Текст книги "В муках рождается..."

Автор книги: Джон Джексон Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

В муках рождается...
Джон Джексон Миллер

Если вам надо будет скрываться от закона – неважно, чьего, – я рекомендую Раллтиир. Там вам никогда не придется ломать голову, где бы раздобыть деньжат. Еще задолго до того, как эти самые мандалорцы стали задирать Республику, Раллтиир был местом, куда приезжали, чтобы сделать очень плохой выбор при покупке. Бластер с двусторонней рукояткой изобрели на Раллтиире. Мода на караоке-голограммы началась на Раллтиире. Ну, дальше продолжать не буду.

Однако, благодаря ведроголовым, к моему прибытию население планеты вело себя еще более по-раллтиирски, чем обычно. Орава вояк в шлемах была еще далеко, но зрелище республиканской флотилии, которая формировалась на орбите, внушало местным иные мысли, так что они покупали и продавали со всей прытью, на какую были способны. Не буду их винить – мандосы не умеют торговаться, как другие туристы. По моему ограниченному опыту, типичный шопинг по-мандалорски выглядит примерно так:

Продавец: <Добро пожаловать, одоспешенный друг. Не желаешь ли взглянуть на люксовые лэндспидеры?>

Мандалорец: <Копаани миршмуре'шэй, вод? [А по роже не хочешь, приятель?] Я реквизирую этот товар для мандо'аде!>

Продавец: <Ай. Ты делаешь мне больно. Еще раз, ай>.

Мандалорец: <Вы все трусы, а сиденье водителя не откидывается как надо>.

Продавец: <Больно. Больно и ай>.

Мандалорец: (уезжает)

Итак, на Раллтиире были готовы торговать всем подряд. Обычно Гриф – то есть я – предпочитает хорошие <сделки-в-последний-момент>. Но, как я уже говорил, обстоятельства вынуждали меня пошевеливаться, чтобы не сцапала полиция.

Могу сказать, это в порядке вещей при моем роде занятий. Согласно одному исследованию, 8.5% всех грузов, отправляемых в космопорты Внешнего Кольца, не доходят до места назначения. Ровно год назад я жил за счет <ноля целых пяти десятых> – и нацеливался на <восемь>. В ту пору иметь не примелькавшуюся физиономию было полезно для бизнеса – хотя в любом случае большинство населения не отличит одного сниввианина от другого. (Если в прошлом я обижался, когда мама путала нас с братом, то лишь потому, что тогда еще не успел побывать в большом мире).

Однако с недавнего времени я путешествовал по галактике на древнем мусоровозе в компании двух арканианских полукровок, включая одного старого чудилу-изобретателя, который оставил свой рассудок в других штанах. И еще с нами был мой новый телохранитель – человечий парнишка, которого выгнали из школы джедаев и которого самого разыскивала полиция по обвинению в кое-каких впечатляющих преступлениях. Зейн Керрик был...

...но о нем позже. Суть в том, что мы были вынуждены путешествовать налегке, а значит, мне пришлось стать продавцом. Что, опять же, не было проблемой, поскольку Раллтиир внезапно наводнили беженцы с завоеванных планет, рас-продававшие все, что у них было, лишь бы оплатить дорогу. А значит, можно было найти кучу местных, готовых выложить кредиты...

* * *

...таких, как эти двое. Я не стану вам говорить, как я узнал о <Галерее индустриальной эстетики Обона> – сами понимаете, источники надо держать в секрете – но скажу, что ее кураторы были самыми химерными типами из всех, кого я встретил со времени завтрака. Дремуллар Обон ди Гартос (уф, еле выговорил!) был мууном и выглядел даже муунистей других. Ростом почти вдвое выше меня, он важно разгуливал среди металлических статуй своей галереи, высоко задрав крошечный носик, и сам был похож на статую.

Наверное, он вообще не обратил бы на меня внимания, если бы не тот, второй, – жирный родианец в ховер-кресле. Я подозреваю, он был старше, чем... в общем, таких старых стариков просто не бывает. Ну, вы знаете, есть всякие древние цивилизации, о которых говорят, будто они создали галактику и все такое. Так вот, этот родианец, наверное, в то время разъезжал в своем кресле, стукался обо все подряд и приговаривал: <Эй, ребят, классно вы эту звездную систему сварганили. Правда классно>.

Вот только его бы никто не понимал – сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь был в состоянии разобрать его бормотание. Он только придушено пищал, и то лишь обращаясь к дылде-мууну, который то и дело наклонялся и обхаживал его, как любимый вазон. Родианец кудахтал, тряся зелеными чешуйчатыми жвалами, а мастер Обон (так он велел себя величать) слушал и улыбался, при этом его лицо немного розовело – из белого становясь грязно-белым. Наконец его надменность изволили повернуться ко мне.

– Отец говорит, что вы хотите продать какие-то скульптуры.

– Прошу прощения?

– Скульптуры. Произведения механистического искусства, вроде тех, которые вы видите вокруг себя.

– Это я понял, – сказал я, озираясь. – Вы упомянули отца.

– Вот Отец, – изрек муун и указал на родианца, явно удивившись, что я не знаю столь очевидного факта.

– Ваш отец?

– Просто Отец.

– Как скажете. – Слишком вдаваться в биографию клиентов никогда не бывает выгодно. В половине случаев они начинают вам нравиться, и тогда их труднее разводить на бабки. А во второй половине случаев вы просто запутываетесь.

Эти двое относились ко второй половине.

– Я только что с Тариса, – заявил я, приступая к делу. – У меня есть кое-какие вещички, которые вас заинтересуют.

– Сильно сомневаюсь, – наморщил нос Обон. <Наморщил нос> – иначе это не описать, хотя среди участников разговора единственным обладателем носа был я. – Тарис осажден мандалорцами.

<В том-то и дело>, – подумал я, начиная свою игру.

– Сейчас многие тарисианцы вышли на сцену индустриальной скульптуры, совсем как вы. – Обон на секунду задумался: мысль о том, что кто-то может быть совсем как он, была ему в новинку. Не удивительно. – Множество хороших скульпторов остались без крова. Вы слышали об Адне Тибларетт?

– Тибларетт?

– Тибларетт. – Это имя я видел на одной двери в Верхнем Городе.

– Никогда о такой не слышал. – Обон хлопнул в ладоши: и за его спиной бесшумно появились двое вуки. Не знаю, что меня больше поразило: то, что вуки могут появляться бесшумно, или тот факт, что на обоих были рубашки, жилетки и штаны. Я понял, что попал по адресу: любой тип, у которого хватает денег, чтобы заставить вуки носить одежду, заслуживает моего внимания.

– Одну секунду, господин! – закричал я. – Прошу прощения... это все мой проклятый кадомайский акцент! Я хотел сказать не Тибларетт. Я хотел сказать... э-э...

– Теронто?

– Нет.

– Т'грониш?

– Нет...

– Не Тикартин случайно?

– А она чего-то стоит?

– Он.

– Он чего-то стоит?

– Чего-то стоит? – Обон стиснул рукава своего одеяния. – Еще бы! Если у вас есть работы Инеаса Тикартина...

– Ну, значит, это он. – <Угорь в сетях>. – У меня полный трюм этого Тикартина.

Обон знаком велел вуки удалиться, и они с Папочкой снова устроили совет правления – который продлился дольше первого.

Сбыт краденых оригиналов чем хорош: обычно есть только продавец и покупатель. Тут нет кучи посредников, из-за которых издержки взлетают до небес. Пускай себе желторотые свуперы толкают рилл по тюбику за раз; даже если б они не тратили свой продукт на самих себя, все равно сидели бы в долгах, потому что не считают трудовые расходы. (Скажу вам по секрету, один хороший счетовод – и акции <Черных Вулкаров> начнут торговаться на Корускантской Бирже).

Но я отвлекся. Итак, Обон и его ро... дитель определенно заинтересовались. Я думал, родианец свалится с кресла: а Обону не терпелось доказать мне, что он больше моего знает об этом Инеасе как-его-там. Что меня вполне устраивало, поскольку я в то же время вводил его в курс последних событий. Да-да, бедный, меланхоличный скульптор-затворник трудился у себя в студии, когда эти подлые мандалорцы, чье представление о прекрасном не распространяется дальше наплечных перебивных картинок, оборвали творческий полет гения. Лишь немногим счастливчикам удалось бежать с Тариса – включая меня и моего юного помощника, которым великий скульптор доверил продать несколько его произведений, чтобы выручить денег. С помощью Обона Тикартин и его тринадцать детей смогут однажды покинуть Тарис... и отправиться куда-нибудь, где, надо надеяться, он продолжит превращать шрапнель в шедевры, передающие высокий дух эпохи.

С описаловом покончено. Пора показать товар лицом.

* * *

Со стороны входа донесся приглушенный удар, сопровождаемый менее приглушенным и совсем не подобающим джедаю эпитетом. (Пожалуй, показать товар было бы проще, оставь я дверь открытой). Двое вуки принялись помогать <моему юному помощнику>, толкавшему две ховер-тележки, доверху набитые разным добром – конструкциями из всяких приспособлений и запчастей, сваренных в одно целое. Некоторые достигали в высоту двух метров.

Зейн отключил тележки и прислонился к косяку, сопя и вытирая влажные от пота рыжеватые волосы.

– Ты... не предупредил меня... что это на холме.

За мою карьеру у меня редко бывали подельники – так или иначе, я предпочитаю работать один. Но бывают времена, когда дроид не годится в качестве дублера, и когда Зейн внезапно очутился на улице в результате неких неприятностей, я увидел шанс расширить свой бизнес.

Малыша обвиняли в преступлении, которого он не совершал – а поскольку я оказался в этом замешан заодно с ним, я подумал: было бы интересно поглядеть, на что способен рыцарь (или почти рыцарь вроде Зейна) в нашем деле. Такой уж я есть: многие мои коллеги рыцарей-джедаев терпеть не могут, считая их полицией, которая не играет по-честному. Я же увидел прибыльную фишку в игре. Умение влиять на слабые умы – это не так уж далеко от моей специализации.

Пока что результаты были, скажем так, неоднозначными. Зейн не был лучшим учеником в своем классе – на самом деле, если и был кто хуже, его наверняка послали за едой, и он так и не вернулся. За то время, пока мы с ним работали, его главным талантом оказалось умение находить неприятности. К тому же все на свете превращалось в переговоры.

Например, как с этими ховер-тележками.

– Я ждал тебя десять минут назад, – сказал я. Это все, о чем я его просил. У нас есть дроид-погрузчик, но с него помощи немного. (Это отдельная история).

– Извиняюсь, – ответил он, показывая на две груды хлама. – Галерея-то на холме. И ты сказал, что надо дождаться, когда Кемпер выйдет из мастерской.

Кемпер – это тот вышеупомянутый чокнутый арканианский полукровка, которому принадлежал корабль <Последний приют>, по совместительству лаборатория сумасшедшего ученого. Да уж, этого попробуй расшевели: Кемпер может так засмотреться на какую-нибудь заклепку, что забудет поесть. Я уже собирался пройтись на эту тему, когда заметил, что Обон глядит не столько на товар, сколько на нас.

– Ты и есть помощник, человек? – осведомился он у Зейна.

– Виновен.

– Ты похож на этого... как его там? – сказал Обон. – На мальчишку, которого обвиняют в убийстве на Тарисе 4. На Зейна Керрика. – Он обернулся ко мне. – И у него есть сообщник... сниввианин, вроде вас.

– Ну, это точно не мы, – возразил я, – потому что это я его хозяин. – Я встал на цыпочки и похлопал малыша по плечу (он слишком длинный).

– Юный Вервис помогает мне с тех пор, как я его усыновил. Я фактически освободил парнишку из рабства, бедняга свежевал борокрыс на фабрике. – Выдавить слезу, 1 (одну) шт. – Правду сказать, я для него как отец.

– Гляди не переборщи, Гриф, – пробурчал Зейн.

– Ша, Вервис. Понимаю, воспоминание не из приятных. – Пафосные истории благотворно действуют на клиентов. – Ну-ка, сынок, передвинь эти железяки... то есть шедевры на свет.

Под солнечными лучами в центре галереи <статуи Тикартина> смотрелись как дома. Возможно, они были чуточку грязней других экспонатов... но зато у наших было больше всяких мигающих лампочек. Как бы то ни было, они явно очаровали Обона и родианца, которые принялись наматывать круги около <произведений механистического искусства>, возбужденно тараторя друг с другом.

– И что за барахло ты меня заставил сюда притащить? – шепнул Зейн, глядя на одну из груд металла – ту, что повыше.

– Похоже, это чудоюдер. Или свистоплясатель. Или еще какой хренистор, – отвечал я. – Это металлолом, на котором можно поживиться. Прежде чем Зейн успел спросить что-то еще, Обон повернулся к нам.

– Нет, – сказал он. – Что-то сомневаюсь. – Родианец, который копошился возле него, скептически пискнул. (То есть мне показалось, что скептически; на самом деле подойдет любое наречие). Обон объявил, что они хотят дождаться эксперта с Телерата, который должен прибыть через несколько дней. Что для нас было слишком поздно.

Я отвернулся с безмятежными видом. Знаете, у верпина глаза по обе стороны головы, так что не разобрать, смотрит он на вас или на вашу подружку? Ну, так вот я изобразил этакого верпина. Один глаз на дверь, другой на Зейна.

– Малыш, – говорю шепотом. – Дело за тобой.

Зейн аж подскочил и положил руку на утолщение в районе кармана куртки.

– Только не мечом!

– Клянусь духами Кадомая, ни в коем разе. – Зейн отчего-то не любит рубить ни в чем неповинных граждан на куски. Я попросил Обона дать мне минутку, чтобы посоветоваться с помощником, и оттащил его в сторонку.

– Надо, чтобы ты использовал свое колдунство и убедил этих типов, что этот хлам – произведения искусства! Зейн опять набычился.

– Не знаю, подобает ли...

– Ты-то чего волнуешься?

– Я волнуюсь, потому что мы вроде как выманиваем у них деньги.

– Ну, я тоже волнуюсь. Вопрос улажен?

– Я имею в виду, мне не нравится, что мы выманиваем у них деньги, – сказал он.

– А мне не нравится, что ты это говоришь, – заявил я. Джедаи его вытурили, а он все равно пытается вести себя как правоверный джедай. Потрясающе. – Слушай сюда, подельничек. Можешь сидеть в трюме и медитировать в свое удовольствие, я не возражаю. Но когда надо устроить представление, ты всю эту чепуху в трюме и оставляешь. Усек?

Он уставился на меня этим своим взглядом. Ненавижу этот взгляд.

– Ну-у-у-у-у-у-у же, – протянул я, лавируя против ветра. – Это же упыри. Они пируют на останках Тариса, подбирают кости, чтобы украсить ими свои гостиные. Они заслуживают быть ощипанными.

Пауза.

– Наверное.

Он вздохнул. Я тоже.

С этим малышом всегда будто проворачиваешь две аферы одновременно. Я должен обработать клиента и при этом сделать это таким образом, чтобы не слишком играть на нервах юного мечемахателя. Дело едва того стоит, скажу вам.

Зейн поправил воротник куртки и приступил к делу.

– Прошу прощения, мастер Обон, – сказал он, подойдя к одной из груд хлама и обращаясь к дылде. – Но эксперт не нужен.

– Эксперт не нужен? – переспросил Обон.

– Это подлинные работы Тикартина, – сказал Зейн.

– Это подлинные работы Тикартина?

Этот тон голоса всегда выбивает меня из колеи. Все эти фокусы с мозгами на меня не действуют, но даже я почти поверил.

А Обон – нет.

– Почему это я должен полагаться на слово мальчишки, к тому же свежевателя борокрыс? – Он произнес пару незнакомых имен – должно быть, позвал тех стиляг-вуки.

Мои глаза метнулись к Зейну, который лишь пожал плечами. Он предупреждал, что трюк действует только на слабые умы, а Обон, при всех его чудачествах, явно питал сильные чувства к своей коллекции. Я снова покосился на дверь. Где же вуки?

Но тут родианец вдруг возбужденно заквохтал и принялся тянуть Обона за одежду.

– Что, Отец? – спросил Обон. Тот закулдыкал еще громче.

Смекнув, в чем дело, Зейн присел на корточки перед жирным морщинистым коллекционером.

– Ему не нужно вызывать эксперта, правда ведь?

Родианец неразборчиво квакнул. Обон наклонился ближе.

– Что ты говоришь, Отец? Эксперта вызывать не нужно?

– Это подлинные работы Тикартина, – повторил Зейн.

– Бла бла буль фырк фырк!

– Ну конечно же, это подлинные работы Тикартина! – сказал Обон, и его лицо прояснилось. Он подошел ко мне и принялся яростно трясти мою руку. – Я сомневался, но... от глаз Отца не ускользнет никакая мелочь!

– <А из его пасти не ускользнет никакая пожива, – подумал я. – У хаттов есть повод для беспокойства>. – Они и впрямь подлин-ные. Эксперт не нужен!

И муун похлопал по плечу удивленного Зейна, все еще сидевшего на корточках перед родианцем, который продолжал лопотать что-то свое.

Зейн немного озадаченно посмотрел на меня. Как он мог запудрить мозги существу, которого не понимал?

Я пожал плечами. Не знаю, как это ему удалось, но цирковой номер был хорош.

* * *

Я не дал Зейну времени почивать на лаврах. Теперь предстояло поговорить о деньгах, то есть на самую дорогую моему сердцу тему, в которой всякие джедайские шаманы ничего не смыслят.

Обычно этот вопрос я улаживаю самостоятельно. Но в прошлый раз нам пришлось пойти на непредвиденные расходы, к тому же нам требовался новый корабль вместо <Последнего приюта>, и из-за всего этого я сплоховал. Большинство афер я начинаю с удвоенной суммы и шантажирую клиента вымышленным вторым покупателем.

Но на этот раз я не подготовил почву – недопустимая промашка с моей стороны. Во время торга нельзя торопиться.

Кроме того, разговор о деньгах, по-видимому, разбередил душевные язвы Обона, потому что его лицо кривилось и морщилось, пока я не начал подозревать, что они с родианцем действительно родня. Пришлось снижать цену – но я чувствовал, что это только подогрело его сомнения. Мне страх как не хотелось, чтобы Зейн увидел, как комбинатор теряет контроль над аферой, но я надеялся, что для него это послужит уроком. Занизишь цену – потеряешь все.

– Вот что я вам скажу, – провозгласил Обон, взмахнув полами одеяния и становясь в величественную позу между двумя ховер-тележками.

– Я думаю, что эти скульптуры подлинные... но насчет вас двоих – сомневаюсь!

– Прошу прощения?

– Вы не представители Тикартина. Я сомневаюсь, что вы вообще с ним знакомы, – сказал муун, доставая комлинк откуда-то из складок рукава. – Знаете ли, мой зять – шеф полиции этой планеты. Возможно, он захочет перекинуться с вами парой слов.

Зейн попятился было к двери, но я его остановил.

– Это контригра, – прошептал я. Клиент пытался заставить нас бросить товар. На такую скидку я точно не был согласен.

– Да неужто? – парировал я. – А я вот сомневаюсь, что ваш брат действительно шеф полиции! – Так-то. Знай наших.

– Отец? – сказал Обон.

Старый родианец что-то буркнул и неведомо как включил встроенный в кресло голопроектор. (Где бы себе такую меблишку раздобыть?). Перед нами появилось мерцающее изображение молодоженов: улыбающейся невесты-муунки и ее улыбающегося жениха-мууна, позирующих на фоне всей улыбающейся раллтиирской полиции.

– Какая красивая невеста, – икнул я.

Но едва Обон начал поднимать комлинк на полукилометровую высоту к своему лицу, как в галерею вломился незваный гость.

Тут я прервусь и скажу, что такое с Зейном тоже случается частенько. Последнюю пару недель сплошным потоком шли внезапные встречи, большие сюрпризы и поразительные совпадения. Я подозреваю, это еще один дар джедая... и если это так, могу сказать одно: пусть этот дар запакуют и отошлют откуда прислали, без обратного адреса. Я бизнесмен. Я хочу управлять своим распорядком дня, как кораблем в строю: чтобы все шло спокойно и размеренно. Из-за <внезапно вламывающихся незваных гостей> с кораблем случаются майноки и поломки реактора.

По крайней мере, из-за таких гостей, как этот – Кемпер, выше-и-еще-выше-упомянутый сварливый владелец <Последнего приюта>. Далеко не столь ветхий годами, как родианец, но тоже достаточно старый: а что до бледности, то тут он даст мууну сто очков вперед. Кемпера я откопал несколько лет назад в недрах Свалки в Нижнем Городе Тариса. Насчет поболтать он был не очень (разве что с самим собой), зато мастерил всякие полезные финтифлюшки. Проведя с этим стариканом несколько недель на его летающем мусорном прессе, я решил, что мое первоначальное мнение о нем было сильно завышенным. У него в настройках было всего два режима: <Слоняться> и <Ругаться>.

– Грызун! – Угадайте, в каком он пребывал сейчас. – Да, я тебя нашел, – заорал Кемпер, врываясь в галерею. – Сам воровать не стал, послал мальчишку. Вполне в твоем стиле.

В то время как Кемпер пробирался к ховер-тележкам, Зейн перевел взгляд на меня.

– Гриф, ты... ты же сказал, что он разрешил взять этот хлам из мастерской, – проговорил малыш, забыв про Обона.

Но я-то не забыл.

– Тихо, – прошептал я, притянув его поближе. – Откуда мне было знать, что он заметит пропажу? – Вы бы видели его мастерскую... точнее, трюм мусоровоза. Однажды мы врезались в астероид. Порядка в трюме стало больше.

Кемпер, не собираясь сдаваться, схватил меня за грудки.

– Это вор. Он всегда был вором.

– Старик не задумывался о том, кто из присутствующих об этом знает... но теперь знали все, поскольку он вопил об этом на всю галерею. – Ну так вот, теперь вы оттащите это все назад, слышите?

– Кемпер, у нас тут важные переговоры в самом разгаре.

– Несите приборы на корабль, потом можете разговаривать, сколько влезет. Я над ними работал.

– Когда это хоть одна твоя поделка вообще работала? И почему у тебя в мозгах проясняется только в самые неподходящие...

– Довольно!

* * *

Это сказал не я, не Зейн и не Кемпер, а мастер Обон, и он явно имел в виду именно то, что сказал. Он позвал своих щеголей-вуки.

– Вышвырните их из моей галереи – всех без исключения! Тут я смекнул, что операция выходит из-под контроля.

И еще я понял, что если кто-нибудь захочет вторгнуться на Кашиик, правильней всего будет убедить местных, что в этом сезоне последний писк моды – это брюки. В обычной ситуации я бы ни за что не пожелал оказаться на одной планете с двумя разъяренными вуки, но разъяренные вуки в брюках чуточку менее эффективны в качестве машин смерти.

По крайней мере, мне удавалось уворачиваться – еле-еле – от того, который гонялся за мной, что было бы невозможно, не будь портной столь щедр со складками. Волосатый бросался на меня, и тут брюки вдруг расходились по шву. Скульптуры служили хорошим прикрытием – по крайней мере, поначалу... потом они стали их переворачивать.

Зейн тоже справлялся неплохо. Он все еще не спешил раскрывать свои карты: меч оставался в кармане, и хотя некоторые статуи внезапно оживали, когда его вуки подбирался слишком близко, я не думаю, чтобы это было заметно.

Кемпер за все это время так и не сдвинулся с места; пока мы бегали, он возился с одной из своих штуковин, что стояли на ховер-тележках. Я сам этого не видел, но Зейн потом рассказывал, что его вуки пробегал мимо как раз в тот момент, когда Кемпер включил свое приспособление. В результате ходячий ковер растянулся на полу, неведомым образом оглушенный нашей лже-статуей.

Хотел бы я на этот посмотреть – а еще больше хотел бы увидеть, как он проделывает то же самое и со вторым вуки – но в тот момент я мог только вопить. Мой вуки окончательно избавился от своих лохмотьев и бесцеремонно царапал когтями довольно высокую скульптуру, которую я оседлал. Он пытался взобраться на нее, но каждый раз, когда мимо пробегал Зейн, отпускал, отчего вся конструкция начинала раскачиваться взад-перед.

Это не был мой самый опасный эпизод месяца, но и воспоминание было не самым приятным.

К счастью, мы снова услышали: <Довольно!>. Муун спас нас. Видя, что предметы его коллекции в опасности (а некоторые уже разбиты вдребезги), Обон приказал вуки прекратить. Вуки с неохотой отпустил статую: а я с не меньшей неохотой рухнул вместе с ней вниз.

Когда Зейн помог мне подняться с мраморного пола, Обон все еще созерцал разгром. Родианец, целый и невредимый, истошно вопил, что тоже отвлекало внимание мууна. Это дало нам с Зейном возможность увести Кемпера к выходу – и сделать нечто такое, от чего мне стало так же кисло, как и коллекционерам.

Я взял его в долю.

И сделал это тактично и смиренно.

– Слушай, ты, псих ненормальный! Эти двое – патентные поверенные крупного мультигалактического конгломерата, и по какой-то причине, известной одному Мирозданию, они заинтересовались твоими изобретениями. Так что давай продадим им этот хлам, и будет всем счастье!

Кемпер приподнял мохнатые брови:

– Они мне заплатят деньги?

– Они заплатят нам... комиссионные посредника, ну ты понял. Но, в общем, да.

Кемпер пожевал губу.

– Они не из <Адаскорпа>? Я ненавижу <Адаскорп>.

– Нет, не оттуда.

– А <Ванджервалис> надул меня несколько лет назад.

– И не они. Есть кто-то еще, на кого ты не хочешь работать?

Он наморщил лоб:

– Дай подумать. Есть парочка.

– Ну, так это не они! А теперь убирайся отсюда, чтобы мы могли закончить переговоры!

И мы с Зейном вытолкали его за дверь. На всякий случай я еще проследил, как он спустился с холма и побрел по улице, ведущей из города и к <Последнему приюту>.

* * *

Не знаю, что из нашего разговора подслушали Обон и его летающий чревовещатель, но мне стало нехорошо, когда я увидел, как они приближаются к нам, тоже о чем-то возбужденно совещаясь.

– Не к добру это, – прошептал Зейн.

– Вам меня не одурачить, – заявил Обон, вертя комлинк меж костлявыми пальцами. – Я знаю, кто вы такие!

Зейн инстинктивно опять потянулся к карману куртки. Он здорово вымотался, бегая от вуки, и был на взводе. Если в нем узнали беглого падавана...

– Я знаю, кто вы такие... и знаю, кто это был с вами, – сказал Обон, улыбаясь совсем не по-муунски. Вы – воры... а этот человек – сам Инеас Тикартин!

– Еще раз?

Мы с Зейном переглянулись, а Обон принялся расхаживать вокруг нас.

– Этот человек, которого вы выгнали отсюда... я слышал кое-что из того, что он сказал. Это его работы – а вы их украли!

Я уже догадывался, что будет дальше: снова комлинк – и зять со своими гостями. Начинается.

Но Обон сунул комлинк в карман и отошел.

– Так что...

– Так что, вы не будете звать полицию? – спросил Зейн, выразившись более деликатно, чем планировал я сам.

– Конечно, нет, – ответил Обон, при этом выражение его лица заметно смягчилось. Он сделал знак оставшемуся на ногах вуки, который вышел в коридор и вернулся с большим чемоданом. По одному только весу я догадался, что там внутри... и в каком количестве. Местная твердая валюта. Ралллтиирские колониалы, которые почти повсюду можно было обменять на республиканские кредиты. А главное – сумма оказалась вдвое больше той, что я изначально запросил.

Я уже выходил из галереи, крепко сжимая вышеупомянутый чемодан, когда Зейн, как всегда, посмотрел удаче в лицо и ткнул ее пальцем в глаз.

– Скажите откровенно, – сконфуженно спросил он у Обона. – Когда вы решили, что мы не знаем автора, вы собирались отдать нас под арест. Теперь же, когда вы думаете, что мы их похитили, вы готовы заплатить вдвое больше.

– Да, – подтвердил Обон, как ни в чем не бывало поглаживая <скульптуры> с новообретенным обожанием. – Но дело не просто в том, что они похищены. Они похищены... и автор знает, что их выкрали. – Родианец возбужденно забулькал, видимо, соглашаясь. – Теперь эти произведения намного более желанны в наших кругах. Намного, намного более желанны. Намного.

– Я так и думал, – сказал Зейн. Он вздохнул и поплелся за мной.

Иногда лучше не спрашивать.

* * *

Мы почти не разговаривали, пока спускались с холма. Я то и дело останавливался, чтобы пересчитать выручку – и, признаюсь, чтобы просто посмотреть на нее, – а Зейн находил себе дерево по вкусу, прислонялся к нему и стоял, пригорюнившись. Я знаю, джедаи за закон и порядок, все дела, но после всего, что малыш пережил, можно было бы не сомневаться, что он станет чуточку менее наивным. Я вижу жадных и бессовестных типов... и вижу возможность для себя. Что видит Зейн? Этого я пока не раскусил.

Не знаю, почему, но он немного утешился, настояв, чтобы я дал Кемперу часть денег, как обещал. Признаюсь, я подумывал о том, чтобы подловить старика в один из его периодов помрачения и подсунуть ему кулек пустых жестянок из-под пищевой пасты. Ну, что-нибудь бы придумалось. Но денек выдался прибыльным, и я мог позволить себе проявить щедрость. (Я смогу вернуть свои деньги позже, просто впарив седобородому что-нибудь).

Что возвращает нас к совету, который я хочу дать. Если вы бизнесмен вроде меня и планируете взять в помощники джедая, будьте готовы идти на компромиссы. Платить партнерам. Выбирать тех клиентов, которые заслуживают быть облапошенными. Действовать честно там, где вы предпочли бы словчить. Все это входит в правила содержания и кормления пособника-джедая.

Это может оказаться нелегким делом – я сам уже в этом убедился. Но меня не покидает ощущение, что дело того стоит. И кто знает? Может быть, после пары операций мне удастся привить ему мой образ мыслей... и по ходу дела провернуть пару операций.

Трудный он ребенок, этот Зейн. Но я еще сделаю из него что-то путное!