Текст книги "Конан в Чертогах Крома"

Автор книги: Джон Мэддокс Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава девятая
НА ПОЛЯХ МЕРТВЫХ

Старкад хлопал в ладоши, стараясь согреть руки: даже его широкий плащ из куницы и волчьего меха не мог спасти от горного холода. Дыхание паром вырывалось из ноздрей и, схваченное утренним морозом, оседало на нащечниках полированного железного шлема, отделанного серебром. Холодно было в горах, зверски холодно! Когда люди Старкада пробудились нынешним утром, их латы густо покрывал седой иней...

Вождь посмотрел из-под стрелки шлема на человека, сидевшего на выступе скалы выше по склону. Это был Джаганат, и занимался он явно тем, что готовил какую-то бесовщину. Старкад ничуть в том не сомневался. В обычное время вендиец, уроженец теплой страны, был гораздо чувствительнее к холоду, чем самый "изнеженный" среди северян. И вот поди ж ты! Сидит, скрестив ноги, на самом юру, облаченный всего-то в набедренную повязку да тюрбан, можно сказать, голой задницей на льду... выставив непристойно жирное тело на лютый морозный ветер, который и Старкада-то до костей пробирал...

Молодой вендиец, тот, которого звали Гопалом, наоборот, кутался в меховую одежду такой толщины, что мог бы сойти за небольшого кругленького медведя. Он подошел к Старкаду, бочком передвигаясь по склону.

– Мой дядя творит великую магию, северянин, – сказал он вождю.

– А со стороны похоже, что спит, – отозвался ван. – Я еще понимаю, плясал бы, вопил, руками размахивал... А то ни жертв не приносит, ни дыма тебе, ни пламени...

– То, о чем ты говоришь, – – фокусы для простодушных детей, – сказал Гопал. – Истинные подвиги магии совершаются вот здесь... – И пальцем в перчатке он постучал себя по виску сквозь меховую шапку. – Настоящие маги, такие, как мой великий дядя, могут месяцами пребывать в трансе, беседуя с Богами и творя могущественное колдовство!

Старкад сверху вниз посмотрел на коротышку и фыркнул. По обе стороны шлемовой стрелки вырвались струйки белого пара.

– Мы, – сказал он, – на наших священных праздниках сотнями вешаем пленников на деревьях заповедных рощ. А остальным режем глотки, обливая кровью почитаемые камни. Это ублажает Имира и дарует нам победу в войне. Вот волшба, которой я верю! А то, понимаешь, какое-то бормотание... ме... меди... медитации разные!

Юноша лишь улыбнулся с видом полного превосходства. Старкаду же стало ничуть не легче от высказанных вслух полупрезрительных слов. Хотел бы он знать, каким образом толстяк выдерживал холод?..

– Этот мороз происходит не от естественных причин! – сказал ван, решив переменить скользкую тему. – Мы, конечно, забрались высоко, но такого холода здесь еще не должно быть. Сейчас только середина осени, а морозит так, словно стоит коренная зима!

– Все дело в том, что в этих местах сшибаются могущественные волшебные силы, – ответил Гопал. – Чему ты удивляешься? Самим Богам нынче не по себе. Силы Неба, Земли и Нижнего Мира сошлись в схватке за первенство. В такие времена само Колесо Вечности придерживает свое вращение, а привычные вещи происходят не так, как всегда... Смотри! – Гопал вытянул руку, указывая в небеса. – В этом году загорелась новая звезда. В созвездиях Скорпиона и Дракона вспыхивали кометы, а потом неожиданно пропадали. В море видели странных тварей, летом стоит иссушающая жара, зимой свирепствует небывалый мороз... Стигию нынешним летом дважды затапливал ужасающий ливень: подобного не видело много поколений! Земля сотрясается от края до края: незримые драконы грызутся в ее недрах...

– Хватит! – поежился Старкад. – Как я жалею, что согласился сопровождать тебя и твоего сумасшедшего дядю, что вообще дал себя впутать в эту дурацкую историю...

– Не обманывает ли меня слух? – спросил Гопал. -Может ли такое быть, чтобы великим воителям Ванахейма, оказывается, ведом был страх?..

Старкад потянулся было схватить и как следует встряхнуть коротышку, но вовремя одумался и опустил руки.

– Нет такого воина, который не страшился бы черной магии, ты, дуралей, проворчал он. – Никто не видит бесчестья в этой боязни. Одно дело – завоевать расположение Божества, принеся Ему жертву. И совсем другое – играться с Силами, постичь которые не дано человеческому уму! Вот это-то мне и не нравится!..

– Зато ты любишь золото, – улыбнулся Гопал.

– Верно, люблю. Очень даже люблю. И не будь вы с дядей так нафаршированы золотом, я сейчас сидел бы у себя в доме, как подобает уважающему себя предводителю. Скажи спасибо, что я побаиваюсь колдовства твоего дядюшки! Не то я давно бы уже прирезал вас обоих и забрал казну себе...

Гопал засмеялся:

– И впрямь хорошо, что ты опасаешься. Хорошо для тебя же, Старкад. Уж не думаешь ли ты, что такому магу следовало бы бояться чего-то со стороны мелкого разбойничьего вожака вроде тебя?.. Великому Джаганату случалось втаптывать в кровавую пыль целые армии...

– Тогда, – с торжеством спросил Старкад, – на кой ляд ему вообще понадобился эскорт?..

– Да уж не затем, чтобы он охранял его от каких-то там киммерийцев, высокомерно заявил Гопал. – Просто, когда мы доберемся до нашей цели, он должен будет сотворить еще более могущественную волшбу. Вот дядя и не хочет, чтобы кто-то начал беспокоить его посредине обрядов, требующих полного сосредоточения...

На этом их разговор был прерван самым невежливым образом. К ним, недобро поглядывая на вождя, подошла группа ванов, возглавляемая тем самым здоровяком воином, что еще дома подвергал сомнению целесообразность похода. Он сказал:

– Поговорить бы надо, Старкад!

Старкад отвернулся от ученика колдуна и небрежно оперся на боевой топор:

– О чем станем говорить, Гверт?

– Мы тут с ребятами перекинулись словечком, – басовито пророкотал тот в ответ. – Мерзкая погода, которую мы нынче терпим, не иначе, происходит от какой-нибудь дьявольщины. Это великанская зима, навеянная демонами! А уж путешествовать в обществе колдунов – совсем себя не любить. Вот мы и порешили: зарубим-ка чужеземцев, возьмем себе золотишко, да и свалим домой!

– Мы решили! – передразнил Старкад, и во взгляде его была смерть. – Вот так взяли и порешили! И до того важным был ваш совет, что даже и вождя забыли на него пригласить!

Он обвел воинов свирепым взглядом. Никто не захотел встречаться с ним глазами, только Гверт.

Гверт без предупреждения вскинул топор, намереваясь расколоть череп Гопалу. Вендиец, быстрый и ловкий, отреагировать не успел – так и стоял с отвисшей челюстью, вытаращив глаза. Секира Старкада взвилась навстречу и перехватила топор Гверта нижней частью лезвия. Тем же самым движением Старкад послал вперед обух секиры и сбоку ударил Гверта по шлему. Гверт рухнул наземь, загремев чешуйчатыми латами. Старкад замахнулся снова, чтобы разрубить его пополам, но сбитый с ног воин проворно откатился в сторону. Лезвие зазвенело, ударившись о промороженную землю.

Гверт немедля вскочил, и двое мужчин закружились по склону. Каждый держал свой топор одной рукой за конец топорища, другой – под самой головкой. Остальные наемники следили за поединком, дипломатично храня тишину. Все знали: начнешь "болеть" за того, кому суждено проиграть, и победитель не скоро это забудет. Они встали широким кругом: поединок на топорах требует изрядного места.

Потом Гверт издал вопль безумной ярости и прыгнул вперед, предполагая прижать Старкада спиной к высокой скале. Тот, однако, легко отскочил в сторону, так что секира высекла искры, грянув о камень. Гверт на миг потерял равновесие, и в это время топор Старкада взвился в коварном размахе, врубаясь в металлические чешуи, прикрывавшие позвоночник противника. Гверт судорожно вскинул руки, его топор полетел прочь. Старкад выдернул лезвие, и Гверт рухнул, как бревно, вниз лицом на холодную землю. Старкад шагнул вперед и вновь замахнулся. Голова Гверта откатилась от тела. Его рыжая борода была срезана чуть пониже подбородка. Стылый ветер потащил прочь клочья слипшихся от крови медных волос.

Старкад поудобнее перехватил оружие и с обманчивой небрежностью обратился к зрителям:

– Если еще кто желает оспорить мое право быть вождем, выходите! Я как раз разогрелся, так не лучше ли покончить с этим делом прямо сейчас?.. – Он огляделся кругом, но никто из его людей как-то не пожелал ответить на вызов. Вот и отлично, – сказал Старкад. – Значит, идем дальше в Киммерию.

Джаганат, успевший облачиться в свои обычные меха, обошел мертвое тело, стараясь не наступить в расползавшуюся кровавую лужу.

– На нас что, враги напали, пока я медитировал? – обратился он к Старкаду.

– Да так, ничего особенного: просто маленькие разногласия, касавшиеся порядка наших действий, – ответствовал ванский предводитель. – Все уже улажено. Ты готов продолжать поход?

– Готов! – заверил его Джаганат.

– Сегодня пересечем границу Киммерии, – сказал Старкад. – Это значит, что всякий, кого мы ни встретим, – наш враг. Если повезет, может, сумеем приблизиться к Бен Мору незамеченными. Киммерия, на наше счастье, не так густо заселена, как Ванахейм. Может случиться даже, что удастся до самого места дойти без сражения. Но вот вернуться без драки... в это как-то не верится.

К его удивлению, Джаганат рассмеялся. Его смех больше напоминал глубокий рокот, доносившийся из недр обширного чрева.

– Твое дело, Старкад, доставить нас туда, – сказал он. – О возвращении можешь не беспокоиться.

Его племянник подхватил дядин смех. Старкад ничего не понял, но про себя еще больше уверился, что эти двое просто сошли с ума.

Конан и Куланн вышли в путь до рассвета. Они не взяли с собой никакого имущества, кроме оружия и теплых плащей да кремня с кресалом, чтобы разводить огонь. Еще у них был с собой мешочек черного хлеба, немного вяленого мяса и твердого сыра. Фляг они с собой не потащили: путешествуя по Киммерии, трудно было более чем на несколько шагов удалиться от речки или ручейка. Оба шли широкой походкой горцев. Такой шаг буквально пожирает милю за милей, покрывая расстояние гораздо вернее, чем копыта готовой споткнуться лошади. А горцы, отшагав так целый день, почти не чувствовали усталости.

Посоветовавшись, они решили двигаться по возможности кратчайшим путем. Перемирие, заключенное между кланами, позволяло им выбирать лучшие дороги и сполна использовать дневные часы. Но даже и при столь благоприятных условиях путешествие обещало стать долгим и многотрудным. К тому же им предстояло забираться все выше в горы...

Под вечер пятого дня они заметили вооруженных людей, двигавшихся гуськом. Воины шли по гребню горного кряжа, четко видимые на фоне опускавшегося солнца. Куланн инстинктивно дернулся спрятаться... Потом вспомнил о перемирии и смущенно присоединился к Конану.

Тот усмехнулся:

– Трудно расставаться с привычкой... Судя по хвостикам на макушках, это воины клана Галла.

– Может, лучше все-таки не показываться им на глаза? – хмуро предположил Куланн. – Этот клан живет далеко... Как знать, добрались ли уже до них Кровавые Копья?

Но в это время воины, шедшие по гребню, заметили двоих путешественников и принялись размахивать копьями над головой в знак мирных намерений. Если бы они хотели напасть, они издали бы боевой клич и изготовились для атаки.

– Пошли поговорим с ними, – сказал Конан. – Вдруг они видели или слышали что-нибудь полезное?

И двое мужчин рысцой направились к гребню.

Клан Галла даже по киммерийским меркам считался отсталым и диковатым. Его воины сплошь татуировали свои тела замысловатыми полосами и спиралями, а волосы, связанные в хвосты на затылках, украшали костяными амулетами. Они носили длинные плоские деревянные щиты и единственные среди всех киммерийских племен предпочитали в качестве оружия сучковатые палицы. Эти палицы они изготавливали из твердой, как камень, древесины скрюченных деревьев, которые росли на их землях. Кое у кого были копья с железными наконечниками. Из одежды присутствовали только килты из волчьих шкур, татуированные ноги не ведали обуви.

– Почему вы идете не к Стоячему Камню? – безо всяких предисловий спросил двоих Канахов вождь Галла.

– Мы исполняем иной долг, – ответил Конан. – Мы идем на Бен Мор.

– Что же за дело ведет вас на священную гору?

– Оно касается только нас одних, – без лишней учтивости ответил Конан. – А вы давно ли покинули свои жилища?

– Две ночи назад к нам явился бегун и принес Кровавое Копье. Мы двинулись в путь вчера на рассвете.

– Большинству армий, – проворчал Конан, – понадобилась бы неделя, чтобы покрыть расстояние отсюда до земель Галла...

– Демоны уже нападали на Галла? – спросил Куланн.

– Четыре семьи уничтожены, – мрачно сказал предводитель. – Нам не терпится выяснить, есть ли у этих тварей мозги, которые можно размазать по камню...

И он потряс устрашающего вида палицей, а потом взмахнул ею над головой так легко, как если бы это был прутик.

– Что ж, не будем вас задерживать на вашем пути к воинскому собранию, сказал Конан.

И Галла, не прибавив более ни слова, затрусили прочь ровной рысью Таким образом они могли бежать хоть весь день. Уже сгущались сумерки, но они преодолеют еще множество миль, прежде чем темнота наконец вынудит их устроить привал.

– Хорошо бы иметь подобных союзников, когда грянет бой, – сказал Конан. Они с Куланн ом тоже без дальнейшей задержки зашагали вперед

– Жаль, что я не побываю на общем сборе, – вздохнул Куланн – Я еще ни разу не видел сбора большого войска То-то было бы о чем рассказывать внукам...

– Если останемся живы, войско ты увидишь обязательно, – утешил его Конан А не останемся, тогда и насчет внуков беспокоиться не придется.

Ночь они провели под козырьком нависшей скалы, ибо начал падать снежок Под свесом скалы обнаружилось несколько кусков торфа, пригодного для костра, остатки запасов какого-нибудь пастуха. Кресало ударило по кремню, скоро разгорелся огонь Веселое пламя отогнало прочь тьму Некоторое время двое мужчин задумчиво смотрели в костер Каждого донимали свои собственные нелегкие мысли

– Конан, – заговорил наконец Куланн. – Как по-твоему, с чем нам придется бороться? Что нам может встретиться на Бен Море?.

– Откуда ж мне знать, – проворчал тот. – Чудовища, демоны, какие-нибудь духи племен Куша. Мало ли что!

– Но на что этим тварям пленники? – не унимался Куланн

– Может, им нужны рабы, – сказал Конан. – Или просто еда

– Почему же только дети и женщины?..

– Наверное, женщины и дети вкуснее, – предположил Конан. – Не удивлюсь, если киммерийские мужчины жестковаты даже для демонов.

Куланн вновь замолчал и уставился в пламя, живое воплощение мрачного уныния. Только представить себе, что Бронвит... его Бронвит... послужила пищей какому-нибудь ужасному, отвратительному монстру, способному явиться лишь сумасшедшему в страшном сне!..

Когда они приблизились к Полям Мертвых и впереди начала вырастать величественная громада Бен Мора, они увидели, что в небе над священной горой дрожало зловещее мертвенное сияние В сумерках вырисовывались силуэты каменных курганов, выложенных много столетий назад над могилами киммерийских вождей и героев. Земля здесь была слегка припорошена снегом, но на крутых склонах каменных груд хлопья не задержались.

– Что там за свечение? – спросил Куланн. – Что могло его породить?.. Неужели огонь? Но на Бен Море ни торфа, ни дерева нет...

– Сколько вопросов, – проворчал Конан. – Это ты мне их задаешь? Я что, больше твоего знаю?.. Я бы на твоем месте поберег силы для вещей более важных, – скажем, для драки...

– С кем драться-то? – удивился Куланн.

– Для начала, – сказал Конан, – с теми засранцами, что прячутся по другую сторону кургана...

И с этими словами Конан взлетел вверх по обомшелому склону ближайшей насыпи. Куланн, киммериец до мозга костей, ушами хлопать не стал: проворно вскарабкался следом за спутником. Он поравнялся с Конаном еще прежде, чем тот успел полностью вытащить меч. С вершины они заметили двух типов, вооруженных чем-то вроде копий, затаившихся в темноте и готовых снять головы зазевавшимся путникам. Те не успели поднять голов, как сверху на них свалились два черноволосых воителя.

Двое внизу внешними своими обводами сильно напоминали людей, пусть даже сходство было неполным. Но вот шипение, вырвавшееся у одного из них, человеческая глотка породить ни в коем случае не могла. Конан, спрыгивая вниз, замахнулся мечом, и его клинок расколол череп оглянувшейся твари еще прежде, чем ноги киммерийца коснулись земли.

Куланну повезло меньше: он приземлился далековато от намеченного врага, и тварь ткнула в него коротким копьем, наконечник которого скорее напоминал широкий меч. Куланн увернулся от выпада неуклюжего оружия, в свою очередь ударил копьем... и едва сумел проколоть чешуйчатую шкуру на груди монстра. Раздраженно зашипев, чудище вдруг развернулось... и хвост, длинный, мускулистый хвост хлестнул, точно кнут. Он хватил Куланна по боку и отбросил парня к склону каменной кучи. Широкое лезвие взвилось для добивающего удара, но Куланн вовремя откатился, а тут подоспел и Конан, проткнувший монстра мечом со спины. Злобно зашипев в последний раз, двуногий ящер издох.

– Кром!.. – вытирая меч, выдохнул Конан. – Чуть руку не вывернул, пока прорубил! У них, похоже, кольчуги прямо на теле растут!..

Куланн поднялся, болезненно пошатываясь.

– Прости, Конан, – сказал он, с трудом переводя дух. – Надо было бы взять одного живым для допроса. Я хотел было прижать своего... где ж мне было знать, что копье сквозь шкуру не полезет...

– Эти красавчики нам вряд ли бы что рассказали, – буркнул его старший товарищ. Действуя кинжалом, он разомкнул пасть одному из поверженных монстров и осмотрел язык. Язык оказался длинным, толстым и раздвоенным. – Если у этих тварей вообще есть членораздельная речь, спорю на что угодно, человеку уж точно ее не понять! С таким языком невозможно произносить человеческие слова. Ну там, разве что тайную речь прислужников Сэта...

– Сэт? – удивился Куланн. – Это кто такой? Это Бог?..

– Да, Бог, и не из добрых. Знаешь, не удивлюсь, если он вправду стоит за всеми здешними мерзостями. Все колдуны Стигии – на побегушках у этого злобного Бога...

Конан говорил ровным голосом, но Куланн уловил нотку врожденного ужаса перед сверхъестественным.

– Чтобы этот, как его... Сэт бросил вызов Отцу Крому на Его собственной земле? – не поверил Куланн.

– Неисповедимы пути демонов и Богов, – сказал Конан. – Никто не может заранее знать, что они сделают, чего не сделают... Ладно, мы выяснили самое главное: эти голубчики умирают, если треснуть как следует. И в дальнейшем не забывай про хвосты! Такой предательский удар может и врасплох застать честного воина... Эх, рассмотреть бы гадов получше! Но в такой близости от Бен Мора костер жечь не годится...

– Интересно, – сказал Куланн, – эти двое сидели здесь просто на карауле? Или их нарочно выслали нам навстречу?

– Я сам не отказался бы это выяснить, – ответил Конан. Мысль о том, что неведомый враг, быть может, в самом деле знал об их приближении, очень ему не понравилась.

Резко тронувшись с места, он зашагал прямо в сторону горы, да так быстро, что Куланн еле угнался за ним.

– Значит, мы говорили об этом свечении в небесах, -сказал Конан так, словно и не было у них только что опасного столкновения с людьми-ящерами. Видал я на Юге жирный черный камень, который там жгут как топливо. Его добывают в земле, там, где нет ни торфа, ни дерева. Но от него получается густой вонючий дым, а здесь я дыма что-то не вижу...

Они почти добрались до верхнего конца Полей Мертвых, когда их глазам предстал некто, восседавший на макушке одного из курганов, быть может древнейшего на Полях. Незнакомец сидел неподвижно и молча, только холодный ветер развевал лохмотья рваных одежд. Рассмотреть его толком было невозможно, виднелся лишь силуэт на фоне кроваво-красного неба. Два меча зашипели, как змеи, выползая из ножен. Киммерийцы остановились в десятке шагов от насыпи.

– Говори, кто ты такой есть и что ты тут делаешь, сказал ему Конан. – И говори быстро, не то напоишь своей кровью одного из наших древних вождей!

Человечек поерзал на камнях и вдруг захихикал:

– Что, северянин? Никак твоя надумала прикупить еще амулета? Моя продавай! Моя дешево продавай!

На несколько мгновений Конан точно прирос к месту от неожиданности.

– Кром!.. – сказал он наконец.

– Нет, тут не Кром. Тут просто Ча, прорицатель Кром, он живи там, повыше... – И кхитайский гадатель ткнул пальцем через плечо, в сторону Бен Мора

– Ты что, Конан, знаешь этого старикана? изумился Куланн. Он, конечно, ничего не понял из их короткого разговора.

Кхитаец повернулся к юноше.

– Моя и Конан давние друзья, сообщил он ему на ломаном киммерийском.

– Он хоть человек? спросил Куланн Он говорит еще хуже пиктов...

– Человек, – успокоил его Конан. – Весьма своеобразный, но человек. – И вновь обратился к кхитайцу: – Почему ты, старик, притворялся простым шарлатаном? Продавцом дешевеньких амулетов?..

– О чем твоя говори? – возмутился Ча тоном оскорбленной невинности. – Твоя не нравись моя амулет? Стояла бы ты тут, пожалуй, если бы не моя амулет!..

Конан попробовал пальцем остроту своего меча.

– Не люблю я, дед, когда со мной в игры играют, – тихо и зловеще проговорил он. – Хатор-Ка, стигийская сука, уже выставила меня дураком. А теперь и ты мне лапшу на уши вешаешь!

– Моя с самого начала тебе говори: твоя – всего лишь фишка на игральной доске Богов! – заявил Ча. – Теперь твоя злись, потому что это окажись правда?

– Правда не правда, а только мне почему-то охота кое-кого прирезать, заворчал Конан. – А ты так удобно сидишь...

И он начал подниматься на насыпь.

– Погоди! – заторопился кхитаец. – Я нужен твоя. Твоя нужен мне.

Конан приостановился.

– Ну и на кой ты мне? – осведомился он подозрительно.

– Твоя горазд только драться, а моя... моя – великий маг. Там, наверху... – он вновь указал на пламенеющую вершину Бен Мора, – там происходит великое волшебство. Злое волшебство! Чтобы сражаться с ним, одних мечей недостаточно!

– Да, – сказал Конан. – Твои занюханные амулеты там, конечно, очень помогут.

– Твоя не боись! – блестя зубами в сумерках, заулыбался кхитаец. – Моя магия сильный, очень сильный. Как по-твоему, каким образом я сюда добрался?

– Я как раз собирался спросить! – озадаченно проговорил Конан. – Слышь, Куланн!.. Последний раз я видел бессовестного попрошайку еще знаешь где? В Хоршемише. Это город такой. На Юге. Я путешествовал оттуда много недель. А он каким-то образом меня обогнал! Как тебе это удалось, гадальщик?

– Да совсем просто, – ответил кхитаец, слезая с камня и с достоинством поправляя лохмотья. – Моя прилетай верхом на драконе. Ну так что, пошли влезем на гору?

Двое изумленно примолкших киммерийцев снова зашагали к Бен Мору, и с ними – обтрепанный кхитайский волшебник...

Рассвет озарил молчаливое, пустынное Поле Вождей. Ни один клан не возделывал эту землю, ничьи коровы и овцы не паслись между странными, жутковатыми камнями Поля, покрытыми непонятной резьбой. Камни эти так обросли мхом, что забредший сюда человек мог долго бродить между ними, прежде чем заметил бы геометрический узор на поверхности. И еще больше времени потребовалось бы ему, чтобы осознать: это была совсем не та геометрия, которую преподавали ученикам аквилонские мудрецы.

Что касается киммерийцев, они просто не имели никакого понятия о геометрии – такой ли, этакой. Странность узора никогда не бросалась им в глаза.

Камни были разбросаны по небольшому плоскогорью, – округлые горбы, которые мох покрывал несколько необычным образом: равномерно со всех сторон. А посередине возвышалось то, что киммерийцы именовали Стоячим Камнем. Это был голый каменный "палец", и камень такой породы нигде больше в горах не встречался. Поверхность "пальца" была шершавой и изрытой, и мох на нем не рос совершенно. Если верить древней легенде, некогда этот монолит послужил чем-то вроде метательного копья в войне между Богами: Кромом и Имиром. Имир, Бог Северных Стран – Асгарда и Ванахейма, – послал вызов Крому, желая единолично править всем Севером. Имир, повелитель бурь и предводитель йнеистых великанов, наслал ужасную зиму, отнявшую жизни многих подданных Крома. Сочтя наконец, что Кром достаточно ослабел, Имир со своими великанами вторгся в Киммерию. Но Кром, по-прежнему полный сил, сорвал громадный камень с одной из горных вершин Гипербореи, и камень этот светился в Его руке от внутреннего жара земных недр. Кром метнул его во врага, и камень, пролетев по воздуху множество лиг, наконец упал наземь в этом самом месте, прямо у ног великанского войска, так близко, что от его жара у Имира чуть не растаяла борода. Поняв, что сил у Крома нисколько не убыло, Имир тут же развернулся и отступил в свои родные пределы.

Вот после этого Кром и наделил Свой народ удивительной выносливостью к холоду и жаре, чему не уставали дивиться жители иных земель...

Юноша, карабкавшийся по Стоячему Камню, все время думал именно об этой легенде. Пальцы рук и босых ног без труда находили, за что зацепиться на неровной поверхности. Киммерийцы с раннего детства привыкали лазать по скалам, вот и он взбирался наверх с такой же быстротой, с какой его цивилизованный сверстник поднимался бы по лестнице. Он добрался до вершины, ничуть не запыхавшись. Итак, он прибыл сюда первым! Не зря он встал посреди ночи и покинул лагерь, опередив всех своих родственников. Теперь он станет рассказывать внукам, как явился вперед всех на Поле Вождей и влез на вершину Стоячего Камня. Если, конечно, удастся выжить в бою...

Тело юноши украшала лишь синяя боевая раскраска клана Туногов. Несмотря на злой холодный ветер, он пренебрег толстым плащом: только набедренная повязка из волчьей шкуры прикрывала его чресла, но пояс оттягивали ножны с мечом и кинжалом. Копье свое он оставил стоять прислоненным к подножию Камня. Черные волосы развевал ветер: юноша стоял полупригнувшись, в излюбленной стойке горного воина. И не имел никакого понятия о том, что художник из какой-нибудь просвещенной страны, пожалуй, счел бы его великолепным олицетворением дикого, воинственного Севера. Ему, однако, не было ни малейшего дела до подобных вещей. Он щурился от ветра и ожидал собрания кланов.

Острые глаза паренька уловили первое движение, как только краешек солнца выглянул из-за гор на востоке и залил Поле Вождей кровавым утренним светом. Бегуны, появившиеся с разных сторон, наперегонки направлялись к облюбованному им насесту. Это были лучшие бегуны каждого клана, те, что несли Кровавые Копья своих родов впереди остального войска. Прошло совсем немного времени, и всю равнину заполнили темноволосые воины. Собрались они быстро: киммерийцы не шагали на битву, как делали регулярные армии других стран. Они предпочитали бегать той самой рысцой, поглощающей милю за милей.

Приближаясь, каждый бегун метал свое копье в Камень, следуя давней традиции, которую никто уже не мог истолковать, но соблюдать продолжали неукоснительно

– Привет вам, воины! – прокричал юноша, взобравшийся на вершину.

Раэда с заплетенными волосами посмотрел наверх и улыбнулся ему.

– Я-то надеялся быть первым! – сказал он – Ты, верно, рано встал нынче, Туног!

– Твоя правда, – откликнулся тот. – Забирайтесь скорее сюда! Увидите такое, чего никогда в жизни не видели!

Юные бегуны взобрались наверх с ловкостью обезьян. Площадка наверху была неровной и тесной, но парни устроились там так же непринужденно, как какие-нибудь городские щеголи – на главной площади Тарантии, аквилонской столицы

– Идут!.. – восхищенно проговорил один – Раэда, Туног, Канах, Лакхейш, Дал Клайд... все кланы собрались! Кто когда-нибудь видел подобную красоту?..

Другой вытянул руку, указывая на северо-восток там как раз показалась из узкого ущелья длинная вереница людей Они размеренно бежали вперед, возглавляемые своим копьеносцем.

– А вот и дикие Галла: я различаю хвосты волос у них на макушках. Никогда еще не видел живьем никого из этого клана! Говорят, они удивительно жадны до сражений

В устах киммерийца это определение звучало, право же, достаточно необычно

– Смотрите!.. – восхитился юноша с висками, выбритыми по обычаю клана Лакхейш – Как славно играет утреннее солнце на копьях небывалого войска!

Тут к подножию Камня приблизился седобородый вождь и посмотрел, подбоченившись, на юнцов.

– Ну что? – сказал он. – Насмотрелись? А теперь – живенько вниз! На вершине Камня вряд ли будет сражение, зато внизу – прорва работы!

Пока ребята спускались, к окликнувшему их вождю подошли несколько других. Был среди них и Канах. Как первый призвавший к объединению, он был провозглашен верховным вождем, – пускай на время и в той степени, в какой вообще кто-то мог повести за собой киммерийские племена, дикие и необузданные даже в самые мирные периоды жизни.

– А быстро мы собрались, – проговорил он удовлетворенно. – Не придется долго ждать, прежде чем выступим. Даже Галла прибыли утром самого первого дня!

– Галла передвигаются быстрее многих других, – заметил Раэда. – В течение дня, я думаю, подойдут и другие. Разве что некоторые низинные кланы, возможно, задержатся до завтра...

– Надеюсь, они все же прибудут до полудня, – сказал Канах. – Что-то подсказывает мне: надо спешить. Нужно обязательно двинуться в путь завтра в середине дня, не позже. Даже если к этому времени кого-то еще не будет...

В течение дня войско все росло и росло. Длинных речей не произносили: все и так знали, зачем сбор, все были готовы к сражению. Зачем еще какие-то разговоры? Люди сидели вокруг костров, кто-то подкреплялся скудным дорожным пайком. К наступлению ночи подошли последние кланы. Возле Стоячего Камня, таким образом, собралось все мужское население Киммерии, способное носить оружие. За исключением лишь Конана и Куланна.

Канах сидел у огня вместе с другими вождями, когда из темноты появились еще какие-то люди, и эти люди не были киммерийцами.

– Чужеземцы пожаловали, – негромко прокомментировал кто-то. Канах вгляделся в потемки. Его слуха достигло тихое позвякивание оружия и доспехов. Киммерийцы таких звуков не производили даже в полном вооружении. В обычное время нечто подобное заставило бы Канаха мигом схватиться за меч, но сейчас он точно знал: на Поле Вождей пришли не враги.

Потом у костра появились трое мужчин

– Мне сказали, здесь я увижу вождей, – сказал самый высокий. У него, как и у двоих других, были длинные золотистые волосы и такая же борода. В отличие от киммерийцев, все трое носили шлемы, увенчанные короткими – чтобы не сбил вражеский меч – рогами, а также доспехи из бронзовых или железных чешуй. Еще эти воины носили многочисленные золотые украшения с самоцветами.

Канах и остальные вожди поднялись с земли, но рук к оружию не протянул ни один.