Текст книги "Хризантемы"

Автор книги: Джон Эрнст Стейнбек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Джон Стейнбек
Хризантемы

Зимний, фланелевого цвета, туман высоко повис над долиной Салинос и отделил ее от неба и от всего окружающего мира; как крышка опустился он на опоясывающие долину горы и превратил ее в закрытый сверху кувшин. По широкому и плоскому дну долины пролегли глубокие, отсвечивающие металлом, борозды черной, вывернутой наизнанку, земли. Еще совсем недавно ощетинившиеся желтые поля предгорных ферм, расположенных по другую сторону реки Салинос, купались в бледном и прохладном солнечном свете, но сейчас, в декабре, солнце исчезло совсем и только нависшие над водою заросли плакучей ивы воспламеняли природу своими яркими желтыми листьями.

Это было время тишины и ожидания. Воздух был прохладен и нежен. Легкий юго-западный ветерок вселял в сердца фермеров застенчивую надежду на скорый проливной дождь, хотя дождь и туман никогда не приходят вместе.

На ферме Генри Аллена, расположенной в предгорье, по другую сторону реки, недоделанной работы оставалось очень мало, поскольку поля были уже убраны, сено сложенно, а свежевспаханная в садах земля приготовилась впитать в себя влагу, стоило только дождю появиться в этих краях, овцы на высокогорных пастбищах обросли густой и лохматой шерстью.

Работавшая в садике рядом с домом Эльза Аллен оторвалась на минуту от своего занятия и взглянула вниз – туда, где на другом конце двора, ее муж Генри беседовал с двумя одетыми в элегантные костюмы мужчинами. Все трое обступили, стоящий под навесом, маленький Фордзон, и каждый, опираясь одной ногой о бок трактора, курил сигарету и, разговаривая, с интересом рассматривал машину.

Эльза на некоторое время задержала на них свой взгляд, а затем вновь углубилась в прерванную работу. Ей было 35 лет. У нее было худое мужественное лицо и чистые, как вода, глаза. В своей рабочей одежде она выглядела несколько тяжеловатой и громоздкой, мужская черная шляпа сползла ниже бровей, а вельветовый фартук полностью закрывал ее одежду и стоптанные ботинки. В фартуке было четыре больших кармана; в них она держала садовые ножницы, совок, семена, скребок и ножик – все то, что ей было нужно для работы; на руки она надела тяжелые кожаные перчатки, чтобы предохранить их от царапин.

Сильными, решительными движениями, с помощью коротких и мощных ножниц, она срезала стебли годовалых хризантем, время от времени бросая взгляд на беседующих внизу мужчин; ее красивое лицо выражало нетерпение и порыв, так что хризантемы казалось были слишком маленькими и слишком хрупкими для ее энергичных рук.

Тыльной стороной перчатки она отодвинула назад упавшие на глаза волосы и оставила на щеке полоску черной земли. Позади ее белел чистый и опрятный домик, с вымытыми до блеска окнами, с чистым ковриком у порога, с разросшейся вокруг дома, вытянувшись чуть-ли не до окон, красной геранью.

Эльза еще раз взглянула в сторону стоящего под навесом трактора. – незнакомые мужчины взбирались на сиденье их двухдверного спортивного Форда. Она сняла перчатку и запустила сильные пальцы в разросшиеся, на корнях старых хризантем, заросли новых цветов, раздвинула листья так, чтоб она могла рассмотреть каждый стебелек в отдельности. Ни жучков, ни паучков, ни улиток, ни садовых червяков нигде не было видно – цепкие пальцы Эльзы уничтожали подобную живность прежде чем та успевала появиться.

Голос мужа раздался совсем рядом – он незаметно подошел и облокотившись о проволочный забор, защищавший маленький садик от коров, собак и цыплят, молча наблюдал за ней.

«Снова за обычным занятием?» – спросил он – «в этом году должен быть хороший урожай».

Эльза выпрямилась и надела перчатку.

«Да. Урожай должен быть неплохим».

В ее тоне, в выражении ее лица, чувствовалось самодовольство.

«У тебя талант к таким вещам» – снова заметил Генри – «некоторые из твоих хризантем в этом году имели больше четверти метра в диаметре. Было бы неплохо если бы ты работала в саду и выращивала яблоки такой же величины»

Ее глаза сузились. «Может быть я бы и смогла. У меня есть талант к таким вещам, это правда. У моей мамы он тоже был. Она могла посадить что угодно и где угодно и у нее всегда был богатый урожай. Она мне говорила, что все дело в руках – иные руки просто знают, что и как нужно делать»

«Во всяком случае, твои руки знают как обращаться с цветами – это факт».

«Генри, что это были за люди с которыми ты разговаривал?»

«Ах, да. Из-за этого, собственно говоря, я и пришел. Это были представители „Вестерн мит компани“. Они купили у нас тридцать годовалых телят и почти по той цене, что я запросил»

«Это хорошо. Очень хорошо»

«И поэтому я подумал» – продолжал Генри – «а не поехать ли нам в субботу вечером в Салинос – пообедать в ресторане, а потом посмотреть какой-нибудь фильм. Отпраздновать, одним словом»

«Да, конечно. Это было бы совсем неплохо»

Генри перешел на шутливый тон:

«К тому же сегодня будут кулачные бои. Не хотела бы ты пойти посмотреть на них?»

«Нет-нет!» – задержав дыхание вскричала Эльза – «я ненавижу кулачные бои»

«Я пошутил. Конечно мы пойдем только в кино. Сколько сейчас? Два часа? Я захвачу Скоти и мы вдвоем пригоним телят с пастбища сюда. Это займет нам часа два, не больше. А потом поедем с тобой в город, где-то часов в пять, и поужинаем в ресторане „Каминос“. Как – подходит?»

«Конечно подходит. Приятно съездить покушать куда-нибудь, чтобы не надо было готовить дома»

«Значит договорились. Я пошел запрягать лошадей»

«У меня еще есть немножко времени пересадить некоторые из побегов» – вслух подумала Эльза.

Она услышала как Генри зовет Скоти выйти из сарая, а несколько минут позже увидела их обоих, скачущих на лошадях вдоль бледно-желтого склона, в поисках телят.

Перед ней стояло небольшое, наполненное песком, прямоугольное корыто для рассады. Маленьким совком она перевернула землю, пригладила ее и плотно утрамбовала, потом вырыла десять параллельных продолговатых ямок. Она вернулась назад к хризантемам, вытянула несколько хрупких ростков и, осторожно отрезав ножницами листья, сложила их в аккуратный ряд.

Вдали послышался скрип колес и топанье копыт и Эльза повернулась посмотреть – что там. По проселочной дороге, шедшей вдоль берега реки и заросшей ивами и кустарником, двигалась, странным образом управляемая, странная повозка. Это был покрытый брезентом старомодный фургон, похожий на те, на которых когда-то ехали обживать дикий запад пионеры. Старая понурая лошадь и серо-белый ослик с трудом тащили его. На передке фургона сидел обросший щетиной человек огромного роста, а между задними колесами важно и чинно шагал неизвестной породы пес. На брезенте, покрывавшем фургон, корявыми неуклюжими буквами было выведено: «Кастрюли, сковородки, ножи, ножницы, косы – исправляем». Два ряда различных наименований и под ними – триумфальное «исправляем». Черная краска внизу каждой буквы сужалась в маленькую точку.

Эльза, сидя на корточках, с любопытством смотрела, как этот странный расхлябанный катафалк проезжает мимо нее. Но он не проехал мимо. Вместо этого фургон вдруг свернул на ведущую к их ферме дорожку и кривые старые колеса визгливо заскрипели по ней. Из под колес выскочил беспородный пес и стремглав понесся вперед. Мгновенно две дворовые овчарки бросились к нему навстречу. Потом все трое приостановились, на тугих прямых ногах, с вытянутыми в струнку мелко-дрожащими хвостами, и величественной походкой стали медленно кружить, принюхиваясь друг к другу. Фургон подъехал к садику, где Эльза работала, и тоже остановился. Беспородный пес, почувствовав, что преимущество не на его стороне, опустил хвост и залез, оскалив зубы, обратно под колеса.

«Это боевая собака и умеет драться, стоит ей только начать» – сказал сидящий на повозке человек.

«Да? Это сразу видно» – рассмеялась Эльза – «И как часто ей приходиться начинать?»

Незнакомец подхватил ее шутливый тон: «Иногда ей не приходится начинать в течении многих недель»

Выпрямившись, он перелез через колесо и спустился вниз. Лошадь и ослик, словно увядшие цветы, мгновенно опустились на землю. Только теперь Эльза смогла рассмотреть насколько большим и тяжелым был этот человек. Несмотря на то, что у него были седеющие шевелюра и борода, он не казался старым. Его помятый черный костюм лоснился жирными маслянистыми пятнами. Улыбка исчезла с его лица как только он перестал говорить, и в темных глазах застыло то мечтательное выражение, какое часто можно наблюдать в глазах моряков и водителей грузовых машин, работающих на дальних междугородних рейсах. Он снял помятую шляпу и оперся грубыми, мозолистыми, в черных трещинах, ладонями, об проволоку забора, окружавшего садик Эльзы.

«Я сбился с дороги, мэм. Не скажете ли вы мне – или эта проселочная колея выведет меня к шоссе на Лос-Анджелес?»

Эльза приподнялась и спрятала ножницы в карман вельветового фартука.

«Вобщем-то – да. Но она идет вдоль реки, очень кривая и на ней песка почти по колено. Я не думаю, что ваша упряжка сможет пройти»

«Вы будете удивлены, если я вам расскажу, через что моя упряжка может пройти» – сказал мужчина, даже с некоторой суровостью.

«Стоит ей только начать?» – улыбнулась Эльза

«Да. Стоит ей только начать» – по его губам скользнула ответная улыбка

«В таком случае вы выиграете во времени если вернетесь назад к Салиносу и оттуда возьмете шоссе на Лос-Анджелес».

Он провел большим пальцем вдоль проволоки, так, что та тихо и тонко запела.

«Я не особенно спешу, мэм. Видите ли, я держу путь из Сиэтла в Сан Диего. Каждый год я проделываю его. А потом возвращаюсь обратно. На это уходит все мое время. Шесть месяцев в одну сторону и шесть – в другую. Еду следом за хорошей погодой»

Эльза сняла перчатки и положила их в карман фартука, туда, где уже лежали ножницы. Она потрогала края своей шляпы в поисках выбившихся из под нее волос и сказала: «Наверное очень интересно так жить, как вы живете»

Мужчина заговорщически перегнулся через забор:

«Возможно вы заметили надпись на моем фургоне. Я чиню кастрюли и точу ножи и ножницы. Нет ли у вас какой-нибудь работы для меня?»

«Нет, ничего у меня нет» – ответила скороговоркой Эльза. Ее глаза затвердели и стали холодными как сталь.

«Ножницы – это наиболее сложная вещь. Многие не знают как правильно их точить и только портят. Я же все делаю правильно, у меня есть для этого специальный инструмент. Мной запатентованный, вроде бобины, работает как по маслу.»

«Нет, не надо. У меня ножницы острые»

«Не надо, так не надо» – согласился незнакомец – «а как насчет кастрюль? Битые, с дырками… Я чиню любые. Становятся как новые, даже не нужно других покупать. Вы сможете сэкономить на этом хорошую сумму»

«Нет» – отрубила его Эльза – «я же вам сказала, что у меня для вас ничего нет»

Его лицо изобразило горечь и тон стал плаксивым:

«Я ничего не ел с утра. Возможно, что ужина у меня тоже не будет. Видите ли – я сбился с дороги. На шоссе между Сиэтлом и Сан Диего меня знают многие. Они оставляют для меня различные вещи, потому что знают, что я делаю свою работу качественно и беру за нее недорого и они могут на этом хорошо сэкономить»

«К сожалению» – еще раз раздраженно повторила Эльза – «у меня для вас нет никакой работы»

Глаза незнакомца отпустили ее лицо и стали изучающе скользить по окружающим предметам, пока не остановились на корыте для рассады, той, над которой еще недавно Эльза с таким упорством трудилась:

«Что это за цветы, мэм?»

Раздраженность мгновенно исчезла с лица Эльзы:

«О, это хризантемы, белые и желтые. Я выращиваю их. Они вырастают у меня очень большими, больше чем у кого бы то ни было, из тех кого я знаю»

«Это цветы на длинных ножках? Выглядят как маленькие облачка цветного дыма?»

«Ах, как точно вы их описали. Да, именно так они и выглядят»

«И у них еще такой неприятный запах, пока к нему не привыкнешь»

«Совсем и нет» – возразила Эльза – «у них очень приятный горьковатый запах»

«Да, да. Мне он тоже нравится» – немедленно поменял свое мнение незнакомец.

«В этом году у меня выросли цветы почти в четверть метра диаметром» – гордо сообщила ему Эльза.

Мужчина перегнулся через забор еще больше:

«По той дороге, что я ежегодно езжу живет одна женщина. У нее самый красивый сад из всех, что я когда-либо встречал и в нем растут разные цветы. Все, кроме хризантем. Прошлый раз, когда я чинил для этой женщины ванну с медным дном (это очень сложная работа, но я делаю ее отменно) она меня попросила, что если я когда-нибудь встречу человека выращивающего красивые хризантемы попросить у него несколько семян»

Эльза оживилась и сказала порывисто:

«По-видимому ваша женщина мало разбирается в хризантемах. Конечно их можно вырастить из семян, но гораздо легче из таких вот ростков, как эти»

«А-а. В таком случае, я полагаю, мне вряд ли удастся заполучить их?»

«Почему же нет? Я посажу их во влажный песок и вы сможете забрать и увезти. Пока будете в дороге, они пустят в песке корни, а потом уж ваша знакомая сможет пересадить их к себе в сад»

«Она будет вам очень благодарна. Ваши цветы на самом деле такие, какими вы их описали?»

«О, они великолепные» – ее глаза сияли. Она сняла свою помятую шляпу и встряхнула копну чудесных каштановых волос. – «Я посажу их в горшок для цветов и вы сможете взять его с собой. Заходите»

И пока незнакомый мужчина открывал приусадебную калитку и заходил во внутрь, взволнованная Эльза уже бежала к дому по усаженной с обоих сторон геранью тропинке. Она вернулась назад с большим красным горшком в руках. Перчатки были забыты – опустившись на колени перед корытом для рассады Эльза голыми руками зачерпывала землю и наполняла ею новенький сверкающий горшок… Затем она выбрала несколько маленьких ростков из приготовленного ею ряда. Сильными движениями она вдавила ростки в песок, а затем тщательно утрамбовала вокруг них костяшками пальцев. Мужчина молчал и стоя над ней, наблюдал работу.

«Я вам объясню, что и как нужно делать» – сказала ему Эльза – «А вы постарайтесь запомнить и передать вашей знакомой»

«Я постараюсь»

«Ну вот – смотрите. Где-то через месяц ростки выпустят корни. После этого их нужно будет пересадить в хорошо удобренную жирную землю, такую, вот как эта» – Эльза подхватила рукою ком земли и показала ее незнакомцу – «примерно в тридцати сантиметрах друг от друга. В этой земле они будут расти быстро и скоро вырастут очень высокими. Теперь запомните следующее. В июле ваша знакомая должна будет их подрезать, так чтобы они были примерно 20 сантиметров от земли…»

«Перед тем как они расцветут?»

«Да, да. Именно перед тем. Они вырастут опять такими же высокими, какими они были. А в конце сентября на них появятся почки….» Эльза неожиданно остановилась, чуть-чуть растерянная.

«Почки – это самое главное во всем процессе» – неуверенно сказала она – «Я не знаю как мне лучше всего объяснить вам то, что я имею ввиду»

Ее глаза изучающе впились в лицо незнакомца, а рот чуть-чуть приоткрылся, как будто она к чему-то внимательно прислушивалась:

«Я постараюсь все-таки объяснить. Вы когда-нибудь слышали о сеющих руках?»

«Боюсь, что нет, мэм»

«Я могу рассказать только об ощущениях. Это когда вы отрываете почки которые вам не нужны. Вы чувстуете их кончиками своих пальцев. Пальцы сами делают всю работу, а вы ее просто наблюдаете. Единственное, что вы чувствуете – это то, как пальцы отрывают почки. Они работают сами по себе и всегда без ошибок. Потому что пальцы и цветок – это одно и тоже. Понимаете? И это ощущение потом передается по всей руке. И когда вы поймаете его, то ошибки у вас быть уже не может. Никогда. Вы понимаете, о чем я говорю?».

Эльза, стоя на коленях, смотрела ему в лицо, ее грудь взволнованно дышала.

Глаза незнакомца чуть-чуть закрылись, он как бы весь ушел в себя:

«Мне кажется, что я вас понимаю. Иногда ночью, в фургоне…»

Голос Эльзы не дал ему договорить:

«Я никогда не жила так, как вы, но я знаю о чем вы говорите. Когда ночь очень темная и звезды как бриллианты и когда тихо-тихо вокруг. И тогда можно встать и встав почувствовать на себе как каждая бриллиантовая звездочка впивается в твое тело. Да, ну конечно, это именно так. Резко, больно и… прекрасно»

Стоя на коленях она вытянула вперед руку, едва не коснувшись пальцами его замасленных черных брюк, а затем безвольно опустила ее на землю, согнулась и скрючилась, как побитая собака.

«Да, да, все это так, как вы говорите» – сказал незнакомец – «Очень красиво. Но только когда не голодный»

Она поднялась с колен, прямая, с красным от стыда лицом. Нежно и осторожно вложила в его руки цветочный горшок: «Вот, возьмите его к себе в фургон, положите рядом с собой на сиденье, так, чтобы он был на виду. А я пойду посмотрю, может быть у меня кое-что найдется для вас»

Она ушла домой и порывшись в кладовке нашла две старые побитые аллюминиевые кастрюли. Вынесла на улицу и сказала: «Вот. Может быть вы сможете их починить»

Его движения изменились – стали уверенными, профессиональными.

«Ну конечно я могу их починить. Будут как новенькие»

Из фургона он вытащил маленькую наковальню и, покопавшись в замасленном ящике с инструментами, достал молоток. Эльза вышла за калитку посмотреть как он колотит молотком по выбитым и вдавленным бокам кастрюли. Незнакомец работал тяжело, открыв рот и высунув язык. Когда дело дошло до особенно трудной части он прикусил нижнюю губу..

«Так вы и спите прямо в фургоне?» – спросила его Эльза

«Прямо в фургоне, мэм. Дождь ли, снег ли – в нем я сух как корова»

«Как это должно быть чудесно. Жаль, что женщины так не могут»

«Эта жизнь не для женщин»

Ее верхняя губа приподнялась обнажив зубы:

«Откуда вы знаете? Откуда вам знать?»

«Вы правы, мэм»– согласился с ней незнакомец – «Конечно – откуда мне знать? Ну вот и кастрюли. Вам не надо будет покупать новые»

«Сколько за них?»

«Пятьдесят центов, мэм. Я делаю хорошую работу и беру умеренную плату. Поэтому у меня столько много клиентов на шоссе от Сиэтла до Сан Диего»

Эльза принесла из дома пятьдесят центов и вложила их в его руку.

«В один из дней вас может ожидать большой сюрприз» – сказала она – «конкурент на вашей дороге. Я тоже умею точить ножницы и выправлять побитые чайники. Вы не знаете еще, что и как я умею делать»

Мужчина положил молоток в замасленный ящик для инструментов и протолкнул наковальню поглубже в фургон:

«Жизнь одиночки была бы слишком тягостной для женщины. И к тому же бывает страшно – тогда, когда волки ночью воют под фургоном»

Опираясь одной рукой о белую спину ослика и не разгибая спины, он взобрался на сиденье. Затем поднял вожжи:

«Большое вам спасибо, мэм, я вам искренне благодарен. Я все сделаю так, как вы мне посоветовали – поеду обратно на Салинос и оттуда уже выберусь на шоссе»

«Это длинная дорога» – напомнила ему Эльза – «не забывайте держать песок влажным»

«Песок? Какой песок? Ах, ну да, конечно. Вы имеете ввиду – в горшке. Конечно же я не забуду»

Он цокнул языком. Лошадь и ослик поднялись на ноги, беспородный пес занял свое место между задними колесами. Фургон медленно и неуклюже тронулся, развернулся и выехал обратно на проселочную дорогу, тянущуюся вдоль реки, туда, оттуда он недавно приехал.

Эльза, стоя у проволочного забора, наблюдала за медленным движением каравана. Она стояла расправив плечи и откинув голову, глаза ее были полузакрыты, так, что все то, что она видела перед собой, приобрело неясные и смутные очертания. Ее губы чуть-чуть двинулись, беззвучно прошептав слова: «до свидания». А затем, все также тихо, она добавила: «Это путь туда, откуда идет яркий свет. Что-то яркое сияет в том конце».

Звук собственных слов напугал ее. Она тряхнула головой и осмотрелась – не слышал ли кто-нибудь того, что она сказала. Но лишь две дворовые овчарки, лежа в пыли на земле, лениво смотрели в ее сторону, а затем и они, опустив головы на передние лапы, углубились в прерванный сон.

Эльза вбежала в дом, на кухню, туда, где на плите стоял наполненный доверху горячей водой огромный таз. В ванной комнате она сорвала с себя грязную одежду и бросила ее в угол. А затем долго скребла себя маленькой пемзой – и руки и ноги и бедра и поясницу и грудь… пока кожа не стала горячей и красной. Вытиралсь она полотенцем в спальне перед зеркалом, внимательно рассматривая свое тело. Она подтянула живот и расправила грудь, осмотрела себя спереди и сзади, бросив взгляд, развернувшись, через плечо.

А потом она стала одеваться – медленно, неторопливо. Она одела новую нижнюю рубашку и свои лучшие чулки, самое любимое платье, то, что так подчеркивало ее красоту, расчесала волосы, подвела карандашом брови и покрасила губы.

Эльза не успела закончить свой туалет, когда услышала во дворе топот многих копыт, крики Генри и его помощника, пытающихся загнать розовых телят в загон, глухой звук закрывающихся ворот и шаги Генри по крыльцу.

Он вошел в дом и спросил на ходу: «Эльза – где ты?»

«У себя в спальне. Одеваюсь. Я еще не готова. Там, в тазе, осталась горячая вода для тебя. Поторопись – уже становится поздно»

И когда Эльза услышала всплески воды в ванне, она вынула и положила на кровать его выходной черный костюм, рубашку, носки и рядом – галстук; на пол возле кровати поставила начищенные до блеска ботинки. Потом она вышла на крыльцо и присела, стройная и прямая, повернувшись лицом к шедшей вдоль реки дороге, туда, где полоса плакучих ив, с покрытыми изморозью желтыми листьями, казалась тонким солнечным лучом под высоким и серым, нависшим над долиной, туманом – единственным ярким цветом в этот унылый предвечерний час. Так она просидела, не моргнув почти ни разу, довольно долго, до тех пор, пока ее муж Генри не появился на крыльце. Он вышел, громко хлопнув входной дверью и заправляя на ходу в пиджак галстук, остановился как вкопанный:

«Почему? Что случилось, Эльза? Ты выглядишь такой красивой сегодня»

Лицо у Эльзы стало натянутым и строгим:

«Красивой? Ты на самом деле находишь меня красивой? Что ты имеешь ввиду говоря, что я красивая?»

Генри заморгал глазами:

«Я не знаю. Я имел ввиду, что ты выглядишь по-другому чем обычно – сильной и счастливой»

«Разве я сильная? Ну да, конечно, я сильная. А что ты имел ввиду говоря, что я сильная?»

Генри растерялся совсем:

«Ты играешь со мной в какую-то игру?» – спросил он безнадежным голосом – «если так, то ты такая сильная, что можешь переломить о колено хребет теленку и такая счастливая, что можешь сьесть его как арбуз»

На секунду строгость исчезла с лица Эльзы:

«Генри – перестань. Не говори так. Ты сам не понимаешь, о чем ты говоришь.»

И снова изменившись в лице, хвастливо добавила:

«Ну да, конечно я сильная. Я раньше не понимала какая я сильная»

Генри отвернул глаза в сторону стоящего под навесом трактора и когда он вновь посмотрел на Эльзу – это был уже его обычный, привычный ей взгляд.

«Пойду, заведу машину» – сказал он – «а ты покамест одень пальто»

Эльза ушла в дом. Одевая пальто она слышала как Генри открывал ворота и заводил машину и как, подкатив к крыльцу, мягко урчал двигатель. У нее ушло много времени на то чтобы одеть шляпу, она поправляла ее и тут и там и все никак не могла приладить. Только когда Генри надоело ждать и он выключил двигатель она наконец вышла из дома.

Их маленькая спортивная машина высоко подпрыгивала на ухабах и ямках проселочной дороги, тянувшейся вдоль реки, пугая птиц и разгоняя зайцев, бегущих из-под колес в близлежащие кусты. Два журавля, широко взмахнув крыльями, пролетели рядом с линией золотистых ив и мягко опустились на воду.

Далеко впереди себя Эльза увидела маленькую точку. Она знала, что это такое.

Она старалась не смотреть в ее сторону, но глаза ее не слушались. Она подумала с горечью: «Он наверно уже выбросил их по дороге. Это ему не ведь ничего не стоило»

А потом вдруг вспомнила: «Нет, нет, он должен был бы сохранить горшок. Он его не мог выбросить»

Дорога делала плавный поворот и сразу же за ним перед Эльзой возник, во всю свою величину, знакомый фургон. Она всем телом повернулась к Генри, так, чтобы она не смогла увидеть ни странной упряжки, ни смешной повозки, которую та тянула за собой, когда их спортивная машина перегоняла этот удивительный кортеж. Через минуту все было кончено. Все. Эльза даже не повернула голову, чтобы посмотреть назад. Вместо этого она громко, так чтобы перекричать мотор, воскликнула: «Сегодняшний вечер будет очень хорошим. У нас будет прекрасный ужин!»

«Ну вот, ты опять изменилась» – посетовал Генри. Он снял одну руку с руля и опустил ей на колено: «Мы должны чаще ездить в ресторан. Будет лучше для нас обоих, а то мы совсем одичали на нашей ферме»

«Генри» – спросила она – «а не закажем ли мы сегодня вечером немного вина?»

«Конечно. Почему – нет? Так и сделаем»

Эльза замолкла на короткое время, а потом спросила:

«Генри, а во время кулачных боев мужчины увечат друг друга?»

«Иногда бывает. Редко. А почему ты спрашиваешь?»

«Я читала, что они ломают друг другу носы, а перчатки пропитываются кровью так, что их трудно поднять. Это правда?»

Генри посмотрел на нее с удивлением:

«В чем дело, Эльза? Я не знал, что ты читаешь про такие вещи»

У поворота он притормозил машину и свернул направо, на мост через реку Салинос.

«А женщины когда-нибудь приходят смотреть кулачные бои?» – спросила Эльза.

«Бывают иногда. А в чем дело, Эльза? Я все время думал, что кулачные бои тебя не интересуют. Но если тебе это так интересно – мы можем пойти посмотреть. Только скажи»

Эльза устало развалилась на сиденье: «Нет, Генри, нет. Я совсем не хочу смотреть кулачные бои»

И отвернув от него лицо, добавила:

«Мне вполне хватит вина. Этого будет вполне достаточно»

И подняла вверх воротник пальто, так, что бы ее муж не смог заметить, что она тихо плачет, всхлипывая как старая женщина.