Текст книги "ЦРУ и контроль над разумом"

Автор книги: Джон Маркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

В проводимых по ЛСД исследованиях сотрудники TSS пользовались данными, собираемыми для них энергичными учеными, работающими по контрактам, в частности данными, полученными Гарольдом Абрамсоном. Он регулярно общался буквально со всеми лицами, заинтересованными в этом препарате, включая первых исследователей, которые не финансировались управлением или военными, и передавал свои данные в ЦРУ. Помимо того, он выполнял функции секретаря на двух регулярно проводившихся конференциях, которые финансировались бывшим вспомогательным каналом управления – фондом Мейси. Каждая серия этих конференций проводилась в 1950-е гг. на протяжении более чем пятилетнего периода. Одна из них была посвящена рассмотрению проблем сознания, другая – проблем нейрофармакологии. Указанные конференции фонда Мейси проводились раз в год в приятной обстановке Принстон Инн. На них собирались ведущие исследователи, работавшие по контрактам на TSS (и на военных), входившие в группу, состоявшую примерно из 25 человек и опиравшуюся на столь любимый специалистами TSS многопрофильный тыл. Участники были представителями разных общественных наук. В их число входили такие знаменитости, как Маргарет Мед и Джин Пиаджет. Обсуждаемые на конференциях вопросы обычно отражали интересы TSS того периода. Здесь рождались идеи, позволявшие исследователям участвовать в дальнейшей их реализации.

В качестве еще одного источника наркотиков ТЗЗ рассматривала фармацевтические компании, которые одновременно должны были поставлять новые препараты для испытаний. Со стороны ТЗЗ на связи был Рей Трейхлер.

Этот скрытный человечек наладил близкие отношения с многими ключевыми фигурами в промышленности. Он обладал особым умением убедить их в том, что не раскроет их фирменные секреты. Выдавая себя иногда за представителя химического корпуса армии, а порой признаваясь в связях с ЦРУ, Трейхлер выпрашивал такие образцы наркотиков, которые либо отличались крайне высокой ядовитостью, либо, по словам бывшего директора крупной компании, вызывали гипертензию или иные нарушения физиологической деятельности.

Работа с американскими фармацевтическими фирмами не представляла каких-либо сложностей для ТЗЗ. В большинстве случаев они сотрудничали по всем вопросам. Однако отношения с компанией «Сандоз» были более сложными. До 1953 г. эта гигантская швейцарская фирма обладала в западном мире монополией на производство ЛСД. Люди из руководства управления опасались, что каким-либо образом «Сандоз» допустит, что большие количества препарата попадут к русским. Поскольку информация о химической структуре ЛСД и его влиянии была официально доступна с 1947 г., русские могли приступить к его производству в любое время, как только посчитают это нужным. Поэтому, несмотря на возможность такой угрозы, фобия управления в отношении компании представляется лишенной смысла.

В двух случаях в самом начале холодной войны руководство ЦРУ было приведено в смятение сообщениями о том, что компания «Сандоз» может допустить попадание значительных количеств ЛСД в коммунистические страны.

В 1951 г. по военным каналам прошло сообщение о приобретении русскими у «Сандоз» около 50 млн. доз. По ЦРУ циркулировали страшные вымыслы, связанные с представлениями о том, что русские могут сделать с таким огромным количеством препарата. В течение нескольких лет не удавалось установить, что сообщение оказалось ложным. В еще большее смятение руководство ЦРУ было приведено в 1953 г., когда вновь по каналам военной разведки поступили сообщения о намерении компании «Сандоз» пустить ЛСД в открытую продажу в количестве 10 кг (22 ф.), достаточном для изготовления 100 млн. доз.

Координационный комитет из представителей высшего руководства ЦРУ и Пентагона единогласно рекомендовал управлению приобрести все это количество за 240 тыс. долл. Аллен Даллес дал свое согласие, и в Швейцарию отправился представитель ЦРУ, предположительно с сумкой, заполненной наличностью. Там произошла встреча с президентом «Сандоз» и ее высшим руководством. По утверждению руководства, компанией за все время не производилось такого количества ЛСД; общее количество не превысило 40 г (около 1,5 унции)^[40].

Медленное протекание процесса производства в то время объяснялось тем, что компания использовала натуральную спорынью, которую невозможно было выращивать в больших количествах. Тем не менее, будучи активными, швейцарские бизнесмены, руководители «Сандоз» предложили поставлять американскому правительству еженедельно по 100 г вещества в течение неопределенного времени, если американцы согласятся платить приличную цену.

Дважды президент компании выразил свою благодарность представителям ЦРУ за выраженное ими намерение приобрести несуществующие 10 кг. Высказав сожаление о том, что компанией был изобретен ЛСД, он в то же время обещал, что «Сандоз» не позволит попасть препарату к коммунистам. Президент сообщил, что за истекшие годы со стороны различных американцев предпринимались попытки найти тайные подходы к компании и получить сведения об ЛСД. Он обещал информировать американское правительство о производстве ЛСД и его перевозках, а также согласился сообщать обо всех случаях проявления интереса к ЛСД со стороны стран Восточной Европы. Представители «Сандоз» просили только хранить в строжайшей тайне заключенные соглашения.

По всему миру ЦРУ пыталось монополизировать поставки ЛСД. Но уже в это время американская компания «Эли Лилли» из Индианаполиса работала над процессом синтезирования препарата. Руководство управления ощущало неудобство из-за того, что вынуждено было полагаться на поставки ЛСД от зарубежной фирмы. Поэтому в 1954 г. оно попросило фирму «Лилли» приготовить им партию препарата, которую компания и передала правительству.

Затем в 1954 г. в компании произошел крупный прорыв: ее исследователям удалось разработать сложный 12-15-ступенчатый процесс изготовления лизергической кислоты, являющейся основным строительным блоком ЛСД, а затем изготовить сам препарат из химикатов, имеющихся в открытой продаже.

При наличии достаточно сложной лаборатории компетентный химик мог теперь создавать ЛСД без поставок трудной для выращивания спорыньи. Руководство компании «Лилли» официально уведомило правительство о своем триумфе.

Компания провела также разрекламированную пресс-конференцию, на которой прозвучало сообщение о синтезе лизергической кислоты; но еще в течение пяти лет не было сообщения об успешном синтезе родственного этой кислоте препарата ЛСД.

Руководство TSS вскоре послало Аллену Даллесу меморандум, объясняя важность открытия компании «Лилли» тем, что оно отныне позволяло приобретать ЛСД «тоннами», что превращало его в мощное оружие в химической войне. Однако составитель меморандума отметил, что с точки зрения проекта MKULTRA сделанное открытие не принесло ничего нового, поскольку TSS работала на применение этого препарата только в маломасштабных тайных операциях, а у управления не было проблем с приобретением тех малых количеств, которые были ему необходимы. Зато теперь армейский химический корпус и ВВС могли получить в свое распоряжение ЛСД в количестве, достаточном для применения во всемирном масштабе.

Выделяя некоторое количество препарата армии, создавая исследовательские программы, повсеместно прослеживая его производство, ЦРУ сохраняло свое господствующее положение в отношении распределения ЛСД на протяжении

1950-х гг. Нет сомнения в том, что военные службы играли при этом вполне определенную роль и финансировали свои собственные программы^[41]. В несколько меньшей степени так поступал и Национальный институт здравоохранения (NIH). Однако как военные службы, так и NIH позволяли ЦРУ использовать себя в качестве финансирующих каналов и источников информации.

Администрация по продовольствию и наркотикам также поставляла в ЦРУ конфиденциальную информацию об испытаниях наркотиков. Среди двух производителей ЛСД в странах Западного мира фирма «Эли Лилли» полностью передавала свою (небольшого объема) продукцию ЦРУ и военным. Другая фирма, «Сандоз», сообщала ЦРУ о каждом случае отправки наркотика. Если каким-либо образом что-то не доходило до ЦРУ, то в распоряжении управления была еще шпионская сеть ученых, одним из самых активных среди которых был Гарольд Абрамсон, передававший в ЦРУ всю информацию об ЛСД. Хотя в 1950-х гг. ЦРУ, возможно, не полностью монополизировало рынок ЛСД, ему определенно принадлежала значительная доля управления этим рынком, а значит, ему принадлежала власть и возможность управлять поведением человека.

Сид Готлиб и его коллеги из проекта MKULTRA извлекали информацию, относящуюся к ЛСД, из всех внешних источников, но себе они оставляли те исследования, которые их больше всего интересовали: оперативные испытания.

Будучи подготовленными с научной точки зрения и обладая хорошей подготовкой в области шпионажа, они полагали, что смогут преодолеть большой разрыв между лабораторными экспериментами и практическим использованием наркотиков в попытках перехитрить противника. Поэтому руководители проекта MKULTRA предприняли собственную серию испытаний наркотиков параллельно с внешними исследованиями и извлекали из них информацию. Будучи практиками, они не считали нужным ограничиваться предписаниями академических стандартов и соблюдать строгую научную последовательность испытаний. Результаты требовались сейчас – не в будущем году. Если какой-либо препарат представлялся перспективным, то, не терзаясь угрызениями совести, они решались на проведение оперативных испытаний еще до получения всех результатов исследований. Например, еще в 1953 г. Сид Готлиб отправился за океан с запасом галлюциногенного наркотика – почти наверняка это был ЛСД.

Результат остался неизвестным, но препарат был введен оратору на политическом собрании предположительно с целью увидеть, как он повлияет на поведение принявшего его человека.

Это были привольные времена в ЦРУ – тогда еще молодой организации с незастывшими бюрократическими артериями. Руководители MKULTRA возлагали большие надежды на ЛСД. Он представлялся чудодейственным средством, с приходом которого, как в древности с приходом огня, в людях должны были высвобождаться примитивные отклики страха и поклонения.

Ничтожнейшая крошка ЛСД могла превратить волевого человека в дрожащую тень. Все принимало новый облик: время, пространство, правда, ложь, понятие о возможном. ЛСД был страшным оружием, и со стороны руководителей проекта было безрассудной смелостью начать подготовку к оперативным испытаниям.

Они «странствовали» на работе, «странствовали» на явочных квартирах. Иногда они отправлялись в Бостон, чтобы «странствовать» под пристальным наблюдением Боба Гайда. Всегда руководители проекта наблюдали, опрашивали и анализировали друг друга. Казалось, ЛСД снимал запреты, и они полагали, что, применяя его, смогут установить процессы, происходящие в мозгу под видимым влиянием и кажущимися мотивами. Они рассуждали, что если смогут добраться до внутренней сущности, то смогут лучше манипулировать человеком – или не позволить манипулировать им.

Сотрудники проекта MKULTRA испытывали ЛСД в начале 1950-х, когда жив был Сталин и буйствовал Маккарти. Это было зловещее время даже для тех, кто профессионально не нес ответственности за применение страшной отравы. Не удивительно, что Сид Готлиб и его коллеги, испытывавшие ЛСД, не думали о нем как о веществе, способном увеличить творческие способности или вызвать трансцендентальные переживания. О таких возможностях не думали долгие годы.

Считалось, что существует только одна преобладающая версия реальности, которая считалась «нормальной», все остальное было «безумием». «Странствие» под воздействием ЛСД делало людей временно безумными, а значит, уязвимыми для сотрудников ЦРУ (и душевнобольными для врачей). Экспериментаторы из ЦРУ отправлялись в «странствие» не ради самого переживания, не для того, чтобы забраться в заоблачные дали или пережить новые реальности: они испытывали оружие. С таким же настроением они отправлялись бы в баллистическую лабораторию.

Несмотря на преобдадание в ЦРУ такой установки, один из первых участников испытаний по проекту MKULTRA вспоминает, что его первое «странствие» расширило его представление о реальности: «Вначале мне было страшно, но затем я испытал волнующее переживание, Я чувствовал, что все идет правильно. Я был похож на паровоз, мчащийся с высочайшей скоростью. Несомненно, я испытывал стресс, но он не ослаблял мои силы. Это был стресс паровоза, который тянет самый длинный состав, какой ему когда-либо приходилось тянуть». Этот ветеран ЦРУ описывает, что видел, как все цвета радуги вырастали из трещин тротуара. Ему никогда не нравились трещины. Он считал их признаком несовершенства, но внезапно трещины превратились в естественные линии напряжений, отражавшие колебания вселенной. Он видел людей с порочными лицами, которых ранее находил отталкивающими. «Я пересмотрел свое отношение к лицам. Крючковатые носы или кривые зубы могли оказаться привлекательными для какого-то человека. Что-то во мне освободилось, и мне оставалось только изменить установку. Изменилась не реальность, изменился я. Изменилось мое отношение к безобразию, красоте и правде».

К концу дня первого «странствия» этот сотрудник ЦРУ и его коллеги устроили вечеринку с выпивкой, чтобы прийти в себя. Он вспоминает, что в горле у него стоял ком. Хотя раньше он так никогда не плакал, теперь он рыдал перед своими коллегами. «Я не хотел уходить оттуда. Я чувствовал, что возвращаюсь в такое место, где не смогу ощущать увиденную красоту. Я чувствовал себя очень несчастным. Люди, писавшие обо мне отчет, отмечали, что я пережил депрессию, но они не могли понять, почему мне было так плохо. Они думали, что у меня было плохое “странствие”».

Этот сотрудник ЦРУ рассказывает, что люди его типа испытывают удовольствие от приема ЛСД, в отличие от обычного оперативника ЦРУ (в особенности от ярко выраженного типа контрразведчика, никому и ничему не доверяющего), который, как правило, отрицательно реагирует на прием ЛСД. В данном случае наркотик просто усиливает свойственные тому, кто его принимает, параноические симптомы. Как отмечает сотрудник ЦРУ, такие оперативники ощущают, как «темные злые силы окружают их», и они решают, что экспериментаторы устраивают против них заговоры.

Сотрудники TSS понимали, что практически невозможно снять страхи и опасения этих людей, хотя и могли применять ЛСД для их дезориентации. Однако сотрудники TSS полагали, что возможно более эффективное использование ЛСД на более доверчивых людях. Мог ли умный противник «переучить» такого человека, умело применяя ЛСД? Размышляя над этой проблемой, сотрудник ЦРУ констатирует, что, «находясь под воздействием наркотика, человек приобретает более глобальный взгляд на вещи. Когда я находился под его воздействием, мне было крайне трудно сохранить понимание того, что я гражданин США, что моя страна всегда права… У вас появляются более высокие чувства. Вы становитесь более открытыми для чувства любви ко всему человечеству, более чувствительными к неприглядной стороне жизни вашего общества… Я думаю, что именно это произошло в 1960-е гг., хотя это и не превратило людей в коммунистов. Это просто сделало их менее склонными идентифицировать себя с США. Они заняли позицию: “Чума на оба ваши дома”».

На вопрос о том, так ли воспринимали его бывшие коллеги по TSS жизнь после приема ЛСД, он отвечал: «Я думаю, все понимали, что после хорошего “странствия” у человека менялся взгляд на реальность. Мы обнаружили, что после возвращения вы помнили о переживании, но переключение личности не происходило. У вас не было такого чувства. Вы относились к людям с меньшей подозрительностью. Вы слушали их, но и лучше понимали их. Мы решили, что это не то средство, которое может заставить человека изменить своей стране. Чем больше мы работали с этим препаратом, тем меньше мы верили, что именно его коммунисты использовали для “промывания мозгов”».

Первые испытания ЛСД (как среди сотрудников ЦРУ» так и за пределами этого круга) прошли настолько успешно, что ученые MKULTRA перешли к следующему этапу на пути к полевым испытаниям: они приступили к неожиданному введению людям этого наркотика без их ведома. В конечном итоге таким должен быть способ, используя который оперативник будет получать (или давать) его. Вначале они решили давать наркотик друг другу без предупреждения.

Договорились, что сотрудник может дать препарат в любой момент. (Наш сотрудник рассказывает апокрифическую историю о том, как один из его бывших сослуживцев всегда ходил с собственной бутылкой вина на служебные вечеринки). Прием неожиданной дозы наркотика стал профессиональной угрозой.

Обычно сотрудники MKULTRA легко выносили такие незапланированные «странствия», но порой они переносили их весьма болезненно. Как рассказывают два ветерана TSS, однажды их сослуживец принял с утренним кофе добавленную в него дозу ЛСД.

Примерно через час он понял, что принял наркотик, но никак не мог собраться с силами. Иногда, приняв его, вы начинаете себя успокаивать. Но на этот раз он потерял самообладание прежде, чем понял, что произошло.

В страхе сотрудник ЦРУ покинул здание, в котором тогда размещалась TSS, расположенное в начале аллеи у большого памятника Вашингтону. Потеряв его из виду, коллеги лихорадочно разыскивали его, но ему удалось ускользнуть.

Галлюцинирующий сотрудник управления прошел по одному из мостов, перекинутому через реку Потомак, и, видимо, полностью отключился от реальности.

Позднее он рассказывал, что каждая проезжавшая мимо автомашина была преследовавшим его ужасным чудовищем с фантастическими глазами. Каждый раз, когда машина проезжала мимо, он в ужасе прижимался к парапету. Для него это «странствие» было ужасным. Агония длилась часами. Это было похоже на сновидение, которое никак не могло закончиться: как будто кто-то охотился за ним.

Часа через полтора сотрудники обнаружили дрожащего беглеца на виргинском берегу Потомака скорчившимся под одним из фонтанов. Коллеги вспоминают, как трудно было убедить его, что они – его друзья.

Он был один в целом мире, вокруг были только враги. Он был полным параноиком. Если бы это продлилось две недели, нам пришлось бы уложить его в психиатрическую больницу.

К счастью, он пришел в себя к концу дня. Это был не первый, не последний и не самый трагический случай в программе испытаний ЛСД, проводимой ЦРУ^[42].

К концу 1953 г., всего через шесть месяцев после того, как Аллен Даллес официально основал программу MKULTRA, руководство TSS уже приступило к последнему этапу испытаний: к систематическому испытанию ЛСД на «аутсайдерах», не подозревавших о том, что они приняли препарат. В один прекрасный день эти несчастные жертвы вдруг ощущали, что без всякой видимой причины «срываются с якорей»; при этом никто не знал, какой будет их реакция.

Сид Готлиб был готов к проведению оперативных экспериментов. Он считал ЛСД таким секретным веществом, что дал ему кодовое название «серуним», которое и он, и его коллеги использовали даже в тщательно охраняемом служебном помещении. Сегодня кажется более, чем странным, что руководители ЦРУ – люди, отвечавшие за разведку и боеготовность страны в эпоху, когда холодная и горячая войны против коммунистов дошли до своего апогея, – украдкой бросали ЛСД друг другу в чашку кофе, подвергая тем самым опасности воздействия непроверенного наркотика. Однако предпринимаемые «странствия» не лишали Готлиба и руководителей ЦРУ, которые несколько раз сами принимали ЛСД, чувства реальности. Наркотик не изменял установку Готлиба – умелого шпиона и ученого, протеже Ричарда Хелмса. Он никогда не забывал в половине шестого утра доить своих коз. Руководству ЦРУ удалось добиться впечатляющих результатов по применению ЛСД, не являясь изобретателями этого наркотика, оно внедрило его в Америке. ЦРУ удалось на многие годы опередить появившиеся значительно позднее научные публикации, не говоря уже о распространении сведений среди неспециалистов и разведчиков, монополизировать поставки ЛСД и, во многом, научные разработки. Вкладывая деньги и применяя другие средства, руководители ЦРУ создали сеть ученых и врачей, работу которых они могли направлять и использовать в своих целях.

Оставалось только направить наркотик в распоряжение шпионов и добиться его успешного применения в полевых условиях. Здесь, однако, пришлось столкнуться со значительными трудностями. ЛСД оказывал невероятно мощное воздействие на людей, но это воздействие ЦРУ не могло ни прогнозировать, ни контролировать.

Глава 5

Случай с д-ром Фрэнком Олсоном

В ноябре 1953 г. Сид Готлиб решил испытать ЛСД на группе ученых из Отдела специальных операций (Special Operations Division – SOD) армейского химического корпуса в Форт-Детрике, Фредерик, штат Мэриленд. Несмотря на то что по каналам секретных служб в TSS дважды передавался строгий запрет на использование ЛСД без разрешения вышестоящего начальства, Готлибу, вероятно, представлялось, что испытание препарата на людях из SOD ничем не отличается от использования его среди коллег. В конце концов руководство TSS и SOD тесно сотрудничало; они были осведомлены об одной из самых темных тайн холодной войны: о том, что правительство США имело возможность – и порой ею пользовалось – убивать или временно выводить из строя определенных людей с помощью биологического оружия. Только весьма немногочисленная группа руководителей ЦРУ была осведомлена о том, что TSS выплачивала SOD около 200 тыс. долл. в год за создание оперативных систем, позволяющих заражать противника инфекционными заболеваниями.

Готлиб намеревался давать ЛСД группе работников SOD в течение трех дней при полном уединении. Дважды в год люди из SOD и TSS, сотрудничавшие по совместному проекту MKNAOMI, удалялись в уединенное место и «штурмовали» стоявшие перед ними проблемы. 18 ноября 1953 г. они собрались в бревенчатом строении в Дип-Крик-Лодж, в западной части штата Мэриленд. Окруженное с трех сторон горным озером и цепью Аппалачей, заросшими густыми лесами» здание было расположено достаточно уединенно даже для самого требовательного к условиям секретности шпиона. Только случайный охотник мог забрести сюда в осенние месяцы.

Группой из Форт-Детрика руководили д-р Джон Шваб, основавший SOD в 1950 г., его тогдашний глава подполковник Винсент Рувет и д-р Фрэнк Олсон, временно возглавлявший SOD в начале того года. Эти «бойцы бактериологической войны» собрались под видом писателей (охотников и лекторов), желающих провести на природе выходные дни. Перед отъездом они тщательно удалили со своих машин все наклейки о парковках в Форт-Детрике. Сид Готлиб привез с собой трех сотрудников ЦРУ, включая своего заместителя Роберта Лэшбрука.

Встретились они в гостиной здания перед огромным пылающим камином, затем разбились на мелкие группки с целью обсудить конкретные проблемы. Участники этих встреч рассказывают только о некоторых деталях, общей атмосфере, царившей на совещании, но ничего не сообщают о темах, которые там обсуждались. Однако другие источники из Форт-Детрика и правительственные документы позволяют составить представление об исследованиях, проводившихся по проекту MKNAOMI, которые обсуждались в этом роковом месте.

В рамках проекта MKNAOMI сотрудники SOD создали целый арсенал токсических веществ для ЦРУ. Для того чтобы убить кого-нибудь в течение нескольких секунд, например, с помощью таблетки, применяемой в случае самоубийства, в SOD был предложен сильнодействующий токсин моллюска^[43]. В 1960 г. во время злополучного полета американского самолета U-2 над территорией Советского Союза у его пилота Пауэрса в серебряный доллар был впаян кусочек с этим ядом (но он предпочел им не воспользоваться). Будучи прекрасным средством для человека, желающего мгновенно умереть (или убить кого-нибудь), моллюсковый яд не оставляет времени для бегства, поэтому легко проследить, кто применил его. По мнению сотрудников ЦРУ и SOD, для убийства целесообразнее применять ботулин. При инкубационном периоде от 8 до 12 часов он позволяет киллеру скрыться с места происшествия. В дальнейшем сотрудники ЦРУ снабжали мафию таблетками с этим смертельным ядом для введения его в молочный коктейль Фиделя Кастро. Если ЦРУ стремилось, чтобы убийство выглядело смертью, вызванной естественной причиной, то существовал длинный список смертельных заболеваний, типичных для той страны, которая выбрана для проведения операции. Так, в 1960 г. шеф секретных служб Ричард Бисселл попросил Сида Готлиба «выбрать болезнь», которая позволила бы убить стоявшего во главе Конго Патриса Лумумбу. На сенатском расследовании Готлиб сообщил, что он выбрал такую болезнь, которая должна была быть похожей на болезни, распространенные в Западной Африке, и которая могла завершиться смертельным исходом. Готлиб собственноручно отвез бактерии в Конго, но операция была аннулирована до того, как Лумумба мог быть инфицирован. (Конголезский лидер был вскоре убит при невыясненных обстоятельствах).

Для тех, от кого оперативники ЦРУ хотели избавиться только временно, у SOD было в запасе около дюжины болезней и токсинов различной силы. В конце списка SOD в качестве вещества, гарантировавшего относительно благополучный исход, стоял стафилококковый энтеротоксин – слабая форма отравления пищевыми продуктами (слабая в сравнении с ботулином). Эта инфекция почти никогда не завершалась летальным исходом, при ней жертва выводилась из строя примерно на срок от трех до шести часов. Под умелым руководством предшественника Сида Готлиба на его посту в военные годы Стенли Лавелла ОСС использовал именно это вещество, чтобы воспрепятствовать присутствию одного из нацистских руководителей, Ялмара Шахта, на проходившей тогда экономической конференции. Из имевшихся в запасе SOD средств большей вирулентностью отличался вирус венесуэльского конского энцефаломиелита.

Обычно он парализовал человека на срок от двух до пяти дней, после чего тот оставался в ослабленном состоянии еще в течение нескольких недель. Если ЦРУ требовалось вывести человека из строя на несколько месяцев, то в распоряжении SOD было две разновидности бруцеллеза^[44].

Один из бывших руководителей Форт-Детрика был настолько любезен, что перечислил все бактерии и токсины, которые SOD создал для ЦРУ, отметив их преимущества и недостатки. Предварительно он подчеркнул, что SOD пытался также разработать способы защиты американских граждан от воздействия подобных веществ: «У вас не может быть надежной защиты, если кто-то не подумал о нападении». Он отметил, что во время Второй мировой войны Япония неоднократно предпринимала бактериологические атаки на Китай, что и явилось одной из причин создания соответствующей программы США^[45]. Но у него нет сведений о применении бактериологического оружия Советским Союзом или другими государствами.

Согласно утверждению указанного представителя Форт-Детрика, любой человек, замысливший использование бактериологического продукта, должен, помимо токсичности и инкубационного периода, учитывать и многие другие факторы.

Легко ли обнаружить бактериальное заражение и обезвредить его с помощью вакцины? Он отмечает, что сибирская язва, смертельное заболевание (передается через дыхательные пути), вакцину которого SOD заготовил для ЦРУ, имеет «выгодную» отличительную особенность: ее симптомы весьма сходны с симптомами пневмонии. Аналогично конский энцефаломиелит легко принять за грипп. Хотя против многих заболеваний существуют вакцины. SOD разрабатывал все более вирулентные штаммы. По мнению сотрудника Форт-Детрика, не существует организмов, чувствительных к лекарственному воздействию, стойкость которых нельзя было бы увеличить.

Обладает ли вирус способностью ко вторичному распространению? SOD предпочитал бы, чтобы он такой способностью не обладал, ибо эти люди, ведущие бактериологические войны, не желали распространять эпидемии – этой работой в Форт-Детрике занимались другие.

Был ли организм достаточно здоровым? Как влияла на него влажность? SOD, наряду со многими другими, учитывал и этот фактор.

Возможно, важнейшей проблемой для ЦРУ была проблема скрытого заражения требуемого лица. Одно из отделений SOD специализировалось на создании средств доставки; самым известным из них является метатель, изготовленный на основе револьвера 45-го калибра, который бывший директор ЦРУ Уильям Колби продемонстрировал во время одного из сенатских слушаний 1975 г. ЦРУ давно стремилось к тому, чтобы SOD создал «микрошприц», который, как указывается в документах ЦРУ, мог бы наносить людям такие смертельные поражения, которые «нельзя было бы обнаружить даже при тщательной аутопсии». SOD создал также аэрозольный спрей с дистанционным управлением, флуоресцентный стартер, активируемый при помощи света, и сигаретную зажигалку, которая превращалась в распылитель при нажатии. «Если вы собираетесь заразить человека, то легче всего это сделать через вдох: дышат все, тогда как не каждого можно заставить проглотить еду», – утверждает тот же сотрудник Форт-Детрика.

Фрэнк Олсон специализировался на заражении болезнетворными бактериями воздушным путем. В этой области он работал еще с 1943 года, когда являлся в Форт-Детрике одним из первых военнослужащих, участвовавших в американской программе биологической войны. В конце войны у него развилась язвенная болезнь, что заставило его демобилизоваться по состоянию здоровья, но он продолжал участвовать в программе в качестве гражданского лица. В 1950 г. Олсон начал сотрудничать с SOD с момента его образования. Будучи, по-видимому, хорошим профессионалом, он выполнял обязанности шефа 500 в 1952–1953 гг., но после обострения язвы, вызванного повышенной нагрузкой, попросил освободить его от этой должности. Олсон благополучно вернулся на должность заведующего отделом, где при меньших административных нагрузках мог больше времени уделять работе в лаборатории. Любитель веселых шуток, Олсон пользовался популярностью среди своих многочисленных друзей. Подобно большинству людей его поколения, внешне не любил проявлять свои чувства.

Большая любовь к семье, к троим детям сделала его домоседом. Свободное время он предпочитал проводить дома. С будущей женой он познакомился, когда оба учились в Висконсинском университете.

В течение первых двух дней, проведенных в лесном лагере, Олсон присутствовал на всех совещаниях и выполнял, видимо, все, что от него ожидали. После обеда (это был четверг, 19 ноября 1953 г., в тот самый день, когда вашингтонская газета «Пост» в передовой статье осудила использование собак в химических экспериментах) Олсон, вместе со всеми присутствовавшими, выпил вина. Не пили только двое: у одного были проблемы с сердцем, а другой, как бывший алкоголик, не пил вообще. Без ведома сотрудников SOD Сид Готлиб решил добавить в вино некоторое количество ЛСД^[46].