Текст книги "Дядя Фил и телевизор"
Автор книги: Джон Бойнтон Пристли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Папа набил трубку, раскурил ее и сказал Джорджу:
– Ну вот, с ними всегда так. У них все дело в настроении. Сегодня они за телевизор, жить без него не могут. А завтра им какая-нибудь глупость взбредет в голову, и они на него уже смотреть не хотят. Привет! – Последнее относилось к Джойс, вбежавшей в комнату. – Где была, дочка?
– А ты как думаешь? – завопила Джойс. – На работе. Нет, я ничего есть не буду. Схвачу что-нибудь в кафе «Эмпайр». Мы туда.
– Стоило ли всаживать все деньги в этот телевизор, – воскликнул папа, когда она побежала вверх по лестнице, – если ты больше прокутишь в «Эмпайре»?
Она остановилась и крикнула вниз:
– Ты разговаривал со Стивом?
– Я его еще не видел.
– Ну, а я видела! – торжествующе прокричала она и скрылась.
Папа и Джордж не стали дожидаться Эрнеста, потому что сегодня у него были курсы испанского языка. (Никто не знал, зачем он учит испанский; может быть, это помогало ему сохранять уравновешенность.) Они убрали со стола, быстро поплескали водой на посуду (чтобы показать маме, что мыли) и, окутанные клубами табачного дыма, торжественно двинулись к телевизору. Они знали: вот-вот начнется спортивный тележурнал, содержательная передача, которую они предвкушали с большим удовольствием, потому что сейчас с ними не было этих капризных, недовольных женщин.
Первым в спортивном журнале выступил велогонщик, унылый и гнусавый молодой человек, который умел крутить педали как сумасшедший, но сказать ничего толком не мог. Папу и Джорджа он очень насмешил.
– А теперь поговорим с типичным старым спортсменом, – сказал ведущий с чугунной задушевностью, – который смотрел крикетные и футбольные матчи и другие события в мире спорта на протяжении последних шестидесяти лет. Добро пожаловать к нашим камерам, мистер Поррит!
Мистер Поррит, щуплый кривобокий старикашка со свернутой набок шеей, длинным носом и маленькими злыми глазками, вразвалочку вошел в кадр. Никаких сомнений – это был дядя Фил.
– Нет! – ахнул папа. – Не может быть!
– Послушаем, что он скажет! – закричал Джордж. – Тогда будет ясно.
– Итак, мистер Поррит, вы уже давненько смотрите спортивные состязания? – спросил ведущий.
– Что верно, то верно, – сказал дядя Фил, ухмыляясь и злобно глядя на папу и Джорджа. – Много я повидал состязаний до того времени, когда имел несчастье поселиться в Смолбридже у семейства по фамилии Григсон. Тут я кончился для спорта – да и вообще для всего.
– Что ты там мелешь! – взревел папа, вскакивая.
– Они держали лавочку, – продолжал дядя Фил, – торговали всякой мелочью… и боялись истратить лишний шиллинг…
– Нет, не выключайте! – закричал Джордж, бросаясь со своим тестем чуть не врукопашную. – Давайте послушаем, что он еще скажет.
– Я не собираюсь тут выслушивать всякие гадости и оскорбления, – промычал папа. – Да отпусти же меня!
– Постойте, постойте!… Смотрите!… – И Джорджу на некоторое время удалось утихомирить папу.
– Да, в самом деле, – говорил мистер Поррит, похохатывая, – первый отборочный матч, который я видел, – боже мой, когда же это было…
– Теперь это не он. – Папа перевел дыхание. – Совсем другой.
И правда, теперешний мистер Поррит нисколько не походил на дядю Фила. Через две минуты папа спокойно сказал:
– Ладно, Джордж, бог с ними, с отборочными матчами. Выключай. Надо потолковать об этом.
Они инстинктивно отодвинулись от экрана, хоть он уже погас и смолк, и сели возле камина.
– Ну, вот что, Джордж, – начал папа торжественно, – будем говорить прямо. Скажи: признаешь ты или нет, что этот мистер Поррит, когда он первый раз появился, был дядя Фил?
– Я почти уверен, – ответил Джордж, растерявший свою обычную самонадеянность. – Вчера вечером, должен сказать, я решил, что какой-то тип на телевидении оказался похож на него…
– При чем тут вчера вечером! – торопливо перебил папа. – Слышал ты или не слышал, как он говорил о нас – очень гнусно, разумеется?…
– Слышал, – ответил Джордж, чувствуя себя, как на свидетельском месте в суде.
– И я слышал, – признался папа упавшим голосом, но после некоторого размышления продолжал громче и уверенней: – Но это бред. Этого не может быть. Человек, который умер и похоронен…
– Я знаю, папа, я знаю, – поспешно подхватил Джордж. – И я согласен – этого не может быть…
– Да, но это было…
– Как сказать, – произнес Джордж с очень глубокомысленным видом.
– То есть что значит «как сказать»? – возмутился папа. – Ты же сам видел и слышал!
– По-моему, – сказал Джордж медленно и веско, – дело обстоит так. Дяди Фила там нет и быть не может. Он в наших умах, в наших головах, так что мы просто думаем, что он там. И конечно, – продолжал он, теперь уже быстрее, – именно это случилось с Уной и мамой. Они говорят, что видели его весь вчерашний вечер, и можно побиться об заклад, что сегодня они его тоже видели и слышали – или думали, что видят и слышат, – перед тем как мы вернулись из магазина. И еще одно, папа. Стив ушел из дому, не дождавшись нашего возвращения. А Джойс сказала, что она с ним разговаривала.
– Ты думаешь, и они тоже?…
– Стив – безусловно, ставлю что хотите. Не знаю, что он там увидел и услышал, но, так или иначе, он живо выкатился на улицу, а мама и Уна расстроились – понимаете?
Папа привычными движениями снова раскурил свою трубку, но руки у него тряслись. Голос тоже дрожал.
– Хорошенькое дело! Как раз то, чего не хватало приличным, уважаемым людям! Люди не могут спокойно включить телевизор, – кстати говоря, за него уплачено сто двадцать фунтов, – чтобы не увидеть привидение, которое их поносит и оскорбляет. Как ты думаешь, Джордж, а все остальные слышат, что он говорит?
– Нет, конечно, не слышат. Они слышат только мистера Поррита.
– Но это же не все время мистер Поррит.
– Ну да… я хочу сказать, того, кто там должен быть. Понимаете, – Джордж наклонился вперед и похлопал папу по колену, – мы только воображаем, что он там.
– С какой стати я должен воображать, что он там? – рассердился папа. – Откровенно говоря, братец Фил досаждал мне больше чем достаточно, когда он был жив, безо всякого воображения. А сегодня я хотел только посмотреть спортивный журнал, а не выслушивать оскорбления от этого ничтожного старого греховодника. Просто несчастье какое-то, – все, что я могу сказать.
Они еще спорили на эту тему, когда пришел Эрнест.
– Привет, – сказал он, – посмотрим телевизор?
– Нет, – ответил папа и хотел было объяснить почему, но Джордж сильно толкнул его локтем и сказал:
– Мы тут видели одну передачу и поспорили о ней. А ты включай, когда захочешь.
Эрнест пообещал включить сразу же, как только наденет шлепанцы и старую куртку – это он неукоснительно делал каждый вечер, приходя домой. Пока Эрнеста не было в комнате, Джордж объяснил папе, почему он толкнул его локтем:
– Давайте поглядим, как Эрнест будет реагировать.
– Эрнесту ничего не может вообразиться, – сказал папа. – Если он увидит дядю Фила, – значит, дядя Фил в самом деле там.
– Так, что у нас сегодня, – сказал Эрнест несколько минут спустя и раскрыл «Рейдио тайме», – ага… вот… «Беседы на злобу дня»… Наверное, дискуссионная программа. Это может быть интересно, да и начинается как раз сейчас. – Он говорил, как идеальное подставное лицо, принимающее участие в скучной передаче.
Когда экран ожил, Джордж и папа потихоньку придвинулись поближе. Эрнест расположился перед телевизором весьма основательно и с таким видом, словно телевидение изобрели специально для него. Они увидели нескольких людей, сидевших за столом и чрезвычайно довольных собой. Комната немедленно наполнилась шумом их оживленного спора. Камера объехала вокруг стола, время от времени показывая кого-нибудь крупным планом. Эти политики и журналисты обсуждали теперешнее положение Британского Народа, о котором каждый из них, судя по всему, имел массу сведений. Шорох у двери заставил папу обернуться, и он увидел, что мама и Уна возвратились и, набравшись храбрости, тоже смотрят передачу. Они не обратили на него внимания, и он притворился, что не замечает их. Тем временем знатоки Британского Народа приступили к делу.
– Доктор Гаррис, – провозгласил председатель, – вы обладаете обширными специальными познаниями, и вы много размышляли на эту тему. Итак, что вы нам скажете?
На экране появился новый персонаж; у него была кривая шея, длинный нос и знакомый злобный взгляд. Какой там доктор Гаррис! Это был лучший портрет дяди Фила, который они видели.
– Что я скажу? – проворчал дядя Фил. – Зомби. Страна ходячих покойников. Самое подходящее название. Я не знаю, живые они или мертвые, и плевать я на них хотел. А если вам нужен пример – пожалуйста, возьмите Эрнеста Григсона из Смол-бриджа…
– Выключите! – взвизгнула мама у двери. – Он с каждым разом все хуже.
Джордж выключил телевизор за три с половиной секунды, и вряд ли кто-нибудь смог бы сделать это быстрее.
– Пойду вздремну, – объявил ошеломленный Эрнест, – а то мне померещился дядя Фил, и будто он назвал мое имя…
– Он-таки назвал его, садовая ты голова! – рявкнул папа. Потом он повернулся к Джорджу: – А ты теперь, наверно, скажешь, что мы все вообразили это одновременно. Бр-р-р!
– Это все его дьявольская злоба, – закричала мама, входя в комнату. – А больше он без нас не появлялся?
– Еще как появлялся, – ответил Джордж и рассказал, что было во время спортивного журнала.
– Теперь каждый раз личные выпады и оскорбления, – с горечью сказал папа.
– Постойте, – сказал Эрнест с еще более ошеломленным видом, чем прежде, и продолжал, тщательно выбирая каждое слово: – Даже если бы он был жив, его не взяли бы в «Беседы на злобу дня». То есть, я хочу сказать, что они берут только…
– Ради бога, Эрнест! – вскрикнула Уна. – Какой смысл в таких разговорах? Я сейчас зареву.
Мама сурово посмотрела на мужчин.
– Теперь, может, вы поверите мне, когда я расскажу вам, что было у нас с Уной и что случилось с бедным Стивом.
И им пришлось выслушать полный отчет о предыдущих появлениях дяди Фила с упоминаниями о его вчерашних проделках на экране. Это привело к весьма шумному продолжению метафизического спора Джорджа и папы о том, был ли дядя Фил там по-настоящему или он был спроецирован на экран их воображением. Когда спор стал невыносимо сложным, его весьма бесцеремонно прервали.
В комнату вошла небольшая процессия: Стив, при нем парнишка его возраста и Джойс, бледная, но решительная, в сопровождении компании друзей – двух быстро лопочущих девиц со слезящимися глазами и одного испуганного молодого человека.
– Ну, что еще такое? – закричал папа, раздраженный тем, что ему пришлось замолчать.
– Мы поговорили, – сказала своенравная Джойс, – и теперь я хочу включить телевизор и посмотреть сама, и пусть мне никто не мешает. – У нее был такси свирепый вид, что никто и не пытался ей помешать. – Что сейчас будет?
– Очередная передача о преступлениях, оставшихся нераскрытыми, – сказал Джордж, и она направилась к телевизору.
Все молча смотрели и слушали. На экране появилась разодетая дама, которая сказала:
– Итак, вот одна точка зрения. Теперь послушаем другую. Что вы думаете по этому поводу, инспектор Фергюсон?
– Сейчас, – пробормотал Джордж. – Ставлю гинею.
Все Григсоны шумно вздохнули. Ужасное острое лицо дяди Фила заполнило весь экран, и голос его зазвучал громче, чем раньше. На этот раз маме поневоле пришлось слушать.
– Возьмем, например, такой случай, – говорил дядя Фил, уже сверкая глазами. – Старый человек с больным сердцем. Когда начинается приступ, ему надо сразу же сунуть в рот таблетку, иначе конец. И предположим, что кто-то, например, молодая племянница, нарочно кладет эти спасительные таблетки туда, где он не может их достать, так что во время приступа он погибает, пытаясь до них дотянуться. Ведь это же убийство!
– Ах ты старый паршивый врун, ничего я нарочно не делала! – завизжала Джойс и швырнула в экран табуреткой.
На следующее утро Альф Стоке был у них и смотрел на маму, качая головой.
– Что же из того, что он был новенький и стоил сто двадцать фунтов. Ведь трубка разбита – вот в чем беда. Я могу предложить вам за него двадцать пять фунтов. Да, конечно, это несчастный случай, но некоторые несчастные случаи… – И тут, мама потом рассказывала, он посмотрел на нее исподлобья, острым стариковским взглядом. – Некоторые несчастные случаи, как видите, обходятся недешево.
