Текст книги "Полночь"

Автор книги: Джон Руссо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Стой! – закричала Синтия. – Это же Джимми Петере он!

Они подошли ближе к мальчику, стараясь рассмотреть его залитое кровью лицо. Джимми Петерсон был сыном владельца небольшого магазинчика, расположенного в нескольких милях от поместья Барнсов. Дети не очень-то любили Петерсонов, потому что и их отец, и сам Джимми, и даже его маленькая рыжая сестренка вечно дразнили Сайруса и издевались над ним, обзывая его дебилом или придурком. Однажды Льюк даже подрался с Джимми, но тот оказался сильнее и расквасил ему нос.

– Это точно он, – подтвердил Авраам. Сайрус только кивнул, соглашаясь с братом без лишних слов. – Интересно, как его сюда занесло? – удивился Авраам.

– Но ведь на самом-то деле это не он? – взволнованно спросил Льюк.

– Теперь это уже не имеет значения, – почти шепотом ответил Авраам – Он перестал дышать. И тут все увидели, что мальчик умер.

– Мы все знаем, что это был не он, – убежденно заговорила Синтия. – А теперь, когда он мертв, он даже перестал быть похожим на Джимми.

– Ив самом деле, – согласился Авраам.

– Видать, его подослали к нам, как и всех остальных, – заключил Льюк, и они с прежней тщательностью устроили демону похороны, но на этот раз не стали закапывать его на своем кладбище у часовни, а вырыли могилу прямо в лесу. Синтия, как всегда, произнесла все положенные заклинания и молитвы, и останки «демона» были навечно преданы земле. Правда, Синтии и на этот раз понадобилась кровь, а также один передний зуб мальчика, так как в одной из своих книг она вычитала, что еще в средние века было известно, что для самых сложных ритуалов требуется зуб мертвого человека. Судя по древним текстам, этот предмет обладал какой-то сверхъестественной силой. К тому же и дедушка Барнс в своих заметках писал, что без зуба мертвого человека многое оказывается не под силу даже самым опытным колдунам.

Вернувшись домой, дети рассказали обо всем матери. Разговор начал Льюк. Он с важным видом устроился за столом и гордо сообщил:

– А сегодня, мам, нам попался особенно крупный демон. Но мы позаботились о нем и сделали все в точности так, как ты нас учила.

* * *

Через несколько недель после этого в капкан угодил и второй демон в человеческом обличье, причем на том же самом поле. Этот сильно напоминал младшую сестру Джимми Петерсона, и своим видом даже чуть не сбил с толку Барнсов. Но на сей раз рядом с ними бежала мать, а уж ее-то околдовать было невозможно – она сразу распознала в девочке злого духа.

– Убейте его! – кричала она. – Говорю вам, они могут принимать любой вид, какой только захотят. Убей его, Льюк! Если ты сейчас не убьешь его, он тебя победит!

Демон визжал и извивался, но Льюк с остервенением наносил удар за ударом по голове и лицу пойманного существа. А как только оно перестало кричать, Авраам присоединился к старшему брату, и вместе они быстро добили ненавистную тварь.

– Когда с «исчадьем ада» было покончено, оно уже совсем не походило на сестренку Джимми Петерсона.

Стараясь во всем следовать примеру братьев, Сайрус тоже взял лопату и разок ударил труп по раздробленной голове.

– Сегодня вы постарались на славу, – похвалила сыновей мать. – Ну, а теперь Сайрус сделает гроб, и мы устроим надлежащие похороны.

Когда тело закопали, Синтия произнесла над могилой:

– О Всемогущий Иегова! Молим Тебя о помощи в борьбе с Твоими и нашими же врагами, чтобы побеждать их всегда, как мы победили сегодня. Не оставь нас, ибо мы служим только Тебе – мы Твои верные слуги и рабы. И кого бы Ты ни послал нам во испытание, мы уничтожим их всех, зная, что такова воля Твоя. Аминь.

Глава 6

Нэнси немного побаивалась ребят, которые подсадили ее в свой автомобиль. Они казались ей странноватыми. А может, просто дурачились, желая произвести на девушку впечатление. Они представились «братьями по Крови» из какого-то колледжа в Массачусетсе и объявили, что направляются на празднование Пасхи в Форт-Лодердейл, куда, по их словам, должна съехаться вся лучшая молодежь Америки, чтобы устроить там настоящую оргию. Том Райли, водитель и хозяин машины, показался Нэнси довольно симпатичным. Он был длинноволосый с прямым пробором и удлиненными бакенбардами, аккуратно подстриженными клином. Единственное, что его портило – это следы от прыщей вокруг губ и на подбородке. А его приятель Хэнк Беннет – высокий негр с грустными глазами – обладал невероятных размеров кадыком.

Нэнси почти не разговаривала в машине, давая этим понять, что она девушка строгих правил и не намерена с ними кокетничать. Хотя никакого особого разговора все равно бы не получил это, так как в салоне в полную мощность играл приемник, из которого неслась истошные вопли «Роллинг Стоунз». Нэнси и сама любила громкую музыку, но сейчас ей казалось, что она уже чувствует, как отчаянно вибрируют ее барабанные перепонки, точно травинки в поле под порывами ветра. Она даже вспомнила, что читала где-то, будто слишком громкая музыка может быстро испортить слух.

* * *

Уже больше часа Нэнси безнадежно голосовала, стоя у перекрестка на окраине города. Но машины проносились мимо нее, и каждый раз девушка боялась, что в следующей окажется либо ее мать, либо, – что еще хуже, – отчим. Она стыдливо выставляла вперед руку, чувствуя себя до крайности неловко, поскольку никогда еще в жизни ей не приходилось стоять так с протянутой рукой в буквальном смысле этого слова. У ее ног покоился небольшой чемоданчик и гитара в кожаном чехле.

– Глянь-ка, девица на гитаре играет! – удивился Том, проезжая мимо.

Вообще-то в школьном оркестре Нэнси играла на кларнете, – правда, без особого удовольствия. Гораздо больше она гордилась тем, что умеет исполнять под гитару народные песни и баллады. Всего пару недель назад она участвовала в музыкальном конкурсе для старшеклассников, на котором спела довольно длинную балладу, восхваляющую чистую искреннюю любовь и осуждающую секс без настоящих чувств. Нэнси старалась как могла и пела с таким пафосом, что никто из школьников и учителей ни за что бы не догадался, что самой ей уже довелось испытать любовь в ее чисто «физическом» варианте. Нэнси заняла на конкурсе второе место, и это было для нее дороже отличных оценок по любому предмету. А кроме того, она надеялась, что смысл этой песни дойдет и до ее приятеля, так подло бросившего ее.

Как быстро все изменилось!..

Теперь она даже не знала, куда ей податься и что вообще делать дальше. Стоя на перекрестке, она еле сдерживала подступающие слезы. Ведь сбежав из дома, она, таким образом, пропускает выпускные экзамены. А сможет ли она потом получить свой аттестат – это было ей неизвестно. Правда, у Нэнси была старшая сестра Терри, которая уже несколько лет назад уехала в Калифорнию, чтобы попытать счастья на театральных подмостках, и теперь работала там с какой-то труппой из Сан-Франциско. И Нэнси решила на попутках добраться до побережья, чтобы поплакаться сестре в жилетку. Боялась она только одного: что Терри неправильно поймет ее и еще, чего доброго, заставит вернуться домой. А Нэнси ни за что на свете не согласилась бы еще раз встретиться со своим отчимом. Но ведь она еще несовершеннолетняя!.. Что если полиция разыщет ее и заставит вернуться к матери, прежде чем ей исполнится восемнадцать? Ведь если такое произойдет, то придется рассказать о причине своего побега, а этим она лишь окончательно рассорит мать с отчимом, и их семья сразу же распадется.

Пока Нэнси стояла на перекрестке с этими невеселыми мыслями, к ней подкатил зеленый «кадиллак» последней модели, и водитель нажал внутри какую-то кнопку, отчего затемненное стекло в правой передней двери сразу же опустилось. За рулем оказался толстый лысеющий джентльмен в клетчатом костюме, какие косят обычно бизнесмены, который тут же напомнил девушке отчима.

– Далеко едешь, красавица? – поинтересовался он хриплым голосом, и Нэнси сразу решила, что он, наверное, чересчур много курит.

– В К-калифорнию, – неуверенно произнесла она.

– Далековато Ну и как же мы с тобой договоримся, если я подброшу тебя, скажем, миль на шестьсот?

– Я вас не понимаю.

– Только не надо пудрить мне мозги, детка. Если ты и впрямь не понимаешь, то я тебе сейчас все растолкую. Значит так сегодня мы проезжаем триста миль, а потом ночуем в мотеле. Разумеется, в одном номере. Завтра – еще триста миль, и снова ночевка… А наутро прощаемся навсегда и забываем друг о друге. Вот таким образом ты со мной и расплатишься. К сожалению, я еду только до Детройта, но все равно ты окажешься намного ближе к своей цели. Ты в Лос-Анджелес собралась или в Сан-Франциско?

– В С-сан-Франциеко… – Нэнси окончательно растерялась.

– А-а, готовишься стать звездой? Тогда приколи себе в волосы цветочек побольше, – посоветовал толстяк и хрипло рассмеялся над собственной шуткой.

– Послушайте, мистер, – наконец оправилась Нэнси – Валите-ка отсюда, и поживее, пока я не позвала полицию – А потом добавила: – Кстати, мой отчим как раз там и служит!

Водитель усмехнулся.

– Ну, тогда и ты послушай меня, раз ты такая умница. Если бы у меня волосы росли до задницы, а на шее болталось бы с килограмм разных побрякушек, то ты не раздумывая бросилась бы ко мне в машину, на ходу срывая с себя одежду. – С этими словами он резко дал газ и рванул вперед, оставив Нэнси на дороге одну, ошеломленную таким монологом.

* * *

Проехав до конца квартала, Том и Хэнк остановились у светофора. Том посмотрел в зеркальце заднего вида и сообщил:

– Кстати, Хэнк, та симпатяга так я стоит до сих пор у перекрестка. Видать, этот тип не захотел ее подвезти. Может, вернемся?

– О Господи! – взмолился Хэнк. – Да забудь ты про нее ради Бога! В Лодердейле таких навалом будет – только успевай отбиваться. А эта красотка наверняка начнет рвать на себе кофточку и вопить при первой же встрече с легавыми, что мы пытаемся ее изнасиловать, причем не заткнется, пока мы не выложим из своих бумажников все наши скудные запасы.

– По-моему, ты накрутил уже на целый детективный роман! А лично мне кажется, что это просто милая девушка, которой позарез надо куда-то добраться. И я .

– Ну-ну, бледнолицый! – усмехнулся Хэнк. – Мое дело – предупредить. Но в большинстве случаев, если такая милашка о чем-то просит, то скорее всего у нее крупные неприятности Или же она доставят их тебе в самом ближайшем будущем И чего тебе взбрело в голову ломать все наши планы?.

Зажегся зеленый свет, но Том, вместо того чтобы ехать прямо, резко развернулся в обратную сторону Хэнк скорчил недовольную гримасу, но Том не обратил на это никакого внимания, заявив:

– Если мы не подвезем ее, то очень скоро ее сцапает какой-нибудь урод.

– Ладно, уговорил. В конце концов ты водитель – тебе и решать. Но я надеюсь, ты не наделаешь никаких глупостей…

Фургончик объехал вокруг квартала, а Нэнси так и продолжала стоять на своем прежнем месте, неуверенно вытянув вперед руку, робкая и беззащитная. Завидев ее. Том широко улыбнулся, но подъезжать вплотную не стал, а затормозил в нескольких ярдах, опасаясь, что Ханк в самый неподходящий момент что-нибудь ляпнет и испортит ему все знакомство.

– Привет! – прокричал Том, пытаясь переорать музыку. – Тебя подбросить?

– По-моему, вы уже только что проезжали мимо меня, – тихо отозвалась Нэнси. Том улыбнулся.

– Все верно. Я с самого начала хотел тебя подвезти, но потом мне показалось, что ты уже решила свою проблему без нас.

– Почти что. Но тот господин в «кадиллаке» пожелал, чтобы за проезд я провела с ним две ночи в мотеле. Может быть, и у вас то же самое на уме?

– Я ведь предупреждал тебя, – сердито заворчал Хэнк, обращаясь к приятелю. – От этой девицы у нас будут одни только неприятности.

Но его товарищ не отступал, искренне продолжая уговаривать Нэнси:

– Да ты только посмотри на нас с Хэнком! Разве мы похожи на каких-нибудь негодяев? Мы просто хотим тебя подвезти, причем совершенно бесплатно. А то у меня прямо мурашки бегут по коже, когда я представляю себе, как ты садишься к какому-нибудь типу вроде того, в «кадиллаке», вот и все. Мы, кстати, направляемся в Лодердейл.

– А мне нужно к сестре в Калифорнию, – разочарованно вздохнула Нэнси, чувствуя, что уже начинает дрожать от холода.

– Ну и все. Пусть едет своей дорогой, а мы – своей, – опять заворчал Хэнк.

– Да заткнись ты! – прошипел Том и, не сводя глаз с Нэнси, добавил: – А почему бы тебе перед этим не сгонять с нами во Флориду? Я обещаю – ты проведешь там несколько незабываемых дней. Там будет полно молодежи, студентов… А за праздники ты наверняка познакомишься и с кем-нибудь, кто ближе тебе по возрасту, а заодно найдешь водителя, который будет потом возвращаться на запад.

– Почему вы так в этом уверены? – нахмурилась Нэнси.

– Ну ведь все студенты поедут назад заканчивать семестр, верно? А перед этим у тебя будет несколько дней, чтобы подобрать себе достойного попутчика. Кстати, там будут и школьники… Тебе только надо будет как следует убедиться, что это нормальный парень. Ну, уговорил?

– Я даже не знаю… – Нэнси колебалась, но в душе уже решила, что если эти двое и в самом деле приличные люди, то уж лучше быть в их компании, чем оставаться совершенно одной на произвол судьбы.

– Ну, соглашайся! – торопил ее Том. – Не кочевряжься!

Наконец Нэнси кивнула и забралась на заднее сиденье.

* * *

Берт Джонсон угрюмо сидел за кухонным столом и пил густой черный кофе, а его жена в это время без умолку распространялась по поводу своего посещения парикмахерской. Правда, все то, о чем она так проникновенно вещала, его сейчас очень мало заботило. Гораздо больше Берта беспокоило то, где теперь находится Нэнси и что она собирается предпринять. Конечно, не стоило ему так набрасываться на нее, даже если она и вправду пыталась его соблазнить, а это не было лишь плодом его разыгравшегося воображения. Вообще алкоголь в последнее время стал плохо действовать на него. И вот теперь он давал ему шанс лишиться сразу и семьи, и работы, и репутации. Стоит только Нэнси раскрыть рот и сообщить матери, что на самом деле между ними сегодня произошло…

Он наспех перебинтовал себе голову, чтобы скрыть синяк от удара приемником, и втайне надеялся, что причина его ранения, которую он еще не успел придумать, в ближайшее время не заинтересует его супругу. Если, конечно, она сама не предложит ему первая какой-нибудь подходящей версии.

Озабоченно поглядывая на себя в зеркало, Гарриет де переставала щебетать:

– Ты представляешь, сначала он обстриг меня почти что до плеч, потом уложил прическу не так, как я спросила, а потом еще начал экономить на мне лак и покрыл им волосы гораздо слабее, чем в прошлый раз. Ну, конечно, не так слабо, как у Нэнси… А куда, кстати, она пропала? Мне помнится, она собиралась сегодня на твоей машине по магазинам.

– Насколько мне известно, туда она и поехала, – отозвался Берт. – Во всяком случае, когда я вернулся, ее уже дома не было. Наверное, ее успели подхватить какие-нибудь подружки.

Гарриет подошла к плите и налила себе кофе.

– Скорее всего она уехала с Патти. Кстати, у нее еще не появился новый приятель? Берт пожал плечами:

– Откуда мне знать? Я не слежу за этой дикой толпой молодняка, с Которым она вечно якшается.

Миссис Джонсон села напротив мужа, не забыв добавить себе в кофе двойную порцию сливок и три кусочка сахара.

– А я вот не считаю, что ее компания настолько уж дикая, – уверенно заявила она. – Наоборот, это очень милые молодые люди. Особенно по сравнению с большинством других подростков нашего округа.

– Не волнуйся, в некоторых вещах они разбираются не хуже нас с тобой! А то могли бы кое-чему и подучить… – возразил Берт, скорчив при этом гримасу омерзения.

– О чем это ты говоришь, Берт? – вкрадчиво спросила Гарриет, слегка наклонив голову и подперев рукой подбородок, что могло означать лишь одно: заявление мужа заинтриговало ее и разожгло женское любопытство.

– Я не хочу это с тобой обсуждать, – отрезал он. Но, как и следовало ожидать, супруга тут же недовольно нахмурилась, и Берт снова заговорил:

– Видишь ли… Нэнси совсем не такая, какой ты ее себе представляешь, – заявил он без тени сомнения в голосе.

– Тогда, я думаю, нам надо немедленно во всем этом разобраться, – сказала Гарриет, бросая мужу вызов на откровенный разговор.

– Знаешь, милая, меня долго мучили сомнения, стоит нам вообще обсуждать это или нет. Но теперь я уверен, что лучше тебе узнать всю правду. Дело в том, что когда ты дома, она ведет себя как настоящая паинька – этакая невинность и чистота. Но все это сплошное притворство! Стоит тебе куда-нибудь отлучиться, как она начинает щеголять передо мной в своей прозрачной ночной рубашке и каждый раз при удобном случае пытается подойти поближе и коснуться меня. Я в такие минуты стараюсь всячески избегать ее, потому что никак не могу понять, что у нее все-таки на уме. Но в последнее время я начал думать, что ей просто хочется, чтобы мы с тобой разошлись.

В течение этого монолога недоверие на лице Гарриет постепенно сменялось выражением полного ужаса. И теперь она сидела в напряженном оцепенении, не представляя себе, что ответить и как вообще реагировать на подобное сообщение. Когда же она открыла наконец рот, голос ее походил больше на шепот:

– Берт… Или я что-то не так поняла, или же ты пытаешься убедить меня, будто Нэнси хотела тебя соблазнить?!

Берт весьма умело обошел это щекотливое место, зная, что сейчас ни в коем случае нельзя ни в чем обвинять падчерицу, и поэтому лишь с сомнением покачал головой:

– Нет, я думаю, до этого она еще не дошла. Наверное, ей просто хотелось проверить на мне, насколько она привлекательна в сексуальном отношении, или что-нибудь в этом роде. Ну, ты же знаешь – у молодежи сейчас бывают самые разные закидоны… Хотя, я, например, ни на секунду не сомневаюсь, что она до сих пор еще девственница.

Однако на этот счет у Гарриет были другие сведения.

– К сожалению, это не так, – тяжело вздохнула она. – Когда тот негодяй бросил ее, у Нэнси ведь просто сердце разрывалось… И я совершенно случайно подслушала один их телефонный разговор, из которого мне стало ясно, что они сдали вместе.

Берт грустно покачал головой.

– , Но мне она так и не доверила своей тайны, – продолжала Гарриет, – Потому-то мне и пришлось узнать все самой из их разговора. Нет, я, конечно, и не рассчитывала, что Нэнси слишком надолго сохранит свою девственность – она ведь у нас такая симпатичная, а на дворе давно уже не девятнадцатый век, верно? Секс перестал быть чем-то недоступным, а дети взрослеют так быстро!.. Да и что я могла с ней сделать? Запереть ее на замок или пристегнуть к своей юбке?..

– И то и другое делать уже слишком поздно, – с сожалением вздохнул Берт. – Но, может быть, она просто не смогла до конца смириться с тем, что я ей не родней отец? Может, она задумала как-то спровоцировать или унизить меня, чтобы выгнать из семьи, а самой снова остаться вдвоем с тобой, Гарриет?

– Берт, не говори так! Я в эту чепуху ни за что не поверю! Ведь Нэнси – моя дочь. Моя плоть и кровь!

– Ладно, Гарриет. Если тебя так больше устраивает, можешь закрыть глаза на все наши проблемы и спрятать голову в песок, считая, что с этим все заботы исчезнут. Но позволь только спросить тебя: как ты думаешь, почему я снова начал выпивать?.. Именно из-за твоей дочери! И еще потому, что никак не мог осмелиться первым начать с тобой этот разговор. Ведь я понимаю, как для тебя тяжело узнавать всю эту горькую правду… И вот я начал топить свои проблемы в вине. И старался как можно реже видеться с Нэнси. А сегодня, когда я вернулся домой, а ее не застал, я даже немного обрадовался.

Гарриет ничего не ответила. Она была в полном смятении. Неужели Нэнси действительно ведет себя так, как ей рассказывает об этом Берт?..

С первым мужем Гарриет сильно не повезло. Он изменял ей направо и налево, а она все пыталась закрывать на это глаза, даже когда самые прямые доказательства были уже налицо. Впрочем, она и раньше чувствовала, что она у него – далеко не единственная. Но Гарриет оказалась слишком доверчивой женщиной и слепо боготворила мужа, не желая никого слушать и рассчитывая на ответную искренность с его стороны… Впрочем, после развода она научилась не так сильно переживать подлость близких и относиться к этому немного спокойнее, даже когда жестокая правда вставала перед ней во всей своей неприглядности. Но ожидать такого от собственной дочери?! То, как она поступала с Бортом, было просто отвратительно, немыслимо и ужасно, хотя Гарриет лишь с большим трудом заставляла себя поверить, что муж говорит ей действительно правду.

Конечно, Гарриет всю жизнь приходилось работать, и часто она настолько была занята своими делами, что не могла уделять много времени дочери. Может быть, именно поэтому она что-то и упустила в ее воспитании?..

А если Нэнси расскажет ей совсем другое – кому она тогда должна верить? Ей или Берту?.. Но Гарриет боялась потерять мужа. До второго замужества одиночество и ежедневный труд ради жалкой зарплаты и так чуть не выбили ее из колеи. Она начала уже терять и уверенность в своих силах, и элементарное самоуважение. Берт же был для нее и гарантией надежного благополучия и сейчас, и спасением от одиночества в старости. Ведь на отпрысков рассчитывать не приходилось; вот, например, Терри: преспокойненько живет себе в Калифорнии, а если и пришлет раз в полгода открытку, то и то лишь потому, что ей нужны деньги или что-то еще. По другим случаям она о матери не вспоминает. Вот тебе и благодарность за все труды и страдания, которые пришлось пережить Гарриет, воспитывая в одиночку двух дочерей.

Но в любом случае поговорить с Нэнси необходимо. Надо внимательно выслушать, что она поведает своей матери. В конце концов может быть, это просто какое-то недоразумение, и не стоит так уж отчаиваться…

Взглянув на мужа, Гарриет наконец-то обратила внимание на его перебинтованную голову и участливо спросила:

– Берт, ты на дежурстве поранился? Счастливый оттого, что она первая заговорила об этом, Берт тут же подхватил ее версию, так как сам он все равно ничего более оригинального не придумал.

– Да, нам попался какой-то вдребезги пьяный панк, и произошла небольшая потасовка. Но тут ничего страшного. Мы с Элом его в два счета скрутили, надели наручники и отвезли в участок.

– А что с Элом? Он тоже ранен?

– Эл? Ты что, смеешься? Разве у Эла бывают такие неприятности? Он же у нас счастливчик! Как всегда – ни одной царапинки.

Гарриет протянула к мужу руку и положила ладонь ему на плечо.

– Берт… Мы с тобой в последнее время так мало занимались любовью, что, может быть, из-за этого ты сам начал приставать к Нэнси?

Как только это объяснение пришло ей на ум, Гарриет уцепилась за него, как за спасительную соломинку. Лучше уж верить в это, чем в то, что она больше не устраивает мужа в постели.

Но Берт сильно сжал ее пальцы и укоризненно посмотрел ей прямо в глаза.

– Как ты можешь говорить такое или даже думать об этом! Я люблю только тебя, милая, и страшно боюсь тебя потерять. Конечно, может быть, что очень скоро – в один из ближайших дней – Нэнси придет к тебе и начнет нести всякую чушь, пытаясь свалить все на меня. Но я хочу, чтобы ты твердо знала: между мною и ей ничего подобного даже близко не может быть. Это просто исключено! Конечно, мы должны отнестись к девочке с пониманием и впредь уделять ей побольше внимания. Но самое главное – нам нельзя расставаться.

Тронутая такой искренностью мужа, Гарриет аж прослезилась. Ведь даже если он и виноват где-то в том, что произошло, она не хотела терять ни его, ни свою дочь.

* * *

Тем временем Нэнси, Том и Хэнк уже миновали границу Пенсильвании и теперь катили по земле Западной Виргинии. Хэнк закурил сигарету. Нэнси с мрачным видом сидела сзади, погруженная в свои печальные мысли, и не реагировала на все старания Тома хоть как-то развеселить ее. Наконец он немного приглушил приемник и радостно воскликнул:

– Я просто тащусь от этих гор! Там ведь нет ни одного кустика или даже травиночки – вообще ничего зеленого, кроме сосен. Какая прелесть! Сегодня на ночь мы обязательно остановимся в Голубых горах, а если повезет – то и у самой реки Шенандоа. А ты, Нэнси, случайно не знаешь такой песни – «Шенандоа»? Может, споешь ее нам?.. А то завтра и послезавтра все вокруг будет только зеленеть с каждой милей… Чем дальше на юг… И так на всем нашем нелегком пути в прекрасную, сказочную Флориду.

– Где погода как раз соответствует моей одежде, – мрачно заметил Хэнк.

– А я там вообще буду день и ночь ходить в одних плавках! – в предвкушении солнца и тепла улыбнулся Том.

– Ну, а ты нам что-нибудь скажешь? – спросил Хэнк и повернулся к Нэнси, с интересом разглядывая г»ту странную девушку. – Мы тебя везем «на халяву», а ты молчишь всю дорогу и портишь нам праздничное настроение…

– Я очень устала, – извинилась Нэнси.

– Э-э, старушка, а ты представляешь себе, как ты вымотаешься, когда мы проедем еще хотя бы тысячу миль? – вызывающе скривился Хэнк.

– Что-то я, братцы, проголодался! – вдруг выпалил Том, резко меняя тему разговора Он снизил скорость до тридцати пяти миль в час: они подъезжали к небольшому поселку в южной оконечности штата. Хэнк снова включил музыку на полную мощность, и все трое принялись осматривать этот сонный поселок с удивительным названием Вишневая Горка. Впрочем, в этой местности городков с такими странными именами было более чем достаточно – на дорожных указателях им попались уже и Человек, и Ручей у Хижины, и Сотня, и даже Порох. В Вишневой Горке имелся небольшой универмаг, продовольственный магазин, несколько непривлекательных с виду забегаловок и оптовый магазинчик, торгующий оборудованием для шахт. Все население поселка, судя по одежде, состояло из фермеров, шахтеров и охотников. А во всех пикапах, в беспорядке припаркованных у магазинов и кабаков, через задние стекла в огромных количествах виднелись карабины, охотничьи ружья и обрезы.

– Ну и ну! Вот так местечко! – покачал головой Том. – Здесь, пожалуй, придется быть поосторожнее.

– Это почему же? – фыркнул Хэнк.

– Потому что кое-кто из этих любителей пострелять может грохнуть нас из-за одного нашего нездешнего вида.

– Да ты, видать, насмотрелся разной фигни по телевизору! – усмехнулся Хэнк. – У меня вот все предки из Теннесси, и они всегда говорили мне, что южане – вовсе не такой народ, каким его частенько выставляют в книгах и фильмах. На самом деле они гораздо дружелюбнее.

– Но все равно мне кажется, что здесь нам лучше ничего даже не пробовать, – настаивал Том, и Нэнси сразу насторожилась при этих словах, с тревогой пытаясь разгадать, что задумали ее двое попутчиков. – Ты знаешь, иногда ты мне кажешься обычным трусишкой, – заявил Хэнк. – Тебе это известно? Пора бы уже понять, что в таком захолустье никогда ничего не происходит. И если у тебя на плечах голова, а не что-либо другое, то при некоторой сноровке все обязательно пройдет нормально. Я уверен, что все обойдется.

Обеспокоенная такой беседой своих спутников, Нэнси наконец подала голос:

– А что, собственно, должно пройти нормально, а?

Мельком взглянув на нее, Хэнк бросил через плечо:

– ВСЕ должно пройти гладко. Я имею в виду… – Тут он запнулся, помолчал немного, а потом обратился уже к Тому: – Ты разве не знаешь, что в таких дырах полиция после полуночи уже видит десятый сон?..

– Да что вы задумали? – потребовала объяснений Нэнси.

И тогда заговорил Том. Он старался объяснять все спокойно и не спеша, опасаясь, что девушка может неправильно понять его или сделать поспешные выводы относительно их с Хэнком планов:

– Ну, наверное, тебе можно рассказать, раз ты путешествуешь вместе с нами. Мы с Хэнком… ну, словом, не слишком богатые люди. Хэнк, правда, получает кое-что за игру в футбольной команде, но этого ему едва хватает на образование. А я живу на то, что перепадает иногда от родителей плюс подрабатываю немного в студенческой столовой. Поэтому, прежде чем уехать из института, мы с Хэнком сели и тщательно рассчитали весь наш скудный бюджет. Получилось, что если мы платим за бензин, то не хватает на еду, а если расплачиваемся за питание – не остается денег на бензин. И поэтому мы решили по пути немного обворовывать продуктовые магазины, чтобы добраться из Массачусетса до Флориды. Вот так мы и поступаем теперь каждый раз, когда нам хочется есть. Но если после всего, что ты теперь знаешь о нас, ты не захочешь больше иметь с нами дело – что ж, ты вольна поступать как тебе нравится Можешь подыскать и другую попутку…

– Ну да! Хорошо вам бросать меня одну, уговорив уже ехать вместо Калифорнии во Флориду… – обиженно пожаловалась Нэнси.

– Короче, сколько у тебя с собой бабок? – без предисловий начал Хэнк.

– Ну… четырнадцать долларов. – Да-а… На еду даже для тебя одной до Сан-Франциско этого вряд ли хватит.

– Я понимаю, но…

– Значит, придется воровать, – подытожил Том. – Но если это мера вынужденная, то такое воровство – не большой грех.

Хэнк потер руки и бодро обратился к Тому:

– Короче, ты здесь за все время хоть одного легавого заприметил?

– Не-а.

Нэнси сидела в машине, не шевелясь, и рассуждала, насколько убедительными оказались для нее доводы Тома. Ведь только-только эти ребята начали нравиться ей и Нэнси стала чувствовать себя в их компании легко и комфортно, как вдруг – такие сюрпризы! Правда, трезво поразмыслив, она все же решила, что раз уж все равно она сбежала из дома, то их предложение, видимо, сущая мелочь по сравнению с тем, что ей еще предстоит испытать во время путешествия через всю страну.

– А, кстати, вон я вижу неплохой универсамчик, который вполне можно обчистить, – заявил Хэнк и жадно сглотнул, показывая, как ему не терпится поскорее раздобыть продуктов и как следует отобедать. Он указал рукой вправо, и Том тут же подрулил ко входу в магазин, однако мотор выключать не стал.

– Да и ты могла бы нам помочь в этом деле, – обратился Хэнк к Нэнси.

– Нет, если тебе это не по душе, то дело хозяйское – сиди на месте, хотя… – Том запнулся, и Хэнк тут же закончил за него:

– Если ты откажешься помогать, но поедешь с нами дальше, тебе все равно придется есть ворованную пищу Через несколько минут Нэнси и Хэнк уже вышагивали по магазину, с гордым видом миновав кассу. Нэнси прикатила тележку, и они начали набирать продукты.

– Давай-ка устроим настоящий пикник! – предложил Хэнк, ухмыльнулся и стал бросать в тележку разноцветные яркие упаковки. Нэнси поборола испуганное оцепенение и тоже подключилась к нему, неожиданно почувствовав даже некое облегчение от того, что смогла все же зайти вместе с ним в магазин. Вскоре они настолько вошли во вкус, что начали закидывать в тележку буквально все, что нравилось им на полках: мясо, крупу, какао, яйца, масло, хлеб, сыр, колбасу, картофельные чипсы – словом, все, что требовалось для хорошей пирушки. Нэнси и Хэнк до того разошлись, что даже стали перебрасываться друг с другом продуктами, беспрестанно смеясь и проталкивая тележку все дальше ко всеобщему удивлению постоянных покупателей.