Текст книги "Секретные боевые искусства мира"

Автор книги: Джон Гилби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 15 Человек из Пекина

Пекин, 1946 год. Кругом следы войны. Пекин живописный. Пекин величественный. С самыми красивыми девушками и самыми отвратительными запахами в мире. Город контрастов. Пекин, 1946 год.

Чжоу Сюлай был не больше 165см роста и 56кг веса, но он был именно тем человеком, о котором я много слышал начиная с 1938 года. На западе Китая в провинции Сычуань сильные бойцы говорили мне: «Мой метод может показаться вам искусством, но посмотрите на Чжоу Сюлая, поезжайте в Пекин».

И в Гуанчжоу, и в Ланьчжоу – всюду то же: «Поезжайте в Пекин посмотреть на Чжоу». У китайских бойцов гордости и индивидуализма очень много, и услышать от них можно разве что критику других бойцов, но этот всеобщий совет сильно меня озадачивал. Чжоу, очевидно, должен был быть чем-то из ряда вон выходящим.

И вот он сидит напротив меня, улыбаясь и покуривая опиум. Хотя я знал, что многие известные китайские бойцы курят опиум, но это был первый случай, когда я сам увидел подобное. Запах был несколько тошнотворным, и я сначала даже подумывал о том, чтобы уйти, но пересилил себя – кто терпелив тот и побеждает. Вот что рассказал и показал мне Чжоу за два часа нашей встречи.

Он начал заниматься ушу с четырнадцати лет, будучи слугой у богатого купца и наблюдая уроки, которые давал учитель двум сыновьям последнего. К 25 годам Чжоу был лучшим бойцом в Шаньси – провинции, которая славится своими бойцами. Синъи, багуа, тайцзицюань, шаолинь – всем этим он овладел. К 40 годам Чжоу был одним из лучших мастеров во всем Китае. За один год он провел 18 серьезных боев – и все выиграл. При этом пятерых он убил во время боя и не испытал угрызений совести. В конце концов не он хотел этих боев – это его вызывали!

Сейчас ему 95, живет он на то, что платят ему коммерческие фирмы за использование его имени для рекламы на знаменах своих караванов. Он никогда не обучал за деньги и вообще имел лишь шесть учеников за всю свою карьеру.

«Одно из слагаемых успеха», – отметил Чжоу, – «это, конечно, техника. Второе – новшества. Большинство бойцов хорошо знает приемы ведущих школ, поэтому они со временем попадают в сети свое же техники». Чжоу изменял и добавлял. Свой метод он назвал «освобожденный бой», позволивший ему избежать стереотипов стандартных школ.

Его принцип можно объяснить так: некоторые бойцы основную ценность видят в методе, другие гордятся тем, что обходятся без метода. Без метода – это плохо, но быть жестко прикованным к методу – еще хуже! Сначала нужно тщательно изучить основы, а затем видоизменять их в соответствии со своими способностями. Вершина всякого метода – казаться не пользующимся никаким методом.

Чжоу редко демонстрировал свои способности. Ему это было не нужно. Многие бойцы были свидетелями его действий, рос авторитет, а хорошие слухи о мастере распространились. Репутация Чжоу была надежной.

Затем он показал мне часть своего репертуара. Ученик атаковал его, а Чжоу отталкивал его к стенке. Ученик ни разу не проник к казалось бы медленно движущейся цели. Чжоу сказал: "Если посмотреть внимательно, то можно увидеть, что это не ката типа японских, а вполне реальные атаки. Он спросил не хочу ли я попробовать. Обычно когда давали гарантию против серьезных травм я соглашался, но Чжоу Сюлай – это другое дело. Думаю, что меня не умалит признание того, что я испугался. Я уклонился. Он улыбнулся такой улыбкой, с какой думают о мертвых.

«Тело нужно защищать», – продолжал он, – «а иначе успеха не будет». Он повел меня на внутренний дворик, попросил подождать. Вскоре я услышал голос и увидел его стоящим в окне третьего этажа. Чжоу попросил меня не двигаться, сказав, что сейчас спрыгнет. В следующее мгновение его небольшое тело было в полете. Остальное – невероятно! Конечно, он приземлился успешно, но это делали японцы и тайцы которых я видел. Он же приземлился на деревянный настил беззвучно! Клянусь – я это видел, но ничего не слышал. Может быть физики сумеют это объяснить – я этого объяснить не могу.

Прервав мои слова восхищения он попросил меня поднять его. Джонни Кулон, бывший чемпион по боксу в легчайшем весе, делает примерно то же – сопротивляется подъему. Только Джонни использует при этом руки, а Чжоу держал руки у бедер. Я не смог поднять его даже чуть-чуть. Сначала пытался поднять его руками за подмышки, потом одной рукой за бок а другой за ноги – ничего не помогало. Потом мы пытались поднять его вдвоем с учеником – полная неудача! Чжоу стоял спокойно, с виду даже не напрягаясь.

«Все это хорошо», – сказал Чжоу, – «но могут сказать, что я вас просто загипнотизировал. Вот еще одно испытание – вызовите в себе всю ненависть ко мне и атакуйте любым приемом, каким только хотите». Он пообещал, что меня не тронет. Я выбрал удар левой из обычного бокса и пошел на него. Чжоу выдвинул свою правую руку, я сделал движение левой рукой чтобы отклонить удар, но его уже не было передо мной! Услышав довольный смех я обернулся – Чжоу был сзади меня. Не спрашивайте как он там оказался. Я пробовал еще трижды, и каждый раз он оказывался сзади, и я ни разу не заметил как он это делал!

Все это случилось более 15 лет назад. С тех пор в Китае все изменилось. Возможно, Чжоу Сюлая уже нет в живых – не уверен, но знаю, что он заставил меня поверить в слова из Книги Бытия: «В те дни на земле были гиганты». Я верю потому, что, как видите, одного из них видел...

Глава 16 Пестрая смесь

Эта глава – попурри. Я кратко сообщаю о людях – и методах самообороны – интересных, но не глубоких.

В каждой книге должна быть героиня, или хотя бы девушка. Стелла Бисби – это все, что имею в этой области. Она училась на четыре класса старше меня в маленьком калифорнийском городке в 30-е годы. Стелла была бедной как церковная мышь и драчливой как мангуста. Вскоре Стелла стала чемпионкой школы среди девочек, и даже мальчишки ее зауважали. Ее почти единственный прием состоял в том, что она наносила пощечину по глазам противника, а затем хватала его за волосы и тащила вперед. Приходилось сдаваться или оставаться без скальпа. Но были и такие, которые активно сопротивлялись при этом руками. Против них Стелла применяла прием близкий к тай-отоси (бросок в дзюдо, при котором вы поворачиваетесь так, что направление тела у вас такое же, как у противника, ваша ступня блокирует внешнюю сторону его лодыжки). Слегка ударяя выше ступни она затем била ногой по ребрам. Стелла была, может быть, не леди, но зато – чемпион!

Слим Майер из Уичиты применял вариант тай-отоси. Он хватал противника за галстук, так как в мужских схватках не было длинных волос. Я спросил у него, что он будет делать, если противник как Гарри Трумэн будет носить бабочку? Тогда он сказал, что будет хватать за воротник. Это сильно напоминает, как в Новой Зеландии как-то группа хулиганов делала так: срывала с жертв дорогие часы, и требовали пять долларов угрожая разбить их. И последний из этой серии: в 1942 году солдаты в Кама-Элис, штат Иллинойс, делали так. Подойдя к приятелю они левой рукой залазили под правую часть мундира и отвинчивали гайки у значков. Потом правой рукой давили противника в грудь. Оси значков были слишком коротки для серьезного ранения, но синяки и общее веселье были.

Может быть, вы знаете город Джуно; если да, то, может быть, вы знаете Дона Игла. Бармен и собачий вор, Дон очень хорош в уличных драках. В холодной Аляске он имел большой успех, используя один прием. Дон маневрировал так, чтобы противник стоял на льду, а он сам хотя бы одной ногой стоял на земле. Перенося вес тела на твердо стоящую ногу, он второй ногой двигал ноги противника. Естественно, противник падал. Еще он был большим мастером в таком эскимосском народном виде спорта: противники поочередно хватали друг друга за воротник и головой другого пробивали стенку эскимосского чума. Побеждал тот, кто делал это раньше. Стенка чума была покрыта слоем обледенелого снега, и часто голова противника не выдерживала. Чтобы победить, нужно было иметь прежде всего крепкую устойчивую голову, так как противник тоже мог ударить вас об обледенелый чум. Дон, правда, сам был полуэскимос. Я, конечно, не рекомендую этот метод тем, у кого голова не для того, чтобы ею биться о стенки эскимосских чумов.

Еще можно вспомнить о шутках, которые встречаются в тренировочных залах, когда, например, сидящему на корточках человеку кладут на плечи штангу в 200кг и отходят «на минутку», больше уже не возвращаясь. Это, может быть, смешно, но ничего смешного не было у Лу Ронтона из Чикаго. Он был обычным уличным драчуном, но предпочитал необычный метод – подойти к противнику и плеснуть ему в глаза табачным соком. Жесткий у него был характер...

Глава 17 Мастер киай-дзюцу

Шеп Лейси (это не настоящее имя) постоянно скучал. Я знал его в 1950-1952гг. в Японии. Пытаясь сделать для Шепа все наилучшее я представлял его знаменитым мастерам дзюдо, кэндо, каратэ, айкидо; какое-то время он учился под их руководством. Очень малое время. Не было у Шепа ни терпения, ни выносливости, как говорят русские. Это было плохо, так как тело у него было бесподобным по степени развития мускулатуры и общему атлетическому тону.

Вспоминаю, как однажды мы проводили рандори (свободный спарринг в дзюдо) в маленьком гимнастическом зале. Ему не хотелось тренироваться. Вскоре Шеп посмотрел мне в глаза и сказал мягко как девушка: «Джон, не выпить ли нам кефира?» Вот таким он был.

Говорю это для объективности, не по злобе. Несмотря на свои недостатки Шеп был хорошим человеком. Я многим ему обязан. Без него не было бы этой главы. Вот как все произошло...

В Сибуи (район Токио) начался вечер. Шеп и я, только что поужинав, стояли на перекрестке и ждали смены сигнала светофора. В те годы токийское движение было, конечно, не таким, как нынешнее, и водителей-лихачей было значительно меньше, но они все же были камикадзе.

Зажегся зеленый, мы начали переходить улицу. Звук приближающихся шин заставил нас остановиться, то же сделал небольшого роста японец и попытался рукой остановить девочку, как позже выяснилось – дочь, но было поздно. Девочка побежала вперед. У меня отличные рефлексы, тем не менее я стоял как вкопанный. У японца, как оказалось в дальнейшем, рефлексы были еще лучше, но и он остался на месте.

Здесь проявил себя Шеп Лейси. Он одним прыжком был уже там, схватил девочку и упал, прекрасно выполнив падение – это было очень удивительно, так как у него никогда не было времени выучить данный способ. Такси проехало рядом, а Шеп с девочкой остались целы и невредимы.

Восьмилетняя девочка – Митико – плакала. Маленький японец, успокаивая ее, предложил нам пройти в ближайшую чайную.

Мороженое быстро высушило слезы девочки. Японец, Шеп и я потягивали чай. Японца звали Дзюидзо Хиросэ, он был врачом и специализировался в ортопедии, возраста лет 50, или, может быть, 60 – с учетом молодого вида азиатов. Мы продолжали пить чай, японец благодарил и спрашивал, как выразить благодарность, Шеп отвечал ему что, мол, ничего особенного не случилось, хотя не хотелось бы повторить это еще раз. Мы продолжали говорить. Шеп всегда был очень болтлив; вот и сейчас он сказал о моем интересе к боевым искусствам. Глаза Хиросэ засветились ярким светом. Старые надежды поднялись в моей груди, а Шеп продолжал рассказывать обо мне.

Хиросэ спросил, слышали ли мы о «ниндзюцу» – «искусстве терпеливых». Я слышал. Ниндзюцу – это секретное искусство, с которым были знакомы очень узкие круги самураев до и во время эпохи Токугава. Они могли переходить пешком реки, используя плывущие куски дерева, пройти 150км в день, перелезать через семиметровые стены и делать другие непосильные для обыкновенного человека трюки.

Хиросэ улыбался когда я говорил это, и кивал головой до окончания моего рассказа.

«То, что вы говорите – правда», – сказал он, – «но видели ли вы когда-нибудь мастера ниндзюцу?»

Я вздохнул и сказал, что не видел, хотя слышал что как будто несколько мастеров еще живы, но мне не удалось никого найти. Добавил, что многое отдал бы, чтобы поговорить с мастером ниндзюцу.

На это Хиросэ ответил: «Не надо ничего давать. Мистер Лейси заработал вам демонстрацию. Я, как вы правильно заметили, один из тех немногих мастеров, которые еще живы. Могли бы вы прийти по этому адресу в следующий вторник, в семь часов вечера?» И он дал каждому из нас по визитной карточке.

Можете быть уверены, что в назначенное время мы уже снимали туфли у входа в роскошный дом.

Чай принесла служанка в кимоно. Она вышла, и мы остались втроем. Без дальнейших вступлений Хиросэ начал рассказ о ниндзюцу. Он рассказал о его происхождении и истории. Возникнув до Токугавы из военной необходимости для самураев оно процветало, потом (в мирное время) начало терять свое значение, а с появлением современного оружия стало отмирать. Хиросэ быстро изложил философские принципы, базирующиеся на буддизме и даосизме, и перешел к практике.

«Мастер ниндзюцу», – сказал он, – «должен уметь ходить бесшумно, дольше и быстрее, прыгать выше, драться лучше, прятаться легче и убегать быстрее, чем другие самураи. Тренировка бойцов была более тяжелой, чем что-либо в мире. В течение многих лет нужно было почти каждую минуту использовать для подготовки тела».

Хиросэ попросил меня выкрутить его запястье. Я сделал захват и начал сжимать. Со щелчком он вывихнул свой лучезапястный сустав. Я держал его, но это было все равно, что держать мягкую скатерть. Нельзя ведь вывихнуть сустав, который уже вывихнут! То же самое он проделал с локтем, плечом, коленом, ступней. Короче говоря, это был человек которому нельзя сделать болевой прием.

Тогда он попросил, чтобы его связали. Я знал уникальные способы, так как несколько лет назад две недели провел в Чэнду, в Китае, с большим мастером по связыванию. Он мог выкрутиться из любых узлов, в которые его запутывали, а вас связал бы так, что можно было бы шевелить только глазами. Я связал Хиросэ одним из тех методов, когда любая попытка освободить руку или ногу ведет к тому, что можно задушить себя. Через тридцать секунд Хиросэ уже стоял, улыбаясь.

И все же он сделал мне комплимент: «Где», – спросил он, – «вы обучились этому?»

Я пояснил. Он кивнул, сказав, что это очень хороший способ связывания. Подумалось, что если его просто связать, то он бы развязался моментально!

После этого Хиросэ предложил мне душить его сзади. Я был очень силен в «симэ-вадза» в дзюдо; только два или три японца могли составить мне конкуренцию. И вот Хиросэ бросил мне вызов.

Сделал хадака-дзимэ; он поник. Опять аналогия со скатертью. Я продолжал душить, пока не убедился, что он потерял сознание. Освободив его я отступил назад, чтобы тело рухнуло, но оно не рухнуло! Оно, то есть он, стоял на месте и улыбался.

«Это все?» – спросил он.

Я был воистину потрясен. Он не дал никакого объяснения, а сразу перешел к следующей демонстрации.

Зашел ассистент, одетый в хакама, неся кусок дерева (45ч15ч10см) и японский меч. Ассистент и Шеп держали дерево, а Хиросэ одним быстрым движением разрубил его мечом.

Отдавая меч ассистенту он повернулся ко мне.

«Это было просто чтобы показать остроту меча, а не мое умение с ним обращаться – в этом у меня особых способностей нет. А теперь смотрите. Путем концентрации я буду выделять отдельные части своего тела так, что меч не сможет пройти сквозь кожу».

Он стоял торжественно, но вполне расслабленно. Помощник с мечом был рядом. Наконец Хиросэ указал на свой правый бицепс левым указательным пальцем. Помощник взял меч и опустил его ребром на указанное место. Хиросэ стоял с вытянутой рукой. Ничего не случилось – крови не было, только небольшая красная линия от давления лезвия.

«Занимались ли вы кэндо?» – спросил Хиросэ.

Когда я сказал, что в этом виде у меня лишь второй дан, он засмеялся: «Этого вполне достаточно чтобы знать, как размахивать мечом». Потом он попросил меня ударить изо всей силы по его левому предплечью. Он попросил меня хорошо целиться, так как если я попаду выше локтя, то будет очень нехорошо.

Я взял катану у ассистента, нацелился и резко опустил оружие. Не скажу что изо всей силы, так как боялся промахнуться,, хотя, конечно, этой силы было бы вполне достаточно, чтобы перерубить кусок дерева, который перерубил Хиросэ.

Нет, полруки не упало на пол, не потекла кровь, Хиросэ не закричал и не потерял сознание! Не веря своим глазам я смотрел на его руку. Красная полоса проходила по коже – и это было все. Мастер снова пригласил нас сесть.

«Я не буду говорить о том, что то, что вы видели – это не артистизм. Очень мало есть бойцов, которые могут подобное делать, но в этом есть свой недостаток: никто еще не смог защитить таким образом все тело – только отдельные части. Показанное имеет очень ограниченное применение. Не буду же я во время настоящего боя просить противника наносить удары в ту или иную часть тела. Но есть куда лучший метод, которым я владею и к которому у меня нет претензий. Показать?»

Я быстро ответил утвердительно, и он начал.

«Эта система – еще более редкая чем ниндзюцу. Она называется киай-дзюцу. Вы слышали о ней?»

Я сказал, что слышал, но мне казалось что она сверхчеловеческая и не подлежит научному пониманию.

«Нет», – ответил он, – "не сверхчеловеческая. Скажите лучше – сверхнормальная. В боевых искусствах очень много того, что требует только сосредоточенной практики, дабы понять, что это – не небесное а земное. Киай-дзюцу – искусство крика – хотя и редкое, но все же известное не только в Японии. Я думаю что есть и китайцы владеющие этим, а троянец Гектор – разве у него не был ужасающий крик? Слышал также, что древние ирландские воины с помощью героического крика гнали вражеские армии вспять. Говоря о легендах, вспомним древнегреческий миф о Пане, чьи крики в лесах пугали людей. Кстати, от его имени и произошло слово «паника».

Но вернемся к теме. Киай-дзюцу – не сверхчеловеческое. Однако при этом требуется врожденный талант. У некоторых людей есть талант, но они не осознают его в достаточной степени чтобы развивать. Я знал одного буддийского священника, который однажды зашел в конюшню спросить дорогу. Он сказал несколько слов и крыша обвалилась! Его голос был точно подходящим, настроенным под это здание. Это случалось с ним так часто, что в последствии он стал говорить только шепотом.

Если вы сомневаетесь в физике этого искусства, то соедините вместе скрипку и стакан. При нужной ноте стакан разобьется. Карузо мог сделать это своим голосом. В области инфразвука и ультразвука ученые получают тепло, холод, режут. Почему же нельзя убивать? Киай-дзюцу состоит в тоне, вибрациях, артикуляция, и – самое главное – в духе или воле, но я обещал демонстрировать, а не читать лекции".

С этими словами он дал знак ассистенту, который встал и подошел к нему. Хиросэ резко ударил его в лицо; из носа хлынула кровь. Она шла примерно пятнадцать секунд, вдруг я услышал странный звук откуда-то снизу. Он раздался как удар грома. Я смотрел то на мастера, то на ассистента. Кровь остановилась одновременно со звуком!

Хиросэ продолжал: "Я говорил, что у меня нет претензий к этому искусству. Это превосходное боевое искусство. В уличной схватке им могут убить даже лучшего бойца мира. А мертвому какая разница, случайно он убит или не случайно!?

В киай-дзюцу случайностей не бывает. С его помощью можно ранить и убивать на расстоянии, которым не может воспользоваться противник для своей выгоды.

Становится уже поздно, но у нас еще есть время для последней демонстрации. Можно ли вас попросить быть моим партнером?"

Не слишком охотно я согласился.

«Хорошо. Вы находитесь в трех метрах от меня. Мистер Лейси будет считать до трех. При счете „три“ вы должны встать и атаковать меня».

Шеп начал считать. При счете «три» я встал и рванулся к Хиросэ, но через мгновение вернулся, поняв, что Шеп еще не сказал «три». Я ничего не услышал и ничего не почувствовал, но что-то случилось, так как Хиросэ и его ассистент стояли и разговаривали на низких тонах.

Я очень плохо соображал, мозг был как в тумане. Я повернулся к Шепу. Он по-идиотски смеялся.

"Кончай смеяться и говори «три», – сказал я. Шеп засмеялся еще сильнее. Потом он остановился и сказал: «Так Джон, я же сказал!» «Но Хиросэ не кричал!» Наконец я понял, что он кричал, боже, как он кричал!!!

Глава 18 Исландский постскриптум

Сейчас я нахожусь в Исландии, родине самых интеллектуальных в мире состязаний по бегу и прекрасного вида борьбы «глима» («вспышка»). Думал провести здесь два месяца, а прошло уже полгода. Почему? Вот в чем дело.

Это случилось во вторую неделю моего пребывания в Рейкьявике. Я провожал товарища на вокзале, и когда его поезд ушел то поторопился к выходу. У билетной кассы возникла какая-то возня. Здоровый тип придирался к блондину невысокого роста. Они встали у меня на пути, и я остановился посмотреть. (Наверное, все читатели уверены, что я бы и так остановился, даже если бы они не преградили мне дорогу).

Наконец блондин нанес удар. Но при этом незаметно подошедший полицейский слегка толкнул его, изменив направление удара.

Рука блондина слегка задела плечо здорового типа и врезалась в стальной столб. Полицейский схватил их обоих и отогнал прочь. Казалось, что здоровый тип имел очень удивленный взгляд, а его плечо было сильно наклонено когда он уходил.

Тогда я сделал то, чего не нужно было делать (иначе я бы уже был в Америке). Я посмотрел на стальной столб. Мои глаза широко открылись. Отпечаток кулака блондина был четко виден на стали до глубины 8мм! Столб был из вполне качественной стали. Я даже попробовал (мой кулак чувствует этот удар до сих пор); никто не заметит моей отметины потому что ее там нет. Что же за человек этот блондин? Если его удар, частично отклоненный и смазанный по плечу, врезается в сталь – нужно найти этого человека.

В полиции засмеялись, когда я начал их расспрашивать. Они уже и забыли об этом инциденте. Ни один врач в городе не принимал никого с разбитой рукой в те дни. Так что я продолжаю поиски человека с невероятным ударом. Однажды, может быть завтра, я найду его, и тогда, возможно, начну писать новую книгу...