Текст книги "Багровый кулак"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Тир бежал, держа над головой булаву. Первый дредноут открыл огонь, когда капитан был в пятидесяти шагах от двери. Сгусток раскаленной энергии прошел в нескольких дюймах от Тира и поразил Тимора на бегу. Раздался пронзительный вой, и сержант растворился в контуре яркого света. Энергетический луч попал в другого Имперского Кулака и превратил того в пыль. Дисплей Тира полностью забили помехи. Он слышал пронзительный звук, который становился все громче и громче.

Дисплей снова включился. Дредноут все еще стрелял, спирали конверсионного излучателя пульсировали и искрили. Тир сконцентрировался на дредноуте и выбрал, куда нанести первый удар.

Второй дредноут поднял руку и раскрыл ладонь. Импульс гравитационной пушки поразил Тира, и он рухнул на палубу. Кулак чувствовал, как прогибается металл, сервомеханизмы и сочленения лопаются под давлением – собственный доспех сминал его. Дредноут с конверсионным излучателем продолжал стрелять по наступающим братьям Тира.

Очередь раскаленных снарядов поразила боевую машину сбоку. Капитан услышал рев штурмовой пушки Наварры даже сквозь визг излучателя. Саркофаг дредноута усеяли вмятины от снарядов. Он повернулся навстречу шквалу огня, двигаясь, как человек, который склоняется под порывами ветра. Лицевая пластина дредноута изогнулась, металл раскалился. Броня треснула и из корпуса гигантской машины потекла кровь. Затем из нее посыпались куски плоти. Удерживающее Тира гравитационное поле исчезло за секунду до того, как дредноут рухнул на пол.

Тир вскочил и побежал, раздавленные мышцы горели, доспех скрипел. Дредноут с конверсионным излучателем повернулся, чтобы встретить атаку. Имперский Кулак обрушил булаву на ствол излучателя. Рифленые фокусирующие пластины раскололись. В воздухе затрещали энергетические разряды. Второй удар Тира пришелся на правую ногу дредноута позади коленного сочленения. При падении он размахнулся кулаком, сжатые железные пальцы устремились к голове Тира. Капитан впечатал булаву в лицевую пластину боевой машины. Дредноут рухнул со стоном лопнувшей пружины.

Тир стоял, тяжело дыша. Он посмотрел на ожидающие двери. Те выглядели так, словно могли выдержать удар ногой титана. Капитан повернулся к уцелевшим воинам. С ним были четырнадцать терминаторов и еще тридцать братьев в доспехах модели «Железный». Слишком мало. Чересчур мало. Но какое количество было достаточным, чтобы убить примарха?

– Мелта-заряды, – приказал он. Космодесантники бросились вперед, снимая с поясов заряды.

Первый был рядом с Тиром, когда двери начали открываться. Капитан повернулся, взгляд сосредоточился на расширяющейся щели в грубом железе. Двери отошли в стены со звуком, подобным вздоху металлического бога. Тир почувствовал, как поднимаются волосы на загривке. Что-то спрятанное глубоко внутри при генетическом изменении и подготовке говорило ему отступить от открывающейся темноты и бежать. За его спиной застыли Имперские Кулаки. Теперь он видел то, что было внутри – фигура в тусклом боевом доспехе, сидящая на троне с острыми углами, возложившая руку на рукоять молота.

Тир чувствовал, что черные глаза сидящего смотрят на него. Он поднял булаву. За спиной начали двигаться братья. Яркие очереди трассирующего огня разорвали полумрак. Тир бросился в атаку, когда Пертурабо встал, что встретить его. С многослойного доспеха примарха свисали цепи. Снаряды высекали искры из усеянной заклепками брони. Лицо открыто, глаза маслянисто-черные. Молот поднялся вместе с примархом. Рукоять оружия была длиной с Тира, а черный обух наполнился энергией от прикосновения хозяина.

Тир был в пяти шагах. Он чувствовал, как напряглись мышцы, сердцебиение снизилось до низкого сфокусированного ритма. За капитаном следовали братья, их стрельба освещала ему путь и окружила Пертурабо огненной сетью. Тир сжал булаву обеими руками и поднял над головой.

– За Дорна! – крик раздался, когда выплеснулась энергия удара Тира.

Примарх стоял неподвижно, облаченный в железо и окутанный всполохами. Тир встретил взгляд черных глаз и увидел, как что-то движется в их глубине, подобно вспышке молнии на далеком ночном горизонте.

Пертурабо развернул молот и по восходящей дуге обрушил его на Тира, когда тот сделал последний шаг. Обух молота вмял броню в размозженные останки капитана.

Реальность вернулась под грохот стрельбы. Мы стояли в центре широкого помещения с тусклыми металлическими стенами, освещенного неэкранированными фонарями. С доспехов поднимались тонкие кольца призрачного пара – остаточный эффект телепортации. Наведение было точным: мы оказались в главном зале недалеко от мостика «Контрадора» и основных секций управления. Я ожидал сопротивления, но надеялся, что большинство Железных Воинов отправились на штурм «Трибуна». Его гибель должна была забрать их всех, оставив корабль уязвимым для нашей контратаки.

Как и во многих сражениях разных эпох это предположение почти погубило нас.

По нам открыли огонь со всех сторон. Я услышал повторяющиеся разрывы болтерных снарядов. Трое моих людей погибли, когда выстрелы попали в глазные линзы и решетки шлемов.

– Щиты! – закричал я по воксу.

Воины сомкнули абордажные щиты. Вместе мы образовали непрерывную круглую стену из пластали. Безжалостные очереди хлестнули по стене. Я переключился на оптическое устройство щита и увидел дульные вспышки в амбразурах наклонных металлических баррикад. Железные Воины укрылись и ждали. Не все отправились атаковать «Трибун». Даже чувствуя такой близкий запах убийства, сыны Пертурабо оставались недоверчивыми, методичными бойцами и оставили часть сил в тылу.

Я посмотрел налево. Ралн стоял рядом, стреляя через бойницу в щите. Он прервался и посмотрел на меня.

– Будет непросто, – сказал сержант.

Я почти улыбнулся.

– Нам нужно двигаться, – ответил я.

Враг планировал не уничтожить нас огнем, а задержать. Если мы останемся, Железные Воины вымотают нас, а затем доставят оружие, способное разбить стену щитов. Это неизбежно. Я бы поступил именно так, будь Железным Воином. Ралн взглянул через бойницу.

– Вражеские баррикады на этой стороне высотой три метра с амбразурами через каждые два метра. При атаке перекрестный огонь не ослабнет. – Он посмотрел на меня. – Атакуем одну баррикаду, уничтожаем ее и наступаем вдоль заграждений. – Это был простой план и, учитывая обстоятельства, единственно возможный.

– Они ожидают этого, – ответил я.

Ралн пожал плечами. Жест сказал все о том, что мы могли сделать в этих условиях. На секунду я подумал о том, что происходило вокруг. Наши атакующие корабли уже должны были нанести удар, а братья сражаться на плацдармах внутри внешнего корпуса баржи.

Я открыл канал связи со своим ударным отрядом:

– Сомкнутый строй, атакуем баррикаду справа.

Другие приказы им были не нужны.

Пойдя в атаку, мы перестроились: щиты подняты, перекрывая друг друга, чтобы образовать бронированный клин, который двигался как единое целое. Вражеский огонь настолько возрос, что мы пробивались сквозь стену разрывов, каждый шаг тяжело отдавался в мышцах и сказывался на сплоченности. Мы замедлились, синхронизированная поступь превратилась в тяжелые шаги. Я захрипел от усилий, удерживая щит под градом болтерных снарядов. Нас захлестнул огонь, проникая через щели в стене; я почувствовал боль, когда пламя добралось до локтевого сочленения руки, держащей щит. Подавил ощущение и заставил ноги двигаться вперед. До баррикады оставалось три шага.

– Мелты! – приказал Ралн.

Я услышал пронзительный вой перегретого воздуха на пути мелта-струй. В баррикаде появились два рваных, пылающих отверстия. Стрельба стихла. Это был наиболее опасный момент: победа или бойня зависела от удачи в той же мере, что и дисциплины. Мы перестроились в два клина и устремились к брешам. Я был во главе одного из них, щит поднят, силовой кулак источает дуги молнии.

Когда я шагнул в пылающее отверстие, меня встретил Железный Воин. Он был быстр и искусен. Схватив край щита, он дернул его вниз и нанес колющий удар цепным мечом. Я навалился всем весом вперед. Железный Воин пошатнулся, зубья меча кромсали броню над левым глазом. Я отвел щит в сторону и нанес удар кулаком. Нагрудник раскололся. Враг начал падать, но я успел еще дважды ударить, ломая и сокрушая, в лицо и живот. Я перешагнул через труп. Позади братья, стреляя в обе стороны, миновали брешь, подобно воде, хлещущей через прорванную дамбу. Я повернулся, выискивая очаги сопротивления. Это небольшое движение – легкий поворот и наклон головы – спасло мне жизнь.

Зубья цепного кулака выбили из верхней части щита фонтан красных искр. Я начал поворачиваться, уловив отблеск фигуры в громоздком от аугментики доспехе. На щит обрушился удар, подбросив вверх руку. Я почувствовал, как заныли мышцы в плече. Я все еще пошатывался, когда цепной кулак разрезал щит и руку надвое.

Я не чувствовал боли, только ощущение оседания на пол, когда шок охватил тело. Перед глазами расцвели яркие вспышки. По телу пронеслась дрожь – генетически измененная физиология боролась с ранением. Зрение размылось. Что-то двигалось возле меня – похожая на обезьяну фигура из промасленного металла шипела пневматикой. Я слышал визг вращающейся на повышенных оборотах цепи. Силуэт сделал выпад. Зубья ударили в поле силового кулака. Я даже не понял, что блокировал удар. Зрение вернулось.

Лязг оружия и рев болтерного огня наполнил пространство позади баррикады. Мои братья набросились на фигуры в доспехах цвета стали. Болтеры стреляли в упор. Щиты врезались в конечности и шлемы. Палуба покрылась темной переливающейся пленкой крови.

Вращающиеся зубья в считанных дюймах от лица. Мышцы и доспех старались оттолкнуть их. Враг давил цепным кулаком. Он был силен, чудовищно силен. Я видел серое лицо, обрамленное горжетом доспеха. Из сочленений выступали поршни и кабели, а из отверстий на спине вырывались грязные выхлопы. Глаза противника были светлыми с черными зрачками в лишенных радужной оболочки белках. Обрывок воспоминания принес его имя: Голг. Он приказал уничтожить мой корабль, но остался на своем, даже не отправившись закончить дело лично.

Железный Воин отдернул назад цепной кулак, и я нанес удар. Он отшатнулся на полшага, плавность движения не сочеталась с массой. Удар прошел на расстоянии ладони от его лица, и когда моя рука по инерции ушла в сторону, Голг ударил цепным кулаком в грудь. Густая кровь и осколки желтой брони разлетелись от зубьев оружия. Я почувствовал, как изогнутые кончики разрезали нагрудник и плоть до самых костей. Кровь залила грудь, я ощутил ее вкус. В горле булькало при каждом вдохе.

Голг довольно улыбнулся. Я отступил на шаг. Кровь по-прежнему струилась из отпиленного обрубка левой руки. Я чувствовал в груди гул двойного сердцебиения. Пронзительный звон наполнил уши. Силы оставляли меня.

Окружающее превратилось в замерзшее пятно, словно глаза покрылись льдом.

Мир стал темным и теплым.

Боль исчезла.

«Если есть боль, значит, ты все еще жив».

Я вцепился в боль, и она мгновенно вернула меня с безмолвным воем. По нервам пронеслась агония, свежая, яркая, живая. Я видел.

Голг посмотрел на меня пустыми тусклыми глазами. Цепной кулак опустился ко мне, мокрые от крови зубья вращались розовым размытым пятном. Я поднял силовой кулак и раскрыл ладонь.

Поймал цепной кулак и сомкнул руку с оглушительным треском. В воздухе разлетелись оторванные металлические зубья. Дернул кулак назад, потянув Голга на себя. Его лицо ударилось о мой шлем с влажным хрустом костей. Я отпустил раздавленный кулак и вбил ему в голову свой. Череп Железного Воина исчез в кровавых брызгах влажной массы. Он рухнул на пол и затих.

Колени ударились о палубу, но я не почувствовал этого. Мои братья устремились вперед, очищая баррикады. Кровь медленно вытекала из груди и обрубка левой руки. Во рту ощущался теплый медный привкус. Минуту я стоял на коленях – багровый воин, покрытый кровью врагов и своей собственной. Затем боль ушла, и подо мной разверзлась ожидающая бездна.

Истребление замедлилось. Карающего флота больше не существовало; остались только выведенные из строя и уничтоженные остовы. Корабли Железных Воинов прекратили обстрел, словно колоссальная канонада истощила их. Окруженные со всех сторон уцелевшие Имперские Кулаки вели огонь по врагу из всего, что у них было. Некоторым удалось сбить пустотные щиты вражеских кораблей; кое-кто даже повредил их корпуса. Но Железные Воины приближались, не обращая внимания на повреждения, подобно быку-гроксу, втаптывающему пса в грязь. Они окружили оставшихся противников, абордажные капсулы теснились на золотых корпусах, как кровососущие клещи. Абордажные партии атаковали плазменные реакторы, заглушали их и оставляли корабли умирать из-за отсутствия энергии. Замирали системы жизнеобеспечения, искусственная гравитация и блоки управления огнем. Затем Железные Воины уходили, а холод космоса проникал в безжизненные корпуса, чтобы сделать свою медленную и безмолвную работу.

Уцелело лишь несколько кораблей Имперских Кулаков, и, сражаясь до последнего, группа сопротивления с каждой секундой становилась все меньше. Они бились насмерть, ведя огонь с незатухающей яростью, прикрывая поврежденных товарищей, даже когда Железные Воины их уничтожали. Когда «Трибун» взорвался среди последних кораблей Имперских Кулаков, немногие из Железных Воинов обратили на это внимание. Голг и «Контрадор» сделали свое дело, примарх получил голову Кулака, который осмелился встать у него на пути. То, что «Контрадор» задержался на месте победы не вызвало подозрений.

В навигационном куполе «Контрадора» прим-навигатор Бас переместился на незнакомом металлическом кресле. Имперские Кулаки заперли прежнего навигатора «Контрадора» в глубоких отсеках боевой баржи, но он все еще чувствовал ее присутствие на простом и функциональном оборудовании. Позади Баса на своих местах ерзали двое помощников. Путешествие с «Трибуна» отнюдь не успокоило нервы, и они знали, что ждет их в варпе. Навигация через шторм была ужасным занятием. Даже если свободный маршрут все еще виден, они должны были сменять друг друга, чтобы избежать переутомления или того хуже. Бас щелкнул переключателем и произнес:

– Сержант Ралн?

Последовала пауза, стрекот статики.

– Да, навигатор. – В голосе сержанта нет ни капли обычного сухого юмора.

– Мы готовы. – Он замолчал, втянув воздух сквозь зубы. – Пункт назначения все тот же?

– Да. Приказ капитана Полукса в силе.

Бас кивнул самому себе, закрыл человеческие глаза и провел рукой по оку на лбу.

– Очень хорошо, сержант. – Он отключил вокс и повернулся к помощникам. Их янтарные, с зелеными искрами глаза были отражением его собственных. – Берем курс на Терру.

Двигатели «Контрадора» заработали на полную мощность, и корабль стал удаляться от обломков «Трибуна». Из пробоин вытекал газ и языки пылающей плазмы. С внешними и внутренними повреждениями, наполовину уничтоженным экипажем, и захваченный противником, израненный воин уходил из района сражения. Но он все еще мог сбежать.

К тому времени, как остальной флот Железных Воинов понял, что корабль ведет себя странно, «Контрадор» уже был за пределами досягаемости. Он направился к границе системы Фолл, не отвечая на запросы, волоча за двигателями огненные хвосты. Железные Воины преследовали его, пока «Контрадор» не пробил пылающую брешь в реальности и не нырнул в шторм за ее пределами.

Пертурабо смотрел, как по экрану бегут доклады о резне. Во взгляде не было ни следа радости и удовлетворения. В тронном зале и длинном помещении за его дверьми никто не двигался. Кровь на доспехе примарха уже свернулась в вязкую темную пленку. Вокруг лежали изломанные тела Имперских Кулаков, желтые доспехи были смяты и искорежены.

Флот Имперских Кулаков перестал существовать. Некоторые смогли сбежать и совершить прыжок в варп, но большинство теперь дрейфовали в космосе, разбитые и обугленные. Высадившийся на борт «Железной крови» отряд был перебит до последнего человека. Врагов не осталось. Перемещающиеся перед глазами Пертурабо данные о битве сообщали о полной победе. Они также сообщали о вероятном итоге битвы до самоубийственного отступления Имперских Кулаков. Пертурабо позволил правде еще раз прокрутиться перед глазами.

Удар молота превратил экраны в искрящиеся обломки, и Повелитель Железа молча вышел из зала.

В темном углу лежит искалеченное тело Наварры. Доспех вдавлен в плоть, а ноги ниже колен отсутствуют. Внутри расколотого шлема веки задрожали и резко открылись.

Эпилог
(время/место не установлены)

Мы падали целую вечность, падали в ледяную тьму, кровь и крики отчаяния следовали за нами в забвение. Возможно, это длилось часы, а, возможно, годы. Я не могу сказать.

Шторм швыряет нас, в ярости и разочаровании бьется о корпус «Контрадора». Многие из человеческого экипажа погибли. Были случаи насилия. Кое-кто по-прежнему верен хозяевам – Железным Воинам. Вполне ожидаемо. Другие, кажется, умерли от голода, их тела полностью высохли. Возможно, прошли годы. Возможно, мы будет плыть сквозь шторм вечно.

– Капитан Полукс?

Это Бас. Навигатор выглядит еще более худым и бледным, чем обычно. Пот покрывает серую кожу и красные воспаленные края настоящих глаз. Я выгляжу немногим лучше. Раны заживают, но все еще сочатся гноем. Трубки соединяют меня с кучей механизмов и пробирок с жидкостью, которые следуют за мной на суспензорах. Я одет в красную робу с пятнами высохшей крови. Меня пришлось вырезать из доспеха.

– Да, навигатор? – мой голос резок и сух. Толстая трубка отсасывает желтую жидкость из груди, когда я дышу.

– Я видел его. – Голос дрожит. – Он там, едва видимый, слабый, но постоянный.

Думаю, что знаю, о чем он говорит, но не надеюсь. Я сжимаю пальцы левой руки, затем понимаю, что руки нет и то, что я сжимаю – это фантомная память.

– Что вы видели? – спрашиваю я.

– Свет Терры, – говорит он. – Астрономикон. Шторм по-прежнему силен, но мы можем придерживаться курса. – Вместе с усталостью я слышу надежду в его голосе. Он и его подчиненные уже неведомо сколько времени вели нас сквозь варп-шторм. Тем не менее, надежда – тонкая кожа поверх истины, которая есть боль и жертвоприношение.

– Действуйте. Доставьте нас домой.

Я бодрствую, пока курс не проложен. На мостике «Контрадора» возвышается командный трон из темного металла. Он пуст. Я стою так же, как на мостике «Трибуна».

Вокруг суетится экипаж. Время идет, возможно, часы, а может быть месяцы, или годы. Утраченная рука обжигает призрачной болью. Апотекарии говорят, что могут изменить дозы нервных супрессоров, чтобы снять боль до излечения. Я отказываюсь. Боль успокаивает, она – скала, за которую цепляешься при падении.

Наконец, путешествие заканчивается. Ралн стоит рядом, когда мы готовимся снова увидеть огни Терры. Я медленно киваю, и Ралн отдает приказ. Украденный корабль дрожит, когда пелена варпа разделяется перед ним, и мы выходим на свет яркого солнца.

Висящие на мостике экраны оживают, показывая нам мир, который ждал нашего возвращения.

Я хмурюсь. Рядом Ралн издает нечто похожее на рык.

Планеты вращаются под светом солнца, наполовину погруженные во тьму, а наполовину в яркий свет. Орудийные платформы и космические станции опоясывают их массивными цепями. В космосе движутся корабли.

Некоторые поворачиваются к нам, пока мы смотрим на них. Я чувствую шок и трепет. Собранные здесь силы самые мощные из тех, что я видел. Это звездная система, превращенная в крепость, средоточие силы и несгибаемой мощи. Я уже видел ее, очень давно. Теперь она изменилась. Система стала чем-то большим, тем, что я не понимал.

Я отворачиваюсь от экрана.

– Это не Терра, – говорю я.

Где-то внутри себя я вижу, как Элиас снова срывается с моей руки в ночь, и слышу, как мой крик теряется среди ледяного ветра.