Текст книги "Конан Победитель"

Автор книги: Джон Мэддокс Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава девятая
ГОСПОДА РАЗВЛЕКАЮТСЯ

Конана, заснувшего на каменном полу темницы, разбудил какой-то звук. Он приподнялся и сел, прислушиваясь Железный ошейник лежал на полу, цепи его больше не сковывали. Он осмотрел ошейник, но не обнаружил ничего похожего на замок.

– Опять колдовство, – проворчал Конан и бросил ошейник на пол. Вероятно, звон и разбудил его, когда ошейник сам собой упал на каменные плиты.

Он встал и хорошенько потянулся, чтобы размять онемевшие мускулы. Потом бросился ходить взад и вперед, словно тигр в клетке. Никакого сомнения – его освободили от оков по какой-то пока неизвестной причине. Но что бы ни ожидало впереди, он хотел быть готовым ко всему. Дверь с грохотом поднялась и скрылась в стене.

Конан пригнулся и ждал. Он был безоружен, однако мог пустить в ход руки, ноги и зубы. Но никто не появился. Осторожно, как крадущийся к добыче волк, киммериец двинулся к открытой двери. И гигантским прыжком метнулся в круглый проем. Он очутился в пустом коридоре. Враг по-прежнему не показывался. В правой стороне коридор вел к нескольким круглым дверям Слева было темно.

Дверь за спиной Конана, громыхнув, опустилась

– Уж не вообразили ли вы, что я хочу туда вернуться и там спрятаться? – крикнул Конан. Он был уверен, что за ним наблюдают.

И Конан зашагал по коридору налево, туда, где чернела тьма. Не пройдя и нескольких шагов, он споткнулся о свой меч – тот лежал на полу. Конан мигом схватил меч. Как только рука сжала знакомую рукоять, настроение Конана мгновенно улучшилось Теперь не хватало только кого-нибудь, кого он мог бы уложить этим мечом. И лучше всего – из этих, с серебряными глазами.

– Эй! Не худо бы и из одежды что-нибудь! – крикнул он Тишина – Ну и ладно, – пробормотал Конан. – Лучше голым, но с мечом, чем разодетым в пух и прах, но безоружным

Он двинулся дальше по темному коридору. То, что ему вернули меч, могло означать лишь одно оружие скоро ему пригодится.

Конан вышел к лестнице, ведущей наверх, и поднялся. Нигде не было светильников или окон, но в воздухе разливался странный рассеянный свет, так что дорогу он кое-как находил в этом полумраке. Лестница привела к еще одной круглой двери. Почему-то Конан был убежден, что эта дверь не ведет в новую темницу. Диск из деревянных брусьев медленно поднялся.

Не дожидаясь, пока дверь полностью откроется, Конан кубарем покатился вперед, как только отверстие стало достаточно большим. За порогом он мгновенно вскочил на ноги.

Перед ним в круглом зале стояли двое до зубов вооруженных мужчин. Они были испуганы неожиданным появлением Конана. Он тут же ринулся в атаку. В этом замке у него не было друзей. Всякий, кого он встречал здесь, за исключением Альквины, мог быть только врагом. Подняв меч, он бросился к тому, что стоял справа. Конец меча вонзился в щель между ошейником и нагрудным панцирем врага. Выдернув меч, Конан двинулся ко второму воину, меж тем первый качнулся и замертво рухнул на землю. Из горла его хлынула кровь.

Второй был осторожнее. На нем тоже был панцирь, причем очень замысловатой работы – таких Конан еще не видел. Он состоял из бесчисленных металлических пластинок, которые соединялись между собой так, что воин мог свободно двигаться. Уязвимых мест почти не было. Зазор между панцирем и железным ошейником воин прикрывал щитом Конан кружил вокруг него и метил удар в глазную прорезь шлема. Вообще он больше любил удар всем мечом, но против воина в таких доспехах лучше было действовать острием. Угрожая противнику, он одновременно не подпускал его к себе, а сам тем временем искал его уязвимые места

Враг в обеих руках сжимал длинный кривой меч. Он был заточен с одной стороны, но, видимо, очень остро заточен! Конан был гол, и ему совсем не хотелось отведать этого клинка. Дверь за спиной Конана уже опустилась на прежнее место.

И тут враг сделал выпад. Даже в доспехах он был невероятно ловок. Конан отразил удар. Зазвенели клинки. Описав мечом полукруг, Конан ударил и поразил врага в плечо. Тот чуть пошатнулся, но его панцирь выдержал удар меча. И оба противника снова заняли позицию для наступления.

Вновь первым напал воин в доспехах – он полагался на их прочность. Но в этот раз Конан не отбил удар мечом. Он бросил меч и подскочил к своему врагу, молниеносно схватил его за запястье – войн разжал пальцы и выронил меч. Конан вывернул ему руку за спину.

Напрасно воин пытался высвободить руку. Конан заводил ее все выше и выше за спину. С сухим треском она выскочила из плечевого сустава. В сражении доспехи защищали воина, но в рукопашной борьбе от них было мало проку. Конан отпустил его руку и схватил за шлем. Крутанув его так, что лицо врага почти повернулось за спину, Конан не услышал треска. Но если только он не мог вертеть головой, как сова, то, значит, был мертв. Конан разжал руки. Воин повалился наземь.

Теперь Конан смог оглядеться. Помещение было около десяти шагов в диаметре. На высоте примерно двенадцати футов вдоль стен шла галерея с колоннами, и на ней стояли люди в роскошных пестрых нарядах. Их серебряные глаза сверкали радостью – они сполна насладились зрелищем спектакля, который разыгрался внизу.

– Отлично, о мой герой! – воскликнула Сарисса. – Ведь это лучше, чем воевать с необученными рабами? Ты сражался с воинами элитной гвардии одного из повелителей Страны призраков,

Весь с головы до ног одетый в золото мужчина крикнул ей:

– Давай попробуем теперь выставить против него троих! Уж тогда-то он точно будет побежден!

– Нет, – ответила Сарисса. – Теперь мы придумаем что-нибудь другое. Но вот – что?

Зрители возбужденно переговаривались. Конан увидел, что среди них стоит на коленях Альквина. На ней по-прежнему ничего не было, кроме ожерелий. Лютая злоба охватила Конана – он увидел, что прекрасное тело Альквины исполосовано красными шрамами. Она была прикована к перилам галереи. На лице ее было выражение ярости – такой же, как у Конана.

– Вы могли бы дать ему хотя бы одежду! – крикнула Альквина.

– Зачем? – зло возразил Конан. – Уж мне-то есть чем гордиться, не то что здешним самцам!

– Ах, какая примитивность! Очаровательно! – обрадовался кто-то из зрителей-мужчин. – Очевидно, он умеет не только сражаться, но и кое-что еще!

Конан поманил его к себе:

– А ну, спускайся, ты, изнеженный слюнтяй! Я выпущу тебе кишки!

В ответ раздался громкий смех. Конан мысленно прикинул расстояние от пола до балюстрады. Высоко, но он сможет, подпрыгнув, ухватиться за нижний край ограждения, потом подтянется. А там уж останется пустячное дело – пошвырять вниз этих расфуфыренных мартышек и освободить Альквину. Дорогу отсюда они как-нибудь найдут.

Этот план особенно понравился Конану тем, что предстояло расправиться с сереброглазыми бестиями, которым мало того, чтобы просто убивать свои жертвы, – нет, им надо ради удовольствия еще и поиздеваться над ними. Первым Конан убьет хлыща в золотых одеждах. Сарисса? Нет. Врожденная робость всегда удерживала Конана от того, чтобы убить женщину, какой бы опасной та ни была.

Конан, как тигр, рванулся с места и, подпрыгнув, повис, одной рукой ухватившись за балюстраду. Другой рукой он сжимал меч – ведь в зубах было бы не удержать тяжелое оружие. Но ничего, он подтянется и на одной руке. Удалось! И тут, когда он уже готов был броситься на своего врага в золотых одеждах, его поразил страшный удар. Словно огонь пробежал от его руки, державшейся за перила, по всему телу. В жизни Конан не испытывал ничего подобного. Он без сил сорвался вниз на окровавленный каменный пол.

Когда киммериец пришел в себя, то увидел, что лежит все там же, в круглом зале Но никаких зрителей на галерее не было Он сел Каждое движение причиняло сильную боль Конан знал, что боль эта не является результатом падения с галереи Скорее всего, это последствия того чудовищного удара, который он получил, когда подтягивался наверх. Конан выплюнул кровь, которой был полон его рот.

Воинов, которых он убил, уже куда-то уволокли. Но, к удивлению Конана, посреди зала лежали его вещи.

Он быстро оделся. Ему отдали даже украшения, в том числе и массивный браслет, подарок Альквины. Хоть он и бросил тогда задорный ответ насчет своей наготы, одетый, он чувствовал себя гораздо лучше. Конан вложил меч в ножны и надел шлем. Не хватало только плаща, но тот остался у Рерина, который ждал в лесу. Теперь надо было поискать выход из этой проклятой западни.

Двери были закрыты. Конан поглядел наверх, на коварную балюстраду. Что, если она и сейчас таит опасность?

Он разбежался и подпрыгнул. Теперь его меч был в ножнах, и он ухватился за ограждение обеими руками. Легко подтянулся. Сокрушительного удара не последовало! Впереди Конан увидел открытую дверь и, не долго думая, прошел в нее, на всякий случай обнажив меч. Он не собирался покидать замок без Альквины и решил обыскать все помещения, чтобы найти ее.

Как и раньше, у него было ощущение, что за ним наблюдают А что делали бы эти люди, не будь у них возможности ради своего удовольствия мучить чужаков, забредших в их замок? Все они одинаковы, эти цивилизованные народы – сами не обладают воинскими доблестями, вот и нравится им глазеть на тех, у кого они есть. Ну да ладно! Уж он-то кое-что им покажет, пусть полюбуются в свой последний час, пока он их не прикончит.

– Ну, теперь-то что? – крикнул он – Скорпиона вашего адского я уничтожил, с воинами расправился! Чьей смертью теперь угодно полюбоваться? Ну же, вы, трусливые евнухи!

Он шагнул по длинному коридору, в который выходило множество открытых дверей. Но, заглядывая в них, Конан не обнаружил в залах ничего интересного для себя. В другое время он не прошел бы так просто мимо: в залах было полным-полно сокровищ Однако впервые в жизни Конана не привлекала легкая добыча Он хотел найти Альквину и поскорей бежать из кошмарного замка Поскорей вернуться в действительный мир.

Поиски привели Конана в просторный зал, откуда разбегались ходы и коридоры. Посреди зала лежала Альквина. Теперь на ней не было даже ожерелий – их сняли. На руках и ногах у нее были оковы, Альквина не могла даже пошевелиться.

Конан замер на пороге. Ловушку он чуял мгновенно. Никакого сомнения – как только он войдет, на него набросятся. Он тянул время, чтобы сообразить, каким образом лучше действовать. Альквина была без сознания Однако она не была прикована цепями к полу, а лежала, связанная, на шелковых подушках, причем нагота ее выглядела особенно соблазнительно. Какой спектакль они затеяли на этот раз?

Конан усмехнулся. Ясно было, что не удастся разрубить путы на руках и ногах Альквины обычным оружием. Значит, придется тащить королеву на себе. А раз так, одна рука у него будет занята, и двигаться свободно он не сможет. Но если они все рассчитали именно так, то плохо они знают киммерийцев, и в особенности Конана!

С видом человека, который вообще не знает, что такое заботы, он вразвалку подошел к ложу королевы. Он поднял ее и взвалил к себе на левое плечо. При этом все-таки шлепнул легонько по хорошенькой попке:

– Не бойся, Альквина. Сейчас мы отсюда выберемся

– Я поверю в это не раньше, чем окажусь на свободе. – Голос Альквины звучал глухо – она уткнулась носом в волчий мех куртки Конана. – И вот что, никому из подданных воинов не позволено подобным образом обращаться с королевой!

– Ага, ты уже отлично соображаешь и снова обрела все свое королевское достоинство. Клянусь Кромом ни одна женщина, которой я когда-либо служил, не была такой недотрогой. Я пришел за тобой в Страну демонов, бьюсь тут с чудовищами и людьми ради тебя, а ты обижаешься за какой-то шлепок по твоему королевскому заду. После избиения плетьми он должен был показаться тебе нежной лаской.

– Немедленно опусти меня на землю, противный грубиян! – Альквина дернулась – хотела бы топнуть ногой, но не тут-то было.

– Допустим, я так и сделаю. И что? Как тогда вызволить тебя отсюда?

– Хотя бы неси меня так, чтобы я могла тебя видеть, а не дышать этой противной волчьей шкурой.

– Нецелесообразно. – Конан опять ее шлепнул, и шлепок получился звонкий. – Теперь помолчи-ка и предоставь мне наше освобождение. – Как ни сопротивлялась Альквина, Конан держал ее крепко.

– Освобождение! Идиот! Тебя заманили в ловушку! Даже ребенок понял бы, что здесь западня!

– Я все знаю, женщина, – сказал Конан с необычной для него мягкостью. – Я уже не раз попадал здесь в ловушки и пока что из всех выбирался невредимым. Скажи-ка лучше, где эти люди сходятся, чтобы заниматься колдовством?

– Где сходятся?.. Разве ты не хочешь как можно скорее бежать отсюда?

– Не выводи меня из себя своими вопросами! Они же хотят, чтобы я попытался бежать. Они всюду понаставили опасных преград, на всех дорогах. И потом, я терпеть не могу оставлять в живых своих врагов. Так где лучше всего их искать?

Альквина застонала сквозь зубы от ярости.

– Такой храбрец – и такой немыслимый болван! Пусть Имир нашлет на меня кару, если я когда-нибудь еще возьму к себе на службу героя!.. Надо подняться на центральную башню. Насколько мне известно, это место – там. По крайней мере, именно там Сарисса и ее дружки забавляются с помощью плеток и прочих орудий пытки. Я почти уверена, что свои гнусные церемонии они устраивают тоже там. В башне много всяких странных магических предметов. А на стене там висит огромное зеркало. В нем они видят все, что происходит в замке.

– Да, похоже, это именно то место. Ну пошли! – Придерживая на плече королеву, Конан осмотрел входы в коридоры, которые разбегались от этого зала. Невероятно острое чувство пространства подсказало Конану, какой коридор вел к центру замка. И он бегом пустился туда.

– Куда они подевались? – недовольно спросила одна из дам.

– Сейчас где-нибудь появятся, – успокоила ее Сарисса.

Все собравшиеся смотрели в большое зеркало, которое, подобно гигантскому глазу, обшаривало своим взглядом все закоулки замка; порой взгляд где-то задерживался, затем скользил дальше. Варвар Конан остановил свой выбор как раз на том коридоре, о котором все забыли, когда Сарисса придумала устроить ему ловушку с Альквиной в качестве приманки. Определенно, решили они, у киммерийца в неволе помутился разум. И вот он бесследно исчез.

Собравшиеся в башне особы заранее распределили между собой все выходы из замка, и каждый должен был устроить на своем участке всевозможные ловушки и сигнальные устройства. Величайшим их удовольствием стало заключать пари о том, по какой дороге направится Конан и насколько далеко сумеет уйти. И о том, сколько ему осталось жить.

Разумеется, существовали определенные правила игры: запрещалось применять отравляющие газы и такое колдовство, против которого у несчастного человека не было совсем никакой защиты. Они старались сохранять видимость того, что дают Конану шанс с оружием в руках пробить себе дорогу на волю, – ведь именно вооруженная борьба была его главным достоинством и для зрителей могла послужить самым приятным развлечением. Если бы, против ожиданий, он преодолел все препятствия и вырвался на свободу, то Сарисса получала привилегию убить его тем способом, который она сочтет наилучшим. И в любом случае ему, с Альквиной или без нее, не дадут уйти. Это испортило бы всю игру.

– Пора бы ему уже появиться, – сказал один из зрителей, подавив зевок. – Ведь, в конце концов, это скучно.

В зеркале был виден коридор, а в его глубине – отвратительное чудовище с гнусными щупальцами, которое притаилось, подстерегая добычу.

– Не меня ли ждете?

Все, повернувшись, уставились на дверь. В ней стоял киммериец. Через плечо у него, как была голая, лежала Альквина. Все потеряли дар речи. Конан опустил Альквину на пол. Дальнейшее она могла видеть своими глазами.

– Ну вот, испортил нам игру, негодник! – капризно сказала Сарисса.

– Сыт по горло вашими играми, – бросил в ответ Конан.

– Тогда прямо сейчас я его и убью. Никто не против? – И Хаста, подняв руку, начал производить странные пассы.

Однако, прежде чем он успел опомниться, Конан подскочил к нему одним прыжком и по самую рукоять всадил меч в его голову. Высвободив клинок, он дважды взмахнул им-и двое господ, стоявшие по обе стороны от Хасты, с воплем повалились наземь, обливаясь кровью.

Остальные оцепенели от ужаса. Они не могли постичь того, что разыгралось перед их глазами, – казалось невероятным, что на них действительно напал представитель живых существ, стоящих на более низкой стадии развития. Конан прикончил еще троих, прежде чем прочие бросились к выходу. Киммериец наносил смертельные удары с такой точностью и быстротой, что все прежние его сражения по сравнению с этим боем показались бы медлительными, как схватка под водой. Он не преследовал беглецов, но с оставшимися расправлялся без жалости.

И наконец остался кто-то один. Конан вытер с лезвия меча кровь, у которой был необычный цвет. На полу сидела Сарисса, обхватившая руками жалкие останки своего брата.

– Ты убил его, – произнесла она едва слышно.

– Разумеется, убил. Очень жаль, что ты так сильно предавалась скорби. Прозевала первоклассное представление. – Он махнул рукой в сторону громоздившихся горой трупов. Серебряные шарики-глаза убитых быстро тускнели.

– Я должна позаботиться о торжественной церемонии похорон моего брата, – сказала Сарисса.

– Позже этим займешься. – Голос Конана был тверд, как гранит. – Если я тебя оставлю в живых. – Он схватил труп Хасты за край одеяния и со всей силы швырнул прямо в большое настенное зеркало. Раздался звон, от которого до основания содрогнулся замок. Конан рывком поднял Сариссу на ноги:

– Если тебе дорога жизнь, женщина, иди показывай нам кратчайшую дорогу на волю!

Сарисса в страхе заковыляла к выходу. Конан снова подхватил Альквину, устроив ее теперь уже так, чтобы она могла видеть, куда они идут. Королева была настолько потрясена недавним сражением, что без всяких колких замечаний попросила:

– Заставь ее снять с меня веревки.

– Сейчас меня больше устраивает, что ты остаешься связанной, – возразил Конан.

Сарисса повела их вниз по винтовой лестнице. Конан ни на миг не терял бдительности. От Сариссы он ожидал любой подлости. Он знал, что она попытается его убить. Это было лишь вопросом времени.

К его немалому удивлению, Сарисса вывела их на площадку перед крохотной дверцей. За ней было поле. Конан приставил к спине Сариссы острие меча.

– Теперь ступай туда, к лесной опушке. Я не отстану от тебя ни на шаг. Учти, женщина, я слежу за каждым твоим движением. Только попробуй сделать какой-нибудь колдовской жест или произнести заклинание! Будет то же, что с твоим братом.

Боясь даже согнуть спину, Сарисса пошла к лесу. Там, под прикрытием деревьев, она замедлила шаги. Но Конан заставил ее пройти еще изрядное расстояние. Если его не устраивала скорость, он подталкивал Сариссу концом меча.

– Здесь можешь остановиться, – сказал он, когда они отошли достаточно далеко от замка.

Из-за деревьев вынырнула темная сгорбленная фигура. В руках у человека был узелок.

– Альквина! – радостно крикнул Рерин. – Он и правда вызволил тебя из ужасного замка!

– Так и есть. – Альквина бросила гневный взгляд на киммерийца, который опустил ее на землю, словно узел с поклажей. – Рерин, если у тебя есть чем мне прикрыться, я была бы тебе очень признательна, мой старый друг.

Конан по-прежнему не спускал глаз с Сариссы. С того момента, как было разбито магическое зеркало, она не произнесла ни слова и вообще ни движением, ни жестом не выдала своих чувств, если что-то чувствовала.

– Не знаю, Рерин, что с ней делать, – сказал киммериец. – Если мы ее отпустим на все четыре стороны, она непременно устроит нам какую-нибудь пакость. И с собой ее взять мы не можем.

– Тебе нечего бояться, – безжизненным голосом сказала Сарисса. – Разбив большое зеркало, ты уничтожил вместе с ним и меня, и весь мой народ. В этом древнем изделии жила единая душа всех принадлежавших к нашему племени. Ты, ограниченный варвар, ее убил.

– Ограниченный! – вскрикнул Конан. – Да если б я знал, что расколотить эту стекляшку – значит и вас всех уничтожить! Да я разбил бы его при первой же возможности! Но и этого можно было избежать, женщина. Вот обошлась бы ты с Альквиной по-хорошему и не сделала бы меня игрушкой для своих дешевых развлечений, так мы с Альквиной сейчас находились бы уже на пути домой, и твой брат остался бы у тебя, и твой замок, и твои проклятые забавы. – Конан был не из тех людей, что щедро расточают жалость тому, кто сам виноват в своем несчастье.

– Она сказала правду, – подтвердил Рерин слова Сариссы. – Она полностью лишилась своей магической ауры.

– Ну ладно. – Конан вложил меч в ножны. – Больше ты нам не нужна. – Он даже не посмотрел в сторону Сариссы, когда она медленно и печально поплелась назад, в замок.

Когда она скрылась из виду, Альквина обратилась к Рерину:

– Друг мой, ты знаешь волшебное заклинание, которое освободит меня от магических уз?

Рерин наклонился и осмотрел веревки, которыми были связаны ее ноги и руки.

– А разрезать ножом вы пробовали? – спросил он.

– Об этом я и не подумал, – сказал Конан, вытащил кинжал и с легкостью перерезал веревки.

– И не подумал! – воскликнула Альквина. От гнева румянцем залилось не только ее лицо, но и плечи. Вне себя от злости, она, похоже, совсем забыла о том, что так и сидит голая. – Ты нарочно не снял эти веревки, чтоб вытворять со мной в замке все, что заблагорассудится!

– Иногда бывает очень кстати, если королева не может пошевелиться и не мешает воину спокойно выполнять его долг, – невозмутимо ответил Конан.

– Ума – палата! А ты подумал, что бы я делала, если б они тебя убили, а я осталась бы связанной?

– Я уверен, что ваше королевское величество сделали бы все возможное и отбивались бы – как это было до моего прихода.

– Смотрите! – Рерин поспешил прервать спор, который, того и гляди, мог превратиться в ссору между королевой и ее защитником.

Они обернулись назад. Замок, который казался таким мощным, на глазах рушился. Его очертания расплывались, трепетали и таяли. Все внутри словно сгнило, и стены обвалились.

– Как медуза, выброшенная морем на сушу, – заметил Конан, почесывая щетину на подбородке.

– Это шаткое сооружение держалось только силой магии, – объяснил Рерин. Тут он обратил внимание на отросшую щетину Конана. – Сколько времени ты пробыл в замке?

– Дня три или четыре, а что? – удивился Конан.

– Нет! Девять, а то и десять дней, – не согласилась с ним Альквина.

– Но я провел в лесу всего одну ночь, после того как Конан перелез через стену замка. В этом мире, мире призраков, даже время не имеет четких границ.

– Надо искать дорогу домой, – сказала Альквина. – И поскорее! Мне здесь страшно. И еще я беспокоюсь о моих подданных. Что-то у них там, дома?

– Есть хочу! – заявил Конан. – Рерин, давай-ка разведи огонь. Сейчас я принесу нам жаркое. – И он скрылся в лесу.

Рерин и Альквина устроились у костра. На королеве был за неимением другой одежды плащ волшебника.

– Ну, что ты думаешь теперь о предводителе своих воинов? – спросил маг.

– Он словно герой старинной легенды. Никогда еще мне не встречался такой воин, как он. Но он такой необузданный и своенравный! Не знаю даже, то ли он служит мне, то ли подчиняется одним своим прихотям.

– Он наделен выдающимися способностями. А тебе ведь нужен король, Альквина, в твоем дворце. Ни один из правителей ближайших королевств тебе не нравится. Ты сделаешь большую ошибку, Альквина, если не возьмешь в мужья этого киммерийца. Королевства у него нет, значит, он не захватит твои владения. А если он встанет во главе твоего войска, тебе не придется опасаться никаких врагов.

– Может быть, какое-то время мы с ним ладили бы. Но однажды я убила бы его во сне, спящего, – ответила Альквина.