хорошо оказаться наконец в месте, где орошение и водоснабжение не будут жизненно важными проблемами!

 Остается лишь надеяться, что нам повезет и мы сядем на сушу, иначе могут возникнуть серьезные трудности.

 Я видел, конечно, и некоторые планеты из тех, что предназначены для других Шаров – одни из них очень маленькие, другие большие, большинство – юные, с затянутой облаками поверхностью, скрывающей жгучие тайны. По крайней мере, одна планета – древняя и мало чем отличается от нашей собственной несчастной Форты, хотя астрономы, и утверждают, что ее ресурсный потенциал позволит поддерживать там жизнь нашей расы еще в течение нескольких миллионов лет. Я, однако, рад, что наша группа летит к голубому сияющему миру – так и кажется, что on приветствует нас, и это наполняет меня надеждой, которая помогает победить страх перед грядущим долгим путешествием.

 Впрочем, сам страх меня не очень тревожит. За истекший год я стал настоящим фаталистом. Я войду в Шар, и анестезирующей газ погрузит меня в забытье так быстро, что я ничего и не почувствую. А проснусь уже в нашем новом сияющем мире.

 А если не проснусь, если произойдет нечто непредвиденное, то об этом. я никогда не узнаю…

 В действительности все ведь очень просто. Надо только верить…

 Этим вечером я спустился вниз, чтобы еще раз посмотреть на Шары. Чтобы еще раз оценить их, бросив последний пытливый взгляд. Завтра, когда начнется вся эта суета и неразбериха, времени для раздумий не будет – и правильно, так и должно быть.

 Какой потрясающий, удивительный, можно даже сказать, невообразимый труд вложен в эти Шары! Их создание потребовало неимоверных затрат времени и труда – представить себе масштабы этих затрат просто невозможно. Так и кажется, что тяжесть Шаров проломит слой почвы и унесет их в недра Форты, а не в далекий космический полет. Таких, массивных вещей наверняка никто еще не создавал! Трудно поверить, что нам удалось построить целых тридцать таких металлических гор, но вот же они – стоят готовые к завтрашнему дню!

 Многие из них погибнут… О Боже! Если нам удастся уцелеть, не дай нам позабыть во веки веков эти славные дни. Пусть мы окажемся достойны затраченных на нас усилий и природных ресурсов.

 Может быть, это последние в жизни слова, которые мне суждено написать. Если же нет, я продолжу дневник уже в новом мире, под странным и чуждым небом…

 – Не следовало вам его трогать, – сказал инспектор полиции, покачивая головой. – Надо было оставить его в покое до осмотра соответствующими инстанциями.

 – И каковы же, – холодно вопросил мистер Фонтейн, – эти соответствующие инстанции, которые инспектируют метеориты?

 – Не об этом речь. Вы ведь не знали, что это метеорит, а в наши дни мало ли что еще, кроме метеоритов, может упасть с неба. Даже теперь, когда вы выкопали его, полной уверенности, что это метеорит, все равно нет.

 – Но он же ни на что другое не похож!

 – Мало ли что! Все равно следовало ждать нашего прибытия. Может, это какая-нибудь штука из списка засекреченных?

 – Ну еще бы! А полиция, она что – полностью в курсе всех секретных штуковин?

 Салли решила, что самое время вмешаться.

 – Ладно, теперь мы знаем, как нам надо будет обращаться с метеоритами в следующий раз, не так ли? А пока, может быть, сходим и поглядим на него? Он лежит в сарайчике и выглядит совершенно незасекреченным.

 Она пошла вперед, указывая дорогу во двор и все еще продолжая болтать, чтобы не дать возобновиться ссоре между отцом и инспектором.

 – Метеорит зарылся в землю на удивление неглубоко, так что наши мужчины легко до него докопались. Оказалось также, что он вовсе не такой горячий, как мы думали, так что особых забот у нас с ним не было.

 – Ну, насчет «особых забот» – не совсем так, если вспомнить выражения, в которых землекопы отзывались о его тяжести, – вмешался отец Салли.

 – Сюда, – сказала Салли, подходя во главе своего отряда к покосившемуся сарайчику.

 Ничего впечатляющего в метеорите не было. Лежал он прямо в центре голого дощатого пола. Просто шершавый, изъеденный коррозией металлический предмет шаровидной формы диаметром около двух футов.

 – Единственное оружие, которое он мне напоминает, – это старинное пушечное ядро, – сказал мистер Фонтейн.

 – Дело тут в принципе, – отпарировал инспектор. – У нас есть прямой приказ, чтобы все таинственные предметы, упавшие с неба, оставались в неприкосновенности до тех пор, пока они не будут изучены экспертами военного министерства. Мы уже известили их, и до приезда специалиста к метеориту никто прикасаться не должен.

 Грэхем, который до сих пор в разговоре участия не принимал, шагнул вперед и потрогал метеорит.

 – Уже почти остыл, – произнес он. – Из чего он сделан, интересно?

 Мистер Фонтейн пожал плечами:

 – Думаю, обыкновенный кусок метеоритного железа. Странно только, что он произвел так мало шума, врезавшись в землю. Ну а если это и есть какое-то секретное оружие, то, надо полагать, не ахти какое важное.

 – Все равно я должен отдать приказ, чтобы никто не пытался его передвигать до прибытия эксперта из военного министерства, – заявил инспектор

 Они уже вернулись к двери, когда инспектор вдруг остановился.

 – Что это тут шипит? – спросил он

 – Шипит? – повторила Салли

 – Ну, вроде бы по-змеиному, прислушайтесь

 Они прислушались, инспектор даже чуть шею не свернул, ловя направление звука.

 Да, очень тихий, почти на пределе слышимости, звук все же улавливался. Откуда – было почти невозможно определить. И все же, словно движимые единым импульсом, они обернулись в сторону шара и пристально воззрились на него. Грэхем, поколебавшись, шагнул назад, наклонился над шаром и почти прижался к нему правым ухом

 – Да, – сказал он, – это шар.

 Вдруг глаза у него закрылись и он покачнулся. Салли кинулась к нему и подхватила как раз в ту минуту, когда он уже начал падать. Остальные помогли вытащить Грэхема наружу. На свежем воздухе он тут же пришел в себя.

 – Что со мной случилось? – спросил он.

 – А вы уверены, что звук исходил из этой штуки? – спросил инспектор.

 – Ах, да… Никакого сомнения.

 – А ничем странным от него не пахло?

 Грэхем поднял бровь.

 – Вы думаете, не газ ли? Нет, по-моему, ничем.

 – Гм-м… -отозвался инспектор – А что, разве метеориты часто шипят? – спросил он, покосившись на старика.

 – Э-э… трудно сказать… не думаю, – признался мистер Фонтейн.

 – Понятно. В данных обстоятельствах, я полагаю, нам лучше удалиться. Предпочтительно в какое-нибудь укрытое местечко на противоположной стороне дома – просто так, на всякий случай, хотя бы до приезда эксперта.

 Из дневника Оннса

Я в полном недоумении. Только что проснулся. Не понятно, то ли мы сели, то ли старт не состоялся. Сколько прошло времени – час, день, год или столетие с тех пор, как мы вошли в Шар? Нет, разумеется побольше часа. В этом меня убеждает усталость, накопившаяся в теле, и боль во всех членах. Нас об этом предупреждали.

 «Вы ничего не будете знать, – говорили нам. – Ничего до тех пор, пока все не кончится. Затем почувствуете физическую усталость, ибо вашим телам придется перенести огромные перегрузки. Эта усталость вскоре и сама пройдет, но мы дадим вам ампулы, с концентрированной пищей и стимуляторами, чтобы преодолеть негативные последствия перелета поскорее».

 Я проглотил такую ампулу и сразу же ощутил ее благотворное воздействие, но все же никак не мог поверить, что все уже позади. Ведь кажется, еще совсем недавно мы пробирались по длинному коридору внутри Шара, а потом расходились в разные стороны, как. нам это было указано заранее. Каждый находил свое эластичное вместилище и заползал в него. Я открыл кран, чтобы заполнить газом пространство между внешней и внутренней стенками моего вместилища. По мере того как обшивка наполнялась, подо мной вздувался матрас, поднимаясь вверх. Потолок же наоборот опускался, стенки сближались, и, защищенный со всех сторон от толчков, я спокойно ждал дальнейшего.

 Чего? Не могу сказать. Ясно лишь одно – мгновение назад я пришел сюда сильным и здоровым и вдруг почему-то почувствовал себя бесконечно усталым и даже больным.

 Только это и служило подтверждением, что одна моя жизнь окончилась и началась совсем другая. Мое вместилище проветривалось – место газа занял свежий воздух. Это могло означать, что мы уже находимся на той прекрасной голубой сверкающей планете, откуда Форта должна казаться ничтожной пылинкой на нашем новом небе.

 Я почувствовал себя совсем другим, когда понял это. До сих пор жизнь моя протекала на умирающей планете, где главным нашим врагом было ощущение постоянного глубокого уныния. А теперь я как, бы родился заново. Впереди была работа, надежда, жизнь. Впереди был мир, который еще предстояло освоить.

 Слышалось, как работают сверла, прогрызая нам путь наружу. Что, гадал я, встретит нас там? Надо соблюдать осторожность – чтобы сохранить уверенность в себе, будто бы лучше встретиться с лишениями, нежели оказаться среди изобилия. Но каков бы ни был этот MUpf главное – не лишиться веры. Наша история насчитывает миллионы лет, наши знания – столько же, и все это нам надлежит сохранить.

 И еще мы должны сами – как сказал Его Превосходительство – быть готовыми к адаптации. Кто знает, какие формы жизни уже существуют в этом мире? Вряд ли, конечно, па такой юной планете может обнаружиться настоящая разумная жизнь, но первые робкие проблески интеллекта… Их следует искать, их, если они найдутся, нужно всячески оберегать. Они могут оказаться, конечно, совершенно не похожими на нас, однако надо постоянно помнить, что это их мир, а значит, мы обязаны помогать им во всем, чем можем. Мы не должны упускать из виду, что подавлять даже чуждую нам форму разумной жизни – тяжкий грех, особенно если дело происходит на ее собственной планете. Если мы только обнаружим такие существа, наша задача будет заключаться в том, чтобы учиться, учить и сотрудничать с ними, и, возможно, мы тогда в будущем создадим цивилизацию куда более совершенную, чем наша собственная – там, на Форте.

 – Очень хотелось бы знать, – сказал инспектор, – что вы собираетесь делать с этим, сержант Браун?

 Полицейский сержант держал за хвост мертвое пушистое тельце.

 – Это кот, сэр.

 – Ну, это-то понятно.

 – Вот я и подумал, что, возможно, джентльмену из военного министерства будет интересно взглянуть на него

 – А почему вы думаете, сержант, что военное министерство интересуется дохлыми кошками?

 Сержант объяснил. Он, оказывается, решил на свой страх и риск заглянуть в сарайчик, чтобы посмотреть, не происходит ли там чего. Помня о соображениях инспектора насчет газа, он обвязался вокруг пояса веревкой, чтобы его вытащили обратно, если он потеряет сознание, и ползком проник внутрь, стараясь как можно теснее прижиматься к полу. Однако во всех этих предосторожностях, как выяснилось, не было нужды. Шипенье и свист прекратились, а газ, очевидно, рассеялся. Сержанту удалось, не ощутив никаких вредных последствий, добраться до шара. Но когда он приблизился к нему вплотную, так что его ухо почти прижалось к поверхности метеорита, донеслось слабое жужжание.

 – Жужжание? – переспросил инспектор. – Вы хотите сказать «шипение»?

 – Нет, сэр, жужжание. – Сержант замолчал и сделал попытку улыбнуться. – Ну, скорее всего это походило на звук циркулярной пилы, если его слышать издалека.

 Сделав на таком основании вывод, что эта штуковина, чем бы она ни была, находится в активной фазе, сержант приказал констеблям укрыться за небольшой земляной насыпью. Сам же в течение следующих часа-полутора несколько раз заглядывал в сарай, но никаких изменений там не заметил.

 Впрочем, он обратил внимание на кота, который вышел во двор как раз в то время, когда они присели подзаправиться сандвичами. Кот отправился обнюхивать дверь сарая, что никого особенно не удивило. Через полчаса, когда сержант кончил закусывать и даже успел выкурить сигарету, он снова подошел к сараю и заглянул внутрь. Там он увидел кота, лежавшего возле метеорита. Когда сержант вынес его наружу, оказалось, что кот мертв.

 – От газа помер? – спросил инспектор.

 Сержант отрицательно покачал головой:

 – Нет, сэр. Это-то и есть самое странное.

 Он положил кошачье тельце на невысокий кирпичный заборчик и повернул его голову так, чтобы было удобнее рассмотреть область под подбородком животного. В центре маленького кружка выжженной шерсти виднелась крохотная дырочка.

 – Гм-м, – сказал инспектор. Он дотронулся до ранки пальцем и понюхал его. – Шерсть горелая, совершенно точно, но порохом не пахнет.

 – Это еще не все, сэр.

 Сержант повернул кошачью голову так, что стало видно такое же пятнышко на макушке. Потом вынул из кармана тонюсенькую проволочку и вставил ее в ранку на подбородке. Конец проволоки вышел из дырки на макушке.

 – Что вы на это скажете, сэр? – спросил сержант.

 Инспектор нахмурился. Оружие сверхминиатюрного калибра при выстреле в упор могло, конечно, стать причиной одной из ранок. Но они, судя по всему, являлись входным и выходным отверстием одной и той же пули. Однако пули не выходят, оставляя за собой такие аккуратные дырочки, да и не выжигают кружок шерсти вокруг выходного отверстия. По всей видимости, получалось, что кто-то выпустил одновременно две пули навстречу друг другу – одну сверху, другую снизу, что уж вообще ни в какие ворота не лезло.

 – А у вас самого есть объяснение? – спросил он сержанта.

 – Никакого, – ответил тот.

 – А что с той штуковиной? Она все еще жужжит? – с любопытством спросил инспектор.

 – Нет, сэр. Ни звука не услышал, когда входил туда в последний раз и нашел этого кота.

 – Гм-м, – произнес инспектор. – Самое время появиться тут этому эксперту от вояк, верно?

 Из дневника Оннса

Какое страшное место! Так и кажется, что мы обречены на пребывание в неком фантастическом аду! Неужели же это – дивная голубая планета, которая так манила нас к себе? Мы ничего не понимаем, мы чувствуем себя обманутыми. Голова идет кругом от этой кошмарной местности… Мы – цвет цивилизации Форты – корчимся от страха перед неведомыми чудищами, окружающими нас. Разве можно надеяться привнести порядок в этот жуткий мир?

 Сейчас мы притаились в темной глубокой пещере, пока Исс – наш лидер – проводит консультации с целью разработать план дальнейших действий. Никто не завидует ни ему, ни возложенной на его плечи ответственности. Как можно что-то планировать, когда перед тобой лежит не только Неизвестное, но еще и Невероятное? Девятьсот шестьдесят четыре жизни зависят от него. А была тысяча. Вот как все произошло…

 Я услышал, как бур остановился, затем раздался лязг, как будто его вытаскивали из глубокой шахты. Вскоре раздался сигнал общего сбора. Мы вылезли из наших убежищ, собрали личные вещи и встретились в центральном холле. Сансс – наш тогдашний лидер – приказал рассчитаться по порядку номеров. Ответили все, кроме четырех несчастных, не выдержавших тягот перелета. Потом Сансс произнес небольшую речь.

 Он напомнил нам, что пути назад нет. Никто не знает, что ждет нас за стенами Шара. Если нашему отряду по каким-то причинам придется разделиться, каждая группа выберет своего лидера и будет действовать самостоятельно, до тех пор пока мы снова не воссоединимся.

 – Нам необходимо стойкое мужество, а не кратковременная удаль, – сказал он. – Не геройство. Мы всегда должны думать о себе, как о семени будущего, и каждое зернышко драгоценно само по себе.

 Он снова и снова вбивал в нас мысль о личной ответственности каждого:

 – Мы не знаем и никогда не узнаем судьбы остальных Шаров. И в этой ситуации мы обязаны поступать так, будто выжили мы одни и будущее народа Форты находится только в наших руках.

 Именно он и повел нас по свежепробуренному проходу. Именно он и ступил первым в новый мир. Я следовал за ним со всеми остальными, и во мне боролись столь противоречивые чувства, что ничего похожего я еще никогда не испытывал.

 Каков же был этот мир, в который мы попали? И смогу ли я найти нужные слова, чтобы передать его чуждость?

 Начну с того, что тут было мрачно и сумеречно. И в то же время это не была ночь. Свет, который сюда просачивался, исходил от огромного серого четырехугольника, висевшего в сумрачном небе. С места, где мы стояли, он имел вид трапеции, но я полагаю, что это было следствием искажающей перспективы, а на самом деле он представлял собой гигантский квадрат, дважды пересеченный более темными полосами, что превращало его в сумму четырех меньших по площади квадратов. В клубившейся у нас над головами тьме угадывались какие-то призрачные, но еще более темные линии, перекрещивающиеся под самыми невероятными углами. Я и предположить не могу, каково их предназначение.

 Поверхность, на которой мы стояли, тоже не была похожа на что-либо известное. Обширная, совершенно плоская равнина, но не гладкая, поскольку ее усеивали отдельные небольшие валуны. Низкие гряды напоминали пласты горных пород, располагавшихся почему-то не один на другом, а рядом. Гряды тянулись на огромные расстояния, теряясь в сумеречной дали. Вблизи нас находилась расселина, шириной в мой рост, также уходившая в неизвестную даль и как будто проведенная по линейке – такая прямая. На довольно значительном расстоянии виднелась другая такая же, строго параллельная первой. За ней – третья, а дальше, уже где-то совсем далеко, мерещился намек на четвертую.

 Один из моих сотоварищей, стоявший рядом, явно нервничал. Он пробормотал что-то насчет геометрического мира, освещаемого квадратным солнцем.

 – Чуть! – оборвал я его.

 – А как же иначе можно все это объяснить? – спросил он.

 – Я не собираюсь делать поспешные и нелепые выводы. Я сперва наблюдаю, а затем уж, когда наберется достаточно фактов, приступаю к анализу.

 – А какой можно сделать вывод из квадратного солнца, – спросил мой сотоварищ, но я не стал ему отвечать.

 Вскоре мы все собрались у Шара в ожидании указаний Сансса. Он уже начал было говорить, но его прервал странный звук – что-то вроде мягких ритмичных тяжелых ударов, иногда сопровождаемых громким скрипом. Было в этих звуках нечто столь пугающее, что на мгновение нас всех сковал ужас, а затем, прежде чем мы смогли шевельнуться, из-за нашего Шара появилось совершенно кошмарное чудовище.

 Любая рассказанная древними путешественниками история бледнеет перед тем, что мы увидели воочию. Я бы никогда не поверил, что подобные твари могут существовать!… Первое, что нам удалось рассмотреть, была огромная морда, высунувшаяся из-за Шара и нависшая прямо над нами на большой высоте. Это зрелище заставило содрогнуться даже храбрейшие.

 К тому же морда была совсем черная, так что в темноте мы с трудом могли разобрать ее черты; видно было лишь, что она расширяется кверху, и над ней еле угадывались два гигантских заостренных уха. Она уставилась на нас двумя большими сверкающими, сильно косящими глазами.

 На мгновение чудовище замерло, громадные глаза моргнули, а затем оно стало приближаться к нам. Ноги, которые мы наконец-то разглядели, смахивали на массивные колонны, однако перемещались они с удивительным изяществом, казавшимся просто необъяснимым у такой гигантской зверюги. Лапы покрывал густой волосяной покров, где каждый волос походил на пику из сверкающего черного металла… Чудовище согнуло ноги и наклонило голову, пытаясь получше разглядеть нас. До меня донеслось отвратительное зловоние его дыхания. На близком расстоянии звериная морда выглядела еще ужаснее. Разверстая зияющая пещера пасти; огромный розовый язык, то высовывающийся, то прячущийся обратно; колоссальные заостренные пики, торчащие под носом и чуть подрагивающие… Направленные на нас глаза смотрели холодно, жестоко и бессмысленно.

 Если до этой минуты мы все были просто ошеломлены, то тут многих, из нас охватила паника. Те, кто был поближе к страшилищу, шарахнулись в сторону, но в этот миг одна из кошмарных лапищ выбросилась вперед с быстротой молнии. Ее черная громада, вооруженная внезапно выросшими когтями, поднялась и с силой обрушилась на землю. Когда она вновь поднялась, на земле осталось не меньше двадцати женщин и мужчин, превращенных в месиво раздавленной плоти.

 Нас всех будто парализовало. Всех, кроме Сансса. Он, позабыв собственные наставления насчет значения личной безопасности, бросился к страшилищу. И снова взметнулась гигантская лапа, нависла над нами и ударила. При этом погибли еще двенадцать наших.

 И тут я опять увидел Сансса. Он стоял прямо между передними лапами чудовища. В его руках был стреляющий жезл, глаза смотрели вверх на нависшую над ним чудовищную голову. Я видел, как Сансс поднял свое оружие и прицелился. Все происходившее казалось безумием, может быть, героическим, но все равно безумием. Однако Сансс был мудрее меня. Голова гиганта дрогнула, его члены свела внезапная судорога, и страшилище беззвучно рухнуло.

 Сансс погиб под этой тяжестью. Он был мужественным человеком.

 Сансса сменил Исс. Исс решил, что первым делом надо найти убежище на тот случай, если поблизости бродят такие же чудовища. Отыскав безопасное место, мы приступим к выгрузке из Шара оборудования и снаряжения, а потом подумаем о дальнейших действиях.

 Пройдя весьма значительное расстояние по широкой дороге между двух расселин, мы добрались до подножия высокого и совершенно отвесного обрыва со странными прямоугольными выступами. У основания обрыва обнаружили пещеру, которая тянулась далеко вглубь и в стороны и имела совершенно одинаковую высоту на всем протяжении. Возможно, мужчина, рассуждавший о геометричности этого мира, был не так уж глуп, как мне показалось с первого взгляда.

 Во всяком случае, убежище от чудовищ типа того, что убило Сансса, было найдено. Для гигантских лап вход в пещеру был слишком узок, а страшные когти не могли проникнуть далеко вглубь.

Дописано позже

Произошли устрашающие события. Исс с группой из двадцати исследователей отправился изучать пещеру, чтобы узнать, нет ли из нее выхода в другую часть мира, то есть за пределы равнины, на которой лежал наш Шар.

 Да, лежал. В прошедшем времени. В этом и заключена главная причина нашей трагедии.

 После ухода Исса остальные ждали, выставив охранение. Наконец-то мы могли спокойно передохнуть. К нашему счастью, чудовище, по-видимому, было только одно. Сейчас оно лежало высокой неподвижной черной горой на том же месте, где погибло, то есть рядом с Шаром. И вдруг произошло нечто ошеломляющее. Равнину внезапно затопил свет. Огромный изогнутый предмет опустился на труп чудовища и утащил его неведомо куда. Затем послышался громоподобный удар, от которого все вокруг задрожало, и свет опять померк.

 Не буду и пытаться объяснять эти феномены – никто из нас их не понимает. Просто я стараюсь дать о них подробный и правдивый отчет.

 Прошло еще какое-то время, пожалуй, даже долгое. Мы уже начали беспокоиться о судьбе Исса и его отряда, так как со времени их ухода истекли все разумные сроки. И вдруг, без всякого предупреждения, произошло нечто такое, хуже чего невозможно и вообразить.

 Равнина снова озарилась светом. Земля под нами вдруг страшно задрожала и затряслась в таких жутких конвульсиях, что многим из нас еле удалось удержаться на ногах. Выглянув из пещеры, я увидел нечто, чему даже сейчас не могу поверить. Это были фигуры, по сравнению с которыми наше первое чудовище просто карлик, – живые движущиеся существа в три или четыре раза выше нашего Шара. Я знаю, что этому никто не поверит, и тем не менее это истинная правда. Стоит ли удивляться, что равнина стенала и сотрясалась под тяжестью таких четырех громад. Они наклонились над Шаром, они трогали его своими верхними конечностями, потом они подняли его – да, без особые усилий они подняли эту невероятную массу металла с поверхности равнины. Затем землетрясение стало еще ужаснее – это они, держа в руках Шар, затопали прочь на своих колоссальных ножищах.

 Такое зрелище для многих из нас оказалось непереносимым. Около сотни мужчин выбежали из пещеры, проклиная, рыдая и размахивая своим оружием. Но было поздно, да и расстояние слишком велико для наших стреляющих жезлов. А кроме того, разве можно надеяться нанести, этим колоссам хоть какой-нибудь ущерб?