Текст книги "Фанглит"

Автор книги: Джон Далмас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Местность по крайней мере на семьдесят процентов лесистая, изредка лоскутные одеяла полей. Через несколько минут полета вверх по течению Роны мы миновали городок, который Арно узнал и назвал Лионом. Вообще-то для этой части Фанглита Лион – солидный город с большим внушительным зданием, которое Арно назвал церковью. Он сказал, что церковь – это жилище Бога на Фанглите. Когда я стал расспрашивать, он объяснил, что Бог не живет там физически и что каждая церковь – его жилище. Я решил, что у меня недостает общих сведений, чтобы понять это, и сменил тему.

У Лиона река раздваивается, и после этого мы не встретили ни одного города, на который можно было бы посмотреть сверху и сказать: "О, так вот это что!" Я сел за управление, потому что из наших предшествующих облетов планеты имел примерное представление о расположении континентов. Арно сказал, что Нормандия расположена на северном берегу Франции. Я не знал, где границы Франции, но знал, что если поверну на запад, то прилечу к океану. После чего можно будет лететь вдоль берега.

Нам потребовалось два часа, чтобы долететь до океана – Арно назвал его Атлантическим, – и я все беспокоился, что мы окажемся на солнечном свету и нас можно будет увидеть сверху. Но до самого океана мы летели под сплошным облачным слоем. Временами дождь ослабевал, но тут же мы попадали под новый участок сильного дождя. Гроза была прекрасна, местность тоже; жаль, что нельзя лететь еще медленнее и просто любоваться местностью. Она была даже еще более лесистой, чем в районе Роны.

Когда мы долетели до океана, он оказался южнее нас, а не западнее. Мы летели над полуостровом. Потом я опустился ниже и полетел вдоль берега на северо-запад, пока мы не достигли конца полуострова. Оттуда вдоль берега мы направились вначале на север, а потом на северо-восток. Арно смотрел сквозь прозрачный иллюминатор, лицо его оставалось бесстрастным. С того момента, как он признал, что заблудился, он не произнес ни слова.

– Тебе что-нибудь знакомо? – спросил я.

Он покачал головой, и я подумал, а узнает ли он свой дом, если увидит его сверху. Никаких подходящих ориентиров, вроде больших городов или гор. Повсюду лес и лес, влажный, ветреный, одинаковые холмы, одинаковые замки, сделанные из грязи и бревен, вокруг них крохотные деревушки, окруженные полями. Ни одного человека мы не видели: дождь загнал всех под укрытие. Слева от нас расстилался серый океан, покрытый пенными волнами.

Может быть, подумал я, придется высадить Арно, чтобы он расспросил о направлении.

Через некоторое время берег повернул на север, потом снова на восток, я продолжал полет вдоль него. В лесу появилось больше открытых мест, полей и ферм, мы пересекли болотный район с ирригационными канавами. Даже заметили несколько каменных замков; на всем пути над Францией мы видели только один такой замок.

– Мы близко, – сказал Арно. – Замки построены по-норманнски. – Я уменьшил скорость, чтобы он мог лучше рассмотреть местность. Через несколько минут мы увидели реку, в устье которой стоял каменный замок. Вот! – сказал Арно. – Это река Орна! Держи вверх по течению.

Я так и поступил, еще больше уменьшив скорость и опустившись на четыреста футов. По-прежнему шел сильный дождь, вершины деревьев раскачивались на ветру, свет больше походил на вечерний, чем на полуденный. Молнии продолжали падать на лес, и мы слышали раскаты грома. Я еще больше замедлил полет, не только чтобы дать Арно возможность сориентироваться, сколько чтобы лучше рассмотреть грозу. Арно назвал замок, деревню, еще один замок. Потом речная долина сузилась, фермы исчезли, реку окружили лесистые холмы.

Арно постепенно приходил в возбуждение.

– Вон там, – показал он пальцем, – эта дорога ведет к замку моего отца!

Я полетел вдоль этой дороги. "Дорога" оказалась грязной узкой тропой, отходившей от деревянной пристани на реке и, извиваясь, поднимавшейся в холмы. В этот момент я летел со скоростью двадцать миль в час. Мне понравилась местность в грозу, и я был уверен, что она понравится и при солнце. Небольшая лесистая лощина отходила в сторону, по ее дну протекал ручей; там, где его не заслоняли деревья, видно было, как он разлился от дождя. Потом дорога вышла на ровное плато, усеянное фермами. Вдали виднелся деревянный замок, окруженный частоколом.

– Это замок моего отца, – сказал Арно.

Я сразу свернул направо, поднялся по склону и остановился в пятнадцати футах над вершинами деревьев.

– Не хочу, чтобы нас увидели, – объяснил я. – Или если нас уже увидели, пусть подумают, что им показалось. Не хочу, чтобы пошли слухи о появлении демонов. Где тебя высадить, Арно?

– Найди место, где дорога достаточно широка, – ответил он, – и садись среди деревьев.

Я нашел такое место.

– Прежде чем я тебя высажу, давай еще раз уточним, что ты собираешься делать. Вначале ты должен установить, есть ли тут подходящие люди, верно?

– Да. Я постараюсь прихватить своего брата Шарля. Потом поеду к Руфусу Разбивающему Щиты. У него большая семья, много младших сыновей.

– Младших сыновей? – переспросил я.

– Да. Наследует только старший сын. Младшие должны сами отыскать себе место в жизни. Многие отправились с Вильгельмом Незаконнорожденным завоевывать Англию, но многие из них вернулись, когда я покидал дом. Им не понравились ограничения, которые ввел Вильгельм; он захватил всю власть. В то же время все больше и больше молодых отправляется в Италию, как я, чтобы присоединиться к Танкредам и другим. Поэтому трудно сказать, где найти людей. Но их тут должно остаться много.

– Где и когда подобрать тебя?

– На открытой вершине холма, вблизи дороги, за час до рассвета. Здесь вообще мало путников, а в это время их совсем нет.

– Давай раньше, – сказал я, – чтобы мы могли отвезти тебя, куда тебе нужно, и скрыться до рассвета.

– Ну, тогда за два часа до рассвета, – сказал он.

Я приземлился. Хорошо, что можно вывести лошадей. Арно прихватил всех трех. Наших он может оставить у отца, а если они понадобятся нам, вернет. Катер и так весь пропах: он не предназначен для перевозки скота.

Арно закутался в плащ и надел капюшон. На время буря ослабла, но дождь все еще шел, и с деревьев капала вода. Мне хотелось отправиться с ним, но я ему не доверял. Он может решить, что ему достаточно нашего катера, и захватить меня в качестве заложника. Или какой-нибудь барон со своим отрядом рыцарей может это решить за него – просто чтобы отбросить Арно и самому возглавить предприятие. Из наших разговоров я заключил, что норманны в целом очень вероломны и жестоки. Арно уже показал это в первый день, когда пытался завладеть моим станнером.

Но тогда я еще не понимал, насколько норманны любят битвы, насколько они безрассудны, какое у них честолюбие. Большинство норманнов предпочитает играть на большие ставки, даже с большим риском, чем на малые с малым риском. Они, несомненно, предпочли бы корвет катеру.

ВОСЕМЬ

Когда Арно уехал, я вновь поднялся, на этот раз почти до облаков. Мы полетали над местностью, отыскивая укрытые места для посадки и маршруты, по которым в хорошую погоду могли бы передвигаться, не встречая местных жителей. Я отметил координаты нескольких мест, но ни одно из них не казалось подходящим. Хотя в этой части Нормандии больше леса, чем полей, поблизости всегда оказывается замок и поля, а открытые места почти все болотистые.

К тому же на поверхности любому из нас будет нелегко отыскать эти укрытия: никаких подходящих ориентиров не было. Конечно, для Баббы это все несущественно: он вообще не испытывал бы никаких трудностей.

Оставалась еще большая часть дня, и мне не сиделось. Казалось, нужно воспользоваться непогодой и что-то предпринять. Мама в спальне занималась с лингвистической программой, папа сидел рядом со мной и смотрел в окно.

Я полетел вниз по течению Орны к берегу. Вдоль океана по берегу шла гряда утесов, и я отыскал место, показавшееся мне вполне безопасным. Скалистое маленькое ущелье врезалось в плато, начинаясь от самого берега. Плато над утесами поросло лесом, и на дне ущелья тоже росли деревья, и во многих местах это дно невозможно увидеть сверху. Даже эвдашский орек с трудом спустился бы в ущелье с плато, а подняться на плато из ущелья можно только с помощью специального оборудования. Внизу протекал ручей, не разлившийся даже в такой дождь. Он оставлял много сухого пространства. Здесь можно прятаться месяцами.

Конечно, у нас нет этих месяцев, и вообще мы прилетели в Нормандию не прятаться. Но зная, что у нас есть надежное убежище, я чувствовал себя спокойнее.

Потом я немного пролетел вдоль берега на северо-восток, просто чтобы посмотреть, что там. В основном то же самое.

Тем временем что-то все еще беспокоило меня. Я решил, что это ожидание. Не знаю, двадцать дней – много это или мало, но мне казалось, что нужно что-то делать, нужно торопиться.

К вечеру мы сели в самом сухом месте, какое я смог найти в Курбероне – окрестностях замка отца Арно. Дождь почти прекратился, но небо по-прежнему покрывали облака, и время от времени снова капало. Папа предложил мне поспать, я согласился. Я почти всегда могу уснуть, если хочу, для этого мне просто нужно лечь и закрыть глаза, а это гораздо лучше, чем кусать в беспокойстве ногти.

В последующие три дня Арно побывал в трех замках. В первый мы его отвезли, в остальные он ездил сам. Когда мы с ним виделись, ему нечего было сказать, но, казалось, он считает, что все идет нормально. Он сказал, что овладевает положением, оставаясь слегка загадочным, чтобы заинтересовать людей.

Мне это не очень нравилось. До сих пор он не показал ни одного рекрута, а время шло.

Тем временем иногда мы слушали переговоры между корветом и истребителями; полицейские, похоже, сильно скучали. Наши инструменты показывали, что истребители все еще в районе Прованса. Поэтому мы не особенно беспокоились, что они нас увидят, хотя по-прежнему не рисковали. И надеялись, что если они отправятся на север, мы узнаем об этом заранее.

К тому же, хотя гроза отодвинулась, погода оставалась дождливой, и мы не опасались, что на нас наткнутся местные охотники. Конечно, когда Бабба был поблизости, мы себя чувствовали в полной безопасности.

Но по большей части Баббы поблизости не было. На ночь он уходил в лес.

И еще одно относительно Баббы. Он стал работать с лингвистической программой – это была его идея, и оказалось, что у него получается не хуже, чем у людей. И вот Бабба все больше и больше овладевал провансальским и франко-норманнским, который был у нас в компьютере. Дело в том, что язык полезен для телепата, так как люди обычно мыслят вербально, даже если не говорят при этом.

Чтобы провести время, мы начали практиковаться в "искусстве рук-ног" – это система борьбы без оружия, которая в Федерации объявлена незаконной. Она возникла на одной из планет в старые имперские времена и использовалась для самозащиты от имперских войск. В сущности аналогичные системы возникли сразу на нескольких планетах. Позже они широко распространились.

Занятия этой системой стали традицией в некоторых семействах, включая папино, и когда глондисты захватили власть и объявили эту систему незаконной, ею стали заниматься не открыто, а нелегально. Папа обучил ей маму, а позже меня и Денин. Мы были не в форме, потому что давно не упражнялись – по крайней мере со времени вылета с Эвдаша, но я быстро набирал форму. Родителям пришлось входить в нее более постепенно: папе уже пятьдесят, а маме сорок один.

Мне хотелось бы иметь в качестве партнера Денин. Она наиболее искусна в нашей семье, самая быстрая и гибкая, и так же точна в исполнении, как папа. Я никогда не пользовался этой системой в настоящей схватке: нам это запретили делать; можно только, чтобы спасти жизнь. На Эвдаше даже не знают о существовании искусства рук-ног, и это тут же выдало бы нас как чужеземцев.

Поэтому ближе всего к настоящей схватке с близкими контактами были бои с роботом, которого разработал и построил папа. Робота звали Люрт. Он был запрограммирован на самые разные движения в непредсказуемой последовательности, в основном в зависимости от того, что делали вы. Люрта можно было настроить на разные скорости, но он не мог ударить слишком сильно. А его повредить вообще было невозможно.

На четвертое утро еще до рассвета нас на месте встречи ждал Арно. Мы впервые прилетели на это место. И Арно был не один: с ним были три сержанта и один рыцарь. Арно хотел показать им нас, особенно посадку и подъем катера, чтобы они поверили, что мы существуем на самом деле и что он не сошел с ума.

Все они были в кольчугах и шлемах, как у Арно, с мечами, и все выглядели крепкими и опасными. Но я решил, что Арно с любым из них справится в схватке. Один из них, Брислью, был значительно больше остальных и казался невероятно сильным. Но в Арно было что-то, заставлявшее считать именно его самым опасным. И он, несомненно, был самым умным и лучше других владел собой. У каждого из них рукопожатие посильнее моего, а я дома считался очень сильным. Как и у Арно, ладони их правых рук сплошь покрыты мозолями. Вероятно, это от многолетней практики в обращении с тяжелыми мечами.

Нам не о чем было говорить с ними. Они приехали, чтобы убедиться в нашем существовании, а Арно уже рассказал им все, что считал нужным. После нескольких минут разговора мы с папой вернулись в катер и для демонстрации подняли его на двадцать футов. После этого они двинулись в очередной замок, а мы полетели в другое укрытие. Мы встретимся с Арно только через два дня, а время уходит, но теперь по крайней мере хоть что-то сдвинулось.

Бабба тоже привел рекрутов. На следующий день он не возвращался с ночной вылазки до середины дня. Я уже беспокоился о нем, когда, выглянув в окно, увидел его в пятидесяти футах. Он смотрел на катер, как будто посылал мысленный приказ открыть его.

А за ним, у самых деревьев, сидели четыре местных волка! Не такие большие, как Бабба, хотя один очень близок к нему по размеру. Серые, сравнительно с его рыжеватой шерстью, головы не такие массивные, как по размеру, так и по отношению к величине тела. Но в целом очень похожи на него.

Он увидел, что я открываю, и подошел к катеру. Я спустил трап, и он поднялся по нему.

– Привет, Ларн, – сказал он. И не стал дожидаться вопросов. Познакомься с моими друзьями, а они познакомятся с тобой.

У меня было чувство, что эта встреча важна для Баббы и что это весьма тонкое дело. Я догадывался почему. У местных волков тяжелый опыт контактов с людьми. Арно рассказывал мне об этом, когда я ему объяснил, что племя Баббы еще недавно было диким. Именно тогда Арно сообщил мне норманнское слово leu – волк, и другое – chien – их одомашненная собака.

Я опустился на колени и обнял Баббу. Мы начали бороться, и он повалил меня, и с минуту мы катались по земле. Мы и раньше много раз возились с ним так, но у этого случая была особая цель. Мы демонстрировали наше взаимное доверие и близость и то, что никто из нас не выше другого.

Родители услышали голос Баббы, но не знали, что он сказал, и выглянули из катера.

– Не съешь капитана, – сказала ему мама. – Я ужасно расстроюсь.

Они с папой спустились по трапу, и мы с Баббой разъединились и встали.

– Клентис, Авен, – сказал Бабба, – я хочу, чтобы вы познакомились с четырьмя моими новыми друзьями.

Местные волки по-прежнему сидели у деревьев на краю поляны и внимательно смотрели на нас. Папа поднял обращенные к ним открытые ладони, чтобы показать, что у него нет оружия.

– Добро пожаловать, – сказал он. Слов они, конечно, не поняли, но мысль уловили.

– Они телепаты? – спросил я Баббу.

– Да. Именно так они и приняли меня в качестве вожака. Мне даже не пришлось сражаться. Они прочли мои мысли и поняли, что я умнее.

– Ты их вожак? – спросил я. – Ты не собираешься оставить нас ради... гм... новой стаи?

Он улыбнулся.

– Здесь я буду проводить большую часть времени с ними. Это хороший народ, они интересны и могут помочь нам. Но вы моя стая, у нас больше общего. Когда вы улетите с планеты, я улечу с вами.

– Хорошо, – сказал я. – А я немного беспокоился. А как они нам могут помочь?

– Они могут помочь захватить истребитель.

– В самом деле?

– Они не глупы и зря рисковать не станут. Не то, что собаки. Но если будет хорошая возможность и я их научу, они помогут. Вероятно.

– Но ты не уверен.

Бабба сделал то, что у него служит эквивалентом пожатия плечами, передернул шкуру на плечах. Не знаю, природный ли это жест сверхволков или Бабба придумал его сам, чтобы облегчить общение с людьми.

– Говорят, что помогут, они верят в это. Но если будет большая опасность, они могут потерять контроль над собой... – Он снова "пожал плечами". – Хороший народ. Они очень умны. Не так разумны, как вы или я, но умнее всех животных. И у них есть честь.

Мне пришло в голову, что раньше он никогда не произносил слова "честь". Но честь у него всегда была, и у нас тоже, просто об этом не заходила речь. Интересно, какое место он занял бы на человеческой шкале интеллекта. А я на шкале сверхволков? Денин утверждает, что Бабба наиболее разумный член нашей семьи, а в ее устах это кое-что значит!

А он тем временем стоял и улыбался. Мошенник знал все, что я думаю. Потом оглянулся на местных волков и, очевидно, послал им какую-то мысль, потому что они один за другим встали и пошли к нам цепочкой, самый большой впереди. Папа и мама вышли им навстречу. Четверо волков обошли вокруг нас, принюхиваясь. Мы знакомились при помощи глаз, рассматривая их и отмечая отличия.

– Бабба, – сказала мама, – человеческий мозг так устроен, что нам нужно давать имена людям. Это помогает отличить их от других и говорить о них. Они не возражают, если мы дадим им имена?

Он несколько секунд стоял, будто к чему-то прислушивался, потом покачал головой. Мама посмотрела на самого большого волка.

– Я назову тебя Большим, – сказала она, – потому что ты больше других. – Потом по очереди стала смотреть на остальных. – Ты Блонди, потому что у тебя светлая шерсть. Ты Стройный, – у этого волка поджарое тело с длинными ногами. – А ты Умница: у тебя умный взгляд..

– Согласны вы с такими именами?

Они смотрели на нее, не двигаясь.

– Они тебя поняли, – сказал Бабба маме, – все в порядке. Идея имен для них необычна, но они не возражают.

– А где остальная стая? – спросил папа. Я удивился; я считал, что они тут все. Потом понял, что лишь одна среди них – Умница – самка. По-видимому, в стае есть еще самки.

– Они в логове с волчатами. Мы теперь отправляемся туда, вы оставайтесь. – Пять больших волков повернулись и направились к деревьям. На полпути Бабба оглянулся и посмотрел на нас.

– Они ненавидят и боятся людей на этой планете, – сказал он. – Люди охотятся на них и всегда стараются убить. Но они понимают добро и зло. Они говорят, что помогут, если будет возможность.

И волки исчезли в лесу, а мы смотрели им вслед и думали, как Бабба убедил их помочь нам.

Я думал также вот о чем. Как трудно умному животному жить в одном мире с примитивным человеком и соперничать с ним. К тому времени, как человек станет достаточно цивилизованным, чтобы не уничтожать животных полностью, они уже могут быть уничтожены.

ДЕВЯТЬ

На вторую ночь после того, как он уехал со своими четырьмя рекрутами, Арно сказал, что хочет, чтобы я поехал с ним. Он хотел, чтобы я взглянул на новобранцев и продемонстрировал наше оружие. И еще он хотел, чтобы папа пролетел низко над замком, чтобы они могли рассмотреть катер. Днем. Потом он скажет им, что военный корабль гораздо больше и лучше вооружен.

– А почему днем? – спросил я. – Если ночью он повиснет на высоте в пятьдесят-шестьдесят футов, его тоже можно хорошо рассмотреть.

– Ночью они могут решить, что его послал дьявол. Дьявол предпочитает тьму. – Арно улыбнулся. Улыбка его заставала врасплох, потому что обычно он не показывал, что чувствует. – Вам повезло, что вы встретились с норманнами, – продолжал он. – Если бы на нашем месте были франки, ломбарды, бритты, саксы или даже швабы, они бы точно знали, что вы от дьявола. Но норманны всегда готовы рискнуть.

Улыбка его стала шире.

– К тому же дьявол не дурак. Он оставляет норманнов в покое. Некоторые говорят, что мы и без него достаточно плохи. Если он начнет к нам приставать, мы его разрубим на части и скормим псам.

Возможно, он так шутил, но я не смеялся. Надеюсь, они не решат, что я от дьявола.

Замок, куда он хотел отвести меня, принадлежал барону, по имени Ролан, который заинтересовался предложением. Ролан недавно унаследовал свой феод от отца, который был убит в сражении с речными пиратами на Орне. Теперь, став бароном, со своими собственными рыцарями и сержантами, Ролан искал приключений. Особенно таких, которые сделали бы его могущественнее и богаче.

Арно был уверен, что, увидев бластер в действии и катер в полете, Ролан поддержит наш план. И приведет с собой пять рыцарей и пять сержантов – свой личный отряд из безземельных рыцарей. И если добавить к ним тех, кого успел набрать Арно – их было уже шестеро, получится немало, и тогда, по словам Арно, легко будет увеличить их число до тридцати-сорока.

Мне не хотелось ехать в замок. Нам не хватало, помимо пленной Денин, получить еще и меня в качестве заложника в норманнском замке. Но я не мог отказать Арно в помощи в наборе рекрутов: мы зависели от его войска, а дни уходили.

Папа, должно быть, понял, о чем я думаю.

– Ларн, – сказал он, – я хочу сделать предложение.

– Давай, – ответил я. Помощь мне не помешает.

Папа посмотрел сначала на Арно, потом на меня.

– Если ты поедешь, я хочу организовать демонстрацию у ворот замка. Сегодня в полдень. – Он снова повернулся к Арно. – Даже маленькая лодка имеет оружие, которого ты еще не видел, а она не предназначена для схваток. У нее нет того оружия нападения, которое есть на корабле. Но и так я могу разрушить ворота замка. И это не только произведет впечатление на Ролана, но заставит его дважды подумать, прежде чем изменить нам.

Я не представлял, как папа собирается уничтожить ворота замка. Самое мощное оружие на борту – ружье-бластер. Оно мощнее пистолета-бластера, но никак не справится с воротами замка. В лучшем случае проделает в них дыру. Но папа не сказал бы того, что сказал, если бы у него не было плана и если бы он в этом плане не был уверен.

Тем временем Арно смотрел на папу, но что он видел в своем норманнском мозгу – готов поклясться, я знал это. Он видел себя в большом роскошном зале в богатой одежде, и его провозглашают императором христианского мира, а тысячи рыцарей приветствуют его криками и взмахами мечей.

И я согласился идти с Арно. Мы предупредим барона и его людей, что небесная лодка прилетит в полдень. Арно сказал, что если они будут ожидать ее и если они будут заранее знать, что ею управляют люди, им не придет в голову, что в этом деле замешан дьявол. Особенно в том случае, добавил он, если я буду с ними. Он сказал, что каждый поймет, что я не демон.

Арно также сказал, что священник, живущий в этом замке и проводящий религиозные церемонии, отнюдь не дурак. Верность его принадлежит барону в такой же степени, как и Богу, и если барон поддержит план, священник не станет возражать, конечно, если я не отращу рога и не начну дышать огнем.

Появление катера будет сигналом для барона и Арно. Когда сообщат, что катер прилетел, мы все выйдем и будем смотреть, что происходит.

Арно привел для меня лошадь, и вскоре я уже ехал рядом с ним в темноте. И на Фанглите и на Эвдаше мне всегда казалось, что самый тихий час – перед самым рассветом. Не слышно ни звука, кроме мягкого топота копыт наших коней по грязной дороге, да еще какое-то животное, наверное, маленькое, делало "ква-ква". Это звук напомнил мне о прыгунах на прудах Эвдаша. На северо-западе собирались тучи. Возможно, опять пойдет дождь, но в целом небо ясное, луна светит на востоке в половину диска. Примерно через милю мы проехали мимо деревушки, где начала лаять собака, за ней еще две. Я увидел во тьме замок не очень далеко впереди. Я уже видел его сверху, но тогда не обратил внимания. Он мне не казался важным.

Когда мы подъехали ближе, стали видны подробности. Внешняя стена представляла собой обычный частокол из бревен, вкопанных, должно быть, очень глубоко. Перед частоколом большой ров, очень глубокий, со стоячей дурно пахнущей водой. Сам частокол не менее пятнадцати футов в высоту. Из рва доносилось множество звуков ква-ква. Через ров проходил мост, прямо к воротам, и когда мы поехали по нему, ближайшие ква-ква смолкли.

Нас ждали два вооруженных человека. Они впустили нас в ворота, и мы помогли им закрыть их. За частоколом оказалась большая площадка, которую я назвал бы двором, но которую норманны называют бейли. В основном она была открытой, но на ней располагалось и несколько зданий – сараев и амбаров из квадратных брусьев. Все они прислонялись к частоколу.

Главное здание находилось в середине, на вершине крутого холма, и было окружено еще одним частоколом. Здание квадратное, с маленьким крылом, и выглядело внушительнее, чем большинство виденных мною замков, и потому что стояло на холме, и потому что имело два ряда узких окон, а значит два этажа и чердак. Холм такой правильной формы, что я был уверен в его искусственном происхождении. Вероятно, на него пошла земля из рва.

Когда мы поднялись к дому, нас встретил слуга с факелом. Он впустил нас. Арно взял у него факел, и мы сами поднялись по узкой внутренней лестнице на второй этаж и прошли по коридору в комнату.

Оказывается, рыцари в замке живут гораздо комфортабельнее, чем монахи в том монастыре, где был папа. Арно предоставили отдельную комнату с настоящей кроватью, на которой мы теперь будем спать вместе, со всем запахом и прочим. На кровати даже был матрац, набитый чем-то мягким.

Я никогда не видел раньше, чтобы Арно снимал свою кольчугу. Под ней оказалась одежда из мягкой кожи до колен длиной. Вероятно, она предохраняла тело от кольчуги.

Я лежал несколько минут, думая, что вряд ли смогу уснуть. Все настолько чуждо, а я уже проспал шесть часов. Но в следующий момент я услышал, что Арно говорит: "Пора вставать". Когда я открыл глаза, был уже день. Я начал чесаться.

Арно, снова надевший свою кольчугу, провел меня вниз по лестнице на завтрак в "большой зал". В зале было сыро, плохо пахло, на полу лежали несколько больших поджарых псов, будто ждали кормежки. Почему-то пол был покрыт длинной жесткой травой.

За длинным столом сидели барон и его десять воинов, плюс шесть Арно, и еще человек в одежде монаха. Я догадался, что это священник, о котором упоминал Арно. Вместе с бароном и Арно получалось восемнадцать рыцарей и сержантов – ужасно много смертоносных воинов в одной комнате. Всех размеров, от низенького и плотного человека пяти футов двух дюймов до Брислью, не менее шести футов двух дюймов. Но все выглядели свирепыми, сильными и безрассудными, как будто готовыми к любой авантюре.

Самым младшим из них было не более пятнадцати лет, но они считались такими же мужчинами, как и остальные. Самому старшему – не менее сорока и не более пятидесяти. Трудно судить, так как у него не было зубов, и, возможно, он выглядел старше своего возраста. Он, похоже, готов убить любого по одному слову барона, и не мигнув при этом.

Арно представил меня им, и мы сели, а слуги принесли еду. Трудно поверить, какие они были грязные! Единственное, что грязнее их одежды, их руки. Я радовался, что когда мы с Денин прилетели на Фанглит, мы приняли антиинфектант широкого действия.

Пищей служила каша, сделанная из зерен какого-то растения. В кашу клали жидкость, которую называли медом – она сладкая и очень вкусная. Было также жареное мясо, черствый хлеб, сыр и варево из овощей. Все в целом не так уж плохо, только приготовлено неважно. Вкуснее всего мед.

Ели при помощи пальцев и кинжалов, поэтому я поступил так же. Кинжала у меня не было, но я использовал свой поясной нож. Еду запивали пивом, почти таким же, как эвдашское, только здесь пиво теплое и кислое и, похоже, менее крепкое. Папа варит гораздо лучшее.

Когда мы впервые вошли и Арно представлял меня, мужчины открыто меня рассматривали. Похоже, у них сложилось не очень лестное представление обо мне, может быть потому, что на мне не было кольчуги и меча. А может, потому что я не могу ударом кулака свалить лошадь.

Священник, однако, смотрел на меня подозрительно, сжав губы и сузив глаза. Я сразу понял, что с ним нужно быть особенно осторожным. Конечно, он меня не ударит мечом, но если он решит, что я демон, то мне несдобровать. Я видел, что он обратил внимание на крест аббата, висевший у меня на шее, но это не произвело на него впечатления, как я надеялся.

Все занялись едой и молчали. Только когда поели, барон взглянул на Арно.

– Значит это один из небесных людей? – сказал он. – А что он может?

– Он вам покажет, – ответил Арно. – Позови слугу.

Барон взглянул на него, будто хотел угадать, что он задумал.

– Отис! – взревел барон, и к нам бегом бросился толстый краснолицый слуга.

Арно повернулся ко мне.

– Сэр Ларн, – сказал он. – Будь так добр, продемонстрируй действие своего амулета на этом виллане.

Будь так добр! Я взглянул на бедного Отиса. Он не согласится с тем, что я добр. Он мне ничего плохого не сделал и, вероятно, не сделает, а я ему? Мысленно я попросил у него прощения; то, что я собираюсь сделать, не смертельно и в целом не опасно.

Выйдя из-за стола, я сказал:

– Отис, отойди на пять шагов и встань на колени.

Я решил, что демонстрация будет эффективней, если он будет дальше от меня.

Я чувствовал на себе удивленный взгляд барона. Отис попятился и с обеспокоенным видом встал на колени. Я объяснил барону:

– Не хочу, чтобы он поранился, падая.

Потом я снял станнер с пояса, поставил его на среднюю мощность и уложил бедного Отиса. Отис упал. Все, кроме Арно и меня, смотрели на него.

– Он мертв? – спросил барон.

Я все время боялся сказать что-нибудь не так. Надо удовлетворить барона, не оскорбив священника. Надо помнить все, что я слышал от Арно и монахов, и надеяться на лучшее. Я решил, что лучше всего мне сейчас успокоиться и постараться ускорить развитие событий.

– Нет, он не мертв, – ответил я. – Я мог его убить. Я могу убить человека, лишить сознания или просто парализовать. Отис спустя некоторое время придет в себя с головной болью. Я не хотел убивать честного слугу и христианина.

Несколько секунд он смотрел на меня, его густые брови сошлись на переносице.

– Пошли со мной, – сказал он, вставая. – Все пошли со мной. – Мы вслед за ним вышли во двор и пошли к конюшне, конюх встретил нас у входа в нее.