Текст книги "Сэр Бэзил. Задача – умереть"

Автор книги: Джон Бирд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– У меня… был… договор… – голос мантикора был все слабее.

– Договор? С кем? Карлом? – догадался я.

Мантикор прикрыл глаза, подтверждая.

– Он посылал ко мне… героев… обещал им вознаграждение…

«А мне даже этого не обещали. А я и не попросил. Дурак», – подумал я с досадой.

– И зачем тебе герои были? Обязательно человечину нужно жрать?

– Замена… жертвы… Для моей магии… Вместо прекрасной девы… сто храбрых героев…

«Джулия», – подумал я, а вслух заметил:

– Насколько я знаю, она уже давно не дева.

Мантикор странно захрипел – кажется, это он так смеялся.

– Я говорил Карлу… что это так не работает… Тогда мы и заключили договор… про героев…

– А Карлу помогал его брат Гилберт, присылая их, – снова догадался я, – и мой гном.

– Гном… ни при чем… – совсем еле слышно произнес мантикор. Мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. – Гному нужен Шлем…

– Шлем?

– Для… героя…

– Но он даже не знает, где его искать!

– Зато я… – снова хрипло засмеялся мантикор, – знаю…

– И где он?! – воскликнул я. К черту гнома – я ведь тоже искал шлем! И тоже, между прочим, для героя. Теперь уже наверняка. Официально, так сказать.

– Шлем… у эльфов… – прошептал мантикор. А затем дернулся – и испустил дух.

– Окей, Гугл, – громко позвал я. – Можешь вылезать. Я знаю, что ты слишком хитрая тварь, чтобы так глупо сдохнуть.

В кустах за моей спиной раздались треск веток и сопение. Я развернулся, и через мгновение передо мной возник Гугл, флегматичный и невозмутимый, как и всегда.

– Поздравляю с победой, сэр Бэзил. Несомненно, вы вышли на новый уровень.

– Гугл, это правда, что ты ищешь шлем?

Гном кивнул.

– Зачем он тебе?

– Для героя, как и сказал мантикор.

– Для какого-то конкретного героя?

– Для подходящего.

– А я могу стать подходящим героем?

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами гном. – Я не умею смотреть в будущее.

– Но ты ведь знал, что мантикор может что-то рассказать про шлем? – с подозрением спросил я.

– Вероятность этого была высока, – спокойно согласился Гугл. – Его сотворили сами Создатели.

Снова они! Я обернулся посмотреть на древнего зверя. В сгущающихся сумерках он выглядел монументально и печально.

– Идем, Гугл, – велел я, наконец. – Скоро стемнеет.

⁂

В деревне меня не ждали – но вовсе не потому, что не рады были меня видеть. Просто заняты были совсем другим.

Когда мы вышли из леса, небо раскрылось над нами пылающим пунцово-рыжим полотном. Я залюбовался на его закатные краски и не сразу понял, что здесь не так. Однако когда мы подошли к деревне, я услышал крики «Пожар! Пожар!» и увидел, как по улице к западному концу деревни бегут люди.

– Где пожар? – спросил я, подходя к темноволосой девушке с длинной косой. Джулия обернулась ко мне – испуганная и взволнованная то ли пожаром, то ли моим внезапным появлением. Я готов был биться об заклад, что она уже считала меня мертвым.

– Там горит что-то, – она указала головой в сторону яркого неба. – Леса, наверное.

– Джулия, ты же умная девушка, – усмехнулся я. – Должна знать, что не бывает дыма без огня.

Она нахмурилась.

– Что же это тогда такое?

– Это, моя девочка, – я положил руку ей на талию и улыбнулся еще шире, – закат.

– Что?

– Закат. Заход солнца.

– Но у нас никогда такого не было, – с сомнением произнесла она и глянула на меня с недоверием. – И откуда тебе знать, что это?

– О, детка, – я посмотрел на небо, раскинувшееся над нами во всем своем ярком великолепии, – я пришел из мира, где такое бывает каждый вечер.

Глава 5

Я остался в доме Карла еще на один день, чтобы дать возможность ему и его домочадцам – особенно домочадцам – воздать мне все почести, положенные по геройскому статусу. Однако даже самые роскошные пиршества и самые нежные объятия Джулии не могли отвлечь от мысли: «Что дальше?»

Я жил в этом мире уже третий день – а значит, скоро должен был подойти к концу тот срок, что я обычно проживал за одну ночь в своем мире. Если в ближайшее время я не умру, означает ли это, что я не смогу проснуться в реальности? Если да, то что тогда? Через сколько времени мои друзья заметят, что меня нет? Решат ли взломать дверь комнаты, когда я им не открою? И сколько времени вообще можно прожить во сне, без воды и еды?

Нельзя сказать, что я бы очень хотел возвращаться обратно в реальность – совсем наоборот. Но мысль о том, что слишком долгое пребывание в этом мире может иметь очень неприятные последствия, впервые пришла мне в голову. Разумеется, я тут же попробовал ее прогнать – и без особых проблем, с учетом того, что в этот момент делали руки и губы Джулии. Однако, уже возникнув, мысль не могла исчезнуть навсегда – и в недолгие мгновения спокойствия и одиночества она возвращалась вновь, назойливая и неуловимая, как залетевшая в комнату муха.

Поэтому на второй день после битвы с мантикорой, проснувшись на рассвете и глядя в окно на перламутровые разводы облаков, я решил, что пора двигаться дальше. Теперь у меня даже была цель – на западе, в королевстве эльфов.

Гугл встретил мое решение молчаливым одобрением – ведь до поры до времени наши с ним цели полностью совпадали. Что делать с гномом, когда придет пора делить шлем, я еще не придумал, но для начала этот шлем предстояло найти, и здесь Гугл мог быть весьма полезен. Вполне возможно, что гном все то же самое думал про меня. Но пока что нам просто было по пути.

Мы покинули деревню еще до полудня, снабженные провизией, которую тащил Гугл, и добрыми напутствиями, адресованными преимущественно мне. Идти в Аль Амир можно было несколькими путями, и Гугл предложил не использовать главные многолюдные дороги, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. «Все-таки я – гном, а вы – бывший эльф», – заметил Гугл, хитро прищурившись. Я хмыкнул и согласился с его предложением. В том, что гном хочет завести меня в западню, я больше его не подозревал.

Сначала мы направились на северо-восток, по тракту в Кордуол, однако на первом же перекрестке свернули налево, в сторону Аль Амира, все сильнее углубляясь в дикие приграничные области Айолы. И чем дальше мы шли, тем яснее становились две вещи.

Во-первых, с каждым проведенным в этом мире днем необходимость возвращения меня в реальность становилась все более острой. А во-вторых, сделать это, кажется, стало невозможно.

⁂

Поначалу я, конечно, не пытался специально умереть. Когда на нас с Гуглом напали разбойники, я делал все, чтобы не дать себя убить. И искренне гордился тем, что смог единолично раскидать дюжину головорезов – пусть это и оказалось несколько проще, чем я думал. Когда во время урагана меня чуть не пришибло деревом, я от всего сердца радовался, что огромный ствол пролетел мимо. Когда сидящий под мостом тролль, потребовавший платы за проход, опрокинул мост вместе с нами, и я полетел вниз головой прямо на острые камни мелкой речки, то страшно удивился, что мне каким-то чудом удалось приземлиться на ноги и ничего не сломать.

Однако время шло, и когда миновало две недели с тех пор, как я отрезал себе уши, мне в голову впервые пришла мысль о самоубийстве. А спустя еще пару дней я всерьез принялся за ее осуществление.

К тому моменту количество случаев, когда мне сказочно везло, уже нельзя было списать на простые совпадения или удачу. И, разумеется, я решил, что дело в доспехах.

И правда, все говорило о том, что это они виноваты в моей чрезмерной живучести. Я перестал умирать именно с тех пор, когда впервые их надел. Кроме того, и гном-оружейник, и мантикор говорили про магию и защитные свойства. Быть может, магия заключалась именно в необычайном везении.

Мы с Гуглом останавливались на привалы по ночам – хотя мне и казалось, что в этом, по большому счету, нет смысла. Дни, проведенные в путешествии, показали, что я мог вообще не спать – и это никак на меня не влияло. Да, сон прибавлял бодрости и сил, но я отлично мог обойтись и без него. Точно так же я мог прожить без воды и еды – и, как выяснилось, без воздуха тоже. Однажды я из любопытства задержал дыхание – и прошел полдня, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Правда, при этом нельзя было разговаривать, но Гугл никогда не начинал беседу сам и спокойно мог молчать часами напролет. Наверное, это было и неплохо – тяжело идти в сопровождении постоянно трындящего спутника – но в какой-то момент мне стало не хватать живого человеческого общения. Да, иногда мы проходили через деревни и небольшие города, но их жители тоже не проявляли инициативы, если только не собирались на нас напасть.

И это нарастающее чувство одиночества было одной из причин, по которым я все сильнее начал стремиться обратно в свой мир. Кроме того, появились и другие поводы – то, что поначалу я не замечал, и что становилось все яснее, пока не стало совершенно невыносимым.

Я постоянно находился в условиях абсолютного отсутствия информации. Мы не замечаем этого в повседневной жизни – как информация в буквальном смысле окружает нас повсюду, преследует на каждом шагу. Даже если не пользоваться Интернетом, отключить телевизор и не читать книг – все равно останутся вывески, реклама, этикетки товаров, указатели, дорожные знаки… Ничего такого в этом мире не было. День за днем мы шли по лесам и полям, проходили небольшие поселения, где самым интересным оказывалась витрина лавки или ярмарочные украшения. Конечно, у меня был почти неиссякаемый источник информации в виде Гугла – но его монотонный голос навевал тоску, а рассказы не были столь занимательными, чтобы отвлечь меня от мыслей о родном мире.

Я мечтал вернуться домой – и разговаривать, смотреть, слушать. Отдельной болью было отсутствие музыки – я привык жить с ней почти постоянно, мой плейлист насчитывал тысячи избранных песен. Конечно, я мог многие из них напеть – но это было лишь бледным подобием звучания, к которому я привык, и очевидная разница только усиливала тоску.

«Что имеем – не храним, потерявши, плачем» – кажется, так звучит пословица? А, и еще одна есть: там хорошо, где нас нет. East or west, home is best[2]2
  Английская пословица, в переводе означает «восток ли, запад ли, а дома лучше всего».


[Закрыть]… Я вспоминал все новые и новые идиомы, суть которых сводилась к одному: мы зависимы от привычного. И страдаем без него, даже если раньше не придавали никакого значения.

У меня отняли слишком многое.

Конечно, и дали взамен немало – но постепенно радости жизни в новом теле и новом мире стали приедаться. Я был непобедимым героем – но из-за этого каждая победа стала восприниматься, как должное. Я был неотразим – но доступные, всегда готовые девушки уже не манили, как раньше. Мир вокруг был новым и неизведанным – но при этом настолько однообразным и шаблонным, что ничто уже не могло меня удивить.

Дорога, нападение, драка, трактир, секс, дорога…

Пора было положить этому конец.

⁂

Я стоял на краю обрыва в одной рубахе и подштанниках, а Гугл скептически заглядывал вниз.

– Разобьетесь, – уверенно констатировал он.

– Очень надеюсь, – пробормотал я. Стоять на самом краю было страшно – хотя умом я и понимал, что смерть принесет мне лишь пробуждение, решиться сделать последний шаг все равно оказалось нелегко.

Гугл подозрительно глянул на меня.

– Вы меня пугаете, сэр Бэзил. Вы действительно хотите умереть?

– Очень, – искренне ответил я. Гугл ненадолго задумался.

– Если вы умрете, я не смогу найти шлем для героя, – заявил он. Я вздохнул.

– Зачем он вообще тебе сдался?

– Шлем поможет герою победить Темного Властелина, – монотонно пояснил Гугл. Я аж подпрыгнул от неожиданности.

– Темного Властелина?!

– Древнее пророчество гласит… – начал Гугл, но я перебил его:

– Нет-нет-нет, не надо мне больше ничего рассказывать! С меня хватит!

И с этими словами я решительно шагнул в пустоту.

В первое мгновение захватило дух, как всегда при резкой потере высоты. Но затем, когда я уже приготовился к столкновению с землей, все вокруг замедлилось, и мне показалось, что я не лечу вниз с безумной скоростью, а плавно парю в воздухе. У меня было время, чтобы рассмотреть, куда я падаю, сгруппироваться и мягко опуститься на полусогнутые, не почувствовав никакого удара.

В наступившей тишине я понял, что все это время у меня страшно шумело в ушах.

– Сэр Бэзил! – крикнул сверху Гугл. – Все в порядке?

– Ну, знаете, что… – в ярости прошипел я и начал карабкаться по скалам наверх.

⁂

Я прыгал еще раз двадцать. Рыбкой, топориком, солдатиком, спиной вперёд, с закрытыми глазами и даже, в последний раз, связанный. Гугл охотно помог мне с узлами, то ли запрограммированный Создателями на подчинение хозяину, то ли искренне заинтересованный моим экспериментом. Однако даже это не спасло – веревки, затянутые гномом так, что я не мог и вдохнуть, в полете развязались, как шелковые ленточки.

Поднявшись наверх после очередного прыжка, я мрачно глянул на обрыв и направился к вещам, лежавшим неподалеку. Там я поднял меч – и решительно полоснул им себя по горлу.

Лезвие погладило кожу, как будто это был не заточенный металл, а тонкая веточка. Я зарычал от бешенства и принялся резать себя везде, где мог достать – но пострадала от этого только одежда. Тогда я потребовал от Гугла, чтобы он убил меня. Гном послушно взял меч, но даже не смог его поднять.

Я не знал, было ли это следствием моего проклятого везения – или же клинок действительно был для гнома слишком тяжелым.

В тот момент, кажется, я сошел с ума. Не помню, что со мной было, что еще я пытался с собой сотворить в отчаянной попытке, наконец, сдохнуть – но пришел в себя я у огромного костра. К тому времени уже стемнело, и пламя подсвечивало стволы деревьев вокруг яркими рыжими сполохами. Я чувствовал жар, исходящий от огня, и почему-то мне показалось, что это должно сработать. Я зажмурился – и бросился вперед.

Нежное тепло окружило меня, гладило по коже, а горящая одежда отлетала обугленными лоскутами. Я стоял в самом центре пламени, на раскаленных углях – а внутри меня догорала надежда. Я понял, что все бесполезно, что я никогда не смогу вернуться назад.

Я был бессмертным.

Когда я сошел с костра, меня уже ждал Гугл, спокойно наблюдавший, как я, совершенно голый и совершенно невредимый, выхожу из пламени.

– Вам принести одежду, сэр Бэзил? – равнодушно осведомился гном.

Я молчал. Внутри меня все еще что-то горело – остатки прошлого меня, который любил музыку, пил с друзьями пиво и боялся смерти. На смену ему пришел кто-то другой – вероятно, тот, кого действительно звали сэр Бэзил, но у него еще не было своего голоса, своего осознанного «я».

– Принеси, – хрипло согласился я. Гном исчез в темноте, а я устало опустился на мягкий мох под одним из деревьев. Ощупал лицо и голову – но волосы тоже не пострадали в огне. Это напомнило мне что-то – смутное воспоминание из той, прошлой жизни, оставшейся по другую сторону костра…

А затем я понял, что именно, и расхохотался – и в этом смехе соединились двое, я-старый и я-новый, прошлое и настоящее, искренний смех и горькая ирония.

– Сэр Бэзил? – осторожно спросил Гугл, появившийся рядом с охапкой одежды.

– Не обращай внимания, – махнул я рукой, забирая у него тряпки, но все еще посмеиваясь.

Я сомневался, что Создатели могли вложить в голову Гугла знания об «Игре престолов». А значит, он не мог оценить, что я, сэр Бэзил, бывший эльф и бессмертный герой, теперь был еще и немножечко Матерью Драконов.

⁂

Гугл никогда не задавал лишних вопросов. И хотя раньше меня это иногда огорчало, после крещения огнем я был благодарен гному за то, что он ни о чем не вспоминал и вел себя все так же равнодушно и отстраненно, как раньше.

Мы приближались к границе Айолы с Аль Амиром, и дорога становилась все оживленнее. Более того, было совершенно очевидно, что ненависть к эльфам, пестуемая в столице, жителями приграничья не разделялась. Города здесь жили преимущественно за счет торговли с эльфами, и в ходу были эльфийские технологии и эльфийские товары. Чем дальше, тем больше я встречал предметы быта, немыслимые в глухом средневековье, которое царило в Айоле. Здесь продавали часы – не песочные или солнечные, а настоящие часы с механизмом. Увидев их в лавке, я целых три минуты глазел на стрелки – и в результате купил, не торгуясь, под комментарии Гугла о рыночной стоимости часов в Аль Амире и мошеннических операциях.

Часы эльфийской работы были первой моей серьезной покупкой в этом мире. Следующей стала книга – настоящая книга в кожаном переплете, со стертыми золотыми буквами на корешке. Она оказалась сборником эльфийской поэзии – и хотя раньше я никогда не любил стихов, сейчас возможность читать, складывать буквы в слова, а слова – в предложения казалась мне величайшим наслаждением.

Тогда же я задумался, что возможность читать означала возможность понимать чужой язык и чужую письменность. Ведь вряд ли эльфы этого мира писали по-русски кириллицей? Но, открыв книгу, я увидел именно этот язык и эти буквы. Я очень удивился и показал книгу Гуглу с вопросом, на каком языке она написана. «Всеобщий», – уверенно отозвался он. Я поудивлялся еще немного, а потом решил списать все на магию. В общем-то, это было очень удобно – все непонятное объяснять магическими причинами. Жаль, что в моем мире так сделать было нельзя.

Третьей покупкой стал кинжал с инкрустированной рукоятью и очень тонким клинком. Конечно, внезапно обретенное бессмертие позволяло особенно не задумываться об оружии – но ведь его можно применять не только для самообороны. Ножны с кинжалом я прицепил на пояс, часы – своеобразный аналог карманных на длинной цепочке – повесил на шею, а книга пошла в поклажу, которую таскал на себе Гугл. Каждый вечер я доставал потрепанный томик и перед сном прочитывал несколько строк, наслаждаясь скорее самим процессом, чем смыслом прочитанного.

С появлением цивилизации мы перестали ночевать под открытым небом, останавливаясь теперь в комнатах в трактирах и на постоялых дворах. Здесь тоже сказывалось эльфийское влияние: постельное белье стало тоньше, а еда – изысканнее. Кроме того, среди постояльцев стали встречаться жители соседней страны. Высокие, статные, с тонкими чертами лица и быстрой музыкальной речью, они резко выделялись среди людей. Мне было интересно, настолько ли отличаюсь и я – но эльфы не принимали меня за своего, и вряд ли дело было только в ушах. Скорее всего, моя старая человеческая сущность была слишком заметна – в манере говорить, вести себя, обращаться к собеседнику. Эльфы были утонченными, изысканными и высокомерными – одним словом, полной противоположностью мне. Поэтому я продолжал представляться, как сэр Бэзил, и старался держаться подальше от своих бывших сородичей.

Гугл, впрочем, намекал, что это не самая верная тактика.

– Когда мы окажемся в Аль Амире, нам нужно будет войти в доверие…

– Втереться, ты хотел сказать.

– …войти в доверие ко многим влиятельным эльфам. Вам следует придумать убедительную легенду, каким образом вы оказались без ушей.

– Я их себе отрезал. Очень убедительно – и совершеннейшая правда, – заметил я с ухмылкой.

– Сэр Бэзил, – в голосе гнома появилась странная, не свойственная ему назидательная интонация. – Вам не удалось вернуться в свой мир при помощи смерти. Но, возможно, это вам удастся при помощи шлема.

– Ага! – воскликнул я. – Значит, я все-таки подходящий герой!

Гугл поморщился и ничего не ответил.

А я задумался над тем, что он сказал про возвращение. И стал сочинять себе убедительную легенду.

Глава 6

Граница между Айолой и Аль Амиром со стороны человеческого государства представляла собой канаву и невысокий деревянный забор. Там, где их пересекала дорога, у закрытых ворот сидели двое – солдат в потертой бригантине и чиновник в длинном балахоне со свитком пергамента в одной руке и палочкой в другой. При виде нас с гномом он сделал две пометки, а затем растолкал солдата, который спал, оперев голову на древко своей алебарды. Тот подскочил на месте и наставил оружие на нас, дико вытаращив глаза.

– Кто такие? – хорошо поставленным звучным голосом спросил чиновник.

– Сэр Бэзил и гном Гугл, – тихо ответил я, когда мы подошли. Солдат, успевший к тому моменту окончательно проснуться, настороженно смотрел на меня снизу вверх – даже в шлеме его голова едва доставала мне до плеча.

– Откуда и куда следуете? – зычно осведомился тот, что со свитком. Я поднял брови.

– Мы идем оттуда, – я указал большим пальцем себе за плечо, – туда, – я кивнул вперед. – По-моему, это достаточно очевидно.

Чиновник презрительно фыркнул.

– Города. Мне нужно записать, из какого и в какой город вы следуете.

– Но зачем? – искренне удивился я. – Там, откуда мы ушли, нас уже больше нет. А куда направляемся, можем вообще не дойти.

– Затем, – важно пояснил чиновник, – что при расследовании преступления можно будет вычислить преступника, который пересек границу!

– Парень, – с усмешкой заметил я, – в таком случае я тем более не сказал бы тебе, откуда и куда в действительности направляюсь.

Чиновник нахмурился, а солдат перехватил алебарду покрепче и попытался придать своему лицу устрашающее выражение, однако разница в росте сводила на нет все его усилия. Я усмехнулся еще шире. Даже без учета моего бессмертия у солдата против меня шансов не было никаких. И, кажется, он это хорошо понимал.

– Мы идем из Хагена в Эталь, – раздался равнодушный голос у меня за спиной. Солдат и чиновник, кажется, еле слышно выдохнули. Я обернулся к Гуглу.

– С какой целью направляетесь? – деловито уточнил чиновник. Видимо, он решил, что снова владеет ситуацией.

– Мы ищем Шлем для героя, чтобы победить Темного Властелина, – невозмутимо ответил Гугл, как будто рассказывал, что мы собрались в город за покупками.

Я уставился на гнома, не веря своим подрезанным ушам. В моем понимании наша миссия была сугубо секретной, и о ней ни в коем случае не следовало сообщать – тем более представителям власти. Конечно, ничего преступного в самой цели не было, но кто его знает, как относятся в этом мире к героическим шлемам и борцам с Темными Властелинами?

Однако Гугл, как обычно, не ошибся в своем решении – пожалуй, мне уже стоило привыкнуть к тому, что гном всегда прав. Чиновник и солдат тут же успокоились: первый сделал еще пару пометок на своем свитке, а второй опер древко алебарды на землю.

– Для исполняющих пророчества проход беспошлинный, – сообщил чиновник, а затем глянул на меня и добавил укоризненно: – Могли бы сразу сказать, что вы герой с миссией, и не морочить мне голову.

– Не смог удержаться, – ухмыльнулся я, не показывая вида, что понятия не имею, о чем речь.

Чиновник махнул солдату, тот отпер ворота – и я впервые в этом мире пересек границу двух стран.

⁂

– Это не все, – предупредил Гугл, когда мы отошли на пару сотен шагов. – Еще есть эльфийский пост – и его пройти будет сложнее.

– Что, там история с пророчеством не прокатит?

– Эльфы не любят тех, кто пытается исполнить их пророчества, – заметил Гугл.

– Вот как, – удивился я. – Хотят все делать сами?

– Считают, что пророчество всегда исполнит само себя. Ведь на то оно и пророчество, чтобы сбываться.

– Логично, – пробормотал я.

– Так что, надеюсь, вы придумали убедительную историю про свои уши, сэр Бэзил. Я настоятельно рекомендую вам представляться эльфом и называться именем Базилиэль. Это сильно все упростит.

Я кивнул, хотя у меня были свои соображения на этот счет. Но делиться ими с Гуглом я не хотел. Разум подсказывал, что гном лучше разбирается в местных реалиях, но гордость не позволяла во всем слепо следовать его указаниям. Мне хотелось доказать самому себе и Гуглу, что я могу сам решить проблему, и не только при помощи меча.

Спустя пару километров («Одну милю», – снова поправил меня Гугл) невдалеке показалась небольшая каменная башня. Когда мы подошли ближе, стало видно, что она стоит прямо над дорогой, венчая массивные ворота из темного дерева – по законам жанра это непременно должен был быть дуб. Сама башня выглядела довольно изящно: на втором и третьем этаже шел ряд узких стрельчатых окон, а заканчивалась она тонким металлическим шпилем с флюгером в виде ангела или бабочки наверху. Я с любопытством рассматривал фигурку, пока мы подходили к башне. Раньше я не встречал ничего похожего на христианскую культуру в этом мире, поэтому идею про ангела отмел сразу же. Однако для бабочки крылья у фигурки были неправильной формы.

– Окей, Гугл, – позвал я гнома, устав гадать. – Что за существо изображено на флюгере?

– Это фэйри, – тут же забубнил Гугл, – или по-другому фея. Фэйри живут в Аль Амире вместе с эльфами. Есть два рода фэйри – лесные и домашние. Первые обитают в диких местах и редко выходят на контакт с другими расами. Домашние фэйри живут в городах и иногда прислуживают знатным или состоятельным эльфам. Однако к ним принято проявлять большое уважение – нанести обиду фэйри считается тяжелым проступком.

– Любопытно, – пробормотал я. – Слуги, которых все боятся обидеть, должны быть не особо расторопными.

– Домашние фэйри любят помогать эльфам, – монотонно заметил Гугл. – Для них служение приносит радость.

К этому моменту мы подошли к башне. Ворота, разумеется, были заперты, и в обе стороны от дороги в лес уходила каменная ограда. Конечно, я легко мог бы через нее перемахнуть – но интуиция подсказывала, что сходу портить отношения с эльфами не стоит.

Я приготовился было стучать в ворота, но всезнающий Гугл подошел к башне справа от них и позвонил в неприметный колокольчик. Спустя несколько мгновений часть ворот открылась, оказавшись замаскированной дверцей, и оттуда вышел высокий темноволосый эльф в серебристой кольчуге и с мечом на поясе.

– Кто вы такие и куда… – начал было эльф мелодичным голосом, но в этот момент его взгляд сфокусировался на мне, и я с ужасом увидел в них узнавание.

– Дон Базилиэль! – радостно воскликнул он и низко поклонился. Я сухо улыбнулся в ответ и на всякий случай слегка поклонился, хотя манера эльфа ясно показывала, кто из нас главный. Но в голове у меня при этом крутились лихорадочные мысли.

Эльф знал, кто я – а я понятия не имел, кто он такой. Его радость была совершенно искренней – значит, скорее всего, он неплохо со мной знаком, и парой вежливых фраз я не отделаюсь. И рано или поздно он заподозрит неладное. Разумеется, я мог справиться не только с ним, но и со всем гарнизоном, который мог уместиться в этой башне. Однако это было бы крайне неудачным началом нашего путешествия по Аль Амиру.

Эльф открыл рот, я напрягся в ожидании какого-нибудь каверзного вопроса. Вот он произносит первые слова, вот они складываются в предложение…

И, совершенно ошарашенный, я услышал дальше длинный монолог, в котором эльф сказал, что его зовут Габриэль, рассказал, как и где он со мной познакомился, как служил под моим началом в последней кампании против итарийцев и как, наконец, он лично провожал меня в Айолу, куда я отправился с важной дипломатической миссией. Я слушал его, с трудом сдерживая отваливающуюся челюсть и судорожно пытаясь запомнить все факты, которые Габриэль мне так внезапно выложил. Закончив свой не самый короткий рассказ, эльф посмотрел на меня с волнением и спросил:

– Но как прошла ваша поездка, дон Базилиэль?

Я помолчал, собираясь с мыслями – а заодно выдерживая драматическую паузу, – затем медленно и торжественно убрал волосы с ушей. Габриэль вскрикнул от ужаса и побледнел.

– Что они сделали с вами, дон Ба…

– Нет, Габриэль, не зови меня больше так, – мрачно произнес я. – В таком виде я не достоин носить честное эльфийское имя. Отныне я – сэр Бэзил.

– О, боги, дон Ба… простите, я хотел сказать, дон сэр Бэзил… но как это произошло?

– Просто «сэр Бэзил», – сухо поправил я.

– Что, простите?

– Не надо говорить «дон».

– Но ваше благородное происхождение, дон сэр…

– Габриэль! – прикрикнул я на эльфа – пожалуй, роль большого начальника была мне по душе. – Мое благородное эльфийское происхождение исчезло вместе с моими ушами. Теперь я обычный странник, простой герой с презренным человеческим именем…

Кажется, на этих словах Габриэль готов был расплакаться. Он в ужасе смотрел на меня, вероятно, видя перед собой воплощение побежденного величия.

– Я буду очень благодарен, – мягко сказал я, не давая ему опомниться, – если ты пропустишь нас. Мы с моим спутником спешим.

– О, разумеется, дон Ба!.. То есть, я хотел сказать, дон сэр Бэ… Простите, сэр Бэзил! – последние слова эльф произнес срывающимся от горя голосом и побежал к двери, из которой сам недавно вышел. Мы с Гуглом пошли следом. За дверью было небольшое темное помещение – пространство арки, закрытое с двух сторон воротами и освещенное фонарем, висящим у входа в саму башню. Эльф запер вход со стороны Айолы и прошел ко вторым воротам. Отперев их, он явно хотел что-то еще сказать, но я решительно произнес:

– Благодарю, Габриэль. Счастливо оставаться, – и мы с Гуглом зашагали по хорошей, твердой, вымощенной булыжником дороге. Когда мы отошли на достаточное расстояние, я остановился и повернулся к гному.

– Гугл, ты хорошо запомнил все, что рассказывал этот эльф?

– Разумеется, – кивнул Гугл.

– Хорошо, – похвалил я. – Будешь напоминать мне, если что. Сдается мне, это не последний знакомый Базилиэля, которого мы встретим.

⁂

Аль Амир отличался от Айолы так же сильно, как, наверное, богатая Испания отличалась от бедной Голландии во времена Вильгельма Оранского. Это проявлялось во всем – от качества дорог до стоимости еды. Страна эльфов всем своим видом говорила: здесь живут представители высшей расы.

Впервые за все время своего пребывания в этом мире я испытывал настоящее восхищение тем, что видел. Все вокруг поражало воображение – невероятные постройки, хитроумные приспособления и механизмы – и, конечно, красота местных жителей. А особенно – жительниц.

Сказать по правде, эльфийки странным образом действовали на мое либидо. После того, как кризис миновал, и я смирился с тем, что должен остаться в этом мире, женщины снова стали мне интересны, а их общество – желанно. И, пока мы были в Айоле, моя неотразимость по-прежнему работала безотказно, а мое общество тоже считали весьма и весьма желанным.

Нельзя сказать, чтобы в Аль Амире это было по-другому. Нет, ни одна из трех встреченных мною эльфиек не отказала мне. Более того, с ними я узнал много нового об искусстве любви – именно искусстве, потому что язык не поворачивался иначе назвать игру их роскошных тел. Но, несмотря на все это, я чувствовал себя с ними скованно, настороженно, неуверенно. Даже в момент экстаза они оставались отстраненными и холодными, не делили удовольствие со мной, а испытывали его сами по себе. Секс с ними был умной, тонко просчитанной игрой – и за калейдоскопом ощущений я чувствовал чуждость, почти враждебность женщины, которой обладал.

После третьего раза, оставшись наедине со своими мыслями и телом, я решил, что, вероятно, все дело в разных расах. И хотя это тело когда-то принадлежало эльфу, сам я был и оставался человеком. А может, виноваты были мои уши, которые, с точки зрения эльфиек, уродовали меня? Не знаю. Если так, и при этом они все равно соглашались переспать со мной, то мне никогда не понять женщин. Или, во всяком случае, женщин эльфийской расы.