Текст книги "Верность"

Автор книги: Джон Голсуорси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Мейбл. Мы будем бороться! До последнего!

Маргарет. Мейбл, вы чистая душа, вы прелесть, все вас жалеют.

Meйбл. Это его бы должны...

Маргарет (опять протягивает ей портсигар). Покурите, дружок.

На этот раз Мейбл берет сигарету, но не закуривает.

Не так все это просто. Вчера там был генерал Кэниндж. Мейбл, можно говорить с вами откровенно? Вы не рассердитесь?

Мейбл. Нет, нет. Я сама этого хочу.

Маргарет. Он всегда, знаете, ратует за корпоративное чувство и тому подобное. Но вчера он все время молчал.

Мейбл. Ненавижу половинчатых друзей. Верность прежде всего!

Маргарет. Да-а. Конечно. Но хорошо, если человек только чему-то одному верен. А если еще и чему-то другому? Тогда эти верности могут столкнуться.

Мейбл. Нет, я должна поговорить с Ронни. Вы меня извините, я вас на минутку покину – попробую поймать его по телефону.

Маргарет. Ну, конечно. Идите.

Мейбл уходит в дверь направо.

Бедная девочка! (Она свертывается клубочком в углу дивана, как бы стараясь уйти от жизни.)

Слышен звонок. Маргарет выпрямляется, встает и идет в переднюю, где открывает дверь леди Аделе Уинзор, и возвращается впереди нее в гостиную.

Входит второй убийца! Можете себе представить, Адела, этот ребенок ничего не знал!

Леди Адела. Где она?

Маргарет. Говорит по телефону. Адела, если будет суд, нас вызовут в качестве свидетельниц. Я надену свой костюм из черного жоржета и шляпку экрю. Вы когда-нибудь давали показания в суде?

Леди Адела. Никогда.

Маргарет. Это, наверно, потрясающе интересно.

Леди Адела. Ах! И зачем только я пригласила этого мерзкого Де Левиса! Пожалела его – мне все казалось, его обижают. Мег, вы знаете?.. У Рональда Дэнси куртка была мокрая. Генерал случайно потрогал.

Маргарет. А-а. Вот почему он молчал.

Леди Адела. Да. И после вчерашней сцены в клубе он поехал к букмекерам, и Гуль – тоже имечко! – заверил его честным словом, что сам, лично, рассказал Дэнси об этой продаже.

Маргарет (с вызовом). А мне все равно. Он мой троюродный брат. Адела, вы разве могли бы?..

Леди Адела. Что могла бы?

Маргарет. Стать за Де Левиса против одного из нас?

Леди Адела. Это очень узкие взгляды, Мег.

Маргарет. Да нет, я знаю многих достойных евреев, а Фердик этот мне даже нравился. Но когда надо выбирать!.. Они все держатся друг за друга, а нам почему нельзя? Это в крови. Вскройте себе вену, посмотрите, нет ли у вас там чужой капельки.

Леди Адела. Дорогая, моя прабабушка была еврейкой. Я очень ею горжусь.

Маргарет. Ага. Получили прививку. (Потягивается.) Предрассудки, Адела, – или это просто верность чему-то, у одних – одному, у других – другому, не знаю, – но все это сталкивается между собой, и мы все режем друг другу глотки из самых лучших побуждений.

Леди Адела. О! Это я запомню. Прелестно! (Грозит ей пальцем.) Вы взяли это из Бергсона, Мег. Правда, замечательный философ?

Маргарет. Да. А вы его читали?

Леди Адела. Я?.. Нет. (Бросает взгляд на дверь спальни.) Бедное дитя! Я с вами согласна, Мег. Буду всем говорить, что это полная нелепость. Вы же не думаете в самом деле, что Рональд Дэнси?..

Маргарет. Не знаю, Адела. Есть люди, которые просто не могут жить без риска. Я сама немножко в этом роде. Пока они зарабатывают ордена на войне или охотятся на тигров, все хорошо; но когда опасности нет, они ее сами себе придумывают, иначе им жизнь не в жизнь. Я видела, как Ронни проделывал совершенно безумные вещи ни для какой другой надобности, как только ради риска. У него прошлое, знаете, со всячинкой.

Леди Адела. О! Расскажите.

Маргарет. На войне он, конечно, вел себя безупречно – еще бы, там он был как рыба в воде. Но как раз перед войной – вы не помните? – очень странная история на скачках?

Леди Адела. Нет, что-то не помню.

Маргарет. Смелость, конечно, отчаянная, но не совсем... в рамках. Да вы должны помнить, тогда об этом много говорили! Ну, и, кроме того, даже до самой свадьбы... (Закуривает сигарету.)

Леди Адела. Да ну же, Мег!.. Не дразните мое любопытство.

Маргарет. Была у него одна смугляночка – писаная красотка. О, у Ронни есть обаяние! Эта девчурка Мейбл даже и не подозревает, кого заполучила в мужья.

Леди Адела. Но они так любят друг друга!

Маргарет. В том-то и беда. Генерал никому не говорил про куртку?

Леди Адела. Нет, что вы. Только Чарлзу.

Мейбл выходит из спальни.

Дозвонились?

Мейбл. Нет. Его нет ни в Таттерсалле, ни в клубе.

Леди Адела встает и здоровается с ней, всем своим видом выражая

соболезнование.

Леди Адела. Никто этому не поверит, дорогая.

Мейбл (смотрит ей прямо в лицо). А кто поверит, тому незачем сюда приходить и вообще разговаривать с нами.

Леди Адела. Вот этого я и боялась. Вы хотите всем бросить вызов. Не надо. Держитесь совершенно естественно.

Мейбл. Это так легко, да? Я бы всех убила, кто этому верит.

Маргарет. Вам нужен будет юрист, Мейбл. Обратитесь к старику Джекобу Твисдену.

Леди Адела. Да. Он так умеет успокоить.

Маргарет. Он однажды вернул мне мои жемчуга – без потерь убитыми. С ним так уютно – как будто сидишь вечерком у камина. Пригласите его сюда и побеседуйте по душам – все трое.

Мейбл (вдруг насторожившись). Слышите? Это Ронни.

Входит Дэнси.

Дэнси (с улыбкой). Очень мило с вашей стороны, что вы зашли.

Маргарет. Мы уже уходим. Ах, Ронни, это все до такой степени... (Но при взгляде на его лицо она умолкает и бочком проскальзывает в переднюю.)

Леди Адела. Чарлз просил передать вам... привет... (Голос ее замирает, она тоже выходит.)

Дэнси (подходит к жене). Что они тут говорили?

Мейбл. Ронни! Почему ты мне ничего не сказал?

Дэнси. Я хотел еще раз повидать Де Левиса.

Мэйбл. Негодяй! Как он смел? Дорогой мой! (Порывисто обнимает и целует мужа. Он не возвращает ей поцелуя и остается неподвижным в ее объятиях, так что она отступает на шаг и боязливо смотрит на него.) Я понимаю, тебе очень тяжело.

Дэнси. Слушай, Мейбл. Даже помимо этой пакости, мне осточертела эта сидячая жизнь. Давай бросим все и уедем в Найроби. Денег я как-нибудь наскребу.

Мейбл (испуганно). Но разве это можно?.. Ведь все скажут...

Дэнси. Ну и пусть! Нас здесь не будет.

Мейбл. Я не могу, чтобы люди думали...

Дэнси. Плевать мне, что они думают, – обезьяны и кошки. Не выношу этого зверинца. А кроме того, как бы я теперь ни поступил – подам ли я в суд и добьюсь возмещения убытков или сделаю из Де Левиса котлету, – это ничего не изменит. Доказать-то я не могу. И непременно найдутся такие, которые скажут, что их это не убедило.

Мейбл. Но ведь поймают же в конце концов настоящего вора!

Дэне и (с кривой усмешкой). А ты думаешь, если я останусь здесь, его легче будет поймать?

Мейбл (мучась, как от физической боли). О!.. Нет!.. Я не могу... Ведь это будет выглядеть так, как будто мы убежали! Мы должны быть здесь – и бороться!

Дэнси. Ну, а допустим, суд решит не в мою пользу? Наперед не скажешь.

Мейбл. Но как же это может быть? Я все время была в комнате рядом, и дверь была открыта.

Дэнси. Открыта?

Мейбл. Я... я почти уверена.

Дэнси. Да. Но ты моя жена.

Мейбл (растерянно). Ронни, я не понимаю... Представь себе, что меня обвинили бы в краже жемчугов!

Дэне и (его передергивает). Этого я не могу себе представить.

Мейбл. Но это могло быть – так же легко. Что подумал бы ты обо мне, если б я убежала?..

Дэнси. Так. Понимаю. (Пауза.) Хорошо! Получишь полное удовольствие. Пойду сейчас поговорю со стариком Твисденом.

Мейбл. Можно мне с тобой?

Дэнси отрицательно качает головой.

Почему нет? Я тоже хочу что-то делать – бороться вместе с тобой!

Дэнси внезапно хватает ее руку и крепко стискивает.

Дэнси. Ты молодчина, Мейбл.

Мейбл (прижимает к груди его руку и смотрит ему в лицо). Знаешь, что Маргарет про тебя сказала?

Дэнси. Ну?

Мейбл. Что ты отчаянная голова.

Дэнси. Ха! Да уж, конечно, не комнатная собачка. Как и она.

Звонок. Мейбл идет открыть, и слышно, как она холодно говорит в передней.

Мейбл. Не будете ли вы добры подождать минутку? (Возвращается в гостиную.) Это Де Левис, хочет тебя видеть. (Понизив голос.) Дай сперва я с ним поговорю. Одну минуту! Прошу тебя!

Дэнси (после короткого молчания). Ладно. (Уходит в спальню.)

Мейбл (идет к наружной двери). Войдите, пожалуйста.

Де Левис входит и останавливается в смущении. Да?

Де Левис (с легким поклоном). Мне нужен ваш муж, миссис Дэнси.

Мейбл. Он у себя. Зачем он вам?

Де Левис. Он недавно заходил ко мне, когда меня не было дома. Вчера в клубе он мне грозил. Пусть не думает, что я его боюсь.

Мейбл (делая над собой усилие, чтобы говорить спокойно). Мистер Де Левис, не мы, а вы нас обкрадываете. Вы отнимаете у моего мужа честное имя.

Де Левис (искренне). Меня восхищает ваша доверчивость, миссис Дэнси.

Мейбл (смотрит на него широко открытыми глазами). Как вы можете? Для чего вы это делаете? Какая причина? Ведь не думаете же вы, что мой муж вор?

Де Левис. К сожалению.

Мейбл. Как вы смеете! Как вы смеете! Разве вы не знаете, что я все время была в нашей спальне, и дверь к нему была открыта? Или вы и меня тоже обвиняете?

Де Левис. Нет, миссис Дэнси.

Мейбл. Но ведь так выходит. Я не могла не увидеть, не услышать.

Де Левис. У жен плохая память, когда муж в опасности.

Мейбл. Иными словами, я лгу?

Де Левис. Нет. Просто вам очень хочется, чтобы так было. И вы верите.

Мейбл (опять смотрит на него почти с ужасом, отворачивается, чтобы овладеть собой, и снова поворачивается к нему). Мистер Де Левис, я обращаюсь к вам как к джентльмену, – поступите с нами так, как вы хотели бы, чтобы с вами поступили. Откажитесь от этого гнусного обвинения и напишите Рональду письмо, которое он мог бы всем показать.

Де Левис. Миссис Дэнси, я не джентльмен. Я всего только... проклятый еврей. Вчера я еще мог отказаться, щадя вас. Но когда оскорблен мой народ, мне не о чем говорить с вашим мужем. Но он хотел меня видеть, ну вот, я пришел. Скажите ему, пожалуйста.

Мейбл (опять смотрит на него тем же, полным ужаса взглядом и говорит медленно). Это так чудовищно – то, что вы делаете... Я не нахожу слов.

Де Левис отвешивает ей легкий поклон. В эту минуту из спальни быстро выходит Дэнси. Теперь мужчины стоят друг против друга, разделенные всей длиной дивана. Мейбл, стоя позади дивана, обращает взгляд на мужа; у него в руке

листок бумаги.

Де Левис. Вы желали меня видеть.

Дэнси. Да. Я хочу, чтобы вы это подписали.

Де Левис. Ничего не буду подписывать.

Дэнси. Разрешите, я вам прочитаю. "Приношу капитану Дэнси извинения за возмутительное и ни на чем не основанное обвинение, которое я на него возвел, и полностью отказываюсь от своих слов".

Де Левис. Только и всего!

Дэнси. Вы это подпишете.

Де Левис. А я уже вам сказал, это все напрасно. Ничего я не подпишу. Обвинение правильное, иначе вы не ломали бы сейчас эту комедию. Я ухожу. В присутствии вашей жены вы вряд ли прибегнете к насилию, а если вздумаете еще где-нибудь, ну, поберегите себя!

Дэнси. Мейбл, я должен поговорить с ним наедине.

Мейбл. Нет! Нет!

Де Левис. Правильно, миссис Дэнси. Синяки и знаки насилия только ухудшат его положение.

Дэнси. За женщину прячетесь, трус!

Де Левис делает шаг к нему, сжав кулаки, сверкая глазами. Дэнси выжидает,

готовый броситься, но Мейбл обрывает эту сцену, быстро подойдя к мужу.

Мейбл. Не надо, Ронни. Не унижай себя! Он этого не стоит.

Дэнси внезапно рвет бумагу пополам и бросает в огонь.

Дэнси. Вон отсюда, мерзавец!

Де Левис секунду стоит в нерешительности, потом поворачивается к двери, отворяет ее, еще мгновение с усмешкой медлит на пороге и уходит. Мейбл быстро идет к двери и затворяет ее в ту минуту, когда раздается стук захлопнувшейся наружной двери. Потом оборачивается в смотрит на мужа с

выражением тревоги и ожидания. Повернувшись, Дэнси смотрит на нее.

Ну? Ты согласна с ним?

Мейбл. В чем?..

Дэнси. Что я не стал бы ломать эту комедию, если б...

Мейбл. Не надо!.. Ты делаешь мне больно.

Дэнси. Да. Ты очень мало знаешь меня, Мейбл.

Мейбл. Ронни!..

Дэнси. Что ты сказала этому скоту?

Мейбл (отвернув лицо). Только, что это он нас обкрадывает. (Вдруг поворачивается к нему.) Ронни... ты... ты этого не делал?.. Я хочу знать.

Дэнси. Ха! Я этого ожидал.

Мейбл (закрывает лицо руками). О! Как ужасно с моей стороны, ужасно!..

Дэнси. Ничуть. Случай, что говорить, сомнительный.

Мейбл (опускает руки). Если я не буду верить тебе – кто же поверит? (Идет к нему, обнимает его, заглядывает ему в лицо.) Ронни! Хотя бы даже весь мир... я буду верить! Ты знаешь!..

Дэнси. Знаю, Меб. Знаю. (Лицо его, над прижатой к его груди головой Мейбл, искажается на мгновение, потом застывает, как маска.) Ну, так с чего же мы начнем?

Мейбл. Пойдем сейчас же к этому юристу, сию минуту!

Дэнси. Хорошо. Надевай шляпу,

Мейбл уходит в спальню. Дэнси, оставшись один, стоит неподвижно, глядя перед собой. Потом, коротко пожав плечами, идет к дивану и берет свою шляпу – как раз в тот момент, когда Мейбл, уже одетая, выходит из спальни. Он открывает дверь в переднюю; и Мейбл, пройдя мимо него, останавливается в дверях и

поднимает к нему ясный, доверчивый взгляд.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Спустя три месяца. Кабинет мистера Джекоба Твисдена в юридической конторе "Твисден и Грэвитер" в Линкольне Инн Филдс. Это просторная комната с двумя большими окнами в задней стене; в левой стене старинный камин и, ближе к рампе, дверь, В правой стене две двери: одна в приемную для клиентов, другая – ближе к рампе – в конторское помещение, где работают клерки; между этими двумя дверями у стены – большие стоячие часы. Между окнами, ближе к задней стене, большой стол; с левой стороны стола, на середине, кресло мистера Твисдена, у задней стены другое кресло и справа третье – для клиентов. Грэвитер, компаньон мистера Твисдена, гораздо его моложе, стоит у левого окна, глядя на скверы Линкольнс Инн Филдса, где уже начинают зажигаться фонари и у самого дома тарахтит мотор подъехавшего такси. Грэвитер оборачивается – мы видим его румяное лицо с умными, проницательными глазами и смотрит на часы, которые в эту минуту отбивают четыре удара.

Правая, ближняя, дверь отворяется, входит молодой клерк.

Молодой клерк. Там пришел клиент, сэр. Некий мистер Джильмен. Хочет видеть мистера Твисдена.

Грэвитер. Ему назначено?

Клерк. Нет, сэр. Но он говорит, что по важному делу.

Грэвитер. Я его приму.

Клерк выходит. Грэвитер садится слева от стола. Клерк возвращается и вводит пожилого человека, который выглядит именно тем, что он есть в действительности, – владельцем большого бакалейного магазина современного типа. Он в темном пальто, в руках котелок. Рыжеватые седеющие усы и бачки

придают ему сходство с котом.

Грэвитер (смотрит на него, стараясь определить его общественное положение). Мистер Джильмен?

Джильмен (с сомнением). Мистер Джекоб Твисден?..

Грэвитер (улыбаясь). Его компаньон. Грэвитер моя фамилия.

Джильмен. А мистера Твисдена, значит, нету?

Грэвитер. Да. Он в суде. Скоро придет, заседание уже кончилось. Но он будет занят.

Джильмен. Старик Джекоб Твисден – я о нем слышал.

Грэвитер. Многие слышали.

Пауза.

Джильмен. Это он, небось, все на этом процессе – Дэнси против Де Левиса?

Грэвитер кивает.

Еще денька два протянется?

Грэвитер качает головой.

Прямо, я вам скажу, удивительно, какой интерес это дело у всех возбуждает.

Грэвитер. Как вы изволили заметить.

Джильмен. Высший свет, а? Этот капитан Дэнси – он ведь, кажется, даже орден "За отличную службу" на войне получил?

Грэвитер кивает.

Обидно, когда про тебя этакое говорят. Он, по-моему, очень хорошо давал показания. И жена его тоже. Этот Де Левис, видать, против него какой-то зуб имеет. "Шерша лафам" – это я моей миссис Джильмен еще сегодня утром сказал, перед тем, как...

Грэвитер. Кстати, сэр, какое у вас к нам дело?

Джильмен. Дело, собственно, вот в чем... Да нет, вы уж меня извините, я лучше подожду мистера Твисдена. Дело это щекотливое, хотелось бы от него совет получить.

Грэвитер (пожимая плечами). Хорошо. В таком случае пройдите, пожалуйста, в ту комнату.

Направляется к правой дальней двери.

Джильмен. Благодарю вас. (Идет за Грэвитером.) Я, видите ли, никогда еще с судами не путался...

Грэвитср (растворяя дверь). Да?

Джильмен. И начинать бы не хотел. А то, знаете, как начнешь, так неизвестно, где остановишься. Я и сейчас-то пришел только из чувства долга... ну и еще по другим причинам.

Грэвитер. Бывает.

Джильмен (достает карточку). Вот моя визитная карточка. Джильмен бакалейные товары. У меня там разные есть отделения, но это – основное.

Грэвитер (читает карточку). Понятно.

Джильмен. Думаю, и вы ко мне захаживали, а не вы – так ваша супруга. Говорят, мистеру Джекобу Твисдену хотели дать дворянство, а он отказался. Почему это, а?

Грэвитер. Спросите его, сэр. Его спросите.

Джильмен. Я тогда жене сказал: это, говорю, он прямо в баронеты махнуть хочет.

Грэвитер с вымученной улыбкой закрывает за ним дверь.

Молодой клерк (растворяя дверь из конторы). Мистер Уинзор, сэр, и мисс Орм.

Они входят. Клерк удаляется.

Грэвитер. Добрый день, мисс Орм. Добрый день, Уинзор.

Уинзор. Твисдена еще нет, Грэвитер?

Грэвитер. Пока еще нет.

Уинзор. Ну, со свидетелями Де Левиса сегодня кончили. Сэр Фредерик был на высоте. В общем, все идет хорошо. Но я слышал, что они все-таки вызвали Кэнинджа. Завтра будет давать показания.

Грэвитер. Ого!

Уинзор. Я говорил, надо было, чтобы Дэнси его вызвал.

Грэвитер. Мы это обсуждали. Сэр Фредерик решил, что сумеет лучше его использовать при перекрестном допросе.

Уинзор. Гм! Вот уж не знаю. А можно мне пойти поговорить с ним до того, как он будет давать показания?

Грэвитер. На этот счет я хотел бы знать мнение мистера Джекоба. Он скоро будет.

Уинзор. Уже допросили Кентмена и Гуля, инспектора и того полицейского, что с ним был, моего лакея, банкира Дэнси и его портного.

Грэвитер. Удалось поколебать Кентмена и Гуля?

Уинзор. Очень мало. Да, кстати, были оглашены номера тех двух банкнот, и я видел, они уже есть в вечерних газетах. Это, должно быть, по желанию полиции, И знаете, какое у меня впечатление, Грэвитер: все убеждены, что тут есть какая-то тайная подоплека, которая пока остается скрытой.

Грэвитер. Ну да, публика жаждет сенсации, как всегда при великосветских процессах, – о них заранее ходит столько слухов.

Уинзор. Мечтают добраться до какой-то сверхъестественно скандальной истории.

Маргарет. Когда я давала показания, у меня было чувство, что это они до меня добираются. (Вынимает портсигар.) Покурить никак нельзя, мистер Грэвитер?

Грэвитер. Курите!

Маргарет. А мистер Джекоб не закатит истерики?

Грэвитер. Закатит. Но после того, как вы уйдете.

Маргарет. Только разок затянусь. (Закуривает сигарету.)

Уинзор (отрывисто). Это становится похоже на дело Дрейфуса – один за одного, другие за другого, независимо от судебного материала.

Маргарет. Богоизбранного народа в зале с каждым днем все больше. И среди присяжных – вы заметили, мистер Грэвитер? – двое.

Грэвитер (с улыбкой). Не знаю... Трудно сказать...

Маргарет. Ну что вы, типичные! Почему вы не дали им отвода?

Грэвитер. Де Левис мог бы дать отвод остальным десяти, мисс Орм.

Маргарет. Да, вот что! А я и не подумала.

Пока она говорит, ближняя правая дверь отворяется, и входит мистер Джекоб Твисден. Ему шестьдесят восемь лет, он довольно высокого роста, седой и весь какой-то узкий – с маленькими узкими бачками возле узких ушей, с узенькой ленточкой галстука вокруг крахмального воротничка. На нем длинный узкий сюртук и узкие брюки со штрипками. Нос тонкий, лицо узкое, взгляд острый, проницательный, но выражение доброе. Манера щуриться, от чего еще уже становятся его проницательные добрые глаза. Войдя, тотчас начинает

подергивать носом и принюхиваться.

Твисден. А! Здравствуйте, Чарлз. Здравствуйте, моя дорогая.

Маргарет. Дорогой мистер Джекоб, простите, я курю. Как не совестно, правда? Но в суде не разрешают. И очень жаль. Судья мог бы курить кальян. Ему бы очень пошло – такой милый старичок!

Твисден (с легким старомодным поклоном). Не всем это так идет, как вам, Маргарет.

Маргарет. Мистер Джекоб, вы прелесть! (С легкой гримаской гасит сигарету.)

Грэвитер. Там вас ждет некий Джильмен – со мной не хотел говорить.

Твисден. Сейчас. Зажгите свет, Грэвитер, будьте так добры.

Грэвитер (включая свет). Извините, я вас покину. (Уходит.)

Уинзор. Мне нужно кое о чем спросить вас, мистер Твисден...

Твисден. Садитесь, Чарлз. Садитесь, дорогая.

Сам садится позади стола, в то время как вошедший в комнату молодой клерк

ставит перед ним чашку чая с двумя сухариками на блюдце.

Не хотите ли, Маргарет?

Маргарет. Нет, дорогой мистер Джекоб.

Твисден. А вы, Чарлз?

Уинзор. Спасибо, нет.

Клерк уходит, затворяя за собой дверь.

Твисден (окуная сухарик в чай). Да? Так что же?

Уинзор. Генералу известен один факт, который на первый взгляд может показаться подозрительным. А теперь, как вы знаете, его вызывают свидетелем. Не следует ли сказать Дэнси, чтобы у него было готово объяснение на случай, если это выплывет наружу?

Твисден (наливает чай на блюдечко). Не зная, в чем дело, я не могу судить.

Уинзор и Маргарет переглядываются; Твисден пьет чай с блюдечка.

Маргарет. Скажите ему, Чарлз.

Уинзор. Хорошо. В тот вечер, в Мелдоне, шел дождь. Генерал положил руку на плечо Дэнси – плечо было мокрое.

Твисден отставляет блюдечко и ставит на него чашку. Уинзор и Маргарет

выжидательно смотрят на него.

Твисден. Полагаю, генерал Кэниндж не станет говорить ничего лишнего сверх того, к чему будет вынужден.

Маргарет. Это-то конечно. Но, мистер Джекоб, его могут спросить. Они знают, что шел дождь. А он такой Георг Вашингтон.

Твисден (вертя в руках очки в черепаховой опра^ ее). Вас никого не спрашивали. Но сказать – что ж, сказать Дэнси можно.

Уинзор. Лучше, если вы скажете, Маргарет.

Маргарет. Да-а. Пожалуй. (Машинально вынимает портсигар, но, заметив поднятые брови Твисдена, снова его прячет.)

Уинзор. Пойдем вместе. Мне не хочется, чтобы миссис Дэнси слышала.

Маргарет. Мистер Джекоб, скажите, он выиграет?

Твисден. Думаю, что да, Маргарет. Думаю, что да.

Маргарет. Слишком было бы ужасно, если бы он после всего еще проиграл. Но не знаю, что мы будем делать, когда все кончится. Я три дня сидела в суде, смотрела на публику, и, знаете, я поняла – нет для людей ничего приятнее, чем когда у них на глазах с кого-нибудь сдирают кожу. Ну что ж, до свидания, дорогой мистер Джекоб, всего хорошего!

Твисден встает и, прощаясь, похлопывает ее по руке.

Уинзор. Я сейчас, Маргарет. Подождите меня.

Она кивает и уходит.

Мистер Твисден, скажите, что вы все-таки об этом думаете?

Твисден. Дорогой мой Чарлз, я поверенный Дэнси. Так же, как и ваш.

Уинзор. А можно мне пойти поговорить с Кэнинджем?

Твисден. Лучше не надо.

Уинзор. Если они это из него выудят и вторично вызовут меня, обязан Я сказать, что он тогда говорил мне об этом?

Твисден. Вы сами не щупали куртку? И Дэнси при этом разговоре не было? Тогда то, что вам сказал Кэниндж, не есть улика. Мы не позволим задавать вам такой вопрос.

Уинзор. Ну, слава богу. Прощайте. (Уходит.)

Твисден еще некоторое время сидит за столом, постукивая себя по зубам очками, которые держит в своей узкой выхоленной руке. Качает головой, слегка пожимает сутулыми плечами. Дергает носом, принюхиваясь, встает, открывает

окно. Затем идет к правой дальней двери, растворяет ее и говорит.

Твисден. Я к вашим услугам, сэр.

Входит Джильмен, прижимая к груди свой котелок.

Садитесь. (Закрывает окно и занимает свое обычное место за столом.)

Джильмен (садится в кресло для клиентов, справа от стола). Мистер Твисден? Моя фамилия Джильмен. Универсальный магазин Джильмена. Вон у вас на столе моя карточка.

Твисден (глядя на карточку). Да. Чем можем вам служить?

Джильмен. Я пришел к вам из чувства долга, сэр, а еще потому, что я в затруднении. (Достает из нагрудного кармана вечернюю газету.) Я, видите ли, следил за делом Дэнси – у нас в Путни много о нем говорят, – и сегодня в половине третьего я прочитал вот это. Точнее, в 2 часа 25 минут. (Встает и, передавая газету Твисдену, толстым пальцем в перчатке указывает нужное место.) Увидал я, значит, эти номера и вдруг вспомнил, что совсем недавно разменивал бумажку в пятьдесят фунтов – они, знаете, не часто попадаются, ну и пошел посмотреть в кассу, просто из любопытства, уж не она Ли это и есть. И представьте, точно, она! Вот поглядите. (Достает из нагрудного кармана бумажник и кладет перед Твисденом банкноту достоинством в пятьдесят фунтов.) Это три дня назад один покупатель мне принес, просил разменять, и я выдал ему полную стоимость. А теперь, выходит, она краденая, так, может, вам интересно, что я сделал. Этого покупателя, надо сказать, я давно знаю лет восемь, а то и все девять, – итальянец он, винами торгует, и, сколько мне известно, человек вполне почтенный, сразу, конечно, видать, что иностранец, ну, а больше ничего плохого про него не скажешь. Так вот, это, значит, было в половине третьего, я был в своем главном отделении в Путни, где и сам живу. Вы, пожалуйста, заметьте время, увидите, я и минуты не потерял. Взял я такси и поехал прямо к нему домой, это тоже в Путни, он там с дочкой живет, Рикардос его фамилия, Паоло Рикардос. Там мне говорят, он в своей конторе в Сити. Я в том же такси туда. Застал его. Показал ему газету и бумажку эту перед ним положил, "Вот, – говорю, – вы мне это принесли, и я вам разменял". Вижу – смутился человек, и здорово-таки смутился, но ежели смею судить, мистер Твисден, то все ж таки не как уличенный жулик, нет, этого не скажу, а вот как бывает, когда свалится вдруг беда, трахнет тебя как обухом по голове. "Ну, – говорю, – откуда она к вам попала, вот в чем вопрос?" Помолчал он, потом говорит: "Мистер Джильмен, вы, – говорит, – меня знаете, я честный человек. Не могу вам сразу ответить, но я есть невиновный". Он иной раз как-то по-иностранному выражается. "Да, – говорю я, – это все прекрасно, только все же таки, – говорю, – вы мне всучили краденую банкноту и взяли за нее деньги. И вот, – говорю, – что я теперь сделаю: поеду с этой бумажкой прямо к мистеру Джекобу Твисдену, который ведет этот самый процесс – Дэнси против Де Левиса. Он, – говорю, – известный юрист, особенно в светских кругах, и с большим опытом". "О, – говорит он мне, – это есть то, что вы сделаете?" Очень смешно он иногда выражается! "Тогда, – говорит, – я еду с вами". Так что сейчас он тут внизу, в такси. Но я хотел сперва вам рассказать. По дороге пробовал у него хоть что-нибудь выпытать, так нет, не поддается, ну, никак! Под конец я ему сказал: "Неладно, – говорю, – как-то получается". А он мне в ответ: "Да, мистер Джильмен", – и сейчас же давай расхваливать свой сицилийский кларет, – это, правда, очень хорошее вино, но сейчас такой разговор вроде бы и не к месту. Ну как, сэр, ясно я вам это изложил?

Твисден (слушавший с пристальным вниманием) Превосходно, мистер Джильмен. Сейчас я за ним пошлю. (Нажимает звонок на столе.)

Из правой ближней двери появляется молодой клерк.

Там внизу в такси ждет один господин. Попросите его подняться наверх. Да, и пришлите сюда мистера Грэвитера.

Клерк уходит.

Джильмен. Я уже говорил вам, сэр, – я слежу за этим процессом. Есть в нем этакая, как бы сказать пикантность. И очень буду рад, если вот эта моя находка поможет капитану Дэнси. Я за него горой, потому, признаться (доверительно), не люблю я этих – ну, скажем прямо, – иудеев. Они трудолюбивые, они непьющие, они честные – и они всюду, куда ни сунься. Я против них ничего не имею, а только – что правда, то правда – уж больно они ловки!

Твисден (подмигивает ему). Бельмо на глазу, мистер Джильмен?

Джильмен. Да что ж, сэр, не скрою – предпочитаю своих соотечественников.

Пока он говорит, из правой ближней двери входит Грэвитер.

Твисден (указывая на газету и на банкноту). Мистер Джильмен принес нам это. Покупатель, который три дня назад разменял у него эту банкноту, сейчас будет здесь.

Грэвитер. А, та самая, в пятьдесят фунтов! Понятно. (Лицо у него становится хмурым и задумчивым.)

Молодой клерк (входя). Мистер Рикардос, сэр. (Уходит.)

Входит Рикардос – представительный мужчина, ярко выраженного южного типа, смуглый, с черными усами; черные волосы с легкой проседью; одет в сюртук.

Беспокойно оглядывает присутствующих и кланяется.

Твисден. Мистер Рикардос? Мое имя Джекоб Твисден. А это мой компаньон. (Поднимает палец, останавливая Рикардо, который хочет заговорить.) Мистер Джильмен рассказал нам об этой банкноте. По его словам, вы принесли ее три дня назад, то есть в понедельник, и он вам ее разменял?

Рикардос. Да, сэр.

Твисден. Вы тогда не знали, что она краденая?

Рикардос (прикладывая руку к груди). О нет, сэр.

Твисден. Вы получили ее от кого?..

Рикардос. Минуту, сэр. Я желал бы наш разговор (выразительно пожав плечами) конфиденциально.

Твисден (кивает). Мистер Джильмен, вы действовали с похвальной быстротой. Но теперь можете спокойно передать это дело нам. Разрешите, мы оставим у себя эту банкноту, а вы, когда будете уходить, спросите кассира "и дайте ему (пишет) вот это, он оплатит вам ее стоимость. Все дальнейшие шаги мы уже сами предпримем.

Джильмен (слегка удивлен, но говорит со скромным достоинством). Ну что ж, сэр, вам виднее. Я должен руководствоваться вашим советом и вашей опытностью. Очень рад, если вы считаете, что я правильно поступил.

Твисден. В высшей степени правильно, мистер Джильмен, в высшей степени. (Встает.) До свидания!

Джильмен. До свидания, сэр. До свидания, господа! (Твисдену.) Очень рад был познакомиться с вами, сэр. Мистер Джекоб Твисден – известное имя!

Твисден. Благодарю вас.

Джильмен направляется к двери, оглядывается на Рикардоса и вновь обращается

к Твисдену.

Джильмен. Больше я ничего не могу сделать в интересах закона? Может, еще что нужно? Я люблю, чтобы все аккуратно.

Твисден. Если будет нужно, мистер Джильмен, мы обратимся к вам. Адрес ваш у нас есть. Можете быть спокойны, но пока я попросил бы вас ни с кем об этом не говорить. Это может помешать правосудию.

Джильмен. Да боже сохрани, я бы и сам не стал! Ни малейшего не имею желания впутываться в разные там скандалы. Это совсем не в моих правилах. Прощайте, господа. (Уходит.)

Твисден (садится). Присядьте, сэр, пожалуйста.

Но Рикардос не садится. Он стоит, нерешительно поглядывая через стол на

Грэвитера.

Можете говорить свободно.

Рикардос. Мистер Твисден и вы, сэр!.. Это дело для меня очень серьезно, очень деликатно... это касается моя честь. Я в большом затруднении...

Твисден. Когда в затруднении – полная откровенность, сэр.

Рикардос. Это касается моя семья, сэр. Я...

Твисден. Позвольте мне быть с вами откровенным. (Считает на пальцах.) Мы имеем ваше признание, что вы разменяли эту банкноту, на которую наложен запрет. Наша обязанность уведомить Английский банк, что она была прослежена до вас. Вам придется объяснить им, как она к вам попала. Думаю, для вас будет гораздо лучше, если вы сейчас вполне откровенно объясните это нам.